Кавказ в воде

Видеокамера

Расплескав на узкой речушке радугу, в посёлок стремительно врезался БМП с солдатами на броне. Тут же, с трёх сторон, на машинах, омоновцы со спецназом батальона внутренних войск. Сама же глухая горная деревушка заранее оцеплена по периметру гвардейцами-десантниками. Рассадник ваххабизма уже заранее распределён по секторам и участкам, все участники операции досконально, в мельчайших деталях, знают свои задачи и проверяемую территорию. Подразделения действуют чётко и слаженно, как хорошо смазанный механизм. Кажется, даже команд командиров не слышно.

Проверяется каждый дом, подвал, чердак. Задерживаются все, не успевшие скрыться, подозрительные лица, которые сразу же передаются из рук в руки сотрудникам ФСБ. Ещё немного и они, под давлением неопровержимых улик и прочих, подобающих случаю, воздействий, предъявленных в момент истины, признаются во всех своих грехах. Особо опешившие, от неожиданности, не отходя от кассы, вернее от кровати, указывают на местонахождение своих схронов с оружием. Один из задержанных бандюков, как выяснилось чуть позже, даже оказался причастным к похищению московских журналистов.

Во дворе одного из домов стоит, внушающий подозрение большущий стог сена, бойцы — парни шустрые, работы не страшатся: стог, с помощью подобранных тут же, на месте, палок, быстро разлохмачивается, после чего группа продвигается дальше. Через ров, по бревну, в соседний двор. Прямо посреди двора находится пчелиная пасека в двадцать ульев. Но воинам и пчёлы не помеха, для экономии драгоценного времени калитка не ищется: просто пробивается пролом в, и без того, шаткой изгороди. Работа оказалась напрасной: ни пчёл, ни бандитов, на месте не оказывается. Мёда — и того нет, даже не намазано, но это к делу не относится.

Дети низовьев, непривычные к высокогорным условиям, от нехватки кислорода и быстрого ритма начала операции задыхаются, но, тем не менее, целеустремлённо продвигаются к зданию поселковой администрации. Некоторое время отдыхают те, которые в прикрытии. Метров через пятнадцать-двадцать, группы меняются ролями, прикрывавшие становятся авангардом, авангард — прикрытием.

Разбившись на двойки-тройки зачищаются кабинеты.

Центр сельской бюрократии оказывается пустующим но, судя по основательной загаженности, пустует он не всегда, и видно, что жизнь там, иной раз, всё-таки бурлит, клокочет.

Вытащив из какого-то, обмазанного глиной, скособоченного сарая очередного ошалевшего бородатого, доходит очередь и до поселковой школы. Два бойца красиво зачищают помещения…

— …Диктофон… Прибор ночного видения, — пять штук.

— Понял.

— Та-ак, следующий момент — спутниковый телефон, одна штука, — полковник поставил галочку в списке, — зарядник… Пользоваться умеешь?

— Умеешь.

Зам начальника отдела связи МВД ответом удовлетворён, но внимательно посмотрев на меня поверх дужки очков, всё-таки подчёркивает:

— Вещь дорогая, а связь, сам знаешь, ещё дороже. Так что поаккуратнее там с техникой.

— Знаешь. — Упаковывая дорогостоящую вещь обратно в красивую упаковку, убедительно заверяю, — приложу все усилия, оправдаю.

Шеф достал из очередной цветастой коробки нечто красивое, изящное и непривычно маленькое:

— Видеокамера «HITACHI» — одна штука, кассеты… Ну, это тебе объяснять не надо…

— Надо. Как это «не надо»? — Перебиваю, уже примеривая удобный ремешок камеры к ладони и сочно хрустя липучкой, — требую объяснений, товарищ полковник. — Вещь для меня незнакомая, и строить из себя всезнайку я не намерен. В то время подобную микроэлектронную роскошь имели только новые русские да бандиты.

Босс сделал вид, что не удивлён и, пригладив седые усы, продолжил терпеливо разъяснять на какие кнопки и в каких случаях нажимать. Объясняет доходчиво, как малому ребёнку, даже инструкцию на английском языке изучать не приходится.

— Ну, с Богом, Николаич, — трогательно прощается зам, — береги себя, — и, всё-таки не сдержавшись в своих чувствах, приобняв за плечи, добавил, — и вверенное имущество тоже.

Из всего вверенного я сразу же облюбовал одну только видеокамеру, и берёг её до конца командировки как зеницу ока.

Хорошая это штука — видеокамера. За вечер до отправки успел заснять на плёнку всю семью, друзей. Благодаря ей, в ту командировку, когда о видеокамерах простые люди знали только понаслышке, на небывалую высоту был поднят статус отряда во всей войсковой группировке. Кажется ни одно из именин, операций и других событий не обошлось без этого передового технического достижения человечества. Поневоле пришлось побывать везде и со всеми. Признаюсь, порой бывало трудно, иной раз от утомления и усталости буквально с ног валился, особенно по праздникам.

И радость и горе, и война и мир, и СОБР и ФСБ, и ДШБ и ВВ, и всякие прочие АБВГД, всё зафиксировано на магнитную ленту посредством бездушного аналогового сигнала — это называется видеопротоколирование. Многие и многие из тех видеодокументов находятся сейчас в архивах различных спецслужб. И солдаты, и офицеры, и все желающие посылали домой свои видеоприветы на огромных чёрных видеокассетах. У солдат, конечно же, не было возможности лично отправить посылку с кассетой: их же никто не отпустит, они просто просили наших, выезжающих по каким-либо делам в Ханкалу или Моздок, бойцов, и никто им не отказывал. Разрыв с близкими людьми на долгий срок не воспринимался уже так болезненно.

Наверняка многие помнят события 7 января 2000 года, метко названное новостными репортёрами «Кровавое Рождество», когда весь мир облетели очередные страшные кадры этой непонятной войны, как Якутский ОМОН попал в засаду в Шали. В тот день отряд лишился одного пулемётчика и командира. Но эта запись — уже не моя заслуга. Позже в отряд была подкинута и злорадная бандитская кассета с видеозаписью того события, заснятая уже с их стороны.

При первом обстреле, в той командировке, я совершенно забыл про камеру, схватил по привычке автомат и вспомнил о ней уже, будучи в окопе. Возвращаться за ней в палатку уже было поздно, да и опасно. Но впоследствии я частенько бегал без автомата, но зато с камерой в руках, и никто меня за это не ругал. Но, надо признать, особо и не нахваливали.

После долгого, тяжёлого и утомительного дня лежу я, закинув усталые ноги на спинку кровати, и в сладостной дреме предаюсь фантазиям, будто я с супругой своей, Марфой Терентьевной… Сладостным иллюзиям не даёт развиться до логического завершения скребок чьего-то ногтя по голой ступне:

— Паяльник (это мой позывной, который я сам себе и выбрал), — давай видик посмотрим!

В ответ пытаюсь ткнуть потревоженной пяткой в сторону источника звука, — кому ж понравится бесконечное и наглое прерывание фантазий на самом интересном месте:

— Не шуми, подлец! Не видишь — связист отдыхает! — Не попадаю.

— Антоха…

— …Ну давай посмотрим сегодняшнее!

Вытиснув из груди мученический стон: «Никакого почтения к немощным и старым!», — торопливо подключаю шнуры видеокамеры к телевизору, после чего возвращаюсь на лежбище и вновь пытаюсь предаться приятным фантазиям.

На этот раз моя благоверная, давно уже утратившая способность легко и грациозно двигаться, с двумя высокими и сверх меры накачанными сантехниками… тьфу ты… что за наваждение, стоит только отойти! Всем почему-то весело, а меня начинают грызть муки ревности.

Ребятки с интересом просматривают видеозапись…

…Вытащив из какого-то скособоченного, обмазанного глиной, сарая, стоящего во дворе единственного в деревне двухэтажного особняка с зелёной крышей, очередного ошалевшего бородатого, доходит очередь и до пустующей деревенской школы. Двое бойцов красиво зачищают помещения. Один резко распахивает дверь, другой бодро водит стволом винтовки в проёме. Ну, и так далее, как положено. Красота! Любо-дорого смотреть на отработанную слаженность движений, на доведённую до полного автоматизма технику зачистки, чувство товарищеского локтя. Одно только выражение лиц чего стоит! Всё действо выглядит не как боевая операция, а как некое наглядное учебное пособие для начинающих борцов с терроризмом.

Ой, а это что за мордоворот в кадре?.. Прошу прощения, этот добрый и всегда невозмутимый малый — Владислав Сылларов. Широко зевая, и заслонив своей широкой…ымня… фигурой, всю картину происходящего, он степенно выходит из соседнего помещения но, проследив направление глазка камеры, спохватывается: война то ещё, оказывается, не закончена…

Кстати, выяснилось: красивый двухэтажный дом с ядовито-зелёной крышей, в своё время принадлежал тому самому дагестанцу, которого бандиты в своё время наглым образом «выселили» как нечеченца. Куда ушёл этот аварец со своей семьёй — пока никто не знает.