Камушки Феанора

Глава 9.

Высадились на узкой полоске пляжа у подножия исполинской черной стены, что уходит к северу и югу, насколько хватает взгляда. Именно так выглядят Пэлори – защитная стена Валинора, созданная еще в те времена, когда Моргот Бауглир, Первый Враг, угрожал спокойствию Благословенных Земель. Несмотря на прошедшие тысячелетия, поверхность Пэлори осталась гладкой, без трещин и выбоин, и насыщенный темный цвет древних гор не потускнел. Высота же их потрясала. Как не закидывай голову, все равно не увидишь вершины. По другую сторону пляжа плещется море, и тишину на узкой полоске песка нарушает лишь шорох волн, непривычно тихих здесь, в Валиноре, да вопли чаек, что населяют несколько скалистых островков недалеко от побережья. На песок у подножия Пэлори никогда ни ступала нога человека, да что человека, нога гнома или эльфа также никогда не нарушала покой пляжа. Даже нога майя не оставляла следов на белой девственной поверхности. Но Гордону и Василию было не до любования красотами пейзажа и прочими всякими достопримечательностями. Не успели они прибыть, как Гордон скомандовал начать распаковку. И вот уже битый час, под визгливые крики чаек, что, увидев чужаков, совсем рехнулись, пыхтя, словно носороги в период случки, Искатели собирали каждый по облегченному летательному аппарату «Аэр-3000». Аппараты оказались облегченными практически до предела, и в разобранном, т. е. переносном состоянии более всего напоминали детский конструктор «Сделай сам». К конструктору этому прилагалась инструкция, на редкость косноязычная и невразумительная книжечка из пяти страниц, отпечатанная, ко всем прочим достоинствам бледным шрифтом на плохой бумаге. «Опять китайскую подделку подсунули» – ворчал Гордон, сражаясь с чудом враждебной техники.

В общем и целом дело продвигалось медленно. Пришлось даже делать перерыв на обед. И вечный шорох волн и вопли птиц дополнились неэстетичными, зато приятными слуху всякого воистину хорошего человека, звуками чавканья и жевания. Жевание и чавканье продолжались почти час, после чего еще на час сменились ритмичным парным сопением. После разнообразных акустических изысков дело пошло гораздо быстрее, и вскоре оба «Аэра» были собраны и готовы, если можно так сказать, к употреблению. Облегченный летательный аппарат в собранном состоянии – металлический ящик с ремнями, из которого сверху торчит шест с несколькими винтами, а из боков – две Г-образные рукоятки, с помощью которых полагается управлять дитем прогресса. Двигая ручками, можно изменять угол наклона ведущей оси, и соответственно, угол подъема. Кроме того регулируется частота вращения, и соответственно, подъемная сила. Вещевые мешки Искателям пришлось привязывать к поясу.

Василий с опаской сунул руки в лямки и застегнул страховочный ремень, никогда ему еще не доводилось летать на подобном аппарате. Амортизационная подушка мягко облегла спину, рычаги управления удобно легли под руки. Гордон крикнул:

– Ну что, стартуем? – и, не дожидаясь ответа, нажал рычаг.

Стрекотание распугало привыкших к тишине птиц, винты над головой Гордона слились в туманные окружности, и медленно, очень плавно человека подняло над землей.

– Эй, Василий, не тормози, – веселый вопль пробился даже сквозь стрекотание мотора. – Что, толстое брюхо к земле тянет? Видел я, как ты в обед наворачивал, – так похихикивая, Гордон взлетал к небесам.

Обиженный подозрениями в обжорстве, Василий дернул рычаг, но с такой силой, что его сразу дернуло вверх метра на три.

– Осторожнее, мотор сожжешь, – кричал Гордон из голубой высоты.

Пришлось сбавить обороты, и далее Василий поднимался уже плавно. Мимо проплывала гладкая стена Пэлори, и иногда Искателю казалось, что это он стоит на месте, а мимо ползет черная нескончаемая лента. Вниз он старался не глядеть.

Но все когда-нибудь заканчивается. Не стал исключением и подъем. Стена, еще минуту назад казавшаяся бесконечной, вдруг оборвалась, ушла вниз неширокой площадкой, или скорее карнизом. Гордон уже стоял там, размахивал руками. Василий направил свой «Аэр» немного вперед, а потом потихоньку стал снижать обороты. Но все равно, приземление не вышло мягким. Твердая поверхность ударила в ноги, Василий присел, и стрекотание стихло. После получаса непрерывного грохота тишина болезненно давила на уши. Первых слов Гордона Василий не услышал, смотрел с недоумением, как напарник беззвучно шевелит губами. Пришлось потрясти головой, лишь тогда пузырь безмолвия лопнул:

– Снимай, снимай, – говорил Гордон, помогая Василию избавиться от аппарата.

Здесь, наверху, оказалось очень холодно. Василий ничуть не пожалел о том, что всю дорогу тащил теплую куртку, а также обувь. Сейчас только они и спасали на голой вершине, где вечно дует пронизывающий ветер. Мир внизу выглядел маленьким, словно игрушечным, к востоку – море, к западу – слегка холмистая зеленая равнина. Среди лесов и парков виднелись немногочисленные строения, каждое поражало красотой и изысканностью, несмотря на огромное расстояние. Здания Минас-Тирита, что в свое время покорили Василия, по сравнению с архитектурой Валинора казались жалкими сараями.

– Валинор, – прошептал Гордон благоговейно. – Оттуда ближе к вечеру выведет свой корабль Эарендил. А там – Танаквентиль, – рука старшего из Искателей указала на полночь. Сияющий белый столб, исполинская башня, словно застывший луч лунного света, подпирала небеса, вырастая из Пэлори далеко на северо-западе.

Ожидание тянулось томительно. Сидеть – холодно, бегать – быстро надоело, так что Искатели согревались прыжками и короткими пробежками. Валинор лежал внизу прекрасный, словно картина, и такой же безжизненный. Почти ничего не двигалось на зеленой равнине.

– Там что, никого нет? – спросил Василий.

– Это лишь окраина, северо-восточная окраина Валинора. Тут действительно пусто и скучно. Вот в сердце страны, где на кургане Эзеллохар восседают Валары, там кипит жизнь, – и ушлый американец вздохнул с удивившей Василия тоской.

Тягучее ничегонеделание закончилось примерно за час до заката. На западе, около земли, над самыми вершинами деревьев появилось сверкающее пятнышко, появилось и начало расти. Гордон, едва увидев белый свет со стороны Валинора, тут же засуетился, заставил Василия одеть «Аэр». А пятнышко приближалось, росло, и вскоре стало возможным различить корабль, летучий корабль. Корабль тонких обводов, сделанный словно из кипящего серебра. Каждая снасть, каждая веревочка на плывущем по воздуху судне излучала свет, яркий, белый. Корабль летел, словно сверкающее облако, словно видение, рожденное неведомо каким наркотиком в мозгах Искателей, летел беззвучно и легко.

Когда корабль подлетел почти к Пэлори, намереваясь пересечь ограду Валинора и отправиться дальше, то Гордон, а за ним и Василий взвились в воздух. Противный стрекот разрушил очарование момента. Летели Искатели быстро, но корабль Эарендила тоже не стоял на месте, и приходилось выжимать из «Аэров» максимум. Холодный ветер выжимал слезы, лицо горело, искусанное морозным воздухом высоты. И вот уже под ногами серебристая палуба, у руля – человек в белых, сверкающих доспехах. Гордон приземлился (или прикораблился?) первым, за ним Василий, позорно не удержавшись на ногах, и бухнувшись на четвереньки. Пока Василий приходил в себя, Гордон успел выскользнуть из лямок и первым встретил Эарендила, который не стал долго думать, что за чудики явились к нему в гости, а вытащил меч, и пошел навстречу пришельцам. Гордон даже не прикоснулся к оружию. Он выставил вперед ладони, и заговорил максимально миролюбиво:

– Привет тебе, о Эарендил Светлый. Мир тебе и благоденствие, – закованная в доспехи фигура остановилась, лишь полыхнул пламенем камень, огромный кристалл, закрепленный в навершии шлема. Сильмарилл, брат-близнец тех, которые Гордон и Василий добыли ранее. – Мы пришли с миром! Мы не слуги Черных, о, нет, мы маги из другого мира.

– Да, я вижу, – звонкий, молодой голос прозвучал из-под шлема. – На вас нет печати Врага, – длинный меч опустился. – Ну что же, рад вас приветствовать, господа маги. Но вы знаете мое имя, а я не знаю ваших!

– Конечно, мы должны представиться, о благороднейший. Меня зовут Гордон, а сего рыжего отрока, – Гордон махнул рукой в сторону напарника. – Василием кличут.

– Смелы вы, господа маги, очень смелы. Ведь сил никакого мага не хватит отразить удар, коли мне вздумается атаковать вас.

– Э, да, – слегка смущенно согласился Гордон. – Но для того, чтобы и тени сомнений не было между нами, выпьем чашу мира и дружбы, – в руках Искателя забулькала извлеченная из мешка бутылка дорогого конька. Затем на свет явились три бокала. Темная жидкость блеснула, и полилась в сосуды. Василий принял свой бокал, Эарендил же некоторое время стол неподвижно, затем заговорил с изрядным интересом:

– Ну и люди! Добрались до Эарендила, величайшего из героев Средиземья, и нет бы там, восхищение выразить или автограф попросить, так они мне выпить предлагают! А куда деваться? Не отказывать же, – и кормчий сунул меч в ножны, и закованные в латную перчатку пальцы осторожно коснулись бокала. А потом Эарендил снял шлем. Лица этого Василий никогда не забудет: идеальные, словно выточенные из слоновой кости, черты, чистая, без морщинки, кожа, пепельно-серебристые блестящие волосы, и глаза, глубокие, голубые, словно небо, в котором вынужден вечно плавать их владелец.

Бокалы звякнули, Гордон тихо крякнул от удовольствия. Допив, Эарендил выжидательно глянул на него.

– Ах да, – Искатель обворожительно улыбнулся. – Перейдем к делу, то есть к цели нашего визита. Мы явились к тебе, о славный Эарендил, ну, как бы помягче сказать, за Сильмариллом.

– Угу, ясно, – почти с облегчением ответил Эарендил, и водрузил шлем на место. Забрало открыл, обнажив веселую улыбку. – Ну, наглецы! Ребята, вы мне нравитесь, но камень я не могу отдать никому.

Минут пятнадцать убеждал Гордон хозяина корабля, сулил мыслимые и немыслимые блага, но Эарендил только смеялся, а когда Гордон умолк, выдохнувшись, Эарендил веско добавил:

– Мне предлагали за камень власть над этим миром, – грустная улыбка столь же украшала лицо небесного воина, как и веселая. – А ты мне: Пентиум Семь, Пентиум Восемь! Зачем они мне?

– Что же, хорошо, о Эарендил Победоносный, – так же грустно улыбнулся в ответ Гордон. – Оставайся тогда со своей судьбой и со своим камнем. А нам пора.

– Постойте, постойте, – Эарендил замахал руками. – Бутылочку то оставьте.

– Ишь, хитер, – осклабился Гордон. – Ладно, держи. Для хорошего чело…, или не человека, не важно, ничего не жалко. Но помни Эарендил, что беря от нас подарок, ты рискуешь тем, что наши пути еще могут пересечься, в прошлом или в будущем.

– Да, я понимаю, – просто ответил Мореход. – Но это не страшно. То человеческое, что еще осталось во мне, говорит, что вы – парни что надо, а вот моя нечеловеческая часть вас просто не видит. До свидания, Гордон и Василий, всего вам хорошего.

– До свидания, – Гордон махнул рукой, и первым вступил в розовый туннель, что раскрылся прямо над палубой, повинуясь воле Искателя.

Спустя пятнадцать минут глаза Василия вновь привыкали к темноте Ондулова подвала. После корабля Эарендила здесь казалось мрачно и грязно.