Kara no kyoukai (Граница пустоты) Том 2 - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Nasu Kinoko (Арка 4: Храм Пустоты) #2

Арка 4: Храм Пустоты

Пролог

…И сказала она:

Если будешь все принимать,

Никогда не познаешь боли.

Все, что тебе не подходит,

Все, чего ты не любишь,

Все, чего ты не допускаешь,

Если будешь все принимать не глядя,

Никогда не познаешь боли.

Если будешь все отторгать,

Познаешь лишь боль.

Все, что тебе подходит,

Все, что ты любишь,

Все, о чем мечтаешь,

Если будешь все отторгать, не жертвуя ничем,

Познаешь лишь боль.

Пропасть меж двух сердец,

Неспособных подтвердить или отвергнуть.

Меж них нет ничего.

Меж них лишь я.

Храм Пустоты

Глава 0

– Эй, слышал о пациентке из частной палаты на третьем этаже?

– Конечно. К середине вчерашнего дня разговоры по всей больнице ходили. Даже невозмутимый доктор Асика из неврологии потерял самообладание, верно? В тайне подобное оставаться не могло. Трудно поверить, но пациентка пришла в себя.

– Нет-нет, я не об этом. Ну, то есть о ней, конечно, но дело в другом. Знаешь, что сделала эта пациентка, как только очнулась? Только не падай – говорят, она попыталась выдавить себе глаза.

– …Что ты говоришь? В самом деле?

– Угу, думаю, отделение держит это в секрете. Мне рассказал паренек, который все время сопровождает доктора Асику, так что это точно правда. Говорит, стоило доктору Асике отвести взгляд, как она сдавила свои глаза ладонями сквозь бинты – такая вот жуть.

– Погоди-ка, эта пациентка ведь два года пролежала? Так она бы не смогла пошевелиться.

– Ну, это в обычном случае. У нее богатая семья, верно? В течение всего времени ее нахождения здесь мы разминали ее конечности, типа, чтобы суставы не затекали. Но поскольку разминку она делала не сама, движения суставов были для нее непривычны и, видимо, не очень хорошо ей давались. Благодаря этому ее попытка раздавить пару собственных глаз окончилась неудачей.

– …Все равно удивительно. Нас учили, что, хотя горизонтальная поза для больного наиболее удобна, в ней и ослабеваешь гораздо больше. Если она проспала два года, человеческие функции должны с трудом работать.

– Вот почему это даже доктора застало врасплох. Слушай, как оно там называется? Ну это, когда склера кровоточит?

– Субконъюнктивальное кровоизлияние.

– Угу, оно самое. Должно пройти само, но, поскольку пациентка продавила глаза аж до глаукомы, она сейчас даже видеть ими не может. Говорят, глаза ей забинтовали по ее же просьбе.

– Хм. Значит, даже очнувшись от комы, пациентка не видела света. …Темнота в темноте. Неправильно это как-то.

– Как-то? Там вдобавок еще проблема. Афазия… нарушение речи?

Глава 1

Темнота вокруг, темнота подо мной.

Поняв, что вокруг нет ничего, кроме темноты, я приняла факт своей смерти.

Я плыла в море без света и звука. Обнаженное, ничем не прикрытое человеческое существо по имени Шики Рёги погружалось в глубины.

Там не было света. Не думаю, что я куда-то падала.

Падать было некуда.

Дело не в том, что не было света – не было даже темноты. Ничего не было видно, потому что видеть было нечего. Концепция падения была лишена смысла.

В пустоту, лишающую материю смысла, погружалось лишь мое тело. Обнаженная я – ядовитый дух, вызывающий желание отвести взгляд. Потому что все здесь источает эту ядовитую ауру.

– …Это – смерть.

Казалось, даже собственный шепот мне всего лишь снился.

Потом я наблюдала нечто, похожее на «время». В пустоте время лишено смысла, но наблюдать его я могу.

Я просто отсчитывала время, естественное, как течение воды, отвратительное, как гниение.

Здесь не было ничего.

Сколько бы я ни всматривалась, я ничего не видела.

Сколько бы я ни ждала, я ничего не дожидалась.

Было очень тихо и спокойно.

Нет… Все лишено смысла, и само существование придает всему совершенство.

Это – смерть.

Мир, в котором может оказаться лишь мертвый. Мир, который не дано увидеть живым.

Но я еще жива…

Я думала, что лишусь рассудка.

Два года я сидела внутри абстракции по имени «смерть». Это было скорее борьбой, чем наблюдением.

С наступлением утра больница потихоньку оживала. Послышались шаги медсестер в коридорах и шум проснувшихся и идущих по своим делам пациентов. По сравнению с ночной тишиной утренняя суета казалась фестивалем.

Для меня, недавно проснувшейся, было слишком шумно.

К счастью, у меня частная палата. В этой комнате, по крайней мере, было тихо.

Немного позже врач пришел осмотреть меня.

– Как вы себя чувствуете, Рёги-сан?

– …Да сама толком не знаю.

Услышав мой лишенный эмоций ответ, врач ошеломленно закрыл рот.

– …Правда? По крайней мере, выглядите более спокойной, чем вчера. Вам это, возможно, будет неприятно, но я объясню, что с вами произошло. Если что-то в моих словах не понравится, не стесняйтесь, говорите.

Я ответила ему молчанием. Мне эти скучные рассказы были неинтересны.

Он, видимо, принял это за знак согласия.

– В таком случае буду краток. Сегодня четырнадцатое июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Вы Шики Рёги, два года назад, ночью пятого марта, с вами произошел несчастный случай и вас доставили сюда, в больницу. Вас сбила машина на пешеходном переходе. Вы помните?

Я не ответила. …Я об этом не знала. Последнее видение, лежащее на полке под названием «память», – мой одноклассник, с глупым видом стоящий под дождем. Ничего, связанного с несчастным случаем, я вспомнить не могла.

– О, ничего страшного, если не помните. Мы считаем, что прямо перед тем, как вас сбила машина, вы увидели опасность и попытались спастись. Благодаря этому ваше тело серьезных травм не получило. Мы, однако, подозреваем, что сильный удар пришелся на голову. К тому времени, как вы прибыли к нам в больницу, вы уже были в коме; к счастью, сам мозг поврежден не был. Следовательно, причиной отсутствия памяти является, вероятно, путаница в мозгу, вызванная двухлетним пребыванием в коме. Это, должно быть, временное, поскольку во время проведенного этой ночью обследования мы не обнаружили никаких отклонений в ваших мозговых волнах. Ваша память должна понемногу вернуться, но гарантий дать не могу. Факт вашего выхода из коматозного состояния – уже сам по себе чудо.

Он говорил, что прошло два года, но я не чувствовала их реальности. Для спящей Шики Рёги проведенное в пустом пространстве время было практически ничем.

Для существа по имени Шики Рёги та дождливая ночь два года назад была вчера.

Но для меня все было совсем иначе.

Для нынешней меня вчерашнего дня не существовало.

– Кстати, повреждения, нанесенные вашим глазам, тоже не особо серьезны. Повреждения от тупых орудий являются, как правило, наименее опасными для глаз. К счастью, ножей или тому подобных предметов вблизи вас этой ночью не было. Скоро мы и бинты снимем. Любование видами придется отложить где-то на недельку.

Мне показалось, что в его словах скрывался упрек.

Он, вероятно, нервничал из-за моей попытки уничтожить собственные глаза. Ночью он неоднократно спрашивал меня, зачем я это сделала, но я ему не отвечала.

– С сегодняшнего дня будем делать восстановительные упражнения утром и днем. Семейные посещения, боюсь, ограничатся одним часом. Вы сможете выписаться, как только ваши тело и сознание придут в равновесие. Будет нелегко, но придется постараться.

Как и ожидалось, настроение он мне испортил.

Устав слушать врача, я попробовала пошевелить правой рукой. …Тело было словно чужое. Любое движение давалось не сразу, суставы и мускулы болели, будто разбитые.

Этого, конечно, следовало ожидать, учитывая их бездействие в течение двух лет.

– Ну, пока все. Вижу, вы успокоились, так что сестру звать не буду. Если что-нибудь понадобится, нажмите ту кнопку у подушки. В соседнем помещении всегда находится медсестра, так что вызывайте по любому поводу, не стесняйтесь.

Мягкие слова.

Если бы я могла видеть, увидела бы, как он улыбнулся.

Врач встал и собрался уйти, но, остановившись у двери, добавил, будто только что вспомнил:

– Ах да. С завтрашнего дня к вам будет приходить специалист. Она не намного старше вас, так что поговорите с ней по душам. Сейчас вам для выздоровления больше всего нужно общаться.

И я осталась одна.

Я лежала на спине на больничной койке, прикрывая руками глаза, которые сама же и вывела из строя.

– Меня зовут… – произнесла я пересохшими губами – Шики Рёги.

Но человека с таким именем здесь не было.

Потому что два года пустоты убили меня.

Я отчетливо помню, как росла Шики Рёги. Но что это дает? Что для меня, умершей и вернувшейся к жизни, эти воспоминания?

Два года пустоты полностью оторвали мое прошлое «я» от нынешнего.

Я, без сомнения, Шики Рёги и никто другой. Но я не ощущаю, что воспоминания о прошлом принадлежат мне.

Для меня воскресшей это не более чем просмотр фильма о жизни человека по имени Шики Рёги. Я не могу представить себя на месте главного героя.

Я словно призрак, попавший на пленку.

Я прикусила губу.

Я себя не знаю.

Я не уверена, что я – действительно Шики Рёги.

Чувствую себя человеком, не знающим собственной личности.

Эта оболочка в виде тела похожа на пустую пещеру.

Ее даже ветер насквозь продувает.

Не знаю почему, но у меня такое чувство, что в груди моей пробили огромную дыру.

Так тревожно... Очень одиноко.

Мое сердце – словно вставленный не туда кусок паззла. Мне, легкой, как перышко, невыносимо быть в этой пустоте.

Здесь так пусто, что я даже не могу найти причин жить.

– Ну и… что с того, Шики?

Не такая уж это и беда.

Это завораживает… Тревожное чувство и нервозность, сдавливающие грудь, не вызывают во мне ни мучений, ни тоски.

Есть беспокойство. Есть боль.

И это все, что удерживает в этом мире девочку по имени Шики Рёги.

Я просто ко всему безразлична. Даже факт моего возвращения к жизни через два года меня не трогает.

Я просто колышусь на ветру, блуждая из стороны в сторону.

И не могу почувствовать, что по-настоящему жива.

Глава 2

Наступил следующий день.

Тот факт, что даже я, неспособная видеть, могу узнавать о наступлении утра, стал маленьким, но приятным открытием. Подобные мелочи доставляли мне радость. В размышлениях о причинах этой радости незаметно прошел мой утренний осмотр.

Днем насладиться тишиной не удалось, поскольку навестить меня пришли мама и брат. Разговор у нас не клеился. Мне они казались чужими. У меня не было выбора, кроме как ответить на их вопросы так, как подсказывала память Шики, и в результате мама ушла домой со спокойной душой.

Ощущение от всего этого было странное – я, казалось, играла роль.

К вечеру появился специалист.

Женщина, сразу представившаяся логопедом, была столь бодра и жизнерадостна, что впечатление производила человека совершенно недалекого.

Я никогда не слышала о врачах, здоровающихся с пациентами словами «Приветик, как жизнь?»

– Уу, я-то думала, что ты совсем истощенная тут, а у тебя кожа прямо светится вся. Знаешь, я, когда впервые услышала о тебе, представила этакий призрак под вишневым деревом, даже идти не хотелось. А тут, смотри-ка, симпатичная девушка прямо в моем вкусе – везет мне сегодня!

Женщина, которой, судя по голосу, было где-то под тридцать, села на стул рядом с моей койкой.

– Приятно познакомиться. Я – логопед и помогу тебе справиться с афазией. Я здесь не в штате, так что удостоверения у меня нету, но, думаю, это не проблема – ты все равно не видишь.

– …Афазия? У меня?

– Ага, – согласилась врач, дождавшись, наконец, ответа.

Я почувствовала, что она при этом кивнула.

– Вот-вот, твое возмущение вполне объяснимо. В конце концов, афазия – не очень приятный диагноз, а в твоем случае еще и неверный. Асика-кун все делает по книжкам, а потому особые случаи, вроде твоего, ему не очень даются. Но ты тоже плохая девочка. Вводишь людей в заблуждение своим молчанием, а самой простой отвечать лень.

Она улыбнулась, словно мы с ней были хорошими подругами. …Мне почему-то так показалось, и я тут же решила, что она носит очки.

– Значит, они думают, что у меня афазия.

– Угу, твой мозг ведь пострадал в результате того несчастного случая, вот они и предполагают, что у тебя что-то вроде повреждения речевых отделов. Однако это заблуждение, ведь причина твоего молчания носит не физиологический, а психологический характер, да? Так что у тебя не афазия, а простое упрямство. Я здесь в таком случае не нужна, но уходить меньше чем через минуту как-то неправильно, так что, раз по моей основной специальности работы тут нет, я с тобой немного поболтаю.

…Не нужна мне ее доброта.

Я потянулась за кнопкой вызова медсестры, но доктор быстро отодвинула ее за пределы моей досягаемости.

– …Эй.

– Не стоит, не стоит. Если ты сейчас заговоришь с Асикой-куном, меня сразу же выкинут. И вообще, разве это не в твоих интересах? Будешь делать вид, что у тебя афазия – не придется отвечать на бессмысленные вопросы. Разве не здорово?

…Она права. Но кто она такая, почему позволяет себе говорить такое?

Я направила забинтованные глаза на таинственного доктора.

– Ты ведь не врач, верно?

– Нет, моя основная специальность – маг.

Услышав ее абсурдное заявление, я вздохнула.

– Маг мне не нужен.

– Ха-ха-ха, ты права. Магу не залатать дыру в твоей груди. Заполнить ее под силу лишь обычному человеку.

– …Дыра в моей груди?..

– Угу, ты должна ощущать ее. Ощущать, что ты теперь одна.

Доктор встала, сдерживая смех. Я слышала движение стульев и ее удаляющиеся шаги.

– Пока что, думаю, слишком рано, поэтому на сегодня закончим. Завтра приду снова, пока!

Она ушла так же внезапно, как и появилась.

С трудом двигая правой рукой, я дотронулась до своих губ.

Теперь… одна…

Дыра… в груди…

…О, как такое возможно?

О нет, я не понимала.

Никого. Сколько бы я ни звала, его там не было. Сущность по имени ШИКИ Рёги, существовавшая внутри Шики Рёги, бесследно исчезла.

Шики была больна раздвоением личности, внутри нее находился другой. В семье Рёги рождение детей с раздвоением личности было генетически обусловлено. То, что в нормальной семье считалось бы уродством, здесь, напротив, превозносилось как признак высшего существа, и обладателей его считали истинными наследниками семьи.

…Шики унаследовала эту кровь. Потому она и стала наследником семьи Рёги, обойдя старшего брата.

Но такое случается не очень часто.

Личность янь – мужского рода, личность инь – женского, и к главенству обычно более склонна личность янь. До сих пор среди немногих истинных наследников Рёги все рождались мужчинами с женскими личностями внутри. Но по какой-то ошибке с Шики все оказалось наоборот.

Внутри Шики-женщины находился ШИКИ-мужчина.

Контролем над телом обладала Шики-женщина – я.

ШИКИ был моей отрицательной стороной, он хранил мои подавленные эмоции. Шики росла, сдерживая тьму по имени ШИКИ. Снова и снова она убивала свое «я» по имени ШИКИ и притворялась, что живет нормальной жизнью. ШИКИ, казалось, не возражал. Он спал внутри меня и недовольно, словно его отвлекали, просыпался, чтобы взять контроль в ситуациях вроде тренировок с мечом.

…Со стороны мы могли показаться слугой и хозяйкой, но это было не так. На самом деле Шики и ШИКИ – один человек, так что действия Шики – это и действия ШИКИ, а желания, подавляемые ШИКИ, были также желаниями Шики.

…Да, ШИКИ был убийцей. На практике, насколько я знаю, он этого не осуществлял, но внутри него было желание убить этих существ, зовущихся людьми, устроенных так же, как он. Доминирующая личность Шики это желание игнорировала. Попросту говоря, запрещала.

Шики и ШИКИ были неразделимыми сущностями, хоть и игнорировали друг друга. Шики была одинока, но, благодаря своей личности по имени ШИКИ, не была одна.

Но пришло время, когда эта связь разрушилась.

Это случилось два года назад – когда Шики была ученицей первого старшего класса. В то время ШИКИ, до тех пор не испытывавший желания воспользоваться телом, впервые сам попросился наружу.

Воспоминания Шики с того момента расплывчаты.

Сейчас мне в голову не приходит ни одного из воспоминаний Шики о первом годе в старших классах до попадания под машину.

Кое-что я помню – свою фигуру, стоящую на месте убийства. Более того, есть сцена, которую я помню еще отчетливее.

Класс, полыхающий красным светом заката.

Разрушивший Шики одноклассник.

Мальчик, которого Шики хотела убить.

Кусочек нормальной жизни, который Шики хотела защитить.

Я чувствую, что знала это уже давно.

Но мне, проснувшейся после долгого сна, имя его вспомнить пока не удается.

Наступила ночь, и больницу окутала тишина.

Лишь редкое шарканье тапочек в коридоре говорило мне, что я не сплю.

Вокруг темно… нет, это в глазах темно. Ослепленная, я приняла факт своего одиночества. У прежней Шики такого чувства бы не возникло. Шики, внутри которой есть другой. Но ШИКИ больше не существует. Нет, я… я даже не знаю, Шики я или ШИКИ.

ШИКИ больше нет внутри меня. Только поэтому я отождествляю себя с Шики.

– Хи-хи… Вот парадокс. Если одна сторона исчезает, не знаешь, какая осталась.

Я пыталась разговаривать с собой, но пустоту в груди это ни в малейшей степени не заполнило. Даже мысль о том, что мне грустно, внесла бы какое-то разнообразие в мое лишенное эмоций состояние.

Мне этого не узнать.

Раз я – никто, я не могу почувствовать, что воспоминания Шики Рёги принадлежат мне. Даже если оболочка по имени Шики Рёги существует, содержимое из нее вынуто, и потому она не имеет смысла. …Ой, больно. Чего не хватает в этой пустой пещере?

– …Я – за – хо – жу… – внезапно услышала я.

Воздух колыхнулся, словно открылась дверь.

Показалось, наверное.

Я обратила туда закрытые глаза.

Там… что-то было.

Клубился белый дым. Глаза, которые не должны были ничего видеть, видели дымящиеся очертания. Дым странным образом напоминал человека. Точнее, человека без костей, колышущегося на ветру, как подсолнух.

Неприятный дым направлялся прямо ко мне.

Тело меня пока не очень слушалось, и я просто ждала.

Я не боялась, даже если это был призрак.

По-настоящему страшные вещи не имеют формы. А форма, какая бы чудная она ни была, меня не пугает.

И потом… если это призрак, то мы с ним сейчас, возможно, похожи. В конце концов разница между тем, кто не живет, и мною, не имеющей причин жить, невелика.

Дым хлестнул меня.

Все мое тело и разум охватил шок. Холодок процарапал мою спину, словно острые птичьи когти.

Ощущение было неприятным, но я молча лежала и смотрела. Прошла целая вечность, прежде чем касавшийся меня дым растаял, как посыпанная солью улитка.

Причина была проста. Прошло пять часов с тех пор, как дым начал меня касаться. Скоро пять утра. Призрак растаял, потому что наступило утро.

Я решила поспать, поскольку до сих пор этого сделать не удалось.

Глава 3

Наступило неизвестно-какое-по-счету утро после моего пробуждения. Глаза были по-прежнему забинтованы, и я ничегошеньки не видела.

Тихое утро, вокруг никого.

Тишина, накатывающаяся опьяняющими волнами, захватила меня.

Я слышу чириканье мелких птиц.

Я чувствую тепло солнечного света.

Чистый воздух наполняет мои легкие.

Да. По сравнению с тем миром, здесь очень красиво.

Но есть та, которую это не радует. Каждый раз, чувствуя, как меня обдувает утренний ветерок, я лишь думаю:

– Какие они счастливые.

Люди – одиночки по натуре. Одному ведь спокойнее, так почему мы не в силах выдержать одиночества?

Прежняя я была одним целым. Я была самодостаточной, и мне никто не был нужен. Но теперь все иначе. Во мне больше нет целостности. Я жду недостающей части. Просто отчаянно жду.

Но кого же я жду?..

Доктор, называющая себя специалистом, приходила каждый день. Я сама не заметила, как наши разговоры стали единственным способом прогнать ежедневную скуку.

– Хм, так я и думала. Не то что бы у ШИКИ не было возможности управлять телом, он ее просто не использует. Чем больше я о вас узнаю, тем интереснее вы становитесь.

Сидя, как всегда, на пододвинутом к койке стуле, доктор разговаривала так, будто ее что-то развеселило. Она каким-то образом многое обо мне знала: о раздвоении личности, что было известно немногим даже в семье Рёги, о том, что я замешана в деле о серийном убийце двухлетней давности. Обычно мне пришлось бы держать все это в секрете, но теперь эти факты для меня значения не имели.

Я даже не заметила, как повелась на легкое подначивание специалиста.

– В раздвоении личности нет ничего смешного.

– Да-да. Знаешь, диссоциативное расстройство идентичности – ваша самая замечательная черта. Вы существуете одновременно, каждый обладает собственной волей, и при всем том действия ваши скоординированы. Такую сложную личность следует называть не «диссоциативной идентичностью», а скорее «соединением независимых личностей».

– Соединением… независимых личностей?

– Угу. Но вопросы по-прежнему остаются. Получается, у ШИКИ нет необходимости оставаться в спячке, но он, по твоим словам, всегда спит. Это немного странно.

ШИКИ, постоянно спавший.

…Наверное, одна я знала причину.

ШИКИ любил сны – больше, чем Шики.

– Так он что, все еще спит?

Я ей не ответила.

– Вот, значит, как. Он умер. Два года назад, во время несчастного случая, вместо тебя. Вот почему у тебя пробел в памяти. Раз он умер, воспоминания уже не вернутся… Он унес с собой в небытие тайну связи Шики Рёги с уличным серийным убийцей.

– Кстати об убийствах. Говорят, преступника так и не поймали.

– Угу. Когда ты попала под машину, преступник исчез, словно его и не было. Интересно, насколько это соответствует истине, – со смехом сказала она. – Однако ШИКИ-кун не должен был исчезнуть. Если бы он просто продолжил спать, игнорируя внешний мир, исчезла бы Шики. ШИКИ, должно быть, почему-то хотел, чтобы исчез именно он.

Не знаю, зачем она мне это говорила, ответов у меня все равно не было.

– Не знаю. Скажи лучше, ты ножницы принесла?

– Нет, как я и думала, не получилось. В связи с твоим поведением все, что может послужить оружием, строго запрещено.

Слова доктора подтвердили мои предположения. Не знаю, произошло ли это благодаря ежедневным упражнениям, но мой организм настолько окреп, что движения давались легко. Мне сказали, что я первая, кому удалось так быстро восстановиться, упражняясь всего по несколько минут два раза в день.

Чтобы это как-то отпраздновать, я попросила у доктора ножницы.

– А зачем тебе ножницы? Цветочки подрезать будешь?

– Еще чего, постричься просто хочу.

Именно. Теперь, когда я могла двигаться, волосы, достающие до спины, стали мешать. Меня раздражает, когда волосы вьются вокруг шеи и спадают на плечи.

– Ну так можешь парикмахера попросить. Если ты говорить с ними не хочешь, давай я попрошу?

– Нет уж, спасибо. Чтобы кто-то касался моих волос? Даже думать не хочу.

– Верно. В волосах женщины – ее жизнь. Твои волосы отросли, несмотря на то, что сама ты осталась такой же, как два года назад, и это прекрасно.

Я услышала, как доктор поднялась.

– Лучше я тебе вот эту штуку отдам. Это камень с выгравированной руной, должен действовать как амулет. Положу над дверью, смотри, не отдавай никому.

Доктор, кажется, встала на стул, чтобы положить амулет – или что там у нее было – над дверью.

Затем она открыла дверь.

– Ну, на этом и закончу. С завтрашнего дня, возможно, начнет приходить кое-кто другой, так что не раскисай, – таинственно намекнула она и ушла.

Той ночью мой постоянный гость не появился. Дымообразный призрак, появлявшийся каждую полночь, в комнату почему-то не вошел.

Дым каждую ночь приходил и касался меня.

Я знала, что это опасно, но не препятствовала. Если бы этот призрак взбесился и попытался убить меня, я тоже была бы не против.

Даже наоборот, как просто бы все решилось, если бы он взял и убил меня?

У меня, вообще не чувствующей себя живой, нет причин жить. Легче просто исчезнуть.

В темноте я ощупала покрывающие глаза бинты.

Зрение скоро вернется. Когда это произойдет, я уничтожу свои глаза, на этот раз окончательно.

Пока я его не вижу, но когда я полностью выздоровею, он снова станет видимым. Не желаю обладать глазами, которые вновь покажут мне тот мир. Такие глаза мне не нужны. Пусть даже уничтожение глаз лишит меня возможности видеть мир по эту сторону черты, так все равно будет лучше.

Но до этого момента я действовать не в силах.

Прежняя Шики уничтожила бы свои глаза без малейших колебаний, но я нынешняя довольствуюсь временной темнотой.

…Как это… прискорбно.

У меня нет желания жить, но в то же время нет и желания умереть. Будучи лишенной эмоций, я не испытываю тяги к какому-либо поступку. Я могу лишь подтверждать чужую волю.

И если этот непонятный дым попытается убить меня, я и не подумаю его остановить.

Мысль о смерти меня не привлекает, но и желания сопротивляться не вызывает.

Потому что… если радость или грусть я могу обрести лишь в качестве Шики Рёги…у меня нынешней нет причин жить дальше.

* * *

1

В один прекрасный день, вскоре после наступления июня, Токо Аозаки впервые услышала историю девушки по имени Шики Рёги.

Произошло это потому, что импульсивно нанятый ею новый сотрудник был другом Шики Рёги, и Токо, чтобы скоротать время, стала слушать его рассказ.

По его словам, девушка по имени Шики Рёги впала в кому, попав под машину два года назад. Она сохранила жизненные функции, но не могла проснуться. Более того, физическое развитие ее тела, казалось, тоже остановилось. Токо сперва не могла поверить в это явное противоречие – как могут жизненные функции продолжать действовать, если развитие прекратилось?

– …Хм, развитие организма может прекратиться только в случае смерти. Хотя нет, воздействие времени продолжается и потом. Труп проходит стадию разложения и возвращается в землю. Двигаться и при этом не меняться может разве что та заводная кукла, которую ты как-то приносил и запускал.

– Но так и есть. Она выглядит ничуть не старше, чем перед несчастным случаем. А бывали еще случаи, когда человек находился в коме без видимых причин, Токо-сан?

– Хмм… – задумалась Токо над вопросом нового сотрудника, скрестив руки на груди. – Дай подумать. Был в одной стране известный случай. Женщина лет за двадцать, только что вышедшая замуж, попала в кому. Спустя пятьдесят лет она проснулась – слышал о таком?

Новый сотрудник ответил «нет» и помотал головой.

– Ну, и как она себя чувствовала, когда проснулась?

– Абсолютно нормально. Словно и не спала пятьдесят долгих лет. Разум у нее остался двадцатилетним, что ее мужа, конечно же, огорчило.

– Что? Как это огорчило? Пробуждение жены должно быть радостным событием.

– Проблема в том, что разум ее остался таким же, каким был в двадцать лет, а телу уже было за семьдесят. Живые деградируют, даже находясь в коме, и с этим ничего не поделаешь. Итак, эта семидесятилетняя бабушка вечно тащит мужа погулять, будто ей по-прежнему двадцать. Муж семьдесят лет прожил нормальной жизнью, и потому он нормален – проблема в жене. Пятьдесят лет пролетели мимо нее, и она этого не приемлет, сколько бы ей ни объясняли. Не потому что она не хочет с этим смириться, а потому что попросту не способна осознать этого факта. Это – трагедия из трагедий. Говорят, женщину с морщинистым лицом, желающую пойти поразвлечься, муж отговаривал со слезами на глазах. Еще говорят, он про себя думал, что было бы лучше, если бы она вообще не просыпалась. Ну как? Эта невероятная трагедия действительно когда-то имела место. Поучительно?

В голосе Токо был сарказм, но он задумчиво кивнул.

– О, ты что-то придумал?

– …Да, кое-что, – едва заметно кивнул он ехидно улыбающейся Токо. – Думаю, дело обстоит примерно так. Шики, возможно, не хочет просыпаться.

– Тут, похоже, какая-то история. Хорошо. Мне скучно и, наверное, стоит ее послушать, чтобы скоротать время?

Разозлившись на Токо, для которой это был всего лишь способ убить время, он отвернулся.

– Нет, спасибо. Токо-сан, ваша проблема – бестактность.

– Ты чего, сам же начал этот разговор. Я не против, так что выкладывай. К тому же это не просто мой каприз. Твоя Азака вечно по телефону только о ней и говорит – Шики то, Шики се. А как я отвечу, если понятия не имею, кто эта Шики?

При упоминании имени Азаки он сделал кислое лицо.

– Я уже давно хотел вас спросить, как вы познакомились с моей младшей сестрой, Токо-сан?

– Год назад, на курорте. Я оказалась в безвыходной ситуации, пришлось себя выдать.

– …Ну хорошо, однако Азака – очень наивная девочка, так что постарайтесь, пожалуйста, не разговаривать с ней о всяких потусторонних вещах. Я о ней и без того беспокоюсь, такой у нее возраст.

– Азака… наивная? Впрочем, отношения с сестрой – дело твое, я влезать не буду. Расскажи-ка лучше о девочке, которую зовут Шики.

Не в силах отказать навалившейся на его стол Токо, он начал рассказывать.

О том, какой была его подруга Шики Рёги и каким необычным качеством обладала.

В школе они были одноклассниками. Имя Шики Рёги запомнилось ему перед поступлением в старшие классы, и, оказавшись в одном классе, они стали друзьями. Он был единственным, кто сумел завязать дружеские отношения с Шики Рёги, не желавшей иметь друзей.

Но после уличных убийств, произошедших в первый год старших классов, Шики Рёги начала странным образом меняться.

Она призналась, что у нее было раздвоение личности и что другой ее стороне нравилось убивать.

Связь Шики Р. с уличными убийствами двухлетней давности остается тайной и по сей день. Прежде чем что-либо прояснилось, она попала под машину у него на глазах и была увезена в больницу.

Это случилось в первых числах марта, в холодную дождливую ночь.

Вот такая история чужой жизни. Токо сделала вид, будто слушает очередную байку, рассказанную за кружкой пива, но затем улыбка постепенно исчезла с ее лица.

– Вот и вся история о том, что произошло между мной и Шики. Впрочем, этой истории уже два года.

– Вот, значит, почему ее развитие остановилось? Копит жизнь. Так даже вампиры не делают.

Токо усмехнулась уголками губ.

– Ладно, как пишется имя этой девочки? В кандзи, если можно?

– Ш-и-к-и, а что?

– Как в «Шикигами»? А фамилия, значит, Рёги. Превосходно.

Затушив пожеванную сигарету, Токо встала, словно у нее лопнуло терпение.

– Эта больница в пригороде? Интересно… Я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, Токо покинула офис.

Невероятно, в итоге туда же и пришла; неужели совпадение?

Токо прикусила губу.

2

Шики Рёги очнулась несколько дней спустя.

Посещения не разрешались даже родственникам, а следовательно, вопрос об обычных визитах вообще не стоял.

Из-за этого ли?

В этом ли причина того, что новый сотрудник сосредоточился на бумажной работе с таким угрюмым видом, что его было не узнать?

– Мрачно, слишком мрачно.

– Вас понял. Возьму подходящую лампу, – ответил он, даже не взглянув на Токо.

Бывают такие ответственные люди, которые начинают вести себя чрезвычайно нелепо, когда у них что-то не в порядке. Решив, что этот молодой человек из их числа, Токо заговорила:

– Не убивайся ты так. По твоему виду можно подумать, что ты готов туда вломиться этой ночью.

– Невозможно. Эта больница охраняется не хуже исследовательской лаборатории.

Он, видимо, провел тщательное расследование, хотя по его будничному голосу этого не скажешь.

«Ладно, не могу же я позволить новенькому сотруднику стать преступником», – подумала Токо, пожав плечами.

– …Я собиралась держать это в секрете, но раз уж ты так возбужден, скажу. С завтрашнего дня я буду работать в больнице, меня взяли на замену. Узнаю, что с Шики Рёги, так что сиди пока тихо.

– …Что?

– Так уж получилось, что меня пригласили в качестве врача. Обычно я на такое не соглашаюсь, но на этот раз не могу сказать, что это меня не касается. Это ведь я вытянула из тебя эту историю, вот и подумала, что надо хоть этим тебе помочь, – сказала Токо так, будто оказала мелкую услугу.

Поднявшись со стула, он подошел к Токо и схватил ее за руки. Две пары рук качнулись вверх-вниз. …Не понимая, что это выражение восхищения, Токо внимательно на него посмотрела.

– Тебе не кажется, что у тебя странные развлечения?

– Я в восхищении! Я просто потрясен! Оказывается, даже Токо-сан способна на добрые и бескорыстные поступки!

– …Я понимаю, что я – человек необычный, но лучше бы ты не употреблял слово «даже».

– Простите, не подумал. А, так вот почему вы сегодня так официально одеты. Выглядите очень элегантно, вам так идет. Вас просто не узнать!

– …Одета я как обычно, впрочем, комплимент принимается.

Токо поняла, что с ним бесполезно разговаривать, и стала тихонько собираться.

– Так что ничего не предпринимай. В этой больнице и так что-то странное творится. Сиди здесь и смотри за офисом, понял?

При этих словах перевозбужденный сотрудник посерьезнел.

– …Странное, в больнице?

– Угу. Там установлено защитное поле. Похоже, там поработал другой маг. Целью, конечно же, была не Шики Рёги. В противном случае он не стал бы ждать два года.

Это была наглая ложь, но благодаря ее уверенному тону, он ничего не заподозрил.

– …Хм, поле. Как на втором этаже этого здания, да?

– Ага. Есть разные виды полей, изолирующих определенное пространство. Начиная с тех, что создают настоящую стену, и заканчивая теми, что окружают указанное пространство невидимым барьером. Поля высшего уровня представляют собой действующий на подсознание приказ: «Здесь ничего нет, но ходить сюда не надо». Так же, как в этом здании. Если задать условие в виде «те, кому незачем сюда приходить, не заметят этого места», созданное поле будет оставаться никем не замеченным. Нет ничего хуже поля, которое лишь подчеркивает наличие иного мира и позволяет людям осознать, что что-то не так.

Аномалия, не дающая заметить аномалию – таково ее правило пустоты. Поле, на которое никто не обращает внимания, проходя мимо этого места, несмотря на то, что оно есть на карте. Мир, в котором обитает выдающийся маг, внешне ничем не выделяется среди находящихся рядом домов.

Но этот новый сотрудник, сам того не зная, нарушил это поле. Он запросто нашел здание, которое не должен был найти, не зная Токо Аозаки.

…Впрочем, по этой причине она его и взяла.

– …Так поле этой больницы опасно?

– Да слушай же, что тебе говорят. Само поле вреда не причиняет. Эта концепция происходит из буддизма. Поле – это то, что изолирует пространство от окружающего мира. Впрочем, сейчас так чаще называют технику, с помощью которой маг защищает собственное тело. Понимаешь? Как я только что говорила, лучшие поля не вызывают подозрений у обычного человека. Назовем это мыслью, проникающей в разум на подсознательном уровне. Лучшие из лучших достигают состояния «отделенного пространства», но это уже скорее уровень волшебников, чем магов. Сейчас в стране лишь один волшебник, поэтому создание подобного поля практически исключено. Ничего столь мощного, конечно, и не создавалось, но установленное вокруг больницы поле довольно непростое. Причем настолько, что даже я некоторое время его не замечала. Я знаю одного мастера поля, это – техника его уровня. …Впрочем, среди мастеров поля много философов. Большинство держится подальше от всего, что связано с насилием, так что бояться пока нечего.

Действительно, само поле опасности не представляет. Происходящее внутри отрезанного от остального мира пространства – вот проблема. Поле этой больницы направлено не наружу, а внутрь. Проще говоря, такое поле скроет все, что произойдет внутри здания. Например, если посреди ночи взорвется помещение, ни один человек не проснется от шума.

Этого Токо ему не сказала. Пробормотав что-то насчет медленно тянущегося времени, она направилась к выходу, не отрывая взгляда от часов.

– Токо-сан, – настиг ее его голос. – Позаботьтесь там о Шики.

– Ладно, – сказала Токо, махнув рукой.

Она даже не потрудилась обернуться, но он все же задал ей еще один тривиальный вопрос:

– А, кстати, Токо-сан, кто этот ваш знакомый мастер поля?

Цок, Токо остановила шаг.

Она на секунду погрузилась в задумчивость, затем, повернув голову, пронзила его взглядом и ответила:

– Ну, раз мастер поля, значит монах, естественно.

3

Прошло около шести дней с тех пор, как Токо пригласили в больницу в качестве замещающего врача. Токо сообщала своему сотруднику, что состояние Шики Рёги улучшалось с каждым днем. Продолжала ее беспокоить одна деталь.

А именно – является ли Шики Рёги в настоящем и Шики Рёги в прошлом одним и тем же человеком с точки зрения стороннего наблюдателя.

– Ходит дважды в день на физиотерапию и на компьютерную томографию, как на работу. Ты сможешь увидеться с ней в день выписки, так что подожди еще чуть-чуть.

Вернувшись из больницы, Токо разгладила свой оранжевый галстук и села на стол.

Наступил летний вечер.

Красное пламя заката окрасило лишенный источника света интерьер офиса в оранжевый цвет.

– Физиотерапия дважды в день? А Шики этого хватит? Она два года спала.

– Говорят, ей двигали суставы даже во время сна. К тому же физиотерапия – это не физкультура. Пяти минут в день достаточно. Изначально термин «реабилитация» не был медицинским; он означал восстановление человеческого достоинства. Благодаря этому Шики Рёги, которая до того могла лишь лежать, снова почувствовала себя человеком. Ну, а восстановление тела – дело другое.

Токо зажгла сигарету, которую держала во рту.

– Но тут, видишь ли, проблема не с телом, а с сознанием. Эта девочка перестает быть похожей на прежнюю Шики Рёги.

– …У нее… потеря памяти? – нерешительно предположил он, словно долго готовил себя к этому.

– Ну, как сказать… Полагаю, личность у нее та же, что и раньше. С самой Шики Рёги перемен не произошло. Изменилась Шики. Не знаю, будет ли для тебя это шоком.

– Я к таким вещам уже вполне привык. Пожалуйста, объясните подробно. Шики… Что с ней произошло?

– Ладно, скажу честно. Она абсолютно опустошена. Шики до сих пор всегда носила в себе другого… ШИКИ больше не существует. Более того, она, должно быть, даже не знает точно, Шики она или ШИКИ. Когда она проснулась, ШИКИ внутри нее уже не было. Из-за этой потери в ее сознании образовалась пустота. Возможно… эта девочка не выдержит пустоты… Ее сердце пусто. В ее сердце словно дыра. Ее даже ветер насквозь продувает.

– Что значит «ШИКИ не было»… Как это?

– Он, вероятно, умер вместо Шики. Как бы то ни было, Шики Рёги умерла, попав под машину два года назад. Тебя может сбить с толку факт, что она почему-то все еще жива, но предположим на минуту, что она умерла. Шики Рёги вернулась к жизни в виде новой сущности в теле Шики Рёги. Шики нынешняя, Шики в прошлом и Шики в настоящем, воссозданная из тех воспоминаний, – чужие друг другу люди. Невозможно принять чужую историю жизни как свою. Эту девочку, наверное, ночами будет мучить мысль: «Я – все равно не я».

– …Чужую историю? Так Шики не может вспомнить прошлое?

– Нет, она помнит. В настоящий момент она – определенно Шики, которую ты знаешь. Она все еще жива, и причина тому – наличие равных, но раздельных личностей Шики и ШИКИ. Шики Рёги испытала гибель сознания, попав под машину. Предположим, что в этот момент роль умирающего взял на себя ШИКИ. Тогда Шики, которая должна была умереть, осталась в мозгу, а следовательно, ее сознание не погибло. Шики осталась спящей из-за смерти Шики Рёги, но, поскольку умер ШИКИ, смогла выжить. Итак – она два года пробыла в коме и, хотя ее организм продолжал функционировать, не развивалась. Все потому, что она была мертва, но в то же время жива. Придя в себя, она уже стала отличаться от прежней Шики по мелочам. Все не так плохо, как при потере памяти, но воспоминания, вероятно, будут приходить к ней, лишь когда она сама захочет их вызвать. Нельзя сказать, что это другой человек или что она совсем чужая, но теперь она отличается от Шики, которую ты знал раньше. Наиболее целесообразным будет принять ее как третью личность, сочетание личностей Шики и ШИКИ.

…Так она сказала, но в действительности такое не было возможным.

Пока Шики была Рёги, ей незачем было соединяться со своей же половиной – ШИКИ, и Шики не способна заполнить собой дыру, оставшуюся после ухода ШИКИ.

Избегая упоминать этот факт, Токо продолжила:

– Даже если она пришла в себя совершенно другим человеком, она по-прежнему Шики Рёги. Она может сколько угодно считать, что она – не она; эта девочка по-прежнему Шики Рёги. Сейчас она, вероятно, вообще не чувствует себя живой, но придет время, и она примет тот факт, что она – Шики. Роза рождается розой. Можно дать ей другую воду и почву, но розой она от этого быть не перестанет.

– Так что не вешай носа, – шепотом добавила она. – Рано или поздно дыру придется заполнить. Ей придется выстроить свое новое «я» – основываясь не на воспоминаниях прошлого, а на опыте настоящего. Это – храм, с постройкой которого ей никто не в силах помочь. Окружающим в такие дела вмешиваться не стоит. Короче говоря, тебе нужно просто вести себя с ней как всегда. Кстати, ее, кажется, очень скоро выпишут.

Выкинув окурок в окно, Токо вскинула руки и потянулась.

Раздался отчетливый хруст костей.

– Знала ведь, что не надо новую привычку заводить. Вкус у сигарет просто отвратительный, – сказала она, глубоко вздыхая, словно сама жизнь ее утомила.

Глава 4

Когда окончился очередной утренний осмотр, я поняла, что сегодня двадцатое. А значит, с моего пробуждения прошло семь дней. Я быстро пошла на поправку, и завтра меня выписывают. Что до бинтов на глазах, завтра утром я и их смогу снять.

Семь дней… Неделя.

За это время я мало чего обрела.

Потеряла же я столько всего, что даже не уверена, что именно потеряла.

Родители, Акитака, наверное, те же, что и раньше. Но мне они кажутся другими людьми. Забвение всего, что меня когда-то окружало, неизбежно – ведь изменилась та, кого зовут Шики Рёги.

Я коснулась бинтов, прикрывающих глаза.

Единственное, что я обрела взамен всего, что потеряла.

Я два года испытывала смерть, оставаясь в живых. Мое тело изменилось, и теперь я могу видеть такую бесформенную абстракцию.

Первое, что я увидела, пробудившись от комы, была не удивленная бегущая ко мне медсестра… а линия, охватывающая ее горло. На людях, на стенах, даже на самом воздухе – повсюду были видны невероятно четкие линии. Линии неровные, постоянно смещающиеся. Меня преследовало ощущение, что смерть в любую секунду может выплеснуться из этих обособленных абстракций и утащить меня. Мне привиделось, как приближающаяся медсестра разваливается на куски, начиная с линии на шее.

Поняв, что это были за линии, … я раздавила оба глаза собственными руками.

Мои руки два года были без движения, и даже просто напрягать их было мучительно больно, но я их все равно подняла. К сожалению или к счастью, руки были еще слабы, и врачи сумели остановить меня прежде, чем я уничтожила глаза. Врачи решили, что это был просто внезапный импульс, вызванный помутнением рассудка, и не особо интересовались, почему я пыталась раздавить свои глаза.

– Мои глаза… скоро восстановятся?

Не хочу. Не хочу снова увидеть тот мир.

Мир, где ничто не существует. Находясь там, я испытывала покой и умиротворение.

…Сейчас в это невозможно поверить. Вспоминая тот мир после пробуждения, могу сказать – нет места более унылого. Та тьма, пусть даже это лишь явившийся мне в кошмарном сне плод моего воображения… Мысль о возвращении в то место мне невыносима.

А связывает меня с тем местом пара собственных глаз.

Я поднесла к глазам кончики пальцев.

Теперь осталось лишь четким, как взмах бамбукового меча, движением, проткнуть глаза своими пальцами.

– Секундочку, погоди, – прозвучало вдруг. – Ты рано сдаешься.

Я обратила свои чувства в сторону двери.

Там что-то было… что именно?

Кто-то беззвучно приблизился, встав прямо у моей койки.

– Это Мистические Глаза Восприятия Смерти? Они слишком ценны, чтобы их уничтожать, Шики. Тем более что все, что ты способна увидеть, ты увидишь и с искалеченными глазами. Выброшенные проклятия имеют свойства возвращаться, знаешь ли.

– Ты… человек?

В ответ на мой вопрос раздался звук сдерживаемого смеха.

Я услышала щелчок зажигалки и вспышку пламени.

– Я – маг. Я пришла научить тебя пользоваться твоими глазами.

Знакомый женский голос… Без сомнения, это была специалист.

– Что значит «пользоваться»?..

– Ну, намного лучше, чем сейчас, не будет. Впрочем, все лучше, чем ничего. Твои Мистические Глаза, воспринимающие чужую смерть с одного взгляда, появились впервые со времен кельтских богов. Они слишком ценны, чтобы их удалять.

– Его звали Балор*, – сказала женщина непонятно к чему. – Обычно Мистические Глаза представляют собой некую надстройку для зрения, установленную путем спиритической хирургии. Но в твоем случае, полагаю, они образовались естественным образом. Несчастный случай выявил способность, которая была у тебя изначально. Судя по тому, что мне рассказывали, девочка по имени Шики всегда видела суть вещей.

[--Прим. переводчика: Балор, в ирландской мифологии одноглазый бог смерти, предводитель уродливых демонов-фоморов, правивших Ирландией до Племен богини Дану. Балор поражал врагов смертоносным взглядом своего единственного глаза, в который в детстве попали пары волшебного зелья, варившегося для его отца Дота. Во время битвы веко бога приподнимали четверо слуг.--]

…Она сказала это так, будто знала наверняка.

Впрочем, она была права – взгляд Шики всегда был устремлен вдаль. Наверное, даже глядя на человека, она видела не внешность, а душу его.

Хотя сама Шики того не сознавала.

– У Шики, видишь ли, был предохраняющий механизм, действующий без ее ведома. Не пытайся смотреть на внешнюю сторону. У любого предмета есть изъяны. Неудержимое желание разобрать все и переделать вызвано лишь отсутствием совершенных предметов. Твои глаза видят эти изъяны словно под микроскопом. У тебя слишком сильное спиритическое зрение. Ты видишь линии, которые не видим мы, а мозг твой столько времени находился в контакте со смертью, что теперь ты даже способна понять, что они означают. Иначе говоря, ты видишь смерть. Не просто видишь, а можешь ее коснуться. Линии смерти живого существа будут сдвигаться, покуда оно живо. Раз ты способна четко видеть такие линии, глаза твои несильно уступают Мистическим Глазам, убивающим взглядом. Раз уж так хочется их лишиться, отдай лучше мне. Я заплачу за них любую названную тобою цену.

– …Ты сказала, что я буду видеть это, даже когда ослепну? В таком случае мне нет смысла их выкалывать.

– Все верно. Обычная жизнь тебе все равно не светит. Оставь свои метания, Шики Рёги. Открой глаза хоть немного. Ты – из людей моего сорта. А раз так – даже и не мечтай, что сможешь жить как все.

…Последняя фраза прозвучала как приговор.

И я почему-то почувствовала сильное нежелание с ним смиряться.

– Желание жить – дурацкая штука, – сказала я со всей решительностью, какую сумела в себе найти. – Я этим не страдаю.

– Хе. Это из-за пустоты в сознании? Но умирать ты не хочешь, верно? Ты ведь видела тот мир. Ты достигла осознания, которого не дает даже Кетер*, а теперь с жиру бесишься. Понимаешь? Твоя проблема проста. Ну ладно, очнулась ты другим человеком. Что с того? Просто с тобой больше нет ШИКИ. Наверное, раз вы с ШИКИ друг друга дополняли, сам факт его отсутствия делает тебя совершенно другим человеком. Я понимаю, что даже если ты – та самая Шики, теперь ты уже изменилась. Но пойми, из этого ничего не следует. Сейчас ты отчаянно отвергаешь смерть, но у тебя нет воли к жизни. Жить тебе незачем, но ты боишься того, что называют смертью. Жизнь или смерть: не в силах выбрать сторону, ты идешь по границе, как по канату. Полагаю, это и опустошает твое сознание.

[– Прим. Переводчика: Кетер – состояние не-двойственности, недуальности, первым рождающееся из Айн Соф, включающее в себя активное (мужское) и пассивное (женское) начала. Аналогично термину Тайцзы в Даосизме.–]

– …Болтаешь так, будто все на свете знаешь…

Я в ярости взглянула на женщину. И тут… мои глаза, которые не должны были ничего видеть, отчетливо разглядели силуэт женщины и черные линии.

Смерть бросилась на меня из ее линий.

– Видела? Из-за изъянов они приходят в движение даже от легкого контакта. В глазах дремлющих здесь духов твое тело – идеальный сосуд. Если не пробудишься, они тебя заберут и убьют.

Заберут и убьют – это она о том белом дыме?

Но он здесь больше не появлялся.

– Дремлющие духи – это лишь частички души, оставшиеся после смерти. У них нет разума, они просто бродят вокруг. Однако, являясь частицами, они стремятся объединиться, образуя призрак. Разума у них нет, но инстинкты остались. Вроде желания вернуть свое прежнее «я» или обладать человеческим телом. В больнице много дремлющих духов. Из них образуются дрейфующие призраки, ищущие тело, в которое могли бы вселиться. Поскольку они слабы, обычные люди их не чувствуют и вообще не вступают с ними в контакт. Бесформенные духи являются лишь людям с экстрасенсорными способностями – тем, кто может их воспринять. Маги, зарабатывающие на общении с призраками, ставят защитную оболочку вокруг своего эго, и потому их очень редко захватывают дрейфующие призраки. А вот… в человека с пустым сердцем, как у тебя, например, они войдут запросто.

В ее голосе появились нотки презрения.

Так вот зачем приходил тот дым? В таком случае почему он не захватил меня? Если бы он попытался меня заполнить, сопротивляться я бы не стала.

– …Какая же ты жалкая. Так тебе даже рунная защита не поможет. Ну все – так и знала, тебе это не по зубам. Делай теперь что хочешь, – ядовито произнесла женщина, отходя от койки.

– Как думаешь, ШИКИ действительно умер зря, Шики Рёги? – бросила она напоследок перед тем, как захлопнуть за собой дверь.

Мне нечего было ответить.

Проклятье… вечно она затрагивает неудобные вопросы, занозами врезающиеся в мои мысли.

Ночь.

Тьма окружает меня. Сегодня не слышно даже шагов в коридоре.

В эту спокойную, как поверхность горного озера, ночь, я вспоминала свой разговор с той женщиной.

Точнее, ее последний вопрос, на который не было ответа.

Зачем ШИКИ умер вместо Шики? ШИКИ ответить уже не мог.

…ШИКИ, которого больше нет.

Почему же все-таки он исчез?

Ради чего он исчез?

ШИКИ, любивший сны.

Он всегда спал. Но в ту дождливую ночь он умер, отказавшись даже от этого.

Мое «я», которое я больше не увижу, мое «я», которое вообще невозможно увидеть.

ШИКИ, который всегда был мною.

Мой разум затих.

Пытаясь понять ход его мыслей, я стала просматривать свои воспоминания.

Дверь в палату со скрипом отворилась.

Затем послышались медленно приближающиеся шаги.

Медсестра? Нет, уже за полночь.

Из посетителей это может быть только…

Внезапно мою шею обхватила человеческая рука.

Холодная рука сжала шею так, будто решила ее просто сломать.

Глава 5

– А…

Шею сдавило так, что Шики вскрикнула от боли.

Не могу дышать. Горло зажато. Мне так шею свернут раньше, чем я начну задыхаться.

Шики уставилась на противника невидящими глазами.

…Это… не человек.

Точнее, само тело – человеческое, но тот, кто ее душит, уже мертв. Труп, двигающийся сам по себе, напал на лежащую в койке Шики.

Давление на шею не ослабевало.

Шики стала бороться, обеими руками схватив руку нападающего, но силы были несоизмеримы.

Кроме того… разве она не этого хотела?

Шики перестала пытаться вдохнуть и отпустила руку нападающего.

Убивает меня – так пускай убивает. Все равно в моей жизни нет смысла. Нет большей муки, чем существовать, даже не чувствуя себя живой.

Мне даже приходит в голову мысль, что мой уход предопределен судьбой.

Силы покидают меня.

Прошедшие несколько секунд показались вечностью. Время тянулось, словно резина.

Труп сжимал горло Шики. Впившиеся в шею пальцы были лишены тепла и казались деревянными.

Это словно и не убийство было – в его исполнении даже не ощущалось чьей-либо воли.

Треснула кожа на шее.

Потекла кровь – доказательство, что я живая.

И умирая – умирая, как ШИКИ – я эту жизнь отбрасываю.

…Отбрасываю?

От этого слова к Шики вернулось сознание.

Внезапно возник вопрос.

А стал бы он умирать так послушно?

…Верно, я и не подумала.

Разве не принял бы он своего собственного решения, каковы бы ни были причины?

Он бы ни за что не захотел умирать.

…Смерть одинока и бессмысленна.

Смерть черна и отвратительна.

Нет ничего страшнее смерти!..

– …Нет.

Шики внезапно ожила.

Схватив шею трупа обеими руками, она уперлась ногой в живот нависшего над ней противника и…

– Не хочу снова там оказаться!..

…изо всех сил толкнула этот кусок мяса.

Руки трупа соскользнули с окровавленной шеи Шики.

Шики вскочила с койки.

Труп немедленно прыгнул на Шики, и они сцепились посреди темной больничной палаты.

Труп принадлежал взрослому человеку и был на две головы выше Шики. Несмотря на все свои усилия, Шики была вынуждена отступать. Она медленно отходила назад, и обе ее руки были заняты. Палата была небольшая, и вскоре она уперлась в стену. Коснувшись стены, Шики приняла решение.

Она специально отступила так, чтобы за ее спиной оказалось окно.

Свое падение она просчитала.

Одного она не знала – на каком она этаже.

– …Не мешкай, – прикрикнула она на себя и убрала сдерживающие труп руки.

Труп потянулся к ее шее, но не успел… Высвободившимися руками Шики открыла окно, и они, сцепившись, выпали в него.

Началось падение.

Я схватила труп за голову и перевернула нас.

Когда труп оказался ближе к земле, а я – сверху, я прыгнула, руководствуясь лишь чутьем.

Казалось, что земля уже прямо под носом.

Труп ударился о землю, а я летела параллельно земле, что дало мне время перевернуться.

Я приземлилась на все конечности, вспахав землю больничного газона.

Труп упал на больничную клумбу, а я после приземления оказалась на газоне, довольно далеко от него.

Я сумела выполнить невероятный прыжок, каких мне не доводилось делать даже в додзё… но удар от падения с высоты третьего этажа меня парализовал.

Вокруг были лишь деревья, и произошедшее нисколько не нарушило тишину ночи.

Пошевелиться я не могла и чувствовала лишь, как болит шея.

Аааай… Я еще жива.

Но… труп еще не умер.

Если не хочу умереть – задача моя очевидна.

Убить, чтобы не убили тебя. От одной этой мысли исчезает пустота в сердце. И в то же время раскрывается целая гамма чувств.

– Да что же это, – пробормотала я.

Случившееся раскрыло мне глаза.

Да… испытываемые некогда сомнения теперь кажутся полным бредом.

Ведь ответ так прост.

– Вот так сюрприз. Ты что, кошка? – донесся голос из-за спины Шики.

Шики не оборачивалась, все еще испытывая шок от падения.

– Ты? Как ты здесь оказалась?

– Караулила здесь, – ответила, словно между делом, самопровозглашенная маг-специалист. – Предположила, что они придут ближе к сегодняшней ночи, вот и стояла на страже. Видишь, отлеживаться некогда. В больнице явно имеются сильные трупы. В живое тело духи вселиться не смогли, вот и решили показать, на что способны. Вселившись в труп, они решили захватить тебя уже после твоей смерти.

– Как бы то ни было, во всем виноват тот странный камень, что ты мне дала, – сказала Шики, стоя на четвереньках.

В ее голосе не осталось ни капли нерешительности.

– О, ты знала? Ну, так и есть. Это явно моя ошибка. Я установила поле вокруг твоей палаты, чтобы духи не вошли, но я и представить не могла, что они раздобудут тело и пробьют поле. Обычно они не настолько разумны.

Маг рассмеялась, словно это было забавно.

– Правда? Ну, тогда ты и сделай что-нибудь.

– Ладно.

Маг щелкнула пальцами.

Что бы увидела Шики, если бы могла видеть?

Маг писала в воздухе огоньком сигареты. Написанное высвечивалось на трупе, словно проектором.

Знаки далекой страны, где пишут только прямыми линиями, колдовские письмена далекого мира. Цепь по имени Руна ожила, и в то же мгновение… валяющийся на земле труп загорелся.

– ...В воздухе только F, слабовато вышло, – пробормотала маг.

Охваченный пламенем труп медленно поднялся.

Труп ухитрялся передвигаться с двумя полностью сломанными ногами. Словно движимый одними лишь мышцами, он волочился в сторону Шики.

Пламя скоро угасло.

– Эй… да ты шарлатанка.

– Не ругайся. Очень трудно уничтожить врага размером с человека. Чтобы прикончить живого, достаточно лишь сжечь сердце, но с живым мертвецом это не пройдет. Они – мертвецы, так что потеря головы или руки для них не важна. Ты ведь понимаешь, что для уничтожения человеческого тела недостаточно огневой мощи, сравнимой с мощью огнестрельного оружия? Остановить эту тварь способна разве что огневая мощь крематория… или очень добродетельный монах.

– Хватит уже выпендриваться. Неважно, в чем проблема, главное, что ты тут, похоже, не справишься.

Замечание Шики, по-видимому, задело самолюбие мага.

– Ты тоже не справишься. Он уже труп, так что убить его нельзя. По иронии судьбы, человека ты убить как раз можешь, а вот уничтожить тело неспособна. Остается только бежать.

Маг отступила.

Но Шики не сдвинулась с места.

Нет, ногу от падения с третьего этажа она не сломала.

Она улыбалась.

– Пускай он и труп, этот труп – живой. А значит…

Она поднялась с колен.

Своей позой она напоминала изготовившегося к прыжку хищника.

Она дотронулась шеи. Кровь продолжала течь. Кожа разорвана. От попыток удушения остался след, … но она по-прежнему жива.

И это восхитительно.

– …Чем бы он ни был, я его убью.

Она размотала покрывающие глаза бинты.

Мистические Глаза Восприятия Смерти пробудились в темноте.

Пара стройных ног оттолкнулась от земли.

Труп протянул руки к бросившейся ему навстречу Шики.

Проскользнув на волоске от них, она разрубила труп, проведя рукой по линии, которую видели ее глаза.

Своими ногтями Шики сделала ровный разрез от правого плеча до левого бедра.

За это она поплатилась сломанным пальцем, но рана трупа была гораздо большей.

Труп рухнул, как марионетка с перерезанными нитями. Впрочем, в одной руке нити еще явно остались – труп медленно подполз, пытаясь схватить Шики за ногу.

Шики не растерялась и раздавила руку своей ногой.

– Не стой на моем пути, мертвец, – сказала Шики и беззвучно засмеялась.

Я жива.

Прежних сомнений как не бывало, я и не знала, что можно ощущать себя настолько живой.

– Шики! – громко позвала маг, бросая ей что-то.

Незатейливый серебристый нож.

Шики взяла воткнувшийся в землю нож и посмотрела на продолжавший шевелиться труп, как на червяка. И тут же пронзила ножом его шею.

Труп быстро затих, но вдруг…

– Дура, надо бить в саму его сущность!

Катастрофа случилась прежде, чем маг успела договорить.

Как только Шики пронзила труп, из мертвого тела выскочил дым. В отчаянии, словно не зная, куда бежать, дым вошел в тело Шики.

Шики, ослабев, рухнула на колени.

Не имея возможности поразить ее, пока она была в сознании, духи воспользовались тем, что Шики в возбуждении от убийства забыла собственное «я», и вторглись в ее тело.

– Облажалась на добивании, дура.

Маг бросилась к ней. Но тело Шики остановило ее жестом руки.

Увидев просьбу не подходить, маг остановилась.

Тело Шики схватило рукоять ножа обеими руками и повернуло лезвие к груди.

Пустой взгляд снова сменился решительным.

Губы плотно сжаты.

Кончик ножа коснулся груди.

Ее разум и тело… слабому бродячему духу их не взять.

– Теперь я тебя не отдам, – прошептала она, и слова ее были обращены только к самой себе.

Шики видела смерть ползающей внутри нее твари.

Пронзено будет тело Шики Рёги. Но убита будет лишь коллективная сущность, которой здесь не место. Шики была уверена, что ранения не получит.

И она собралась с силами.

– Я убиваю слабую часть себя.

Такой твари… я Шики Рёги не отдам.

Нож легко вошел в ее грудь.

Она выдернула серебристый нож.

Крови не было. Лишь боль напоминала ей о пронзенной груди.

Шики махнула ножом, словно пытаясь стряхнуть ошметки духа с лезвия.

– Так, ты вроде что-то говорила. Что научишь меня пользоваться моими глазами.

У нее стала оформляться определенная манера речи. Заметив эту перемену, маг удовлетворенно кивнула.

– Я научу тебя пользоваться Восприятием Смерти, но на определенных условиях. Будешь помогать мне с работой. Я как раз лишилась подручного, и мне теперь нужна новая пара рук.

– Вот, значит, как, – не оборачиваясь, тихо сказала Шики. – Если соглашусь – буду убивать?

От ее слов маг вздрогнула.

– Ээ, конечно.

– В таком случае я согласна. Я целиком и полностью в твоем распоряжении. Другой цели в жизни у меня все равно нет, – мрачно заметила Шики и медленно осела на землю. Возможно, из-за того, что произошедшее измотало ее… а может, из-за того, что она безжалостно пронзила собственную грудь.

Маг подхватила ее и взглянула на спящее лицо. Его трудно было назвать спящим… оно было неподвижно, как у покойника.

Маг долго вглядывалась в это лицо.

– Цели в жизни нет, говоришь? Знаешь, печально, что ты так ничего и не поняла, – произнесла она, словно укоряя мирно спящую Шики.

– Наличие в тебе пустоты означает, что ты можешь заполнить эту пустоту тем, что сама захочешь. Везучая ты, разве есть в жизни большее счастье? – пробормотала маг и цокнула языком.

Ее саму смутили так внезапно вырвавшиеся слова.

…Потому что о таких вещах она давно уже не вспоминала.

Эпилог

Я думаю о том времени, когда мое сознание провалилось в сон и потонуло в нем.

ШИКИ исчез. Я – другой человек. Ради чего он исчез, что защитил, пожертвовав собой?

Копаясь в памяти Шики Рёги, я поняла.

Наверное… ШИКИ защищал свой сон. Сон, в котором он был счастлив.

Был ли это сон о друге из моего класса? Или о юноше, которым мечтал стать он сам? Этого я уже никогда не узнаю.

ШИКИ исчез, чтобы не потерять ни себя, ни Шики.

И оставил меня в полном одиночестве.

Утреннее солнце осветило палату.

Почувствовав его тепло, я открыла глаза, вновь получившие возможность видеть.

Я спала в койке. Маг должна была уладить последствия произошедшего этой ночью. Впрочем, это неважно. Подумаю лучше о нем.

Не поворачивая даже головы, я продолжала лежать и вдыхать утренний воздух.

Давно ли меня разбудило утреннее солнце?

Полоса света была узкой, но яркой. Яркий свет словно падал в темноту моего сердца.

Странная жизнь, которую я только что обрела, и… часть меня, которая уже не вернется. Соединяясь, они тают в этом свете. ШИКИ Рёги исчезает… вместе со своими снами.

Я оплакала бы его – если бы могла плакать. Но мои глаза сухи. Я ведь решила, что плакать буду лишь раз, и плакать сейчас – неправильно.

И раз теперь уже ничего не вернешь, сожалеть я больше не буду.

Как тьма, расступающаяся перед утренним светом.

Именно так он хотел бы исчезнуть.

– Привет, Шики, – раздался голос рядом со мной.

Я лишь повернула голову в ту сторону.

Там стоял друг, которого я давно знала. Очки в черной оправе и эта его незатейливая прическа – он ничуть не изменился.

– Помнишь… меня?.. – спросил он странно дрожащим голосом.

…А, уже вспомнила. Что ты всегда ждал Шики, что лишь ты один всегда меня защищал.

– Микия Кокуто. Как французский поэт, – пробормотала я, и он радостно улыбнулся. Так радостно он улыбался, когда мы повстречались после первого дня учебы.

Мне неведомо, сколько сил потребовалось ему на эту простую улыбку.

И он, похоже, тоже вспомнил о том разговоре.

– Повезло сегодня с погодой. Отличный день для выхода из больницы.

В глазах его блестели слезы, но он старался говорить будничным тоном.

Я чувствовала себя опустошенной, но его теплота согрела меня, как ничто другое согреть не могло. Показать мне улыбку вместо слез – таков был выбор моего друга.

Смириться с уединением, а не бороться с ним – таков был выбор ШИКИ.

…А я свой выбор еще не сделала.

– …Да уж. Неужели есть вещи, которые не меняются?

Его улыбающееся лицо словно растворялась в мягком солнечном свете, а я просто лежала и смотрела на него.

Смотрела, пока не надоело.

…Знаю, дыру, пробитую в моей груди, этим не заполнишь, но сейчас это – единственное, чего я хочу. Потому что…

…Его мягкий взгляд, его улыбка.

Они – те же, что и в моих воспоминаниях.