Камень предтеч

Глава 10

От них было не так-то просто отделаться. Они завизжали, заглушив шум бури. Тяжёлый предмет с глухим стуком ударился о стену всего в нескольких дюймах от меня и, отскочив, упал на землю. Я не успел выключить фонарик, и луч света метался из стороны в сторону, пока я лез вверх по стене, спасаясь от туземцев. Возможно, их сбил с толку этот прыгающий луч света, или они не слишком хорошо владели дубинками, но лишь одна из них задела на лету мою ногу. Я едва не выпустил из рук верёвку.

Страх придал мне новые силы, и я полез вверх к неровному гребню стены. Нога онемела, на неё было страшно ступать, я полз, как раненое животное. Мне вспомнились когти туземцев, с их помощью им будет нетрудно забраться на стену.

Наверху дул сильный ветер, лил дождь. Я даже не думал, что стена служила таким надёжным укрытием. Хватаясь за обломки зубцов, я карабкался вверх, только один раз остановившись, для того чтобы выключить фонарик: он мог выдать им наше местонахождение.

– Вперёд, теперь направо и прямо, – командовал Иит.

Верёвка кончилась, я дополз до того места, где она крепилась при помощи ножа, воткнутого в щель между выветрившимися каменными зубцами; я с трудом вытащил его и сунул себе за пояс.

Направо и прямо? Буря бушевала с такой силой, что я не сразу сообразил, где право, а где лево. Если я последую указаниям Иита, то мне придётся перелезть через стену, однако спуск вниз явно не входил в его планы.

Волоча за собой больную ногу, я пополз вперёд и обнаружил, что в этом месте от нашей стены под прямым углом отходит другая, которая ведёт как раз в том направлении, куда указал Иит. Я с трудом продвигался вперёд: гребень стены был сильно выщерблен и усеян обломками зубцов. Правда, если бы не они, меня бы давно снесло ветром.

Ничего не было видно. Приходилось двигаться на ощупь и полагаться на указания Иита. Я всё время с ужасом ждал, что вот-вот услышу визг преследующих нас вооружённых дубинками туземцев.

Онемевшая нога постепенно приобретала чувствительность, но начинала ныть; если я задевал ею за выступы, то выл от боли. Я даже не пытался встать. По такой неровной поверхности лучше было передвигаться ползком.

Оставив укрытие, я устремился вперёд, в темноту и неизвестность. Послышался глухой рёв, перекрывающий шум бури. Я двигался прямо в том направлении, откуда он раздавался.

Мне было страшно. Укрывшись от ветра за большой глыбой, я зажёг фонарик и осветил себе путь. Луч скользнул по гребню стены и упал в пустоту.

Я посветил лучом вниз, справа от стены. Вода, ревущая вода, пробивающая себе дорогу среди нагромождения скал. Направив луч влево, я заметил какое-то сооружение и полностью осветил его.

Небольшая возвышенность или холм? Нет. Правда, оно поросло растениями, вспыхнувшими под лучом и продолжавшими светиться даже после того, как луч уходил в сторону. Округлое сооружение, возвышавшееся над стеной и простиравшееся в темноту так далеко, что луч не доставал до его края.

Вода, бившаяся о наружный край стены, с одной стороны подмыла её, но, очевидно, кладка была настолько прочной, что устояла во время наводнения. Я шарил лучом по участку холма рядом со стеной, пытаясь выяснить, удастся ли мне туда перебраться. Но его поверхность, хоть и была покрыта растениями, всё же казалась слишком скользкой. Кроме того, приходилось учитывать, что у меня нет пространства для разбега.

– Ну, – обратился я к Ииту, – куда дальше? В воду? Или отрастим крылья и взлетим в небо?

Он ничего не ответил, и я внезапно испугался, что он бросил меня одного. Возможно, Иит, зная о своей способности пробираться там, где я только мешал, решил двигаться дальше самостоятельно. Затем до меня донёсся его ответ, хотя я и не смог определить откуда.

– Вниз и налево. Вода сюда не доходит. А в корабле можно укрыться…

– В корабле? – Я снова осмотрел холм, осветив его лучом фонарика. Возможно, это действительно был корабль, хотя и не совсем привычной формы.

– Ты думаешь, все корабли похожи друг на друга? Даже твой народ строит корабли разных типов.

Конечно же, он был прав. Изящные корабли вольных торговцев предназначаются для того, чтобы рассекать атмосферу планет, а корабли переселенцев настолько велики, что вообще не могут войти в атмосферу; при погрузке приходится переправлять пассажиров и припасы на специальных судах.

Я подошёл к краю стены. Огромное, вросшее в землю сооружение находилось недалеко от меня. На нём сидел Иит, его жёсткий, похожий на проволоку мех топорщился, несмотря на дождь, булавочные головки глаз сверкали в свете фонарика. Я размахнулся и прыгнул в надежде, что смогу удачно приземлиться.

Если бы на мне были ботинки с магнитными подошвами, я возможно удержался бы на ногах. Но случилось то, чего я опасался: я соскользнул вниз и попытался замедлить падение, цепляясь руками и ногами за хрупкие стебли, с корнем вырывая целые пласты влажных растений. Упав на землю, я ударился так сильно, что у меня даже перехватило дыхание. Ушибленную ногу пронзила резкая боль, и я на миг потерял сознание. Меня привели в чувство падающие на лицо капли дождя.

Корабль, если это действительно был именно он, лишь наполовину закрывал меня от бури, вторая половина моего тела лежала под дождём. Бессильно царапая пальцами грязь, я с трудом, но залез в укрытие.

Там я сжался в оцепенении, почти ничего не соображая. У меня не было ни сил, ни желания двигаться дальше. Фонарик погас, и меня окружила стена темноты, непроницаемая, как монолитные блоки, по которым я только что полз.

– Здесь есть отверстие, – слова Иита звучали в моём сознании, но не вызывали у меня ничего, кроме раздражения. Я закрыл глаза руками и покачал головой, словно таким образом можно было прервать с ним связь. Он призывал меня к действию, а я не собирался подчиняться ему. – Сюда, здесь есть отверстие, – властно повторил Иит.

Я с трудом огляделся, пытаясь понять, где нахожусь. Нога невыносимо болела, с тех пор, как мы приземлились в этом негостеприимном мире, от меня постоянно требовались такие усилия, что я совершенно выдохся и был даже рад этому.

В самом деле, шевельнулось в моей голове, у меня не было ни минуты покоя, с тех пор как я перестал маяться от безделья на «Вестрисе». Ко всему терзал голод. В контейнере, подвешенном поверх узелка, перекатывались несколько горошин, но они вызывали у меня отвращение. Это была не еда. Еда – это горячий ворштекс величиной с тарелку, целая гора вкуснейшего латтрисового пюре, воздушного, сдобренного отановым маслом и пряностями, омлет из траракских яиц, слегка подслащённый сиропом из почек барочника, это…

– Голодающего сейчас сожрут нюхачи, – отрывисто бросил Иит. – Они больше не нюхают под стеной – они нашли путь в обход.

Секунду тому назад я не мог пошевелиться, но слова Иита, хотел он того или нет, вызвали в моём воображении картину, которая подействовала на меня, как удар бича на ленивое вьючное животное. Я, правда, всё равно не смог встать, но со всей возможной скоростью пополз на четвереньках под корабль, туда, где меня ждал Иит.

Я снова попытался зажечь фонарик, но у меня ничего не вышло. Должно быть, он сломался при падении. Но где-то неподалёку сидел Иит и указывал, в каком направлении двигаться. Он нашёл не люк, а отверстие в обшивке корабля. Я полез наверх, подтянулся за край пролома и растянулся на наклонном полу тускло освещённого коридора.

Светились растения, подобные тем, что я уже видел в лесу. Оболочка корабля была сделана из сплава, способного противостоять разрушительной силе времени. Но внутренние элементы, сгнив, послужили почвой для растений, которые сперва росли и цвели прямо на них, потом на останках своих предшественников, и, наконец, продукты, накопившиеся в результате круговорота жизни, смерти, разложения и снова жизни заполнили почти весь проём. Они обваливались огромными дурно пахнущими глыбами и осыпали меня пылью, пока я неуклюже пробирался вперёд.

Я полз по поверхности, которая раньше, вероятно, была полом или стеной коридора. Она вся заросла растениями, но по мере продвижения вглубь их становилось меньше. Я прислонился к стене и оглянулся назад. Мне потребовалось приложить определённые усилия, чтобы залезть внутрь, а нюхачи отличались гораздо более мощным телосложением. Даже по одному им будет нелегко пролезть в проделанный мной проём. С ножом в руках я сумею защитить вход в моё убежище. Мы спрятались от ветра, и до нас доносился лишь приглушённый шум бури.

Внезапно, я подумал, не сюда ли стремился камень? Что если, обследовав этот разваливающийся остов древнего корабля, я наткнусь на ещё одно брошенное машинное отделение с ящиком, полным мёртвых камней?

Я посмотрел вниз на мешочек, в котором лежал мой странный проводник. Но тусклое свечение, появившееся, когда мы шли по болоту, теперь пропало. Я вынул камень, но он был таким же тусклым и безжизненным, как и до нашего приключения в космосе.

– Они нюхают вокруг…

Одно из светящихся растений, закрывающих вход в проём, дрогнуло, и я заметил отбрасываемую Иитом тень; он, съёжившись, сидел около проёма, вытянув шею под совершенно невозможным углом, и всматривался в темноту.

– Они нюхают, но им страшно. Они боятся этого места.

– Может быть, они уйдут, – ответил я. Меня снова, как несколько мгновений тому назад, охватила апатия. Я не был уверен, что смогу поднять нож, даже если один из аборигенов попытается силой проложить себе дорогу.

– Двое уходят… – ответил Иит. – Один остаётся. Он притаился внизу, неподалёку от входа. Мне кажется, они попытаются осадить нас.

– Ну и пусть… – У меня закрывались глаза. Никогда раньше я не испытывал такой невероятной усталости. Я, вероятно, был одурманен наркотиками и не смог бы сопротивляться, даже если бы знал. Что надо мной уже занесена дубинка убийцы. Силы оставили меня.

Возможно, Иит пытался меня поднять, но у него ничего не вышло. Однако я не спал. Скорее всего, пыльца растений, их раздавленные листья выделяли наркотическое вещество, подействовавшее на меня таким образом. Луч солнца, упавший на глаза, разбудил меня, и я заморгал, ослеплённый светом. «По крайней мере, не убили во сне», – подумал я вяло.

Вокруг валялись кучи грязи, обрушившиеся вниз в тот момент, когда я залезал в пролом. Вырванные с корнем растения начали гнить и издавали сильный запах. Их тусклое мерцание погасло, наступил день. Стараясь избавиться от ужасного запаха гнили, я пополз вперёд к свету. Растения, окружавшие зазубренные края проёма, зашевелились, и мне навстречу выскочил Иит, настроенный так решительно, словно собирался заслонить меня от опасности своим крошечным тельцем.

– Их много… они ждут… – предупредил он.

– Нюхачи?

– Да. Их много и они всё время начеку.

Я, пятясь, отполз подальше от отверстия. Растений здесь было мало, и вскоре я добрался до того места, где они вообще не росли.

– А другие люки или проломы?

– Их два, – быстро ответил Иит. – Один внизу, но ты в него не пролезешь. Его нельзя углубить, потому что он закрыт каменной плитой. Там раньше, наверное, был люк. Второй – на противоположной стороне корабля, но за ним следят нюхачи. Они гораздо разумнее, чем мне сперва показалось.

– Нельзя недооценивать противника. – Это были не мои слова. Когда-то их любил повторять Хайвел Джорн. Правда, как теперь выяснилось, я не слишком часто следовал его советам.

– Не понимаю, что ими движет, – раздражённо сказал Иит. У него пропала вся его самоуверенность, так выводившая меня из себя. Они боятся этого места. Это чувство выражено у них очень сильно. И всё же они сидят и терпеливо ждут, пока мы вылезем.

– Очевидно, им доводилось загонять жертву в нору и дожидаться того момента, когда она выберется оттуда. Ты сказал, что в их понимании я представляю собой изрядное количество мяса. Однако на земле полно следов других животных.

– Среди некоторых народов, стоящих на низких ступенях развития, существует поверье, – Иит снова начал меня поучать, – что съесть тело существа, вызывающего суеверный ужас или благоговение, значит усвоить его необычные качества. Они считают тебя именно таким существом.

– Но в этом случае, они уже видели людей или, по крайней мере, гуманоидов. – У меня появилась робкая надежда. – Они, конечно же, не могли сохранить воспоминания о тех людях, которые построили стену и корабль. Для этого руины слишком древние. А они настолько примитивны, что, скорее всего, способны сохранить память о происходящих событиях исключительно в виде туманных легенд, да и то лишь в течение нескольких месяцев.

– Послушайся своего собственного совета. Не суди обо всех дикарях одинаково. Их память может оказаться более крепкой, чем у представителей других рас. Кроме того, знания иногда передают при помощи института специально обученных «запоминателей».

Иит был прав. Звероподобные, вооружённые дубинками нюхачи, вполне вероятно, передают из поколения в поколения легенды о расе, некогда строившей на этой планете огромные сооружения; не исключено, что их предки были обращены в рабство или подвергались дурному обращению и, в конечном итоге, уничтожили представителей древней расы. И теперь они вообразили, будто имеют дело с одним из своих бывших хозяев, и стремятся поймать меня с тем, чтобы восстановить свою внутреннюю энергию.

– С другой стороны, – продолжал Иит, – возможно, здесь приземлялись корабли с других миров, и ты был прав, предположив, что представители такой расы становились добычей нюхачей, а их «дух» переходил в тела убийц.

– Это всё очень интересно, но с помощью подобных рассуждений нам отсюда не выбраться. Пока нюхачи держат нас в осаде, мы не можем раздобыть ни пищи, ни питья, ни других средств для поддержания жизни.

Сказав это, я достал оба контейнера. Тот, в котором были семена, слабо тарахтел. Но второй, к моему удивлению, заметно потяжелел и ободряюще булькал.

Иит остался доволен.

– Дождь – это вода, – заметил он. – Вчера её было достаточно для того, чтобы наполнить поставленную в нужном месте бутылку.

Опять он меня посрамил. Я попробовал содержимое. Вода имела тот же острый привкус, что и жидкость с корабля, но теперь он был значительно слабее. Я потихоньку потягивал её, в то время как мне хотелось пить огромными глотками, потом я протянул канистру Ииту, но он отказался.

– Прошлой ночью я имел возможность напиться, а моему телу не надо много влаги. В этом одно из его преимуществ. Но с пищей дела обстоят не так блестяще, если только… – его шея вытянулась во всю длину. Он пристально разглядывал двигавшееся в проёме существо. Я затрудняюсь определить, к какому виду оно принадлежало, кроме того, у меня не было времени разглядеть его хорошенько, прежде чем Иит прыгнул.

Так же стремительно атаковали свою жертву его кошачьи предки. Он пригнулся, пустил в ход зубы и вернулся ко мне, волоча за собой свисавшее из его пасти тело.

Оно было длинным и тонким и с каждой стороны имело по три ноги. Сверху донизу его покрывали роговые пластинки, а голова представляла собой круглый шарик с четырьмя перистыми антеннами. Иит перевернул его кверху светлым, разделённом на сегменты животом.

– Мясо, – заметил он.

В желудке у меня всё перевернулось. Я не разделял его вкусы и отрицательно мотнул головой.

– Мясо есть мясо, – Иит был недоволен моей привередливостью. – Оно питается растениями. Конечно, оно непохоже на известных тебе животных, но его мясо ничем не отличается от того, которое мы оба употребляем в пищу и благодаря которому живём.

– Ты его и ешь, – торопливо ответил я. Чем дольше я рассматривал состоящее из отдельных сегментов, похожее на насекомое существо, тем меньше мне хотелось разговаривать на эту тему. – Я лучше буду есть семена.

– Но их мало и надолго не хватит, – заметил Иит с убийственной логикой.

– Даже если их не хватит надолго, пока они есть, я ограничусь ими.

Я отвёл глаза и отполз немного в сторону. Иит ел очень красиво. Это качество он тоже унаследовал от своей матери. Но как ни изящно он ел, у меня не было желания при этом присутствовать.

Я заполз в отсек древнего коридора и почувствовал под собой какие-то выступы. Ощупав поверхность, я решил, что корабль лежит на боку, а это – дверь. Надо попытаться открыть замок, если только это действительно замок. Всегда есть шанс, что маленькое отверстие приведёт к большому. Возможно, нам даже удастся пройти мимо наших сторожей.

Наконец я почувствовал, как плита стала потихоньку поддаваться, и вдруг она отскочила со звоном. Я едва не упал еле успев схватиться за край квадратного отверстия. Но я не мог обследовать находившееся внизу помещение в темноте. Я снова пощёлкал фонариком, но безрезультатно и взглянул на лучи солнца, падавшие через пролом. Сюда они не доставали. Тут я заметил уцелевшие на потолке растения. Они тускло светились – всё же это было лучше, чем ничего.

Я прополз мимо поглощённого едой Иита. Проход в этом месте был настолько завален мусором, что я не мог встать во весь рост. Ушибленная нога затрудняла передвижение. Но мне удалось выдернуть из земли два крупных растения. Держа в каждой руке по цветку, я вернулся назад к двери.

Фосфоресцирующий свет и в самом деле был слишком слабым, но чем дольше я сидел, повернувшись спиной к солнцу и держа их над чёрным провалом, тем больше мои глаза привыкали к темноте, и мне удалось кое-что разглядеть.

В конце концов я связал длинные корни растений и, пользуясь ими как верёвкой, спустил шаровидные цветы в темноту. Открывавшееся мне помещение весьма напоминало каюту на покинутом корабле, если, конечно, сделать скидку на разрушения, которым оно подверглось. Здесь не было ничего, что могло бы нам пригодиться: ни в качестве оружия, ни в качестве орудия. Но, подняв наверх светящиеся шары растений, я понял, что с такой лампой можно забраться внутрь корабля. Чем темнее было там, где они находились, тем ярче они начинали светиться.

Взяв растения в обе руки, я отправился на разведку. Иит сказал, что он нашёл только два выхода. Но сумел ли он полностью обследовать корабль? А вдруг есть ещё один люк, через который мы сможем выбраться из корабля?

Оставив свой импровизированный фонарь в открытых дверях каюты, я полез обратно к пролому с тем, чтобы осмотреть остальные растения. Они, если судить по их стеблям и листьям, были несколько различных видов. Одно из них с длинными тонкими перистыми листьями имело похожую на луковицы сердцевину, которая особенно хорошо светилась. Я нашёл четыре таких растения. У них были тонкие ломкие стебли. Я связал их вместе за листья и понёс так, как обычно носят букет из хрупких нежных цветов.

Иит уже покончил с едой, и я нашёл его около фонаря. Он вытирал усы и мордочку рукой-лапой, по кошачьи вылизывая себя.

– Коридор внизу раздваивается. В каком направлении пойдём? – спросил он, очевидно, собираясь принять участие в экспедиции.

– Возможно, там есть ещё один люк…

– В каждом корабле есть несколько люков, – безапелляционно заявил он. – Направо или прямо?

– Прямо, – ответил я, сделав мгновенный выбор. Я не имел ни малейшего представления, сколько времени будет светить мой фонарь, и мне вовсе не хотелось блуждать по лабиринту коридора.

Но едва мы дошли до развилки, о которой упоминал Иит, как он внезапно зашипел, зафыркал, его хлыстообразный хвост вытянулся вверх, спина выгнулась, и он превратился в своеобразную карикатуру на кошку.

На стене появился светящийся след. Сперва он проходил возле моей лодыжки, но поднимался всё выше, пока не протянулся полосой на уровне плеча. Я его не трогал. В нём было что-то невероятно отталкивающее. Казалось, взяли слизь, окружавшую умирающее озеро или лужу, и провели след, причём сделали это специально, чтобы отпугнуть нас.

– Что это? – Я настолько привык полагаться на Иита, что задал вопрос совершенно автоматически.

– Не знаю, но лучше его не трогать. Он живёт в темноте. – Таким испуганным я его никогда не видел.

– Ты, по-видимому, уже был здесь, иначе откуда бы ты знал о боковом проходе. Ты видел этот след раньше?

– Нет, – резко ответил Иит. – Он мне не нравится.

Мне он тоже не нравился. И чем дольше я изучал липкий, вызывающий омерзение след, то, как он поднимался вверх по стене… Оставившее его существо теперь, очевидно, висело над нашими головами, выжидая… Моё воображение заработало. Я понял, что, только попав в совершенно безвыходное положение, я отважусь продолжить путь в темноте, в которой скрываются подобные ужасы.

Я повернул назад, и мне было всё равно, прочитает ли Иит мои мысли и поймёт, какой страх двигал мной или нет. Но, похоже, его это не интересовало. Охваченный ужасом, он помчался за мной следом.