Капитул Дюны

Они не знают, о чем я думаю и что я могу сделать, думал Сциталь. Их Вещающие Истину не могут считывать мои мысли. Это была одна из немногих вещей, которые удалось спасти во время катастрофы, – способность к обману, которую Сциталь позаимствовал у лицеделов.

Сциталь неслышно передвигался по отведенным ему на корабле-невидимке апартаментам, присматриваясь, вынюхивая, измеряя и классифицируя свои наблюдения. Он тщательно изучал всех окружающих людей, стремясь тренированным взглядом выявить их пороки и недостатки.

Каждый Мастер Тлейлаксу знает, что Бог в любую секунду может послать испытание, чтобы испытать верность своего слуги.

Очень хорошо! Именно такое испытание и было ниспослано ему, Сциталю. Сестры Бене Гессерит, которые объявили, что приняли истинную веру, принесли ложную клятву. Они нечисты. У него нет больше соратников, которые могли бы очистить его перед возвращением из чужих мест. Он брошен, словно в клетку, во вселенную повиндах, он стал пленником слуг Шайтана, за ним охотятся шлюхи из Рассеяния. Но ни одно из этих исчадий зла не знает его ресурсов. Никто не знает, что Бог поможет ему в крайней нужде.

Я очищусь сам, Боже!

Когда женщины Шайтана освободили его из рук распутниц и поклялись, что дадут ему убежище и окажут всяческую помощь, он знал, что их обещания – ложь.

Чем тяжелее испытание, тем сильнее моя вера.

Всего несколько минут назад он видел сквозь сверкающий барьер, как Дункан Айдахо прогуливался по коридору. Силовой барьер, разделявший их, поглощал звуки, но Сциталь видел, как губы Айдахо произнесли проклятие. Можешь проклинать меня, гхола, но это мы сделали тебя и мы используем тебя.

Бог изменил план Тлейлаксу относительно этого гхола, произошла Священная Ошибка, но, в отличие от человеческих, планы Бога велики и непостижимы. Истинно верующие должны подстраиваться под планы Бога, а не требовать, чтобы промысел Господа следовал планам смертных.

Сциталь целиком посвятил себя этому испытанию, обновив святую молитву. Все было сделано без слов, старым тлейлаксианским способом с'тори. «Для того чтобы достичь состояния с'тори, не нужно понимание. С'тори существует без слов и даже без имени».

Чудо Господне было его единственным спасительным мостиком. Сциталь глубоко это чувствовал. Самый молодой Мастер в своем кехле, он знал, что именно ему выпадет это последнее и самое тяжкое испытание. Это знание было его силой, и он вспоминал о нем всякий раз, когда видел себя в зеркале. Бог дал мне такую внешность специально для того, чтобы обмануть повиндах! Детские черты лица и округлость тела были покрыты сероватой кожей, в которую был вкраплен металл, который препятствовал проникновению внутрь электромагнитных зондов. Невзрачная внешность вводила в заблуждение наблюдателей, которые не могли и предположить, какие силы накопились в Сцитале за время серийных перевоплощений. Только Сестры Бене Гессерит были способны носить в себе Чужую Память давно умерших людей, но этими ведьмами двигало зло.

Сциталь потер грудь, словно напоминая себе, что там спрятана величайшая тайна, причем спрятана так искусно, что на поверхности кожи не осталось даже маленького рубца. У каждого Мастера был такой источник – капсула с нулевой энтропией с живыми сохраненными клетками множества людей: Мастер из центрального кехля, лицеделы, технические специалисты и многие, многие другие, он точно это знал, были бы очень лакомым кусочком для этих невест Шайтана… и многих слабых повиндах! Здесь были Пауль Атрейдес и его возлюбленная Чани. (Сколько труда стоило разыскать одежду этих умерших людей, чтобы добыть их клетки!) Там был исходный Дункан Айдахо и другие миньоны – ментат Суфир Хават, Гурни Халлек, фрименский наиб Стилгар… множество потенциальных слуг и рабов для народа Тлейлаксу.

Ценное из ценного, то, что хранилось в капсуле с нулевой энтропией, – это лицеделы. От этой мысли захватывало дух. Великолепные лицеделы! Мимы высшего класса. Люди, в совершенстве умеющие записывать информацию с других людей. Они смогут обмануть даже ведьм из Бене Гессерит. Даже шир не помешает этим лицеделам считать нужную информацию.

Эта маленькая трубка была его властью, которую можно было бросить на чашу торговли в самый последний момент. Никто не должен знать о ней. Во всяком случае не теперь, когда он еще не знает всех пороков здешних обитателей и гостей.

В системе защиты корабля-невидимки было немало прорех, что было приятным открытием. На протяжении своих воплощений он собирал полезные навыки с такой же страстью, с какой другие Мастера Тлейлаксу собирали всякие приятные пустяки. Они всегда считали Сциталя слишком серьезным, но сегодня настал час оправдания.

Его всегда привлекало учение Бене Гессерит. Он накапливал знания о Сестрах на протяжении эпох. Он знал, что в этом учении содержится масса мифов и заблуждений, но вера в провидение Божье вела его вперед, и он знал, что его знания послужат Великой Вере, несмотря на все тяготы испытаний.

Часть своего каталога, касающегося Бене Гессерит, он назвал «Типичные», слово, взятое из частого замечания: «Это их типичный представитель».

Типичные были просто очаровательны.

Типичным для них было умение выносить буйное, но не угрожающее поведение других, которое они не допустили бы у себя. «Стандарты Бене Гессерит выше этого». Сциталь слышал это даже от одного из своих покойных коллег.

– У нас есть дар видеть себя такими, какими нас видят окружающие, – сказала однажды Одраде.

Сциталь включил это наблюдение в рубрику «типичных», но слова Одраде не согласовались с Великой Верой. Только Богу дано право видеть твою конечную сущность! Хвастовство Одраде отдавало высокомерием.

«Их ложь никогда не бывает случайной. Они предпочитают правду, она лучше служит их целям».

Он часто обдумывал эти слова. Сама Верховная Мать цитировала эти слова, как основное правило поведения Сестер Бене Гессерит. Оставалось фактом, что Сестры придерживались очень циничной точки зрения на правду. Верховная осмеливалась приписывать такое отношение кодексу Дзенсунни: «Чья правда? Как ее изменили? В каком контексте?»

Вчера они сидели в его апартаментах на корабле-невидимке. Он просил о встрече, чтобы «проконсультироваться по взаимным проблемам». Это был его эвфемизм для обозначения заключения сделки. Они были одни, если не считать вечных видеокамер и постоянно заходивших сестер-наблюдателей.

Его апартаменты были достаточно комфортабельны: три комнаты с выложенными плазом стенами, окрашенными в умиротворяющий зеленый цвет, мягкая кровать, стулья, специально уменьшенные в размерах для того, чтобы тлейлаксианцу было уютно и комфортно.

Корабль-невидимка был изготовлен на Иксе, и его тюремщицы даже не подозревали, сколь много он знает об этом корабле. Я знаю о нем столько же, сколько иксианцы. Вокруг были иксианские машины, но не было видно ни одного иксианца. Мастер сомневался, что на Капитуле вообще присутствовал хотя бы один иксианец. Ведьмы славились тем, что самостоятельно управлялись со своим хозяйством.

Движения и речь Одраде были неторопливы и спокойны. «Они не импульсивны». Это тоже приходилось слышать довольно часто.

Она спросила, удобно ли ему здесь, и вообще проявляла максимум внимания.

Он оглядел гостиную.

– Я не вижу здесь ни одного иксианца.

В ответ она недовольно надула губы.

– Именно по этому поводу вы хотели со мной проконсультироваться?

Конечно же, нет, ведьма! Я просто решил поупражняться в искусстве отвлечения внимания. Ты же не ждешь от меня упоминания о вещах, которые я хотел бы скрыть. Тогда зачем бы мне обращать твое внимание на иксианцев, если я знаю, что вряд ли на корабле присутствуют опасные пришельцы, свободно разгуливающие по вашей трижды проклятой планете? Ах, мы, тлейлаксианцы, очень долго поддерживали связи с хвалеными иксианцами. Ты прекрасно это знаешь! Вы сами весьма часто наказывали иксианцев так, что они долго будут об этом помнить.

Технократы Икса будут не один раз сомневаться, прежде чем решатся вызвать раздражение Бене Гессерит, но они трижды проявят осторожность, прежде чем решатся возбудить гнев Досточтимых Матрон. Тайная торговля имеет место, и свидетельство тому – этот корабль-невидимка, но цена была сногсшибательной, а переговоры о закупке весьма длительными и запутанными. Уж очень отвратительны эти шлюхи из Рассеяния. Они сами не прочь попользоваться Иксом, подумал Мастер Тлейлаксу. Видимо, Икс тайно сопротивляется шлюхам и заключает секретные соглашения с Бене Гессерит. Однако поле взаимодействия очень узко, а вероятность предательства очень высока.

Торговаться было непросто, и эти мысли приносили успокоение. Одраде пребывала в неустойчивом состоянии духа и несколько раз озадачивала его, уставившись на Мастера своеобразным взглядом, присущим только Преподобным Матерям Бене Гессерит.

Открой передо мной только маленькую щелку, а я уж сумею раскрыть ее пошире, думал Сциталь. Дай мне моих лицеделов. Дай мне слуг, которые будут выполнять только мои приказания.

– Я хотел бы попросить об одном очень незначительном одолжении, – сказал он. – Мне нужен персональный комфорт, то есть, попросту говоря, мне нужны слуги.

Одраде вперила в него свой знаменитый взгляд выкормыша Бене Гессерит. Этот взгляд, казалось, проникал под кожу, срывая маски и покровы с любой тайны.

Но мою маску тебе не удастся сорвать.

Он видел, что его наружность вызывает у нее физическое отвращение, это было видно по тому, как она не спеша обводила взглядом его лицо. Он прекрасно понимал, о чем она думает. Карликовая фигура, узкое лицо и глазки-пуговки. Вдовий вид. Взгляд двинулся ниже. Крошечный ротик с острыми зубками и выдающимися вперед клыками.

Сциталь знал, что его внешность вполне соответствует внешности самых отвратительных героев человеческой мифологии. Должно быть, Одраде задает себе вопрос: зачем Бене Тлейлаксу выбрал для себя такую физическую внешность, если он может контролировать наследственность. Неужели они не могли подобрать для себя что-нибудь более впечатляющее?

Это было сделано именно для того, чтобы беспокоилась по этому поводу повиндахская грязь!

Он немедленно подумал еще об одной типичной черте: «Бене Гессерит редко оставляет после себя грязь».

Лично он, Сциталь, не один раз видел грязь, оставшуюся после пребывания и действий Бене Гессерит. Стоит только посмотреть, что они натворили на Дюне! Спалили ее дотла только потому, что эти невесты Шайтана выбрали несчастную планету местом своего столкновения со шлюхами. Даже самые ревностные последователи нашего пророка получили свою мзду. Все были убиты!

Он не смел даже подвести итог своим потерям. Ни одна из тлейлаксианских планет не избежала участи Дюны. И причиной этому – упрямство Бене Гессерит! А теперь он должен проявлять чудеса терпимости – и только Бог служит ему здесь, в изгнании, опорой.

Он спросил Одраде о грязи, разбрызганной на Дюне.

– Это бывает только тогда, когда мы оказываемся в экстремальной ситуации.

– Только поэтому вы являетесь объектом насилия со стороны шлюх?

Она отказалась обсуждать эту тему.

Один из покойных друзей Сциталя сказал однажды: «Бене Гессерит оставляет прямые следы. Вы можете думать, что они – сложные натуры, но если приглядеться повнимательнее, то станет ясно, что они сглаживают, трамбуют на своем пути все неровности».

Тот друг и многие другие были зверски убиты шлюхами. Надежда на его возрождение лежала в виде клеток в капсуле с нулевой энтропией. Велика цена мудрости мертвого Мастера!

Одраде же хотела получить больше информации о чанах с аксолотлями. О, как умно она формулировала свои вопросы!

Тяжело торговаться, когда ставкой является выживание, а каждый шаг дается с таким неимоверным трудом. Что он получил за те крупицы знаний о чанах, которыми поделился с Верховной Матерью? Иногда Одраде выводила его из корабля на волю, но что за нужда? Для него вся планета была большой тюрьмой. Где мог он скрыться здесь от всевидящего ока ведьм?

Что они делают со своими чанами с аксолотлями? Он не был уверен в том, что знает это. Ведьмы лгут с такой профессиональной легкостью.

Не было ли ошибкой снабжать их даже ограниченной информацией? Теперь он понимал, что сообщил им нечто большее, нежели простые биотехнологические детали, которыми хотел первоначально ограничиться. Они определенно вывели заключение о том, каким образом Мастера добиваются хотя бы частичного бессмертия – в чанах постоянно выращиваются резервные гхола. Но и эта тайна потеряна! Он хотел вопить от отчаяния и бессильной ярости.

Вопросы… Очевидные вопросы.

Он парировал ее вопросы с помощью словесных споров о «необходимости иметь в распоряжении слуг-лицеделов и доступ к консоли управления системами корабля-невидимки».

Одраде отвечала уклончиво, но не уступала, проявив железную твердость, стараясь при этом выведать побольше про чаны с аксолотлями.

– Информация о производстве меланжи с помощью наших чанов могла бы заставить нас стать более либеральными по отношению к нашему гостю.

Наши чаны! Наш гость!

Эти женщины были похожи на пластиловую стену. Никаких чанов для его личного пользования. Вся сила и власть Тлейлаксу исчезла как дым. Эта мысль была нестерпимо грустной, вызвала волну жалости к себе. Он восстановил силы напоминанием: очевидно, что Бог испытывает его на прочность. Они думают, что заманили меня в ловушку. Но как болезненны их узы. Не будет слуг-лицеделов? Отлично. Он поищет других слуг. Не лицеделов.

Сциталь почувствовал нестерпимую боль за все свои прожитые в прошлом жизни, когда подумал о лицеделах, этих изменчивых рабах. Да будут прокляты эти женщины и их притворная преданность Великой Вере! Вездесущие послушницы и Преподобные Матери, которые постоянно что-то вынюхивают. Шпионки! А эти видеокамеры, натыканные повсюду! Как это подавляет.

Прибыв на Капитул, он чувствовал некоторую застенчивость в поведении своих тюремщиц, но их замкнутость стала угнетать, когда он попробовал проникнуть в механизмы, управляющие их жизнью, ее порядком. Позже он понял, что это круговая оборона, направленная наружу и готовая среагировать при малейшей угрозе. Что наше, то наше, и чужакам вход сюда воспрещен!

Сциталь распознал в этом основы родительского поведения, материнский взгляд ведьм на человечество. «Веди себя как следует, иначе ты будешь наказан!» Но наказания Бене Гессерит следовало всякими силами избегать.

Одраде продолжала требовать подробностей, и Сциталь сосредоточил свое внимание на еще одной типичной черте, которую ему удалось подметить и которая, по его мнению, была верной: они не способны любить. Он был вынужден согласиться с этим утверждением. Ни любовь, ни ненависть не поддаются чистому разуму, они иррациональны. Он расценивал эти эмоции, как темные фонтаны, заслоняющие солнце, как примитивные шутихи, окатывающие водой ничего не подозревающего человека.

Как невыносимо болтает эта женщина! Он смотрел на нее, не вникая в суть того, что она говорила. В чем ее порок, где искать в ней изъян? Была ли слабость в том, что они избегали слушать музыку? Не боялись ли они, что музыка пробудит в них эмоции? Отвращение к музыке носило характер условного рефлекса, но рефлексы могут и угаснуть. За время своих многих жизней ему приходилось видеть ведьм, которые с удовольствием наслаждались звуками музыки. Когда он спросил об этом Одраде, она стала горячиться, и он решил, что это деланная горячность, имеющая целью сбить его с толку.

– Мы не можем позволить себе отвлекаться на пустяки!

– Неужели вы никогда не пытались воспроизвести в памяти великие музыкальные произведения? Мне говорили, что в древние времена…

– Какая польза играть музыку на инструментах, которые неизвестны в наше время большинству людей?

– О? Но что это за инструменты?

– Где вы, к примеру, найдете сейчас фортепьяно? – Она все еще пребывает в притворном гневе. – Это страшный инструмент, его очень тяжело настраивать и еще труднее на нем играть.

Как мило она протестует.

– Я никогда не слышал об этом… как вы говорите: фортепьяно? Оно похоже на балисет?

– Они довольно отдаленные родственники. Но настроить этот инструмент можно только в очень приблизительном ключе. Он вызывает идиосинкразию.

– Почему вы упомянули именно это… фортепьяно?

– Потому что иногда я думаю, что это плохо, что у нас нет больше этого инструмента. Извлечь совершенство из несовершенства – разве не в этом заключается высшее искусство?

Совершенство из несовершенства! Она старается отвлечь его рассуждениями в духе Дзенсунни, пытаясь создать иллюзию, что разделяет Великую Веру. Его много раз предупреждали об этой особенности Бене Гессерит в ведении дел. Они приближаются к предмету под острым углом, до последнего момента скрывая, что именно служит предметом их поиска. Но сейчас он знал, что является предметом торга. Она хочет получить все его знания и ничего за это не заплатить. Но как соблазнительно звучат ее слова, какое это нестерпимое искушение.

Сциталь ощутил глубокое внутреннее беспокойство и тревогу. Ее слова так ясно выражали претензию Бене Гессерит на поиски совершенного человеческого общества. Итак, она думает, что может чему-то его научить! Еще одна типичная черта: «Они видят себя в качестве учителей».

Когда он выразил сомнение по поводу этих претензий, она ответила:

– Конечно, мы давим на общества, на которые влияем. Мы делаем это, поскольку можем разумно направлять наше давление.

– Я нахожу, что это диссонанс.

– Почему, Мастер Сциталь? Это очень распространенное явление. Правительства часто прибегают к этому средству, чтобы вызвать насилие по отношению к избранной цели. Вы и сами это делали! И видите, куда вас завело такое поведение.

Она осмеливается утверждать, что тлейлаксианцы сами навлекли на себя свои несчастья!

– Мы следуем урокам Великого Посланника, – сказала она, произнеся принятое в исламияте имя Пророка Лето Второго. Это слово прозвучало чужеродно для ее уст, но Сциталь был ошеломлен. Она знала, как тлейлаксианцы чтят Пророка.

Но я же сам слышал, как они называют его Тираном!

Продолжая говорить на исламияте, она спросила:

– Разве Его целью не было предотвращение насилия, разве он не преподал нам всем ценный урок?

Она осмеливается шутить Великой Верой?

– Именно поэтому мы приняли его, – продолжала она. – Он не играл по нашим правилам, но он вел к нашей цели.

Она осмеливается говорить, что она принимает Пророка! Он не стал ей противоречить, хотя искушение было очень велико. Очень деликатная вещь – взгляд Преподобной Матери на себя и свое поведение. Он начал подозревать, что они постоянно подправляют свою точку зрения, никогда, впрочем, не отклоняясь от основного направления. Ни любви, ни ненависти к себе. Уверенность – да. Ошеломляющая самоуверенность. Но она не требует любви или ненависти. Она требует холодной головы и постоянной готовности менять свои взгляды, чего она и не скрывает. Такое поведение не требует похвалы. Ты хорошо сделал свою работу? Но от тебя и не ждали ничего другого.

– Воспитание Бене Гессерит закаляет характер.

Ну, это народная мудрость, очень популярная и типичная.

Он попытался завязать спор на эту тему.

– Но разве условные рефлексы Досточтимых Матрон не идентичны вашим? Взгляните на Мурбеллу!

– Ты хочешь обобщений, Сциталь?

Нет ли в ее тоне насмешки?

– Но разве нельзя рассматривать вашу вражду как столкновение двух условно-рефлекторных систем? – продолжил он.

– И победу одержит сильнейшая из них, не правда ли?

Определенно она издевается над ним!

– Но ведь дело всегда обстоит именно так. – Он с трудом сдерживал гнев.

– Надо ли воспитаннице Бене Гессерит напоминать тлейлаксианцу, что тонкости и нюансы являются подчас очень опасным и мощным оружием? Разве вы не прибегали к обману? Притвориться напуганным, чтобы отвлечь врага и завлечь его в западню. Уязвимость можно создать.

Естественно! Она знает о тысячелетиях, в течение которых тлейлаксианцы обманывали всех, стремясь создать себе репутацию ни на что не способных идиотов.

– И таким образом вы хотите справиться с нашими врагами?

– Мы намерены наказать их, Сциталь.

Какая неумолимая решимость!

То новое, что он узнал о Бене Гессерит, наполнило его дурными предчувствиями.

Одраде вывела его на прогулку под надежной охраной (в нескольких шагах позади них шли прокторы, отличавшиеся мощным сложением). Они остановились, чтобы посмотреть на маленькую процессию, вышедшую из ворот Центрального здания. Это были пять женщин Бене Гессерит. Две из них были в отороченной белой полосой одежде послушниц, три были одеты в серые платья и были незнакомы Сциталю. Женщины катили в один из садов тележку. Их обдувал пронизывающий, холодный ветер. С темных ветвей слетали запоздалые листья. На тележке лежал длинный белый сверток. Мертвое тело? Очень похоже по форме.

Он спросил об этом Одраде, и она угостила его рассказом о похоронном обряде Бене Гессерит.

Если человек умирал, то его погребали без всяких церемоний, с нарочитой небрежностью, свидетелями которой они стали. Не было никаких некрологов, ни потребности в ритуале. Это считалось пустой тратой времени. Разве память Сестры не живет в памяти других членов Бене Гессерит?

Он начал было спорить, что это неподобающее поведение, не почтительное по отношению к мертвым, но Одраде прервала его излияния:

– Что касается феномена смерти, то не надо забывать, что все атрибуты жизни временны и преходящи, как и мирские привязанности. Мы преобразуем память в Другие Памяти. Вы делаете нечто подобное, Сциталь. Теперь мы хотим включить кое-что из ваших трюков в наш арсенал. О да. Так мы думаем о вашем знании. Оно просто модифицирует некий паттерн.

– Это непочтительная по отношению к усопшим практика!

– В ней нет ничего непочтительного. Они возвращаются в прах, где по крайней мере могут стать удобрением. – После этого она продолжала описывать процедуру, не дав ему возможности протестовать.

То, что он видит, есть обычная рутинная практика, говорила Одраде. В сад привозят большой механический бур, который высверливает в земле подходящее по размеру отверстие. Тело хоронится в это отверстие вертикально, а сверху высаживается плодовое дерево. Сад спланирован в виде решетки, в углу находится кенотафий, где установлен указатель захоронений. Сциталь увидел кенотафий, когда Одраде указала на него рукой. Это был темно-зеленый куб высотой около трех метров.

– Я думаю, что это тело захоронено на участке С-21, – сказала она, глядя, как вращается бур, а похоронная команда терпеливо ждет, когда его работа закончится. – Этот труп послужит удобрением для яблони.

Как безбожно счастлива была эта женщина, произнося свои кощунственные слова!

Бур вытащили из свежей могилы, наклонили тележку, и тело соскользнуло в скважину. Одраде принялась напевать какую-то мелодию.

Сциталь был поражен.

– Вы говорили, что воспитанницы Бене Гессерит избегают музыки.

– Это просто старинная песенка.

Бене Гессерит оставался загадкой, и более того, он видел теперь слабость типизации. Как можно вести дела с людьми, образцы поведения которых не следуют общепринятым нормам? Ты можешь сколько угодно воображать, что понимаешь их, но каждый раз они вдруг начинают двигаться в совершенно неожиданном направлении. Они нетипичны! Попытка понять их приводила к нарушению чувства упорядоченности. Он был теперь уверен, что не получил ничего существенного в результате сложных переговоров. Он получил только немного больше свободы, которая в действительности была лишь иллюзией свободы. Ничего, что он хотел бы получить, он не получил от этой ведьмы с ледяным непроницаемым лицом. Какая это мука – пытаться по кусочкам собирать что-то целое из того, что он знал о Бене Гессерит. Например, они утверждали, что обходятся без бюрократической системы и практически не ведут никаких записей. За исключением, разумеется, архивных, которые находятся в ведении Беллонды. Каждый раз, когда он заговаривал об этом, Одраде отмахивалась, говоря: «Боже, сохрани нас» или что-нибудь в этом же роде.

– Но как вы ведете дела без чиновников и документов? – В голосе Мастера прозвучало искреннее недоумение.

– Если надо что-то сделать, мы просто делаем это. Например, надо похоронить Сестру. – Одраде показала рукой на сцену погребения в саду. Послушницы, вооружившись лопатами, засыпали свежую могилу. – Вот так все и делается. Всегда находятся люди, готовые нести ответственность. Они прекрасно знают, кто они и за что отвечают.

– Но кто соединяет эти разрозненные?..

– Здесь нет ничего разрозненного! – перебила его Одраде. – Это часть нашего образования. Руководят обычно Сестры, не сумевшие стать Преподобными Матерями, а исполнителями являются послушницы.

– Но они… Я хочу сказать, не вызывает ли у них отвращение такая работа? Сестры-неудачницы, говорите вы. И послушницы. Это больше похоже на наказание, чем на…

– Наказание! Продолжайте, продолжайте, Сциталь. Вы все время дуете в одну и ту же дуду? – Она снова протянула руку в направлении могилы. – После ученичества все наши люди охотно берутся за любую работу.

– Но… э-э-э… отсутствие бюрократии…

– Мы не настолько глупы, как вам кажется!

Он снова ничего не понял, но Одраде развеяла его молчаливое недоумение:

– Вы, без сомнения, знаете, что бюрократы, заняв командные посты, немедленно превращаются в прожорливую аристократию.

Сциталь все равно не понимал, что все это значит. К чему она хочет его склонить?

Он молчал, и Одраде снова заговорила:

– Общество Досточтимых Матрон несет на себе все признаки бюрократии. Министры того, Великая Досточтимая Матрона этого, кучка властителей наверху и масса функционеров внизу. Все они полны подростковой алчности. Подобно жестокому и прожорливому хищнику, они не понимают, как уничтожают свои жертвы. Это очень тесное соотношение: уменьшите количество жертв, которыми вы питаетесь, и ваши структуры начнут пожирать друг друга. Вся конструкция неминуемо рухнет.

Для Сциталя было откровением такое глубокое понимание сущности Досточтимых Матрон, которое только что высказала Одраде.

– Если вы останетесь в живых, Сциталь, то увидите, как все, что я говорю, воплотится в реальность. Эти ни о чем не размышляющие женщины издают яростные воинственные кличи, хотя им давно уже пора переходить к обороне. Они предпримут массу усилий, чтобы выжать все возможное из своих жертв. Они будут захватывать все больше и больше пленных! Беспощадно их давить! Но это путь к погибели. Айдахо говорит, что они уже находятся на стадии умирания.

Это говорит гхола? Так, значит, она использует его как ментата!

– Откуда вы набрались таких идей? Не ваш же гхола их породил? – Пусть она продолжает верить, что это их гхола!

– Он только подтверждает наши оценки. Мы давно готовы к этому – нас предупредила наша обширная память.

– О, вот как? – Упоминание о Другой Памяти вызвало у него беспокойство. Истинны ли их утверждения об этой памяти? Воспоминания о его собственных прошлых жизнях имели для Сциталя несравнимую ценность. Требовалось подтверждение.

– Мы все помним модель пищевой цепочки – кролики и рыси. Популяция рысей растет вслед за ростом популяции кроликов, но излишнее переедание приводит к вымиранию хищников, поскольку уменьшается поголовье кроликов. Это и есть умирание.

– Это очень интересный термин – «умирание».

– Он описывает наши намерения относительно Досточтимых Матрон.

Их встреча окончилась ничем. Сциталь не получил ничего и пребывал в растерянности. Неужели они действительно намерены искоренить Досточтимых Матрон? Проклятая женщина! Он не мог поверить ни одному ее слову.

Вернувшись на корабль, Сциталь долго стоял перед Защитным Барьером, вглядываясь в длинный коридор, по которому иногда проходили Айдахо и Мурбелла по пути в тренировочный зал. Они всегда выходили оттуда, тяжело дыша и вытирая пот.

Но на этот раз его собратья по заключению не появились, хотя он топтался в коридоре битый час.

Она использует гхола в качестве ментата! Это значит, что он имеет доступ к консоли управления системами корабля. Определенно она не может лишить ментата источников информации. Мне необходимо изобрести способ сблизиться с Айдахо. Есть особый свистящий язык, которым можно воздействовать на любого гхола. Но не надо проявлять нетерпение и беспокойство. Надо сделать небольшую уступку в торговле с ведьмами. Надо пожаловаться, что у меня слишком тесные апартаменты. Они же видят, как плохо я переношу заточение.