Касатка и Кит

7.

Помнит ли он полигон? Палаточный лагерь? Песни под гитару?

"Помню, конечно, - думал и вспоминал Кит. - А овраг? Вроде был такой. А, точно был. Береза на краю оврага? Вот березу совершенно не помню. Это что, какая-то особенная береза? Да там, в Ноздрево, этих берез было… Сплошные березы. А та, про которую говорит Касатка?..

Ну, была, наверное, какая-то отдельно стоящая береза. Разве все березы можно упомнить? Они все одинаковые. Нет… Что-то было…

Что-то, связанное с этой березой… Вот только что?.."

Кит попытался вспомнить, но на память почему-то пришли слова

Пончика, когда они с Незнайкой, тайно забравшись в ракету, случайно нажали какую-то кнопку и отправились на луну. "Прощай любимая береза. Вот тебе и весь сказ…".

Чушь какая-то…

Сегодня Латышеву пришлось помотаться по городу, наверстывая упущенное, то есть, делая то, что он не сделал вчера.

Письмо Касатки он получил и прочел еще вчера вечером. Но сразу ответить не смог. Был, если мягко выразиться, слегка подшофе. Но только, если мягко… После встречи с Грачом заехал, как и планировал, в Мегас, закупился. Не забыл и о пополнении своего бара.

А потом поставил машину в гараж и отужинал в ресторане напротив своего дома. Выпил графинчик водки. Только в квартиру вошел, включил компьютер - звонок. Хорошо, не успел еще в Интернет влезть. Или наоборот - лучше бы успел… Женька, он никогда не звонил на мобильный.

- Слышь, Никита! Ты один?

- Как перст. И к тому же выпивший… перст.

- Я забегу?

- Забегай.

- Добавишь?

- А то! - Латышев подумал, что надо водку положить в морозилку.

Но зачем? Женька все равно придет со своей, он пустым никогда не приходил. Принесет, и будет настаивать, чтобы они приговорили именно эту бутылку. - Женька, только ты давай без всего. Я сегодня в Мегасе закупался. У меня полный бар…

- Никит! Ну, ты же меня знаешь. Обидеть хочешь? Ты лучше закусь организуй. А горячительное за мной.

- Ладно.

- А к тебе никто случайно не придет? Знаешь, не хочу лишним оказаться.

- Не окажешься. А если кто придет, это он лишним будет.

- Тогда жди.

- Пошел на кухню…

Ждать пришлось недолго - минут десять. Кит только и успел, что открыть и прочитать Касаткино письмо. А потом поспешил на кухню и нашинковал колбасы, хлеба, открыл банку оливок и банку консервированных огурчиков. Пришел Женька, как и обещал, не один, с бутылкой водки, емкостью ноль семь литра. Посидели на кухне, выпили.

Латышев, поставив опустевший пузырь под табуретку, как водится, полез было в бар за своей ответной, но уговорить Женьку продолжить организованное на скорую холостяцкую руку застолье не удалось.

- Мне ж за баранку завтра со сранья. Да и тебе, Никитос, харэ будет. Ты же на метро не поедешь…

- Не поеду, - пьяно согласился Латышев. - Я уже лет тридцать под землю не опускался.

- Это ты загнул.

- Ей богу!

- У нас в городе метро только в конце восемьдесят пятого запустили. Да и то - один участок, самый короткий.

- В восемьдесят пятом? Ну и что? - Латышев растопырил пальцы и тупо на них уставился. Пошевелил пальцами, а сосчитал в уме: -

Двадцать два года получается. Не так сильно и соврал…

- Восемь лет прибавил. Нам бы с тобой эти восемь лет сбросить…

- мечтательно произнес Женька. - Мне бы полтинник был, - Женька был старше друга на пять лет, - а ты бы вообще пацаном еще был.

- А лучше бы не восемь, - пьяно заметил Никита, - лучше бы… лет тридцать.

- Эх, куда тебя понесло. Тридцать лет! А я вот не хочу все заново начинать. Мне в свои пятьдесят восемь очень даже комфортно живется.

Геморрой слегка доставал, так эскулап мой помог. Тьфу, тьфу! -

Женька постучал себя по голове. - Через пару лет на пенсию выйду, буду на даче жить. На рыбалку ходить буду. Ты знаешь, какие лещи в нашей речушке водятся?.. А ты что, - Женька внимательно посмотрел на

Никиту, - жалеешь о чем-то? Что, плохо эти тридцать лет прожил? Ты только вспомни, сколько всего за эти тридцать лет было!

- Много всего было, - кивнул Латышев, - а вспомнить нечего.

- Не нравишься ты мне.

- Не только тебе. Я многим не нравлюсь. Я сам себе… не очень…

- Твое настроение мне не нравится. Отдохнуть тебе надо. Ты, кажется, в Таиланд собирался? Слетай на Новый год. Прогреешься на жарком солнышке, в Индийском океане искупаешься. Там такие тайки есть, я тебе скажу! Маленькие такие таечки, маникюрные. - Женька имел в виду - миниатюрные. - На каждом углу. Куда не глянь - Тайки.

И за копейки, буквально…

- А кому там еще быть, как не тайкам? Они и стоят так дешево, потому что маленькие. Ха-ха-ха!

- Тайки, они… Я в прошлом году отдыхал в Патайе. - Женька вдруг резко загрустил. - Правда, не один. С женой…

- Может, все-таки бабахнем еще?

- Только на посошок.

Они бабахнули на посошок, и Женька ушел. А Латышев сел за компьютер, но в глазах все плыло. Тогда он открыл бар, поразмышлял, чем усугубить - водки еще выпить? или коньяка? или виски? Выпил большую рюмку коньяка. Зря. Знал же, что спиртные напитки на основе зерновых ни в коем случае нельзя мешать с напитками, произведенными из винограда.

А на утро жутко болела голова. Латышеву пришлось пить аспирин и долго изнурять себя контрастным душем, пока он не пришел в рабочее состояние. И сразу вспомнил о письме. Прочитал его еще раз. А потом еще один.

"Прощай любимая береза. Вот тебе и весь сказ…"

Позвонил Олег Митин, озвучил текущие проблемы. Ну не проблемы, а так - проблемки. Но решать их надо было. И закрутилось… К концу рабочего дня решил заскочить на пару минут в офис своей фирмы, хотел немного денег взять из сейфа. Подъехал, но окна в офисе были темными

- все уже разошлись по домам - не стал заходить. Заглянул в кошелек, решил, что на сигареты хватит. Да и не только на сигареты, в кошельке было еще достаточно бумажек, в том числе и характерного зеленого цвета, впрочем, не очень большого достоинства купюры. Вчера он неслабо потратился и плотно закупился, так что в дом ничего пока не надо. Завтра утром возьмет баксов пятьсот из личного сейфа.

Деньги Латышеву были нужны на новогодний подарок Веронике, который скорей всего будет его прощальным подарком.

Латышев посмотрел на часы. Ничего себе! Седьмой час. Вспомнил вдруг, что не успел ответить на письмо Касатки и поспешил домой. У дома в цветочном магазинчике купил розу. Белую розу. Придя домой, поставил ее в вазу на компьютерный стол и принялся за письмо.

Компьютер напомнил, что времени уже девятнадцать ноль две. А во

Владике уже второй час ночи, подумал Кит. Спит Касатка. Утром проснется, и ее будет ждать это письмо.

Кит поймал себя на мысли, что сегодня весь день, мотаясь по городу, думал о Касатке, вспоминал ее той девчонкой второкурсницей, которую он знал когда-то, и представлял, какая она сейчас.

"Надо отправить ей мои фотографии и попросить, чтобы и она выслала свои…".

"Привет, Касатка!

Помню ли я наш палаточный лагерь и песни под гитару до утра?.."

Кит вздрогнул, когда неожиданно прозвучала трель звонка.

- Ну… - Латышев выругался про себя и пошел открывать. На пороге стояла Вероника.

- Привет! - она дежурно, как законного супруга, чмокнула его в щеку, бросила сумочку на пуфик и повернулась спиной, чтобы Никита помог снять шубку.

- Почему без звонка?

- А ты не ждал?

- Я же тебе говорил, звони, я доступен. Мобильник весь день молчал.

- А я говорила, что приду в четверг.

Вероника еще из прихожей увидела розу.

- А говорил, не ждал! - Она подошла к столу и понюхала розу.

- Я не это говорил…

- А почему белая? Ты же знаешь, я люблю желтые.

"Желтая была бы кстати", - подумал Латышев.