Зачем нужен кастинг

Мачон собрал нас вместе.

– За тысячелетнюю историю отбора на тот свет еще никто из тех, кто добровольно выбрал смерть, не смог добиться успеха в ходе первого тура, – объявил он.

– За тысячелетнюю историю отбора на тот свет еще никто из тех, кто добровольно выбрал смерть, не смог добиться успеха в ходе второго тура, – веско добавил Саби.

– Эй, значит, мы все равно провалимся? Независимо от того, будем участвовать или нет? Тогда какого черта нам вообще напрягаться с кастингом? – снова возмутился очкарик.

– Ну вот! Что я говорил? Я не собираюсь принимать в этом участие. Что-то тут нечисто. Может, кому-то известно про махинации со стороны организаторов? Наверное, они имеют какую-то выгоду от проведения дурацкого конкурса, – проворчал кто-то.

Мачон и Саби сделали вид, что не слышат.

– Это значит, что кастинг для тех, кто добровольно выбрал смерть, очень сложный, – сообщил Мачон. – Еще это значит, что в случае неудачи ни в коем случае нельзя отчаиваться, а, наоборот, нужно постараться сделать все возможное. В ходе прослушивания постарайтесь быть предельно искренними, как перед самими собой. Так тысячелетиями проходил кастинг, но в этот раз все может измениться. Дерзайте с надеждой, что победитель будет выявлен с первого тура.

– А можно не называть нас без конца теми, кто добровольно выбрал смерть? – недовольным тоном попросил модник. – Не очень-то приятно слышать.

– Ли Сучжон! А как прикажешь называть того, кто добровольно выбрал смерть, как не тем, кто добровольно выбрал смерть? Возраст – двадцать девять лет, не дожил еще тридцать пять лет. Как прикажешь называть того, кто не дожил тридцать пять лет? Может, назы-вать его не тем, кто добровольно выбрал смерть, а предателем? Ну да, это больше подходит! Ведь ты предал те многочисленные души, желавшие родиться на белый свет, и нас, тех, кто помог тебе. Да знаешь ли ты, сколько я ломал голову над тем, какие задачи ты должен выполнить в течение своего жизненного срока, отмеряя предназначенное тебе время? Эх, да откуда тебе это знать! – печально вздохнул Мачон.

– А мне кажется, что Ли Сучжон прав. Не надо при каждом удобном случае напоминать нам, что мы добровольно выбрали смерть. Мы и так это знаем. А ваши напоминания заставляют нас чувствовать себя виноватыми, – признался Мёнсик.

– Вот-вот. Только представьте, насколько нам было тошно, раз мы ее выбрали. – Сжал кулаки Сучжон.

– И вправду, не от хорошей же жизни все случилось, – дружно согласились с ним сразу несколько присутствующих. – Мы тоже хотели жить, но было невыносимо тошно.

– Не смейте говорить, как вам было тошно. Великое множество душ, не прошедших отбор на воплощение, плачут от отчаяния в тщетном ожидании своего шанса. В такие дни от звуков их рыданий сотрясается земля, а я вынужден сидеть сложа руки, не в силах ни на чем сосредоточиться. Но я не могу заставить их замолчать, не могу приказать им прекратить плач скорби! Я понимаю, насколько им тошно, и сочувствую им. Не обретя жизнь и не попав в мир живых, они вынуждены тысячи лет скитаться бестелесными. Не имея плоти, они не могут делать то, что им хочется. Они не могут ничего увидеть своими глазами, не могут проявить свою сущность. Да знаете ли вы, какое несчастье иметь душу, но не иметь тела? Слова «невыносимо тошно» больше подходят этим несчастным, чем вам… Ну хватит, нечего зря терять время! Начинаем кастинг. Принимать в нем участие или нет – личное дело каждого. Кто будет первым?

– Давайте я начну, – предложил модник Сучжон. – Поскорее бы с вами расстаться, уважаемые. Надеюсь, вы не будете преследовать меня на том свете со словами типа «предатель» или «тот, кто добровольно выбрал смерть»! Говорите, что тысячелетиями никто не проходил ваш кастинг ни с первой, ни со второй попытки? Я поставлю рекорд! А музыкальное сопровождение будет? Без музыки я не пою. Надеюсь, хоть ее вы подготовили? Кстати, еще мне нужен микрофон и ушные мониторы. Дешевый микрофон прошу не предлагать! Онтолько испортит отличную песню. А вот микрофон премиум-класса и песню сделает такой же. Лично я пользуюсь вещами только премиум-класса!

Мачон выразительно посмотрел на Саби:

– Такой сервис мы предоставим.

Тот открыл коробку, стоявшую в стороне, вытащил оттуда микрофон и подал Сучжону.

– Ух ты! – Одобрительно хмыкнул модник.

Воткнув ушные мониторы, он стоял теперь с микрофоном в руках. Один из членов жюри медленно подошел и встал за его спиной.

– Ага, так, значит, вы мой судья. Пожалуйста, не судите слишком строго, – Сучжон низко поклонился.

Лицо судьи, наполовину скрытое капюшоном, осталось невозмутимым.

Сучжон объявил название песни, и полилась чудесная музыка. Под ее звуки он совершенно преобразился. Его прежний облик бесследно исчез, и сейчас перед нами был артист, передающий эмоции всем своим существом.

Мы наслаждались чистым голосом с небольшой хрипотцой, невероятным диапазоном и точной передачей эмоций. Исполненная им песня была выше всяких похвал, и все путники невольно зааплодировали.

– Постойте, а это случайно не Дольфан? Судя по голосу, точно он. Его лицо с самого начала показалось мне знакомым. Такая знаменитость – и в нашей компании! – раздался чей-то восторженный голос. – При жизни не довелось увидеть его, зато повезло умереть в один день!

– Дольфан? Знаменитый певец? Мне так трудно жилось, что не было времени смотреть телевизор. Вообще никого не знаю, ни певцов, ни актеров, – смущенно признался Мёнсик.

– Его настоящее имя – Ли Сучжон. Сейчас его популярность немного остыла, но пару лет назад он был на пике славы. Потом с ним произошел какой-то инцидент, правда уже не помню какой, после которого он внезапно пропал с экрана. Однако поет все так же хорошо! Наверняка пройдет отбор…

Глаза присутствующих обратились на члена жюри.

Мачон внимательным взглядом окинул лицо судьи.

– Ты провалился, – объявил он Сучжону.

Тот заметно растерялся.

– Кстати, пока я пел, возникла неполадка с ушными мониторами, – заявил он. – Они плохо подходят по размеру, и слышимость была плохая. Можно я спою заново?

– Нет, – отрезал Мачон.

– Ничего себе! Если даже с таким идеальным исполнением – провал, то нам и пытаться не стоит…

Желающих принять участие в дальнейших пробах больше не оказалось.

– Первый тур кастинга никто не прошел. Второй тур начнется через двадцать четыре часа.

«Раз даже такой талантливый певец провалился, то нам вообще нет смысла петь на прослушивании», – решили многие из моих попутчиков. Кто-то предложил выступить с танцем. Другие говорили, что важно не петь или танцевать, а делать то, что получается лучше всего, с чем остальные единодушно согласились.

Мы не знали, сколько времени прошло. Здесь не было ни часов, ни телефона, не было ярко ни выраженного дня или ночи, ни тьмы или света. Только что было светло, как тут же все вокруг темнело от густого тумана. А затем темнота быстро сменялась светом, когда туман снова рассеивался.

– На Ильхо! – вдруг довольно внятно позвала меня Дохи. Похоже, она пришла в себя. – Сколько времени до начала второго тура?

– Ты все слышала? – Я был удивлен. Она все время сидела с отрешенным видом и блуждающим взглядом, но, оказывается, все знала. – Не знаю, у меня нет часов. Думаю, через двадцать четыре часа Мачон позовет нас. Мне кажется, пройти кастинг будет очень непросто. Сучжон так здорово спел – и все равно провалился. Такая грустная была песня! О двух влюбленных, которые поклялись встретиться и любить друг друга и после смерти. А его судья даже бровью не повел!

– Песню оценивают скорее субъективно, чем объективно. Все по-разному воспринимают ее. Одна и та же песня у одних людей может вызвать слезы, а у других – нет. От печальной музыки не всем становится грустно. Наверное, пение пижона не вызвало сильных эмоций у его судьи. Ведь не всякая хорошо исполненная песня бывает убедительной.

Слова этой девчонки звучали как мнение опытного профессионала. Наверное, она была права. Тем временем Дохи съежилась от холода, а ее легкие рубашка и юбка, трепещущие на ветру, казались еще невесомее. Как назло, в тот роковой день было жарко. Это была нормальная погода для раннего лета, но накануне, одиннадцатого июня, было еще жарче, и на следующий день все оделись значительно легче. Если бы двенадцатого июня Дохи пришла в школу, она была бы одета в школьную форму, и сейчас бы так не мерзла.

– Эй, а ты-то как сюда попал? – вдруг спросила она, словно вспомнив что-то.

– Что? – Я чуть не задохнулся от возмущения. Что за дурацкий вопрос от того, кто должен выступить моим свидетелем! – А ты не помнишь?

Когда я схватил ее на краю крыши, наши глаза на миг встретились. Я хорошо помнил это.

– Наверное, провалы в памяти. Я что-то забыла?

– Ты забыла кое-что очень важное. Слушай меня. Я увидел, как ты стоишь на краю крыши старого здания, которое в переулке возле рынка. Что, по-твоему, я сделал? Пулей взбежал на крышу и схватил тебя, стоящую на парапете. Проще говоря, хотел удержать тебя от самоубийства. Как ты думаешь, что случилось потом? Раз мы с тобой оказались тут, значит, мы умерли вместе.

– Выходит, ты не тот, кто добровольно выбрал смерть? – без тени сомнения произнесла Дохи.

– Даже она уловила все с полуслова! Ума не приложу, почему Мачон не понимает меня?

– Вот именно! Я умер случайно. Это произошло совсем не по моей воле. Но Мачон не верит мне. Стань моим свидетелем. Прошу тебя, скажи им правду, пусть они разберутся со своей ошибкой. Представляешь, как мне обидно?

– А что ты сделаешь, когда ошибка подтвердится?

– Не понял.

– Я спрашиваю, что ты будешь делать, когда ошибка подтвердится?

– Как что? Добьюсь правды.

– Ну а дальше что?

Что я буду делать после того, как добьюсь правды? Об этом я пока не задумывался. Мне было просто обидно.

– Об этом можно и после подумать.

– Хорошо, я стану твоим свидетелем. Понимаю, как тебе обидно. Но только не сейчас. Я скажу правду, как только пройду кастинг, перед тем как отправиться туда. А если ошибка подтвердится до этого, тебе ведь могут сделать поблажку. Тогда ты уйдешь туда раньше, и мне будет одиноко. Понял?

Ну и стерва. Не зря ее так называли при жизни. Как можно все это говорить, прекрасно зная, что я умер из-за нее? Хотелось дать ей взбучку, но сдержался. Хорошо, пусть скорее пройдет кастинг, и моя невиновность будет доказана. Внезапно я забеспокоился: а сможет ли она рэпом произвести впечатление на судью?

Рэп сыпет градом звуков. Речитатив колышется, словно волны. Под его пульсирующий ритм слушатели тоже начинают покачиваться в такт. Возможно, текст важен только для профессионалов, но не для слушателей и тем более не для фанатов. Интересно, а члены жюри смогут понять содержание песни? Довольно трудно расплакаться от рэпа, если не знаешь, о чем текст. Хотя и считается, что восприятие музыки субъективно, но, думаю, слова песен производят одинаковое впечатление на этом и на том свете. Я поделился своими опасениями с Дохи. Та ответила:

– С помощью музыки можно почувствовать и передать радость или грусть, даже не понимая текста. Бывает же такое, что песни на незнакомом языке прошибают до слез.

Я снова подумал, что она права. Необязательно далеко ходить за примерами, моя сестра – живое тому подтверждение.

Однажды Ильчу, сидя на диване, слушала музыку в наушниках. И вдруг разревелась. Якобы оттого, что песня очень грустная. Когда мама вытащила из ее уха наушник, из него донесласьпопса. Честно говоря, английский моей сестры не так хорош, чтобы она могла понять смысл песни. Однако мама очень воодушевилась, подумав, что Ильчу удалось улучшить уровень английского. Мама поинтересовалась, о чем поют. На что сестра ответила, что не обязательно знать слова, дабы получить сильное впечатление. Оказалось, она ревела, даже не понимая смысла песни. Разочарованная мама очень удивилась, ведь ее восьмиклассница-дочь не может осилить какую-то там песенку. А Ильчу свалила на меня вину за свое незнание английского: мол, это из-за меня у нее нет возможности учиться на дорогих курсах. У меня возникло такое противное чувство, будто на меня ни за что ни про что вылили ведро холодной воды.

А между тем Дохи негромко читала рэп. Лицо ее постепенно прояснялось. Заметив перемену в ее настроении, я снова задался вопросом: почему она решила умереть? Бросив музыку, обожающих ее фанатов, головокружительную популярность… Самая настоящая загадка.

– Ты чего уставился? – спросила она.

– Кто уставился? Послушай, ты же была очень популярна? – быстро заговорил я.

– А ты не знал?

Я с трудом подавил в себе желание обидеться.

– Еще бы, популярнее некуда, – продолжила Дохи. – Мне каждый день приходили посылки с подарками. На балконе куча коробок с совершенно новыми кроссовками, а шкаф ломится от ненадеванной одежды. Мне надарили сотни бейсболок, а БАДов столько, что за всю жизнь не съесть.

Я был ошарашен. Вспомнил, как упрашивал маму купить мне фирменные кроссовки, всего лишь одну-единственную пару. В калейдоскопе памяти пронеслись сцены, как мама шпыняет меня за несознательность, мол, зачем тебе фирменные кроссовки, есть же в чем ходить. Знаю ли я, сколько денег уходит на мои дополнительные занятия? И все это повторялось из раза в раз… Ох, вот как можно родиться таким же человеком, как эта девчонка Дохи, но жить совсем другой жизнью? На меня накатила волна жгучей обиды.

Тем временем Дохи продолжала хвастаться: возле дома ее караулили толпы фанатов, а аккаунты в соцсетях были переполнены сообщениями парней, признающихся ей в любви. Она пожаловалась, что, устав от них, даже на какое-то время удаляла свои аккаунты. В конце концов я не выдержал.

– А чего же ты умерла, если у тебя все было так здорово? – выпалил я, не справившись с раздражением.

Она закусила нижнюю губу так сильно, что та стала кроваво-красной. Я пожалел о своих словах, но было уже поздно.

– Ну, я хотел сказать… Зачем ты это сделала? Вот ты сама говоришь, у тебя столько поклонников, которые обожают тебя. Я прекрасно знаю, как они тебя любят, я ведь тоже вступил в твой фан-клуб. Есть, конечно, и хейтеры, но у них намного меньше влияния, чем у тех, кто предан тебе.

Я тараторил без остановки, но настроение Дохи еще больше испортилось.

Мне подумалось: может, это из-за хейтеров? Ну так и что с того? Не могут же все на свете быть на ее стороне. Даже у группы «Бинхо», звезд кей-попа, есть клуб хейтеров. Самое удивительное в том, что очень часто злобными очернителями становятся прежние преданные поклонники. Ненависть – это тоже проявление интереса. Если кто-то не вызывает интереса, то у него не будет и хейтеров. Неужели она, собираясь стать всемирно известной рэпершей, не знала этого?

– Прости, – выдавил я через силу.

Она молча смотрела на меня исподлобья. Ее взгляд был таким злобным, что испугал бы даже тысячелетнюю кумихо[4].

Да, наверное, зря я спросил… Может, у нее есть какой-то секрет? Но зачем смотреть на меня как на врага народа? Ведь это из-за нее я оказался здесь, как она может так смотреть? Вредина несчастная!

Загрузка...