Каменный пояс, 1974

Скоро здесь реку не усмирить,

Оживут, забродят в елях соки.

Вот уж поглупели глухари,

И обвыклись с нашей кухней сойки.

Все же ночью валенки в ходу —

Горстка звезд примерзла к звонким лужам

Хорошо,

когда кого-то ждут,

Хорошо,

когда кому-то нужен!

Здесь гараж — земля и небосвод,

Только ночь и звезды нам по сердцу.

В перегретый за день вездеход

Осторожно я открою дверцу.

И кабина теплая еще…

Утром снова мчаться нам по насту.

В темноте спадает на плечо

Шаль твоя,

повязанная наспех.

Общежитие заводское —

Сотни окон и сотни дверей,

Я и с радостью, и с тоскою

Вспоминаю тебя теперь.

Не беда, что зимою и летом

Мы теснились на этажах,

Будто книги в библиотеке

На вместительных стеллажах.

Но зато — ни обид, ни жалоб

На здоровье и аппетит,

До сих пор, как в хрустальном замке,

Моя юность в тебе звенит.

Не помню, сколько длился бой.

Но нервы напряглись отчаянно,

Так, что совсем не замечали мы

Рассвета в дымке голубой.

Не помню, сколько длился бой.

Мы не бежали, не кричали мы.

В экраны билась нескончаемо

Одна тревога за другой.

Не помню, сколько длился бой…

Он шел то в грохоте, то в лепете,

И, как испуганные лебеди,

Метались цели над шкалой.

Не помню, сколько длился бой.

С бровей срывались капли жгучие,

И гром ракеты стыл за тучами,

Над раскаленною броней.

Не помню, сколько длился бой…

Ах, как пахли подсолнухи в полдень,

Золотыми венками дразня,

И, пчелиным гудением полный,

Жаркий воздух дурманил меня.

Нет в цехах для подсолнухов места,

Но откуда же вырвался он,

Этот запах ушедшего детства,

Тот горячий полуденный звон?

Среди шумного дня заводского,

Где литейка в чаду и пыли,

Мне подсолнухи вспомнились снова,

Что до самого неба росли.

Косой порублена осока.

Гудят настырные шмели.

Клубника тает сладким соком

У знойно дышащей земли.

А рядом сумрак и прохлада.

Хвоя пружинит под ногой,

И, как блестящая награда,

Родник под рыжею скалой.

Прохладу выпью — где усталость?

Всей грудью полною вздохну.

Не зря в России называлась

Вода живою в старину.

Я тебя не видел никогда.

Просто мне невиданное

снится. —

Глаз твоих весенняя вода

Плещется, укрывшись за

ресницы.

Странно. Незнакомая, чужая,

Смотришь, и несмелое в укор:

«Что ж ты не приходишь

до сих пор?»

Я во взгляде девичьем читаю.

На рассвете ледяной водой

Смою непонятную тревогу,

Сильный, ненасытный, молодой

Выйду на весеннюю дорогу.

По хрустальным лужам

сквозь дожди

Выйду к горизонту голубому.

Только ты, пожалуйста,

дождись

И не снись, пожалуйста, другому.

Не хочу носить колечко,

Что подарено тобой.

Между нами встала речка

С затаенной глубиной.

Прежде там, где мелко было,

Проходила, не боясь,

А сейчас тропу забыла,

Что по берегу вилась.

Уроню в волну колечко…

Не сердись, мой дорогой,

Отыщи в глубокой речке —

Может, выбросит волной.

Я ждала тебя, вздыхая.

И простить все не могу:

Ждет тебя давно другая

На высоком берегу.

Не хочу носить колечко,

Что подарено тобой,

Там оно, в знакомой речке

С затаенной глубиной.