Камни и молнии

2

Еще секунду назад на тысячи километров вокруг было пусто. И вдруг… заголосил зуммер: локатор обнаружил вблизи корабля скопление неизвестных тел. На черном холсте ночи, будто из лучей Солнца, выкристаллизовывались серебристые скалы. Мы подошли вплотную. Астероид – призрак! Только что не было – и вот он здесь, а через минуту, возможно, исчезнет.

– Валерий, схожу-ка я, погляжу. Остаешься за командира. Следи, чтобы корабль не подходил ближе пятидесяти метров.

От шлюзовой камеры до астероида было рукой подать. Вперед ушел робот-дубль – бдительный робот. Он лучше меня разбирался в том, что мне можно, чего-нельзя. Когда я подлетал, это вездесущее чудо уже сидело верхом на одном из камней и возвещало, что неведомые тела особой опасности для драгоценной человеческой жизни не представляют. Я поблагодарил его, зная, что иначе он не угомонится.

Сверкая на солнце, в мертвом пространстве плыл рой ощетинившихся острыми выступами камней. Глыбы медленно поворачивались, сходились, разлетались в стороны или застревали в гуще более мелких осколков. Меня тянуло к центру, где находились камни побольше. Взбираясь по глыбам, а может быть, опускаясь, прыгая с одной на другую, как с льдины на льдину, я испытывал неясное беспокойство. Камни покачивались, как затонувшие корабли. Мой робот-дубль не отставал. Его однообразные движения были мощнее и рациональнее моих.

Некоторое время я кружил возле самой большой глыбы. Она занимала центральное положение, являясь ядром, вокруг которого медленно поворачивалась вся колония странствующих скал. Глыба напоминала надкусанную грушу величиной с дом. Я медленно приближался к надкусу. А вдруг там, внутри «груши», что-то есть? Почему бы этим глыбам не быть обломками космического корабля, прилетевшего из какого-то Х-мира? И я обнаружу за рваными краями проход, ведущий внутрь «груши», где меня ждет…

Наконец, я перевалил через край. Здесь в «груше» было нечто вроде неглубокой воронки с поверхностью, изъязвленной ямками и покрытой острыми буграми, похожими на ледяные сосульки. Таким образом, я никуда не проник и ничего не нашел. Был просто один большой и скучный обломок среди обломков поменьше. Сколько таких скоплений бороздит пустоту! Самых разных, куда более удивительных, чем это, причудливых, похожих на чудовищ, на сказочные замки… Космос умеет шутить. Этого у него не отнимешь. Но и мы притерпелись к его шуткам.

Эти глыбы были добродушны и живописны. Пробуя рукой выступы-сосульки, я словно здоровался за протянутую лапу с космическим мастодонтом. Бродил до тех пор, пока не решился, наконец, сказать себе, что вылазка не дала ничего интересного и пора возвращаться. Но на прощанье не выдержал, и прижался шлемом к гладкой поверхности «груши». И услышал звуки, напоминающие удары маленьких молоточков. Временами «груша» вздрагивала, и тогда раздавался неясный гул. Я ползал по глыбе, обнимая ее руками, выслеживая источники звуков. И вдруг, догадавшись, покраснел под шлемом, вспомнив, что наказал Валерию не спускать с меня глаз. О «грушу» ударялись другие глыбы и камушки, и она отвечала на удары колебаниями своей массы. Это был мой последний выход в космос, – что ему стоило под занавес преподнести мне хоть какой-нибудь пустяковый сюрприз!

Я встал, у самого края и, оттолкнувшись, прыгнул на соседнюю глыбу. Мой прыжок заставил ее вращаться. Глыба точно ожила. Крутясь и раскачиваясь из стороны в сторону, она задевала соседние обломки. Это явление известно как астероидная лавина. Скопление тел, казалось бы, стабильное, под влиянием незначительной внешней силы приходило в движение. Начиналось перемешивание, перераспределение масс. Обломки вращались, сталкивались, дробились, а некоторые даже покидали материнский рой и устремлялись в самостоятельный путь. Начавшееся коловращение глыб могло длиться от нескольких минут до нескольких часов, пока энергия не гасилась от соударений и не уравновешивалась гравитационными силами.

Меня несколько раз ударило в бок и в спину. Я завертелся на месте и долго не имел возможности двигаться поступательно. С трудом удалось отойти назад, к большой «груше». Только у «обгрызанного» конца, где выступавшие бугры образовали подобие ниши, я почувствовал себя в сравнительной безопасности. Глыбы самых причудливых форм, переворачиваясь с боку на бок, дефилировали в непосредственной близости от моего тела, словно хищники, подстерегающие добычу возле ее убежища. Острые выступы, сверкая на солнце, то и дело сшибались друг с другом. Любая из таких пик могла проткнуть мой скафандр, как яичную скорлупу. Я прижался к бугристой поверхности разлома. Рядом с моим шлемом проскользнул блестящий клык и ушел в тень. «Груша» повернулась. Солнце осталось сзади. Я уже не видел, а скорее угадывал крутившиеся возле меня обломки. Когда один из них приткнулся ко мне, как теленочек, я подумал, что от камней можно ждать не только ударов, но и защиты. Приплывший обломок еще сильнее вдавил меня в нишу. Уже ощущались через скафандр ее неровности. Только теперь я обратил внимание, что мой шлемофон молчит. Не было даже привычного звукового фона. Наверняка меня вызывали и робот, и Валерий. Очевидно, ранцевая аппаратура повреждена, связь прервана. Оставалось рассчитывать на свои силы. Но я был прижат, и даже не мог освободить руку, чтобы включить фонарь.