Карма (сборник)

Целеустремленность

– Кирилл Петрович, Кирилл Петрович, – нараспев говорила полная женщина средних лет, – пора вставать.

Кирилл Петрович открыл глаза и сладко потянулся. Спальня была заполнена мягким светом солнечных лучей, с трудом пробивавшихся сквозь листву молодых лип, обрамлявших дом.

Женщину звали Елена Юрьевна. Она помогала Кириллу Петровичу по хозяйству с тех пор, как тот перебрался жить за город на постоянной основе. Готовила, убирала, стирала. На это уходил весь ее день. Она жила в маленьком домике, находившемся на одной территории с большим хозяйским домом.

Кирилл Петрович происходил из старинного дворянского рода, чудом пережившего, хоть и не без некоторых потерь, русские революции начала двадцатого века. Обошли стороной род Кирилла Петровича и партийные чистки сталинского времени. Встречаются ведь такие семьи, которым все нипочем. Вихри массовых волнений проносятся над их головами, не причиняя им особенного вреда.

В детстве Кирилл Петрович был всегда должным образом одет, обут. Мальчику было обеспечено правильное питание. Но самое главное – в семье было ясное представление о системном подходе к образованию. Каждому году подрастающего мальчугана соответствовали вполне определенные книги из огромной семейной библиотеки. Родители его занимались наукой и изрядно преуспели на этом поприще. Отец Кирилла был академиком.

С юных лет Кирилл проявил недюжинные способности к точным наукам. В то время, как его сверстники играли в солдатики, он играл в цифры. Плюс, минус, корень кубический, порядок такой-то, логарифм, последовательность Коши… А может быть, цифры сами играли в его голове? Кто его разберет? Обучение давалось ему легко и естественно. Школу он окончил с отличием. А когда пришла пора поступать в институт, он долго не мог сделать выбор между физикой и математикой. Потом все же выбрал физику. Кандидатскую он защитил через три года после окончания Московского университета. А еще через три – докторскую. Перед ним открывались блестящие перспективы на поприще науки.

При этом Кирилл никогда не ставил перед собой грандиозных задач в части карьерного роста. Он просто ежедневно занимался тем, что ему нравится – наукой. А от всего лишнего и чуждого ему он мягко дистанцировался.

Потом случилась очередная русская революция, которую поначалу называли странным словом «перестройка». Науку перестали финансировать, и над прекрасным научным будущим Кирилла сгустились тяжелые тучи. Но, как это случалось с его предками, к тому времени уже почившими, события, происходившие с Кириллом, чудесным образом повернули минус на плюс. Как-то раз, когда он прогуливался по старому Арбату, ломая голову над тем, какую из двух по наследству принадлежавших ему квартир лучше было бы продать, он случайно встретил своих одноклассников, которые к тому времени сколотили изрядное состояние на масштабной транспортировке углеводородов. Они разговорились. С первых слов им стало понятно, что научная тема, над которой многие годы работал Кирилл, была для них словно «сон в руку». В отличие от Кирилла, его друзья прекрасно разбирались в практических аспектах жизни. В мгновение ока идеи Кирилла были должным образом запатентованы. Углеводороды потекли с удвоенной скоростью. А для Кирилла были решены все материальные вопросы, которые могут вместиться в голову среднего обывателя. Судьба опять проявила благосклонность к благородному роду, позволив Кириллу и далее заниматься своим делом.

Кирилл никогда не отличался чрезмерной общительностью. А уж при встрече с противоположным полом неизменно робел. Вероятно, из-за этого он так и не женился. Со стороны он производил впечатление человека замкнутого и нелюдимого, на самом же деле Кирилл так и не смог избавиться от природной застенчивости.

Он был небольшого роста и субтильного телосложения. В свои тридцать пять он уже изрядно полысел. В довершение ко всему Кирилл немного картавил. А девушки нравились ему рыжие и высокие, и чтоб непременно на высоких каблуках. Надо признать, особой популярностью Кирилл у женщин никогда не пользовался.

Сейчас он лежал в постели и мечтал, как однажды встретит такую девушку. Он думал, какой заботой он окружил бы ее. Его немногочисленные друзья все давно были женаты и имели детей. И это обстоятельство лишь усугубляло его давнее желание покончить с холостяцкой жизнью.

Но Кирилл был устроен таким образом, что если ему чего-то очень сильно хотелось, то это всегда оставалось для него недосягаемым. Зная эту свою особенность, он, пытаясь обмануть судьбу, всячески подавлял силу своих сокровенных желаний. Иногда это помогало.

Так и сейчас он подумал: «Да ну их к черту, этих длинноногих красавиц! Мне и так хороню!»

С этой мыслью он приступил к утреннему туалету. После легкого завтрака Кирилл решил прокатиться на машине. По большому счету в жизни Кирилл придавал значение двум вещам: своей работе и автомобилям. Он подошел к стоящему под летним навесом «Ламборджини» и любовно провел рукой по гладкой поверхности машины.

– Как я сейчас прокачусь! – подумал Кирилл. Он сел в машину. Потрогал руль. С удовольствием вдохнул запах авто и повернул ключ зажигания. К его разочарованию машина строптиво фыркнула и тут же заглохла.

– Вот это номер! – подумал Кирилл. – А какая могла бы быть поездка!

Он на всякий случай попробовал повернуть ключ еще раз. Результат остался неизменным. Машина определенно отказывалась ехать. А Кирилл уже настроился на поездку.

«Делать нечего», – подумал он и с тоской отправился к стоявшему рядом скучного вида «Мерседесу» с удлиненным кузовом. На нем он ездил каждый день с водителем на работу. В нем можно было, вытянув ноги, поспать на заднем сидении, поработать. Но ехать самому за рулем такого чудища казалось просто нелепым.

«Придется, тем не менее, – думал Кирилл, продвигаясь к «Мерседесу», – не менять же, в самом деле, свои планы».

Немецкая техника оказалась на высоте. И через пять минут Кирилл, выехав на трехполосное шоссе, вдавил педаль акселератора в пол. Спину его приятно прижало к креслу. Проверив возможности автомобиля, он сбросил газ и поехал в расслабленной манере. Была чудесная погода. В машине играла легкая музыка.

Кирилл в который раз в своей жизни думал: «Какое все же гениальное изобретение человечества – автомобиль! Сколько свободы он дает! Захотел – поехал направо, захотел – налево. Захотел – остановился. Даже назад можно поехать! Едешь один. Никто тебя не тревожит. Никто тебе ничего не скажет лишнего. Все-таки с водителем совсем не то».

Кирилл Петрович недолюбливал ездить с водителем, и если бы не чудовищные пробки, во время которых он читал либо спал, то он бы водил машину всегда сам.

«Водитель, как и всякий живой человек, имеет свои особенности, недостатки, – думал он. – С этим уж ничего не поделаешь. Очень сложно найти подходящего. Чтобы и лишнего не сказал. И поддакнул, когда нужно. А некоторые, бывает, не моются толком, запахи неприятные издают. Другие в запой уходят».

За последний год ввиду разных причин Кириллу Петровичу пришлось поменять трех водителей.

Незаметно он въехал в Москву и через проспект Вернадского направился к центру города.

«Прокачусь я, пожалуй, по бульварам», – подумал он, предвкушая приятные минуты своей неутомительном поездки по милой его сердцу части города.

Надежда не любила оставаться на ночь в гостях. Это выбивало ее из тщательно спланированного графика ее жизни. Но сейчас был именно тот случай. Вчера она заснула у Севы в тот самый момент, как решила, что пора вставать и ехать домой. Накопившаяся за неделю смертельная усталость оказалась сильнее.

Надежда работала в маленькой юридической конторе и параллельно напряженно учила английский язык. Без него в жизни – а Надежда ставила перед собой грандиозные задачи – обойтись было невозможно.

Последние три года она проживала в однокомнатной квартирке спального района Москвы Бирюлево. До этого Надежда два года жила с мужем Колей у его родителей в Северном Чертанове. Замуж за Колю Надя вышла в двадцать три года, когда он ненадолго приехал в командировку в небольшой городок на юге России, где прошли ее детство и юность. Тогда целеустремленная Надя решила: «Сейчас или никогда. Или никогда не выбраться отсюда!»

Мужчинам она всегда нравилась. И Коля не оказался исключением. Однако не прошло и года их совместной жизни, как Надежда решила, что хоть Северное Чертаново Москвы и отличается от ее родного города, но все же не настолько, насколько ей того хотелось. Да и Коля оказался отнюдь не самым целеустремленным человеком в этом мире. Больше всего на свете он любил полежать на старом диване. Работой себя особенно не обременял и, казалось, был абсолютно нечувствителен к жизненным достижениям других. Хорошенько поразмыслив, она подала на развод, предварительно детально оговорив все его материальные последствия. В результате Надежда получила небольшую сумму денег, которая, тем не менее, позволила ей сделать первый взнос за квартиру, приобретенную в кредит.

Недавно она, отказывая себе во всем, смогла наконец расплатиться с ипотечным займом. Квартира, пусть и маленькая, пусть на окраине, была теперь ее собственностью. А неделю назад она приобрела в кредит первую в своей жизни машину. Пусть малолитражку! Зато сама. Зато свою. Она привыкла ставить перед собой конкретные задачи и любыми путями добиваться их воплощения. В этом она видела залог своего жизненного успеха.

Надежда встала и длинным коридором профессорской квартиры времен социализма отправилась в душ. Мускулистый красавец Сева спал беспробудно. Во сне он выглядел, как Аполлон. Да и вообще был неплохим парнем. Но Сева работал с ней в одной конторе. А своих коллег Надя всерьез не рассматривала. Уж больно контора была не перспективная. Единственным мужчиной, кто мог бы представлять для нее интерес, был хозяин конторы. Но он был совсем невзрачным. Сейчас Надежда о нем почему-то вспомнила.

«Лысый, маленький и толстый! Бррр…» – она даже фыркнула при воспоминаниях о его домогательствах.

Надежда посмотрела вокруг. Везде были разбросаны пустые бутылки: следы вчерашнего веселья. Взгляд ее упал на мирно спящего Севу, и она подумала: «Нет, это мой Коля номер два. Только с большой квартирой – наследством родителей. Из него самого ничего путного никогда не выйдет! Так и будет свою жизнь прожигать. Не понимаю я этих обеспеченных родителями ребят. То, за что я должна биться в поте лица, им дано с рождения на блюдечке с голубой каемочкой. А они? Бездельничают, бесцельно растрачивая данное им судьбой. А что потом? Пустота, жизненная неудовлетворенность».

Надежда посмотрела на себя в зеркало. Рыжие волосы свободно ниспадали на ее гладкие плечи.

«Нет, я достойна лучшей участи».

Она надела туфли на высоких каблуках и, написав на зеркале губной помадой «Прощай, мой милый», вышла на улицу.

Она шла твердой походкой знающего себе цену человека и думала: «Почему жизнь так устроена? Почему одному все, а другому надо вкалывать, как ломовой лошади? А как хорошо найти мужчину, который бы твердо стоял на ногах и мог защитить меня в этом трудном мире! Пусть даже он не был бы гренадером – красавцем. Пусть! Лишь бы был любящим отцом нашим детям…»

Незаметно она дошла до проезжей части и подняла руку, ловя попутную машину. Первая машина, которая остановилась, была длинным черным «Мерседесом».

– Похоже на машину президента Ельцина, только без кортежа, – подумала Надежда.

Когда Кирилл увидел высокую красивую молодую женщину с поднятой рукой, сердце его учащенно забилось. Ему было нелегко преодолеть свою природную робость, но он собрал в единый кулак все свое мужество и остановился.

Надежда открыла дверь и твердо сказала: «До Бирюлево. Двести пятьдесят рублей».

«С этими водилами надо сразу все оговаривать. А то попадется хапуга, и начнется потом», – думала Надежда.

От рыжих волос и от зеленых глаз незнакомки Кирилл на время потерял дар речи. Он просто смотрел на Надежду и молчал.

– Так едешь? – нетерпеливо спросила его девушка.

– Да, конечно, поедемте, – наконец произнес Кирилл.

Некоторое время они ехали молча.

Кирилл мучительно думал о том, как бы так непринужденно начать беседу с незнакомкой: «Говорить о погоде – глупо. Спросить напрямую, как ее зовут – как-то бесцеремонно. Вдруг это ей не понравится? Поинтересоваться, куда она едет – но ведь мы с ней еще не знакомы…»

Но тут заговорила Надежда.

– Ты не сделаешь попрохладнее? Жарковато у тебя что-то, – без излишних церемоний распорядилась девушка.

– Конечно, как вам будет удобнее, – и Кирилл растерянно посмотрел на приборную панель.

«Где же, черт возьми, меняется температура в салоне»? Он прекрасно знал, как изменить температуру с места пассажира на заднем сидении. Но с места водителя? Все непривычное всегда сложно. Ему потребовалось какое-то время, чтобы найти соответствующие кнопки. Несколько раз Кирилл ткнул пальцем не туда.

«Какие же бывают бестолковые водители, – глядя на него, думала Надежда, – целыми днями крутит эту баранку и даже толком не может запомнить приборную панель».

– Не привык к этой машине, – сконфуженно пробормотал Кирилл.

– А к какой же машине ты привык, дорогуша? – ухмыльнувшись, спросила его Надежда.

– К своей… то есть к другой… – запинаясь, ответил Кирилл.

– А у тебя есть своя машина? – поинтересовалась Надя.

– Ну да.

– И какая же?

– Спортивная.

«Какой смешной водила, – думала Надежда, бесцеремонно разглядывая Кирилла. – Думает произвести на меня впечатление. Спортивная машина у него! При этом баранку крутит на дядю. Замшелые «Жигули», доставшиеся в наследство от отца – вот и вся твоя спортивная машина».

«Что значит отсутствие денег», – думала она, глядя на его непритязательную футболку и потертые джинсы непонятно какой фирмы. Потом взгляд ее упал на торчащую из под панели ногу Кирилла.

«Как можно надевать носки и сандалии одновременно? Просто безвкусица!»

Кирилл, как будто ощущая ее неодобрительный взгляд, плотнее вжался в кресло, а Надежда продолжала думать: «Впечатление на меня произвести хочет! Если бы знал этот мальчик, какой интересной жизнью я живу! В каких странах я уже побывала. И ни разу, подчеркиваю, ни разу не останавливалась в гостинице ниже трех звезд! Но для этого всего надо напряженно работать, а не баранку крутить!»

Какое-то время они ехали молча. Тишину изредка нарушали указания Надежды: «Здесь направо, за следующим светофором налево. Здесь держись в правом ряду, на стрелку поворачивать будем, здесь въезд во двор, у того подъезда останови…».

Машина плавно остановилась около панельного дома. Сидящие на скамейке у подъезда бабки с интересом разглядывали диковинный для этих мест автомобиль. Теперь у них появится новая тема для разговора по меньшей мере на неделю вперед.

– Как договаривались, дорогуша, – Надежда протянула три скомканные бумажки.

– Ну что вы, не надо, я просто хотел вам сделать приятное, – забормотал Кирилл.

– Бери, бери, – Надежда положила деньги на приборную панель, и рука ее потянулась к ручке двери.

– Подождите, пожалуйста, – пролепетал Кирилл.

– Что еще?

– Может быть, сходим вместе куда-нибудь? – рискнул Кирилл в последний момент.

– Куда? – утомленно спросила Надежда.

– В ресторан или на выставку…

На секунду тень сомнения прокралась в душу девушки. Но потом Надежда еще раз посмотрела на смешного водителя и подумала: «Только этого мне еще не хватало. Пустая трата времени».

– Пока, дорогуша, – сказала она снисходительно и захлопнула дверь.