Катастрофа

Глава 23 Струмилин

Когда я проснулся вечером следующего дня, то обнаружил, что мои люди провели основательную подготовку к важной сегодняшней атаке. Стабильно были выбиты пять орбитальных станций. Также было успешно проведено крупнейшее с момента прибытия землян на КВВ сражение. В отличие от Федерации Земли, у других стран были проблемы с логистикой. Поэтому они не могли вовремя эвакуировать население. В частности, особенно остро проблема коснулась коммунистического Китая. С такими мощными лидерами, как Великий Кормчий Мао и Архитектор Дэн, пользующимися безусловной поддержкой народных масс и лидеров более младшего поколения, современный и исторический КНР объединились и прямыми боевыми действиями или пропагандой среди населения смогли серьезно пошатнуть власть и забрать много территорий империалистического Китая и небольшой но сильной партии китайских капиталистов. Плюс китайцами было захвачено несколько сотен регионов у местных государственников. Так появилась страна со второй по размеру территорией и чуть ли не первой по количеству жителей.

Практически вся история развития Федерации Земли — это бесконечные войны. Изначально у нас не было ни своих земель, ни своей территории. Естественно, когда мы захватывали новые регионы, значительная часть жителей стремилась убраться от нас куда подальше. Исключение составляли только местные и частично местные государственники. Однако, современные, да, и исторические игроки неохотно вступали под наши знамена. Никому неизвестный тип, назвавшийся в честь древнегреческого бога, во главе государства очень сильно смущал игроков. Коммунистический Китай же изначально обладал большим населением. После некоторого периода войн и завоеваний он смог обогнать Федерацию Земли по чистому количеству населения.

Вместе с тем, это также стало одной из проблем, вставших перед Китаем. На его территории появились семь крупных армий по 50 миллионов солдат, а материально-технического обеспечения и транспорта катастрофически не хватало для планомерной и быстрой эвакуации населения с пути следования врагов, как это делали мы в Федерации. Отношения между Федерацией и КНР в последнее время пребывали в охлажденном состоянии. Вместе с тем, дипломатические связи не были полностью оборваны, как это произошло, например, со странами — членами блока НАТО. Когда положение жителей возле одной из вражеских армий стало критическим, сам Старик Мао обратился ко мне с просьбой о помощи. В конечном итоге, мы все на одной стороне. Я не собирался воевать с Китаем чисто из-за своих властных амбиций, а совершил пару атак чисто для того, чтобы китайцы не могли изучать на Земле технологии Империи Дроидов. Но рассказать об этом я не мог, поэтому и произошло недопонимание. Естественно, я согласился помочь. Однако, пусть сейчас мы и выступали временными союзниками, я знал, что союзы никогда не бывают вечными. Вечны только интересы. Поэтому не мог слишком сильно помогать китайцам без какой-либо выгоды. Они предоставили мне очки духа, кое-какое оборудование, которое успели вывезти в свое время с Земли и припрятать на КВВ, между прочим, оно сейчас было для них бесполезным. Плюс некоторые технологии. Также я получил две сотни игровых деревень, как вишенка на торте.

Войска Федерации Земли с поддержкой войск КНР встретили врага на огромной равнине, посередине которой располагался крупный китайский город — в нем было не менее десяти миллионов жителей, не успевших эвакуироваться. Разведка вражеской армии уже обнаружила город, и вся армия, разделившись на пять корпусов, устремилась к городу. Да, Федерация Земли уже отправляла в бой одновременно более ста миллионов бойцов, но сами по себе отдельные отряды нападения были менее миллиона человек в количестве. А в одном вражеском отряде двигалось десять миллионов. Такое количество, конечно, не было сопоставимо с размерами отрядов Союза Порядка, но для землян это было невероятно много. В этой атаке мы применили то, что ранее не использовали на КВВ против врагов и берегли для собственных нужд. Сотни РЗСО на деревянных телегах были установлены на небольшой возвышенности. Когда враг проник достаточно глубоко в зону поражения ракетных систем, был дан залп. Тысячи ракет отправились в небо, а затем приземлились в центре вражеского войска. После одного только залпа у врагов появились десятки тысяч погибших и сотни тысяч раненных. Вместе с тем, гигантская живая масса вскоре поглотила образовавшиеся от взрывов проплешины, словно и не было никаких потерь.

Вместе с тем, крупный корпус в миллион солдат отделился от вражеских сил и направился в сторону возвышенности. Этого мы и ждали. Когда враги прибыли к подножью холма, их встретил рой стрел. Они продолжили прорываться под проливным дождем из металла и бамбука, но каждую секунду терпели катастрофические потери. Потом их встретил дружный залп метательных копий легионеров, а вскоре и стена их щитов. Вскоре, весь миллион был взять в полукольцо и быстро уничтожен. Легионеры и лучники отправились на уничтожение основной части первой вражеской армии, а РЗСО приготовились к теплому приему следующей десятимиллионной армии. Сражение было очень масштабным, но и очень динамичным. К моменту моего пробуждения победа уже была за землянами, а вражеская армия в составе небольших корпусов разбежалась в разные стороны. Пусть живых врагов было еще много, но они уже не должны были угрожать безопасности города, будучи в сильно разрозненном состоянии.

Со мной во главе уже была предпринята массовая атака на орбитальные станции, а также на кубы. Под прикрытием двух этих атак мы выкатили из порталов чуть более сотни черных телег. Лазерные пушки были только в сорока из них, остальные были лишь в качестве приманки. К полуночи выяснилось, что мы потеряли шестьдесят телег, в двадцати пяти из которых были лазерные пушки. Но также пушки вынесли десять и повредили еще пятнадцать орбитальных станций. Вместе с атакой из космоса, за прошедшие сутки мы уничтожили двадцать две станции. В полностью функциональном состоянии на орбите оставалось чуть менее двухсот станций. В плотной атакующей сетке, наконец, появились прогалы. Таким образом, мы смогли приступить к реализации второй части плана. Из порталов начали выходить группы бойцов, один или два из которых были вооружены зачарованной лазерной пушкой, снятой с яма юнитов и кое-как отремонтированной. Естественно, там не было никаких систем корректировок огня и других роботизированных приблуд. Только оптический прицел. Но этого было достаточно.

В небе над поверхностью планеты сейчас полностью господствовали вражеские истребители и роботы, способные к длительному полету. Это было еще одно препятствие, которое усложняло нам возможность для полноценной наземной атаки. Невозможно было установить на каждый небольшой истребитель лучший сканер или квантовый процессор. А связь истребителя с кубом имела микроскопическую, но задержку. Поэтому с использованием супер-сплавов и камуфляжных материалов все еще можно было обмануть истребители в более чем половине случаев. Этого было достаточно для совершения атаки. Стреляли из лазерных пушек самые лучшие бойцы, у которых была превосходная реакция. Их скорости и ловкости было достаточно, чтобы за доли секунды взять в прицел летящего робота и совершить выстрел. А так как атаку совершали обычно сразу несколько групп, у вражеского истребителя было мало шансов на выживание. Конечно же, наши группы также несли потери, и самыми главными были потери вооружения, способного поразить цель на высоте десяти и более километров, но теперь враги уже не могли летать, где хотели, безнаказанно.

Как раз в это время в высших эшелонах власти в Федерации Земли произошли тектонические события. Дело в том, что у меня в стране не было особых научных школ. Да, сейчас было введено всеобщее образование, на которое тратилось просто неимоверное количество финансов по сравнению с другими странами или даже внешним КВВ, если брать в расчет процент от всех затрат государства. Но уже сформированный кластер ученых у меня почти отсутствовал. Достаточно большое количество молодых специалистов, которые повелись на деньги, готовы были преподавать школьникам знания согласно учебной программы, но они не были научными работниками, способными самостоятельно вести крупный проект, как и не были инноваторами. Среди таковых на все 6–7 млрд населения Федерации Земли у меня набиралось меньше сотни, просто чудовищное отставание даже от стран третьего мира. Учитывая потребности, которые нам нужны были уже на пяти участках ведения войны: КВВ земного мира, дикие земли возле Монтании, мир гоблинов, Красная Планета и Земля, такое количество научных руководителей нельзя даже посчитать за минимальный порог необходимый для страны. Если бы мы активно не перекупали технологии и идеи у других стран, или если бы не тотальное технологическое отставание большей части стран внешнего КВВ и Вселенной Зергов, мы бы ничего не смогли поделать. Я понимал, что нереально будет не то, чтобы одолеть, а просто защищаться от Империи Зергов, если у Федерации Земли не будет достаточного количества квалифицированных инженеров и ученых-исследователей, в том числе, ученых-теоретиков.

Поэтому по моему приказу хедхантеры Федерации Земли отчаянно пылесосили по всему миру умы. Мы обещали заработную плату и условия чуть ли не в 3–4 или даже 5 раз лучше, чем на их прежнем рабочем месте. Естественно, даже с превосходными условиями и финансами сейчас мы не могли призвать на свою сторону самые лучшие умы, не было доверия. Но мы планировали принять на работу младших научных сотрудников, а потом взрастить из них элиту. Именно эта молодежь работала над проектами копирования чужих идей, и именно эта молодежь разработала алхимические смеси с различными свойствами. Пока что у нас не было научно-технического базиса в алхимии, подобный тому, что в свое время составил Ломоносов в химии. А без этого базиса мы не могли проводить исследования «на бумаге», исходя из теоретической реакции данного конкретного соединения. Тем более, мы не могли сделать точные математические формулы для компьютерного моделирования. Только опытным путем мы получали тот или иной эффект. И не обязательно лучший для конкретной среды. После получения эффекта нужно было потратить еще сотни часов экспериментов для вычисления наиболее эффективной пропорции, мы даже не брались за эксперименты в различных средах.

И вот сегодня по проекту покупки умов, лично ко мне прибыл академик Струмилин. Он представлял целую когорту советских ученых марксистского толка, частично на чьих плечах была построена советская наука, в том числе экономическая, но которые после прихода к власти Хрущева были подвергнуты остракизму. Да, так как люди были серьезные и довольно известные, и из-за того, что они не относились к правящим кругам, их никто не трогал. Но все их предложения грубо игнорировались. Когда жизнь Струмилина подходила к концу, язык его развязался, и он мог позволить себе говорить все, что хотел сказать. А хотел сказать он очень многое. И вот, после его возрождения на КВВ, он снова оказался позади и никому не нужным. Сталинский лагерь был довольно слабым по сравнению с большим количеством лидеров, которые были после него и которые объединились в одну большую силу, а также находились в союзе с Троцким. Ленин же был озабочен тем, чтобы сохранить структурную целостность страны и выступал посредником в различных спорах, не вставая прямо на чью-либо сторону. Учитывая постоянные войны и борьбу, которую приходилось вести СССР последние пару лет, на ученого академика особо никто не обращал внимания, поэтому экономика СССР двигалась привычным путем, который был до перестройки. Оригинальный Косыгин снова был там на главных рулях по экономической линии. Реформа Косыгина-Либермана вновь начала серьезно продвигаться, чему Струмилин был решительно против. Не найдя серьезной поддержки, особенно от Сталина, на которого Станислав Густавович решительно рассчитывал, но который не без труда удерживал свои собственные позиции и действительно ничем не мог помочь академику, Струмилин решил попробовать реализовать свои идеи в другой стране.

Вместе с тем, в Федерации Земли он столкнулся с прямым противодействием со стороны Коса. Таким образом, их спор не мог решиться без моего прямого участия. Удивительно, что Струмилина поддержали оба Любищева, поэтому, собственно, я и вынужден был выслушать позицию академика. Несколько часов они с Косом и несколькими молодыми последователями спорили по вопросам, которые я едва ли понимал. Вместе с тем, мой Кос все эти годы упорно работал на благо Федерации Земли и не мог заниматься экономическими исследованиями. А вот Струмилин знатно подготовился, связав многие финансовые проблемы позднего СССР напрямую с реформой Косыгина. Там было много научных сентенций и профессионального жаргона, от которых мои уши сворачивались в трубочку. Но когда в их обсуждении все свелось до двух конкретных терминов — «норма прибыли» и «относительная производительность труда» до меня что-то начало доходить.

Кос настаивал на том, что эффективность производства должна оцениваться по прибыли, которую получает предприятие. Вместе с тем, Струмилин считал, что хозяйственная деятельность предприятия должна учитывать именно трудозатраты человека, то есть, относительную эффективность в рамках изменчивого труда, тогда как по «норме прибыли» рассчитывается исключительно «мертвый», то есть, абстрактный труд. Казалось бы, каким образом спор двух коммуняк касается Федерации Земли? У меня не коммунизм, а самая, что ни на есть, феодальная тирания. По большому счету, если убрать за скобки многочисленные договоры о присоединении к Федерации Земли различных автономных округов и независимых республик, я был единственным хозяином всего и вся в глазах Мирового Закона. Все земли и все люди принадлежали мне. Вместе с тем, я не собирался становиться императором для удовлетворения своих властных амбиций или для того, чтобы стать неимоверно богатым. И империя, и огромное количество финансов, и даже моя личная сила были для меня инструментами для достижения одной единственной цели или миссии — при моей жизни земляне не должны быть рабами. Независимо от того, кто выступают рабовладельцами, другие расы или другие земляне — этого не будет на моих землях, пока я здесь.

Вопрос производительности труда меня очень заинтересовал. Чем больше производительность подданных, тем больше денег, в конечном итоге, сможет заработать Федерация Земли, и тем больше войск мы сможем воспитать или нанять. И здесь Струмилин задел какие-то мои струны. Действительно, как человек, чье детство прошло в 30-х, а юность началась в 40-х, я был более чем знаком с тем, как «обычный» предприниматель извлекал свою прибыль. Всякие сказки о красивой и свободной жизни в либеральной и демократической стране, которыми обильно почивали предыдущие два поколения россиян, разбивались о суровую правду предпринимательской деятельности при «свободном и конкурентном» рынке. На пресловутого Илона Маска, — икону капитализма в 20-х, до самого переселения работали мексиканские гастарбайтеры и мигранты. Более сорока лет самая современная и футуристическая автомобильная компания современности развивала свое производство, но фабрики и заводы до сих пор не были полностью оснащены роботизированными станками и конвейерами. Это было тупо невыгодно, страдала «норма прибыли». Дешевле было нанять новых мигрантов за три копейки, чем покупать роботов. И ловушка конкурентного рынка не позволяла этой и другим компаниям поступать иначе. Все, что интересовало акционеров и инвесторов — сиюминутная прибыль. Расходы на НИОКР были не особо высокими, да, и те вкладывались в близкие цели, а не в научно-технический прогресс.

Я с удивлением узнал, что через пять лет после реформы Косыгина стоимость закупки зерна в СССР увеличилась в девять раз. Тут не важно, у самих себя ли зерно закупалось или за рубежом. В начале 60-х не было никаких потрясений, чтобы снизить потребление хлеба в стране настолько, чтобы потом пришлось отбивать его обратно в девятикратном размере. И население, или даже животное хозяйство, не могло вырасти за 5 лет в девять раз. А значит, имела место быть гиперинфляция на зерно. Кто-то боролся за норму прибыли за счет простых граждан? И далее, когда СССР сел на нефтяную иглу, а потом Россия десятилетия не могла с нее слезть. Где может быть более высокая норма прибыли, чем не на продаже природных энергоресурсов? Человеку ведь ничего не нужно делать для их производства. Естественно, государственные синдикаты в СССР, которые занимались продажей полезных ископаемых, должны были быть самыми «эффективными» по норме прибыли, а также иметь приличное лобби в высших кругах. И, конечно же, чтобы повысить эту норму, предприятия позднего СССР должны были отказаться от вложений в науку. В Федерации Земли я всего этого не заметил еще, так как всю прибыль забираю себе, но в будущем это могло бы стать проблемой. Вместе с тем, ориентация на относительную производительность труда и поощрение увеличения этой производительности в долгосрочной перспективе мне казалось весьма интересной концепцией. В этом случае директор филиала какого-либо из моих предприятий просто вынужден был бы сокращать непроизводительные затраты и неэффективных сотрудников. Все эти лишние секретари и заместители директора, какие-то бесполезные сотрудники по блату и другие личности не смогут удержаться на рабочем месте, так как будет падать средняя производительность труда.

Однако, в эту концепцию прекрасно вписывается, например, массажист или психолог, которые помогали бы работникам сбросить напряжение или решить психологические проблемы, и тем самым увеличить производительность их труда. Директор был бы вынужден заботиться о сотрудниках и повышать вооруженность труда, чтобы повысить производительность труда и понизить себестоимость продукции, не ущемляя права рабочих. Для меня прибыль вообще не стояла на первом месте, ведь я все покупал на внутреннем рынке у себя же в стране за три копейки, а продавал во внешнем КВВ гораздо дороже. В любом случае, все деньги, которые я потратил бы на покупку товаров у своих же подданных, оставались бы у меня в стране, а потом снова возвращались бы в мой карман. Поэтому после трехчасового обсуждения я дал отмашку по всем моим предприятиям. Теперь руководители и директора, помимо обычной для их должности заработной платы, превосходящей, но не фатально, заработную плату рабочих, могли рассчитывать на бонусы и премии только в том случае, если повышали производительность одного часа труда рабочего относительно прошлого месяца. Предприятия, которые не входили в государственный сектор, вольны были работать так, как им хотелось. Но в основном это были мелкие и средние бизнесы, которые предоставляли услуги, развлечения или создавали товары, которые не производили мои предприятия, но были нужны людям.

Как все было сделано, я задумался о том, как бы я мог пристроить гоблинов к каким-нибудь работам и отправился в их деревню.