Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2

Глава 38

— Чудила! Где ты там ходишь? Сколько тебя можно ждать? — раздался голос юноши, обернувшись на который, увидел бодрую четверку школьников: двух парней и двух девчонок, направляющуюся к нам со стороны стадиона.

Всякая веселость моментально сошла с лица Ии, которая, опустив взгляд на асфальт, закусила губу.

— Чудилка, долго мне еще ждать свою газировку? — громко поинтересовалась одна из девчонок. — Совсем от рук отбилась…

— Газировка? — спросил я у Ии, — одноклассники заставляют тебя покупать им что-то?

Ия в ответ что-то неразборчиво промямлила, однако школьники уже подошли достаточно близко для того, что услышать нас.

— Заставляем? Мы? Нет, конечно! Как ты могла подумать, будто мы мелочь вымогаем у бедняжки? Мы просто попросили ее сходить и купить нам попить, а она и сама рада нам помочь, так ведь, Ия? — нагло заявил один из мальчишек, высокий, выше Кайи, белобрысый пацан, с «оспинами» на лице.

— Ия у нас безотказная добрая душа, — захихикала одна из девчонок.

Ия продолжала молча стоять, глядя на асфальт.

— Ну, а ты кто такая? У Чудилки завелась подружка? Две Чудилки нашли друг дружку? Зацените! На ней юбка, прямо как у моей бабушки! Они точно подружки… — весело продолжила та же школьница, примечательная ровно двумя вещами: кучей серег в правом ухе и футболкой, явно на пару размеров меньшей, чем нужно, чересчур плотно обтягивающей ее весьма и весьма недурственную грудь, видимую из-за наполовину расстегнутой спортивной куртки, — … Ай! Айгуль, чё творишь?

Девица вскрикнула от того, что ей на ногу наступила одноклассница, девочка азиатской внешности, довольно привлекательная особа, с шикарными длинными волосами, заплетенными во множество косичек и что-то зашипела той на ухо, указывая взглядом на мою куртку, затем сказала, обратившись ко мне:

— Простите нас, пожалуйста, барышня! Дана не хотела вас обидеть, вы новенькая? А то я что-то раньше не видела вас в нашей школе. Меня зовут Айгуль, — сказала она и сделала в мой адрес шутливый реверанс.

Остальная троица заржала, глядя на ее маленькое представление.

— Да, я недавно перевелась. Учусь в классе для заочников, меня зовут Кайа, — ответил я, и тоже улыбнулся шутнице, — а теперь, друзья мои, поведайте, пожалуйста, зачем это вы обижаете мою подругу?

— Твою подругу… — делано удивилась Айгуль и огляделась по сторонам. Зарядив старую пластинку, она спросила, — кто это ее здесь обижает, мы?..

— Ну все, хорош уже болтать! Чудилка, давай — давай, шевели своими булками, я пить хочу! Апельсиновой мне, не забудь! А-пель-си-но-вой, может тебе записать на бумажку, чтобы не забыла? Сдачу, так и быть, оставь себе, — встряла в разговор Дана.

Ия побледнела от унижения, ее губы дрожали.

— Постой, — тормознул я Ию, уныло побредшую по направлению к аппарату, продающему воду, шоколадки и все такое прочее, популярное у школьников.

Та, остановившись, взглянула на меня таким жалобным взглядом, от чего в моей душе поднялась столь лютая злоба на этих подростков, что было весьма сложно не измениться в лице… подростковые гормоны… подавив которую, сказал:

— Стой тут, никуда не ходи, я сейчас.

И направился в сторону торгового аппарата, чувствуя на спине многочисленные взоры.

И тут мне в голову пришла мысль по поводу того, как именно я могу заполучить никак не связанный со мной девайс. Если, так или иначе, я и Ия — подружимся, то, помимо всего прочего…

Я тряхнул головой, дабы развеять совсем не в тему появившуюся фантазию, насчет этого самого «прочего».

… она сможет купить нужное мне устройство…

Вопрос только в том, как мне оплатить эту покупку.

На самом деле, денег у меня довольно много, так что…

Однако, все эти денежные средства лежат на «семейной» банковской карте, выпущенной специально для меня. То есть это абсолютно прозрачные для Семьи деньги и трата одномоментно немаленькой суммы обязательно вызовет вопрос: «а на что?»

Мне, конечно, никто и слово не скажет, если я захочу себе новенький ВЭМ, однако, его тут же «сломают» компетентные люди.

И даже просто для того, чтобы снять «кэш», мне потребуется согласие кого-то из «родителей», на чьи видеофоны придут запросы от банка…

А стало быть, мне нужен иной источник финансов, такой, о котором бы не могла пронюхать Семейка. Вот и еще один геморрой в мою поясницу.

Очень жаль, что здесь нет в достаточной мере анонимных финансовых инструментов, вроде того же Биткоина, очень жаль.

Ладно, об этом я подумаю в более подходящее время, надо решать по одной проблеме за раз.

— Так-так-так, апельсиновая газировка, — бормотал я вслух, водя пальцем по наименованию товаров, — а! Вот и она!

Вставив карту, нажал на нужную кнопку и забрал выкатившуюся из аппарата банку с напитком.

— На! — сказал я, вернувшись с покупкой и бросив банку, не сильно, так чтобы можно было легко поймать, в руки этой самой Даны, — угощаю!

— Не помню, чтобы я просила тебя что-то мне покупать! — возмущенно ответила она, пытаясь отдать газировку кому-нибудь из одноклассников, никто, однако, брать ее не захотел.

— Я только что, своими собственными ушами слышала, как ты просила Ию, купить тебе газировку, потому, что тебя мучила жажда. А попросить о чем-то Ию, мою подругу, — ответил я, привлекая ту к себе за плечико, от чего Ия покраснела, но вырываться не стала, — это все-равно, что попросить меня. Так что, пей, пей — не стесняйся!

— Слушай ты, — вмешался высокий белобрысый юноша, — думаешь, раз из знатных, то можешь теперь нас безнаказанно угнетать? Да?

Айгуль попыталась его угомонить, но тот только распалялся. Юношеский максимализм…

— Угнетать вас? Я? Да Бог с тобой! Просто я, как истинная дворянка, всегда прихожу на помощь страждущим! А посему, как я могла просто взять и пройти мимо мучимой жаждой крестьянки? — пафосно ответил я, изобразив на личике Кайи подходящее моменту выражение, а затем, вернул шутливый реверанс.

— Крестьянка? Я? — искренне возмутилась девица, — да ты хоть знаешь кто мой папа…

— Хрен тебе! — со злостью перебил ту блондинчик, — сейчас не девятнадцатый век! И таких, как ты, наглых барчат, быстро ставят на место…

— Таких, как я, — перебил я того, изобразив на лице покерфейс, безо всяких там улыбочек, — поставят на место, да?

— Думаешь, нет? — зло спросила Дана, впихнув, наконец, банку с газировкой белобрысому, — каждую неделю кому-то из вас, знатных барчат, приходится публично извиняться за…

— Ой, прекратите, иначе эта малышка обидится и нажалуется на нас, так ведь? — перебила Дану Айгуль, глядя на «малышку» Кайю задрав голову.

— Фамилия моя Филатова, — ответил я, — и большинство из того, что в нашей стране летает, плавает и стреляет, произведено силами моей Семьи, про которую вы все, я полагаю, что-то, да слышали.

Услышав мою последнюю фразу, школьники уставилась на меня уже совершенно иными глазами.

— Лично я, вовсе не желаю переводить все в какой-либо конфликт между нами и уж тем более, втягивать в него старших членов наших Семей, — продолжил я, пожав плечиками, — я бы предпочла дружить со всеми вами! Ведь школа нужна не только для того, чтобы получить знания, но и для того, чтобы заводить друзей, ведь так?

Я оглядел школьников, никто из них не захотел ничего сказать, и я продолжил.

— Однако, если вы сами, к моему сожалению, настаиваете на конфликте и более того, хотите повысить его уровень, попытавшись заставить меня за что-то там публично извиняться, то будьте уверены, я не постесняюсь обратиться к своей Семье за поддержкой. Ваши родители, наверняка — деловые люди, раз уж у них достаточно денег, для того, чтобы вы учились в этой школе. И мне почему-то кажется, они будут очень несчастливы, узнав, что их дети устроили конфликт с моим Семейством, который, безусловно, исключительно отрицательно скажется на их делах и вашем достатке. И все в рамках Закона, конечно, на дворе же не девятнадцатый век, как вы верно заметили. Ну так что, мы все дружим или как?

Уверен, что в любом классе, любого мира, есть дети, над которыми так или иначе издеваются их одноклассники. Так уж устроена человеческая натура, а в детско-юношеских коллективах это выражено особенно сильно, когда слабость и трусоватость условной жертвы, роль которой, в данном случае, играет Ия — порождают по отношению к ней агрессию. Для этого даже не нужно, чтобы те, кто издеваются, были какими-то страшными хулиганами.

Например, подростки, стоящие сейчас передо мной — на вид совсем не хулиганы.

Сказав все это, я улыбнулся самой милой и располагающей своей улыбкой, на которую только был способен, подмигнув при этом Ии, от чего та, почему-то покраснела как помидорчик.

— Она разговаривает точно также заумно, как Чудилка, — ткнула пальцем в мою сторону обалдевшая Дана, — ну точно подруги…

— Конечно же, будем дружить! — поспешила ответить за всех изрядно побледневшая Айгуль, — так ведь?

Она бросила взгляд на своих одноклассников, которые не торопились соглашаться с ней, отчего Айгуль явственно разозлилась на них.

— Но наша дружба, — продолжил я, — возможна лишь при одном, очень простом условии — никто из вас не станет более издеваться, унижать достоинство или недобро подшучивать над экстравагантными нарядами моей подруги.

— Ведь подруги? — замурлыкал я на ушко Ие.

— Подруги! — со вновь обретенной уверенностью в себе, моментально ответила та, кивнув мне для верности, от чего сделалась такой милой, что я едва-едва мог себя сдерживать…

Подростковые гормоны!

— Слушай, это, в натуре, взрослая тетка, а нифига не ученица нашей школы, сто пудов, какая-нибудь практикантка, просто тощая и выглядит мелкой, — зашептала Дана на ухо Айгуль, впрочем, обе стояли довольно близко от меня и их шепот было слышно.

— Я ее где-то точно видела, — зашептала та в ответ, наморщив лобик, — вот только не могу вспомнить где…

— Однако, кое-что возможно сделать прямо сейчас — поднажал я, раз уж школьники не торопились раскуривать со мной трубку мира, — мы с Ией пойдем в Администрацию школы и поведаем там обо всем происходящем. О том, как над одной из учениц школы издеваются одноклассники, причем двое из которых — это парни! Подумать только, парни издеваются над такой милахой! Ладно бы другие девчонки…

Вообще-то, уверен, что Администрация и без меня знает, что среди их учеников есть, скажем так, социальные аутсайдеры, но закрывает на это глаза, не афишируя лишний раз подобные внутренние проблемы. А ведь есть дети, для которых школа — это натуральный адЪ и им помощь от этой самой Администрации совсем не помешала бы…

— … а эта школа не просто частная, но и очень дорогая! Как вы думаете, если поднимется подобный скандал, угрожающий доходам владельцев нашего учебного заведения, как долго вы здесь будете учиться?… Пошли, Ия!

Я взял ту за руку и потащил за собой. Но не тут-то было! Меня за вторую руку, обеими своими лапками, схватила Айгуль, как до этого сделала Ия.

— Слушай, не надо, а, — быстро-быстро заговорила она, — никто больше не будет задирать Ию, честно!

Остановившись, оглядел четверку, обе девчонки были явно перепуганы обрисованной мной перспективой.

Белобрысый «пацанчик» просто стоял, нахмурившись, наблюдая за происходящим.

— Да хорош вам, ничего… — быстро заговорил тот паренек, совершенно невзрачной наружности, который первым окликнул Ию.

— А ну, заткнись нахрен! — в унисон перебили его Айгуль и Дана.

— Да чего вы… — обиделся он, на что, однако, никто внимания не обратил.

— Все, все, мир Ия, — проговорила бледная Дана, — мы больше так не будем…

Тут заиграл первый звонок, сообщавший, что через 5 минут начнется следующий урок.

Обе барышни уставились на меня. Я на Ию.

— Я согласна на мир и дружбу, — сказала та, покраснев и снова вперила взгляд в асфальт.

— Как хочешь, — ответил я и отвел взгляд в сторону, ибо она в этом момент была столь мила, что к моим щечкам вновь прилила кровь, — мир, дружба, жвачка! Но если хоть кто-нибудь из вас, еще только раз попробует обидеть Ию… и никакой дружбы между нами уже не будет…

— Пойдемте в класс, — сказала все еще бледноватая Айгуль, — урок сейчас начнется.

— Идите вперед, мне тут кое о чем нужно поговорить с Ией, — ответил я, и беря Ию за руку, отвел в сторонку.

И когда уже не столь бодрая четверка отошла на почтительное расстояние, я, покраснев и почесав пальцем висок, спросил:

— Подруга Ия, ты не оставишь мне свои контакты?

Тем же вечером, ужиная вдвоем с «папаней».

— Что-то случилось? — спросил он, орудуя ножом и вилкой, — ты сегодня какая-то… безразличнее, чем обычно.

— Да так, ничего особенного, немного любовных переживаний, — ответил я, отправляя в рот кусочек индейки, тарелку с которой любезно поставила передо мной «тетя Аня», за что я сердечно ее поблагодарил.

На некоторое время за столом повисла тишина.

— Вот оно как. Кайа, ты уже… — начал было «папаня», но замолчал, подбирая нужные слова, — … несвободная барышня, так что, отношения с парнями…

— Да-да, пап, я все помню, не переживай! — ответил я, скрыв недовольство, плюс то, что мне на самом деле хотелось высказать по этому поводу… Но к чему? Злыми словами мне не улучшить своей ситуации, а потому, просто следует и далее играть роль «милой дочки», которая всегда мила со своим «любимым папочкой».

«Папаша» кашлянул и промолвил:

— Извини…

— Проехали, как там мама? Мы вроде как все вместе живем, но… — я пожал плечами.

— Все хорошо, все хорошо… — был его ответ, — ты на нее не обижайся, она… она очень переживает и никого не желает сейчас видеть, понимаешь? Пожалуйста, дай ей немного времени и все наладится.

— Что-то случилось? — поинтересовался я, ибо обычно цветущий, как майская роза, «папаня», был несколько дней подряд как-то уж больно чем-то удручен, а сегодня, так и вовсе, весь осунулся.

— А? С чего ты решила? — ответил он вопросом на вопрос.

— С чего я решила? — и протянув свои ладошки, Кайа взяла руку «папашки», и напустив на себя встревоженный вид, сказала, — папа! Ты себя в зеркало-то видел? Выглядишь так, будто кто-то умер…

— Все нормально, все нормально, — ответил он, со своей фирменной ухмылкой, а затем погладив ладошку Кайи, сказал, — небольшие проблемы на работе, но ничего страшного, папа со всем разберется!

— Ну ладно тогда, — сказал я, — только к матушке не подходи с таким выражением лица, волноваться будет…

— Ладно, ладно, — улыбнулся «папаня», — сделаю, как скажешь.

Половину ночи я не мог заснуть. Ничего полезного делать тоже желания не было.

Всему виной, само собой, была Ия! В которую я влюбился как мальчишка. Вернее, как девчонка, но это, как несложно догадаться, лишь усложняло всю ситуацию…

— Ааааа! — уселся я на кровати и взлохматил волосы, — не хочу становиться героем любовного романа для скучающих тётенек! Или дяденек…

И, раскинув руки, рухнул на кровать, глядя в потолок…

А с чего я вообще решил, что «подруга Ия» ответит мне взаимностью в подобном вопросе? Вдруг она с истерикой убежит, крича: «Папа! Мама! Спасите меня! „Подруга Кайа“ сошла с ума!»?

Я, конечно, не «девочка от рождения»… дурацкая фраза, которую возможно истолковать весьма двояко, но она хорошо подходит для описания моего теперешнего положения… но мне почему-то кажется, что отнюдь не каждая барышня с пониманием отнесется к признанию в любви со стороны другой барышни.

И будто всего этого было мало, меня начали терзать вопросы морально-этического характера…

Я почему-то абсолютно уверен, что тот я, там, выразился бы в адрес меня нынешнего — весьма и весьма нелестно. По многим причинам, но, в том числе и потому, что я даже просто помыслил толкнуть подростка, а «подруге Ие», как я выяснил, шестнадцать лет, на столь кривую дорожку. Что, если после «пикантной связи» со мной, ее психика изменится таким образом, что она не сможет построить отношений с мужчиной и соответственно, создать свою Семью…

Хочу ли я такой судьбы для Ии?

И это с моей стороны называется «любовью», да? Впрочем, к женщинам я всегда относился весьма потребительски и могила, кажется, этого не исправила…

Впрочем, тот я даже не помыслил бы связываться с шестнадцатилеткой… Помнится, я всегда спрашивал у девчонок их «водительское», либо иные документы, подтверждающие возраст, если у меня были хоть малейшие сомнения в том, что им есть восемнадцать.

Я за безопасный секс, особенно с юридической стороны.

Хотя, в Империи, Ия уже как бы совершеннолетняя, даже может выйти замуж…

А что будет, если наши «предполагаемые отношения» станут достоянием общественности? Вообще-то, «подруга Ия» старше Кайи «по паспорту», а стало быть и большинство шишек посыплется именно на нее… Хотя, «дедуля с бабулей» и прочие «родственники», сотрут в пыль свои зубы от злости на меня, да и хрен бы с ними, но…

У меня перед глазами встало то фото с повесившейся Художницей и полубезумная Татьяна.

Любовь все-таки зла!

Все, хватит размышлять о разном! Утро вечера мудренее, спать!