Карма. Том 1

Натянув чистое белье и кинув в утилизатор грязное-рваное, Кай последним сознательным усилием запрограммировал себя расстелить постель и аккуратно в нее улечься, а не рухнуть ободранной мордой в подушку. А теперь – режим максимальной экономии энергии, чтобы вся она досталась системе регенерации, и можно провалиться в более чем заслуженный…

Звонок видеофона.

«Отвалите все, я сдох!» – злорадно подумал Кай, но в следующий момент абонент идентифицировался – и киборг воскрес еще быстрее, чем умер. Суетливо выпутался из одеяла, пересел за стол, торопливо загладил влажные волосы назад, прокашлялся и только тогда боязливо, как в кнопку запуска ядерной ракеты, ткнул в значок «Ответить».

– Да, папа?

Беспечный голос и умильные глаза настораживали уже сами по себе, а в сочетании с ободранной щекой и тремя глубокими царапинами на шее – и подавно.

– Что случилось? – с ходу спросил Стрелок, напряженно всматриваясь в изображение на экране – что еще там лишнее или чего не хватает? Руки вроде на месте, а ноги?!

– Да так, ничего особенного… – Кай виновато потупился. – Просто работодатели придурошные попались…

– Опять? – уточнил Стрелок, явно крепко сомневаясь, кто кому попался.

– Ну да! Я честно выполнил свою работу, а они меня кинули!

«В яму. И закопали».

– Так подал бы на них в суд, зачем сразу лезть в драку?

– Ну па-а-ап! – Кай закатил глаза, намекая, что взрослые мужчины вполне способны разобраться между собой без участия адвокатов.

– Что? Ты снова ввязался во что-то незаконное?

Кай предпочел эмоционально ответить на предыдущий вопрос:

– Это не в драке, я просто… неудачно упал. Хотя слышал бы ты, что они говорили про киборгов – и что мы как тараканы, и что нас надо держать в резервации! Хлеб я у них, видите ли, отбираю! Так пусть бы и нанимали для своих грязных делишек человека, а не меня!

Под укоризненным взглядом Стрелка («Ага, так делишки все-таки были грязные?») Кай съежился, но еще запальчивее продолжил:

– Люди, мать их! Если ты киборг, то по умолчанию второй сорт, с которым можно не церемониться! Да, блин, у них даже в фильмах и книгах киборги никогда до хэппи-энда не доживают, мы для них просто расходники!

– Для нас.

– Я не имею в виду кассандрийцев!

– Я не всегда был кассандрийцем. И с удовольствием смотрел те фильмы, пока не… Люди способны меняться, Кай. Если бы ты постарался быть с ними чуточку человечнее, возможно, они тоже постарались бы.

Кай запыхтел, отдавая должное отцовской проницательности, но отрицая даже крохотную долю своей вины в случившемся.

– На кой мне их лицемерие?! К тому же это было разовое задание и я сразу им не понравился.

– Я тебе тоже сразу не понравился.

Кай скептически фыркнул. Он такого не помнил и, прямо сказать, не очень-то верил – ну, были кой-какие детские шалости, не без того, но Стрелок наверняка преувеличивает, как и все родители. Опекун у Кая мировой, он не может не нравиться. Не у каждого человека такой отец есть.

– Я просто их отзеркалил, – упрямо повторил киборг.

– А они – тебя! Кай, чтобы что-то получить от других, надо сперва что-то им дать!

– Вот пусть они первыми и дают!

– Упрямый щенок! – в сердцах бросил человек, так раздраженно откидываясь на спинку стула, словно в следующий момент скомандует искину завершить звонок.

Но не скомандовал.

– Я тоже тебя люблю, пап, – Кай сказал это совершенно искренне, а не в попытке замять ссору.

Стрелок тяжело вздохнул и уже тише, обеспокоенно спросил:

– Сильно поломался?

Состояние системы: двойной закрытый перелом малоберцовой кости, трещины во втором, третьем и пятом левом ребре, многочисленные повреждения кожного покрова, потеря крови 733 миллилитра.

– Ерунда. Больше оглушило, чем попортило. Черт побери, я предлагал им снизить сложность задания на целых семнадцать процентов, но они даже слушать меня не стали, поперли на восьмидесяти шести!

Стрелок терпеливо ждал, пока сын выговорится. Сто процентов на языке киборгов – это когда задействованы все имеющиеся в его распоряжении ресурсы: оружие, имплантаты, особенности рельефа и подручные средства. Значит, восемьдесят шесть – действительно серьезно!

– Ты думаешь, они хотя бы извинились?! – Кай снова начал распаляться. – Швырнули мне честно заработанные деньги, как подачку, еще и обматерили напоследок!

– Кай.

– И постоянно украдкой пялились на меня, как на Irien’a какого-то, причем с обязательной приставкой «фу, гадость!»

– КАЙ!

– И загар у меня натуральный, кассандрийский!

– ДА КАЙ ЖЕ!!!

– Что? – наконец опомнился тот. – Я всего лишь высказываю свое честное мнение!

– Нет, ты его сперва копишь, а потом детонируешь! – Стрелок развел руками, изображая экспрессивный «БУМ!» килотонн эдак на тридцать.

Кай не удержался от смешка.

– Ладно, все, больше не буду! Черт с ними, проехали и забыли.

– Ох, и почему мне в это не верится?.. – Стрелок покачал головой и иронично, но без издевки предложил: – Может, тебе стоит зарабатывать деньги менее экстремальными способами? На Кассандре полно вакансий в твоей сфере, и «придурошных» людей гораздо меньше. Кай, если у тебя финансовые проблемы…

– Нет, – быстро возразил киборг. – У меня все хорошо. Уже хорошо. Честное слово, пап!

Стрелок гордился приемным сыном больше, чем иные отцы – родными. Умный, честный, ответственный, ищущий свою дорогу в жизни, а не лениво плетущийся по заботливо расчищенной старшим поколением. Но, черт побери, как же иногда хочется вернуть себе «пульт управления» и отправить паршивца в угол подумать над своим поведением!

– Олег сказал, что ты расспрашивал его про Шебу.

– Да, – с вызовом подтвердил Кай. – Я сейчас на ней.

И не только у Олега. Его рыжий «однополчанин» передал собрату куда больше ценной информации, полезной именно для киборгов. И Полина Владимировна несколько интересных статей о шебской фауне подкинула, не попсовых, для массового потребителя инфранетного шлака, а из научной библиотеки.

– Для посещения городов достаточно типовой программы.

– Я любопытный.

– А ты помнишь пословицу про любопытство и кошку?

– Я не кошка, а боевой киборг!

Кай, забывшись, взмахнул правой рукой и тут же поспешил спрятать ее под стол. Костяшки были ссажены в кровь – жаль, не о подлых людишек, но так просто простить и отпустить их свирепый боевой киборг все-таки не смог. Кажется, та навигационная панель стоила куда больше двух тысяч единиц. Ну и отлично, так им и надо! Это надбавка за «производственную травму»! А вдруг они подадут на него в суд за испорченное имущество?! Не-е-ет, не рискнут… А если рискнут, то разбитая панель будет наименьшей из его проблем.

Кай еще раз прокрутил в голове события последних суток и на девяносто три процента убедился, что в полицию шебиане не побегут. Разве что они совсем идиоты, чего от людей, увы, можно не просто ожидать, а с гарантией!

Стрелок прекрасно все заметил и снова вздохнул. Ну, главное, что сын жив, а значит, есть надежда, что набитые шишки станут баллами опыта.

– Ладно, отлеживайся, – командным тоном велел Стрелок. – Продолжим разговор завтра. И только посмей оказаться вне зоны доступа, паршивец бессовестный! Все, спокойной ночи.

– Ага… – Кай немного посидел за столом, тупо глядя на потухший видеофон, пока не понял, что еще чуть-чуть – и он на этом месте утром и проснется, с тяжелой головой и затекшим телом.

Если до разговора с отцом он чувствовал себя всего лишь отвратительно, то теперь еще и полным дураком.

– У-у-у… – Кай заполз под одеяло уже на собственном, не кибернетическом автопилоте и запоздало нашарил подушку не руками, а ногами.

Но разворачиваться не стал. В этом было даже что-то успокаивающее, уютное, из детства.

Кай честно дождался контрольного созвона, но сразу после него собрал в сумку свои поредевшие пожитки, выписался из мотеля и прямым ходом двинул в космопорт. Он был уже сыт Шебой по горло, даже не стал заходить в магазин за новой курткой, хотя из верхней одежды у него осталась только клетчатая байковая рубашка.

Угрюмый светловолосый парень ничем не выделялся из толпы пассажиров, разве что одет малость не по погоде. Но на пограничном контроле его опять завернули в комнату для личного досмотра – в присутствии штатного андроида, разумеется.

– Что, уже обратно? – подозрительно сказал пограничник, сверившись с базой данных.

По прилете Кая досматривал другой человек, постарше и попротивнее. На вопрос: «И что ты у нас забыл?» – киборг так же неприязненно брякнул: «Хочу прогуляться по местам боевой славы!» – что обернулось столь долгой и дотошной проверкой багажа, словно там был вагон вещей, а не единственная сумка. «Боевая слава» киборгов на Шебе закончилась до «рождения» Кая, что было ясно из его документов, – зато пограничник, похоже, успел хлебнуть ее с лихвой!

Поэтому сейчас киборг ограничился сдержанным: «Угу».

– А чего так быстро?

– А чего в вашей дыре делать? – таки не выдержал Кай.

Пограничник вызова не принял, вернул паспортную карточку и даже вымученно пожелал «счастливого полета». Киборг тоже буркнул что-то нейтральное, жалея о своей вспыльчивости. Нет, перед человеком не стыдно, просто Кай до последнего опасался, не настигнет ли его тяжелая рука закона. Вот на фига было дополнительно под нее лезть?!

Но, как Кай и думал, потрепанные им поганцы не посмели обратиться в полицию. Поняли, гады, что еще легко отделались – киборг оставил им на память лишь несколько синяков, трехсантиметровый порез в паху да небольшое сотрясение мозга, которое его владельцу даже на пользу… хотя они вряд ли это оценят, поэтому лучше убраться с Шебы побыстрее!

Когда судно наконец вышло в открытый космос, Кай выдохнул с облегчением, но общаться с людьми ему все равно не хотелось. Благо в двухместной каюте он пока жил один, «черная метка» в паспортной карточке на этот раз сыграла на руку. Если повезет, то до конца рейса никого и не подселят.

Три тысячи вместо пяти, минус отличная куртка, минус билет на пассажирский корабль федеральных космолиний, который будет ползти до Магнуса почти неделю, через четыре станции. Зато не придется еще три дня терпеть токсичные взгляды и слова чудо-Команды! Чтоб их корыто вообще больше никогда не взлетело!

С помощью инфранета Кай уже выяснил, что за странные штуки они вынесли со склада, и занеуважал Команду еще сильнее. Микросхемы, кристаллы – какая разница? Разве что в их стоимости, но пять тысяч были (бы!) честной платой наемнику, больше Каю не надо. А у людей аж руки затряслись и слюна хлынула, когда они увидели тот вещмешок! Мешка, кстати, жалко – судя по клейму, он принадлежал армейскому киборгу, печальный раритет. У Кая даже мелькала мысль выпросить его себе, но потом все завертелось и стало не до того. Повезло еще, что мина оказалась электромагнитной, киборга просто отшвырнуло и ненадолго вырубило процессор. Не могли уже десять минут подождать, искусственное дыхание сделать… на такое короткое время Кай преотлично обошелся без него, но сам факт! Не-е-ет, эти уроды так обрадовались, что он «сдох», что даже переворачивать его не стали, просто схватили за ноги и отволокли в яму! Кай прекрасно все помнил – правда, словно со стороны, будучи не в силах ни пошевелиться, ни хотя бы застонать. Может, оно и к лучшему – тогда точно добили бы! Причем женщины вели себя еще омерзительнее мужчин, а ведь раньше Иветта казалась Каю относительно нормальной, даже симпатичной…

Киборг потрогал полностью зажившие, но фантомно зазудевшие царапины на шее и поморщился. Ладно, будем считать их платой за любопытство. Знал ведь, что дело нечисто, и все равно согласился. А с Юнни, который рекомендовал ему этих подонков как хороших ребят, он еще поговорит!

Кай растянулся на койке, по праву единоличника поставил себе на живот «комплимент от космолиний» – пластиковую салатницу, наполненную печеньем с редким вкраплением мармеладок, – и приготовился наслаждаться калориями, покоем и музыкой, но в дверь каюты постучали.

«Ну что им еще надо?» – скорее недовольно, чем встревоженно подумал Кай, с ходу идентифицировав стюардессу – без оружия и корабельной охраны в виде все тех же андроидов. Киборгов, даже стопроцентно неразумных, из сферы госуслуг давно убрали «по этическим соображениям» – якобы в угоду кассандрийцам, но на самом деле из-за киборгофобов, которые оскорблялись и скандалили гораздо яростнее.

– Да, войдите! – Кай даже не потрудился переставить салатницу обратно на откидной столик, наоборот – демонстративно выковырял и сунул в рот самую крупную мармеладину.

Стюардесса открыла дверь, и в каюту хлынул страшный сон тентаклефоба[3]: месиво из многочисленных, непрерывно извивающихся щупалец разной длины и цвета, которые в считаные секунды заполнили ее, казалось, доверху.

Семейство алькуявцев тоже не стало для киборга неожиданностью, но он был уверен, что они пройдут мимо его каюты, и теперь сам толком не понял, как очутился в дальнем углу в боевом режиме.

Из эпицентра щупальцевого урагана раздался усталый, но громкий и уверенный женский голос:

– Проходите, устраивайтесь поудобнее, личные вещи лучше сразу убрать в нишу под койкой…

Кай вытянул шею и наконец сумел рассмотреть стюардессу, пережидавшую нашествие со стоицизмом киборга. Даже, как показала практика, лучше.

– Извините за беспокойство, – поймав взгляд Кая, дежурно отскороговорила она и, ничуть не сомневаясь, что ее охотно извинили, без паузы продолжила: – В каюте номер девять произошла поломка системы жизнеобеспечения, отремонтировать которую во время полета невозможно. Поэтому нам пришлось расселить ее пассажиров по свободным местам.

– А… – Кай поспешил отключить зловещую подсветку глаз, хотя все ее и так возмутительно игнорировали.

– Обед будет подан примерно через час, после прохода червоточины. Мы просим вас не покидать каюту до и во время гиперпрыжка, кнопка вызова экстренной помощи находится в изголовье койки. Приятного вам полета! – Стюардесса хозяйственно наклонилась, подобрала с пола девственно чистую, без единой крошечки, салатницу и вышла.

Кай остался стоять, зажатый в углу одним недоношенным алькуявцем, в два оборота спеленавшим ему ноги и нежно прижавшимся к ним «щекой», и тремя помельче, с восторгом ползающими по киборгу, как по шведской стенке. От них пахло теплой воблой и печеньем.

Взрослый алькуявец взирал на это со своей койки, как огромная жуткая сова, покусанная радиоактивным осьминогом.

– Простите, – замогильно ухнул он через транслятор, не предпринимая ни малейших попыток как-либо исправить ситуацию. – Они мелкие. Впервые летят. Вы им нравитесь. Еда тоже.

Кай хотел любезно ответить: «Все в порядке», но для такой ужасной лжи язык у него не повернулся даже с помощью имплантатов.

Утром доношенных алькуявцев стало трое – к соседу Кая присоединились заскучавшие сородичи из другой каюты. Они рядком сидели на койке и, видимо, упоенно болтали по аль-связи, что внешне выражалось в асинхронном моргании многочисленными желтыми глазищами. Скучающие недоноски безостановочно сновали по каюте, любопытно запуская щупальца во все щели и технологические отверстия, что наводило на нехорошие мысли о причине поломки предыдущей каюты. Игнорировать их, даже с помощью фильтра звуков, не получалось: дело ведь не в шуме, а в постоянном напряжении – что еще они учудят в любой момент, и как сохранять спокойствие, когда тебе на лицо со всего размаха плюхается ком дружелюбных щупалец?! Особенно если это происходит посреди ночи.

На третьи сутки Кай не выдержал и пробежался по кораблю, пытаясь найти себе компанию поспокойнее, однако выбор оказался ограничен молодым папашей, который, даже не дослушав киборга, брезгливо послал его куда подальше, а младенец солидарно завопил; стайкой шоаррцев («Приветствие восторг, много коллектив – много хороший бизнес для весь мы!» – «Простите, я ошибся дверью!»); и увядающей нимфоманкой – на радостях знакомства она обвила Кая цепче алькуявского недоноска и страстно задышала ему в ухо, но киборг позорно вырвался и удрал, подтвердив свою абсолютную фригидность.

Оставались еще каюты со спецусловиями, типа низкокислородной или вообще хлорной атмосферы, и чем дальше, тем привлекательнее они выглядели. Уединиться удавалось только в санузле, и то от силы на пять минут. Кай попытался переселиться в коридор – казалось бы, ну сидит себе парень тихонько на полу, никому не мешает, обойти несложно, но нет же! Вскоре к киборгу подошла стюардесса и, стандартно извинившись, попросила его вернуться в каюту, ибо это противоречит технике безопасности.

– Вы видели, что там творится?! – озлобленно огрызнулся Кай, прекрасно слышавший, как несколько минут назад на него наябедничала благообразная с виду пожилая пара, причем к технике безопасности их претензии не имели никакого отношения.

– Да, – с искренним сочувствием подтвердила стюардесса. – Но алькуявцы такие же пассажиры, как вы.

– Я киборг! Поэтому вы их ко мне и подселили, да?!

– Да, – опять же не стала врать стюардесса. – А к кому еще?

Кай мстительно ткнул пальцем в каюту нимфоманки, намекая, что уж она-то оценила бы такое количество тентаклей.

Стюардесса сдержанно улыбнулась, но продолжала стоять рядом, пока Кай не встал, отряхнул джинсы и вернулся в каюту. Люди, чтоб их! Если бы его сразу поселили вместе с человеком, то такого не случилось бы! Соседу пришлось бы терпеть богомерзкого кибера как миленькому!

Кай не стал озвучивать это только потому, что нарочно пришел на регистрацию пораньше и попросил каюту в хвосте судна (который заселяют последним), надеясь заполучить ее в единоличное владение.

По прилете на Магнус Кай стоял в очереди на выход первым. За ним всей толпой пристроились алькуявцы – люди так шустро перед ними расступались, что ксеносы беспрепятственно доползли до самого шлюза, сочтя поведение хумансов их неизменной вежливостью, отвергать которую неприлично. Алькуявец решил оказать временному соседу ответную любезность и, пока корабельный искин призывал пассажиров не забывать свои вещи и пользоваться федеральными космолиниями как можно чаще, ксенос дружески ущипнул киборга за ногу и произнес длинную и прочувствованную, по меркам алькуявцев, речь:

– Спасибо за компанию. Было почти приятно. Немного лишнего запаха и звуков, но терпимо. Довольно скоро я буду способен лететь с вами снова.

Шлюз наконец открылся, и Кай выскочил из корабля как ошпаренный.

Магнус не был для киборга домом, но напоминал его – не Кассандру, а орбитальную перевалочную станцию при Карнавале, где прошло раннее «детство» Кая. Непрерывный поток космических путешественников тек сквозь нее, словно река, и местные жители уже такого навидались, что киборг ты, шоаррец, змеелюд или еще какое инопланетное чудо-юдо, волновало их куда меньше твоей платежеспособности. Здесь каждый одновременно и свой, и чужой.

Кай связался с маленьким частным пансионатом «Постоялец», узнал, что его любимый номер, крайний слева, сейчас свободен, и забронировал его на три дня, а там посмотрим. Надо перевести дух и обдумать, что делать дальше.

Но прежде чем покинуть сектор космопорта, Кай зашел в камеру хранения, а когда вышел, рядом с ним трусил поджарый доберман с красно-коричневой лоснящейся шерстью, острыми ушами и купированным хвостом. Ни поводка, ни намордника у пса не было, однако его крайне деловитый, целеустремленный вид не вызывал сомнений: без хозяйской команды он никуда не убежит и ни на кого не нападет. Главное, не давать повода командовать, и встречные прохожие уважительно уступали дорогу парню с доберманом, нередко оборачиваясь и провожая их восхищенными взглядами: эк слаженно идут, прямо нога в ногу! Кто-то, правда, буркнул в спину про «развелось тут», имея в виду то ли киборгов, то ли собак, однако когда оба синхронно обернулись, злопыхатель поспешил затеряться в толпе.

«Постоялец» нравился Каю удобным расположением: вроде и в центре станции, но, чтобы его отыскать, придется попетлять закоулками. А еще у него удачная планировка – каждый номер имеет персональный выход в станционный коридор, и если не хочешь пересекаться с другими жильцами, то и не придется. Увидев знакомую арку, доберман радостно напрягся в предвкушении мягкой просторной кровати, а главное – ТИШИНЫ и ПОКОЯ, но свернуть в проулок киборг не успел, «подстреленный» в бок сперва недоверчивым, а потом восторженным:

– Кай?! Кай!!!

Киборг с псом словно врезались в виртуальную стену. Кай остановился, медленно развернулся, а доберман прижал уши, присел на задние лапы и тоненько заскулил.

Черноволосая девушка в комбинезоне выронила пакет с продуктами – и в следующий миг уже висела у Кая на шее.

– Черт побери, как же я рада тебя видеть! Что ты здесь делаешь?! Ты тут один или с дядей Стрелком?

Не дождавшись ни ответа, ни хоть какой-то реакции, девушка со смущенным «ой…» отстранилась, сообразив, что киборгов выпускали партиями, в которых могло быть до десятка клонов. Вероятность случайно встретить на рандомной космической станции кого-нибудь из них и так ничтожна, не говоря уж о том самом.

– Лиза, – не поздоровался, а просто констатировал Кай, но этого хватило, чтобы девушка снова на него напрыгнула – теперь с ногами, привычно обвив ими талию киборга.

– А-а-а, это и правда ты! Как здорово, я так по тебе соскучилась! Обалдеть, ты почти не изменился!

Лиза тоже. Те же темные миндалевидные глаза с хулиганским, но честным и открытым взглядом, чуть вздернутый нос, каре до подбородка и даже неизменный комбез.

Только держать ее стало немного тяжелее.

Впрочем, Кай по-прежнему стоял столбом, и Лиза медленно разжала сперва ноги, потом руки и недоуменно спросила:

– Эй, ты чего?

– Ты не вспоминала обо мне четыре года, пять месяцев и семнадцать дней, – холодно отчеканил киборг, стараясь не смотреть на пса, так бешено машущего огрызком хвоста, что весь зад трясся. – Какой реакции ты теперь от меня ждешь?

Да, Лиза не изменилась. По-прежнему вспыхивала как порох от несправедливой, по ее мнению, обиды, прищуривалась и упрямо выдвигала вперед подбородок и правое колено, словно переходя в боевой режим. Ее родители считали, что этому она от Кая научилась, но Стрелок, посмеиваясь, уверял, что она такой родилась, он помнит.

– Вообще-то ты и сам мог бы мне написать или позвонить!

– Зачем? Мы и до того почти перестали общаться.

– Но друзьями-то мы быть не перестали!

– Не уверен.

Лиза так яростно всплеснула руками, словно стряхивала с них статический разряд:

– Слушай, мы жили на разных планетах! У нас даже время суток не совпадало, чтобы нормально поболтать, а видеосообщения совсем не то. Чего ты от меня хочешь?!

– Ничего.

Уже ничего. Дело ведь не во времени, его всегда можно найти. Было бы желание.

В тот, последний, раз они поругались. Ничего особенного, можно даже не мириться – позвонить через пару дней и как ни в чем не бывало сказать: «Привет, как дела?»

Но Лиза не позвонила. Зачем? У нее и без Кая полно друзей. Нормальных, человеческих, с которыми ей гораздо интереснее.

– И вообще, – звенящим от обиды голосом сказала девушка, – когда ты был маленьким, я же терпела твои «трудные периоды»! Мог бы и ты немножко потерпеть!

– Ах терпела? – переспросил Кай таким бесцветным голосом, что дальнейший разговор не имел смысла.

– Ну и ладно! – Лиза вернулась к пакету и принялась злобно швырять туда рассыпавшиеся по полу продукты, киборг успел заметить банку с ее любимыми консервированными ананасами.

Пес с готовностью схватил далеко откатившуюся бутылку с водой и понес обратно, но по беззвучной команде хозяина выронил и нехотя вернулся к ноге.

– Ну и ладно, – сказал Кай уже в спину Лизе.

Бутылка так и осталась лежать на полу. Киборг с запасом перешагнул через нее и пошел дальше, к пансионату. Доберман то и дело отставал, оглядывался, принюхивался, чутко стриг ушами, а когда надежда совсем исчезла, удрученно прижал их к башке.

Кай покосился на понурого пса и буркнул:

– Брось, ты тут ни в чем не виноват.

Доберман еще больше ссутулился, старательно отводя взгляд от хозяина.

– Ничего подобного, мне не так уж стыдно! Да мне вообще не стыдно!

Пес вздыбил шерсть и зарычал, что в сочетании с поджатым хвостом выглядело убого и позорно.

– У-у-у… – Кай открыл дверь номера и метко, но с такой силой запулил сумку на кровать, что она отскочила от матраса, потом от стены и почти вернулась киборгу в лоб.

Вожделенный покой обернулся бесцельным лежанием на кровати, глазением в потолок и швырянием в него теннисного мячика, пока сверху не постучали. Очень энергично и выразительно.

Кай подбросил мячик в последний раз – действительно в последний, мяч лопнул, – и со вздохом раскинул руки в стороны.

День не задался с самого утра.

Недели.

Месяца.

Года.

Доберман сочувственно лизнул хозяйскую ладонь, и Кай погладил его в ответ. Похоже, в этом поганом человеческом мире можно рассчитывать только на себя… Ну ладно, на десяток людей, но все они далеко.

Человек в такой ситуации отправился бы в бар и нажрался в зюзю. Кай тоже мог подкрутить метаболизм и насладиться токсичным эффектом алкоголя, но если люди всего лишь знали, что занимаются медленным самоубийством, то киборг это видел – на внутреннем экране, куда транслируется информация о состоянии системы, в том числе тревожно мигающие сообщения о гибнущих нейронах и гепатоцитах. Самое то, когда пытаешься расслабиться и поднять себе настроение.

Впрочем, нажраться все-таки можно. Только не в баре, а заказать какую-нибудь еду на дом. Например…

Пиццу.

Доберман вскочил и радостно гавкнул. Кай цыкнул на него и придержал за шкирку, не дав кинуться к двери, но все двадцать семь секунд – до звонка – чувствовал, как собака мелко, нетерпеливо дрожит всем телом.

Звонка было три. Потом гость повернулся спиной к двери и принялся беззастенчиво долбить в нее подошвой, ничуть не сомневаясь: либо ему в конце концов откроют, либо прибежит возмущенный хозяин пансионата.

Кай открыл.

На пороге стояла Лиза с тремя плоскими квадратными коробками, прижимая их подбородком, чтобы не расползлись.

– Привет, – как ни в чем не бывало сказала девушка. – Можно войти?

– Нет, – буркнул киборг, но когда Лиза попыталась оттеснить его и пролезть в номер боком, опасно жонглируя коробками, Кай нехотя посторонился и зашел в комнату вслед за гостьей.

Девушка аккуратно сгрузила пиццу на стол, повернулась к киборгу и торжественно протянула ему руку:

– Мир?

Каю сразу вспомнилось пафосное: «Команда?! – КОМАНДА!» – и его ладонь дернулась в противоположную сторону – за спину.

– Эй, кончай дуться! – Лиза призывно тряхнула рукой. – Раньше же всегда срабатывало!

– Потому что раньше это я вечно шел к тебе мириться.

– Неправда, – возмутилась девушка, – я тоже сто раз перед тобой извинялась!

– Три.

– Черт… Ну ладно, три!

– Вместе с этим. Которого пока не было.

Лиза закатила глаза и издала протяжное: «Уф-ф-ф!» – так она в детстве передразнивала отца, а потом эта манера как-то незаметно прилипла к ней самой.

– Хорошо, извини! Доволен?

– Нет. Достоверность данной информации составляет семь целых и две десятых процента.

– Потому что я ни в чем не раскаиваюсь и вообще тоже тогда на тебя обиделась! Но я ужасно по тебе соскучилась, поэтому готова сказать что угодно, лишь бы ты перестал корчить из себя человека!

Кай непонимающе моргнул и, решив, что Лиза оговорилась, уточнил:

– Может, киборга?

– Черта с два, людьми с их прибабахами я уже сыта по горло!

Кай повнимательнее присмотрелся к «мирному договору» – без маникюра, но с парой колец: одно серебряное, в виде обвивающего палец дракончика, другое совсем простенькое, латунное с зеленым камешком. Раньше Лиза носила его на большом пальце, теперь на мизинце.

Доберман в щенячьем восторге присел на задние лапы у ног девушки, еще чуть-чуть – и обдуется от счастья.

– Ну?!

Киборг по-прежнему недоверчиво, совсем легонько коснулся Лизиной ладони, собираясь сразу отдернуть руку, но девушка тут же ее стиснула, притянула Кая к себе (точнее, скорее себя к нему) и звучно чмокнула в щеку.

– А тебя-то каким ветром на Магнус занесло? – проворчал киборг, расписываясь в своей капитуляции.

Спрашивать, как подруга нашла его временное жилье, Кай не стал. Если Лизе что-то надо, она это – или этого! – достанет десятью мгновенно придуманными способами.

– Ай, слишком долгая и глупая история, – отмахнулась девушка и, сбросив кроссовки, по-свойски забралась с ногами на кровать. Носки у Лизы были полосатые, красно-белые, со свежей дырочкой на большом пальце правой ноги. Девушка с досадой, но без малейшего смущения им пошевелила. – Тащи пиццу сюда! Я голодная – жуть.

Маленький стол и две жесткие табуретки и впрямь не годились для такой роскошной оргии. Кай перенес пиццу на кровать, а пока ходил к мини-бару за безалкогольным пивом и газировкой, Лиза открыла все три коробки. Одну, с гавайской пиццей, подтянула ближе к себе, другую подтолкнула к Каю.

Киборг одобрительно просканировал толстый слой начинки.

– Ты еще помнишь, какая мне нравится?

– Чего там помнить – бери самую нажористую и побольше! «Эдемская» тоже тебе, я только кусочек украду. Она с какими-то супергрибами, интересно стало попробовать. – Лиза немедленно вгрызлась в еще дымящийся треугольник и прочавкала: – М-да… Шпешифишеский фкус!

Кай деликатно присел на край кровати. На оставшемся месте с комфортом развалился доберман, а когда Лиза бесстрашно потянулась почесать его за ухом, пес с готовностью перевернулся на спину, подставив гостье мощную грудную клетку и заросшее редким жестким волосом подбрюшье.

«Да какого черта?!» – сдался Кай, бесцеремонно спихнул пса на пол и занял его место. Доберман гулко шмякнулся боком, как ни в чем не бывало вскочил и снова запрыгнул на кровать – теперь позади Лизы, и, по-кошачьи компактно свернувшись клубком, положил ей на колено длинную грустную морду.

– Ну зачем ты так? – с упреком сказала девушка и предложила обиженной собаченьке кусочек ветчины.

Доберман понюхал его, жадно облизнулся, но есть не стал.

– Какой воспитанный! – умилилась Лиза и просительно глянула на Кая: «Ну разреши уже!»

Киборг с готовностью подался вперед, ухватил пса за обе челюсти, словно желая показать подруге его зубы, и… отщелкнул и откинул верхнюю часть морды, обнажив титановый череп. Внутри находился только блок управления челюстными и мимическими мышцами, а цифровой мозг был рассредоточен по всему телу, перекрестно дублируясь, чтобы повреждения головы или даже ее утрата не привели к полной потере работоспособности.