Канатоходец

Действие первое

Большая комната о двух окнах, обставленная случайной мебелью. За окнами виден городской пейзаж, состоящий преимущественно из крыш. В простенке между окнами невыцветшее овальное пятно. Под пятном, на высоте колена обведенный мелом контур чьих-то головы и плеч. Контур продолжается на полу. Ближе к рампе располагается широкая, покрытая висящим на стене ковром тахта. На ковре, в овальной раме картина в колорите Тёрнера. Ее можно принять за морской пейзаж, но издали трудно установить это точно. Справа на сцене небольшой, более или менее старинный овальный столик, на нем стеклянная ваза с тремя пышными и одной увядшей розами. Еще в разных местах по сцене в беспорядке расставлены несколько разных стульев. Из правой кулисы входит Полковник, подходит к тахте, смотрит на картину, потом отходит к овальному столику, останавливается у него, смотрит на цветы.

Полковник (как бы про себя). Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели кроме (Берет из вазы цветок, осторожно нюхает, ставит обратно.) розы. (Пауза.) Вообще, все могло бы развиваться иначе. Ладно, поправимо. Главное, вовремя перехватить инициативу. (Пауза. Затем скороговоркой.) Я полковником родился, не на шутку рассердился... Так. (Подходит к окну, смотрит на противоположные крыши. Постепенно увлекаясь, начинает говорить громче.) Хм, проволока. Если кто-то вообразит себя канатоходцем… Это большой соблазн. Может быть, он сыграет канатоходца или того, кто играет канатоходца — нет разницы. А если это Андрей Джибеко, значит, его. Но сейчас он в другом месте. Должен же человек хоть где-нибудь иметь алиби. (Идет вдоль стены, проходит мимо правого окна и останавливается у левого окна перед скамейкой.) Так-так-так, что все-таки у нас? (Ставит ногу на скамейку.) Так-так-так, копейка и пятак. Тьфу, привязался этот пятак! Итак, что же мы имеем? А вот что. (Резко поднимается на скамейку, смотрит в окно.) Да, если бы он... Да нет, и так он мог бы меня увидеть. Почему именно он? Может быть, она. Нет, если она, то могла бы. Место удобное. (Покачивается вместе со скамейкой.) Но при чем здесь, собственно, я? Это может быть он. Здесь он? А там кто? Там он и здесь он? Нонсенс. Почему же? Вопрос в том, кто он там и кто он здесь. Или какой он там и какой он здесь. Ведь он это не обязательно он же. Впрочем, для отличия это может быть она. Где? Там она или здесь она? Опять же может быть и там, и здесь. Это тоже зависит от того, кто она? Кто она там и кто она здесь. И какая она там и какая она здесь, а не какая она там и здесь. И вообще кто она. Какая она? (Пауза.) О нет, она же только для отличия. Тогда там она, а он здесь? Или наоборот: он там, а она здесь. И опять те же вопросы: кто она там и кто он здесь? И кто он там и кто она здесь. Все это могут быть совершенно разные люди. Сколько комбинаций! Как говорится, у преступника сто дорог, у преследователя (следователя) одна. Тогда кто кому диктует условия? Абсурд. Получается, что условия диктует преступник, а закон принимает их. Закон зависит от выбора преступника. Тогда что же такое закон? Всего лишь констатация факта? Данность? Не удобней ли преступление поставить в зависимость от закона? Ладно, не отвлекаться. Так кто же все-таки, он или она? Оставим пока. Имярек. Ну, пусть Актер. Но что же он все-таки мог чувствовать, этот актер, находящийся там и глядящий на... На кого-то? Да нет, может быть, просто на свет в окошке. Да, туда, где светло и тепло, где, может быть, горит огонь в камине и идет мирная беседа. Ведь все это может вызвать такое естественное чувство зависти. Самое естественное из человеческих чувств. (Покачивается вместе со скамейкой.) Он, он, он, она, она, она — сколько вариантов, сколько возможностей! Пока ты не сделал выбор, ты свободен. Свободен, как беглец, у которого сто дорог. Выбор, выбор... Выбор. Как это могло (может) быть? Важно представить себе верную картину. Нет, достоверную картину. Да, это могло быть так. Нет, не обойтись. Итак. Был ясный осенний день. Я стоял на берегу реки, которая... (Оглядывается на окно.) Нет. Мы с ней стояли на брегах Невы... Нет. Если «Невы», то (Напевает.) «Глядя, на луч пурпурного заката, стояли мы на берегу Невы». (Удивленно.) Все-таки «на берегу». Хм! Вообще, «глядя»... Или «глядя» на этот луч... Все равно деепричастный оборот. Сомнительно. Лучше так. Нева шумела, как... Нева шумела как? (Думает.) Был ясный... (Оглядывается на окно.) Нет, не ясный. Был хмурый осенний день, и листья, шелестя, опадали на мокрую траву. Нет, лучше: мокрые листья опадали на жухлую траву. (Критически.) Листья? Шелестя? Опадали? Хм! Пятак падал, звеня и подпрыгивая. Могут листья звенеть и подпрыгивать? (Решительно.) Нет, не могут. (Менее решительно.) Пожалуй, нет. Не могут листья звенеть и подпрыгивать, не тот вес. Пятак может, а листья — нет. А шелестеть могут? Шелестеть могут. А вот пятак не может шелестеть. (Злобно.) Листья, пятаки шелестят, звенят, подпрыгивают... Могут, могут шелестеть. Могут, но не в деепричастном обороте. И вообще, деепричастный оборот... (Пожимает плечами.) За что они канонизировали этого Тургенева? Пора бы отменить. В сущности, читать нечего. Правда, эти барышни... Хм. Это — пожалуй. Но так, вообще... Никакого действия — одни деепричастные обороты. Сопричастность основному действию. Сопричастность основному действию, которого... Которого на самом-то деле нет. (Пауза.) Грустно все это. Грустно Полковнику. (Вздыхает.) Эх, когда я был подполковником... (Вздыхает. Неодобрительно.) Это ностальгия. А вообще, ведь и тогда было грустно. (Сходит со скамейки, выходит на середину сцены, берет за спинку стул, садится, достает из кармана записную книжку, листает.) Итак. Был хмурый осенний день, и листья медленно кружились и с едва уловимым шелестом опадали на мокрую, пожухлую траву. Джибеко сидел у окна пустого в этот час кафе, у окна, мимо которого время от времени пролетали косяки. В детской коляске канатоходец провез заляпанное известью ведро, дама проползла на четвереньках, пронесли по улице рычаг, мимо окон пролетели косяки. Наблюдая этот привычный будничный пейзаж, Джибеко... (Раздраженно.) Опять деепричастный оборот! (Думает.) Почему они так странно себя ведут? Это ведро и дама... Нужно обосновать. И опять этот деепричастный оборот... (Думает.) А что, если вообще одни деепричастные обороты? Если никакого главного действия, по существу, и нет? Может быть, всё одни только деепричастные обороты. Почему бы и нет. Пусть себе будет главным действием. Может быть, Тургенев и прав. Надо это обдумать. (Пауза.) Не падал, звеня и подпрыгивая, а звенел и подпрыгивал, падая. Так на одно деепричастие меньше. Отлично! (Пауза.) Только вот пейзаж. Тут какое-то несоответствие. С одной стороны, достаточно высоко, с другой стороны недостаточно низко. Потому что на одном уровне дама, и совсем на другом уровне косяки. А канатоходец? Не совпадает. (Перелистывает книжку.) Ах, черт! Это же совсем другое дело. (Торжествующе.) Вот! Как хороши, как свежи были розы! ( С сомнением смотрит на цветы.) Хм. Да нет, мало ли что? По большому счету, он прав, этот Тургенев. В принципе, все это мелочи. Главное, что нет противоречия.. А то дама и эти косяки, ведро в коляске. Просто другое дело.

Из левой кулисы появляется Актер, останавливается, смотрит на Полковника, а Полковник на него.

Ну вот и вы. Как вы сюда попали?

Актер (возмущенно). Здрассте! Это вы как сюда попали?

Полковник (явно лжет). Ну как? Пришел, постучался, дверь оказалась открытой, я и вошел, вижу, нет никого, потом вот (Указывает на контур.) вижу труп. А вы? Вы пришли обычным путем?

Актер. Обычным, а как еще?

Полковник. Ну это, как у вас... Не по прямой?

Актер. Что вы имеете в виду?

Полковник. Ну, как это у вас принято. В какой вы роли? Давно не виделись. Уж небось забыли меня.

Актер. Рад бы, да не даете. Я думал, вы давно уже разводите цветы. Вы же об этом мечтали. Вы же когда-то говорили: вот, мол, выйду в отставку, буду разводить цветы. Что, так и не вышли? Здесь-то вам что надо?

Полковник. Цветы? Да, цветы. Но, вообще-то, есть предмет. (Указывает на контур.) Вот этот труп, например.

Актер. Да-да, давно пора бы от него избавиться.

Полковник. Вот именно. Как это у Шекспира: «Уберите трупы». Кстати, не знаете, почему они так говорят?

Актер. Чтоб не воняли на сцене.

Полковник (смеется). Ценю ваш юмор, хотя он, пожалуй, несколько мрачноват.

Актер. Уж какой есть. Так все-таки, для чего этот рисунок?

Полковник. А вы хотели бы, чтоб здесь лежал настоящий труп? Сами же заметили об этом запахе.

Актер. Чей труп?

Полковник. Это и выясняем. Есть убийство — есть и труп. Логично?

Актер. Здесь никакого трупа не было.

Полковник. Все у вас в прошедшем времени: было, не было. Будет. Есть контур, а труп уж как-нибудь впишется. Свято место… И цветы. Надо же покончить со всем этим.

Актер. Почему здесь?

Полковник. А почему не здесь? Как раз под пятном. Силуэтом, можно сказать. И вообще давно пора расставить точки над i. Существует же какое-то уважение к покойникам. Aut bene aut nihil.

Актер. Не забивайте мне голову вашей латынью. У вас всегда так: сначала «или, или», а потом получается «и, и».

Полковник. Ну что вы такое говорите? Разве может быть и хорошо, и ничего?

Актер. А зачем тогда этот контур?

Полковник. Вы уж не хотите совсем ничего оставить от покойника. Дело существует, надо как-то его завершить.

Актер. У нормальных людей так: нет тела — нет дела.

Полковник. Я это и без вас знаю. Но вот для того-то мы его и ищем, чтоб было.

Актер. Что ищете, тело?

Полковник. Ну, о чем мы говорим?

Актер. Но здесь его нет.

Полковник. Допустим, тело кремировано.

Актер (пожимает плечами). Ну, если кремировано, то его вообще нигде нет.

Полковник. Э-э-э, на каждую кремацию найдется эксгумация. Нет-нет, не принимайте меня за идиота. Всего лишь шутка, каламбур. Труп не Феникс, вылетит — не поймаешь. Ха-ха-ха! Уже вылетел, ха-ха-ха! В трубу вылетел. А, каков каламбур? Ничего-с, в следственном эксперименте можно и даже необходимо заменить труп дублером, иначе было бы надругательство. А эксгумацию я беру в расширительном смысле. Эксгумация там, реанимация, реставрация. Понимаете, восстановление событий. Можно сделать так, чтоб некого было судить.

Актер. А что, было?

Полковник. Пытались.

Актер. Ну и что?

Полковник. Сами понимаете, преступление, разделенное на всех. Ну что там, каждому по чуть-чуть. А потом…

Актер. Что потом?

Полковник. Победителей не судят.

Актер. А кто победитель?

Полковник. Кто прав, тот и победитель. Главное — не сомневаться.

Актер. Туманно. А побежденный?

Полковник. Он же и побежденный. (Показывает на контур.) Вот он.

Актер. Еще туманней. Его же нет.

Полковник. Не беспокойтесь, будет. Главное не ошибиться. Для того, кто идет по прямой, шаг влево, шаг вправо — считается… (Мнется.) Ну, в общем, упал, расшибся, ошибся насмерть. Помните, как у Ницше? И ничего не поделаешь. (Оглядывает комнату. На мгновение задерживается взглядом на контуре. Подходит к столику с вазой, показывает на увядший цветок.) Откуда этот цветок? Ладно, вы можете и не знать. Ну что ж, в общем довольно уютно, хотя кое-чего не хватает. Мог бы, например, быть огонь в камине. Для этого, правда, нужен камин. В принципе, можно вообразить, особенно, если смотреть из противоположного окна. (Выходит на середину комнаты, оглядывает ее. Подходит к тахте, внимательно смотрит на картину.) Скажите, что это за картина?

Актер (пожимает плечами). А что вы имеете в виду?

Полковник. Я понимаю, это абстракция, но ведь у художника было какое-то настроение. Вот если поиграть, если представить, что бы вы сказали? Портрет, пейзаж, жанровая сценка?

Актер. Это абстракция.

Полковник. Но все-таки, как насчет настроения?

Актер. О Господи! Ну, если вам так хочется, это марина.

Полковник. Значит, все-таки портрет. А почему же тогда...

Актер. Я сказал, марина. Морской пейзаж, если вам не понятно.

Полковник. Нет, почему же, понятно. Просто я сначала подумал, что это портрет какой-то Марины. Просто потому, что здесь был бы уместней портрет.

Актер (пожимает плечами). Почему?

Полковник. Ну, так. Рама должна была бы висеть вертикально. Ну там, портрет. Или охотничий натюрморт. Да, на ковре лучше бы охотничий натюрморт, потому что ружье...

Актер. Что вы несете всякую чушь? Вы лучше скажите, надолго ли здесь этот рисунок?

Полковник. Пока не кончится следственный эксперимент.

Актер. Какой, к черту, эксперимент, если никакого трупа не было.

Полковник. Еще не было. (Значительно.) Еще не было. А до тех пор... Как бы это сказать? Вспомогательный. Воображаемый труп.

Актер. Что за бред?

Полковник. Ну, знаете, как у художников, прежде чем что-то образуется: всякие там вспомогательные линии, точки… Точка зрения, точка схода. Художник, полковник. Чувствуете? Есть что-то родственное. А труп, как я уже говорил, вспомогательный.

Актер. Для чего?

Полковник. Помните? (Напевает.) Там-тарья-там тарья там-пам, там-тарья-рьям тарья рьям-пам...

Актер. Да-да, помню, вы и тогда пели. Только к чему вы это?

Полковник. Вам не понять. Это, так сказать, вальс на проволоке. Вообще, вальс «Воспоминание о цветах». (В сторону.) Ах, эти воспоминания! (Берет из вазы цветок, протягивает актеру.) Видите этот цветок?

Актер. Ну и что?

Полковник (вертит цветок в руках, ставит его в вазочку. Значительно). Цветок должен сохранять свежий вид до своего увядания.

Актер. А этот не сохранил?

Полковник (разводит руками). Увы, не сохранил. Какой из этого следует вывод?

Актер. Никакого.

Полковник. Понимаю ваш скепсис, но вывод все-таки возможен, можно сказать, что вывод напрашивается сам собой.

Актер. Ну и какой же это вывод?

Полковник. Данный цветок не сохранил свежего вида, следовательно... (Ждет.)

Актер. Следовательно?

Полковник. Следовательно, он не сохранил ни свежести, ни вида.

Актер. И это вывод?

Полковник. Нет, это еще не вывод, а вывод это то, что цветок увял.

Актер. Ну и что?

Полковник. Вот послушайте: если цветок не сохранил свежего вида, то есть не сохранил ни свежести, ни вида, то вот вам и труп.

Актер. Труп?

Полковник. Ну да, естественно, труп. Вы только что согласились, что увядший цветок это тоже, в некотором роде, труп. Труп цветка. Не зря же я показывал вам его.

Актер. Его?

Полковник. Ну да, запах. Видите ли, этот запах вы обозначили как запах трупа. Ну что ж вы, пожалуй, правы: ведь увядший цветок, как мы уже говорили, труп цветка. И как все трупы он разлагается, он пахнет. Но это уже поэзия.

Актер. Он воняет.

Полковник (морщась). Как вы хм… цинично. Я бы сказал, издает неприятный запах.

Актер. И он тоже вспомогательный труп?

Полковник. О нет. Цветок, к сожалению, не вспомогательный труп. (Вздыхает.) Он настоящий. Вспомогательный труп вот. (Указывает на контур.)

Актер. Я же говорил. Я чувствовал. Вы опять хитрите, Полковник. Какой труп, какого человека?

Полковник. Труп, как я уже говорил, воображаемый, а человека мы не знаем. Это нам как раз и предстоит установить.

Актер. Ну?

Полковник (подходит к столу, смотрит на цветок. В сторону). Задачу следует усложнить. (Громко.) Он увял. Ах, он увял! Он увял один. Увы, каждый умирает в одиночку!

Актер. Полковник, что у вас за странная манера?

Полковник. С возрастом я становлюсь все более чувствительным. Нервы. Да и время такое. Но теперь из четырех цветков один увял. Вопрос: почему один? (Печально.) Почему только он не сохранил свежего вида, то есть ни свежести, ни вида? Почему только он увял и превратился в труп? (Обычным тоном.) Метафора. И теперь вместо присущего ему тонкого аромата он же издает неприятный, я бы даже сказал, труднопереносимый запах. Остальные ничего. Впрочем, вблизи трудно различить.

Актер. Ну, и что вы предполагаете?

Полковник. Ответ: цветы не находились в равных условиях. Они находились в неравных условиях. Нет, очевидно, эти цветы различного происхождения. То есть один из них был поставлен в эту вазу раньше и успел потерять свежесть и вид, а остальные добавлены позже, и свежий вид сохранили. Вам понятна дедукция?

Актер. Понятна. Кто-то поленился выбросить увядший цветок.

Полковник. Нет, не поленился. Кто-то поставил в вазу увядший цветок. Намеренно поставил, чтобы цветов было четыре. Теперь понимаете?

Актер. Нет. Для чего это нужно?

Полковник. Разве вы не знаете этот обычай? Старинный обычай. (Патетически.) Обычай, освященный веками. (Обычным тоном.) Вообще-то, предрассудок, между нами говоря. Имениннику преподносят нечетное число цветов, покойнику — четное. Не знаю, почему. Но, предполагаю, понадобился труп.

Актер. Труп цветка?

Полковник. Нет.

Актер. Что, воображаемый труп?

Полковник (торжествующе). Нет! Труп цветка трупом и был поставлен в вазу, воображаемый труп был всегда, теперь нужен труп аутентичный.

Актер. Кому нужен?

Полковник. Вам, мне, тем, кто придет, тем, кто ушел — всем.

Актер. Зачем?

Полковник. Как же без трупов?

Актер. Я вас не понимаю. Ну ладно, от вас все равно ничего не добьешься. Кто придет?

Полковник. Отсутствующие. Наверное, будет дама. Ну, там, А, Б, В, Д, еще кто-нибудь.

Актер. Кто, например?

Полковник (пожимает плечами). Ну, там, один, два, не больше.

Актер. Кто эти двое?

Полковник. Трудно сказать. Так, двое. Обычное дело.

Актер. Что, понятые, обыск?

Полковник. Да нет, что вы! Но, возможно, свидетели. (Как бы внезапно пораженный.) Свидетели ужасной смерти. (Опять обычным тоном.) Этот труп...

Актер. Так его же нет.

Полковник. Нет, но может быть. Не ждать же, пока он появится. Этак можно всю жизнь прождать. Ну, вот они, кажется, идут. Сейчас они станут присутствующими.

За сценой вступает хор.

Джибеко (недовольно). Что это такое?

Полковник. Это не имеет отношения к делу. Так, прилетело откуда-то из далекого прошлого. Просто мусор из какой-то прежней жизни.

Актер. Из чьей жизни?

Полковник. Может быть, из вашей.

Актер. Опять вы о том же.

Входят двое.

Полковник. Ну да. А тут свидетели. (Показывает на контур.) Свидетели, которые должны идентифицировать вас. Или еще кого-нибудь. Ведь, в конце концов, по вине свидетелей все и происходит.

Актер. Что происходит? (Машет рукой.) А, все равно.

Двое (хором). Простите, Полковник. (По очереди.) Мы еще нужны? Мы не знали.

Полковник (показывает на двоих рукой). Вот и присутствующие. Я хотел сказать, двое. (Двоим.) Вы согласны?

Двое (хором). Совершенно справедливо. (По очереди.) Точнее не скажешь. Ведь мы как братья. Или сестры. Можно сказать... Близнецы.

Полковник. Что-то случилось?

Двое приближаются к Полковнику с двух сторон, приподнявшись на цыпочки возбужденно что-то шепчут ему в уши.

Полковник (выпрямляясь). В самом деле?

Двое (выражают полный восторг. По очереди). Ах! Ах!

Полковник (разочарованно). И нет?

Двое (извиняющимся тоном одновременно). Ах! Увы! Увы! Ах!

Полковник. А остальные?

Двое (по очереди). Были. Были.

Полковник (озабочено). Вы уверены, что четверо?

Двое (смотрят друг на друга. По очереди). Да. Уверены. Все четверо. А, Б, В и Д.

Полковник. И все видели?

Двое (по очереди). Все. Видели. Видели. Все.

Входит Джибеко.

Полковник (ему). Вы тоже были?

Джибеко не отвечает.

Полковник. Были?

Двое (хором). Были, были.

Полковник. Двое говорят, что было четверо.

Джибеко. Четверо?

Полковник. И что, действительно, по проволоке?

Двое (одновременно). По проволоке. Действительно. Как по паркету. Как по паркету. Действительно. По проволоке.

Полковник. Все по сценарию. Надо же! Пожалуй, в Тургеневе что-то есть. Так сколько же все-таки?

Двое (загибают пальцы. По очереди). Аллочка, Беллочка. Верочка, Андрей, Джибеко. Пятеро.

Актер. Но Андрей и Джибеко это одно и то же лицо. Просто фамилия Джибеко, а имя Андрей.

Полковник. А Верочка?

Джибеко. Верочка тоже Джибеко.

Полковник. Значит, Верочка и Джибеко тоже одно и то же...

Двое (хором). Лицо. (Радостно. По очереди.) Тоже! Одно и то же! (Хором.) Одни и те же.

Полковник. Так сколько же их?

Джибеко. Что, круг подозреваемых расширяется?

Полковник. По-моему, как раз сужается.

Двое (одновременно). Круг подозреваемых сужается! Круг подозреваемых расширяется!

Джибеко. Каким же образом?

Двое (одновременно). Круг расширяемых сужается! Круг сужаемых расширяется!

Джибеко (загибает пальцы). Аллочка, Беллочка, Верочка и (Тычет себя пальцем в грудь.) Андрей. Джибеко двое.

Двое (весело глядят друг на друга). Ах, двое! Нет, двое! Джибеко! (Одновременно.) Круг расширяемых подозревается! Круг сужаемых подозревается!

Полковник. Да замолчите вы! (Думает.) Так сколько ж их было? Если Андрей и Джибеко одно и то же лицо, тогда получается трое.

Джибеко. А если Верочка и Джибеко одно и то же лицо, тогда получается...

Полковник. Двое.

Двое (влюблено глядят друг на друга). Двое. Ах, двое.

Полковник. Значит, эти двое обеспечивают друг другу алиби. Ненадежное алиби. Только двое, при этом, муж и жена. Шаткое алиби.

Двое (по очереди). А, Б. Аллочка, Беллочка. Пресловутые А и Б?

Полковник. А Д?

Двое (хором). Это Джибеко.

Полковник. А что, если Д это какая-нибудь дама?

Двое. Дама была, даже две. Нет, три. (Одновременно.) Две. Три.

Полковник. Опять все усложняется. Не сходится, и все тут. Ладно, отложим пока. У нас есть, чем заняться. (Двоим.) Прошу подойти поближе. (Тоном лектора.) Допустим, что здесь произошло зверское убийство.

Двое (одновременно с выражением ужаса). Здесь? Убийство?

Полковник (указывает на контур). В этих пределах некто был зверски убит.

Двое (хором). Зверски? Убит?

Полковник. Или трагически погиб.

Двое (по очереди). Зверски убит! Трагически погиб!

Полковник. Убит.

Двое (по очереди, по одному слову). Зверски! Погиб! Трагически! Убит! (Одновременно.) Зверски трагически убит. Зверски трагически погиб.

Полковник (указывает пальцем). В этих пределах.

Двое (по очереди). В этих! В пределах!

Полковник. Жертва имеет алиби, так как в момент убийства находилась в другом месте.

Двое (хором). В каком?

Полковник. В безопасном. Во всяком случае, за пределами этого контура.

Двое (хором). Что же нам делать?

Полковник. Возможно, вас вызовут для дачи ложных показаний.

Двое (по очереди). Вызовут. Показаний.

Полковник. Да. Запоминайте.

Двое в затруднении. Видимо не знают, как запоминать. Из правой кулисы появляется Верочка, останавливается, смотрит на контур, потом подходит к Джибеко, берет его за руку.

Верочка. Что здесь делают эти люди?

Джибеко. Что-то готовят.

Верочка. Кто они?

Джибеко. Полковника ты знаешь, а этих сегодня видела.

Полковник. Позвольте, я объясню. Мы говорим о цветах. Точнее об одном цветке. Еще точнее о трупе цветка. Цветок должен сохранять свежий вид до своего увядания, а данный цветок не сохранил свежего вида, следовательно... (Ждет.)

Верочка вопросительно смотрит на Полковника.

Следовательно, он не сохранил ни свежести, ни вида.

Верочка. То, что вы говорите, тавтология.

Полковник (лукаво). Да? А что такое тавтология?

Верочка. То, что вы говорите.

Полковник. Нет, я не понял, объясните на каком-нибудь примере.

Верочка. Ну, например, масло масляное.

Полковник. Хм. А еще?

Верочка. Ну хорошо. Песня песенная, это тоже тавтология.

Полковник. А роза розовая, это тавтология?

Верочка (уверенно). Конечно.

Полковник. А если не розовая, тогда не тавтология?

Верочка (теряя уверенность). Н... нет.

Полковник. Ну что ж, вот и поговорим о розах, о других, не о розовых, чтобы не было тавтологии. Давайте поговорим об этих (Указывает на розы.) Это вы поставили цветы?

Верочка. Да. Кроме этого. (Показывает пальцем на увядший цветок.) Вы о них собирались говорить?

Полковник. Не обо всех. Только о том цветке, что увял. Ах, он увял!

Верочка. Полковник, вас это так трогает?

Полковник. Еще бы, ведь мы расследуем дело об убийстве.

Верочка. О каком убийстве?

Двое (по очереди). О зверском. О трагическом. Убийстве.

Верочка (растерянно). О зверском?

Двое (хором). О трагическом.

Верочка. Трагическом?

Полковник. Перманентном.

Верочка. И этот контур...

Полковник. Вспомогательный контур. Он нам поможет установить место и положение. Без этого, согласитесь, невозможно.

Верочка. Это я видела. Но где же труп?

Полковник. Вот это мы и хотим узнать. Для начала.

Верочка. Так что, так и не было трупа?

Полковник. Пока не было.

Верочка. Так что же вы все-таки расследуете?

Полковник (в крайнем удивлении). Как что? Я же вам сказал. Убийство.

Верочка. Какое убийство?

Двое (хором). Зверское, трагическое убийство.

Верочка (сердито). Как я понимаю, здесь не было никакого убийства. Если не было трупа…

Полковник. Ну, пока не было.

Верочка. Но ведь это абсурд. Следствие не может предварять преступление, оно расследует уже совершенное преступление.

Полковник (многозначительно). Или совершающееся.

Верочка. Хорошо. Но не предварять же?

Полковник. А это и не значит — предварять. Ведь преступление и расследование суть разные вещи. Во всяком случае, это не одно и то же, согласитесь.

Верочка. Конечно, не одно и то же: сначала преступление, а уже потом расследование.

Полковник. Эк вы! Все у вас на потом. Все откладывать, откладывать до удобного случая, а случай все не представляется. Так и живем. Этак мы никогда ничего не раскроем. Нет, не надо смешивать, не надо все валить в одну кучу: расследование, преступление... Не логичней ли будет предположить, что каждое действие существует само по себе? Так же, как и персонажи. Есть люди, которым хорошо, и люди, которым плохо. Благополучие, радость суть атрибуты одних персонажей, а нищета и страдание — других. Вокруг только маски: Труфальдино, Пьеро, Панталоне кто там еще...

Верочка. Коломбина.

Полковник. Коломбина? (Думает.) Нет, пожалуй, это нам не подходит. Арлекин. Хотя... Может быть, и Коломбина. Посмотрим. (Пауза.) А злодей это тоже маска. Может быть, ему еще только предстоит совершить преступление. Поэтому мы и проводим расследование, как если бы преступление уже состоялось. Впрочем, и сами понятия «уже», «еще» весьма двусмысленны. Что угодно сначала бывает «еще», а потом становится «уже», а на достаточном историческом расстоянии и то, и другое исчезает и возникает данность.

Верочка. Так это что, историческое расследование?

Полковник. Ну, в некотором смысле, потому что прапокойник лицо историческое. Теперь-то покойник, это другое дело. Труфальдино там, Пьеро, Арлекин, Канатоходец, может быть, некто Он. Но если отстраниться на некоторое время, поглядеть как бы издали и при этом взять преступника как историческую единицу и тоже обозначить словом Он, равно и следователя взять за историческую единицу и обозначить тем же словом Он, то можно сказать: расследовал, преступая, или расследуя, преступал. Почему же заранее не совместить? Все это может происходить одновременно. Симультанно, так сказать.

Верочка. Не понимаю.

Полковник. Ну, можно сравнить с деепричастным оборотом. С пятаком, например.

Верочка (хмурится). С каким еще пятаком?

Полковник (игриво грозит пальцем). Ай-ай-ай! Наверное, была троечка по литературе? Пятак падал, звеня и подпрыгивая. Ну, вспомнили? Как не стыдно! Это же Тургенев.

Верочка. При чем здесь Тургенев?

Полковник. Ну! Скажите еще, что Чехов ни при чем. А ружье?

Верочка (трясет головой). Какое еще ружье?

Полковник. То самое. Которое в четвертом акте стреляет. Ну да, в первом акте висит, но ведь в четвертом стреляет. Стре-ля-ет.

Двое. Ах! Оно стреляет! (Трагически.) Стреля-а-ет!

Полковник. Да, оно стреляет, и никаких деепричастных оборотов. А вы говорите, при чем здесь Тургенев.

Верочка (сердито). Действительно, при чем?

Полковник (стонущим голосом). Деепричастный оборот. Что обозначает?

Верочка. Что?

Полковник. Ай-ай-ай, тройка по русскому. Деепричастный оборот обозначает одновременность действий. Ту же симультанность. Пятак падал. Звеня и подпрыгивая. Нужно только определить, какое действие является главным, а какое второстепенным. Если главное — расследование, то оно происходит одновременно с убийством, но если наоборот… О, тогда убийство происходит одновременно, можно сказать, деепричастно расследованию.

Верочка. Так вы что, расследуете убийство, которое еще не произошло?

Полковник. Происходит, голубушка, происходит. Мы же только что говорили о деепричастности. Раз происходит расследование, значит происходит и убийство.

За кулисами звучит выстрел. Немая сцена.

Занавес.