Карамелька. Отыщи меня в своей памяти...

Сверяю адрес, стоя у двери чужой квартиры, с пакетом лекарств и вкусняшек. Тяну руку к звонку, тут же одергивая. Уже давно за полночь и где–то внутри спит пятилетний ребенок.

Достаю телефон, нажимая последний вызов.

– Открывай, – говорю, как только берет трубку. Слышу, как щелкает дверной замок и вваливаюсь в помещение, бегло осматривая Миру. – Скорая помощь приехала.

– Спасибо, – улыбается, закутываясь плотнее в халат. Бледная, с синяками под глазами и мелко подрагивающими плечами. – Проходи на кухню.

Закрываю на замки двери и прохожу в указанном направлении, замечая по пути мелочи, на которые в любом другом доме вряд ли обратил бы внимание.

Широкие проходы… отсутствие бордюров и порожков… раздвижные двери… поручни, для возможности дотянуться к необходимым вещам… На кухне практически пустые верхние полки, куча подставок для посуды и специй на стенах и рабочей поверхности. Бытовая техника и инверторная варочная панель, расположенные чуть ниже стандартной высоты, но так чтобы скорее было удобно Мире, а не моему метр девяносто.

– Эту кухню собирали явно не под мой рост, – хмыкаю, включая электрочайник.

– Это было одним из условий аренды квартиры, – пожимает плечами, старательно разрывая пакетик с жаропонижающим и издевательски подтрунивая. – Егор, кстати, ни разу не жаловался, помогая мне с готовкой…

Усмехаюсь, представляя себе медведя охранника, хлопочущего на кукольной кухне. Достаю прозрачную чашку, разрисованную мелкими зелеными листьями, инстинктивно понимая, что это ее. Высыпаю содержимое пакета и заливаю теплой водой.

По кухне мгновенно разносится цитрусовый аромат.

– Я звонил Тасе, – передаю ей теплый напиток.

– Так поздно? – отпивает, закашливаясь. Кривится, едва заметно передергивая плечами. – Как–будто чистящее средство в горячей воде разбавили.

– Могу вызвать скорую, – фыркаю, подталкивая ее кресло к столу и заставляя залпом опустошить чашку. Вскидывает на меня испуганный взгляд, говорящий сам за себя. – То–то же… Сказала, сбить температуру жаропонижающим, уколоть миорелаксант центрального действия и уложить тебя в ванную. Я, конечно, не планировал тебя так скоро увидеть обнаженной, но под видом благого дела, с удовольствием ускорю этот процесс.

Не сдержавшись расплываюсь в улыбке, глядя как Карамелька покрывается пунцовым цветом до самых кончиков ушей.

– Горский, ты дурак? – выдает тут же, отставляя пустую чашку в сторону и обиженно ощетиниваясь.

Отворачиваюсь, тщательно сдерживая в себе смех. Такая же наивная, как и семь лет тому назад.

Тщательно мою руки, протираю ампулу спиртом и вскрываю, набирая раствор.

– Давай–ка переберемся в спальню, – прошу оборачиваясь. Смотрит на меня, как на полоумного. – Я серьезно… Там будет удобнее.

– Не смешно, – бурчит, подкатывая ко мне кресло. Трясущимися руками стягивает частично полы халата, оголяя ноги в коротких пижамных шортах. Быстро протирает боковую часть бедра спиртовым ватным диском и отбирает шприц из моих рук.

Внутри все непроизвольно сжимается, когда не задумываясь вкалывает иглу внутрь мышцы ноги и медленным уверенным движением давит на поршень, вводя содержимое.

Растерянно сглатываю.

Сколько раз она проделывала эту манипуляцию, если довела ее до такого автоматизма?

Шутить внезапно расхотелось.

Зажимает место укола, откладывая шприц на стол.

– Ну, или так… – пожимаю плечами, прочищая внезапно охрипшее горло.

Стягивает с кухонного кресла сложенный плед, кутаясь в него по самый подбородок.

– Знобит? – аккуратно касаюсь губами ее виска, проверяя температуру. Не дергается от меня как от прокаженного, уже прогресс. – Укол подействует минут через пятнадцать.

Откидывается на спинку кресла и рвано вздыхает, устало прикрывая глаза.

– Может к черту ванну и просто в кровать?

– Я в душ хочу, – чуть ли не хнычет она, осторожно растирая мышцы ног. – После температуры все тело липкое и мышцы болят, будто в зале со штангой два часа отзанималась.

Плевать на температуру. Собьется, как только укол начнет действовать. Не могу больше смотреть на нее такую. Захожу в ванную, на мгновение останавливаясь.

Она не приспособлена под потребности Громовой. Ни одного поручня, ступеньки, сидушки. Ни-че-го…

На полках детские шампуни и гель для душа. Большое банное полотенце с бабочками, явно тоже не Миры.

– Я пользуюсь только душевой, – поясняет девушка за спиной.

Закатывает коляску, в руках взрослый набор для ванны, на коленях полотенце. Теряет тут же один из флаконов, который с грохотом падает, подпрыгивая на кафельном полу. Виновато жмурится, прикрывая уши, пока шампунь не останавливается, откатываясь в сторону.

– Давай–ка ты просто посидишь тихонько, – смеюсь, глядя на крепко зажмурившуюся Миру.

– Извини, – закусывает губу, улыбаясь. – Я хотела помочь.

Расставляю принесенное по бортикам, наблюдая за ванной, наполняющейся горячей водой с пеной. Помещение медленно наполняется ароматами, нагреваясь и заполняя воздух влагой.

– Давай ко мне, – стягиваю батник, оставаясь в черных брюках и футболке.

Замешкалась... Бегает взглядом по стенам помещения, не зная, как поступить. Это раздражает…

– Мира… Черт возьми, посмотри на меня! – привлекаю к себе внимание. Вздрагивает, переводя наконец на меня испуганный взгляд. – Ты меня знаешь. Просто прими этот факт, как должное… Кусаться не буду, обещаю...

Кивает, быстро стягивая халат.

– В пижаме купаться будешь?

– Она тонкая, – бурчит, поправляя брительку майки. – Я потом переоденусь.

– Даже спорить не буду, – выдыхаю, закатывая глаза.

Улыбается, протягивая ко мне руки, как ребенок.

Поднимаю. Легкая, как пушинка. Цепляется пальчиками за мою шею, прижимаясь крепче.

Моя маленькая… Выпускать ее сейчас из объятий вовсе не хочется. С удовольствием сам бы забрался с ней в эту чертову ванную, уложил на плечо и обнял бы крепко, согревая, пока не уснет.

Не позволяю себе лишних движений и саркастичных высказываний, боясь снова спугнуть. Осторожно перебазирую в бурлящую пеной ванную.

Закатывает глаза от удовольствия, погружаясь в воду.

– Так лучше? – хмыкаю, наблюдая за ее блаженным видом.

– Определенно, – довольно улыбается и придерживаясь за бортики ныряет с головой.

Сажусь на край борта, прекрасно зная, что за этим последует.

Появляется над водой, протирая лицо руками и пытаясь отдышаться. Взглядом ищет нужный флакон.

– Я помогу, – тянусь за шампунем и отщелкиваю крышку. – Садись поудобнее.

– Мне не пять лет, – смотрит на меня настороженно. – Я справлюсь.

Опять этот долбанный страх в голубых настороженных глазах.

– А мне не восемнадцать, – фыркаю я со смехом. – И да, фетишизмом я тоже не страдаю. Просто экономлю свое время.

– Прости, я испортила тебе вечер, – виновато закусывает губу, глядя на меня. Подтягивает ноги к груди, крепко обнимая в коленях. – Со мной всегда сплошные проблемы.

– Не говори ерунды, – снимаю с подножки лейку, умащиваясь поудобнее. – Давай, я знаю, как тебя расслабить. Откидывай голову.

Регулирую поток воды и оттягиваю ее слегка за волосы назад. Молча подчиняется. Аккуратно ополаскиваю волосы и поливаю руки шампунем.

Наблюдаю за ее реакцией. Возможно это и не мой фетиш, но я точно знаю, чей он.

Мягко массирую кожу головы, пропуская пряди сквозь пальцы рук. Вспениваю шампунь, пробираясь пальцами от висков к затылку, слегка оттягивая волосы в корнях.

Прикрывает глаза от наслаждения. Мышцы плеч и лица постепенно расслабляются. Разве что не мурлычет от удовольствия.

Закусываю изнутри щеку, чтобы не растянуться в самодовольной ухмылке.

Да, Громова, я знаю все твои слабости, и не стоит мне рассказывать, как время меняет людей. Ты все так же плавишься в моих руках и даже если не вспомнишь, когда–нибудь все–равно смиришься с этим обстоятельством…