Каникулы кота Егора

Несчастье с воробьем

На всей земле Галька завидовала только девочке Оле и курице Пеструшке. И все потому, что Оля уже целую зиму проходила в школу и умела читать и писать, а Галя должна была пойти учиться только первого сентября. Нельзя было не завидовать и Пеструшке. Пеструшка целый день гуляла со своими цыплятами. Она учила их клевать, разгребать землю, прятаться под крыло, когда в небе над огородами показывался коршун. А у Гали из-за Андрюшки цыплята не вывелись. Долго крепилась Галя и наконец рассказала обо всем бабушке.

— Не переживай, — сказала бабушка, — а ухаживай вместе с Пеструш­кой за ее цыплятами, присматривай за ними. И всем будет хорошо.

И Галя стала хозяйкой целых пяти желтеньких цыплят. Она наливала им в корытце водицы, кормила их. Прогоняла от цыплят Егора и Черныша. Когда Галины подружки звали ее на речку, она отказывалась:

— Разве вы не видите, что мне некогда, — я цыплят пасу.

А с Андрюшкой, после того как он отобрал у нее свою кепку, Галя вооб­ще не хотела разговаривать.

— Галька! — звал Андрей, а она молчала.

— Галя! — надрывался Андрей. — Галька!

— Что «Галя»? — отвечала наконец сестренка. — Я уже семь лет Галя.

— Не семь, а осенью будет семь! — сердился Андрюша и уходил обиженный.

Зато воробью привалило счастье. Цыплят кормили часто, воробья от них не гнали, и он отъелся, располнел так, что и летать ему не очень хотелось. По­прыгает по двору, наклюется вареного зерна, напьется воды и в скворечник. Подремлет там, а как услышит Галин голос: «Цып-цып-цып!» — опять летит во двор.

Клевал он теперь не каждое зерно, а на выбор. Прежде чем склюнуть зернышко — поворочает его с боку на бок, посмотрит румяное ли оно да хорошо ли разварилось. Но однажды вспомнил воробей про своих друзей-приятелей, что жили и столовались у сельмага. Вспомнил и решил их проведать.

Раньше до магазина воробей долетал без отдыха. А сейчас пролетел пол­дороги и устал. Сел он на чью-то теле­визионную антенну, отдышался, отдох­нул, а потом уже отправился дальше.

Увидели его друзья воробьи, сле­телись, раскричались:

— Ты ли это?!

— Ребята, он у нас с курицу решил вырасти!

— Да что ты такое клюешь? Да что ты такое пьешь?

А воробей говорит:

— Братцы, решил я вас на пир при­гласить.

И объяснил им, что живет он те­перь богато. Кормят его отборным ва реным зерном, даже петуху такого не дают, а только ему и цыплятам. Воду пьет он не из лужи, а из корытца. Это особенно поразило воробьев.

— Пивал и я когда-то воду из корыта, — вздохнул старый воробей. — На конюшне дело было. Ох, и водица, доложу я вам. Пьешь и не напьешься!

И решили воробьи принять приглашение. Совсем уж собрались лететь, да старый воробей вспомнил про кота.

— Кот сейчас спит. Он всегда в полдень спит, — успокоил воробей. — А если и не спит, то мы с ним приятели. Я скажу, что вы со мной!

— А рак? — забеспокоился кто-то.

— Рак и голосу не подает, уполз куда-то рак!

Поспорили немного воробьи, они любят поспорить, и полетели. Возле ба­бушкиного дома напал на воробьев страх. Некоторые хотели даже возвра­щаться. Но наш воробей их пристыдил и велел, раз они боятся, посидеть по­ка в огороде, а сам отправился на разведку.

Во дворе все было спокойно. Люкс спал под крыльцом, Черныш — в ко­нуре, Егор где-то бродил. А возле курятника осталось недоеденное цыплята­ми зерно, и в корытце поблескивала водица.

Подал воробей сигнал своим друзьям, и они, сначала один, потом другой, а потом и все налетели на угощение. В несколько минут склевали воробьи все зерно. А старый воробей, самый мудрый, увидел на скамейке, возле ку­рятника, тарелку с цыплячьим кормом. Это Галя приготовила его на вечер. Пока другие воробьи по земле прыгали да друг у друга зерна отбирали, ста­рый воробей один в тарелке пировал. Но заметили это остальные, налетели и тарелку перевернули. Звякнула посудина и покатилась. Выскочил из конуры Черныш — затявкал, а за ним, откуда ни возьмись, Егор! Воробьи — фыр! — и в огород, а из огорода в рощу. За ними и наш воробей пустился.

Уселись в роще воробьи на сухую березовую ветку и хвалятся, кто сколь­ко зерен склевал. Почирикали, почирикали, похвалили угощение, как вдруг — з-з-з!.. Пролетел мимо камень, за ним другой, потом третий! Воробьи — врассыпную, да поскорей домой. А наш воробей не разобрал в чем дело, кричит:

— Ребята! Постойте! Куда вы?

Тут новый камень — з-з-з! И прямо по ветке, у самого носа воробья — стук!

Вспорхнул воробей, а мимо него камни — з-з-з! Ж-ж-ж! Смотрит он, под березой мальчишки стоят и в него из рогаток стреляют. Воробей скорей домой. А камни за ним следом — з-з-з! Ж-ж-ж!

Как долетел воробей до скворечника, как юркнул в него, сколько там про­сидел затаившись, сам не помнит.

Выглянул он из скворечника только под вечер. Слышит, в саду бабушка деду рассказывает:

— Мальчишек я сейчас отругала. Сидят трое за огородом и курят.

— Большие? — спросил дед.

— Какие там большие, с Андрюшку нашего. Я выломала хворостину да за ними, а они в рощу, и папиросы бросили.

«Это они, — подумал воробей,— но раз их бабушка прогнала, можно вылезать».

А бабушка дальше рассказывает. Оказывается, в луже, что в конце ого­рода, нашла она сбежавшего рака.

— Ползает там, — сказала бабушка, — головастиков пугает.

— Надо сказать Андрею, пусть отнесет его обратно в речку. Чего ему в луже какой-то жить, — решил дед.

Только выпорхнул воробей из скворечника, увидел его петух Петя и ра­достно закричал:

— Здорово, воробей!

— Здовово, — отвечает воробей.

— Что ты сказал, — не понял Петя.

— Я гововю, здовово...

Очень удивился Петя и у Хохлатки спрашивает:

— Хохлатка, ты поняла, что он лепечет?

— Ко-ко-конечно, не поняла, — ответила Хохлатка.

— Да где ты был? — спрашивает Петя. Что-то тебя с самого утра не видно.

— К вебятам вовобьям летал!

— Куда, куда летал?

— К вовобьям, — чуть не плачет воробей.

Он и сам понимает, что говорит неправильно, но лучше никак не получается.

Люкс из-под крыльца выбрался, Черныш прибежал, кот Егор подошел, смотрят они на воробья и удивляются. Рассказал тогда воробей, как он приг­ласил к себе гостей, как они пировали и как в конце концов их обстреляли из рогаток мальчишки.

— Как выствелят из вогаток, как выствелят! — закончил свою страшную историю воробей, — а камни — ж-ж-ж! З-з-з!

— Понятно, — сказал Люкс. — Это ты от переживаний картавить стал. Буквы «р» не выговариваешь. Ну-ка, скажи: р-р-р!

— В-в-в! — сказал воробей.

— Дед, — подскочил Черныш, — а я могу говорить «р»! — И он зары­чал: Р-р-р!

— Можешь, можешь, — похвалил Люкс, — а теперь, воробей, чирикни!

— Чик-чивик! Чик-чивик!

Услышала курица Белушка, как воробей смешно чирикает, и скорей в ку­рятник убежала, чтобы при всех не рассмеяться.

— Плохо дело, — молвил Люкс.— Надо с опытными людьми, то есть не с людьми, а с животными посоветоваться. Лечить тебя придется, а то так и бу­дешь всю свою воробьиную жизнь картавить.

— Помоги, Люкс, — запрыгал воробей вокруг него, — а то меня кувы за­смеют.

Теперь уже все стали понимать воробья, и Петя, разобрав, что «кувы», это на самом деле «куры», сказал:

— Ты что, не знаешь, кто у нас в курятнике главный? Я им посмеюсь!

— Эх, телефончик бы мне! — вздохнул Егор. — Я бы все мигом узнал...