Караул Смерти

Глава 1

Небо над Ночной стороной было наполнено звёздами. Звёзды сверкали, точно осколки хрусталя, а под ними распростёрлась абсолютная, мёртвая тьма. Поверхность полушария Кьяро, обращённого к краю системы, представляла собой ни что иное, как обширные пространства оледенелых чёрных скал. Если солнце когда-то и светило сюда, то было это во времена, когда планета ещё только формировалась и её ось не была нацелена точно в сторону Йенво – местного светила. Только было это больше миллиарда лет назад. С тех пор немногие фотоны, которые отскакивали от этой бесплодной земли, посылались только звёздами в небе, а сегодня – ещё и реактивными струями трёх «Штормовых воронов», с рёвом зашедших в большой кратер, который старые карты механикусов называли Инорин-Майорис.

Над центром кратера троица летательных аппаратов снизила скорость и зависла в морозном воздухе, испуская вертикально вниз струи из двигателей на кончиках крыльев и попыхивая соплами на фюзеляже, чтобы удержаться на месте. Второй и третий аппараты остались висеть, первый – приготовился к высадке. Под крыльевым пилоном мигнула вспышка. Нечто узкое вонзилось в землю, зарывшись похожим на гарпун наконечником в холодный, безжизненный камень. На хвосте снаряда сидел кокон. Раздвинув стальные лепестки, он раскрылся чёрным цветком, превратившись в тарелку ретранслятора. Из середины выдвинулась антенна; на кончике замигал крошечный голубой огонёк. В нижней части кокона открылась заслонка, и оттуда появился небольшой, с человеческую голову, летающий предмет, вытягивая за собой тончайший серебристый провод – кабель связи. Едва слышно пульсируя крошечными моторами, предмет двинулся вперёд и опустился в чёрный зев шахты по центру кратера.

По вокс-связи раздался голос:

– Жнец-1 на месте. Вокс-транслятор развёрнут. Открываю люки.

Первый аппарат мягко раскрыл четыре двери: по одной с каждого борта короткого фюзеляжа, одну на носу и ещё одну – под хвостом. Вниз, в тёмную глубину, извиваясь полетели десантные тросы. Появились четыре неясные фигуры, тяжёлые и хорошо вооружённые; лишь тусклый отблеск глазных прорезей выдал какой-то намёк на их обличье. Фигуры съехали по тросам вниз, быстро канув в чёрный зев старой вентиляционной шахты. Секундой спустя из кормового люка выскользнула пятая фигура и слетела вниз по тросу. За спиной у неё висел перекинутый через плечо меч. Через минуту резкий голос доложил:

– Точка входа под контролем. Готовы принять Шестого.

– «Жнецы» слышат тебя, Альфа. Приготовиться к спуску.

Первый «Штормовой ворон» лёг на левое крыло и отвалил в сторону от шахты. «Жнец-2» подлетел и занял его место.

– Выпускаю Коготь-6, – сообщил пилот.

В верхней части второго «Ворона» загудели лебёдки, разматывая толстые высокопрочные тросы из улучшенного полимера. Нечто большое и неправдоподобно увесистое опустилось в устье шахты. Изнутри исходило нетерпеливое ворчание, усиленное решётками вокализатора на толстых скошенных плитах лобовой брони. Минуту спустя в вокс-сети прозвучал недовольный лай:

– Я внизу!

– Убираю тросы, – ответил «Жнец-2».

Магна-захваты, лязгнув, отскочили. Тросы моментально утянуло обратно – на барабаны лебёдок.

– Жнец-3: выдвигаюсь на позицию. Сбрасываю комплект обеспечения. Будьте наготове.

Большой металлический короб медленно опустился во тьму туннеля. Через сто двадцать метров спуска с гулким ударом встал на твёрдую землю. Одна из тёмных фигур – самая низенькая и самая широкая – нашла дверь, ориентируясь на подсветку рунной панели. Бронированные пальцы отстучали код доступа. Замки раскрылись, запоры отошли – дверь выскочила на несколько сантиметров наружу, затем скользнула назад и вверх с маслянистым шипением. Изнутри вереницей выкатилась пятёрка стрелковых сервиторов; нагрудные индикаторы подсвечивали снизу неприятные лица красным. Сервиторы были безобразны: полумашины–полутрупы – немёртвые рабы со стёртым разумом, жизнь в которых, если её можно так назвать, поддерживалась питательными жидкостями и электрическими системами. Человеческие руки удалили от плеча и заменили на тяжёлое оружие, которое питалось из патронных барабанов, сидящих высоко на покрытых сталью спинах. У пояса плоть уступала место шасси с танковыми гусеницами в миниатюре. Шасси негромко рокотали и пыхтели, испуская из труб на корме двойные струи выхлопных газов. Место черт лица занимала аугметика: человеческие глаза, носы, губы и языки давно истлели.

Несмотря на весь свой неказистый вид и неспособность мыслить дальше примитивного определения и ведения цели, сервиторы давали серьёзную огневую поддержку в бою. И вдобавок годились в качестве подручных носильщиков боеприпасов. А ещё это был расходный материал. Как только все сервиторы вышли, Максиммион Фосс забрался в короб и принялся вытаскивать запечатанные ящики. Их он выложил один к одному, затем ткнул руну – и дверь грузового контейнера закрылась.

– Коготь-4: подтверждаю – обеспечение выгружено. Вира!

– Понял, Четвёртый. Выброска окончена. «Жнецы» желают вам счастливой охоты, «Коготь». До встречи здесь же во время эвакуации. Жнец-1: конец связи.

Реактивные струи «Штормовых воронов» вспыхнули с новой силой: троица поднялась в вышину над кратером. Затем, выстроившись клином, развернулась на север и, вибрируя турбинами, с рёвом понеслась во тьму, пока не пропала за пределами слышимости. Безмолвие и спокойствие вернулись на оледенелую землю. Теперь лишь свет звёзд снова освещал эти скалы. Будто не было здесь никогда трёх могучих штурмовых кораблей. На дне шахты, однако, осталось доказательство высадки: шесть оперативников Караула Смерти – с заданием и вооружением, чтобы его выполнить. По крайней мере, они на это надеялись.

Глава 2

Каррас осмотрел просторную круглую полость, куда спустилась команда. Оптика шлема мягко стрекотала, тщетно пытаясь добиться видимости в абсолютной тьме. Даже слабенького света звёзд хватило бы: усовершенствованная начинка визора смогла бы обработать его, чтобы вывести изображение полости словно в свете пасмурного дня – по крайней мере, для его генноусиленного зрения. Но дна вентиляционной шахты Инорина не достигал никакой свет вообще.

– Ни черта не видно, – Соларион стукнул по шлему, словно проблема была в технике. – Я думал, они закончили с улучшением режимов видения перед тем, как мы улетали из крепости.

– Закончили, – ответил Фосс. – Я сам видел.

– «Коготь», – велел Каррас, – включить подствольные фонари. Только на минимум: мы же не хотим обнаружить себя, бросая тени во все стороны.

Мигнули четыре тусклых луча. Всего четыре: ни у Фосса, ни у дредноута Хирона болтеров, как у остальных, не было. Фосс был вооружён огнемётом, однако, пока не начался бой, голубой огонёк запальника он зажигать не будет. Хирон был оснащён тяжёлым силовым кулаком со своим небольшим огнемётом. Но главным оружием дредноуту служила грозная штурмовая пушка, установленная в правый плечевой разъём на корпусе. Остальной отряд сжимал в руках болтеры, весьма далёкие от штатных. Тройная навесная система позволяла крепить дополнительную тактическую оснастку. Конкретно для этого задания сюда входили боковой фонарь – которым сейчас и воспользовался каждый, – небольшой лазерный дальномер и подствольный гранатомёт, особые заряды к которому хранились в патронташах, опоясывающих бронированные тела десантников. Вкупе с установленным наверху магноскопом и укороченным стволом, больше подходящим для операций Караула Смерти, оружие внешне совершенно не походило на то, к чему привыкли десантники, однако во всех основных моментах оно осталось тем же.

Прямо над головой у Карраса из темноты послышалось гудение: сервочереп, сопровождающий истребительную команду, двинулся вперёд на своих крошечных суспензорах. Отлетев метров на пять от командира отряда, череп остановился. Послышался отчётливый щелчок. Собственный источник света – не ярче небольшой свечи – окружил его размытым жёлтым сиянием. Висящий в воздухе череп повернулся кругом; глаза-линзы обшаривали полость точно так же, как это делали глаза космодесантников. Полость – тёмная и гулкая – представляла собой равную смесь геометрических и природных форм. Сделанное человеком – прямые линии и острые углы – торчало из груд чёрного, обледеневшего камня. Пол ровный, точнее – почти ровный. Столетия человеческих шагов и скребущих по камню колёс тяжёлых автоповозок протёрли свои тропы. Каррас проследил эти дорожки до десятка полукруглых туннелей, по большей части заваленных: плотные груды камней и толстых железных балок заблокировали входы. Чистыми от камней оставались лишь несколько.

– Горное оборудование, – сообщил Фосс слева от Карраса. Он подошёл к ближайшей машине: громоздкому опрокинутому погрузчику. Одна негнущаяся лапа торчала под углом вверх. Большая машина, довольно неуклюжая с виду, почти не уступала размерами Хирону, только выкрашена была в жёлтый цвет, тогда как ворчливый дредноут был весь чёрный.

– Хорошо сохранилась подо льдом, – сообщил Фосс. – Даже не заржавела.

Он подошёл ближе и заглянул в металлические внутренности.

– Ни силовой установки, ни контрольных щитков.

Повсюду вокруг лежали подобные развалины. Лучи фонарей плясали по кучам гнутого металла и угловатых силуэтов. Соларион обследовал тёмную массу из пластали и проводов впереди, затем начал обход широким кругом, пригнувшись и водя фонарём по земле. Через минуту сообщил:

– Каррас, это место брошено много лет назад. Свежих следов нет. Здесь никто не проходил.

– Дохляк, – сообщил Зид.

– Альфа, где супостат? – загрохотал Хирон. – Я жажду убить что-нибудь – и убить сейчас же!

– Мы не на зачистке, Шестой, – резко отозвался Каррас. – Тебе это известно. Ты будешь убивать тогда, когда я дам тебе дозволение убивать. Не раньше.

Хирон пробурчал что-то под нос, потом сказал:

– Чем раньше – тем лучше. Может, нас и не послали очищать, библиарий, но смертоубийство будет. Помяни моё слово. Хватит на каждого с лихвой.

Дредноут повернулся на оси корпуса к Зиферу Зиду и добавил:

– С тиранидами всегда так.

Ненависть в голосе Плакальщика, когда он произнёс слово «тираниды», нельзя было спутать ни с чем. Видно, дредноут решил, что нашёл в Гвардейце Ворона родственную душу. Определённо, оба они жаждали битвы, но какой десантник не жаждет? Даже Каррасу пришлось признаться себе, что часть его ждёт не дождётся этого: прилива адреналина, обострения чувств, пьянящей радости видеть, как падает твой враг.

Он бросил взгляд на сервочереп, парящий неподалёку. Мысли о славной битве растаяли. Каррас сердито скривился. Через приборы черепа Сигма мог слышать всё, видеть всё, записывать всё, даже предпринять какие-то действия, если понадобится. Во всех отношениях эта пожелтевшая летающая смесь мозгов, кости и древних технологий являлась самим Сигмой, хотя настоящее тело инквизитора физически пребывало на орбите в безопасности «Святой Неварры». Каррас мысленно вернулся к инструктажу перед заданием на борту корабля, когда они в первый и единственный раз узрели человека, служить верой и правдой которому их обязала торжественная клятва Караула Смерти.

Поразительный и в то же время – простой, зал очень походил на часовню своим высоким сводчатым потолком, метров на двадцать возвышающимся над прохладными чёрными плитами пола. Ни окон, ни иллюминаторов здесь не было, только гидравлические переборочные двери по правому и левому борту. Двери были настолько широкими, что пятеро десантников при желании прошли бы в них плечом к плечу, а Хирон мог войти без всяких затруднений. Собственно, когда остальной «Коготь» прибыл для получения инструкций, оказалось, что Хирон уже ждёт на месте, тихо урча на холостых оборотах.

– Малость терпения не хватило, а, Старый? – подначил дредноута Зид.

– Инквизитор пожелал поприветствовать меня собственнолично, – прогрохотал огромный воин. – Хоть кто-то на этом корабле признаёт и уважает ценность возраста и опыта. Не то что некоторые.

– Я уважаю тебя, брат, – ответил Зид. – Просто не хочется, чтобы ты там всё закоптил. И шуму от тебя больше, чем от танка с негодной трансмиссией.

Хирон рыкнул, однако без злобы:

– Когда-нибудь, воронёныш, ты будешь рад слышать мой шум. Это будет в тот день, когда Хирон спасёт твою никчёмную жизнь.

Зид расхохотался.

– По-моему, тебе в голову ударили собственные выхлопные газы.

Плакальщик испытывал симпатию к Гвардейцу Ворона. Даррион Раут и Игнацио Соларион – наоборот. Соларион метнул на длинноволосого десантника уничтожающий взгляд, желая, чтобы тот заткнулся. Зид, как обычно, этот взгляд проигнорировал. Каррас развернулся кругом и шагнул внутрь.

Шесть недель. Шесть недель на борту «Святой Неварры» – и ни слуха от человека, который свёл вместе всю команду. Теперь они находились в системе Йенво по пути к месту первой своей операции – и инквизитор, наконец, изволил созвать их. До этого дня никто из «Когтя» в зале для инструкций не был.

Помимо равномерно установленных ниш с чашами горящего ароматического масла, от которого по комнате плясали оранжевые отблески, отчего комната пульсировала и двигалась, только на одной стене имелось серьёзное украшение. Большую часть основания стены занимало ступенчатое полукруглое возвышение, на котором высился трон из черепов, изящно вырезанных из чёрного мрамора. Работа, достойная настоящего мастера, только было в ней кое-что определённо странное: сиденье было сделано для нормального человека, но высота трона – почти три метра над самой верхней ступенью возвышения – подразумевала, что ни один человек просто так в него не сядет. Понятно, что сделано это было для того, чтобы показать превосходство и власть над теми, кто собирается внизу. Сейчас трон пустовал.

На стене за троном располагался высоченный барельеф, изображавший несколько худощавого человека в плаще под капюшоном, по бокам от которого стояли огромные космические десантники в броне, внешний вид которой отсылал к мрачным временам Ереси и периоду сразу после её окончания. Легко узнаваемый посох, который держал человек в капюшоне, ясно указывал на его личность: не кто иной, как Малькадор, известный как Сигиллит, основатель Священных орденов Инквизиции в дни, когда Император ещё стоял во главе созданных им легионов Космодесанта.

– «Не было доверенного более», – процитировал Раут за спиной у Карраса. – «Беспрекословен он был. И беспрекословна была его вера».

– «Тело его стало прахом на ветру», – отозвался Каррас, цитируя тот же древний текст – «Мечтатель недремлющий» Экто, – «но воля его и жертва навеки вошли в наследие, оставленное всему человечеству».

– Это произведение слишком переоценивают, – произнёс новый, незнакомый голос. – Ибрамин Изавий Экто родился спустя семьсот с лишним лет после смерти Сигиллита и обладал довольно средним доступом в Великий либрариум. Его писанина – лишь домыслы и мелодрама для нагнетания чувств, не более того.

Голос, ясный и резкий, был выше голоса любого космодесантника и звучал при этом несколько модулированно, почти искусственно из-за передающей аппаратуры. Слова исходили из небольших решёток вокализаторов в глазницах многочисленных черепов трона. Сам трон тут же приковал внимание отряда: наверху неожиданно появилась сидящая фигура – белокожий, широкогрудый и мускулистый мужчина с белой бородой и пронзительными голубыми глазами. Он был облачён в чёрные штаны поверх облегающего комбинезона из чёрной титановой чешуи, золотые браслеты и золотые же поножи. Красную мантию с высоким воротником удерживала на плечах пара серебряных застёжек, сильно напоминающих черепа. Между черепами свисали полоски толстой серебряной парчи. Расставленные пальцы покоились на сводах двух чёрных черепов, которыми оканчивались подлокотники трона.

Человек оглядел их сверху и улыбнулся, однако улыбка вышла такой же плоской и искусственной, как и голос.

– Наконец-то мы встретились, «Коготь». Я – Сигма, и я буду руководить операциями отряда вплоть до окончания вашей службы в Карауле Смерти. Вы должны простить мне, что не представился раньше, но я предпочитаю проводить инструктажи лишь в относительной безопасности реального пространства.

– Тогда надо было представиться, когда мы поднялись на борт в Дамароте, – не упустил возможности возмутиться Соларион. – Нельзя заставлять космических десантников ждать, инквизитор ты или нет.

Глаза бородача остановились на Ультрамарине.

– Я предпочёл сначала понаблюдать за тобой, сын Жиллимана. Куратор обязан узнать характер и способности своих агентов, прежде чем их задействовать. А на вашу долю остаётся знать лишь параметры задания. Так что вам – легче, разве нет?

Из круглого проёма метров пяти в поперечнике по центру комнаты донеслось нарастающее гудение. Проём по кругу обрамляли перила из чёрной пластали. Максиммион Фосс подошёл к перилам и заглянул вниз.

– Впечатляющий гололит.

На трёхметровой глубине поблёскивала большая чёрная полусфера, чью поверхность усеивали мерцающие линзы проекторов. Пока Фосс восхищался, в воздухе перед ним над дырой материализовался массивный трёхмерный объект. Символ Инквизиции, изображённый с предельной точностью, два метра высотой и метр в поперечнике. Он выглядел таким же реальным, как и всё остальное в комнате.

– Подойдите к проекции, – велел Сигма. – Пора вам узнать часть деталей операции «Ночная жатва».

– Часть деталей? – возмутился Каррас, однако инквизитор оставил вопрос без внимания.

Череп с литерой «I» пропал, на его месте появилась самая странная планета, какую когда-либо видел Каррас. Она походила на лежащее на боку яйцо, нацеленное точно в сторону солнца. Заостряющееся полушарие, обращённое к светилу, сияло, испещрённое глубокими вулканическими разломами, в то время как противоположное, более округлое, полушарие было чёрным, как само забвение. Экватор планеты опоясывала залитая тенью щель: огромный каньон, простирающийся по всей окружности планеты.

– Планета Кьяро, – сообщил Сигма, – рудный мир в этой самой системе. Мир, куда вы скоро отправитесь.

Он рассказал им всё, что разведка ордоса успела собрать к настоящему моменту, поведал о первоклассном агенте, которого отправил туда и о её внезапном исчезновении. Белый Феникс – так он её назвал. Он рассказал про аугметический имплантат у неё в голове и о критически важной информации, которую тот содержит. Он упомянул о долге и преданности – и что её нужно вытащить оттуда живой. Она всегда служила Императору и Инквизиции верой и правдой – и сейчас ей потребовалась помощь.

Следовательно, «Ночная жатва» – не задание на уничтожение. Спасательно-поисковая операция.

Хирон застонал. Зид покачал головой.

И тогда инквизитор поведал им о природе ксенозаразы, охватившей этот мир.

Тираниды.

Настроение Хирона сразу изменилось. Дредноут нетерпеливо сжал и разжал огромные металлические кулаки.

Гололит планеты исчез, явив ряд тошнотворных ксеноформ в отталкивающе чётких подробностях и расцветке. Увидев их, дредноут зарычал и дёрнулся: казалось, он готов броситься вперёд и в кровожадной ненависти измолотить даже изображения проклятых ксеносов. Его можно было понять: не кто иной, как тираниды, практически стёрли с лица Галактики орден Плакальщиков. Сигма выдал ряд фактов и фигур, описав детали операции и численность противника. Цифры ошеломляли. По здравому разумению, никакую команду из шести человек нельзя посылать против такой силы, однако, снова напомнил он, операция будет, по крайней мере – первая её половина, скрытной. Отряд не должен открывать своего присутствия, пока не настанет крайняя необходимость. По этой же причине Сигма велел Каррасу подавить свой психический дар. Эфирный след библиария нужно скрыть насколько можно.

Причина проста: ордос полагал, что у истоков всей этой деятельности находится могущественный тиранидский генотип. Генотип этот – повелитель выводка генокрадов.

Никто из присутствующих раньше не встречался с подобным созданием. Но Каррас прочёл достаточно на Дамароте и в окклюдских архивах, чтобы знать, что такую тварь не стоит недооценивать. Сигма это только подтвердил, сообщив, что существо это – совершенный убийца, эволюция которого сделала его в полной мере таким же смертоносным в эфирной битве, как и в физической. Спустись космодесантники в шахты Кьяро без защиты пентаграмматических оберегов и незаглушённым даром Карраса, их сразу же обнаружат – и вся хищная орда кинется на них. Хирон вместе с Зидом выразили рьяный энтузиазм от такого развития ситуации, уже представив себе битву, от которой шахты доверху наполнятся мёртвыми ксеносами, однако Сигма весьма резко их оборвал. Цель операции – спасение Белого Феникса. Только после её вызволения задача может считаться успешно выполненной. Любой другой исход станет пятном – можете не сомневаться! – на их именах и чести их орденов. Конечно, были вопросы. На некоторые прозвучали ответы – и некоторые даже вполне удовлетворительные. Но остальные вопросы остались без ответа. Инквизитор чаще всего ссылался на уровень доступа и секретность. Команда получает только ту информацию, которая ей может понадобиться. Всё, что напрямую не способствует выполнению задания, остаётся закрытым. Такой порядок вызвал напряжённость и гнев – и в немалых количествах, – однако время, проведённое на Дамароте, где секретность была на каждом шагу, умерило пыл. Они – оперативники Караула Смерти, обученные убивать. Превыше всего они жаждут битвы: шанса обратить уроки, полученные у сержантов Караула, напрямую против врагов человечества. Все мысли отряда были заняты скорым кровопролитием.

Когда команда наконец получила приказ разойтись, Каррас повернулся, чтобы уйти вместе с остальными. Однако белокожий человек на высоком троне остановил его:

– Не ты, Альфа. Я хотел бы переговорить с тобой наедине.

Каррас остался и подошёл к основанию помоста, подняв глаза на странный образ человека наверху.

– Мы должны работать вместе: ты и я, – заговорил Сигма. – Я знаю, что получать приказы от простого смертного для тебя будет трудно – под моим руководством есть другие команды, и поначалу это всегда вызывает трудности, – но мы нуждаемся друг в друге. Древнее соглашение между ордосом и Караулом Смерти соблюдается со времён Апокрифонского конклава. Мы обеспечиваем разведку. Вы производите отстрел. Клинок рубит лучше, когда его удар направляют глаза, так? Поэтому я спрошу тебя сейчас: у нас будут проблемы?

Каррас не стал отвечать сразу. Многое из происходящего на борту «Святой Неварры» ему не нравилось. Верхние шесть палуб постоянно закрывало поле Геллера, и, следовательно, всякая астральная проекция его сознания туда проникнуть не могла. Даже капитан корабля, Кашка Редторн – высокая, симпатичная и очень смышлёная – не имела туда доступа, несмотря на десять с лишним лет командования. Каррас догадывался, что на этих палубах обитает инквизитор вместе с навигатором и корабельными астропатами, но только лишь потому, что больше нигде на борту он их присутствия не чувствовал. Прежде никогда с подобными мерами внутренней безопасности на имперском корабле он не сталкивался. Не был ли инквизитор параноиком? Чего он так боится?

– Это, – Каррас указал на тело, восседающее на троне, – не ты.

– Если бы я сказал, что это был я, – ответил Сигма, – ты бы мне поверил?

Каррас покачал головой.

– Не больше, чем именам, которые ты себе дал.

– Прекрасно. Ты прав, что сомневаешься. Это просто проекция, как ты уже догадался. Моя настоящая внешность, моё истинное имя – не имеют никакого значения. Только данные о задании – вот что должно тебя беспокоить, и тут ты можешь доверять всему, что видишь и слышишь. Я хочу, чтобы Белый Феникс вернулся ко мне, Лиандро Каррас, в любом состоянии. Если нельзя вытащить её живую, меня устроят её останки. Если – нет, тогда я прошу хотя бы оптиком, вживлённый ей вместо глаза. Но твоей главнейшей задачей будет вернуть её мне. Это твой долг, как старшего этой истребительной команды Караула Смерти и как космического десантника, отданного мне в оперативное подчинение. Ради него члены твоей команды могут погибнуть в бою. Я хочу, чтобы ты принял этот факт. И я хочу, чтобы ты был готов положить собственную жизнь ради выполнения моих заданий.

– Но ты не станешь делиться с нами ни смыслом наших операций, ни полученной в случае успеха информацией.

– Я всегда буду давать вам всё, что нужно для выполнения работы. Ни больше, ни меньше. Ты можешь не всегда соглашаться с моими решениями, но ты всегда будешь им следовать. Я служу ордосу очень давно, кодиций, и мой авторитет имеет поддержку на самой Священной Терре.

Больше вопросов раскрытия информации он касаться не будет.

Сказанного было далеко не достаточно, однако это ничего не меняет. Присяга дана. Долг нужно блюсти.

Но Каррас ещё не закончил.

– Ответь мне, инквизитор. Это ведь ты выбрал меня в командиры. Это ты собрал мою команду. Я слышал разговоры на Дамароте о необычности требований. Члены Совета Караула, похоже, не очень-то обрадовались. Можно было выбирать почти из сотни боевых братьев, однако ты выбрал именно нас. Даррион Раут – первый Экзорцист, когда-либо служивший в Карауле Смерти, и сейчас он здесь только потому, что ты лично поспособствовал соглашению с магистром ордена. Я чувствую, что здесь кроется что-то серьёзное, что-то, что я упускаю. Подозреваю, что на службе у тебя есть предсказатели – одарённые провидцы, которые могли поведать о неких потенциальных возможностях, которые ты пожелал воплотить в жизнь. Если они видели основные линии будущего, одной из причин которого являюсь я или моя команда, расскажи мне об этом сейчас. Мы имеем право знать.

Бородач снова улыбнулся своей пластиковой улыбкой.

– Не могу опровергнуть логичность твоих предположений, Альфа, однако правда гораздо обыденней. Твоя команда собрана благодаря своим талантам и тому, как один сможет дополнять других. Я в курсе тех сложностей, которые имеются между вами. Но время и опыт усилят сплочённость отряда. Как и всех космических десантников, сражения рано или поздно вас сблизят. Никакой тайны за моим выбором нет. Просто я требую себе самых лучших.

Каррас сердито нахмурился. Всё это – наверняка, ложь, но и отрицать зерно истины в ней нельзя. Ложь всегда действует лучше, если к ней примешана толика правды. Во всех испытаниях Дамарота боевые братья отряда «Коготь» показали себя исключительно умелыми воинами. Все, кроме Раута. Экзорцист – серьёзный боец, но его способности не столь очевидны, в отличие от остальных. Каррас был уверен, что Раута выбрали потому, что душу его нельзя различить в варпе. Зачем именно это было сделано – до сих пор его озадачивало и вызывало серьёзную озабоченность.

Молчание затянулось – и стало понятно, что вопросами больше ничего добиться не получится. Сигма поделился всем, чем желал поделиться. Он отпустил Карраса, и библиарий присоединился к остальной команде и техновидцам корабля, дабы воздать почести боевому снаряжению перед отправкой.

Это было двадцать два часа назад, ещё до подлёта к планете и до погрузки в «Грозовые вороны». И вот они здесь: сходят в недра мира, расколотого противоположностями. Продвигаясь вслед за Соларионом, который шёл первым, Каррас снова проиграл в голове слова инквизитора:

«Члены твоей команды могут погибнуть. Прими этот факт».

Призрак Смерти отпустил тихое проклятие, но его скрыл щиток шлема. По этому поводу Каррас может сказать только одно: ни один из его десантников здесь внизу не погибнет. Только не в его смену. Ни ради этого проклятого инквизитора, ни ради кого-то другого.

«Отряд «Коготь», – сообщило по воксу неприглядное череполикое устройство, передавая слова Сигмы через ретранслятор на поверхности, – сейчас я привяжу ваши системы слежения к соответствующей указке. Она покажет местоположение основной цели, но не покажет путь к ней. Записей о расположении природных туннелях за шахтами нет. Тем не менее, мы продвинемся до пересечения координат «шесть-дельта-шесть-один», видимой на ваших ретинальных дисплеях. Там я запущу особую картографическую процедуру. Если сервочереп получит повреждения до достижения этой точки, вероятность успеха задания снизится до менее одного процента. Если мы попадём в засаду или будем раскрыты, вашей первой задачей будет защищать это устройство. Это понятно?»

Каррас движением век перещёлкивал ретинальный дисплей, пока тот не показал трёхмерное представление известного расположения Подработок Ночной стороны. Мигнув ещё пару раз, он отделил ту часть шахты, в которой на данный момент находилась команда. Их текущее местоположение было отмечено светящейся зелёной точкой. Пересечения координат, о котором шла речь, подмигивало белой. Кратчайший путь до неё также был подсвечен – тонкой линией пульсирующего белого света. По правде говоря, его можно было назвать как угодно, только не кратчайшим: извилистые серии поворотов, скруглений и перепадов, где прежние копатели рыли во всех возможных направлениях, отчаянно надеясь наткнуться на богатую жилу редких и ценных элементов. Одним словом, расположение шахт было абсолютно хаотичным.

– Мы поняли, – ответил Каррас черепу. – Будем надеяться, что ни в одном ключевом туннеле на нашем пути ничего не обрушилось. «Коготь», пока заряжаемся только «охотниками». Попытаемся проделать всё чисто и просто. Соларион, ты – вперёд. Дай знать, как только заметишь любой свежий след.

– Слышу, Альфа, – отозвался Соларион неприветливо.

В последнем слове проскользнула язвительная нотка: «Альфа» было сказано так, что прозвучало почти как ругательство. Каррас задавил сильное желание клюнуть на приманку. Будет ли Соларион так же зариться на место командира, когда начнётся заваруха? Сигма на встрече не оставил никаких сомнений: как только команда раскроется, на них накинутся в таких количествах, что мало не покажется, а команда раскроется обязательно – рано или поздно. Это неизбежно. Как только они достигнут основной цели, это будет хороший пинок по этому осиному гнезду. Потом останется только бешеная гонка – отход с боем к точке эвакуации, пока не вышло время.

– Все остальные, порядок следования вам известен. Хирон, ты с одним сервитором – GS8 – стережёшь эту точку.

– Не нужны мне никакие сервиторы, – заворчал дредноут.

– У тебя, как и у всех нас, есть мёртвые зоны, Плакальщик. Стрелковый сервитор прикроет эти зоны. Возможно, ты ещё будешь рад. Это место не должно достаться врагу ни при каких условиях. Это ясно? Это единственная точка эвакуации, доступная на полсотни километров во все стороны. Если мы её потеряем…

– Просто веди их ко мне, Призрак Смерти. Не оставляйте всё веселье для себя.

Каррас повернулся к остальным.

– По пути я назначу дополнительные точки сбора. Если придётся отступать и эти точки окажутся под угрозой, пробивайтесь сюда. Что бы ни случилось, братья, сделайте всё, чтобы оказаться здесь до того, как истечёт время. У нас меньше десяти часов. «Грозовые вороны» ждать не будут.

Пока на хронометре оставалось почти полных десять часов, его счётчик светился зелёным. За пять часов до конца он сменится жёлтым. За два часа – оранжевым.

За тридцать минут – дисплей хронометра станет красным.

– Всем всё понятно?

Низкие голоса, искажённые вокс-связью, ответили утвердительно. Командир дал команду отряду выдвигаться, и все попрощались с дредноутом, надеясь, что это только временно. Соларион, с болтером наперевес, чтобы освещать себе путь, осторожно двинулся к самому восточному туннелю. Череп – дистанционное воплощение Сигмы – последовал за ним, держась на метр выше и позади, выбрасывая собственный слабенький, не сильнее огонька свечи, лучик света. Остальная команда двинулась следом: вначале Каррас, за ним – Раут, Фосс и, наконец, Зид, в кильватере которого тащились четверо из пяти сервиторов-стрелков, трое из которых везли дополнительные боеприпасы, которые Фосс закрепил к ним на рамы. У последнего к спине был пристёгнут чёрный ящик, принадлежащий Сигме. Инквизитор до сих пор не удосужился поделиться хоть какой-то информацией о его содержимом.

Каррас всё думал: не бомба ли это? Он мрачно представил себе, как он и вся его команда обращаются в пар, не успев вовремя пробиться к выходу сквозь заторы чужацких тел. Иногда он был даже рад, что не одарён истинным видением. Иначе подобные мысли запросто означали бы неминуемую гибель. Лучше не знать, как и когда тебя заберёт твоя последняя, необратимая смерть, пока она не явится сама.

Там, на Дамароте, Марн Лохейн спросил о психическом обучении на Окклюдусе, явно удивлённый, что Каррас не может прозревать основные линии будущего.

– Мой дар – для битвы, – ответил ему Каррас. – Мне не дано сильное предвидение, как некоторым из братьев. А так как больших способностей к этому у меня не открылось, было сразу решено, что моей энергии найдётся лучшее применение в других, более военных, искусствах.

– Понятно, – отозвался Лохейн. – Или тебя не стали обучить видеть будущее, потому что есть вещи, которые кому-то не хотелось, чтобы ты увидел.

Тон, каким это было сказано, равно как и сами слова, в тот момент Карраса встревожили. Ответить тут было нечего. Лохейн улыбнулся и махнул рукой, однако что-то в его взгляде Каррасу всё-таки не понравилось.

«Если это бомба, то значит, надо постараться убраться отсюда прежде, чем она рванёт.В противном случае, отряд «Коготь» станет самой короткой истребительной командой в истории.

И не останется от нас ничего, что можно отправить домой».

Хирон смотрел, как пятна света его товарищей тускнеют и пропадают за поворотом туннеля. Когда огни исчезли, дредноут повернулся к сервитору, с которым остался. Тот стоял на месте, тоже тарахтя двигателем, только тише. Подняв готовое к бою оружие, сервитор осматривал устья туннелей: не шевельнётся ли враг? Хирон вздохнул внутри своего железного саркофага. Здесь кровопролития не будет. Это другие будут сегодня проливать кровь, не он. В этом Плакальщик был практически уверен. Как бы сейчас хорошо было отправиться с ними; иметь прежнее, настоящее тело космического десантника, а не только мозг и органы, засунутые в бак с питательной жидкостью. Его корпус слишком велик для туннелей. Охоты не будет. Врагу придётся явиться самому.

В компании одного лишь безмозглого сервитора и безмолвной чернильной тьмы вокруг, Хирон обратился мыслями к славному прошлому и проклял судьбу, которая оставила его в живых, когда весь остальной орден погиб. Как часто бывало в такие моменты, когда не остаётся ничего, только ждать мстительного побоища, которого он так жаждет, Плакальщика охватили мысли о смерти. Какая-то его часть – та, которая больше потворствовала желаниям, – давно ждала смерти. Он мог погибнуть с честью и славой множество раз, но видно судьба быть выжившим. Даже в самый худший момент, когда он валялся красными кусками на пропитанном кровью мху, стервятники растаскивали его внутренности и смерть почти забрала его, – вмешалась судьба, лишив вечного покоя забвения. Его нашли, нарекли великим героем и закрыли в поддерживающий жизнь железный гроб сражаться дальше. Гордость – это одно, но и у неё есть свои пределы. Пусть жестокая смерть заберёт его, унесёт туда – к душам потерянных братьев. Он жаждет этого всем сердцем, однако не станет ускорять её приход. Давным-давно он поклялся всю жизнь, какой бы долгой она ни была, служить Императору. Однако века сменяют друг друга – и сколько ещё их потребует Император за эту клятву?

Хирон буркнул себе под нос:

– Может быть, сегодня я встречу достойную гибель. Может быть, сегодня придёт освобождение, которого я так жду. Пусть они явятся за мной, явятся огромной лавиной, алча моего уничтожения. Пусть мы умрём вместе: музыка их предсмертных воплей унесёт меня на ту сторону – к братьям, что ждут меня. Жестокий, кровавый конец. Ради алых слёз самого Сангвиния, пусть будет так.

Сервитор рядом едва заметно вздрогнул, услышав эти речи, и Хирон почти представил себе, что тот сейчас с ним согласится. Только сервиторам такое не под силу. Может быть, часть промытого разума этого бедолаги ощутила толчок ответить. Может быть, слова дредноута отразили и его отчаянное желание.

Нет. Это просто сервитор: более не человек со своими словами и мыслями.

«И всё же, нам обоим не дали умереть, дабы мы могли служить дальше», – подумал Хирон, глядя сверху вниз на мёртвенно-бледную, усеянную гнёздами разъёмов голову человека-машины. И тут в нём взыграла гордость и восстала против растущего уныния. Он рассердился на себя. Что он делает, равняя себя с сервитором? Как он может позволять себе такую слабость, такое неверие в себя? У них нет ничего общего. Он, Хирон, – Плакальщик, могучий боевой брат Адептус Астартес. Из него сделали дредноута не потому, что он был слаб или поддался ереси или предательству, как тот, кем был когда-то этот сервитор. Хирон продолжил жить, потому что был сильным, крепким, упорным и непреклонным. Его жизнь была достойна продолжения, неважно, какой ценой, несмотря на все страдания и одиночество, и бесконечное чувство вины единственного оставшегося в живых. Он так же, как и прежде, нужен Империуму. Нужен Караулу Смерти. Этому выскочке библиарию Каррасу и его «Когтю»… Им он понадобится тоже – ещё не успеет закончиться день. Пока нечестивые ксеносы продолжают угрожать всему, ради чего сражался и погиб его орден, Хирон будет жить дальше – и жажда крови его будет неутолима. Однажды, когда придёт время, смерть положит конец его служению. А когда придёт этот день – решать Императору, а не ему и, тем более, какой-то мерзкой нечисти.

Углубившись в мысли, дредноут шагал по периметру полости: фара на корпусе освещала путь; от сокрушающих, направляемых гидравликой шагов с потолка и стен сыпались кусочки льда. Старые выработки чувствовали его, слышали, слушали его нескончаемое ворчание, медленно вдыхая и выдыхая морозный воздух в ожидании бушующего вихря насилия и крови, который неминуемо должен будет разразиться.

Глава 3

Хорошо, что техномагосы установили в шлем автоматический картограф. За последние полчаса бесконечные туннели, практически неотличимые один от другого, слились в кошмарную массу петляющих и ныряющих туда-сюда проходов – промёрзшие, безжизненные кишки Ночной стороны. Пока «Коготь» не встретил никаких свежих следов, ни останков животных, ни даже единого пятнышка лишайника или плесени.

Для буйства жизни здесь, конечно, слишком холодно и пусто, но чтобы вообще ничего? В прошлом, как было известно Каррасу, тут было по-другому. В досье на Кьяро перечислялось несколько крупных местных форм жизни, указанных как потенциально опасные. Но пока, во всяком случае, никаких шевелений не было. Каррас подумал о шахтёрах, некогда ступавших по этим самым тропам до того, как иссякли местные жилы. Наверное, это не та жизнь, которую стоит выбирать, если у тебя есть выбор. Неисправный термокостюм становится смертным приговором, или пропавший свет, или обвал, или заполненная газом полость, или ещё дюжина других повседневных опасностей. Опять же, палящий жар, смертельная радиация и постоянная сейсмическая активность Дневной стороны – вряд ли многим лучше.

Идущий впереди Соларион взял правее, следуя постепенному изгибу и понижению туннеля. Даже космический десантник со своей безупречной памятью с трудом ориентировался бы в этом лабиринте кое-как прорубленных в скале ходов и заброшенных, выработанных машинами пластов. В некоторых туннелях вообще не было видно следов человеческих рук. Они не были ни проплавлены, ни пробиты, хотя и оборудованы подпорками и пластальными защитными дверями, как в других частях шахт, созданных человеком. Стены некоторых из этих естественных проходов были гладкими, почти как стекло, и закруглялись явно по контуру массивного цилиндрического тела. Скорее всего, это работа скалоедов – здоровенных червеобразных, которые считались вымершими.

Находили только их массивные, похожие на клинки, зубы да кольца сегментированного панциря из чёрного вещества, твёрдого как алмаз, но полностью органического, если верить отчётам Механикус Биологис. Никаких других останков за все столетия, что люди занимали планету, найдено не было, и тем более не было зафиксировано ни одного живого представителя. Отчасти Каррас надеялся, что эти гигантские черви действительно вымерли. Отряду хватало трудностей и без них. Человек воспользовался наследием, оставленным скалоедами. С самых первых дней на Кьяро люди присоединяли норы этих тварей к шахтам, прокапывая из них собственные отнорки в поисках драгоценной руды.

Каррас прошёл изгиб туннеля и снова увидел Солариона. Из вокса раздался щелчок. Свет впереди изменился. Стены вокруг Солариона больше не искрились инеем.

– Вошёл в следующую полость, – сообщил Ультрамарин. – Противника не обнаружено.

– Продвинься на десять метров влево и жди приказаний, – велел Каррас. – Сначала прочешем всё как следует, потом я буду решать: подойдёт это место для точки сбора или нет.

– Понял, – буркнул Соларион.

Теперь Каррас вышел из туннеля и на подсвеченной зелёным картинке, которую выдавали оптические устройства шлема, разглядел просторный многоугольный зал, чьи стены, высеченные из сплошного камня, не нуждались в дополнительных подпорках. В стенах зала было пробито горными машинами восемь тёмных полукруглых входов, включая тот, откуда пришла истребительная команда. Ходы вели в чернильно-тёмные туннели на все основные направления компаса. Потолок остался нетронутым, каким был от природы: заострённые сталактиты нависали сверху, точно чёрные клыки, готовые клацнуть. По периметру, однако, располагалось несколько металлических лестниц, ведущих к меньшим, сделанным вручную туннелям. Между некоторыми висели пластальные мостки и платформы. С первого взгляда было видно, что люди здесь не только работали, но и жили.

«Природная пещера, которой воспользовались первые шахтёры, – подумал Каррас. – Не нравятся мне все эти выходы. Слишком много направлений нужно прикрывать. С другой стороны, есть несколько хороших узких мест на уровне пола и достаточно свободно, чтобы перемещаться во время перестрелки».

На полу пещеры ровными рядами выстроилось несколько десятков сборных лачуг и будок – некоторые – довольно большие, все с плоскими крышами – и вместе с ними пара десятков приподнятых платформ, назначение которых разгадать теперь не представлялось возможным. Возможно, когда-то здесь велись небольшие работы первой стадии очистки руды. Большие участки стен занимала крест-накрест сеть труб и коробов. Наверху во мраке молча и недвижимо висели огромные вентиляторы вытяжки. В отдалении справа автоповозка, старая, но в прекрасном состоянии, метров восьми вместе с кабиной и открытым кузовом, намертво вмёрзла широкими шинами в пол. Для чего бы в прошлом это место ни предназначалось, с настоящего момента и до конца операции оно будет служить первой из точек для чрезвычайного сбора команды. Карраса устроило то, что, несмотря на все недостатки, пещера была подходящим местом, чтобы развернуться и дать врагу бой без опасности застрять.

Остальные десантники пробрались в пещеру, нарушив её вековое ледяное безмолвие. По команде Карраса отряд рассредоточился широкой цепью у западного края. Четвёрка стрелковых сервиторов вкатилась следом, рокоча и сотрясаясь на компактных железных гусеницах. Каррас отдал приказ начать прочёсывание. Через несколько минут было объявлено, что зал чист. Ничего. Ни единого свежего следа. Пещера была такой же безжизненной, как и те туннели, что привели их сюда. Отряд собрался в центре пещеры, и Каррас обратился к ним с речью.

– Я назначаю точку сбора номер один здесь. Это наиболее близкая пещера, напрямую из которой можно дойти до точки эвакуации. Омни, сделай схрон боеприпасов на одной из центральных крыш, куда можно легко забраться. Сложи туда треть всего, что у нас есть. Когда мы сюда вернёмся, компания у нас будет большая.

– Я могу заминировать пещеру так, чтобы тут всё рухнуло, Грамотей, – предложил Фосс, – но тогда у нас останется маловато взрывчатки.

Каррас подумал над предложением. Он осмотрел стены, потолок. Заминировать, чтобы это всё обрушилось на погоню, – может решить всё дело, когда операция выйдет из-под контроля, но идеальным местом для подобных чрезвычайных мер пещера не выглядела.

«Колонн нет. Всю массу держат стены. И насколько они толстые?»

– Нет. Прибереги взрывчатку, Омни. Дальше ещё будут места поудобнее.

Сервочереп инквизитора тронулся с места и подлетел к толстым адамантиевым плитам аварийных взрывостойких дверей около четырёх метров шириной – дверей, которые были накрепко закрыты. В более обустроенных участках шахты таких дверей было много: они предназначались для защиты людей и оборудования от взрыва газа и прочих смертельно опасных происшествий.

– Дорога дальше лежит за этими дверями, – сообщил Сигма.

Черепок сдвинулся влево и завис у щитка управления. Из нижней части выдвинулась крошечная механическая лапа и принялась тыкать в рунную клавиатуру. Ничего. Каррас тоже подошёл к щитку и наклонился, чтобы рассмотреть небольшое отверстие в стене.

– Тока нет. Большая часть проводки вынута. Придётся открывать вручную. Второй, Третий и Пятый, помогите мне.

В стене, за стеклянным окошком, пряталась рукоятка, выкрашенная жёлто-чёрными полосками. Каррас разбил стекло и потянул рукоять. Из середины каждой створки развернулся длинный толстый стержень.

– Зид, Раут, беритесь за дальний. Мы с Соларионом возьмёмся за этот.

Встав по двое к каждой створке и примагнитив оружие к бедренным щиткам, десантники попытались раскрыть двери, однако даже со сверхчеловеческой мускулатурой и всей мощью, которую придавала силовая броня, дело шло туго. Через минуту кряхтения и проклятий сворки разошлись едва ли на полметра. Фосс закончил со схроном и теперь стоял, наблюдая за ними и ухмыляясь за щитком шлема.

– Жалко на всех вас смотреть. Мой старый слуга и то справился бы лучше. Пророк, иди тяни с другими. Я возьмусь на этой стороне с Грамотеем.

– Я же предупреждал тебя не называть меня так!

– Ладно, брат, давай иди уже и начинай тянуть.

Фосс взялся за рукоять левой створки рядом с Каррасом. Он упёрся понадёжнее и обхватил покрепче латными перчатками стержень, собираясь с богатырской силой.

– Сейчас вы у меня посмотрите.

Имперский Кулак, одновременно с Каррасом, рванул, вложив всю свою мощь и напрягая толстенные мышцы невероятно широкой спины. Металл протестующе застонал, однако створка начала двигаться. В считанные секунды просвет увеличился с полуметра до двух с половиной – и большая его часть приходилась на левую сторону. Больше стараться нужды не было. Можно идти дальше.

– Только не благодарите меня все сразу, – велел Фосс, пока команда протискивалась в тёмный туннель.

– Вижу как наяву, – откликнулся Зид, – Максиммион Фосс, Имперский Кулак. Капитан третьей роты. Магистр дверей. А подумай, какая символика на флаге! Это восхитительно!

Даже Соларион не смог удержать сдавленный смешок.

Раут и Сигма, однако, остались в молчании. Каррас это заметил – и улыбка его сразу погасла.

– Глядеть в оба, «Коготь», – велел он по воксу. – Это вражья земля. Соларион, веди вперёд.

Глава 4

– Альфа, тебе лучше подойти сюда.

Голос, слегка подпорченный помехами, принадлежал Солариону. Чем глубже спускался «Коготь», тем сильнее количество соледитовой взвеси в морозном воздухе начинало сказываться на вокс-связи. Каррас вскинул бронированный кулак, давая сигнал остальным замереть на месте, потом двинулся по туннелю дальше – туда, где маячил широкий силуэт Ультрамарина. Встав рядом, Каррасу даже не пришлось спрашивать, почему головной дозорный «Когтя» остановился. Туннель перегородила груда камней.

– Я так и знал, что это случится. Обвал недавний, Каррас.

– Преднамеренный?

– Отпечатков нет, – ответил Соларион. – Остаточных следов взрывчатки в воздухе нет. С нашей стороны обвал выглядит естественным, но наверняка я не скажу.

Каррас замолчал, обдумывая ситуацию. Мыслимо ли, чтобы кто-то знал об их пришествии? Если взять этот обвал плюс аварийную дверь с отсутствующей проводкой, то такая мысль начинает казаться вполне вероятной. Простая скрытность – одно дело (хотя сброс такого многотонного чудовища, как Хирон, по стометровому вентиляционному колодцу скрытным назвать трудно), хотя псайкер с сильными способностями, обратив внимание на нужное место в нужное время, наверняка сумел бы засечь появление незнакомых духовных отпечатков даже несмотря на то, что Каррас подавил силу и яркость своего дара. Но зачем другому псайкеру сосредотачиваться на шахте Инорина? Если только… Может ли так случиться, что среди врагов есть настоящий провидец, умеющий улавливать основные линии будущего?

Как бы хотелось освободить свой дар, хотя бы на миг. Отправить своё астральное «я», со скоростью мысли обшарить тьму впереди и найти этого противника. Но, опять-таки, Сигма подчеркнул это особенно. Без подавления, на этот раз – собственноличного, присутствия Карраса в эфире, вражеский главарь почувствует его в тот же миг и отправит своих смертоносных чад en masse, чтобы разорвать незваных гостей в клочья. Истинный же провидец, с настоящей способностью предвидеть, мог за много месяцев, даже – лет, узнать, что сюда заявится истребительная команда. Если этот обвал явился результатом такого видения, то, несмотря на всё психическое глушение, все свои пентаграмматические обереги, вытатуированные на коже, фотореактивные ячейки на чёрной броне и светомаскировку, вполне могло статься, что отряд «Коготь» уже раскрыт.

Однако без психического дара этого никак не проверишь.

– Альфа – отряду. Есть вероятность, что нас гонят в засаду. Глядеть в оба, братья. Я не хочу. чтобы они вдруг посыпались нам на голову.

– Есть обходной путь, – подал голос Соларион. – Взгляни на карту. Видишь перекрёсток в трёх секциях позади? Мы можем повернуть в юго-восточный туннель. Он тесноват и не такой прямой, но привести в нужную точку сможет.

– Потеряем двадцать минут сверху, – ответил Каррас, – а мы и так уже затянули. Но ты прав, брат. Это наш единственный вариант.

Каррас повернулся к сервочерепу, который парил в нескольких метрах сзади. Сигме сказать было нечего? Видимо, нет. Зато было что сказать кое-кому другому.

– Они недооценивают нас, – раздался жёсткий и почти ничего не выражающий голос. – Если они думают, что получили какое-то преимущество над нами, то они ошибаются. Мы – Караул Смерти, и в нас заключена их погибель. Веди нас вперёд, Альфа, – в засаду или нет, неважно – и мы им это докажем.

Это был Экзорцист, и сейчас он обратился напрямую к Каррасу в первый раз после спуска. Само по себе, это было не так удивительно. Во время подготовки на Дамароте Каррас и остальные вскоре узнали, что Экзорцист – человек немногословный, причём половина его слов – туманные цитаты, которые, похоже, узнавал один только Каррас. Слова Раута повисли в воздухе между пятью закованными в латы воинами. Командир отряда почти физически ощутил, как по телу прокатился трепет жажды сражения. Другие наверняка тоже испытали нечто подобное, однако, раз его дар подавлен, тут остаётся только догадываться.

– Смотрящий прав, – вступил Зид. – Пусть попробуют свою засаду. Я только за.

Услышав своё прозвище, Раут напрягся. «Смотрящий». Его Экзорцист получил за то, что, по известным только ему причинам, почти никогда не сводил глаз с командира «Когтя». Там, на Дамароте, происходило то же самое. С момента первой встречи в трапезной между двумя десантниками появилось странное напряжение. Каррас не раз подступал к Экзорцисту с вопросом: не хочет ли тот обсудить что-то с глазу на глаз? Но ответа так и не добился. Раут как будто ждал чего-то – и чего-то нехорошего, судя по мине. Однако Каррас даже приблизительно не мог догадаться, что это могло быть. Не имея другого выхода, он бросил свои попытки, хотя постоянно чувствовал, что Раут продолжает за ним следить. Зид, на самом деле, никого не хотел оскорбить. Все эти прозвища давались исключительно из духа товарищества, однако ни Раут, ни Соларион не горели желанием отзываться на свои клички, как другие собратья.

Времени на рассуждения у Карраса больше не было.

– Соларион, веди назад, к перекрёстку. Прибавить шагу. Любой тупик будет стоить времени, которого у нас и так немного.

Ультрамарин, не говоря ни слова, протиснулся мимо.

Остальной отряд двинулся следом, с сервиторами и летающим черепом в хвосте. Сейчас они шли быстрее, чем раньше, осознавая, что торопливое возвращение отыгрывает секунды, которых и так осталось немного. Но, несмотря на спешку, отряд продолжал держать ухо востро.

«Столько этих «если», – думал Каррас. – Здесь в туннелях возможностей устроить завалы хоть отбавляй. Если у них есть провидец, то мы идём прямо в капкан. Сигма, зачем, во имя Императора, мы вообще сюда спустились? Не верю я, что дело тут в преданности своим людям. Важные разведданные – возможно, но, подозреваю, тут что-то большее.

Что такого в этом Белом Фениксе, чего ты нам не рассказываешь, Сигма?»

Глава 5

Чтобы пробраться через боковой туннель, идущий от перекрёстка, который указал Соларион, как единственный альтернативный путь, всей команде пришлось идти пригнувшись. То есть, всей, кроме Фосса. Пока они шли по тесному ходу, то и дело задевая наплечниками холодный чёрный камень, Зид обернулся к приземистому Имперскому Кулаку:

– Наконец-то, Омни, хоть какая-то польза быть коротышкой.

Тот фыркнул:

– Сделай одолжение, бледнолицый: сними шлем. Лишний свет тут не помешает, а ты ведь у нас почти светишься в темноте.

Гвардеец Ворона хохотнул.

– Хватит, вы оба! – прикрикнул Каррас из головы отряда. – Коготь-3, ты уже должен видеть следующую развилку.

– Как раз выхожу на неё, – ответил по воксу Соларион.

Каррас ощутил какую-то дрожь, сперва – еле заметную, но которая очень быстро нарастала. В луч подствольного фонаря ворвались струйки пыли.

– Шевелись! – рявкнул Каррас. – Бегом к перекрёстку!

За исключением Солариона, который уже был далеко впереди, остальная команда перешла на бег в полусогнутом состоянии. Дрожь становилась всё сильнее. По шлемам и наплечникам забарабанил дождь из камней и грязи.

– Землетрясение? – спросил Зид на бегу.

– Кровь и преисподняя! – чертыхнулся Каррас, не снижая хода. – Если бы не надо было глушить силу, я бы знал, что происходит!

– И вражеский вожак тотчас бы тебя заметил, – затрещал модуль связи из небольшой металлической подставки сервочерепа. – Приказ о псиглушении остаётся в силе, пока его не отменю я! От него зависит успех всей операции.

Каррас выбрался из туннеля и увидел спину Солариона, держащего на прицеле устья трёх туннелей на другой стороне небольшой естественной пещеры.

– Трясёт-то всё сильнее! – выдохнул Фосс, выскакивая наружу за спиной у Карраса. – Именем Дорна, что про…

Раут и Зид вывалились следом, между ними прожужжал сервочереп, по-прежнему вытравливая за собой свою «дорогу жизни». Последними выкатились стрелковые сервиторы, резво вращая гусеницами. Трое из них успели проскочить. Последний получил удар по черепу камнем размером с силовой кулак. Голова человека-машины лопнула; от левого полушария осталась неприятная каша. Белёсая питательная жидкость потекла на шею и плечи. Затем посыпались новые камни. Не успели гусеницы сервитора коснуться порога туннеля, как его похоронила лавина тяжёлых чёрных камней.

– Клянусь Шпилем, еле успели! – выдохнул Зид, который оказался ближе всех у выхода из туннеля, вдруг превратившегося ещё в одну каменную стену. Каррас проверил провод сервочерепа и увидел, что тот уходит под свеженаваленный щебень.

– Сигма, ты всё ещё с нами?

– Всё ещё с вами, Альфа, – протрещал голос инквизитора. – Провод остался невредимым. Связь есть. А теперь начинайте расчищать завал. Тело сервитора нужно вытащить.

– Разрешите отказаться! – возразил Каррас. – Основной путь для эвакуации заблокирован и время не на нашей стороне. Мы не станем откапывать неработающего сервитора. «Коготь»…

– Этот сервитор тащил гексаграфу! – перебил его Сигма. – Тебе известно, что это такое? Без неё операция уже закончена, а последствия для тебя и твоей команды, Призрак Смерти, крайне нехорошие.

Каррас встречал некоторое число туманных ссылок на гексаграфы при чтении в крепости Караула на Дамароте. Несколько раз смутно упоминалось об их применении, в основном, в связи с оборонительными операциями против презренных эльдар. На секунду его охватила ярость. Если устройство настолько критично для операции, надо было отправить два: основное и резервное, а нести их поручить самим космодесантникам. Однако Каррас не имел ни малейшего понятия, насколько эти устройства редки или опасны. И, вообще, обладает ли Ордо Ксенос второй гексаграфой?

Он бросил взгляд на трёх оставшихся сервиторов. Помощи от них никакой. Руки сервиторов были заменены приживлённым к плечам оружием. Так что в земле копаться придётся самому «Когтю».

– Ладно, братья, – объявил Каррас. – Давайте откапывать эту проклятую штуку.

– Ну уж нет! – возмутился Соларион.

Максиммион Фосс пропустил его слова мимо ушей, протолкался мимо остальных, ухватил самый крупный обломок и, точно пёрышко, отбросил в сторону, где тот разлетелся на десятки кусков помельче. Через пару секунд Зид с Раутом безропотно взялись за дело. Каррас посверлил Солариона взглядом, размышляя: не дать ли тому прямой приказ, который, правда, наверняка приведёт к открытому противостоянию, которого сейчас не нужно. Так что он плюнул и принялся убирать обломки вместе с остальными. Ещё через несколько секунд Соларион присоединился к команде, пробормотав только тихое проклятие. Вскоре пятёрка десантников стояла полукругом, разглядывая сплющенное тело навсегда выведенного из строя сервитора.

– Каша, – заявил Зид, – но две коробки с патронами ещё целые.

Он присел возле раздавленного человека-машины и отцепил пару серых коробок с помятой металлической рамы. На сломанной спине сервитора торчал гладкий чёрный ящик. Как и обе коробки, он был побит и поцарапан, но других повреждений не получил. Одну сторону ящика залило белёсой телесной жидкостью.

– Это и есть гексаграфа? – поинтересовался Фосс.

Большим крылатым жуком подлетел сервочереп Сигмы, гудя антигравитационными моторами.

– Отстегните ящик от тела, – велел инквизитор, – только не открывайте! Здесь его запускать нельзя, потому что каждый психический взгляд на планете в тот же миг обратится в вашу сторону. Повторяю ещё раз: ящик должен остаться запертым!

– Да слышали мы, – откликнулся Фосс, нагибаясь и отстёгивая ящик от белёсого изломанного тулова.

– Привяжите ящик к другому сервитору, – приказал Сигма. – И держите этого сервитора между собой. Мы больше не можем позволить повториться тому, что сейчас произошло.

– Если бы ты сразу нам сказал… – начал Зид.

Череп развернулся к нему лицом.

– Как уже указал твой Альфа: часы операции тикают. Советую вам двигаться дальше.

– Соларион! – подал голос Каррас. Более говорить ничего было не нужно.

Ультрамарин уже развернулся и шагал к устью туннеля, в который следовало идти дальше. Соларион канул внутрь, на стенах заискрился свет фонаря. Однако свечение снова изменилось – и Каррас это заметил. Воздух уже не был таким бодрящим. Каррас проверил показания внешней температуры.

«Становится теплее. Мы спускаемся глубже – и становится теплее».

Судя по проекции автокартографа на ретинальном дисплее, скоро они пересекут границу неизведанной территории. Пройдёт всего немного времени прежде, чем им придётся использовать гексографу.

«И если то, что говорит Сигма, верно, в тот же миг мы призовём прямо на свою голову бешеную атаку врага».

Он взвесил в руках болтер, чувствуя успокаивающую тяжесть оружия, и направился к устью туннеля вслед за Соларионом.

«Значит, так тому и быть, – думал Каррас, крепко сжимая оружие. – Самое время перейти к настоящему делу».

Возможно, психосиловой меч Арквеманн, спрятанный в ножнах, закинутых за левый наплечник, чувствовал то же самое. Каррас не мог этого сказать. Пока внутренние врата закрыты для потока силы, дух клинка от него отрезан.

«Потерпи, жаждущий, – всё равно сказал он оружию. – Кровопролитие придёт».

И когда оно придёт, то обрушится, словно девятый вал. Пережить который им потребуется вся удача на свете.

Глава 6

Прошло всего четыре часа – а шахты уже были не похожи те, в какие вошёл отряд. Совсем не похожи. Следов человеческой деятельности здесь не существовало вовсе. Больше не встречались подпорки и крепкие аварийные двери. Никакой инструмент не касался этих стен. Никакую руду не добывали из этих недр, чтобы вывезти наверх для очистки. Остались лишь естественные пещеры и лавовые протоки планеты – во всяком случае, по большей части. Под всеми мыслимыми углами их пересекали ходы, проделанные твёрдыми как алмаз зубами колоссальных скалоедов. Каррас не мог избавиться от ощущения, что недавнее землетрясение было не просто результатом тектонического сдвига. Могло ли так статься, что некоторые скалоеды уцелели здесь, внизу, никем не найденные? Или землетрясение вызвал кто-то другой – гораздо, гораздо более худший?

Здесь стало светлее. Каррас осмотрел ближайшую стену. Камень покрывали пятна светящейся поросли. Каррас коснулся одного из них: пальцы погрузились примерно на сантиметр, пятно было пружинистое, но довольно сухое. От прикосновения по пятну разбежались цветные волны – и в воздух взлетело едва заметное облачко пыльцы. Датчики шлема тут же предупредили о содержании в облачке лёгкого цитотоксина с примесью галлюциногена – защитный механизм. Сигма загнал отряд за пределы карты, которую отображал ретинальный дисплей. Каррас отметил на автокартографе момент, когда мигающие точки, обозначающие отряд, покинули светящиеся изгибы цифровых туннелей и пещер и сдвинулись на тёмное, пустое пространство. По настоянию Сигмы, отряд должен идти, придерживаясь примерного направления к основной цели, пока не найдёт подходящее место для гексаграфы. Это значило: до следующего пересечения, потому что при текущем положении дел других способов найти подходящий путь без этого странного устройства не предвиделось.

– Отключить фонари, – велел Каррас, щёлкнув своим. – Света от этих организмов на стенах для ночного видения вполне хватит.

Фосс притормозил, чтобы изучить одно из пятен, и получил такую же волну света и выброс защитного токсина.

– Интересная реакция. Довольно агрессивная. Если провести анализ, побьюсь об заклад, обнаружится ДНК тиранидов.

Зид, однако, светящимися пятнами не впечатлился.

– Я спускался сюда не для того, чтобы сражаться со светящимся мхом. Пять часов мы здесь – и ни одного жёсткого контакта. Мы точно уверены в ксенозаражении? Мы ведь так ничего и не видели. Сигма, твоей информации можно доверять? Потому что, видимо, пока никого нет дома.

Сервочереп, а точнее – тот, кто им управлял, пропустил вопрос мимо ушей. По-прежнему вытравливая провод, идущий от самого ретранслятора над Иноринской шахтой, устройство, замещающее инквизитора, продолжало лететь, держась рядом с Соларионом, который шёл первым. Тиранидские они или нет, но похожие на мох пятна светили почти таким же жутковатым голубым светом, что и луна Дамарота, только не так ярко. По правде говоря, что-то такое в освещении и самой атмосфере этого места – настроение всей сцены – напомнило Каррасу те моменты, когда он боролся с Чёрной Рекой. Может быть, это было ощущение, что тебя против воли влечёт сквозь туннель куда-то в неизвестность. А, может быть, это просто влияние замкнутого пространства, где можно двигаться только вперёд. Как бы там ни было, но воспоминания и ощущения, которые навевало при этом, были не из приятных. К счастью, вскоре их нарушил сухой треск голоса Сигмы из его лишённого плоти летающего заместителя.

– «Коготь», это место сгодится. Гексаграфу запустим здесь.

Соларион с летающим черепом дошли до конца прохода. Каррас остановился рядом и обнаружил, что оказался на широком выступе над извилистым, усеянным острыми камнями обрывом, который с высоты тридцати метров нырял в странный светящийся пруд. Глянув через край, Каррас заметил под водой друзы кристаллов, тускло переливающихся синим и зелёным. Сама вода была абсолютно неподвижна.

На выступ добралась остальная команда с тремя оставшимися сервиторами. Фосс присвистнул, оглядев просторную пещеру.

– Впечатляюще! Напоминает пещеры Валаксоса. За минусом мёртвых и умирающих, понятно.

– Сигма, – обратился к инквизитору Каррас, – вода, похоже, содержит большое количество маргонита.

– Это нам не помешает. Если маргонит и окажет воздействие, то только усилит мощность устройства. Вспомни псикапюшон. Металлы, которые резонируют с даром носителя, содержат примесь маргонита. Мы полагаем, что как раз поэтому повелитель выводка решил угнездиться так глубоко. Маргонит, вероятно, способен многократно усиливать его мощь. А на верхних уровнях весь маргонит уже выбрали шахтёры. В любом случае, гексаграфа сработает. Отнесите её в центр пещеры и выньте из футляра.

Выступ, на котором стояла команда, уходил вдоль закругляющейся стены пещеры недалеко влево, затем ответвлялся к середине пещеры, образуя естественный мост над светящимся озером. Приблизительно в центре пещеры, под потолком, заросшим сталактитами, мост расходился на четыре дорожки, и каждая вела в разные части пещеры. Три узких пролёта уходили в тёмные полости, похожие на распахнутый рот мертвеца. И за каким-то из них лежала главная цель «Когтя». Но за каким?

– G-17, – скомандовал Каррас в вокс, – выйти вперёд.

Сервитор выкатился из-за спин остальных и остановился перед командиром отряда. Каррас глянул в бескровное лицо сервитора, на глаза-линзы и стальные челюсти. Его пергаментная кожа была того же цвета, что и у Призрака Смерти, только по совершенно другим причинам.

– Повернись, – велел Каррас человеку-машине.

Сервитор послушно развернулся на гусеницах, предъявив спину. Каррас шагнул ближе и снял ящик, в котором хранилась инквизиторская гексаграфа.

– Встать в строй.

Сервитор безмолвно повиновался. Раут, Зид и Соларион, подняв болтеры, следили за входами в туннели. Фосс составил компанию Каррасу – посмотреть на извлечение устройства. Его огнемёту не хватало дальности, чтобы накрыть дальнюю сторону пещеры, а самому Имперскому Кулаку было любопытно посмотреть на чудо техники, такое важное для успеха операции. Сервочереп Сигмы опустился ниже и завис в метре над чёрным ящиком. Из вокс-решётки черепа раздался высокий скрипучий звук – импульсный код, – и гидравлические запоры ящика с шипением разошлись. Крышка на небольших поршнях плавно раскрылась. Внутренние стенки ящика были скрупулёзно покрыты мудрёными древними символами. Каррас за все десятки лет, отданные чтению и учению, встречал лишь некоторые из них.

«Гексаграмматические и пентаграмматические обереги. Только отличные от тех, которыми татуировали и клеймили нас, космических десантников».

Интересно происхождение этих символов, наверняка давно канувшее в туманы времени, как и многое другое, что человечество некогда знало и считало само собой разумеющимся. С точки зрения Карраса, утеря знаний всегда особенно трагична. Само устройство покоилось в круглом углублении в центре ящика и выглядело на удивление непритязательно. Совершенная сфера, чуть больше головы ребёнка, безупречно гладкая и абсолютно чёрная. Казалось, такая вещь должна отражать свет, однако, почти как антибликовая смола на броне Караула Смерти, она этого не делала. На самом деле, сфера, как и доспехи, казалось, наоборот, – поглощает свет. Если особенно не присматриваться, то гексаграфу можно было скорее принять за дырку в пространстве, чем за нечто материальное. Однако, это всё-таки был материальный предмет, ибо по окружности сферу охватывал пояс из древних письмён, очень тонко выписанных золотом. Соларион, стоящий в метре слева от Карраса, окинул сферу взглядом.

– Эльдар! В своё время я достаточно повидал таких рун!

Фосс сжал кулаки и повернулся к желтоватой летающей замене инквизитора:

– Это так Ордо Ксенос проводит свои операции? Доверяя жизни космических десантников нечестивым артефактам врага?

Сервочереп обратил пустые глазницы на Имперского Кулака.

– Досадная и предсказуемая реакция для воина Адептус Астартес, но от тебя, Коготь-4, я такого не ожидал. Я полагал, что тяга к технике научила тебя ценности умения смотреть дальше источника происхождения. Отринь ненависть ради целесообразности. Это устройство – наша единственная надежда получить карту туннелей дальше этой точки и выбрать путь к главной цели. Другого варианта нет, ни чужацкого, ни какого другого. – Обращаясь к Каррасу, он продолжил: – За тысячи лет ордос получил в своё распоряжение несколько гексаграф и потратил на их изучение серьёзные время и средства. Всего мы о них не знаем, но использовать хотя бы научились. Они уже применялись в полевых операциях и успешно. Сейчас мы используем эту, потому что другого способа закончить операцию в оставшееся время у вас нет.

– Женщина наверняка уже мертва! – запротестовал Зид. – Забудь про проклятые эльдарские шары и всю эту скрытность! Объяви операцию зачисткой и пусти меня! Тут генокрады, которых надо убить!

Череп развернулся к нему:

– Когда ты будешь слушать, Гвардеец Ворона? Хозяин этих глубин – не простой генокрад. Повелитель выводка – это противник, до которого далеко даже тебе, и если ты встретишься с ним лицом к лицу – тебе конец! Жив мой агент или мёртв, но вы должны избегать контакта с повелителем выводка. Не ищите его сами. Не стойте до последнего, если он нападёт. Эта операция – не охота ради удовлетворения вашего эго и жажды крови.

– Этот Белый Феникс, – спросил Зид. – В чём её такая стратегическая ценность? Почему на кон ставятся жизни космических десантников ради её возвращения?

– Хватит вопросов, – ответил Сигма. – Делайте, что приказано. Скальпель не спрашивает у хирурга, зачем режет!

Для Зида это уже был перебор. В Гвардейце Ворона взыграли гордость пополам с яростью, сметя обычное добродушие и самообладание. Он метнулся к сервочерепу, намеренный разбить его, разнести на кусочки. В мгновение ока Зид проскочил пару метров, но потом вдруг замер – внезапно и неожиданно. Каррас услышал, как тот взревел под шлемом. Затем последовал поток яростной брани. Каррас понял, что Зид борется с собственной керамитовой оболочкой. Его самый главный инструмент со скоростью мысли обратился против него самого.

– Блокада доспехов, – холодно поведал Сигма. – Считай это страховкой против подобных выходок. Если кто-нибудь из вас ставит под угрозу выполнение задания, я могу и обязательно отключу его.

Сервочереп поднялся на метр выше и обратился к Каррасу:

– Попытавшись повредить это устройство, Коготь-5 пошёл против текущих интересов истребительной команды и данной операции. Если ты не в состоянии поддерживать дисциплину среди своих людей, Альфа, то этим займусь я.

– Это возмутительно! – загрохотал Фосс, шагнув вперёд и вперив яростный взгляд в висящий в воздухе череп. – Нельзя вот так…

– Я с ним согласен! – прошипел Соларион, оборвав собрата. – Инквизиция перешла все границы! Не вздумай применять это на мне, Сигма, предупреждаю!

– Все вы, слушайте меня внимательно! – рявкнул Сигма. – Ордо Ксенос питает больше уважения к Адептус Астартес, чем любая другая официальная структура в Империуме. Мы знаем, насколько вы ценны. Мы знаем, на что вы способны. Уважение это исходит из долгого и плодотворного сотрудничества. Это я избрал вас, я – кто уважает вас больше всех! Но война, которую ведёт мой ордос, не похожа ни на одну войну, которую знаете вы. Более ничто не является тем, чем кажется. Порча и коррупция повсюду! Империум осаждён со всех сторон и такими способами, которые вы себе даже вообразить не можете! Мне нужны ваши способности, чтобы помочь выиграть эту войну. Что мне остаётся делать, если вы не слушаете приказов? Блокада доспехов – это прискорбная необходимость. Мне не доставляет никакого удовольствия её использовать, и я сделал это исключительно по вынуждению. Отриньте свою гордость, работайте со мной, а не против меня! – и мне не придётся этого делать. Зифер Зид, позволь я тебе разбить этот сервочереп, ты бы положил конец операции прямо здесь. Сколько миллионов погибнут ненужной смертью только потому, что Инквизиция не получила важную информацию, которую искала? И сколько страданий вынесет Белый Феникс впустую? Подумай об этом.

Наступило молчание, тяжёлое и тревожное.

– Надо было рассказать мне, – произнёс наконец Каррас. – Не следует нам узнавать об этом так.

Он обернулся к Зиду:

– Твоё слово, Призрак. Вспомни свою клятву. Дай слово. Мне нужно, чтобы ты вернулся в строй.

– Он зашёл слишком далеко, Грамотей, – проскрежетал Гвардеец Ворона. – Мы – отпрыски Императора!

– И во имя Его мы дали клятву и приняли своё подчинение. Твоё слово, Призрак.

Момент затянулся. Наконец, Зид ответил угрюмо:

– Даю слово, Грамотей. Я возвращаюсь в строй. Но это ещё не конец. Гвардия Ворона не будет плясать ни под чью дудку! Ты твердишь о сотрудничестве, Сигма. Но в смысл этого слова не входит «одностороннее управление».

Каррас шагнул вперёд и встал против Зида: лицевой щиток в лицевой щиток.

– Пока мы Караульные Смерти, мы приписаны к ордосу, и Сигма осуществляет оперативное командование. Но глава истребительной команды я, Призрак. Взгляни на меня. Я здесь Альфа. Я осуществляю тактическое командование. Слушайся моих приказов – хотя бы ради чести своего ордена.

Зид попытался кивнуть, но из этого ничего не вышло. Он не мог пошевелить даже пальцем.

– Обещаю, Грамотей, – произнёс он уже ниже. Накал ярости пошёл на убыль. – Слова своего не нарушу.

– Сигма, – сказал Каррас, поворачиваясь, – отомкни его. У нас нету времени.

– Да, – ответил Сигма с нажимом, – нету.

Сервочереп выдал резкий поток высокочастотного шума. Доспех освободился. Зид размял бронированные члены и повращал плечами, отпуская под шлемом тихие проклятия.

«Будь терпелив, брат, – подумал Каррас. – Пока пусть идёт как идёт. Мы связаны клятвой исполнять свой долг, но это не надолго. Как только вернёмся на «Святую Неварру»…»

Разрядив ситуацию, по крайней мере – пока, заместитель Сигмы отплыл обратно к ящику, в котором ждала гексаграфа, более не обращая внимания на сердитые взгляды великанов, стоящих вокруг.

Инквизитор обратился к Каррасу через канал связи:

– Альфа. слушай внимательно. Почти пришло время освободить твою силу. Для работы гексаграфы требуются твои способности. Это машинка предназначена для псайкеров. Ты понимаешь, что это значит, да? Повелитель выводка почувствует тебя и направит свой разум, чтобы тебя выследить. Ты ощутишь, что он наблюдает за тобой, изучает, оценивает. Вскоре после этого на вас обрушится вся орда. Это плохо, но неизбежно. Мы зашли незамеченными так далеко, как смогли.

– Просто скажи что делать, – потребовал Каррас.

– Возьми сферу и держи перед собой.

Прикрепив болтер к магзамку на правом набедреннике, Каррас сделал, как велено. Сфера у него в руке казалась такой безобидной. Так ли оправданы были все эти предосторожности?

– Теперь сними блок со своей силы. Позволь колдовской энергии эмпиреев литься в тебя и сквозь тебя.

Каррас только рад был подчиниться. Ощутив нутром прилив энергии эфира, он увидел, как ауры вокруг стали ярче, и почувствовал, как душа Арквеманна вновь соединяется с ним: психосиловой меч горел жаждой битвы наравне с остальной командой.

– При помощи своего дара подними шар в воздух и отведи к центру пещеры. Вот так! Держи его там. Отлично! Теперь слушай внимательно. Сосредоточь разум на гексаграфе, точно это твой враг. Атакуй её ведьминым огнём. Попытайся её разрушить.

– И как нам поможет её разрушение?

– Ты ничего не разрушишь. Сфера впитает энергию и использует её. Ты увидишь сам. Но будь готов. Как только энергии будет достаточно, устройство сдетонирует. В этот момент ты должен набросить психический щит на себя и остальных, включая сервиторов. Ты должен защитить их от детонации устройства.

«Даже Раута?» – задал себе вопрос Каррас.

– Ты меня понял, Альфа? Ты должен прикрыть их немедля!

– Понял, – ответил Каррас. – Но, когда эта проклятая штука закончит свою работу, как мы узнаем? Как мы получим результаты?

– С момента детонации начнётся психический откат. Это будет похоже на ясновидение. Из всех присутствующих только ты сможешь принять эту информацию. Только ты сможешь распознать её целиком, понять. Для этого, как только станет безопасно, ты должен сбросить барьер и открыться психическому резонансу. Для других опасна лишь первоначальная детонация.

Каррас покачал головой.

– Ты не готовил меня к этому как полагается, Сигма.

– Для этого нельзя подготовить. Доверься своим навыкам библиария и своему дару – и увидишь сам. Резонанс отпечатает прямо у тебя в сознании не только чёткое знание территории впереди, но и плотность жизненных форм и всех сосредоточий психической энергии. Это знание критически важно для выживания команды и успеха операции. А теперь – атакуй гексаграфу и будь готов прикрыть отряд!

Остальная команда стояла и смотрела, переживая и чувствуя себя не в своей тарелке от вещей выше своего понимания, не уверенная, что делать дальше. Каррас приказал всем встать плотнее, чтобы легче было прикрыть. Затем начал сосредотачивать агрессивную энергию на шаре. Он пошире расставил ноги и напрягся, позволяя внутренним вратам раскрыться шире, направляя поток энергии, который из ручья превратился в сметающий всё напор. В воздухе что-то изменилось. Остальные это почувствовали. Кожу под толстой бронёй стало покалывать. Каррас оскалился. Он чувствовал себя таким сильным, таким живым. Когда его объяло злопламя, облизывая чёрный с серебром керамит, ему захотелось крикнуть, прореветь боевой клич. Слишком давно он этого не чувствовал. Каррас напряг мышцы, сосредоточенный и готовый – и странное белое пламя, охватившее его, засияло ещё выше и сильней.

Остальные молча следили, как темнеет воздух вокруг висящего шара. Казалось, сфера поглощает весь скудный свет, что существовал в пещере. Вскоре круглый предмет целиком скрылся под размытой чёрной тенью, которая просто висела в воздухе и продолжала расти. По мере её роста сознание всех присутствующих заполнял пронзительный визг. Всех, кроме одного – Экзорциста. Раута.

Каррас начал вполголоса читать мантру: слова, которым научил его Кордат, должны сконцентрировать поток в единый луч. Сосредоточив сознание в нижней части живота, он исторг такой разряд энергии, что тот мог бы запросто сорвать с небес штурмовик или расколоть на куски танк. Визг неведомого эльдарского устройства достиг пика. Внезапно всё почернело. Раздался оглушительный удар – могучий треск, словно лопнуло гигантское дерево. Каррас переместил внимание и раздул пузырь психической защиты как раз вовремя. Но даже укрытых таким образом, космических десантников и сервиторов сдвинуло на шаг назад. Мерцающая под скальным мостом вода пошла рваными волнами, которые забились о покатые стены пещеры.

Вернулся нормальный свет: свет биолюминесцентного мха, кристаллов и светящейся воды внизу. От гексаграфы не осталось и следа. Вообще.

– Снимай барьер и готовься, библиарий! – приказал Сигма.

Каррас сделал, как велено – и на него хлынул поток информации, омывая, словно бурная река.

Перед внутренним взором вставали туннели, ведущие от пещеры, тысячи проходов – нет, десятки тысяч! – от лавовых протоков не толще пальца до огромных зияющих дорог, которые могли бы вместить летящий «Громовой ястреб». Он увидел каждое пересечение, каждую ямку, каждую лужу холодной неподвижной воды, сталактиты, сталагмиты, натёки и глубинные, не тронутые и не найденные никем жилы маргонита, соледита и тысячи других ископаемых – от обычных до самых бесценных.

А потом он увидел своего противника.

Сначала он почувствовал лишь простых солдат. Генокрадов. Неразумных тварей, подчинённых одному, гораздо более великому существу. Они были достаточно смертоносны сами по себе. Даже в одиночку генокрад способен убить космодесантника, если сумеет подобраться близко. Им не нужно оружие. Они сами – оружие, выкованное эволюцией до высшей, абсолютной смертоносности. Скорость и скрытность позволяют им подобраться в упор. Когти и клешни режут керамит, словно это простая жесть. И, что ещё, пожалуй, хуже: они могут внедрить в представителя вида-хозяина сгусток органики, изменяющей гены – поцелуй генокрада, при помощи которого они распространяют своё гнусное заражение, подрывая изнутри того, кто иначе встал бы на их пути.

«И как их много! – подумал Каррас. – Тысячи! Нам остаётся надеяться разве что слегка подсократить их количество. Теперь понятно, почему это не могло стать зачисткой. Клянусь Троном, если мы застрянем здесь внизу…»

Только вот самое худшее было ещё впереди. Психический резонанс взрыва гексаграфы катился всё дальше по закоулкам туннелей – и Каррас почуял гнездилища тиранидов: обширные инкубаторы, полные новой нечисти, готовой явиться на свет. Не только генокрадов. Заражение уже достигло новой стадии. Другие организмы ждали своего рождения – другие разновидности, и крупнее, и мельче – и все как один смертоносно специализированные проявления генетической эволюции тиранидов. Там попадались и люди: схваченные, заражённые и обречённые на гибель. Где-то среди них и должен найтись Белый Феникс.

Внезапно его сознание отворотило от них и насильно увлекло к чему-то невероятно мощному. Это могло быть только одно. Он ощутил другую силу. Она взирала на него в ответ, ощупывая его, внимательно изучая. Он понял, что это повелитель выводка, потому что никогда ещё не чувствовал ничего столь холодного и столь чуждого. Это был разум, абсолютно непостижимый, – и собственный разум библиария рефлекторно отпрянул, оттолкнутый тьмой, таящейся внутри.

«Вот она – смерть. Вот где она обрела плоть».

Девиз ордена никогда не был для Карраса пустым звуком. Ни на миг за все столетия сражений.

«Не убоимся смерти, мы – те, кто воплощает смерть во имя Его!»

Он всегда гордился тем, что живёт согласно этим словам, сражается под знамёнами, на которых они написаны ярким готическим шрифтом. Но, Трон всемогущий! – сейчас эти слова стали пустым звуком. Этот зверь, это тиранидское чудище из-за пределов людского царства… Он воплощал смерть настолько полно и всецело, что Каррас не смог бы оспорить. Это было существо, доведённое до совершенства в убийстве всеми вообразимыми способами. Да, это повелитель выводка воплощал смерть. Не он.

– Безумие! – простонал Каррас и яростно обратился к сервочерепу, висящему в воздухе прямо перед ним: – И теперь ему известно о нас, Сигма! Теперь он знает, кто мы и что мы! Орда собирается. Охота началась. И добыча – мы.

Глава 7

Хирон весь кипел от ярости и нетерпения. Лучше бы его оставили в стазисе на борту «Святой Неварры», чем тащить сюда и оставлять стеречь пустое место, до которого никому, даже врагу, нет никакого дела. Чёрная чума на этих проклятых шахтёров, сделавших туннели слишком узкими для него. Он должен быть вместе с остальными. Кто знает, что у них там сейчас? По мере того, как остальная команда уходила всё глубже в недра планеты, вокс-связь быстро сошла на нет, оставив лишь шипение статики. Его бросало в ярость от мысли, что пока остальные сражаются, он сидит тут на манер цепного пса, овеянного славой. Во имя душ всех, кого нет с нами, это возмутительно! Возмутительно!

Глянув на сервитора-стрелка, молча следившего за входами у него за спиной, Хирон поймал себя на мысли – только мелькнувшей, но всё же... Он ощутил мимолётное желание стереть с лица земли ничтожного человека-машину. Сервитор не сделал ничего плохого, однако внутри у Хирона кипела такая злость, что никто и ничто не был в безопасности, когда на него находило подобное настроение.

Хирон выругался на старом диалекте своего покрытого болотами родного мира – того, где он родился вместе со многими своими последними боевыми братьями. Едва он вспомнил старое ругательство, ярость тут же остыла и сменилась глубокой печалью, с которой дредноут был давним знакомцем.

«Остался ли ещё кто-то, кто ругается такими словами? Может, где-то среди звёзд уцелели какие-нибудь остатки ордена? Может, они по-прежнему ещё ищут тех, кто выжил в битве с проклятым флотом-ульем?»

Упомянутый флот-улей был грандиозным вторжением тиранидов, которое обрушилось на сегментум Ультима, словно внезапная и смертельная чума.

Флот-улей Кракен.

Терра свидетель, ещё не было дней чернее. Хирон воевал там с самого начала, но за успешные действия против авангарда тиранидов его избрали для службы в Карауле Смерти, и он оставил своих братьев, чтобы служить Караулу с честью и верой, что скоро вернётся к ним, покрытый множеством шрамов и, возможно, даже с доступом к продвинутому вооружению Караула, которое, как он когда-то надеялся, поможет отразить нашествие.

Шрамов, конечно, он заработал в огромном избытке. В таком избытке, на самом деле, что телу потребовался этот проклятый железный ящик, чтобы оно не развалилось на части. Однако, когда он заслужил почести и многое прочее своими делами и вышел срок службы, оказалось, что ордена, куда вернуться, больше не существует. Насколько знал Хирон, из тех, кто носил эмблему сердца с кровавой слезой некогда могучих Плакальщиков, в живых не осталось никого.

Конечно, он не глупец. Ордены исчезают. Такое случается. Война за господство над безбрежной Галактикой требует крови океанами. Её нельзя выиграть без жертв. Но знание этого никоим образом не исцеляет душевных ран.

Есть несколько способов найти утешение. Один – само собой – вырывать жизнь из любого грязного тиранидского отродья, которое встретится на пути. Вот почему его так трясёт от мысли, что другие сражаются, пока он стоит тут и ждёт. Другим способом оставалась тонкая нить надежды, его самое сокровенное желание, что однажды он увидит символ своего ордена на плече другого десантника и будет знать наверняка, что Хирон Амадей Хирофел – не последний из своего рода.

До тех пор – сражайся, твердил он себе. Заслужи этот день кровью врагов.

Сзади донёсся звук: металлический лязг и шорох, – кратким эхом отразившийся от высоких стен. Хирон преспокойно развернулся, решив, что это просто шевельнулся его безмозглый спутник. Но поворачиваясь, он вдруг услыхал внезапный рёв и узрел вспышку реактивного выхлопа. Нечто, раскалённое добела, устремилось из устья туннеля, целя прямо в лобовой скос корпуса. Хирон видел, как оно приближается, почти как в замедленной съёмке волоча из туннеля светлую ленту дымного хвоста. Дредноут ещё поворачивался, когда ракета ударила и взорвалась, отколов толстый кусок от верхнего левого угла лобовой плиты. Удар заставил Хирона сделать два неверных шага назад. Попади ракета в середину корпуса, он бы уже присоединился к своим павшим братьям.

Сервитор затрясся всем своим бледным телом: его оружие извергло ливень болтерных снарядов, который замолотил по устью туннеля, так явно помеченному следом от ракеты. Раздались предсмертные вопли и влажное чавканье разрывов: по крайней мере несколько снарядов нашли вражью плоть. Хирон восстановил равновесие и как раз собирался добавить своего огня, когда не меньше чем из дюжины туннелей хлынули вооружённые цели, стреляя и вопя, как одержимые. Яркие плотные лучи лазогня заплясали по броне Хирона, опаляя верхний слой и прожигая глубокие дорожки, но помимо этого не принося особых повреждений. Равно бесполезным оказался и залп стабберного и пистолетного огня, который застучал по броне, высекая фонтанчики искр и мелкие осколки.

«Вам не повредить мне! Вы фатально ошиблись в своих суждениях. И поплатитесь за это жизнью!»

Хирон открыл ответный огонь, дырявя полушарие зала градом смертоносных снарядов из штурмовой пушки справа. Крупнокалиберные снаряды пробивали тела, словно мокрую бумагу. Кровь плескала на холодный пол, быстро замерзая широкими ледяными потёками. Тела, многие – порванные пополам карающей мощью оружия, валились на землю и оставались лежать, отдавая пар и всё своё тепло морозному воздуху, в то время как содержимое тел вываливалось наружу и быстро замерзало.

Вместе, Хирон и сервитор-стрелок дали первой волне такой смертоносный отпор, что полость превратилась в настоящую скотобойню. Тогда дредноут позабыл все мысли о горе и жалости к самому себе. Теперь для него не существовало ничего, кроме жажды битвы и радости убийства. Кто эти глупцы, что напали на члена могущественного Космического Десанта? И не простого члена! Что за люди такие, что станут кидаться на дредноут?

И тогда высокомерие и упоение кровопролитием встало Хирону боком.

Он услышал гулкий удар. Правая сторона дрогнула. Он попытался повернуться, чтобы посмотреть, что происходит, но поле его зрения не простиралось настолько, чтобы видеть собственное тело. Он мог смотреть только вперёд. Хирон развернулся дальше и увидел, как какой-то странный человек с горящими жёлтыми глазами прянул в сторону.

«У него четыре руки! Четыре!»

– Что ты сделал? – взревел Хирон.

Не дожидаясь ответа, он обратил штурмовую пушку на убегающую фигуру и открыл огонь. Град снарядов превратил цель в кровавую кашу. Не осталось ничего, что напоминало бы человеческое тело. Однако, не раньше, чем странный враг был уничтожен, Хирон разобрался, что это были за шум и дрожь.

«Взрывчатка!»

Взрыв потряс его, сбив с гидравлических ног и протащив двадцать метров по обледеневшему полу. На землю посыпались части правой руки и плеча: град пластали и адамантия, который всего мгновение назад был его основным оружием. Дисплей перед глазами взбесился от тревожных огней. Заверещала аварийная сирена. Он не стал обращать внимания. С рёвом абсолютной ярости дредноут взгромоздился на ноги, уперев в пол силовой кулак левой руки. Он обратил взор назад – в центр зала, где как раз в тот момент сервитора одолели и разнесли на части плотные мужчины, вооружённые горными лазерами. Из устья туннеля продолжали изливаться новые враги: огромная волна вооружённых безумцев, твёрдо намеренных разнести дредноут по винтикам.

К нему ринулась по дуге ещё одна ракета, но Хирон заметил её и успел увернуться, разминувшись с ракетой всего на волосок. Датчики мигнули, предупреждая о высокой температуре, когда корпус опалило огненным хвостом. Ракета ударилась в стену в нескольких метрах за спиной. Взрывная волна швырнула дредноут вперёд и окатила градом мелких камней. Хирон поднялся снова, расставил пошире ноги и взревел, обращаясь к толпе, что неслась в его сторону. Он вскинул силовой кулак, трещащий голубыми разрядами смертоносной энергии.

– Ко мне, безмозглые псы! Ко мне, чокнутые безумцы! Хирон из ордена Плакальщиков покажет вам, как надо умирать!

Глава 8

Не сходя с каменного моста, где они запустили эльдарское психическое устройство картографии, Каррас уделил момент, чтобы рассказать остальным о дороге впереди. Гексаграфа сделала свою работу – и сделала её просто поразительно. Каррасу словно установили в голове автокартограф, только гораздо более совершенный. Он почти физически ощущал сами туннели, чувствовал потоки тёплого и холодного воздуха, что протискивались сквозь них. Туннели походили на обширные окостеневшие артерии, которые устремлялись в зияющие пустоты, как в гигантские окаменевшие сердца.

«Я знаю, куда мы должны идти. Я в точности знаю, какую дорогу избрать. Я даже могу увидеть путь к точке выхода в обход завала. Чудо-устройство, в самом деле… Но, если я паду в бою…»

– Послушайте меня! – велел он остальным. – Я должен дать вам это знание. Я должен поделиться с вами картой, которая у меня в голове.

– И как ты предлагаешь это сделать? – спросил Зид. – Нарисовать, что ли?

– Я собираюсь впечатать её прямо в ваше сознание. Соларион, выйди вперёд.

– Ну уж нет, Каррас! – заявил Ультрамарин. – В моей голове я тебе ковыряться не дам!

– Не трать время попусту, Коготь-3. Ты ведёшь отряд. Тебе нужна будет эта информация, а другого способа передать её нет. Точнее, нет способа быстрее.

Однако Соларион продолжал упорствовать, так что Каррас просто встал перед ним и упёр раскрытую ладонь в нагрудник передового бойца.

– Приготовься. Может быть больно.

Он сказал это быстро, не дав Солариону толком возможности воспротивиться, затем послал щупальце психической силы в разум Ультрамарина и переписал нужную информацию прямо туда. Когда Каррас убрал руку, Соларион повалился вперёд, судорожно глотая воздух. Выпрямившись, он простонал:

– Ни… никогда так больше не делай.

– Карта есть? – потребовал Каррас. – Ты видишь?

Соларион прислушался к себе и через долгий миг молчания ответил.

– Невероятно! – пробормотал он. – Да! Да, я вижу. Не знаю, как ты это сделал, и это мне ни черта не нравится, но я вижу её всю, как будто выучил где-то сам. Я знаю, где находится Белый Феникс. Я знаю, где находятся гнездилища. И, Трон помоги мне, я знаю, где находится повелитель выводка тоже.

– Я следующий! – заявил Зид, нетерпеливо протолкнулся мимо Солариона и встал перед Каррасом. Он явно не оставлял надежды опробовать силы на повелителе выводка, несмотря на все предупреждения инквизитора.

После того, как Соларион, Зид и Фосс приняли психическую передачу, Каррас повернулся в ту сторону, куда им предстояло направиться.

– Погоди! – окликнул Фосс. – А как же Смотрящий?

– Он пойдёт вместе с остальными. Ему передача не требуется.

– Как? – спросил Зид. – Почему не требуется?

– Отстань, Призрак. Глянь на хроно. Пять часов шестнадцать минут до крайнего срока выхода. Почти половина отпущенного времени вышла, а мы ещё даже не на полпути. Так что нам лучше прибавить шагу. Всем нам.

Фосс с Зидом переглянулись. Даже с надетыми шлемами они прекрасно понимали друг друга. Хронометр тут был не причём. Что бы там не пролегло между Каррасом и Раутом, именно в этом крылась причина, почему Экзорцист не получил отпечаток карты, как остальные. И это обоим не понравилось. Однако тон Альфы подсказывал, что сейчас не подходящее время для расспросов.

– Омни, я назначаю эту пещеру точкой сбора два. Мосты заминировать. В следующий раз, когда мы здесь пойдём, с нами будет большая компания. Но структура пещеры сыграет нам на руку. Использовав минимум взрывчатки, мы сможем хотя бы притормозить генокрадов. Им придётся лезть по стенам и потолку, чтобы угнаться за нами. Сможешь это подготовить?

– Конечно, смогу, Грамотей. Несколько мелтазарядов порвут эти дорожки как раз где нужно. – Омни глянул вниз со скалистого моста: – А до воды лететь далеко…

– Раствор маргонита крайне едок, – сказал Каррас. – Всё, что туда падает, обратно уже не вылезает. Так что, смотрите, куда шагаете. Всех касается.

Фосс подошёл к одному из сервиторов и начал доставать мелтазаряды из коробки с боеприпасами. Потом принялся минировать мосты там, где будет больше всего вреда.

– Враг поднят на ноги, – сообщил Каррас. – Соларион, Зид, Раут. Второй схрон боеприпасов делаем здесь. Видите трещину возле устья туннеля за вами? Болтерные обоймы и гранаты туда. Спрятать надёжно. Две канистры для огнемёта. Половину всего боезапаса, который везут сервиторы. Вторая половина нам понадобится для схрона в точке три.

– Думаешь, нужна ещё одна точка? – спросил Зид.

– Да, нужна. Когда ударим по гнезду, придётся спалить немало патронов. Так что пригодятся все схроны до единого, когда будем отходить обратно.

Через несколько минут всё было сделано – и космические десантники, плюс троица безмозглых человек-машин, были готовы углубиться во вражью нору. Но перед этим Каррас открыл личный канал связи с инквизитором:

– Сигма, тебе нужно кое-что знать. Когда я прочёл откат гексаграфы, то ощутил жизненную силу нескольких человеческих пленников в гнездилищах тиранидов. Все они женщины. Все… – Каррас ругнулся и покачал головой. – Все раздуты от ксенонечисти. Ты меня слышишь, Сигма? Ты меня понял? Они несут в себе тиранидскую молодь. Одна из них – Белый Феникс. В этом нет сомнений. Я разобрал отпечаток имплантанта.

Ответа не последовало. Сервочереп просто парил на одном месте, выпустив длинную серебряную нить, словно повисший в воздухе паук.

– Сигма? – настойчиво повторил Каррас. – Это всё меняет. Прошу указаний.

Ничего.

Каррас снова выругался и по общему каналу обратился к остальным:

– Послушайте меня, братья! Мы только что потеряли связь со «Святой Неваррой».

– Что?

– Мы потеряли контакт с Сигмой. Линия мертва. Он отключился.

Фосс протянул руку и ткнул сервочереп. Тот плавно подскочил и опустился обратно.

– Ну и скатертью ему чёртова дорога! – воскликнул Зид. Он цапнул череп, швырнул его об землю, поднял тяжёлый башмак и с яростью раздавил устройство.

– На кой чёрт ты это сделал? – возмутился Фосс.

– Мне так сразу легче стало.

– Я бы мог его перенастроить на полуавтономность и голосовое управление! Он бы нам пригодился!

– На что?

Фосс не нашёлся сразу что ответить.

– Хватит! – вмешался Каррас. – Это уже не важно. Череп сделал своё дело. Теперь, раз связи нет, он нам больше не нужен.

Потеря связи с Сигмой вызвала у него противоречивые чувства. С одной стороны, стало свободнее. Теперь он остался полноправным командиром, как и должно было быть сразу. Тень инквизитора постоянно довлела над отрядом, вызывая напряжённость с самого начала. С другой стороны, это была операция Ордо Ксенос. Сигма ещё должен был принять несколько важных решений. Белый Феникс носила внутри чужака. Возможность этого никогда не исключалась, учитывая природу врага, с которым они столкнутся, хотя Каррас, если честно, ожидал, что женщина будет мертва, когда они её найдут. При любых других обстоятельствах, космический десантник не моргнув глазом положил бы конец обеим этим жизням. Но Сигма неуклонно настаивал на возвращении своего агента живьём.

«Отлично. Я не собираюсь пересматривать его указания. Будем следовать последним приказам. Попытаемся доставить её живой для эвакуации, в какой бы состоянии она ни была. Бросим добычу к его ногам – и пусть инквизитор сам разбирается».

Каррас чувствовал, что полчища врагов по-прежнему направляются в их сторону, с каждым стуком сердца подбираясь всё ближе. Чем дольше отряд торчит здесь, тем больше у врага времени, чтобы занять все туннели. Каррас указал на выход справа от колонны полупрозрачных известковых натёков у дальнего края пещеры:

– Вон там лежит наша цель, братья. Коготь-3, ты – впереди. Выдвигаемся!

Соларион повёл их прочь из переливающейся отблесками кристаллов пещеры обратно в относительный мрак старых лавовых протоков с их пятнами светящихся голубым светом биоформ.

– Ещё одно, – сообщил Каррас остальным на ходу. – Предохранители снять. И я отменяю приказ про заряды «Охотник». Они знают, что мы здесь. Значит, действуем штурмовым порядком. Убивать любого сразу же, ясно? С настоящего момента мы входим по-жёсткому.

Каррас услышал, как щёлкают предохранители вдоль цепочки. Наконец-то вольный читать ауры вокруг, он почувствовал, как поднимается жажда боя в сердцах братьев, и ощутил свою жажду тоже. Но его жажду приглушал страх, ибо, в отличие от остальных, дар Карраса – хотя кто-то мог бы сказать: проклятие – поведал, против скольких генокрадов им придётся выступить. Он знал и то, что избегать самого повелителя выводка долго у отряда не выйдет.

«Здесь, внизу – во тьме, нас пятеро против тысяч, не говоря уже о силе их главаря. Если бы ты был здесь, рядом со мной, мой хадит. Если бы со мной была целая рота моих славных братьев. Мне пригодилась бы ваша мощь – и ещё гораздо больше. Мои братья по отряду бесстрашны и смертоносны, но всё-таки я боюсь, что мы шагаем в пасть верной смерти».

Глава 9

Команда заходила всё дальше, и потихоньку становилось теплее. Теплее и более влажно. Извилистый камень, всё время давящий с четырёх сторон, стал мокрым и скользким. Тускло блестели жилы смешанных металлов и кристаллических минералов; некоторые, казалось, пульсировали, словно билось неторопливое, спокойное сердце. Туннели продолжали извиваться, уходя всё дальше и глубже в недра планеты.

Каррас отмечал в памяти пройденный путь, благодаря своему дару зная в точности, где находится отряд относительно самого лабиринта и чудовищ, которые сейчас за ними охотились. А ещё он прекрасно видел информацию на ретинальном дисплее. Дальность вокс-связи упала до каких-то тридцати метров. От Когтя-6 ничего не было слышно уже несколько часов. Каррас почувствовал душу дредноута в откате гексаграфы, но теперь она пропала. И что это значило, он не знал. С ними ли ещё Хирон? Слишком велики расстояние и концентрация маргонита в стенах, чтобы можно было сказать хоть что-то наверняка.

Что касается остальных, то с момента ухода из пещеры, которую он назначил точкой сбора номер два, весь отряд находился в напряжении и, по большей части, молчал. Каррас чувствовал их сомнения, почти что видел мысленным взором. Сомнения пробегали, поднимая рябь, по поверхности их душ, словно круги от камня, брошенного в спокойную воду. Каррас и сам был полон таких сомнений, однако позволить себе выказывать их не мог. Команда должна верить беззаветно в то, что он полностью уверен в своём праве командовать. Они должны верить, что командир чётко знает, что делает, а это значит, что он должен верить в это сам. В этом суть любого руководства. Главный всегда знает лучше. Так что Каррас двигал команду всё дальше, стараясь как можно меньше сомневаться и мешкать.

И всё это время он чувствовал психическое внимание врага, нацеленное в него, словно лазерный луч целеуказателя. Разум ксеночудища прощупывал его разум, ища слабые места, выискивая щели в психической броне – что угодно, лишь бы пробраться в нему в голову и прочесть, что он задумал, либо свести с ума чужацкими мыслями. Но Каррас не зря был первым кодицием Призраков Смерти. Он уже сражался с тёмной волей прежде. Обереги на теле и мантры в голове сделали из него крепкий орешек. Больше того, он смог прикрыть от подобных попыток и остальных. Да, он не мог скрыть их присутствие. Их воинский дух был слишком сильным. За одним, всё время угрюмо смотрящим, исключением, души отряда сияли слишком ярко, чтобы укрыть их как следует. Каррас ещё мог бы спрятать собственную душу или спроецировать её куда-нибудь в другое место, но Соларион, Фосс и Зид светили в эфире, словно маяки.

Но то же самое относилось и к повелителю выводка, конечно. Подобное сосредоточие чистой мощи невозможно спрятать, какое бы количество маргонита его ни окружало. Однако светилось там и что-то ещё. Повелитель был не единственным могучим сознанием в глубине туннелей. Рядом с вожаком тиранидов присутствовал ещё один узел энергии. Природу этой сущности прочесть было труднее, ибо её психический отпечаток нёс элементы, общие с повелителем выводка, и в то же время – сильно отличные. Можно сказать, почти человеческие. Кто это – совращённый астропат? Пока невозможно сказать.

Соларион, идущий впереди, вышел из очередного туннеля в более просторное место. Каррас появился вторым. Остальная команда последовала за ними в широкую пещеру с низким потолком, тускло подсвеченную переливами оранжевого и красного. В пещере было очень жарко.

– Это не хорошо, – сказал Фосс, вставая слева от Карраса. – Ходить здесь будет опасно.

В трещинах и провалах на полу пещеры клокотала светящаяся магма. Ручьи расплавленного камня лениво стекали из щелей в стенах. Чёрная поверхность этих стен казалась кожей какого-то гигантского обгоревшего существа: светящаяся кровь медленно вытекала из трещин в опалённых огнём боках. Место было опасное. Пол пещеры по большей части выглядел достаточно надёжным, но видимость может быть смертельно обманчива. То, что казалось твёрдым, могло оказаться лишь коркой в несколько миллиметров, застывшей над старым пузырём. Шагнёшь на неё, провалишься – и нога уйдёт в кипящую магму. Даже силовая броня космического десантника не выдержит, если её погрузить на несколько секунд в такую неимоверно горячую субстанцию.

– Соларион, сможешь найти здесь дорогу?

У пещеры был всего один выход: зияющее на дальней стороне устье туннеля, края которого выглядели необычно: словно растаявший воск – след того, как образовались эти пещеры и туннели. Соларион вынул длинный зазубренный нож, опустился на корточки и, не говоря ни слова, начал продвигаться потихоньку вперёд, пробуя пол остриём шестидесятисантиметрового клинка. Каррас отправил Раута, Зида и Фосса следом за Ультрамарином, медленно и осторожно. Потом повернулся к стрелковым сервиторам.

– Управляющий код: «Бастион». Прикрыть оба выхода. Стрелять на поражение. Все цели без идентикода уничтожать. Подтвердить.

Сервиторы обратили к нему пустые лица. Затрещали вокс-говорители.

– GS-18, есть, – доложил первый сервитор. – Протокол «Бастион» принят.

– GS-11, есть, – доложил другой. – Протокол «Бастион» принят.

– GS-5, есть, – доложил последний. – Протокол «Бастион» принят.

Каррас глянул на оставшиеся боеприпасы, пристёгнутые сзади к рамам сервиторов. Каждый вёз гранаты разных типов и обоймы, снаряженные болтами. Один нёс пару запасных баллонов прометия для огнемёта Фосса. И ещё осталось несколько мелтазарядов. Не оборачиваясь, Каррас приказал отряду остановиться.

– Омни, сможешь заминировать стены здесь?

– Думаешь использовать магму?

– Думаю, что это станет чертовски неплохим препятствием для любой погони.

Фосс помолчал секунду, обдумывая.

– Значит, придётся потратить последние заряды, Альфа, но, думаю, ты прав. Легче пробить здесь стены и вызвать потоп магмы, чем рушить устья туннелей, к примеру. И, клянусь Дорном, я бы не прочь посмотреть на результат!

– Тогда я назначаю эту пещеру точкой сбора номер три. Она достаточно близка к цели для удобного первого места отхода, и мы сможем неплохо им тут врезать. Стрелковые сервиторы остаются здесь для охраны. Минируй, Омни. Соларион, найди ему надёжный проход к стенам. Остальным пока стоять на месте. Перед тем, как двинуться дальше, проведём последнюю проверку оружия.

Пока Соларион с Фоссом двигались влево к стене пещеры, к Каррасу обратился Зид:

– Сколько ещё ждать, пока мы кого-нибудь убьём, Грамотей?

– Они почти уже здесь, брат. В паре сотен метров дальше пересекаются четыре туннеля. По моим прикидкам, первая встреча состоится там. Будь готов.

– И, тем не менее, стрелковых сервиторов ты решил оставить здесь, – заметил Раут.

– Да, решил. Сервиторы почти не оставляют следов психической активности. В сущности, они почти так же бездушны, как… – он едва не сказал «как ты», но вовремя остановился. Но Раут, похоже, догадался, что он хотел сказать. – Я рассчитываю на это, чтобы оставить их незамеченными.

Затронула ли Раута хоть как-то тема души? Вообще, он был в курсе своего состояния? Невозможно сказать. Даже без шлема лицо Раута оставалось в лучшем случае непроницаемым. На нём никогда не проявлялись никакие эмоции; по крайней мере, Каррас ни разу этого не видел.

– Их поддержка нам понадобится, когда будем выходить, – продолжил командир отряда. – К тому времени за нами будет гнаться вся стая. Поэтому я не стану совать их в бой до самого крайнего момента. Есть возражения?

Возражений не последовало.

– Отлично. Потому что Альфа здесь я, и решения принимаю тоже я. Слушайте меня и делайте, что говорю, – и тогда, может быть, мы выберемся отсюда живыми.

Каррас напускал на себя такой хладнокровный и уверенный вид, какой только мог. По правде говоря, он понимал, каковы их шансы. Шансы были почти смехотворные, но не в правилах космического десантника сдаваться просто так. Они установили три надёжных позиции для отступления; на каждой – схрон с боеприпасами. Две заминированы, чтобы выиграть добавочное время для отхода. А если выйдут к точке эвакуации с врагом на хвосте… Что ж, тогда, пожалуй, Хирон всё-таки получит свою долю кровопролития. Если ещё жив.

«Потерпи, Старый, и ты, может быть, ещё отплатишь немного за своих павших братьев».

Каррас тогда ещё не мог знать, что Коготь-6 уже был по колено в крови и огне.

Несколько минут спустя, заминировав пещеру и подготовив точку номер три, отряд «Коготь» отправился следом за передовым бойцом из клокочущей пещеры вглубь очередного туннеля, который был лишь чуть шире отдельного представителя Адептус Астартес. Неудивительно, что это вызвало трудности для Максиммиона Фосса. Из-за широченной туши – намного шире в плечах, чем у остальных, – ему пришлось двигаться боком.

– Не вздумай тут застрять, пнище! – веселился Зифер Зид. – Нам ещё обратно здесь идти.

Фосс фыркнул:

– Иди волосья порасчёсывай или что-нибудь такое.

Зид заржал и отпустил очередную колкость. Шутливая перепалка продолжалась с минуту.

Каррас, хоть и сосредоточенный на тёмном сознании впереди и спуске вниз, обнаружил, что ухмыляется болтовне парочки десантников. Вот кому он завидовал. И дело здесь было не только в их характерах. Он вспомнил несколько тяжелейших испытаний на Дамароте из тех, что им пришлось пройти уже истребительной командой, сильно отравленной, дезориентированной и окружённой со всех сторон условными врагами. Он видел, как сошлись друг с другом Зид и Фосс, как один дополнял сильные стороны другого и компенсировал слабые, и всё это – без единого лишнего слова. Слаженность. Капитаны Караула всё время подчёркивали важность этого. Слаженность должна быть у всей команды. Может быть, со временем…

«Нет, – подумал Каррас. – Я не такой наивный».

– Трон и меч, Альфа! – рявкнул Соларион. – Заткнёшь ты их или нет?

Первым побуждением Карраса было заткнуть самого Ультрамарина: воины идут прямо в зубы смерти. Пусть посмеются, пока могут. Но Соларион был в чём-то прав. Сейчас не время терять сосредоточенность в угоду весёлости. Они должны быть предельно внимательны, держать пальцы на спусковых крючках и думать в первую очередь о том, как нести праведную смерть врагам.

– Омни, Призрак, – велел Каррас с некоторой неохотой, – болтовню прекратить!

Это был как раз такой выговор, какой он считал достаточным. Со своей стороны, Зид с Фоссом уступили, правильно угадав, что будет благоразумно не слишком перегибать палку с Альфой, и команда двинулась дальше. Они вышли в небольшую скалистую полость и заняли позиции, прикрывая каждый ход, выходящий сюда, за единственным исключением туннеля, из которого только что вышли.

– Где они, Грамотей? – потребовал Зид.

– Приближаются, и быстро. Их очень много. Все, спиной к спине! Немедленно!

Команда образовала тесный круг, ощетинившийся стволами болтеров. Фосс включил запальник с рабочей стороны огнемёта.

– Далеко, Каррас? – спросил Соларион. В голосе его, огрубевшем от готовности убивать, сквозило напряжение. – Дистанция?

Едва слышное царапанье коснулось их генетически усиленного слуха, состязаясь со стуком сердец и шумом ускорившейся крови в венах. От нетерпения подёргивались мышцы. Уровень адреналина и температура тел подскочили. Сверхчеловеческие организмы изготовились к бою, чтобы сражаться так, как никогда не суметь обычному человеку. Царапанье становилось громче.

– Двадцать метров, – сказал Каррас. – Спереди и по бокам.

Ещё громче: поспешное клацанье когтей по камню.

– Пятнадцать метров, «Коготь»!

Теперь к наступающему цокоту прибавилось злобное чириканье и визг. Звуки выходили из темноты, словно авангард призраков, посланных сеять ужас впереди физической угрозы.

– Десять метров! Всё! Сражайтесь стойко, братья. За честь Караула Смерти и славу наших орденов! Не убоимся смерти!

Из мрака на полном ходу хлынули силуэты: длинные и жуткие – огромная смешанная масса клыков и когтей, хитиновой брони и длинных, словно паучьих, лап. Первый из выскочивших ринулся прямо на десантников, горя глазами и капая слюной, гонимый сеять смерть и кровопролитие чуждым разумом, чьим мысленным приказам служила стая.

– Огонь! – взревел Каррас.

Сверкнули дула болтеров. Полыхнули длинные языки белого пламени.

И всё вокруг поглотило абсолютное насилие.

Глава 10

Когти, твёрдые как алмаз, вспороли воздух в каких-то миллиметрах от лицевого щитка Зида. Не будь Гвардеец Ворона таким быстрым и не отклонись в последний миг, голову бы ему снесло начисто. Инерция свирепого взмаха занесла зверя слишком далеко – и он открылся на такие нужные полсекунды – полсекунды, за которые единственный болт, выпущенный Зидом почти в упор, прошёл сквозь нижнюю челюсть и вышел из затылка уродливой лиловой головы.

«Генокрады! Из всех врагов, которых можно встретить в ближнем бою…»

Тело рухнуло на пол – явив новых врагов, рвущихся вперёд. Генокрадам пришлось перепрыгивать через тела убитых, что подарило Зиду несколько скудных метров отсрочки. Десятилетия неустанных тренировок взяли верх, координируя движения, вводя десантника в смертоносный режим почти на уровне инстинктов. Он вскинул болтер и выпустил по выстрелу в голову каждой твари. Головы тварей отбрасывало назад – и детонирующие болты взрывали их изнутри. Но третий генокрад подбегал на всех шести лапах, семеня вперёд, точно скорпион к своей жертве. Внезапно он прыгнул, разводя длинные конечности, готовый нанести удар любой из них.

Зид не стал отскакивать назад, чтобы избежать смертоносных когтей. Вместо этого, он ринулся вперёд, оттолкнувшись изо всех сил, и проскользнул сквозь защиту твари. Затем стиснул левую руку в керамитовый кулак и со всей силой инерции, приданной генетически усиленным, облачённым в силовой доспех телом, впечатал его в морду чудовища. Голова зверя дёрнулась назад, однако генокрада это не остановило. Тварь мгновенно пришла в себя, вскинула лапы для смертельного удара и яростно заверещала. Но этот крик оказался последним звуком, который вышел из её глотки. Зид молниеносно выхватил боевой нож и вонзил прямо в открытую шею генокрада. Затем крутнулся, чтобы весом тела вырвать клинок. Зазубренное лезвие практически не оставило целыми ни мышц шеи, ни соединительных тканей. Генокрад свалился на каменистый пол с раскроенной глоткой; голова свесилась под неприятным углом.

Чёрные устья туннелей извергали всё новых тварей. Гвардеец Ворона возобновил огонь, присоединив грохот своего болтера к оглушительному хору остальных. Счётчики боеприпасов падали с пугающей скоростью. Тела валялись повсюду, но атака и не думала слабеть.

– Держаться! – крикнул Каррас.

Огнемёт Фосса с рёвом исторг широкую струю пламени. Посреди жгучего пламени заплясали танец агонии семь искорёженных силуэтов; плоть с них буквально испарялась – и на пол падали уже обугленные кости.

– Коготь-4, прекратить огонь! – приказал Каррас. – Беречь горючее! Эта волна уже на исходе.

Фосс убрал огнемёт и сменил его на болт-пистолет из кобуры на левом боку. Он снял предохранитель в тот самый момент, когда туннели исторгли последнюю вереницу генокрадов. Оружие космодесантников отбило глухую дробь. Остервенелых чужаков, рвущихся к добыче, скосило прямо на бегу. Раут убил последнего, всадив два болта в торс зверюги, прямо в середину. Когда последний участник вражеской атаки ткнулся перед ним головой в пол пещеры, Экзорцист хлопнул по защёлке держателя на болтере и сбросил очередной пустой магазин.

Зид, почти пьяный от боевого возбуждения, обвёл взглядом развернувшуюся кладбищенскую сцену. Распростёртые тела валялись повсюду. Ходить стало опасно: ноги скользили по блестящей влажной требухе. Латунные гильзы у ног десантников медленно обступало море стынущей крови чужаков.

– И это всё? – спросил Гвардеец Ворона у Карраса.

Командир отряда перезаряжал болтер.

– Это была пробная атака, Призрак. Повелитель выводка хотел посмотреть, на что мы способны. Теперь он знает. Во всяком случае, мы только что доказали, что заслуживаем особого внимания. Теперь они нападут в серьёзных количествах.

Фосс сменил пистолет обратно на огнемёт и обвёл взглядом груды мёртвых тел повсюду:

– В серьёзных количествах?!

– О каких количествах идёт речь, Альфа? – спросил Соларион. От напряжения в голосе его пропала обычная язвительность.

Каррас повернулся к отряду:

– О слишком больших для нас – и я это сказал не просто так. Сигма говорил, что это не зачистка. И для этого есть веская причина. Мы не можем позволить себе оказаться зажатыми здесь внизу и пробиваться с боем наружу. Посмотрите на свои хроно, «Коготь». Дисплей уже стал жёлтым. Так что, или мы действуем быстро, или умрём. Второе лично в мои планы не входит.

Зид вставил свежий магазин и передёрнул затвор:

– Тогда двигаем дальше. Потому что после этого боя у меня проснулся аппетит!

Именно там Каррас наконец сказал им, что истребительная команда должна разделиться. Только Раут не стал озвучивать свои возражения – и Карраса это почти не удивило. У него было такое чувство, что Экзорцист знал с самого начала, что такой момент придёт. Только Раут был по-настоящему невидим для психических чувств повелителя выводка. Каррас мог опять подавить свой дар и заглушить отпечаток, который оставляет душа, даже если он не использует свою силу, но не мог одновременно прикрывать и остальных. Путешествовать всем отрядом – значило быть выслеженными. Так что оставался лишь один способ.

– Мы не сможем забрать Белого Феникса, пока нас атакуют. Соларион, Фосс и Зид, мне нужно, чтобы вы трое отправились на юг, в сторону самых крупных гнездилищ, или инкубаторов, или варп их знает как там. Нанесите как можно больше урона. Устройте там хаос, бурю кровопролития такую, чтобы у них не осталось ничего, кроме как бросить всех, кто есть, на вас.

– Это твой план? – взъярился Соларион. – Использовать нас, чтобы отвлечь внимание? Значит, мы – пушечное мясо? Ну уж нет, Каррас!

– Послушайте! – рявкнул Призрак Смерти. – Есть кое-что, что вы должны знать. Скажи им, Раут. Давай!

Экзорцист посверлил командира взглядом, но не проронил ни слова. Наоборот, шагнул прочь с поднятым болтером и молча стал наблюдать за выходами. Каррас чертыхнулся с досады.

– Тогда я скажу сам! Наш брат Экзорцист не оставляет отпечатка души. Он не отражается в имматериуме. Понимаете? Враг не может его отследить. Он даже не увидит его, пока нет зрительного контакта.

Он дал им секунду переварить сказанное.

– А это значит, что повелитель выводка не знает, что Раут здесь.

– Как такое возможно? – спросил Фосс. – Я думал, все живые существа оставляют след в эфире. Как это у космического десантника может не быть души?

Каррас глянул на Раута, однако Экзорцист повернулся ко всем спиной.

«В самом деле. Космический десантник без души – и всё равно он живёт и сражается точно так же, как мы. Такого не может быть. Это идёт вразрез со всем, что мы знаем. И всё равно, вот он. Здесь».

Времени это обдумывать больше не осталось. Не сейчас.

– Как – сейчас не имеет значения, – ответил он Фоссу. – Уверен, Сигма знал об этой… аномалии… и планировал, что Раут разделится с остальной командой, чтобы вернуть женщину. Я отправляюсь с ним для подстраховки. Мы не можем рисковать, взваливая всё сразу на одного.

– А повелитель выводка тебя тоже не видит? – спросил Фосс.

– Он видит меня яснее всех, брат, но только когда я высвобождаю свою силу. Я могу подавить её, когда мы с Раутом разделимся с остальным отрядом.

– И всё-таки, ты используешь нас, Призрак Смерти, – прошипел Соларион.

– Конечно, использую, – огрызнулся Каррас. – Вы – члены моей истребительной команды. У нас есть задание, а это наш лучший шанс на успех. Я не больше использую вас, чем Сигма использует всех нас, но мы – Караул Смерти. Это – наша работа, и мы дали торжественную клятву выполнять её. Так давайте сделаем дело и свалим отсюда. Мы встретимся у точки три и вместе пробьёмся к выходу. Это ясно? Я жду, что вы все втроём встретите меня там. Не разочаруйте меня.

– Я в деле! – объявил Зид. – Я завсегда выберу честный бой вместо того, чтобы красться на цыпочках по туннелям с какой-то бабой на горбу.

– Точно! – вступил Фосс. – Мы им устроим заваруху, не вопрос.

Оба перевели взгляд на Солариона, который тупо уставился на них в ответ. Наконец, сердито крякнув, он согласился.

– Ладно, Альфа. Я сделаю, как приказано. Но знай: если ты планируешь заплатить нашими жизнями за своё спасение, моя тень будет преследовать тебя до конца дней!

Каррас взялся за шлем и отсоединил замки. Обнажив голову, он встал нос к носу с Соларионом.

– Посмотри мне в глаза, брат. Посмотри, чёрт побери! И слушай меня. Что бы ты там обо мне ни думал, знай, что ты – уважаемый и ценный, очень ценный член моей истребительной команды. Больше того, вы все – мои боевые братья. И я вас не брошу. Никогда!

От накала эмоций глаза его вспыхнули, и даже Солариону пришлось признаться себе, что командиру он верит.

– Пройдёте полкилометра к юго-востоку. Двигаетесь быстро. В конце туннеля будет пещера. Знание о ней у вас уже есть. Представьте себе эту пещеру. Там выбираете самый левый туннель. Он спускается к нескольких родильным камерам. Там вы обрушитесь на врага со всей яростью!

– Как мы узнаем, что женщина у вас? Как мы узнаем, когда отходить к точке сбора?

– Я не смогу прикрыть ни душу женщины, ни отпечаток твари в её животе. Как только женщина окажется у нас, повелитель выводка почует, что её уносят из гнезда. Рассвирепев, он бросит все силы, чтобы её вернуть. Вы узнаете, что женщина у нас, когда натиск на ваши позиции ослабнет. Тогда молитесь за нас, потому что все они кинутся к нам. Все сразу. Нам понадобится ваша помощь как можно скорее. Поторопитесь к точке сбора. Без вас шансов выжить у нас с Раутом почти не останется.

Слова командира тяжело повисли в воздухе. Такой план имел мало шансов на успех, но все они повидали в жизни такие ситуации – повидали и выжили, хоть иногда и чудом. Когда Каррас закончил надевать шлем, Фосс выступил вперёд и крепко пожал руку командиру:

– Храни тебя Император, Грамотей!

– Бейтесь крепко, все вы! – ответил Каррас. – Чтобы было чем гордиться, ради чести и Караула, и ордена!

Отряд разделился: двое направились в чёрный, как сама преисподняя, туннель, ведущий на север, трое – на юго-восток, как было приказано. Они бежали с Раутом тяжёлой рысью, и Каррас чувствовал камень на сердце. Он не мог избавиться от чувства, что только что отправил трёх достойных космических десантников на верную смерть. А если так, они с Раутом очень скоро отправятся следом.

Глава 11

На бегу Каррас глянул в сторону строптивого Экзорциста. Из всех оперативников истребительной команды о Даррионе Рауте ему было известно меньше всего. За несколькими редкими исключениями – Бадабской войной, к примеру, – деяния ордена Раута скрывал необычайный уровень секретности. У них явно имелась некая связь с Ордо Маллеус Инквизиции, но связь эта в лучшем случае еле прослеживалась – по крайней мере, в имеющихся архивах. Что Каррас знал точно, так это то, что Раут заслуживал прозвища, данного ему Зидом.

«Смотрящий – так он его назвал. И по весьма достаточной причине».

Каррас был бы дураком, если бы не замечал, как часто его преследует холодный испепеляющий взгляд Раута. Хуже того, в присутствии Карраса Экзорцист никогда не убирал руку далеко от оружия. Словно ждал, что вот-вот разразится бой, даже если обстановка ни на что подобное не намекала.

«Может, он решил взять на себя некую роль телохранителя? Или ему так велели, только без моего ведома? Такого быть не может. Его поведение… совсем на это не похоже. Тогда что?»

Вместе они торопливо двигались по сходящему постепенно вниз туннелю, который вёл на север из пещеры, где разделилась команда, а затем понемногу свернул на северо-восток. Здесь было темно, хоть глаз коли. Пришлось снова включить наствольные фонари. Сейчас Каррас почти полностью перекрыл внутренние врата для своей силы. То малое, чему он позволял просочиться, уходило на то, чтобы принудительно ослабить сияние своей души и спроецировать её тусклое эфирное свечение довольно далеко от их настоящего местоположения. Это требовало определённой доли постоянной концентрации, и пока Каррас поддерживал её, он не мог психически выискивать врагов, которые могли оказаться неподалёку. Однако перемены в окружающей действительности он заметил. Для этого хватило и обычных глаз.

Стены изменялись. Из голого природного камня они стали странно рифлёными, словно сейчас пара оперативников спускалась в пищевод некоего гигантского создания, пока ещё безымянного. Каррас замедлился, чтобы рассмотреть стены. Раут продолжал бежать, но увидев, что Карраса рядом нет, остановился. Библиарий услышал едва заметный шорох керамитовых лат: Экзорцист поднял болтер.

– Что-то не так?

– Стены, – отозвался Каррас. Он шагнул ближе к поверхности туннеля слева и навёл луч фонаря: – Посмотри сам.

Раут осторожно придвинулся к нему сбоку и глянул.

Каррас протянул руку и коснулся поверхности. Как он и подозревал, чем дальше они заходили, тем больше становилось очевидно: стены покрывала органика. Оперативники теперь на самом деле находились внутри логова. Изначально туннель был лавовым протоком или ходом крупного доисторического скалоеда. Но сейчас поверхность камня покрылась блестящей податливой субстанцией, испещрённой сетью тонких линий, очень похожих на вены. Раут вынул из ножен на поясе за спиной нож и ткнул остриём странную стену. Верхний слой был ещё довольно мягким, состоящим из более молодых, свежих наростов, но, чем глубже входил клинок, тем твёрже становился материал. Когда Раут выдернул нож, из ранки потекла густая вязкая субстанция, с виду похожая на сок, а цветом и запахом – на перенасыщенную кислородом кровь.

– Кровоточит, – заметил Экзорцист.

Каррас кивнул.

– Она живая и растёт сама по себе, расползаясь из центра тиранидского гнезда. Мы почти на месте. Указка где-то недалеко впереди.

Они вернулись к середине туннеля, и Раут вернул клинок в ножны. Плечом к плечу, десантники продолжили свой бег в темноту. Воздух стал удушающе горячим и влажным, однако фильтры, гермозамки и регуляторные системы силовых доспехов делали эту перемену малозначимой в смысле неудобства. Через несколько сотен метров поросль стала заметно толще, и Каррас отметил странные формы, которые выхватывали на стенах лучи фонарей. Формы на стенах туннеля приобрели более сложное строение. Каррас видел ребристые вздутия и рубчатые наросты. Среди них росли тысячи лунок, собранных в группы, и каждая содержала похожий на ракушку рот, над которым колыхались тонкие, едва заметные веточки. Когда космодесантники пробегали мимо, те резко втягивались внутрь, и створки ртов захлопывались с отчётливым щелчком.

– Нам нужно поговорить, брат, – сказал Каррас, – о том, почему повелитель выводка не может тебя засечь.

Раут не ответил. Они продолжали бежать.

– Я это заметил, ещё когда мы встретились в первый раз. Ты вообще не оставляешь следа. Я никогда не видел ничего подобного.

Это был не вопрос, так что Раут вновь не удосужился ответить. Тон Карраса стал резче.

– Как твой командир, я имею право знать!

– Ты знаешь всё, что тебе нужно знать, – огрызнулся Раут. – У меня нет психического отпечатка. Я не оставляю следа. Прими это. Используй это знание для своей выгоды, как сейчас. Но не трать попусту время и силы, выпытывая «как» и «почему». Я не могу и не буду об этом говорить. У моего ордена свои законы, точно так же, как у твоего – свои.

Между ними снова повисло молчание. Наконец Каррас сказал:

– Ладно, брат, но правда рано или поздно выйдет наружу. Так бывает всегда.

– Вот тогда ты и узнаешь. Думай об этом.

Они спешили дальше, и Каррас смутно чувствовал, как ворочается повелитель выводка. Он этого не ожидал – сейчас от своего дара он был отрезан, – однако аура твари так мощно пульсировала психическим грохотом, что это ощущалось даже с подавленным даром. Повелитель рассылал страшный призыв, который гнал полчища чирикающих убийц на юго-восток – на остальных членов истребительной команды. Их буря кровопролития и уничтожения началась. Каррас стиснул зубы, перехватил поудобнее болтер и прибавил ходу, остро осознавая, что Зид, Фосс и Соларион сейчас сражаются, чтобы дать им время.

– Началось, – сообщил он Рауту. – Тираниды выступили против остальных. Нужно торопиться.

Раут тоже прибавил ходу:

– Пусть Император даст им свою ярость!

Какая бы пропасть непонимания и недоверия ни пролегла между Каррасом и Раутом, перед лицом ксеноугрозы они оставались оперативниками Караула Смерти, которых объединяла присяга. Каррас знал, что обоим будет полезно не забывать об этом. Им с Даррионом Раутом предстоит выстоять вместе, сражаться вместе и даже умирать вместе.

«И последнее, похоже, случится скорее, чем нам обоим хотелось бы».

Глава 12

Фосс переступил через тело у ног, воткнул пистолет генокраду в пасть и вышиб тому мозги. Тварь, содрогаясь и раскидав все четыре руки, опрокинулась на спину. Имперский Кулак посмотрел на труп и выругался. Эти нечестивые твари – просто оскорбление для глаз. Может, если бы в них не было так много от тех, кого они заразили… Однако наследственные признаки родителей всякий заметит сразу: руки с отстоящим большим пальцем, расположение черт лица, игра мускулов под кожей на шее – всё это и многое другое.

«Извращение! Они всё искажают по своему подобию. Что толкает их? Какая цель ведёт через такие пространства: только лишь поглощать и размножаться?»

У человечества нет ответов, но хотя бы есть ещё живые люди, которые могут задавать вопросы. Сколько будет так? На сегодня тираниды безусловно являлись самой большой угрозой для Империума. Они неумолимы, безжалостны, ненасытны. С ними нельзя договориться. Или ты их убиваешь – или они убьют тебя. Зид шагнул мимо, пряча в ножны свой длинный клинок.

– Надеюсь, ещё не выдохся, брат?

Фосс ухмыльнулся под шлемом:

– Покажи, где есть ещё – и увидишь.

Соларион тоже подошёл, оценивая собственные деяния и перезаряжая опустевший болтер:

– Они очень скоро появятся. Зайдём ещё поглубже и учиним побольше разгрома.

Вокруг валялась не только первая волна генокрадов, посланных защитить это место, но и амниоподы и родильные мешки, из которых должно было вылупиться злобное потомство повелителя выводка. Только теперь уже не вылупится. Соларион, Зид и Фосс успели пройтись здесь смертельным вихрем, прежде чем явились первые защитники. Наполовину сформированные создания вываливались наружу в потоках питательных жидкостей, когда космодесантники раздирали защитные коконы и вспарывали мясистые плевы. Они давили этих ещё не родившихся тварей, обрывая в зародыше жизнь, которая, выйдя наружу, забрала бы немало других. В них не было жалости. Молодь ксеносов – это те же чудовища, только ждущие, чтобы развиться до полной смертоносности. Уничтожать их – задача, которую дал сам Император. Соларион без уговоров занял место передового бойца, и они двинулись дальше – в глубь чужацкого гнезда, на поиски следующей родильной камеры, чтобы устроить там праведную бойню.

Довольно быстро они нашли одну, большую и влажную; в воздухе было не продохнуть от газов, издающих нездоровую и едкую вонь. Однако теперь против диверсантов вышла вся орда, и у них не осталось времени перебить молодняк до того, как стены камеры закишели взрослыми генокрадами. Тогда, на развилке, после первой волны Зид сказал, что хочет ещё. Теперь он получил, что хотел.

Нагрудник Солариона протестующе заскрежетал: резанувший коготь проделал длинную рваную борозду по рельефам почётных отметок и символики Караула Смерти. Вспыхнули красным предупреждающие значки – визор спроецировал их прямо на сетчатку левого глаза:

«ЦЕЛЬНОСТЬ БРОНИ НАРУШЕНА!»

Напавшая тварь, бешено шипя и плюясь, только приготовилась нанести смертельный удар, как вдруг поперхнулась, издала клокочущий вопль и рухнула на пол, разорванная пополам. Позади неё Гвардеец Ворона уже двинулся прочь, поливая снарядами очередное скопление ксенонечисти, с болтером в одной руке и боевым ножом в другой. Соларион помог огнём, срезав трёх крупных генокрадов, которые пытались обойти Максиммиона Фосса справа. Стены пещеры, покрытые ковром хитина, отражали стробоскопы дульных вспышек. Всюду по ним ползли генокрады, выбираясь из дыр между слабо светящихся пузырей, едва не лопающихся от зародышей чуждой жизни. Из каждого закоулка и трещины торчали подрагивающие мешки плоти, блестя бледно-розовым. Вены в стенах и рифлёные пуповины, белые, словно глаза слепой рыбы, перекачивали питательные соки в скопления странных яиц, свисающих между сталактитами наверху. То и дело их взрывал случайный болт – и на землю обрушивался ливень густой вонючей жидкости. Если при этом окатывало космодесантника – это уже почти не имело значения. Доспехи каждого были сплошь залиты чужой кровью.

Генокрады прибывали в количествах, которым, казалось, нет конца. Прежняя пробная атака убедила повелителя выводка в опасности, которую незваные гости в доспехах представляют его гнездам, увеличению его войска и грядущему покорению всей планеты. Настало время ликвидировать эту опасность. Соларион упивался кровавой баней, однако не забывал, что ни он, ни два его дерзких собрата-Караульных против такого числа долго не продержатся. Они сражались сейчас ради Карраса и Раута, но ему совсем не улыбалось за них умереть.

«Давай, Призрак Смерти. Забирай женщину и беги. Дай нам отсюда убраться».

Он понимал, что боеприпасов осталось слишком мало, чтобы продержаться дольше, если натиск генокрадов не ослабеет. Фосс снова взялся за огнемёт, великолепнейше эффективный против столь плотных рядов противника. Имперский Кулак записал на свой счёт впечатляющее количество поверженных врагов, однако рано или поздно его оружие опустеет и баллоны с прометием подойдут к концу. Если не вернуться к точке сбора номер три...

«Если нам вообще представится такая возможность...»

– Ещё контакт! – крикнул Гвардеец Ворона. – Впереди-справа, наверху!

Соларион поднял глаза. Очередная волна шипящих шестилапых силуэтов посыпалась в камеру гнездилища из подрагивающего мясистого отверстия в потолке. Омерзительное зрелище. Болтер Зида приветственно залаял – и четыре твари рухнули с аккуратно пробитыми головами и грудинами. Соларион быстро увеличил свой счёт ещё на три. Но всех генокрадов с безопасного расстояния не перебить. Их просто слишком много, и они двигались слишком быстро. Даже Зиду, непревзойдённому в ближнем бою, придёт конец, если схватка пойдёт в рукопашную. Против одного-двух за раз он ещё продержится, но не более того.

«Долго ещё, Каррас? – с горечью думал Соларион. – Именем Жиллимана, долго ещё?»

Если только они с Зидом и Фоссом сумеют вырваться из боя в следующие несколько минут, тогда, если Император будет на их стороне, может быть и доживут, чтобы увидеть, чем закончатся побегушки этого проклятого глупца. Соларион старался не думать о том, стоит ли приз его жизни, равно как и не думать о том, что, если они не вернутся, Сигма сообщит об их смерти, которая казалась всё более и более неминуемой, в родные ордены.

Глава 13

– Во имя Терры Святой! – простонал Каррас. – Я знал, но увидеть это собственными глазами…

Он и Раут вошли в настоящую комнату ужасов, вид которой, это напоминание о самом мрачном и жестоком лике реальности, теперь ему не забыть никогда. Это была родильная камера, в которой ждала их главная цель. Здесь должен быть Белый Феникс, и не только потому, что об этом говорила указка локатора, но и потому, что у этой камеры было одно главное отличие от всех остальных, что им пришлось повидать.

«Женщины! Десятки женщин. Захватчики превратили их в часть гнезда. Какая страшная участь!»

Каррасу захотелось отвернуться от тошнотворного, приводящего в ярость зрелища. Больше половины женщин были прикованы к странным органическим стенам камеры смесью тёмных хитиновых пластин и толстых прядей липкой субстанции, похожей на нечто вроде вязкой слизи. Другие были наполовину погружены в не менее отвратительные органические холмики, которыми был усеян пол пещеры. Рядом пузырились лужи едкой жёлто-коричневой жижи. Пуповины из полупрозрачной плоти подавали и откачивали телесные жидкости, змеями уходя в носы и рты пленниц. Каррас с облегчением отметил, что хотя бы нижняя часть тела у женщин была погружена полностью, но неприятно раздутые животы торчали наружу, открытые горячему, влажному воздуху. Он не сомневался, что под хитином проходят такие же органические катетеры, ответственные за Трон-знает-что. Животы были так растянуты ксеноорганизмами, растущими внутри, что кожа на них стала почти такой же прозрачной, как и витки странных пуповин. У некоторых даже можно было увидеть, как толкаются внутри кучки эмбрионов, борясь друг с другом за место поудобнее. Женщины, играющие роль питающего организма для этих скользких паразитов, всхлипывали и скулили от мучительной боли, которая проникала даже сквозь их бессознательное оцепенение.

Раут бормотал литании, понятные лишь тем, кто вышел из Базилики Малефикс на Изгоне. Он так сжимал кулаки, что уже не чувствовал рук.

– И узрел я истинный лик тьмы за этой пеленой, и ослепил он меня своим ужасом, – онемело процитировал Каррас.

Раут перевёл на него взгляд:

– «Некризод» Уксола Тая.

– Том третий. Видения шестого круга ада.

Раут двинулся вперёд, прицепив на магзамок болтер и вытаскивая клинок.

– Мы не можем бросить их страдать вот так.

Каррас упёр ладонь в эмблему рогатого черепа на правом наплечнике Экзорциста.

– Согласен, и мы обязательно положим конец их мучениям, но у нас есть задание и братья наши сейчас сражаются насмерть, чтобы мы сумели его исполнить. Мы избавим их от страданий после того, как вытащим Белого Феникса. Не раньше. Она сейчас самая первостепенная задача. Нас могут обложить в любой момент.

Раут кивнул и смахнул руку Карраса с наплечника. Нож он держал наготове. Каррас сверился с ретинальным дисплеем и нашёл, что искал.

Подсистемы боевого шлема засекли источник повторяющегося электронного сигнала жизни. Возник небольшой красный треугольник прицела, отмечая точное местоположение оптикома, на который они шли всё это время. Каррас моргнул, отключая прицел, и увидел пульсирующую органическую структуру, которая наполовину походила на алтарь, наполовину – на инкубатор. И на ней лежала навзничь Белый Феникс – их главная цель.

– Это она, – Каррас указал на женщину и подошёл к ней сбоку.

Глядя сверху вниз на пленницу, он увидел на руках, лице, шее, груди глубокие царапины, покрытые толстой коркой крови.

«Она боролась».

Пусть борьба была бесполезной, но она хотя бы пыталась. Каррас перевёл глаза на её живот и увидел, как тот жутко раздут. Женщина была беременна, как и остальные; из живота выпирали ранние признаки хитиновой брони, которую уже отращивала тварь внутри. Когда она выйдет наружу, то будет готова защищать себя. И её появление не будет ни спокойным, ни лёгким. Она прорвёт себе дорогу наружу, вырвавшись в потоках крови умирающего родителя. Ни одна из этих женщин не сумеет пережить роды. Твари, когда будут готовы, прорвутся через их плоть, а потом накинутся на своих матерей и будут питаться ими, пока не останется ничего, даже зубов, волос и костей.

Съесть. Впитать. Использовать. Распространиться.

Так он и следует – жизненный цикл тиранидов. Вещь настолько простая, однако остановить его, сдержать эту волну – уже далеко не так просто. Бесчисленные братья пали, пытаясь это сделать: Ультрамарины – на Макрагге, Кровавые Ангелы и Вермилионовые Ангелы – на Холлонане, Плакальщики брата Хирона – на Девлане и Мальволионе и многие-многие другие. А сколько ещё погибнут – и без единого проблеска надежды на победу.

Каррас примагнитил болтер к набедреннику и, наклонившись, взялся за мерзкую липкую массу, которая удерживала Белого Феникса. Сначала он постарался освободить голову и шею. Пригоршня хитина с хрустом отошла, следом потянулись влажные нити и пучки чего-то напоминающего человеческие волосы. Это и были волосы. Чем больше Каррас отрывал вязкой массы, тем больше с ней отходило и волос, которые отваливались так легко. Все запасы организма женщины высосал растущий внутри чужак. Каррас прервался, раздумывая, не убьёт ли её попытка отделить от этого нечестивого аппарата. Пленница выглядела такой бледной и тощей. Каррас никогда не видел её прежде, поэтому не мог знать, что когда-то её добивались мужчины, обладающие огромной властью и влиянием. Прежде она была образцом превосходных человеческих генов. Теперь же остались лишь кожа да кости. И тем не менее, Сигма хотел её вернуть. Он отправил «Коготь» в недра этой мрачной, полной нечисти адской дыры, только чтобы вытащить её обратно.

Снова Каррас задал себе вопрос об истинных мотивах, стоявших за этой операцией. Какая такая стратегическая важность этой женщины для Ордо Ксенос? Ладно, сейчас это вряд ли имело значение. Женщина – вот она, и его задача – вытащить её отсюда, какими бы мотивы Сигмы ни были. Убирая всё новые куски биомассы с её тела, он лишь надеялся, что соратники его ещё живы. «Коготь» был е г о истребительной командой. Они были е г о оперативниками. О н был в ответе за их выживание. Однако, как бы его ни подмывало направить своё астральное «я» и узнать, что с ними, он не стал рисковать, чтобы не привлечь внимание повелителя выводка к его местоположению. Не сейчас. Пока ещё рано. Остаётся лишь верить в их мастерство и надеяться, что они встретят их с Раутом, как планировалось.

Внезапно веки женщины затрепетали, удивив Карраса и заставив его замереть. Пленница слабо повела головой.

– Она в сознании, – шепнул Каррас по внутренней связи.

Экзорцист, который прикрывал выходы, пока Каррас занимался извлечением женщины, шагнул ближе и, чуть подавшись в сторону, быстро окинул её взглядом. Один глаз женщины целиком был залит кровью. Второй представлял собой металлически-серую сферу со светящейся красным линзой вместо зрачка.

– Космо… десант… – пробормотала Белый Феникс.

– Да, – отозвался Каррас. – Караул Смерти.

Против её едва слышного голоса его собственный прозвучал резким скрежетом, вдобавок вокализатор шлема лишил его всяческих интонаций. Не зная толком, зачем это делает, Каррас поднял руки и снял шлем. Лицо его было слишком грубым, чтобы назвать его красивым, – этот перепаханный рубцами шрамов и старыми ожогами, белый как снег, красноглазый лик. Но всё-таки это было самое человеческое лицо, которое она увидела за столь долгое время. Более того, это был лик космодесантника, лик воина, лик избавления. Женщина слабо улыбнулась этому лицу.

– Убей нас всех. Не дай им использовать… использовать нас так.

– Меня прислали сюда не для того, чтобы тебя убивать, – ответил Каррас. – Меня прислали, чтобы спасти.

Женщина покачала головой:

– Нет. Не меня спасать он вас отправил.

«Она знает, что наши вожжи в руках у Сигмы».

Каррас вернул на место шлем и обратился к Рауту, используя внутренний канал связи, чтобы женщина не слышала:

– Она хочет умереть. Если бы я только мог даровать ей смерть...

– Она вряд ли перенесёт эвакуацию, – отозвался Раут. – Посмотри на неё. Смерть и так наступит весьма скоро. Тебе даже не потребуется ускорять её приход.

– Она считает, что Сигме нужен этот нерождённый зверь, а не она. Но Сигма настоятельно велел попробовать вытащить её живой.

– Тогда она ошиблась насчёт его интересов. В любом случае нужно торопиться.

– Я понесу её. Ты пойдёшь впереди.

– Хорошо. Но сначала я избавлю остальных.

Они снова окинули взглядом стены и странные холмики – и жалких созданий, заточённых там.

– Человечество должно вырезать эту тиранидскую опухоль! – прорычал Каррас. – Ни одна другая раса ксеносов не заслуживает настолько нашей ненависти и гнева!

Раут поднял нож.

– Нет, – ответил Каррас. – На это нет времени. Отойдём к выходу и расстреляем их из гранатомётов. Заряды «Инферно». Выжжем здесь всё дотла.

Так они и сделали – даровав милость Императора, всю, какую смогли.

Глава 14

Что-то переменилось: по рядам врагов словно прокатилась волна. Генокрады замерли на полушаге, прервав атаку, и обратили головы на север, словно услышав некий сигнал, не доступный слуху троих заляпанных кровью космодесантников. Те, кто ещё не успел отойти далеко, канули в туннели, словно огромные тараканы, бросившиеся врассыпную искать защиты у сумрака. Те, что были поближе к оперативникам Караула Смерти, снова ринулись в атаку, по-прежнему горя жаждой разорвать незваных гостей в силовых доспехах: слишком уж близкой была цель.

Взорвав торс ближайшей твари короткой очередью в три болта, Соларион крикнул остальным по каналу связи:

– Всё! Должно быть, всё. Феникс у них!

Ни один из братьев не ответил, с головой погрузившись в упоительный восторг кровопролития. Ближе всех к Солариону дрался Фосс. Он уже переключился на болт-пистолет и нож. В огнемёте осталось полбаллона, так что сейчас, когда ряды врагов поредели, Имперский Кулак решил не тратить горючее попусту. Ультрамарин подскочил к нему, ухватил за край наплечника и попытался развернуть к себе. Задача, однако, оказалась не из лёгких: всё равно что пытаться развернуть Хирона.

– Пора отходить, брат! Мы должны встретить их у точки три. Им нужна наша помощь!

До момента, когда повелитель выводка прислал безмолвный психический зов, накал боя не стихал ни на минуту. Ультрамарин сверился с хроно. Трудно поверить, как мало прошло. Адреналин и боевая концентрация творят с чувством времени странные вещи. Пик натиска генокрадов длился всего несколько минут, однако по ощущениям прошло много больше. Больше тиранидов из туннелей в камеру не выскакивало, а те, что остались, быстро уменьшались в числе. С ними разбирался Зид, который продолжал игнорировать призывы Ультрамарина. Безжизненные тела валялись там, где их застала смерть, скользкими, влажными, источающими пар грудами. Живых тварей осталось не больше десятка. Всего десятка генокрадов, но которого более чем достаточно, чтобы перебить весь отряд, дай им подобраться на расстояние удара. За спиной у Фосса и Солариона раздался стук хитина: с потолка спрыгнул генокрад. Длинные лапы метнулись к Имперскому Кулаку, однако Ультрамарин успел обернуться на звук. Соларион выпустил три последних болта, пробив огромные дыры в грудине и голове твари, после чего сбросил пустой магазин и вставил свежий.

Предпоследний…

Фосс обернулся, но увидел уже только мёртвое тело на полу.

– Спасибо, Пророк.

– Скажешь спасибо, когда вытащишь отсюда свой перекачанный филей. И прекрати называть меня Пророком!

Оба развернулись позвать Зида, однако обнаружили пещеру внезапно опустевшей.

– Трона ради! – взъярился Соларион. – Где этот проклятый варпом идиот?!

Он попытался связаться с Зидом – раз, другой, переходя уже на крик:

– Вернись, Гвардеец Ворона! Вернись немедленно, будь ты проклят!

Из дальнего туннеля выскочила чёрная фигура.

– Двинули, – произнёс Зид неожиданно ровным голосом. Он даже не остановился: пробежал мимо и выскочил из пещеры. Фосс с Соларионом ринулись следом.

– Призрак, что случилось? – спросил Фосс на бегу. – Что ты видел? За нами погоня?

Гвардеец Ворона оказался необычайно немногословен:

– Нет. Нужно добраться до остальных. Я должен поговорить с Грамотеем.

Соларион недоверчиво фыркнул. Фосс бросил на Зида заинтересованный взгляд. Но, чтобы там ни встревожило Зифера Зида, больше тот не сказал ни слова, и дальше они бежали молча, надеясь только, что не опоздают с помощью остальным.

Женщина на руках у Карраса истекала кровью отовсюду, откуда они удалили тиранидские пуповины. Каждый тряский шаг, который делал Каррас, обрушивал на женщину новый приступ боли, но остановиться библиарий не мог. Только не сейчас, когда смерть дышала в затылок. Поэтому он бежал дальше, а Даррион Раут бежал вместе с ним. Туннели позади наполнялись генокрадами, которые, вереща и чирикая, гнали добычу.

– Не останавливаться! – крикнул Каррас. – До точки сбора осталось немного!

Раут то и дело оборачивался и выпускал короткую очередь в преследователей, однако запас патронов у него уже опасно снизился. С того момента, как орда переключилась на них, Экзорцист перебил не один десяток генокрадов. Только никакой разницы это явно не делало. Из стен и потолка всё время появлялись новые генокрады, выскакивая из каждой дыры, мимо которой пробегали десантники. С хрупкой женщиной на руках Каррас не мог пустить в ход своё оружие. Внутри он боролся с почти неодолимым желанием опустить женщину на пол, достать из ножен за плечами Арквеманн и встретить противника лицом к лицу. Космодесант не бежит от врага!

«Не дозволяй чужому жить!»

Девиз принадлежал Караулу Смерти, а вот кому принадлежало стоящее за ним стремление: самому Каррасу или духу психосилового меча? Призрак Смерти чувствовал, что клинок жаждет боя. Это желание откликалось внутри низкой пульсацией, словно воздух вибрировал в зале инженариума.

Каррас выскочил из туннеля на перекрёсток, где до этого разделилась команда, и побежал дальше. Раут не отставал, грохоча башмаками по каменному полу. Как только они выскочили на середину, из прохода слева вывернули три силуэта, которые так спешили. что едва не врезались в командира отряда. Каррас вильнул вправо, стараясь прикрыть женщину, и вскинул болт-пистолет. Стволы болтеров подпрыгнули, беря прицел, но тут настал миг узнавания. Тремя силуэтами оказались Соларион, Фосс и Зид, чья броня была исполосована и выщерблена в десятках мест после боя в родильной камере. На полстука сердца оперативники замерли, удивлённо моргая друг на друга, ошеломлённые фактом, что ещё живы. Затем Каррас рявкнул всему отряду:

– Не останавливаться! Вперёд!

Воссоединившийся «Коготь», грохоча башмаками в узком туннеле, припустил с перекрёстка к точке сбора как раз в тот момент, когда сзади показались первые генокрады. Раут на бегу пропустил вперёд Фосса, выщелкнул из разгрузки пару гранат, активировал одну и уронил под ноги. Через несколько секунд сзади донесся скорее мощный удар, чем грохот, и резкий порыв раскалённого ветра, за которыми последовал звериный визг. В тесном пространстве туннеля осколочная граната подействовала страшно. Немало тварей погибло. Многих других серьёзно ранило. Однако это не остановило орду. Эти существа не знали страха. Они служили единому беспощадному разуму, и разум этот не ведал ни жалости, ни сожалений. Новые, целые генокрады, раскидав тела мёртвых и умирающих сородичей, возобновили погоню. И меньше чем через минуту уже наверстали отрыв.

Раут уронил вторую гранату, затем сдёрнул болтер с замка и рывком ускорился. До назначенной точки сбора осталось меньше сотни метров по прямой. Он услышал сзади хлопок гранаты, затем – пронзительный визг. Вторая граната собрала не менее богатый урожай, чем первая. Освещение туннеля впереди менялось. Неровные границы выхода окаймляли красные отсветы магмы, неторопливо истекающей из провалов и трещин пещеры. «Коготь» вырвался на открытое пространство...

И обмер.

Впереди раскинулась картина полнейшего разгрома. Повсюду валялись тела генокрадов, искромсанных огнём тяжёлых болтеров троицы сервиторов, которых Каррас оставил прикрывать тыл. Многие трупы на коварном, изрытом трещинами полу обгорели дочерна. Озерца пузырящейся магмы уже сожрали часть мертвецов, оставив лишь причудливо разбросанные головы и лапы, дымящие и обугленные почти до неузнаваемости. Подобное зрелище стало бы усладой для взора оперативников Караула Смерти, если бы не два момента. Во-первых, сервиторы, оставленные для охраны точки сбора и разбросанные теперь по всей пещере тысячью безжизненных клочков своих механических и биологических составляющих. Во-вторых, – и это была гораздо более серьёзная проблема, – две фигуры в самом центре обжигающе горячего пола пещеры, ждущие прибытия истребительной команды.

Эта пара обладала весьма серьёзной, почти подавляющей психической мощью. Но на этом, во всяком случае – внешне, их сходство практически заканчивалось. Меньшая из двух фигур была высоким человеком, облачённым в тонко расшитые одеяния, с длинным жезлом, увенчанным драгоценным камнем, в правой руке. Человек здесь выглядел совершенно неуместно: лик его представлял собой маску почти царственной невозмутимости, в то время как вокруг шипели и лопались пузыри раскалённой магмы. При ближайшем рассмотрении становилось видно, что на самом деле это вовсе не человек. Пропорции его лица были странными, просто какими-то неправильными, и, несмотря на все попытки изобразить из себя нечто вроде верховного жреца, в глазах его светился тошнотворный чуждый свет, не говоря уже о странных зрачках. Вокруг жреца змеились дуги психических разрядов.

«Магус, – подумал Каррас. – Псайкер-гибрид».

Несмотря на длинную и худую фигуру, магус, очевидно, слабаком не был. Но сейчас он не шёл ни в какое сравнение со вторым существом, которое возвышалось над ним во весь свой трёхметровый рост – и это при том, что стояло оно сгорбившись. Это было порождение ночного кошмара: мощные жилистые мускулы, которые могли вырвать конечности из тела с тошнотворной лёгкостью; сверхплотный бронированный экзоскелет, на котором обычный снаряд болтера не оставил бы и царапины; четыре длинные руки – две с кривыми серпами и две с когтями – которые могли рвать и резать даже самую толстую броню, как простую фольгу. Морда твари представляла собой уродливую массу кожи и мышц, с гребнями мелких шипов и переплетённую толстыми пульсирующими венами. Зубы – слишком многочисленные и чересчур острые – торчали из безгубой прорези рта, отвратительно растянутой. Это и был повелитель выводка, могучий и грозный, и внешность являла лишь самую меньшую из сторон его мощи.

Раут, Зид и Соларион вскинули болтеры, но не успели они открыть огонь, как волна чистой психической силы сбила всех троих с ног, отшвырнув назад – на чёрные стены пещеры. Фосс шагнул вперёд, поднимая огнемёт, но его точно так же отбросило в сторону, словно его туша весила не больше мухи. Лишь Каррас остался на месте, но только из-за стонущей и истекающей кровью женщины на руках.

«Нет, не из-за женщины. Из-за проклятого паразита у неё в животе. Чей бы генотип у него ни был, для них он важен. Это как раз ясно».

Каррас не был дураком и прекрасно понимал, что простой снаряд болтера даже не долетит до этого существа и его помощника-гибрида. Воздух вокруг парочки струился переливами не только из-за жара. Оба они были защищены от нападения, но – с Белым Фениксом на руках, – от нападения был защищён и Каррас. Патовая ситуация. Сам повелитель выводка просто стоял на месте, сверля Карраса ничего не выражающим взглядом бледно-фиолетовых глаз с круглыми чёрными зрачками.

Магус улыбался.

Возле стен пещеры остальные четыре члена истребительной команды с трудом поднимались на ноги. Оружие из рук у них вышибло. Но как только они попытались подобрать его обратно, их снова отбросило и прижало к стенам. И вновь эта сила: невидимая и невероятно мощная. Каждый почувствовал, как из лёгких выдавливает воздух. За спиной у Карраса цокот стаи генокрадов становились всё громче. Твари добрались до выхода из туннеля и замерли, молча наблюдая в ожидании психического импульса-команды своего хозяина.

Магус заговорил:

– Так значит, многоуважаемые космические десантники соизволили почтить нас визитом?

Говорил он насмешливо; слова его сопровождало странное гудение, всё-таки голосовые связки у гибрида были не совсем человеческие.

– Только явились они как воры и тати, как детоубийцы. Ну и как оно: убивать наших ещё не рождённых детей в инкубаторах? Велика ли победа? Достойна того, чтобы записать на свой счёт? Великие воины, нечего сказать...

Несмотря на давление, стеснившее грудь, Фосс сумел прорычать:

– Мы и тебя запишем на свой счёт, нечисть!

Магус едва глянул в его сторону.

– Исполнить подобную угрозу сейчас далеко не в ваших силах, как вы наверняка прекрасно понимаете. Вы продолжаете дышать только по одной-единственной причине. Наш Повелитель мог бы выпотрошить вас всех одной своей мыслью. Даже тебя, – обратился он Каррасу. – Но вы ещё можете уйти отсюда живыми, если заключите с нами одну сделку. Нам плевать на ваши жизни. Уходите и никогда не возвращайтесь. Только отдайте нам женщину. Дитя, которое она носит, принадлежит нам.

Магус говорил, и Каррас чувствовал, как тот использует свои психические способности, пытаясь применить свою колдовскую силу убеждения. Ту самую силу, при помощи которой, в качестве жреца культа, он так успешно влиял и контролировал кьяритов, однако против космодесантников это была напрасная трата сил. Разум их слишком силён и научен сопротивляться, а пентаграмматические обереги на телах ещё подкрепляют этот щит.

– Ксенос лжёт, – проскрипел Зид натужно от нехватки воздуха. – Я скорее погибну, чем вступлю в сделку с проклятым чужаком.

– Это не тебе решать, шавка, – отозвался магус. – Я говорю с твоим главным. Что скажешь ты, получивший дар крови? У тебя есть сила. Прочти мой разум, увидь, что я говорю правду. Отдайте нам женщину и покиньте наши туннели. Условия просты. И не обсуждаются. Вы сейчас не в том положении. Но это и так понятно, верно?

Каррас на его месте не был бы так уверен. Он вынул из ножен за поясом сзади боевой клинок и, не сводя глаз скорее с повелителя выводка, чем с магуса, приставил лезвие к раздутому животу инквизиторского агента. Повелитель выводка издал яростный вопль, словно ножом резанувший по ушам. Магус выпучил глаза, сделал шаг вперёд и успокаивающе выставил руку.

– Стой, – сказал он нервно, – не надо. Обещаю, вы все умрёте, если посмеешь причинить…

– Если ты слышал о космических десантниках, – огрызнулся Каррас, – то знаешь, что мы не боимся смерти. Мы добиваемся её. Смерть – наш вечный спутник. И мы умрём здесь с гордостью, забрав перед этим с собой столько твоих мерзких сородичей, сколько сможем. И поверь мне, число это будет очень велико. Так что – нет, ты ошибаешься. Не в том положении сейчас не мы.

– И всё же ты удержал руку, – ответил магус. – Ты не ударил. Вопреки своим речам, ты не так уж готов встретить здесь конец, как мне кажется.

Каррас не сомневался, что магус врёт, стараясь его надурить. И начал разыгрывать собственный гамбит.

– У нас есть и другой враг помимо вас. Более великий враг, отомстить которому некоторые из нас поклялись кровью. И я не прочь свершить это возмездие. А для этого мы должны уйти отсюда живыми, выполнив задание или нет. Так что, ладно – вы ещё можете получить своего обожаемого паразита, но только на моих условиях.

Магус недоверчиво нахмурился, однако склонил свою раздутую, неровную голову, давая знак продолжать:

– Каких же?

– Твой хозяин пропустит моих братьев и даст им уйти. Только после того, как я решу, что они отошли на безопасное расстояние, я передам женщину тебе. Ты понял? Я отдаю её тебе и тогда ухожу сам. Но, клянусь Императором! – если ты попытаешься помешать нам уйти, мы устроим здесь такое побоище, что ты представить себе не можешь. Ты тоже владеешь силой. Прочти мой разум, если посмеешь, и убедись, чем обернётся твоё вероломство.

Магус прикрыл глаза и почтительно коснулся длинными пальцами массивной, покрытой хитином, передней лапы своего повелителя. В разум Карраса он заглядывать не стал, опасаясь, видимо, какого-нибудь психического трюка. Вместо этого гибрид принялся тихо советоваться со своим хозяином. Каррас воспользовался моментом, чтобы переговорить с остальной командой при помощи боевых знаков, принятых в космодесанте.

«Всем: отойти к точке эвакуации полным ходом. Меня не ждать!»

Он надеялся, что остальная команда доверится ему и послушается приказа. Сам Каррас вовсе не собирался принимать тут мученическую смерть. Он уже заметил места на стенах, где Фосс по его приказу установил заряды. Взрыватель остался у Имперского Кулака, и вряд ли удалось бы пробраться к нему, чтобы забрать устройство, но это уже не имело значения. Найдётся и другой способ. Сигма приказывал никому из «Когтя» не вступать в бой с повелителем выводка. Но проклятая тварь стояла прямо вот тут, на расстоянии удара, и такой прекрасный шанс упускать было нельзя. Поступь подобного создания предвещала гибель целых миров. Чудовище должно умереть. Магус убрал руку с лапы повелителя и шагнул вперёд.

– Мы находим твои условия приемлемыми, космический десантник. Всем остальным позволено уйти. Они должны уйти немедленно, пока Повелитель не передумал.

Каррас, не отнимая лезвия от живота женщины, повернулся вполоборота к отряду:

– Уходить сейчас же. Всем до одного. Выполняйте!

Оперативники двинулись вдоль стены. Каррас шёл с ними, сколько смог. У выхода Фосс замешкался:

– Ты серьёзно собираешься это сделать, Грамотей?

– Возвращайтесь к точке эвакуации, – велел Каррас. – Пустите сигнальную ракету и вызывайте «Жнецов». Это приказ!

– Ты самовольно отстраняешься от выполнения задания, Каррас, – предупредил Соларион. – Тебя за это казнят.

– Я сказал, уходите!

Отпустив немалую толику ругательств и проклятий, оперативники оставили его в одиночестве. Фосса пришлось чуть не тащить силой, но всё-таки скоро отряд пропал из виду. Каррас послушал, как стучат на бегу башмаки по полу туннеля. Когда звуки стихли, он кивнул магусу. Гибрид сделал шаг вперёд.

– Пойми, космический десантник, – глумливо сказал он, – судьба этой галактики – нет, целой Вселенной! – в руках нашей расы, не твоей. А вы, люди, всё противитесь, бессмысленно стараясь отсрочить неминуемый день, когда всё, что в вас есть, будет взято нами. В нашей великой и единой расе не существует соперничества, нет ни вероломства, ни предательства. Нет эгоизма. Мы есть воплощение беспристрастности. Мы все равны, ибо мы, на самом деле, лишь клетки единого бесконечного организма. Ваш вид станет его частью, и ваши гены будут смешаны с нашими, чтобы жить вечно.

«Этого не будет, пока жив хоть один космический десантник», – поклялся мысленно Каррас. Он дал магусу время поразглагольствовать, чтобы выслать психический щуп в поисках своей команды. Отряд двигался быстро, почти пройдя половину пути до точки два. Каррас сдвинулся поближе к устью туннеля. Теперь от спасительного пути к побегу его отделяла какая-то пара метров. Библиарий глянул на хроно задания и ощутил, как заколотились оба сердца. Дисплей светился оранжевым.

01:32:01.

01:32:00.

01:31:59.

Времени осталось в обрез.

– Хватит речей, – оборвал он магуса. – Забирай её. Только иди медленно. Любой фокус – и я рассеку твоего проклятого паразита пополам.

Магус осторожно положил посох на пол пещеры, поднял руки в знак подчинения и медленно двинулся вперёд, чтобы взять женщину. Повелитель выводка по-прежнему не шевелился, молча сверля Карраса немигающим взглядом.

– Никаких фокусов, десантник, – холодно предупредил магус, подходя ближе. – Они только приблизят твой конец.

В двух метрах от Карраса гибрид остановился и протянул руки, чтобы принять раздутое, болезненное тело Белого Феникса.

– Роды скоро начнутся. Нужно отнести её обратно в гнездо как можно быстрее.

Чудовище в животе женщины шевельнулось и забилось о стенки своей живой тюрьмы. Каррас ясно ощутил психические эманации паразита. И магус их тоже почувствовал. Его лицо посветлело от чего-то похожего на религиозный восторг. Такого момента Каррас и ждал. Пока магус отвлёкся, он шагнул вперёд, поднял правую ногу и пнул мерзкого гибрида прямо в грудь. Раздался хруст смятых костей – и фигура в мантии отлетела назад, с размаху грохнувшись на землю. Правой рукой магус попал в лужу расплавленного камня и взвыл – тонко и жутко. Позади него повелитель выводка тоже взвыл и тяжело шагнул вперёд. Генокрады, ждущие на другой стороне пещеры, хлынули внутрь, точно воды потопа, обтекая своего вожака, и устремились к Каррасу, занося смертоносные когти. Оперативник шагнул назад, к выходу, по-прежнему крепко держа женщину в руках, и собрался с внутренней силой. Потянувшись астральной энергией к зарядам взрывчатки, оставленной Фоссом, он отыскал их на стенах и одной силой мысли воспламенил запалы. И сразу же раздул мощный пузырь защитной энергии. Заряды взорвались внутрь пещеры, каменное крошево засвистело в воздухе, словно косой срезая генокрадов по флангам наступающей массы. Из проломов в чёрных стенах хлынула раскалённая магма. Повелитель выводка рассерженно зашипел и выставил собственный защитный экран. Магма ударила в экран и бессильно заплескалась вокруг. Магус, ещё не оправившись от боли в смятых рёбрах и обугленной, съёжившейся руке, не успел закрыться. Его накрыло волной расплавленного камня, гибрид взвыл и дико забился в неописуемых муках. Магма сомкнулась над ним – и от магуса не осталось и следа.

Каррас следил за произошедшим лишь один стук сердца. Дольше ждать он не мог: против напора такой силы и температуры его щит продержится лишь несколько секунд. Разворачиваясь к выходу, он мельком заметил, как повелитель выводка разворачивается в другую сторону и тоже отступает. Река магмы между ними была слишком широкой, чтобы пытаться её преодолеть.

«Значит, ты уцелел, зверь, – кисло подумал Каррас. – Но своё задание я ещё успею выполнить, если потороплюсь».

Он бросился прочь из залитой пещеры, грохоча башмаками, к точке сбора номер два с бессильно обмякшей на руках женщиной. И севернее, и южнее он чувствовал, как массы генокрадов движутся по параллельным туннелям, спеша перехватить. Этого он не мог позволить. Он не мог дать им обойти себя. Он бежал изо всех сил. Генокрады стараются не навредить женщине, пока паразит у неё в животе, но удержит ли их это сейчас? Каррас сомневался, что его блеф сработает во второй раз, да и магуса больше не было. Вряд ли повелитель выводка со своими чистокровными генокрадами захотят вступить в переговоры. Каррас знал, что свидится с властелином чужаков снова ещё до того, как успеет выполнить задание.

И тут от стены туннеля впереди отделилось что-то громоздкое, заставив Карраса резко и неосторожно затормозить...

Глава 15

– Ты убил его? – произнёс голос, похожий на скрежет гравия.

Каррас узнал его сразу, и облегчение в нём смешалось в равной степени с гневом.

– Я же велел вам уходить!

– Ты убил его, Каррас? – переспросил Даррион Раут.

Призрак Смерти помотал головой:

– Тварь выжила, но магус мёртв.

Следовало догадаться, что Экзорцист будет его поджидать. Ведь ни сам Каррас, ни магус и ни повелитель выводка не почуяли бы, что Раут спрятался в туннеле на случай, если потребуется помощь.

– Отдай женщину мне. Быстрее! Если тварь снова высунет свою морду, сражаться с ней придётся тебе. Только тебе это по силам.

Каррас бережно переложил пленницу в бронированные руки Экзорциста:

– Осторожнее! Жизнь в ней еле теплится…

Остальных библиарий почуял далеко впереди. А потом почуял кое-что другое. Из многочисленных туннелей к ним волнами стягивались генокрады. Генокрады – и ещё нечто большее, нечто иное, чего они ещё не видели. Повелитель выводка остался сзади, на востоке. Ему пришлось искать обход, но охоты своей тварь не бросила. Каррас с Раутом бежали так быстро, как могли, но и без своей драгоценной ноши они бы не успели вовремя. На трёх их собратьев-Караульных вот-вот навалится серьёзная армия противника. И если Каррас с Раутом хотят воссоединиться с остальной командой, то придётся искать другой путь – в обход. Истребительная команда снова оказалось разделена: теперь между ними была орда ксеносов и меньше девяноста минут времени. Операция «Ночная жатва» шла под откос.

– Да бегите же, вы, черепахи! – заорал Ультрамарин.

Зид с Фоссом вели заградительный огонь, сжигая боеприпасы гораздо быстрее, чем хотелось бы, но тут оба прекратили бой и развернулись. Впереди, в туннеле, был виден стоявший к ним лицом Ультрамарин. Он опустился на колено, поднимая болтер. Зид услышал, как мимо плеча засвистели снаряды, впиваясь в тела генокрадов, что уже нагоняли сзади. Оборачиваться и смотреть он не стал. При такой численности и быстроте противника, поочерёдный отход был единственным возможным вариантом, но – время тикает! – гораздо более медленным, чем хотелось бы. Всего двадцать метров отделяло Гвардейца Ворона от Ультрамарина, когда стена туннеля справа неожиданно вспучилась. Соларион исчез в облаке чёрной пыли и каменного крошева. За спиной у Зида раздался рёв пламени и полыхнуло белым: Фосс развернулся, чтобы покарать преследователей праведным очищающим огнём. В тесноте туннеля от смертоносной струи пылающего прометия увернуться было невозможно. Десятки отвратительных тварей съёживались в иссушающем жаре, оставляя лишь обугленные кости и пепел. Другие – те, кто оказался с дальнего края эффективного действия оружия Фосса, – визжали и бились в мучительной агонии, словно обезумевшие марионетки: мясо тварей вспучивалось пузырями и горело там, где его лизнул огонь.

Впереди, среди тучи пыли, что-то ворочалось. Что-то очень крупное. До Зида донёсся леденящий кровь двойной вопль. Ничего подобного он ещё никогда в жизни не слышал. Потом Гвардеец Ворона увидел его: переднюю часть чего-то большого, похожего на червя, в широких кольцах блестящего чёрного панциря. Тварь водила головой, ища Ультрамарина, странные многосуставчатые жвала хватали воздух в надежде зацепить добычу. Солариона по-прежнему не было видно. Весь обзор загораживала туша монстра. Но из вокса послышалось, как Ультрамарин прорычал что-то. Среди всего этого шума разобрать было трудно – какое-то проклятие, наверное.

– Омни! Контакт впереди! – крикнул Зид приятелю. – Что-то большое!

Огнемёт Фосса подарил им короткую передышку. Вместе, Гвардеец Ворона и Имперский Кулак побежали вперёд по туннелю. Зид выпустил на ходу в чудовищного бронированного червя несколько выстрелов. Однако броня твари оказалась слишком крепкой, и, если Зид надеялся, что атака отвлечёт чудовище от Солариона, то, увы, тут он ошибся.

– Пророк! – крикнул Гвардеец Ворона в вокс. – Отзовись!

С другой стороны массивной цилиндрической туши донеслись короткие очереди по три патрона.

– Пророк!

– Да чтоб тебя, Гвардеец! – наконец пришёл ответ. – Я здесь занят, между прочим! И не называй меня так!

Затем послышалось ещё одно проклятье, затем:

– Плохо дело! Не могу его даже поцарапать. Знал ведь, что надо брать «кракены»!

Но Ультрамарин хотя бы оказался к западу от существа. Он ещё мог отойти к точке два, до которой осталось полкилометра дальше по туннелю. Однако здоровенный червеобразный противник блокировал все надежды Когтя-4 и Когтя-5 отправиться вместе с Соларионом. Было понятно, что их оружию просто не справиться с этой бронёй. До туши зверя осталось теперь всего несколько метров. Зид затормозил, понимая, что в его арсенале нет ничего, чем можно было бы одолеть такое чудовище. Вот если бы они прихватили с собой лазпушку или мелтаган, или плазму, или его любимые, штучной работы, молниевые когти…

Однако в настоящий момент эти бесподобные когти находились где-то за пределами ионосферы: на орбите Кьяро, на борту «Святой Неварры». В следующий раз он настоит на том, чтобы самому выбирать себе снаряжение, – и к чёрту этого Сигму!

У Фосса, однако, были другие мысли. Имперский Кулак проскочил мимо Зида, подбежал к червю и глубоко вонзил руки в латных перчатках между двумя сегментами экзоскелета чудовища. С оглушительных рёвом коренастый десантник, вложив всю свою невероятную, усиленную доспехами мощь, попытался разжать чёрные кольца панциря. Блеснула синеватая плоть, мягкая, влажная и липкая.

Уязвимая…

Зид подскочил к Фоссу, приставил дуло болтера к обнажившейся коже и опустошил половину обоймы в недра твари. Снова раздался странный двухголосый вопль, и чудовище мотнуло головой, отшвырнув Зида с Фоссом к стене справа. Но, когда оно повернулось, чтобы обрушить на них свои блестящие челюсти, в глубине её тела сдетонировали болты. Заряды, сработавшие одновременно, вызвали мощный взрыв, вырвав из тела твари огромный кусок и окатив десантников и стены туннеля отвратительным градом внутренностей и осколков хитина. Тварь пала замертво, покачнувшись из стороны в сторону круглым телом. Из неопрятной воронки на теле кверху потянулся едкий дым. Зид с Фоссом поднялись и осмотрели дело рук своих.

– Неаккуратно, – произнёс Зид, – но мило.

– Годится! – согласился Фосс. – Я думаю, тираниды всё-таки раздобыли где-то гены скалоеда и включили в одну из своих новых биоформ.

– Ты слишком много думаешь, пнище, – ответил Зид и ткнул безжизненную массу носком башмака.

Туша дёрнулась – и оба десантника, подскочив от неожиданности, вскинули оружие, хотя болтер Зида был уже пуст. Однако тварь не восстала из мёртвых. Это просто Соларион протиснулся мимо обмякших ротовых органов, вяло клацнувших, к своим товарищам. Если Зид и Фосс и ждали какой-нибудь благодарности, то жестоко ошиблись.

– Как только закончите гордиться собой, может, мы уже двинем дальше?! Точка два прямо впереди.

Он снова пропал за трупом чудовища, и друзья услышали, как по другую сторону тела Ультрамарин перешёл на бег, грохоча башмаками по каменному полу. Товарищи переглянулись.

– Рано или поздно, – сказал Зид, – я врежу ему разок по роже!

– Я его подержу ради такого дела, – ухмыляясь за маской шлема, ответил Фосс.

На что Зид пренебрежительно фыркнул:

– Это вряд ли понадобится…

Глава 16

Соларион, Зид и Фосс нашли точку сбора номер два точно в таком же виде, в каком оставили. На потолке переливались жутковатые белые блики от воды, поверхность которой покоилась на многометровой глубине под причудливыми природными мостами. Схрон боеприпасов и гранат остался на месте. Это была та самая пещера, где взорвалась гексаграфа инквизитора, однако никаких следов от этого события не осталось. Единственным знаком, что гексаграфа вообще была здесь, служил ящик от сферы, всё так же стоявший с распахнутой крышкой там, где его оставили. Осколки сервочерепа Сигмы лежали на том же месте, где Зид его растоптал.

Фосс держал под прицелом точку, где каменные мосты сходились приблизительно в середине пещеры, пока Зид с Соларионом пополняли боезапас. Закончив, оба вернулись и прикрыли Фосса, пока тот набирал баллоны для огнемёта. А затем, на одиноком выступе узкой скалы, которая тянулась на запад, в сторону точки эвакуации, они принялись ждать. Ждать – и надеяться, что Каррас с Раутом вдруг ещё живы. Секунды тянулись, словно минуты. Слушать тишину оказалось отчасти даже хуже, чем стоять под полновесной атакой. После всего, через что они прошли: после бега и стрельбы, после безостановочной погони, после бури кровопролития, которую они обрушили на родильные камеры, – это относительное затишье пугало и тревожило.

– А что, если они не придут? – пробормотал Зид. Он только что сверился со своим хроно задания, и то, что он увидел, ему не понравилось. Если они уйдут сейчас, только они трое, то успеют обратно к точке один и потом к выходу всего за пару минут до того, как истечёт время эвакуации. Не густо, но этого хватит. Дышат ли ещё Грамотей со Смотрящим вообще? Он почти пожелал иметь свой дар ясновидения. Почти, но не совсем. Зид никогда по-настоящему не хотел владеть силами библиария. Слишком часто мрачная участь, зачастую шедшая с ними об руку, оказывалась ужасной.

Связь тоже молчала. «Это ничего не значит», – говорил он себе. Связь здесь внизу на любом расстоянии в лучшем случае плохая. Слишком большие помехи от редких металлов и необычных кристаллов. Как долго можно прождать тех, кого, может, уже нет и в живых? Как долго потребуют ждать честь и преданность? И что там с женщиной? Она у него? Или Каррас и в самом деле вернул её этим чудищам, чтобы выкупить жизни отряда?

Нет. Зид ни секунды в это не верил. Ни один космодесантник не вступит в сделку с нечестивым ксеносом. «Не дозволяй чужому жить». Каррас так не сделает. У него наверняка был какой-то туз в латном рукаве. Раут остался его ждать. Если дела пойдут наперекосяк, у Карраса будет надёжная поддержка. Зид, может, и не слишком сильно любил Раута, но его холодную эффективность в бою отрицать и не думал. Гвардеец Ворона не очень-то верил, что у Экзорциста на самом деле нет души.

Никто не разговаривал. Все, даже Соларион, понимали, что, несмотря на неудержимый бег времени, отведённого на задание, все они связаны долгом и честью, которые велят ждать до самого последнего момента. Вернуться к Сигме без Белого Феникса – значит вернуться с бесчестьем, первую же операцию в Карауле Смерти закончить полным провалом. Это будет значить, что их ордены ошиблись, выбрав их в кандидаты. Это будет значить, что Совет Караула ошибся, дав разрешение отправить их на задание. И это будет значить, что Сигма и ордос ошиблись, доверившись им. Живых или мёртвых, их признают недостойными своего избрания.

«Нет, я не вернусь обратно, чтобы получить клеймо неудачника или обесчещенного. Ни от Сорокопута, ни от кого другого. В особенности, от этого проклятого инквизитора. Только не после того, что видел там – в глубине гнезда».

Он надеялся, что Каррас на пути. Он должен ему рассказать. И пусть Каррас решает, говорить остальным или нет. Послышалось царапанье бесчисленных когтей по камню, становясь всё громче, пока десантники вслушивались, сопровождаемое тем знакомым визгом и чириканьем и стуком хитиновых панцирей.

– За Императора! – произнёс Соларион, передёргивая затвор.

– За примархов! – отозвался Фосс, беря огнемёт наизготовку.

– За «Коготь» и Караул! – прибавил Зид…

Первая стая мерзких чужаков выскочила из туннеля в пещеру. Мощные ноги несли генокрадов вперёд с пугающей быстротой. Выпученные глаза пылали убийством. Им ответили болтеры. Сгорбленные, с ребристыми хребтами тела кувыркаясь сыпались с каменного моста и с плеском падали в светящиеся воды далеко внизу. Так погибли десятки. Узость моста сгоняла генокрадов прямо под смертоносный конус огня. Космодесантники просто физически не могли промахнуться. Некоторые генокрады, взобраться на мост которым не дало их собственное количество, полезли к потолку – когти и серпы сдвоенных рук легко справлялись с вертикальными стенами.

– Омни, – крикнул Зид сквозь оглушительную трещотку болтера, – прикрой мост, пока мы будем сшибать их со стен и потолка!

Фосс выступил вперёд и выпустил в сторону противника ревущую струю белого пламени. Зид проследил, как его последняя жертва пролетела вниз головой с высоты мимо моста, затем выцелил следующего… и следующего. Сосредоточившись на сражении, ему ничего не оставалось, кроме как выбросить Карраса с Раутом из головы.

Тут из устья туннеля справа в пещеру ворвалась чёрная фигура. Неужели повелитель выводка послал кого-то в обход? Гвардеец Ворона едва не выпустил в неё болт, но вовремя сдержался. Это был Даррион Раут, который бежал изо всех сил с бледной, жалкой фигуркой Белого Феникса на руках.

– Прикройте! – заорал он. – Зверь на подходе!

Отстав всего на полдюжины метров, следом вылетел Каррас, тоже несущийся со всей мочи, с болт-пистолетом в одной руке и сияющим Арквеманном в другой.

– Приготовиться к отступлению! – крикнул библиарий.

Мгновение спустя Зид понял почему. Следом за ними, на всём ходу выскочил повелитель выводка тиранидов. Он ворвался в пещеру с оглушительным рёвом. Громоподобные шаги зверя стряхивали куски камня из-под моста. Повелитель выводка повернулся к десантникам и заревел. Фосс только что очистил пролёт моста струёй из огнемёта, когда Раут достиг пересечения на его середине. Экзорцист перескочил через груду прожаренных трупов, поравнялся с остальной командой, припал на колено и как можно аккуратнее положил женщину на пол. После чего сорвал болтер с правого бедра и крикнул:

– Обойму!

Зид подступил ближе, не прекращая стрелять, чтобы дать Экзорцисту вынуть свежий магазин из его разгрузки. Раут вбил обойму на место под стволом болтера, зло выплюнул:

– Не то чтобы это что-то даст… – и выпустил очередь в повелителя выводка. Зид в тот же миг понял, что тот имел в виду. Три снаряда взорвались, даже не долетев до зверя, – настолько мощна была защита психического панциря, который тот проецировал вокруг себя.

Каррас уже был почти с ними, перескакивая через дымящиеся тела, которые усеивали мост.

– Ты что делаешь? – заорал он. – Хватай её и беги!

Раут повернул ствол в сторону плотной кучки генокрадов, прорвавшейся через дальний туннель, и вдавил кнопку подствольного гранатомёта. Раздался глухой хлопок. Полсекунды спустя фугасная граната попала прямо в центр группы и разнесла тиранидов в клочья. В озеро градом посыпались окровавленные куски. После чего Экзорцист подобрал Белого Феникса и повернул к выходу. Каррас добрался до места, где остальные прижимали противника огнём, и развернулся. Повелитель выводка только достиг пересечения на середине моста. Зверь повернулся, расставив ноги, и его глаза проследили за тем, как Раут со всех ног исчезает в западном туннеле.

– Омни, – позвал Каррас, – скажи мне, что детонатор от взрывчатки ещё у тебя.

При этом он убрал болт-пистолет в кобуру слева и протянул руку. Психический подрыв он уже использовал прежде. Повелитель выводка теперь будет настороже. Если Каррас отправит психический импульс, чтобы взорвать мины, чудовище может успеть заблокировать его. Обычный метод сейчас был куда как надёжнее. Фосс передал небольшой металлический цилиндрик с колпачком предохранителя и красной кнопкой на торце и предупредил:

– Он сработает только раз, Грамотей.

– Я знаю. Теперь уходите все. Доставьте женщину к точке выхода. Вперёд!

На этот раз никто не спорил. Зид и Соларион выпустили напоследок по фугасной гранате, затем бросились из пещеры вместе с Фоссом. Первый взрыв – высоко на северо-восточной стене – отправил пару десятков изувеченных генокрадов вниз, навстречу смерти. Второй взрыв попал в середину щита повелителя выводка. Зверь взъярился и отступил назад, но всего лишь на метр. Когда дым рассеялся, повелитель выводка стоял невредимый, не сводя яростного взгляда теперь уже с Карраса. Затем он тяжеловесно побежал, направляясь прямо к библиарию.

«Давай, подходи, уродливый ублюдок!» – выругался Каррас.

С детонатором в одной руке и Арквеманном в другой, он приготовился предать смерти эту тварь раз и навсегда. Психическая мощь стекала по руке в древнюю кристаллическую матрицу в глубине редкого сплава клинка. Повелитель выводка почуял растущее сосредоточие силы. Его холодный взгляд метнулся на меч, потом обратно – на лицевой щиток Карраса. Но хода зверь не сбавил. Ретинальный дисплей показывал Каррасу в точности, где находятся заряды взрывчатки. Спектрометр шлема и подсистемы ведения цели засекли их расположение по скоплению молекул запаха. Дисплей пометил заряды красными перекрестьями. Тот заряд, который больше всего интересовал Карраса, был прикреплён сбоку моста всего в десяти метрах впереди. Заряд, мимо которого сейчас бежал повелитель выводка. Каррас выставил руку с детонатором в сторону врага.

– Ближе не надо! – яростно прохрипел он, большим пальцем откинул колпачок и вдавил кнопку.

Раздался удар грома, настолько резкий и близкий, что как ножом пронзил уши. Повелитель выводка яростно взревел: скала у него под ногами разлетелась градом щебня. Обломки, большие и маленькие, посыпались в светящиеся воды внизу. Могучий тиранид канул вниз тоже…

Почти. Когда мост ушёл у него из под ног, повелитель выводка мощно оттолкнулся, ударился верхней частью тела в тот край моста, на котором стоял Каррас, и отчаянно забарахтался, пытаясь перебороть гравитацию. Один ряд когтей нашёл зацепку, и зверь повис на мгновение, болтая когтистыми ногами над стометровой бездной. Затем вскинул вторую руку и ухватился покрепче. Существо, физически намного превосходящее силой любого космодесантника, принялось вытягивать тяжёлое бронированное тело наверх. Но, едва голова его показалась над краем скалы, зверь обнаружил, что смотрит прямо в светящиеся прорези боевого шлема Карраса. Настал момент, когда их взгляды встретились: каждая из воюющих сторон заглянула в душу другой. Это был тот момент, который Каррас познал много раз, – момент общего понимания между врагами, даже настолько далёкими по крови. Это был тот момент, когда победа одного становится полной; момент, когда проигравший познает своё полное поражение; когда смертоносный танец окончен – и танцоры расстались, разделённые свершившимся и неопровержимым фактом.

– Я победил, – сказал Каррас холодно, почти что шёпотом, дрожащим от ненависти.

Арквеманн сверкнул сверху вниз – раз, другой – срубая когтистые руки у запястья. Падая, повелитель выводка испустил долгий, леденящий душу вопль – вопль, которым Каррас позволил себе насладиться, но только на миг. Он не остался посмотреть, как монстр рухнет в едкие воды далеко внизу. Он услышал всплеск, но уже повернулся прочь и бежал. Бежал так быстро, как могли нести его ноющие, усталые ноги. Цифры на хроно задания сменили цвет на красный. У отряда «Коготь» осталось меньше тридцати минут до крайнего срока эвакуации.

«Может, даже как раз хватит», – сказал себе Каррас, грохоча башмаками по туннелю. Но по лицу его скользнула самокритичная усмешка.

Да кого он пытается обмануть?

Глава 17

Зид, Соларион и Фосс мчались по туннелю. В лучах подствольных фонарей одна за другой мелькали пластальные подпорки. Туннель постепенно изгибался вверх и вправо, и скоро десантники добежали до конца, где их и встретил унылый Раут. Женщину Экзорцист положил на пол. За спиной у него нависали аварийные двери – те самые, которые отряд открыл вручную несколько часов назад. Створки были плотно закрыты.

– Они нас опередили, – проскрипел Раут. – Двери не предназначены открываться с этой стороны. Нет ни аварийного отпирания, ни ручек, ничего…

Из туннеля докатился гулкий удар взрыва.

– Ну, хоть моста больше нет, – отметил Зид.

– Это их не остановит, – возразил Соларион. – Даже если повелитель выводка мёртв, они всё равно явятся. Добыча-то осталась. – Он взглянул на обмякшую женщину: – Может, они идут за тем, что у неё внутри.

Фосс скинул ремень огнемёта и протолкался к дверям. Раут был прав. Аварийные створки сделали так, что открыть их можно было только с той стороны: мера, предпринятая для того, чтобы не дать обречённым и потерявшим голову людям выпустить свою погибель на остальных, будь то ядовитый газ, поток магмы или что-нибудь другое. Фосс вытащил нож и попытался просунуть лезвие в щель между тяжелыми адамантиевыми створками.

– Без толку.

Если бы только было за что ухватиться…

Десантники услышали приближение Карраса, и вскоре тот появился, всё ещё с Арквеманном в руке. Клинок ещё светился от накопленного психического заряда, отчего конец туннеля омыло холодным белым сиянием.

– Ему конец? – спросил Раут.

Каррас кивнул и прошёл к Фоссу, не сводя глаз с дверей.

– Конец. Повелитель выводка пал. Но это не будет стоить ничего, если мы не доберёмся до точки эвакуации в ближайшие двенадцать минут. Взгляните на свои хроно.

– Грамотей, я не могу открыть эти двери, – сообщил Фосс. – Без какого-нибудь ухвата – никак.

– Отойдите все, – велел Каррас. – И смотрите, чтобы клинок вас не задел.

Отряд расступился. Каррас занёс меч над головой и провёл четыре диагональных удара. Вывалилось два тяжёлых куска металла – и Фосс наконец получил за что ухватиться. Ухват был так себе, но должно хватить.

– Давай посмотрим, что ты можешь, Омни, – сказал Каррас, уступая место.

Имперский Кулак повращал массивными плечами и шагнул к дверям. Сунув пальцы в дыру, оставленную клинком, он начал разжимать створки.

Поначалу ничего не происходило. Фосс удвоил усилия, сервомоторы доспехов жалобно заскрежетали. Каждая жила на спине здоровяка, казалось, вот-вот лопнет. Фосс рычал и ярился – и наконец появилась щель: сначала – в палец, потом шире, ещё шире, пока створки не разошлись на ширину его шлема. Внезапно оттуда мелькнуло что-то чёрное и хватило по нагруднику так, что полетели искры. Фосс отлетел назад как раз в тот момент, когда нечто мелькнуло во второй раз. На груди у Имперского Кулака красовались две глубокие, рваные царапины.

– Генокрады! – крикнул Зид.

Раут шагнул к створкам, сунул ствол в щель и дал короткую очередь. Раздался чужацкий визг и звуки яростного копошения. Множество звуков…

Фосс снова был на ногах. «В сторону!» – велел он Рауту. Огнемёт уже покоился в его руках, синий огонёк запальника шипел в злобном предвкушении. Фосс просунул сопло между створок и выпустил слепящий поток белого пламени. Слуха оперативников коснулся визг сгорающих ксеносов.

– Их там немало, – сказал Каррас. – «Коготь», мы должны пройти здесь. Другого пути к Иноринской шахте с этой стороны нет. У нас осталось меньше десяти минут, братья. Мы должны пойти напролом.

– Гранатами, – предложил Фосс. – Забрасываем туда все, что остались, расчищаем место и бежим на ту сторону.

– Принимается, – ответил Каррас. – Соларион, как только входим внутрь, бросаешь световую шашку. Я хочу, чтобы света было как можно больше. Раут, берёшь женщину и держишься между нами четырьмя. Движемся группой. Стандартное построение: защитный ромб. Береги женщину, только не отставай. Каждый прикрывает свой сектор. Соларион, впереди. Зид, слева. Фосс, держишь тыл. Я беру правый фланг. Держаться рядом! Как только доходим до устья туннеля на той стороне, движемся как можно быстрее. Зид, ты и Соларион отходите к точке эвакуации вместе с Раутом. Находите Хирона и пускаете этот чёртов сигнал. Нужно дать «Жнецам» знать, что мы ещё в деле. Фосс, ты остаёшься со мной. Вдвоём мы сможем выиграть немного времени. Я не хочу эвакуироваться под огнём.

– Понял тебя, Грамотей. Что со схроном на центральной крыше?

– Если не застрянем, чёрт с ним. Позиционный бой нам не нужен. Наша единственная цель – это туннель на той стороне. Благословите своё оружие, братья. Фосс, подбрось этим паразитам гостинцев.

Фосс, ухмыляясь, активировал гранаты и одну за другой пошвырял в проём. Раздалась череда оглушительных хлопков в сопровождении ярких вспышек света и жгучего пламени и – уже через сам проём – ливня тёмной чужацкой крови. Фосс вернулся к адамантиевым створкам. Теперь, благодаря щели, которую он уже сделал, на помощь к нему смогли прийти Соларион с Зидом, взявшись по одному с каждой стороны.

– Готов? – спросил Каррас Раута.

Женщина снова лежала на сгибе левой руки Экзорциста, такая крохотная по сравнению с его массивной бронированной фигурой. В правой Раут держал болт-пистолет, понимая, что толком пользоваться основным оружием на бегу одной рукой не сможет. Болтер был примагничен к правому набедреннику. Каррас всё не мог прогнать мысль, что лучше бы женщины с ними не было. Потому что очень скоро, похоже, ему понадобится вся до капли огневая мощь, какую может выдать истребительная команда.

«Хорошо хоть повелитель выводка мёртв».

– Я всегда готов, – буркнул Раут.

Фосс подал голос:

– Открыто!

– «Коготь», вперёд! Помните свои сектора. Пошли!

Они ворвались в пещеру бегом. Соларион надломил световую шашку и бросил. От того, что они увидели, отряд едва не замер на месте. Стены, пол, потолок, каждый проход, лестница или мостик – всё в буквальном смысле кишело тиранидами. Хроно продолжал отсчитывать время. Никакие упования и молитвы не могли заставить его замедлить свой ход.

00:07:34.

00:07:33.

00:07:32.

– Огонь! – заорал Каррас. – Смерть ксеносам!

Но в голове у него билась только одна мысль: «Не хватит… Нам не хватит времени…».

Глава 18

Болтеры рявкали без устали, так, что раскалялись стволы. Очищающее пламя рвалось вперёд, извиваясь из стороны в сторону, точно огромная пляшущая змея, – Фосс поливал из огнемёта ряды кровожадных тварей. Кашляли подствольные гранатомёты; их заряды собирали обильную жатву, вырывая огромные кратеры смерти среди полчищ врага. Генокрадов было так много, что они едва не отпихивали друг друга уродливыми плечами. Число убитых с их стороны зашкаливало, но генокрадам было всё равно. Их хватало с лихвой и ещё оставалось. Тварям не было конца. На место каждых десяти сожжённых или разорванных в клочья тут же, казалось, на высокие мостки и переходы по периметру пещеры выскакивало двадцать новых.

Выход был отрезан. С самого начала. У Карраса не осталось другого выбора. Он приказал всем забраться на крышу, где был сделан схрон. С нарастающим, грызущим душу отчаянием он следил, как хроно, словно часы смерти, отсчитывает секунды, оставшиеся до момента, когда отряд просто задавят числом. Он не мог позволить остальным чувствовать то же самое. Это недостойно воина. Если им суждено погибнуть, то пусть они погибнут со славой и честью, утопая в крови врагов до самого конца.

– Император смотрит на вас! – ревел он, обращаясь к отряду. – Покажите ему, что достойны! Вы – Караул Смерти! Лучшие из лучших. Покажите ему, что это такое! Заслужите честь для своих орденов! Вспомните свои клятвы!

И они дрались. Они дрались, как боги войны. Всё вокруг было усеяно генокрадами: они двигались, словно океан, волнами накатывая на старое, промёрзшее сборное здание, на котором засел отряд, и карабкаясь на крышу, где встречались с яростью Фоссова огнемёта. На таком расстоянии это оружие было зверски эффективным, изрыгая огненную смерть и выкашивая горящие полосы сквозь буквально сотни врагов. Но так продлится недолго. Даже с боеприпасами из схрона – уже выбранного дочиста – момент настанет, когда иссякнет последний баллон. Фосс был готов. Он переключится на болт-пистолет и нож. Стандартная процедура. Но это будет значить, что плану Карраса не суждено исполниться. Фосс должен был помогать командиру отряда сдерживать генокрадов, пока отходят остальные. Но с одним лишь запасным оружием толком этого сделать у него не получится.

– Грамотей! Последний баллон!

Ответа не последовало. Поначалу у Фосса даже заколотилось сердце. Неужели Призрак Смерти пал?

Но Каррас был занят тем, что расстреливал генокрадов наравне с остальными. Расстреливал и принимал решение, какое мог принять только Альфа…

– Вы все, спускайтесь с крыши! Бегите к туннелю. Двигаться группой, построение треугольником. Раут и женщина в центре, как и раньше.

– Нет! – отозвался Зид. – Я не оставлю такой бой на тебя одного, Грамотей! Ты решил принести себя в жертву?

– «Коготь», исполнять приказ!

По его броне уже ползло, переливаясь, злопламя; мерцающие язычки становились длиннее с каждой секундой, с каждым трупом, который он прибавлял к куче. Арквеманн сиял, пульсируя, в перевязи за плечами. Клинок желал высвободиться – высвободиться, чтобы уничтожать врагов ордена, которому принадлежит. Каррас чувствовал, как меч подталкивает его повесить болтер на магнитный замок. Но не поэтому он приказал остальным уходить…

Две минуты оставалось на хроно задания. Они уже опоздали – он это понимал, но не готов был ещё поверить, что всё кончено. Если остальные отойдут, то, может быть, только – может быть, он сумеет сделать что-нибудь, чтобы вытащить их отсюда.

– Вы должны прорываться к туннелю прямо сейчас. Прыгайте с крыши на крышу, пока не окажетесь близко. Я выиграю время, чтобы вы успели добраться до точки эвакуации, но вы должны сделать в точности то, что я говорю!

– Грамотей…

– Я отдал приказ, «Коготь»! А теперь – пошли!

Теперь с ним никто не спорил. Командный тон в его голосе был твёрдым, как скалы вокруг. И всё равно они мешкали, так что ему, похоже, придётся делать первый шаг самому.

– Пошли! – крикнул он, подбежал к краю крыши и перескочил на другую, но только в направлении, обратном к точке эвакуации. Он пытался отвести часть генокрадов в другую сторону.

– Не заставляйте меня делать всё это напрасно!

– Двинулись, «Коготь»! – рявкнул Раут. – Мне нужно прикрытие. Пошли!

Бросив последний взгляд на Карраса, осаждённого со всех сторон карабкающимися и истекающими слюной кошмарами, остальной отряд бросился с центральной крыши на запад – к выходу, расстреливая и сжигая тех генокрадов, которым не посчастливилось оказаться близко. Оставшийся сзади Каррас опустошал магазин, выпуская снаряд за снарядом в покрытые хитином тела и жуткие морды с бритвенно-острыми зубами. Самые плотные скопления он разносил гранатами. От количества убитых захватывало дух, оно продолжало расти, но вскоре у него остался последний магазин.

Затем курок издал тот роковой щелчок, которого страшится каждый воин в пылу битвы: потрачен последний патрон и магазин пуст. Каррас вытянул Арквеманн из-за плеча и ухватил его обеими руками, как положено. Между телом и клинком поползли дуги колдовских молний, ослепительно белых, таких ярких, что в глазах плясали «зайчики». Генокрады вокруг замешкались, чувствуя грозную природу оружия, чьё касание абсолютно смертельно. Но в спины им давило такое множество других, что они просто не могли держаться подальше. Словно огромная, сметающая всё на пути волна, генокрады хлынули к нему снова. Каррас почувствовал, как сила пробегает по каждой клеточке тела, и взревел:

– Вы недооценили меня, чужацкое отребье! И сейчас научитесь бояться мощи сынов Окклюдуса!

Пещеру заполнили стрелы огромных молний. Воздух затрепетал. Умирающие твари визжали, когда из тел их вырывало жизненную силу, а сами тела рассекало на части. У дальнего края пещеры остальной отряд покинул крышу здания, ближайшего к выходу, и оказался вынужден пробивать себе дорогу. Соларион бежал первым, как всегда. Раут отставал от него всего на пару метров; за Раутом бежали Зид и Фосс. Пока они мчались к туннелю со всей скоростью, на какую были способны, Фосс улучил момент и бросил один короткий взгляд назад, ища командира. Толком он его не разглядел. Он даже не очень-то понял, что он увидел. Там сзади так сияло, что оптика шлема с трудом компенсировала яркость. Но всё-таки ему показалось, что он видит сотни корчащихся тел, зависших в воздухе, и среди них фигуру, объятую ослепительно-яростным пламенем, которая выстреливала во все стороны огромные копья смертоносной энергии. Всё, чего эти копья света касались, взрывалось вихрями пепла.

Рассматривать что-то ещё времени не было. Остальные уже мчались дальше вперёд. Фосс развернулся к пещере спиной и бросился догонять. Точка эвакуации была прямо впереди. Но только какое теперь это имело значение? Хроно перестал отсчитывать время уже несколько минут назад. Всё, что теперь он показывал, это «-- : -- : --».

Глава 19

Место эвакуации выглядело, как сцена из знаменитого триптиха Гаудолери «После боя у Гадеса». Всё круглое пространство полости было буквально затоплено кровью и усыпано смятыми телами. Четверо членов «Когтя»: Зид, Фосс, Соларион и Раут – затормозили посреди гулкой камеры и остановились. Под масками визоров мрачно сжались губы. Шестого члена отряда среди всего этого смердящего месива не было. Пол стал липким от стынущего багрянца. Ближайшие тела выглядели так, словно их рвали на куски. Других, поближе к стенам, явно сожгли или расколошматили крупнокалиберными снарядами. Возле одной стены трупы лежали огромной грудой.

Однако самого Хирона нигде не было.

Прежде чем кто-то успел высказаться об увиденном, из туннеля за спиной донеслись шаги, и внутрь, спотыкаясь и еле передвигая ноги, вбежал измотанный Каррас. Арквеманн уже снова висел у него за плечами. Едва перестав бежать, Каррас тут же рухнул на колени и упёрся руками в пол. Вся поверхность доспехов на нём была усеяна щербинами, рваными бороздами и целой паутиной трещин. Правый наруч разбит весь. Остались только металлический каркас и чёрный слой искусственных мускулов. От боли Призрак Смерти только хватал воздух. Зид стоял ближе всех. Он присел возле командира:

– Клянусь примархом, Грамотей, не знаю, как ты это сделал, но хотел бы я постоять рядом и всё это увидеть. Ты ранен?

Каррас, поначалу не в силах произнести ни слова, просто отмахнулся, затем с трудом поднялся на ноги. Всё тело болело. Кости словно жгло огнём, а в мозг будто насыпали толчёного стекла. Только второй раз за всю долгую жизнь ему пришлось так использовать свою силу: не просто смести врага психическим огнём, но ещё и, добравшись до выхода из пещеры, обрушить туннель, ведущий от точки сбора один сюда. Это не много, но хоть на какое-то время генокрады перестанут их донимать…

…пока не найдут, как обойти завал и пробраться внутрь.

Это было опасно: так чрезмерно использовать силу, что стекалась со всех сторон из варпа. В голове бормотали нечеловечьи голоса, алчные и взбудораженные, что ждали с радостным предвкушением того мига, когда он потеряет над собой контроль. Больше подобного он слышать не хотел бы никогда…

– Где Хирон?

– Никаких следов, – ответил Соларион, – кроме этой кровавой бани. Он, должно быть, улетел в последнюю минуту.

Каррас понадеялся, что старый воин и на самом деле эвакуировался. Это бы всё объясняло.

«Что же до оставшихся… Все мы вернулись живыми. Но только ради чего, интересно?»

Каррас движением век отключил счётчик времени. Теперь от него никакого толку. Ряд чёрточек и двоеточий нагляднее, чем всё остальное, казалось, говорит «Ты проиграл!».

Каррас пересёк круглое пространство и встал прямо под вентиляционной шахтой – той самой шахтой, через которую они проникли внутрь всего чуть больше десяти часов назад, – и задрал голову. Там, наверху, виднелся крохотный кружок залитого светом звёзд неба. Десять часов. Он чувствовал себя таким выжатым… Это было не столько физическое истощение – космический десантник способен действовать в экстремальных условиях днями напролёт, если потребуется, – сколько усталость от сначала подавления, а потом почти непрерывного использования своих уникальных способностей, что едва не довело его до предела умственного. Последний бой заставил его выйти за этот предел. Теперь ему необходимо питание и долгий, непрерывный отдых.

«И книга… Древний, достойный том, в который можно на какое-то время уйти с головой».

– Я знал, что это случится, Каррас, – досадливо заявил Соларион, стягивая шлем. – Если бы мы не потеряли столько времени на…

Терпение командира отряда лопнуло.

– Хватит, Третий! – рявкнул Каррас грубо. – Понятно было с самого начала, что времени будет впритирку. Расчёты Сигмы были просто нереальными. И понятно было, что повелителя выводка обойти не получится.

Фосс, который не обращал особого внимания на перепалку, заметил что-то среди тел. Он подошёл туда и поднял то, что заметил.

– А вот это объясняет многое!

Имперский Кулак держал в руках оборванный провод, служивший для связи с Сигмой.

– Прожжён насквозь. Наверняка, получил попадание лазером и плазмой во время Хироновой драчки. Я думаю, Шестой уже бился с врагом, когда мы переходили то озеро.

Взгляд Солариона метал в Карраса кинжалы, но у самого Ультрамарина, как и у вожака истребительной команды, энергии для того, чтобы распалять свой гнев дальше, не осталось.

– Так что будем делать дальше? Нам известно сейчас одно: «Святая Неварра» уже покидает систему.

– Посылка для Сигмы у нас, – проскрипел Каррас, указывая на женщину в руках у Раута. – И мы опоздали всего на несколько минут. Не думаю, что он так сразу на нас плюнул. «Жнецы» ещё могут быть в пределах досягаемости. Так что, брат, будь добр, пусти сигнал…

Почуяв огонёк новой надежды, Ультрамарин вынул из разгрузки по-особому раскрашенный болт: красный с белой полосой. Соларион отомкнул у болтера магазин, оттянул затвор, вставил сигнальный патрон и вернул затвор на место. Потом повернул болтер отвесно вверх, глянул в оптический прицел и нажал спусковой крючок. Секунду спустя сверху докатился звук сработавшего над поверхностью планеты снаряда. На полу пещеры мигнуло пятно голубоватого света: идеально круглое, обрезанное краями вентиляционной шахты, под которой расположился отряд.

– Значит, ждём, – сказал Зид, – и надеемся, что она настолько важна для него, насколько мы рассчитываем.

– К западу отсюда, в восьмидесяти трёх километрах, есть город, Холиксе, – отозвался Фосс. – Если до этого дойдёт, может попытаться добраться туда. У них есть небольшой космопорт и комплекс субсекторной связи.

Каррас снова глянул на женщину:

– Она не продержится и часа. Омни, если на сигнал ответа не будет, можешь что-то сделать с этим кабелем?

– У меня нет инструментов, чтобы подключиться отсюда, Грамотей. Прежде, чем что-то делать, нужно поставить на конце штекер ввода-вывода.

– Значит, полагаемся на сигнал, – подытожил Зид.

– Если ответа от «Жнецов» через двадцать минут не будет, мы подарим Белому Фениксу милость Императора, убьём паразита и двинем в Холиксе.

Остальные кивнули в знак молчаливого согласия. Но каждый подумал о том, что к тому времени орда генокрадов может найти сюда дорогу. Зид, даже сейчас ещё не насытившийся кровью, весьма на это надеялся.

– Ну и бойня! – пробормотал Соларион, оглядывая тела под ногами. – Ладно, он хотя бы развлёкся в наше отсутствие…

– Это было приятное отвлечение, Ультрамарин, – пророкотал голос, basso profundo, – от скуки ожидания вас.

Гора трупов под стеной зашевелилась. В стороны покатились мёртвые тела, глухо застучали по камням черепа, безжизненная плоть шмякалась на пол. Из груды неуклюже восстал Хирон и повернул лобовой скос со смотровой щелью в их сторону.

– Решил немного поиграть в прятки, да, Старый? – ухмыльнулся Зид.

Хирон потащился к центру полости – и тогда вся команда увидела, насколько сильно он пострадал. Левая нога превратилась в месиво: броня разбита, поршни и рычаги под ней погнуты и ободраны. Из ноги летели ярко-жёлтые искры, когда Хирон подволакивал её по полу. Правая рука была в ещё худшем состоянии: от штурмовой пушки не осталось практически ничего. По всему корпусу толстая, как у танка, броня была усеяна выбоинами, бороздами, сколами и ожогами. Их было так много, что подсчитать практически не представлялось возможным.

Дредноут предвосхитил следующий вопрос.

– Переносные ракетные установки, – пророкотал он. – Эти трусливые дерьмоеды обстреляли меня из темноты, а потом набросились скопом, словно муравьи. Они и гибли, как муравьи – и люди с промытыми мозгами, и нечестивые ксеновыродки.

Теперь остальные оперативники получше вгляделись в мертвецов. Их были буквально сотни, однако найти тела, не размазанные в безликую массу силовым кулаком Плакальщика или не сожжённые дотла его огнемётом, было не так просто. По большей части напавшие на Хирона были, по крайней мере – физически, людьми, как все остальные. Большинство было одето в шахтёрские комбинезоны и оранжевые термокостюмы. Другие носили тёмную форму и бронежилеты городской стражи. Но были и совсем иные – и эти иные уже были не совсем людьми. Они были выше, крупнее, и тела их были искажены ксенопорчей. У одних были лишние конечности. У других из обмякших ртов выглядывали острые треугольные зубы. Даже относительная темнота полости не сумела скрыть от глаз космических десантников неестественный оттенок их кожи. Это были побочные отпрыски генокрадской заразы – и Хирон никого из них не оставил в живых.

– Ничего себе мясорубка, – заметил Фосс.

– Хотел бы я, чтобы их диверсия продлилась подольше, – отозвался Хирон. – Там ещё что-нибудь осталось убить?

– Генокрады, – сообщил Фосс. – Уже без вожака, спасибо Грамотею, но они всё равно явятся. Так что ты ещё, может, и повоюешь.

– Ну хоть что-то, – сказал Хирон. – Я пытался вызвать «Грозовых воронов», когда на хроно осталось пять минут. Интересно, почему никто не ответил?

– Зачем ты прятался под этими трупами? – спросил Зид.

Хирон язвительно фыркнул:

– Включи голову, воронёныш! У меня остался только кулак. Ты хотел, чтобы я стоял посредине, а враги пускали в меня ракеты с безопасного расстояния? Я надеялся подстеречь, когда они начнут осматривать своих мертвецов. Но, похоже, никого больше не осталось. А, может, они просто не захотели умирать… – после паузы он поинтересовался: – Это и есть главная цель? Вот эта чахлая женщина? Она, кажется, сама уже умерла.

Женщина по-прежнему лежала на руках у Раута, но ответил ему Зид:

– Сомневаюсь, что Сигме нужна сама женщина…

Гвардеец Ворона с неприязнью посмотрел на раздутый, шевелящийся живот. До него вдруг дошло, что Хирон, чей орден практически истребила раса тиранидов, может догадаться, что женщина беременна запретным детищем, и набросится на неё в приступе праведного гнева. Силовой кулак дредноута убьёт и её, и нерождённого паразита одним ударом. Зид шагнул вперёд, загораживая Раута и женщину как будто невзначай. Хирон безмолвно наблюдал за действиями Гвардейца Ворона, но дураком-то он не был. Плакальщик догадался о причинах беспокойства Зида и поискал у себя в душе ту ярость, приступа которой так опасался его брат. Но ничего не нашёл. По правде говоря, женщина с виду была такой жалкой, что ему и в голову не пришло убить её и её нерождённого паразита. Вместо этого он пророкотал:

– У Инквизиции странные запросы. Но какое бы дело на этот раз они ни задумали – ради бога! Дайте мне войну, простую и ясную, – и в варп их со всеми их кознями!

При упоминании Инквизиции Каррас поймал многозначительный взгляд Зида. Он чуть не спросил, в чём дело, но тут его остановил едва слышный голос из вокса:

– Жнец-1 – Альфе. Жнец-1 – Альфе. Замечен сигнальный выстрел. Лучше поздно, чем никогда, «Коготь». Мы на пути к вам. Время прибытия: две минуты. Приготовьтесь к эвакуации.

– Трон и меч! – ахнул Соларион. В голосе у него ясно читалось радостное облегчение.

– Хвала Императору! – прибавил Фосс. Они с Зидом пожали друг другу запястья во взаимном поздравлении.

– «Сошли они с небес на крыльях огня и стали, – негромко процитировал Раут. – И возрадовались сердца наши, и нарекли мы их своим избавлением во веки веков».

Эту цитату Каррас не узнал. Половина мыслей сейчас у него была занята другим. На него снизошло вдруг какое-то необъяснимое убеждение. Он взглянул на Хирона и принял решение, причину которого понял лишь потом. Что-то внутри – ощущение не совсем его собственное – подсказало, что Хирон не должен остаться последним членом истребительной команды здесь внизу. Хотя Каррас и не смог подыскать логического объяснения этой убеждённости, но как псайкер он уже научился верить своим инстинктам в такие моменты.

– Альфа – Жнецу-1. Коготь-6 эвакуируется первым. Передайте указания Жнецу-2. Жнец-3 пусть остаётся на месте: элементов обеспечения для возврата не осталось. Подтвердите.

– Никак нет, Альфа, – отозвался командир полётной группы. – У нас приказ сначала принять посылку.

– «Жнецы», Альфа напоминает вам, что вы обращаетесь к одному из космических десантников самого Императора. Вы будете делать, как приказано, иначе за последствия я не ручаюсь! Коготь-6 эвакуируется первым. Приём.

Наступил момент напряжённого молчания, затем лётчик смиренно ответил:

– Вас понял, Альфа. Жнец-2 занимает позицию. Ждите сброса магна-захватов.

Несколько минут спустя побитая туша Хирона унеслась вверх и пропала из виду в длинной, гулкой шахте. Несмотря на то, что дредноута уже не было видно, Каррас по-прежнему слышал, как Плакальщик недовольно бурчит об унижении, когда тебя вытаскивают, словно рыбу на крючке. «Жнец-2» отвалил в сторону. «Жнец-1» занял его место и сбросил четыре троса, один из которых оканчивался люлькой из чёрной пластали. К этой люльке десантники привязали ремнями безвольное тело Белого Феникса. Она ещё дышала, но шевеление паразита усилилось. Такой роскоши, как время, у неё почти не осталось. Истребительная команда наблюдала, как люлька уносится вверх, после того как Каррас дал добро «Жнецу-1» на подъём. Затем Соларион, Раут и Фосс повесили оружие на магзамки, вдели каждый ногу в петлю на конце троса, дали сигнал сматывать лебёдки и сами начали быстрый подъём к штурмовому кораблю, зависшему над головой. Зид с Каррасом остались на дне, задрав головы.

– Прежде чем мы вернёмся на «Святую Неварру» к этому ублюдку инквизитору, я думаю, тебе стоит кое-что узнать, Грамотей.

Каррас взглянул на Гвардейца Ворона, удивлённый тоном его голоса.

– Я слушаю.

– Там, в гнездилище ксеносов, после того, как орда ушла охотиться на вас со Смотрящим, меня кое-что привлекло. Там позади была глубокая пещера. Я её заметил, когда зачищал последних генокрадов. Я решил по-быстрому глянуть.

– И?

«Коготь-2, 3 и 4 на борту, – доложил «Жнец-1». – Что там? Альфа, подождите минуту. У нас какие-то проблемы с тросами».

Зид продолжил:

– Там было несколько капсул, сделанных из металла. Не из хитина. Это были не тиранидские штуки. Больше похожи на одноместные абордажные торпеды: диамонитовый бур на носу и все признаки человеческого производства. Как раз в размер генокрада, Грамотей. На самом деле, когда я глянул внутрь, там были отметины, указывающие на то, что изнутри выбрались генокрады. В молчании, которое последовало за его словами, остался весь смысл непроизнесённого. В шахту слетел один-единственный трос. Свободный конец шлёпнулся на пол прямо перед ними.

«Какие-то проблемы с лебёдками, Альфа, – сообщил по воксу «Жнец-1». – Странная ерунда какая-то. Пришлось спустить трос вручную. Вам и Пятому придётся подниматься самостоятельно».

Каррас приказал Зид лезть первым:

– Я сразу за тобой.

Но Зид ещё не закончил. Он подошёл к тросу, ухватился, но остановился и спросил:

– Ты понял, да?

«Я понял, – подумал Каррас кисло. – Инквизиция. Ордо Ксенос».

Заражение Кьяро генокрадами было намеренным, его устроили люди против людей. Но, во имя Терры Святой, зачем?

– Они выжгут это место, – продолжил Зид, дёргая трос, чтобы удостовериться, что тот держится крепко. – Шахты всё равно почти иссякли. Видно, потому и выбрали эту планету. Как только нас здесь не будет, долго они себя ждать не заставят. Они не могут позволить, чтобы правда вышла наружу. Больше ничто с этого шарика не улетит. После нас.

– Экстерминатус, – проговорил себе под нос Каррас. Слово само по себе уже вызывало холодную дрожь. Целый мир, очищенный от жизни. Мера крайняя, но какой ещё остаётся выход, если гражданское население заражено порчей тиранидов? Эту порчу нельзя искоренить никаким другим образом, и слишком опасно оставлять ей хоть какую-то возможность, даже совсем призрачную, найти выход с этого мира.

Он подумал о женщине, для спасения которой они отдали столько сил, и о чуждом существе, готовом вырваться наружу из её утробы. Узнает ли он когда-нибудь, почему так важно было вернуть её? Узнает ли он когда-нибудь, как именно он и его команда послужили воле Императора? Они рисковали жизнью, стояли на краю пропасти и взглянули смерти в лицо. Разве они не заслужили права знать? И если Каррас когда-нибудь узнает, будет ли он считать справедливым, что целая планета заплатила за игру, в которую сыграла здесь Инквизиция?

Похоже, что вряд ли…

– Больше об этом ни слова, Призрак. По крайней мере, пока. У меня такое чувство, что Сигма следит за всем, что мы говорим и делаем. На борту «Святой Неварры» нет ни одного надёжного места. Пока держи глаза и уши открытыми. Даже самый лучший хирург иногда ошибается. И Сигме лучше быть осторожнее, если он не хочет однажды порезаться о собственный скальпель…

– Можешь на меня положиться, Грамотей.

Гвардеец Ворона начал подъём; его собственные мышцы работали в полной слаженности с неутомимыми искусственными мышечными пучками под керамитовыми латами. За несколько секунд он оказался довольно высоко от Карраса, и тогда вожак истребительной команды ухватился за трос и начал подниматься сам. Он взбирался лишь чуточку медленнее, чем Гвардеец Ворона, но ведь никто не двигается так же быстро, как Зифер Зид…

Каррас взобрался метров на пятнадцать от пола и как раз собирался миновать нижний край вентиляционной шахты, когда внезапно остановился. Он почувствовал, как нечто острое и жгучее покалывает психическое «я» – ощущение, что что-то сильно не так. Это был лишь краткий миг, но в этот миг он понял, что радость победы тогда, у точки сбора номер два, была преждевременной.

Снизу раздался шум воздуха. Что-то сильное ухватило его за бронированную лодыжку и со страшной силой дёрнуло вниз. Каррас пролетел пару метров и врезался в нападавшего. Стопор на обвязке сработал, остановив дальнейшее падение. Библиарий обернулся и увидел злобный взгляд повелителя выводка. Тварь шипела и яростно извивалась, вцепившись в трос прямо под ним. Падение в насыщенную маргонитом воду не убило её, но погружение в опасно едкий раствор жутко оплавило кожу и придало ей белёсый оттенок мертвечины. Из прорех в обожжённом мясе блестела кость. Культи рук, обрубленных Каррасом у запястий, жутко обгорели и съёжились. Но вторая пара пятипалых рук с когтями осталась в полном порядке и по-прежнему была такой же смертоносной.

Отпустив трос одной рукой, зверь свирепо ударил Карраса раз, другой… Карраса закрутило. Оружие соскочило и полетело вниз, со стуком рассыпавшись по каменному полу – всё, кроме боевого ножа, пристёгнутого к правому наголеннику. Второй удар рассёк перевязь Арквеманна, клинок улетел остриём вниз и глубоко вонзился в пол. Сердца Карраса упали. Он знал, что его способностей не хватит, чтобы призвать клинок обратно в руки. Только не сейчас.

– Грамотей! – крикнул Зид сверху.

Гвардеец Ворона начал спускаться обратно. Повелитель выводка прыгнул вверх, пытаясь миновать Карраса и ухватиться за трос выше – и тут до Карраса дошло, что тварь не просто хочет их всех убить. Она пытается вернуть тело женщины. Ей нужна нерождённая тварь внутри. Но, когда полуразложившееся создание прыгнуло, Каррас схватился за него и повис, отчаянно пытаясь не дать тому подняться. Проклятый чужак по-прежнему был физически гораздо сильнее, несмотря на страшные повреждения. Он забился и задёргался, и принялся лупить Карраса обезображенными руками, которые не могли цепляться за трос.

Каррас не видел другого выхода. Прямо здесь и сейчас у него был только один шанс сделать так, чтобы задание завершилось успешно. Цена этому была велика, но Чёрная река рано или поздно забирает всех, даже тех, кто прежде уже возвращался из её бурных астральных вод. Вызывающе взревев, Призрак Смерти выдернул свой нож, дотянулся, крепко ухватив повелителя выводка свободной рукой – и одним резким взмахом отсёк верёвку. Вместе, они полетели вниз – прямо на холодный, твёрдый камень. Чудовище в ярости завопило. Этот крик резко оборвался, когда земля подпрыгнула и ударила по ним обоим. Удар был жестоким. Каррас крякнул, слыша хруст костей. Нож укатился в сторону. Даже силовые доспехи не смогли полностью защитить организм от такого падения. Всё тело пронзила боль. Предупреждающие значки на сетчатке левого глаза вспыхнули красным. Правый глаз ослеп. Каррас не знал почему. Часть вспомогательных систем брони не работала. Основные системы и моторные функции сообщали о растущем падении производительности. Сочленения костюма начали замыкаться. Рядом с головой Каррас почувствовал тяжёлую поступь – стук когтей по окровавленному камню. Он глянул вверх оставшимся глазом. Зверь возвышался над ним, содрогаясь от ярости и боли.

«Лишь ещё один жуткий кошмар в Галактике, где их полно, – подумал Каррас. – Не тебе предназначено править в ней, чудовище. Лишь человек может подняться выше своих звериных инстинктов. Лишь человек может подняться на более высокий уровень сознания. Лишь для человека есть надежда на спасение. Вот почему ты и твой род будут проигрывать. Всегда. Будущее принадлежит человеку».

Повелитель выводка тиранидов присел над ним и занёс когтистые лапы, готовый вскрыть броню, словно это простая фольга, и вырвать оттуда все внутренности. Жизненных сил у Карраса почти не осталось, и он дал отпор единственным оружием, которое осталось в пределах досягаемости. Он позволил силе имматериума потечь сквозь себя. Над его телом поднялось белое злопламя. Оно вспыхнуло на побитой броне – и Каррас собрал всю свою волю, чтобы окончательно уничтожить тварь, что нависла над ним. Воздух затрещал от энергии эфира. Каррас услышал голоса, что насмехались над ним, голоса из варпа – мрачного царства, из которого проистекала его сила. Это рискованно и всегда было рискованно, но он был готов к этому. Его учили этому. Он растворил пошире внутренние врата и пропустил через себя ещё больше силы. Он обратился к мантрам, которыми могущественный Афион Кордат научил его защищаться. Повелитель выводка отшатнулся, отброшенный поднявшейся психической волной. Чудовище тут же обратилось к собственному психическому дару – и схватка между ними вспыхнула в ещё один, последний, раз.

Где-то вдалеке Каррас слышал голоса, зовущие его из вокса, но сейчас в этом не было толку. Сейчас они ничем не могли ему помочь. Посылка у них. Они должны улетать, пока повелитель выводка застрял здесь. Успех задания имеет свою цену. Ценой сегодня стала его жизнь. Каррас всегда знал, что однажды такое случится. Земля под двумя непримиримыми врагами задрожала. Каменный пол начал трескаться. Отколотые камешки поплыли в воздухе на потоках психического огня. Из свежих трещин в куполе потолка и по краям вентиляционной шахты хлынули огромные водопады земли и пыли. Каррас почувствовал прилив силы у повелителя выводка, подпитанной чистой животной яростью зверя: отголосок нерождённого ксенопаразита удалялся. «Жнец-1» уходил. Повелитель выводка проиграл. Операция «Ночная жатва», какой бы ни была её истинная цель, подошла к концу. Отряд «Коготь» справился с заданием. Теперь настало время закончить всё как следует – и для этого остался только один путь.

– Я умираю в битве, – яростно проговорил Каррас, – и тем заслужу своё перерождение!

Он распахнул врата разума так широко, как только мог, – так широко, как никогда не рисковал прежде. Напор силы превратился в бушующий свирепый поток. Издевательские голоса из варпа стали громче и ближе. Земля под ним затряслась, словно в разгар мощного сейсмического катаклизма.

– Мы умрём здесь вместе, нечестивый ксенос, – рычал Каррас, – но из двоих только я буду жить снова!

Огромные, смертоносные куски скал начали отваливаться с потолка, падали на землю и разбивались со всей силой, какую им придавали вес и гравитация. Зверь отбивался: его собственная мощь росла, чтобы справиться с потоком мощи Карраса – сила на силу. Каррас не мог пропускать сквозь себя больше. Он полностью отдался той мощи, что текла сквозь него, надеясь, что этого хватит. Он чувствовал, как невиданные твари слетаются к нему из далёкого далека, но скорость их была неизмеримо высока. Он молился лишь, что он и повелитель выводка погибнут прежде, чем его душа будет отнята. Толстый потолок полости мощно прогнулся и рухнул совсем. Абсолютная окончательность опускалась на сцепившихся поединщиков – тысячи тонн кувыркающихся острых чёрных камней. Каррас испустил последний крик – уже просто рык:

– Не убоюсь смерти, я – тот, кто…

Закончить он не успел.

Глава 20

Тишина.

Ни лопочущих голосов, сводящих с ума. Ни ревущего потока психической силы, штурмующего границы его сил и психики. Ничего.

Только тишина.

Тишина и боль.

Ощущения смерти Каррасу были не внове. Он сам воплощал её больше столетия. Он заходил за её мрачный занавес, чтобы доказать, что достоин называться Призраком Смерти. И сейчас он ощущал, как смерть бушует внутри него: весь этот белый огонь и чёрный лёд, и жгучий, и одновременно леденящий до мозга костей. Его латы пробиты и разодраны: когти взбешённого тиранидского исчадия более чем подходили для того, чтобы разодрать целый комплект силовых доспехов космического десантника в клочья. Одно из сердец – основное – было практически разрушено; второе – орган, известный как «сберегатель», – боролось, чтобы сохранить ему жизнь, при том, что из тела свободно уходило сейчас столько крови. Из прорех разодранного панциря натекло больших липких луж бордового цвета. Сама кровь весьма отличалась от обычной. Даже сейчас сильнодействующие коагулянты заставляли её сворачиваться, закупоривая раны, которые уже должны были его прикончить. Но всё равно уже слишком поздно. Каррас похоронил себя и повелителя выводка в невообразимо глубокой могиле. Тут они и будут лежать, переплетясь в смертных объятьях. Но это ничего. Для Карраса даже это была победа. Он забрал врага с собой в могилу, и хотя бы эта скверна больше не будет угрожать Империуму.

«А, я слышу... Теперь я слышу воды вокруг».

Сознание покинуло разрушенное тело и выскользнуло за пределы материального мира в знакомый проход, который ведёт в мир следующий. Чёрная Река. Вокруг со всех сторон бурлила и плескалась огромная труба чёрной воды. Каррас почувствовал, как его уносит. Присутствия повелителя выводка здесь не ощущалось.

«Конечно, нет. Как будто у такой чумы на лике реальности может быть душа!»

Но кто-то здесь всё-таки был. Плывя по бурным течениям Чёрной Реки, Каррас почувствовал, как откуда-то из другого места в его реальность переместилось нечто беспредельное и могучее. Ужас объял его. Он чувствовал подобное присутствие, когда умирал в последний раз. Со дна прошедшего столетия всплыла память о той битве на краю забвения. Эта тварь, эта новая сущность, распространяла вокруг такое же зловоние и вдобавок была гораздо сильнее. Каррас понял сразу, едва тварь начала воплощаться перед ним, что явился враг, которого он не в силах одолеть.

Голос существа, когда оно наконец обратилось к нему, был голосами великого множества, идущими со всех сторон. Сами тёмные воды встрепенулись при звуках этого голоса. Всё вокруг, казалось, затряслось и задрожало, и боль, которую Каррас думал, что оставил позади вместе с разрушенным телом, вдруг вернулась, только теперь она усиливалась многократно при каждом слове, какое произносила тёмная сущность.

– Лиандро Каррас, – промурлыкал голос и хмыкнул, – первый кодиций Призраков Смерти. Сын Окклюдуса. Как остра твоя боль!

Существо захохотало – звук походил на тысячу раскалённых игл, пронзающих плоть.

– Посмаковать бы её подольше, – продолжала сущность, – но не для того я преодолел барьеры времени и пространства и нарушил твой уход, чтобы просто насладиться предсмертными муками. Более высокой награды я ищу, и ничто другое меня не устроит.

Каррас мало что из этого понял. Самые слова для него были мучительной пыткой. Усилием воли он попытался миновать эту сущность, чтобы поскорее быть смытым в вечный Послемир бурными водами туннеля, но оказалось, что он накрепко прикован к месту, и никакими усилиями разума ему не освободиться, сколько бы он не старался. Каррас попытался удержать внимание на тёмном силуэте, висящим перед ним, но сумел лишь едва взглянуть на него. Нечто почти физическое и абсолютно непреодолимое каждый раз вынуждало его отвернуться в сторону. Он сумел получить лишь общее представление, хотя представить себе такое невозможно. Трёхликое. Пятирогое. Семикрылое. Чёрное, как безлунная и беззвёздная ночь. Чёрнота самой пустоты. Сущность расхохоталась вновь, наслаждаясь неспособностью человеческого разума постичь ни её мощи, ни её облика.

– Ты ещё не умер, Лиандро Каррас, – сообщил страшный голос. – Даже сейчас твоя материальная форма борется за жизнь. Встанешь ли ты снова? О, безусловно. Только, когда ты встанешь, ты передашь от меня послание, ибо есть один – известный тебе – за кем числится должок – и очень большой должок.

Каррас отгородился от такого безумия. Он не посланник демонам. Лучше умереть – раз и навсегда. Пусть Чёрная Река унесёт его прямо сейчас.

– Я не буду носить никаких посланий от таких, как ты, – прошипел он. – Отпусти меня или сломай мою душу полностью, но от меня ты не получишь ничего!

Сущность придвинулась со всех сторон ближе – и разум Карраса взвыл от новой мучительной боли.

– Ты отнесёшь послание, библиарий, или я нашлю такую кару на твой обожаемый орден, что ты и представить себе едва ли сможешь. Я осыплю их столетиями боли и бесчестья. Ни на миг они не смогут избежать моего гнева. Это начнётся не сегодня, конечно. Всё-таки, что за погибель без чуточки предвкушения? Для начала, скажем, лет десять. Может, чуть больше. Но судьба их настигнет – судьба столь чёрная, что само их имя вычеркнут из всех записей, и это будет на твоей совести.

– Пустые слова, демон, – зло выплюнул Каррас.

– Тебе лучше знать. Сколько своих деяний Призраки Смерти держат в секрете! Однако это не такой секрет, как ты думаешь. Так что: или ты доставляешь моё послание, или я доставлю твоему столь почитаемому братству горести, муки и вечное проклятие.

Каррас взвыл от злости и боли:

– Отвергаю тебя! Слова Хаоса сходят лишь с языков лжецов и предателей. Ничего ты не знаешь. Император Человечества, дай мне покой в забвении! Отринь от меня это чудовище!

Демон наслаждался. Его хохот звучал так низко и мощно, что искажал даже воды Чёрной Реки, растягивая там, сжимая тут, так что река шла рябью так, как Каррас никогда не видел прежде. Сильнее доказательства мощи этого существа уже быть не могло. А потом демон произнёс то, от чего Каррас лишился остатков самоуверенности.

– Шарьякс, – глумливо сообщил демон, – такое бремя для того, кто на нём восседает.

Каррас заставил себя остаться в молчании, хотя внутри у него эхом перекатывалось громогласное отрицание.

– Прямо сейчас его сила высасывает жизнь из твоего обожаемого магистра ордена. Как это было со всем Первыми Призраками. Глупый Коркад. За сидение на Стеклянном троне должна быть уплачена великая цена. И всё-таки Призраки Смерти всегда её платят, даже такую страшную. И всё это из-за видения, которое едва не привело твоего основателя на грань безумия!

«Откуда он может это знать? – подумал Каррас. – Окклюдус под защитой. Ни один демон не может появиться на этой священной земле. Мы бы уже знали об этом».

– А что, интересно, сделает Инквизиция, когда узнает о Шарьяксе? Что подумают твои напыщенные лорды Терры? – и снова демон расхохотался, и звук был чистой, сочащейся отовсюду злобой, и она проникала в разум Карраса, обволакивающая, удушливая. – Так что ты передашь моё послание, Лиандро Каррас. Ты передашь его – или мы посмотрим, насколько ужасна сила раскрытого секрета.

Каррас не ответил. Он просто не мог найти слов. Голова шла кругом. С этой гнусной тварью никаких соглашений быть не может. Он не станет так пятнать свою душу. Если бы только исчезнуть совсем, оказаться стёртым с лица всего сущего, словно никогда тебя и не было. Но уповать на подобное тщетно. Он здесь – и ничего не может сделать, чтобы что-то изменить.

«Ничего, кроме надежды на окончательную смерть. Тогда хотя бы участь посланника не падёт на меня».

Демон прочёл его мысли.

– Нет, – ответил он просто, – ты не умрёшь. Я уже отрядил частицу своей силы, чтобы поддержать тебя. Моя сила подкрепляет твою собственную, подстёгивая восстановление. Ещё я заставил других – твоих товарищей – искать тебя. Они копают прямо сейчас, – и снова он захохотал, так больно, будто плеснул кислоты на открытые раны. – Отныне, библиарий, ты будешь обязан тем, что выжил, мне. Пусть это знание жжёт тебя изнутри, если не сделаешь то, что я сказал.

Каррас больше не мог этого вынести. Его рассудок был на пределе. Если Каррас его потеряет, такой хрупкий сейчас, то останется открыт для настоящей одержимости.

– Говори своё проклятое послание и изыди, исчадие варпа! Доставлю я его или нет, но говори его сейчас и освободи меня, будь ты проклят!

– Тогда слушай внимательно, козявка, ибо для меня ты и есть козявка. Ты передашь этому вероломному щенку Экзорцисту – Дариону Рауту, что я не забыл ни о нём, ни о его долге. Ты передашь ему следующее: меня нельзя отвергнуть. Что принадлежит мне, будет уплачено полностью. Меня, Гепаксаммона, Князя Скорбей, нельзя отвергнуть!

При этих последних словах ярость демона стала так велика, что Каррас едва не потерял себя. Бессчётные внутренние голоса заполнили разум, одолевая его и повторяя снова, и снова, и снова:

– Гепаксаммона нельзя отвергнуть!

Каррас чувствовал, как слабеет его «я», чувствовал, как его личность, самое его сознание тускнеет, растворяется, гаснет. Он боролся, пытаясь удержаться, повторяя про себя мантру, которая определяла столь многое в его жизни – девиз своего ордена:

«Не убоюсь смерти, я – тот, кто воплощает смерть во имя Его.

Не убоюсь смерти, я – тот, кто воплощает смерть во имя Его.

Не убоюсь смерти, я...»

– Тот, кто воплощает смерть во имя Его! – прогремел новый голос. Мощный, всепоглощающий почти так же, как у демона Гепаксаммона, только это был один голос, а не множество, и каждое слово источало мягкий белый свет, который изгонял боль. Каждое слово глушило ужасающий звук множества голосов демона. Глушило, пока не осталось ни одного. А потом поверх всего остального вторглось нечто совсем неожиданное. Каррас услышал шум маховых перьев, вспарывающих воздух.

Глава 21

Что-то небольшое и чёрное пронеслось через сознание Карраса и ударило прямо в середину демонической фигуры. Не было ни рыка, ни вопля ярости или негодования, ни мига для чего-то подобного. Каррас увидел, как в мгновение ока и Гепаксаммон, и Чёрная Река застыли и разлетелись на кусочки, как будто всё вокруг было просто картиной на огромном стеклянном листе. Свет на секунду ослепил, но хлопанье крыльев продолжалось, постепенно стихая по мере того, как источник звука удалялся. Когда слепота прошла, Каррас обратил сознание в сторону звука и увидел, как за снежным холмом исчезает чёрная ворона.

Кладбище на Окклюдусе!

Шум улетевшей птицы сошёл на нет, и вместо него послышался хруст чьих-то шагов по снегу. Каррас обернулся.

– Успокойся, хаджар. Времени мало, а ты должен кое-что услышать.

Каррас опешил. Опешил и растерялся.

В нескольких метрах от него остановился Афион Кордат и улыбнулся. Хадит был облачён в полный терминаторский доспех, однако убранный скорее для церемоний, чем для битвы. Печати чистоты трепетали на ветру, которого Каррас не ощущал. Почётные знаки старшего библиария, отлитые в золоте, серебре и украшенные драгоценными камнями, сверкали на жидком зимнем солнце, ушедшем далеко за полдень, которого здесь и сейчас просто не могло быть. Каррас понимал, что находится в воображаемом месте, знал, что его материальное тело покоится в могиле из плотно сбитого чёрного щебня там, на Кьяро. Кордат, похоже, тоже это знал.

– Раз ты видишь меня здесь, Лиандро, – сказал он, переставая улыбаться, – тогда ясно, что основная линия будущего, в которой ты лежишь, умирая под камнем рухнувшей шахты, произошла. Для тебя это настоящее, и, без сомнения, оно выглядит по-настоящему мрачным. Ты понёс страшные раны. Хорошо бы, если бы было наоборот, мой хаджар, но приободрись, если сможешь. За все твои страдания у нас есть веская причина для радости. Ты будешь жить. И лишь на этом пути лежит самая величайшая надежда ордена. Больше об этом я ничего не могу сказать, чтобы не повлиять на будущее. Однако, то знание, которым я поделюсь с тобой сейчас, не закроет путь, по которому ты должен продолжать идти. Пойди же всё другим путём… Ладно, это теперь вряд ли имеет значение. Что имеет значение, так это – идти вперёд. И потому я создал это всё, – тут он обвёл жестом пейзаж вокруг, – чтобы иметь возможность направлять тебя, пусть между нами лежит бездна пространства.

Кордат дал знак Каррасу пройтись, и тот двинулся рядом; из-за нависающей туши терминаторских доспехов даже со своим немаленьким ростом он выглядел карликом. Всё казалось таким реальным, по крайней мере – зрительно. Сейчас он вроде бы видел нормально обоими глазами. Каждая упавшая снежинка блестела в точности так, как полагалось. Надгробия выглядывали из-под толстого слоя снега точно так, как он помнил, – плиты из чёрного камня, исписанные теми самыми древними письменами, которые не мог прочесть никто из живущих. Однако отсутствие запахов и телесных ощущений совершенно чётко указывало на нематериальную природу всего происходящего.

А, может, это всё лишь трюк? Подлая ловушка, подстроенная Гепаксаммоном?

«Нет. Это – мой хадит. Я это чувствую. Я бы сразу понял».

Так, словно прочитав его мысли, Кордат продолжил:

– Вмешательство демона – это то, чего мы не предвидели до недавнего времени, и серьёзность его внимания к тебе ещё пока нам не понятна. Время – вещь очень непостоянная в вопросах того, что оно решает открыть. Тебе это известно. Действия Хаоса всегда трудно понять. Что нам известно, так это то, что ты выживешь. Понадобится немало труда, чтобы поставить тебя на ноги, но инквизитор, к которому тебя приставили, этот так называемый Сигма, имеет в своём распоряжении такие ресурсы, которые многим и не снились. И, несмотря ни на что, он захочет оставить тебя у себя на службе. У него есть свои амбиции, а его психический шабаш проник сквозь пелену будущего и увидел знамения твоей важности для достижения его целей. Этих целей мы постичь не можем. Линии будущего, открывающие их, туманны и размыты. Мы думаем, что это сделано нарочно. Как бы там ни было, Сигма не уволит тебя от службы. Это совершенно точно.

– Я не могу сейчас поделиться с тобой другими деталями, не закрыв те линии будущего, которые нам нужно сохранять открытыми, мой хаджар, но наступит момент, когда амбиции Сигмы и чаяния нашего ордена сойдутся. В важности с этим не сравнится ничего. Возможно, это будет нелегко, но не позволяй себе слишком больших вольностей с этим человеком. Его терпение имеет свои границы. Ты можешь испытывать его, если нужно, но не перестарайся. Что касается твоих новых братьев, держи их к себе поближе. В них твоя сила. Они проследят, чтобы Арквеманн был найден. Клинок понадобится тебе вновь довольно скоро. У него тоже есть своя роль.

У Карраса были вопросы, слишком много вопросов, но слова, он знал, сейчас напрасны. Думать, что это реальный разговор, было бы ошибкой. Духа Кордата здесь не было. Это полностью сконструированное видение, размещённое на этой линии времени когда-то в прошлом в надежде, что Каррас проживёт достаточно долго и правильно сделает нужный выбор, чтобы наткнуться на него. Кордат перестал шагать и протянул облачённую в латы руку к плечу Карраса. Каррас повернулся.

– Твои братья и я в Логополе продолжаем прорицать будущее изо всех сил, имеющихся в нашем распоряжении, Лиандро. Даже мегир обратил часть своей силы на основные линии твоего будущего. Столько ещё скрыто, но то, что мы видели до настоящего момента, дарит великую надежду – первую настоящую надежду для ордена за тысячи лет. Кадаш реален. Великое перерождение ближе, чем когда-либо. Я никогда не смел и вообразить, что оно наступит в наш век.

Каррас не удержался:

– Великое перерождение? Правда, оно грядёт?

Кордат, конечно, его не услышал. Его на самом деле здесь не было. Вместо этого хадит тепло улыбнулся своему протеже и сказал:

– Немалых трудов стоило засеять твоё будущее такими моментами, как этот, Лиандро. В этом таится немалый риск для нас обоих. Смертельный риск. Случайное создание одного-единственного крупного парадокса может положить конец всему. Поэтому такие визиты будут из необходимости редкими. Но, где смогу, я приложу все силы, чтобы вести тебя и дальше, куда бы ни потребовалось. А сейчас…

Он потянулся к Каррасу, и оба они опустили взгляд на мощную бронированную руку, что появилась в промежутке между ними.

– Хватай! Хватайся за руку!

Голос изменился, внезапно и полностью. Это был не Афион Кордат.

– Давай, Грамотей! Хватай меня за руку. Цепляйся!

«Грамотей? Когда это мой хадит..?»

Яркий свет взорвался у него перед глазами, вытесняя воображаемый заснеженный пейзаж. По глазам резануло острой болью. Он моргнул и попытался отвернуться. Боль потихоньку прошла. Он моргнул снова. Правый глаз всё-таки ослеп, но генетически усиленный зрачок второго скоро приспособился. Каррас увидел протянутую бронированную руку. Взгляд поднялся по руке к наплечнику с выступающей древней надписью и знакомым изображением черепа. Передвинув глаза чуть левее, Каррас увидел рыло шлема. Появилась ещё одна рука и сняла шлем, открывая широкое, улыбающееся лицо, изрезанное морщинами и шрамами, но дружеское и открытое.

– Омни? – проскрипел Каррас. Глотку и лёгкие, казалось, набили острым гравием.

Имперский Кулак ухмыльнулся сверху:

– Добро пожаловать из мёртвых, Грамотей! А ты живучий гад!

Эпилог

Масляные светильники мерцали, но тени не колыхались в ответ. С разных концов стола из полированного дерева друг на друга смотрели две фигуры: скрытые капюшонами, спрятанные под масками тени, почти точное отражение друг друга. Всегда те же самые две фигуры. Всегда в той же самой комнате с тем же простым убранством, из которого ничего не было реальным, кроме двух разумов, которые явились на встречу, чтобы пообщаться в тайне. Их перенесли в этот воображаемый интерьер усилия работающих на износ астропатических хоров в их распоряжении.

– В отчёте сказано, что он восстановится, – сказала одна фигура. – Полностью?

– Мой главный медик считает, что потребуется некоторая аугментация, – ответила другая. – Но, если мы перебросим его на Дамарот быстро, он сможет вернуться в рабочее состояние. Тамошний апотекарион может похвастаться таким оборудованием для клеточной регенерации, какого в Империуме больше нет ни у кого.

– А-а-а, те захваченные у эльдар устройства…

– Потребуется время. Ущерб велик. По всем здравым соображениям, он должен был умереть.

– Возможно, вы его недооценили.

– Вам это известно лучше, чем мне. В игре участвует кто-то ещё, но кто – это от меня ускользает.

– Я уверен, это не надолго. А остальной отряд «Коготь» – они исполнили свою роль как ожидалось?

– Предсказуемы до последней запятой. Несмотря на поверхностные отличия, все космодесантники слеплены из одного теста. Они так стремятся быть героями. Честь и слава постоянно застилают им рассудок. Они по-прежнему явно не доверяют мне, но не думаю, что им стало известно об истинной причастности ордоса к ситуации на Кьяро. Свои клятвы они будут держать.

– Хорошо. Не давайте им послаблений. Если они на самом деле те, кто нам нужен, им придётся вынести гораздо больше, чем во время операции «Ночная жатва». Что касается вашего бывшего следователя: хорошо, что она осталась жива. Редкая возможность для нас. Я думал заполучить только детёныша, но то, что мать выжила, – колоссальный бонус. Мы должны сохранить ей жизнь после родов. Как только её состояние стабилизируется, и она пройдёт надлежащую обработку под наши нужды, будет увлекательно посмотреть, как отпрыск реагирует на неё в закрытом полями Геллера окружении. Мои поздравления. Чёрное семя принесло тот самый плод, которого мы ждали. Лучше и быть не могло, старина. Мы получим свои ответы и, возможно, со временем у нас будет величайшее оружие, какое только наш ордос надеялся получить.

– Её стазисная капсула будет перевезена на ваш фрегат, как вы указали. По нашим ожиданиям, мы достигнем координат места передачи за три недели.

– Мои люди будут ждать. И затем – на Дамарот, так?

– Отряд «Коготь» будет разделён и отправлен на одиночные операции, пока их Альфа восстанавливается. Для операции «Меткий стрелок» на Каркарусе я направлю отряд «Скимитар». К тому времени они должны закончить с орочьим вторжением на Иксио.

– Будем надеяться, «Коготь» скоро будет в полном составе. Сложа руки сидеть нам некогда, даже несмотря на этот успех. Будет ещё немало тупиков и неудач, прежде чем наше долгое путешествие подойдёт к концу. Продолжайте поиски. Продолжайте превосходить мои ожидания.

– А Кьяро?

– Я сам дам разрешение применить обычные меры чуть позже сегодня. Совет Караула на Таласе-Прим меня поддержит. Оборонительные мониторы флота пока будут держать карантин, а корабль-убийца прибудет в течение недели. Не останется ничего.

– Тогда, с вашего разрешения, я откланяюсь. Только, прежде чем вас оставить… Моя сестра…

– Она спит, мой друг, как и прежде. Никаких перемен. Возможно, со временем мы сможем использовать результаты Чёрного семени для её выздоровления. Или, возможно, её излечение пойдёт совершенно по иному пути. Вот почему мне нужно, чтобы вы оставались там, где вы есть, и продолжали делать то, что умеете делать лучше всего. Никому другому я доверять до такой степени не могу.

– Обещаю. Я сделаю всё, что нужно сделать.

– Я знаю. И вместе однажды мы излечим её. Не теряйте веры.

– Бдительность. И пусть Император присмотрит за вами.

– Бдительность, старый друг. In nomine Imperator. Скоро мы поговорим ещё.