Казачество: путь воинов Христовых

6. Начало Войска Донского

Боевые действия против Польши сперва протекали успешно. В 1563 г. царь предпринял победоносный поход на Полоцк – в составе его армии числилось 6 тыс. казаков, служилых и вольных. Но затем война стала приобретать затяжной характер. Победы чередовались с неудачами. Росли потери, истощались средства и ресурсы. Этим в полной мере воспользовался крымский хан. Его набеги опустошали Мценск, Северщину, Рязанщину. На Кавказе ногайцы стали теснить кабардинцев. Царский тесть Темрюк Идарович Сунжалей обратился за помощью к зятю, и в 1567 г. в устье Сунжи была построена первая русская крепость на Кавказе – Терский городок. Сюда прибыл отряд стрельцов, на службу привлекались и гребенские казаки.

Однако для активной войны на нескольких фронтах сил не хватало. Царские рати, прикрывавшие южные рубежи, становились все слабее. Да и из казаков значительная часть отвлекалась в Польшу и Ливонию. А татары теперь старались отыграться. Нападали на донские городки, захватывали жен и детей. Если же удавалось поймать казаков, в плен их уводили редко. Понимали, что «хороших» рабов их них не получится, и подвергали страшным казням. Сдирали кожу, сажали на кол, зарывали заживо. Но донцы держались, осаживали врага.

В этих схватках выдвинулся один из величайших героев Дона – атаман Михаил Черкашин. Судя по прозвищу, он мог быть из украинских казаков, а мог быть и из терских, часто роднившихся с «черкасами». Но в российские документы раз за разом попадали сведения о его подвигах. Именно с ним связано первое упоминание о выходе донцов в море – в 1556 г. отряд Черкашина погромил окрестности Керчи. В 1559 г., по записям Разрядного приказа, атаман разбил крымцев в верховьях Северского Донца, прислав «языков» в Москву. Казаки верили в его удачу, считали его «характерником» – полагали, что он может и пули, и ядра заговаривать. Но Черкашин был не просто удачливым атаманом. С его именем связано и объединение Войска Донского. После падения Астрахани места у Переволоки стали не такими опасными, исчезла «преграда», разделявшая низовых и верховых казаков. Но потребовалось и объединение другого рода. На Дону и его притоках оседали не только казаки. Были разбойничьи шайки, знать не желающие казачьих законов. Были «самостийные» атаманы, предпочитающие жить сами по себе. Изначально центром объединения стало низовое казачество. Оно ведь и сложилось в отрыве от России, в случае чего могло рассчитывать только на себя. Поэтому и потребность в сплочении тут была сильнее. И в общую войсковую структуру сперва объединились низовые городки, возникло Нижнее Большое Войско.

В 1560-х – начале 1570-х гг. было осуществлено вовлечение в эту структуру верховых казаков. Речь еще не шла о полном слиянии. Но на казачество «всех рек», всех притоков Дона, распространялось общее войсковое право, традиция общего круга и обязательности его решений. Для этого велись переговоры с верховыми атаманами и казаками, высылались делегации. Но таких мер оказывалось недостаточно. Подчиняться большинству и стоять заедино выражали желание отнюдь не все. Что ж, в таких случаях казачество не останавливалось перед крайностями. Некоторые городки брались «на щит», смутьянов и самостийников сурово карали. Однако благодаря этому было достигнуто единение, и Дон выстоял в смертельной борьбе.

Между тем положение России продолжало ухудшаться. Из-за войны налоги выросли втрое, крестьяне разорялись. В 1566–1567 гг. прокатилась эпидемия чумы, унесшая множество жизней. А меры царя по укреплению центральной власти вызывали недовольство бояр. Они изменяли, строили заговоры. В ответ следовали репрессии. Но при этом вассалы и дружинники опальных вельмож тоже оказывались обиженными, дезертировали, бежали за рубеж. И в Стамбуле сочли, что наступил самый подходящий момент сокрушить Москву. А стоит напомнить, в XVI в. Османская империя находилась на вершине своего могущества, охватывая всю Юго-Восточную Европу, Ближний Восток, Северную Африку. Турки создали лучшую и величайшую в мире армию, их считали «потрясателями вселенной». После долгих войн с Ираном султан заключил мир, поделив пополам Закавказье. А в 1568 г. заключил мир с германским императором, отобрав у него почти всю Венгрию. Силы Турции высвободились для удара на север.

Был разработан грандиозный план направить флот и армию на Дон, очистить его от казаков, прорыть канал и провести корабли на Волгу. После чего Астрахань и Казань достались бы османам, под их власть переходил и Северный Кавказ. А России, попавшей в полуокружение, осталось бы только капитулировать. Для реализации этого проекта в Азов стягивались корабли, воинские части. Казанцы и астраханцы заверили, что при появлении турок поднимут восстание. О поддержке турок заявили шамхал Тарковский и хан Тюменский. И летом 1569 г. началось вторжение. Огромный флот и армия под командованием Касим-паши двинулись на Дон. Шло более 100 судов, 17 тыс. турецкой конницы, 40 тыс. татарской, янычары. По русским данным, рать насчитывала 90 тыс. (но это, видимо, с рабочими-землекопами). Казаки такой лавине сопротивляться не могли. Многие из них находились в Ливонии. А оставшиеся уходили, бросая городки. Русского посла Мальцева, ехавшего к ногайцам, турки захватили и везли, привязав к мачте – пусть увидит триумф османского оружия.

Однако большие турецкие суда садились на мели, их приходилось разгружать, стаскивать, и армада ползла до Переволоки 5 недель. Лишь в августе Касим-паша разбил лагерь на Иловле и распорядился приступить к работам. Царь предпринимал экстренные усилия, чтобы противостоять врагу. Собрав кого смог, направил в Астрахань на стругах «плавную рать» князя Петра Серебряного. Но она была небольшой. Князь дошел до Царицына острова, узнал о силах Касим-паши и от боя уклонился, отступил выше по реке. Иван Грозный разослал и призывы к казакам. На помощь донцам прибыли 5 тыс. днепровских казаков во главе с Ружинским. Явились и кабардинцы с гребенцами. И на вражеских коммуникациях началась партизанская война. А тем временем Касим-паша понял, что прорыть канал нереально. Попытались тащить корабли волоком, с помощью катков, но они были слишком тяжелыми, ничего не получалось. Зато прибыло посольство астраханских татар и заверило, что суда на Волге не понадобятся. Пусть турки быстрее наступают, а уж астраханцы их и плавсредствами обеспечат, и снабжением, и ворота города откроют.

И Касим рискнул. Отправил флот с артиллерией и припасами обратно в Азов, а войско пошло дальше налегке. 16 сентября оно подступило к Астрахани, и «астороханские люди со многие суда к ним приехали». Начали строить осадный лагерь. Но астраханский воевода Карпов предпринял должные меры, крепость ворот не открыла. А казаки нанесли удар по тылам. Не по туркам и татарам, а по изменившим астраханцам, взявшимся снабжать неприятельскую армию. Погромили и разогнали их. Захватили и разметали «многие суда», очистив Волгу. И рать Серебряного, усилившись за счет казаков, проскочила в город. После чего Касим-паша очутился в тупиковом положении. Теперь перед ним была крепость с большим гарнизоном, готовая к обороне. Штурмовать ее без артиллерии было нельзя. И осаждать тоже – армия осталась без припасов, в кольце казачьих отрядов. К тому же начиналась осень с дождями. Голодные янычары взбунтовались. И уже 26 сентября паша поджег лагерь, повел воинство назад. Причем и прямой путь по Манычу оказался перекрыт казаками. Туркам и татарам пришлось выбираться через степи Северного Кавказа, без еды и воды. Из всей армии вернулось лишь 16 тысяч…

Часть украинских казаков, пришедших с Ружинским, на Днепр возвращаться не стала. Решила остаться на Дону. И в 1570 г. основала Черкасск. А Иван Грозный понадеялся, что после такого провала неприятели станут сговорчивее, направил в Бахчисарай и Стамбул посла Ивана Новосильцева с очередными предложениями о мире. В связи с этим послал грамоту «на Донец Северский», в ней указывалось – «проводить посла из Рыльска велели к Азову Мише Черкашину» и сообщалось, что за службу казакам выделено «государево жалованье: деньги, и сукна, и селитру, и свинец». Грамота в общем-то обычная. Такие поручения казакам давали уже давно. И все же этот документ стал особенным. В 1860-х гг. было решено установить «старшинство» Казачьих Войск. А критерием было принято считать самый ранний документ о выполнении казаками службы российским царям. И именно эта грамота в архивах оказалась самой ранней. Были, конечно, и другие, но не сохранились. А она сохранилась. Отсюда и официальное старшинство Всевеликого Войска Донского было установлено с 1570 г.

Однако посольство Новосильцева успехом не увенчалось. Поражение турок и татар не образумило. Наоборот, обозлило, и они грезили о реванше. В 1570 г. последовали нападения крымских мурз на каширские, рязанские, новосильские окрестности, царевич Адиль-Гирей разгромил кабардинцев, Темрюк Идарович был ранен, двое его сыновей попали в плен. Причем единства среди кабардинцев не было – ими правил не один Темрюк, у разных родов были свои князья. Когда запахло жареным, часть из них переметнулась к татарам. На их сторону перешли адыги, изменила Большая Ногайская орда.

И летом 1571 г. Девлет-Гирей выступил на Русь со всеми силами. Впрочем, сперва ставил ограниченные цели – хотел напасть на Козельск. Но к нему явилась группа изменников под предводительством Башуя Сумарокова. Сообщили, что на Руси «была меженина великая и мор», что войска «в Немцех», а у царя «людей мало». И Девлет-Гирей повернул на Москву. Россия и впрямь была очень ослаблена. По ней вторично прошлась чума, добавились неурожай, голод. И на Оке удалось собрать лишь 6 тыс. воинов во главе с Иваном Бельским. Чтобы подкрепить его, выступил сам царь с опричниками. Но перебежчики показали хану броды через Оку, и орда обошла русское войско. А царь и воеводы неожиданно узнали, что враг уже у них в тылу! Иван Грозный с частью опричников спешно уехал. А Бельский форсированным маршем погнал полки к Москве – она осталась вообще без защитников! Хан и русская рать подошли к столице одновременно. Бельский все же успел ввести воинов в город, и когда враг полез в атаку, дал отпор. Но тогда… татары подожгли Москву. Случился один из самых страшных пожаров. Погибли сотни тысяч людей. В том числе и защитники, воеводы. Погибло и много крымцев, кинувшихся грабить. И Девлет-Гирей предпочел увести орду от пылающего города – вместо этого беспрепятственно набрал по русской земле огромнейший полон.

Ответные удары не заставили себя ждать. Днепровские казаки «впали за Перекоп», погромили крымские улусы. А волжские казаки отплатили Ногайской орде за измену, совершили рейд на ее столицу Сарайчик, разорили его и сожгли. Тем не менее для России случившееся стало колоссальной катастрофой. Таких потерь, такого унижения страна не знала уже давно. Иван Грозный после сожжения Москвы готов был мириться уже на любых условиях. Выражал готовность отдать Астрахань, платить «поминки». Приказал срыть Терский городок, раздражавший Стамбул и Бахчисарай. Но нет, теперь врагам этого было мало! От султана русские послы получили ответ грубый и заносчивый – Селим II соглашался на мир только в том случае, если царь уступит Казань, Астрахань, а сам станет «подручным нашего высокого порога», т. е. признает себя вассалом Турции. В Крыму были настроены еще более решительно. Зачем брать часть, если можно взять все? Ведь прошлый поход показал, как легко громить обессиленную Русь. Значит, оставалось ее добить совсем. Вообще ликвидировать российскую государственность! В Бахчисарае уже распределяли наместничества – кому из мурз дать Москву, кому Владимир, кому Суздаль. А купцы, спонсирующие поход, уже получали ярлыки на беспошлинную торговлю по Волге.

Россия тоже готовилась. Во главе войска были назначены лучшие полководцы Михаил Иванович Воротынский и Дмитрий Иванович Хворостинин. Но сил не хватало. На окский рубеж ратников скребли «с миру по нитке». И вот тут-то казакам в первый раз суждено было спасти Москву и Россию. Михаил Черкашин поднял и привел на подмогу казачий Дон. Сколько человек было с ним, неизвестно. Разрядный приказ сообщал о численности армии: «И всего во всех полках со всеми воеводами всяких людей 20 043, опричь Мишки с казаки». Как видим, донцы названы отдельно, то есть отряд был значительным. По разным оценкам, 3–5 тыс. К тому же это были отборные, высокопрофессиональные бойцы. Но и в числе 20 тыс. «опричь Мишки» было как минимум еще 2 тыс. казаков, разрядные росписи указывают тысячу «казаков польских наемных с пищальми», и тысячу волжских казаков наняли на свой счет Строгановы. По планам казакам предстояло действовать на стругах, прикрывая переправы Оки, а в случае отступления хана выбирать места для засад и нападать, отбивая полон. Но на такой исход надежды было мало. Силы оказывались слишком неравными. Царь перенес свою резиденцию в Новгород, туда же эвакуировали государственную казну. Да, это был один из самых критических моментов в истории нашей страны…

Девлет-Гирей поднял орду, 40–50 тыс. татар. К нему примкнули 20 тыс. всадников Малой и Большой Ногайской орд, отряды кавказских горцев, ополчения турецких городов. Султан прислал янычар, пушкарей с орудиями. Собралось 80—100 тыс. воинов, не считая обозов, слуг. В июле эти полчища устремились на север и появились у Серпухова. Русские войска изготовились к обороне, отбросили головные разъезды. Однако хан позаботился заблаговременно собрать сведения о местности. И, демонстрируя, будто готовит переправу у Серпухова, двинул главные силы вверх по реке. Ночью татары форсировали Оку через Сенькин брод. Опрокинули сторожевой полк Ивана Шуйского. Воевода Хворостинин попытался задержать врага, спешно направив полк правой руки на рубеж р. Нары, но и он был отброшен. Вражеская армия обошла русскую, оставив ее в тылу, и по Серпуховской дороге устремилась к беззащитной Москве. Казалось, прошлогодняя история повторяется. Но во главе русских ратей стояли другие военачальники. Они не стали наперегонки с противником мчаться к столице, а затеяли другую игру. Смертельно опасную, но сулившую единственный шанс на успех. Вцепились татарам «в хвост» в надежде оттянуть назад, на себя.

Хворостинин, собрав всю конницу, бросился в погоню и разгромил арьергард, которым командовали крымские царевичи. Хан уже дошел до р. Пахры возле Подольска. Но озаботился ударом с тыла, остановился и выделил сыновьям еще 12 тыс. конницы, чтобы устранили досадную помеху. Мы не знаем, участвовали ли в разработке планов Черкашин и другие атаманы, но, во всяком случае, был применен типичный казачий «вентерь». Русская пехота и артиллерия подтягивались следом за конницей, выбрали удобное место у дер. Молоди, на холме, прикрытом р. Рожайкой, и укрепились, поставив «гуляй-город». А кавалерия под натиском крымцев покатилась назад. И, удирая по Серпуховской дороге, подвела разогнавшихся татар прямо под батареи и ружья гуляй-города. Врага покосили огнем, нанесли огромные потери. И хан сделал именно то, ради чего предпринимались все усилия. Не дойдя до Москвы 40 верст, повернул обратно, на русскую рать.

30 июля разгорелось сражение. Противник обрушился всей массой. Шесть полков московских стрельцов, 3 тыс. человек, прикрывавших подножие холма у Рожайки, полегли до единого. Сбили с позиций и конницу, оборонявшую фланги, заставили отступить в гуляй-город. Но само укрепление устояло, отражая все атаки. Были убиты ногайский хан, трое мурз. А лучший крымский полководец, второе лицо в ханстве Дивей-мурза, решив лично разобраться в обстановке, неосторожно приблизился к гуляй-городу и был взят в плен. Враг понес такой урон, что двое суток приводил себя в порядок. Но и положение русской армии было тяжелым. Она оказалась заперта в укреплении почти без еды и фуража, отрезана от воды. Люди и кони слабели, мучились. Воины пытались копать колодцы «всяк о своей голове», но ничего не получалось.

А 2 августа возобновился яростный штурм. Лезущие татары и турки устилали холм трупами, а хан бросал все новые силы. Подступив к невысоким стенам гуляй-города, враги рубили их саблями, расшатывали руками, силясь перелезть или повалить, «и тут много татар побили и руки поотсекли бесчисленно много». Уже под вечер, воспользовавшись тем, что противник сосредоточился на одной стороне холма и увлекся атаками, был предпринят смелый маневр. В гуляй-городе остались Хворостинин и Черкашин с казаками, пушкарями и немцами-наемниками, а конницу Воротынский сумел скрытно вывести по лощине и двинулся в обход. При очередном штурме неприятеля подпустили вплотную без выстрелов. А потом из всех ружей и пушек последовал залп в упор, и защитники с криком выскочили в контратаку. А в тыл хану ударила конница Воротынского. И орда… побежала. Бросая орудия, обозы, имущество. Ее гнали и рубили. Погибли сын и внук хана, «много мурз и татар живых поимали». Несмотря ни на какую усталость, измученность, незваных гостей «провожали» до самой Оки – здесь 3 августа прижали к берегу и уничтожили 5 тыс. крымцев. Многие утонули при переправе.

Полный разгром многократно превосходящих врагов был настоящим чудом… Кому-то из участников битвы было видение, что в критический момент на помощь изнемогавшим ратникам явились семь святых князей – Александр Невский, Борис и Глеб, Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо, Юрий и Ярослав Всеволодовичи. Пришли с Небесным Воинством, незримо встали в ряды воинов и помогли опрокинуть татар [42]. А царь признал, что победа одержана благодаря заступничеству святых великомучеников и чудотворцев князя Михаила Черниговского и болярина его Феодора (потому что воевода Воротынский был прямым потомком Михаила Черниговского). И Иван Грозный распорядился о торжественном перенесении мощей свв. князя Михаила и болярина Феодора из Чернигова в Москву, даже самолично написал тропарь в их честь.

К сожалению, либеральные историки XIX в., поливая грязью Ивана Грозного, сумели «заодно» очернить и всю его эпоху. Стало автоматически подразумеваться, будто в его времена ничего яркого и великого происходить не могло. Затерлась и память о битве при Молодях. Автору неоднократно приходилось бывать на ее месте.

И даже здешние жители и дачники ничего не знают о давних событиях. Хотя эта битва должна была бы стоять в одном ряду с такими сражениями, как Куликовское, Полтавское, Бородинское. Сражениями, в которых решалась судьба России. Академик Р.Г. Скрынников назвал победу при Молодях «крупнейшим событием русской истории XVI в.» [171]. Фактически она остановила османскую экспансию на север. И пресекла последнюю реальную попытку восстановить на Руси татарское иго.

Если будете проезжать на машине по Старому Симферопольскому шоссе, между Подольском и Столбовой обратите внимание на деревню Молоди. А если будете ехать на электричке или поезде по Серпуховскому направлению – на станцию «Колхозная». Течет здесь и речка Рожайка. Она сейчас превратилась в ручей, а возле Молодей перекрыта и образует пруд. На той самой низине, где полегли стрельцы. А за прудом, на берегу, противоположном от Москвы, вы увидите холм с церковью. Как раз на этом холме стоял гуляй-город. Перекреститесь и хотя бы мысленно помяните русских ратников и казаков, доблестно сражавшихся и умиравших здесь знойным летом 1572 г.