Казаки в Абиссинии

XVII Сборы в путь

Для поднятия громадного груза нашего каравана требовалось более трехсот мулов; нужно было или купить их, или нанять… Но экспедиция раса Маконена в землю галлов потребовала от населения почти всех способных к работе животных и геразмач Банти находился в большом смущении. Миссии надо было спешить, идти большими переходами, выступить, как можно скорее, a начальник купцов, рас Нагадий, не мог найти желающих взять подряд на себя. Посмотрели купцы наш груз, массивные ящики с царскими подарками и задумались. С одной стороны желание Менелика, чтобы посла Москова без задержки отправили в Аддис-Абебу, с другой — отказ купцов принимать груз на себя, нежелание их давать мулов — положение неприятное.

Начальник миссии предполагал выступить из Харара 31-го декабря, но со всеми этими проволочками, переговорами и сборами пришлось отложить выступление до 2-го января и встречать новый год в своем лагере у Харарских стен.

Темная и холодная ночь спустилась над долиной Харара. Полная луна бросила отблески на далекий купол собора, на белые стены Маконенова дворца, лиловый турман залег на кофейные плантации и таинственно зажглись семь звезд Ориона в зените, когда мы собрались на нашу новогоднюю жженку.

Бледно-голубое пламя то вспыхивало, то исчезало в большой кастрюле, языки его то взбирались на самый верх сахарной головы, то лились огненными струями в чашку, где угасали, помешиваемые искусными руками нашего фармацевта Л-ва, поручика Ч-ова и других офицеров. Начальник миссии с супругой обещали быть на встрече, и все ожидали 12-ти часов. Температура в палатке быстро поднималась, приятная теплота после холодной ночи разливалась по телу. За веселой беседой, за ужином, в приготовлении которого наш повар ворчун Илья Захарович превзошел самого себя, незаметно подкрался таинственный момент смены старого года новым, прошлое отходило в область воспоминаний, наступало новое, новые светлые надежды возлагались на новый год, являлись новые мечты. В двенадцать раздались первые тосты, первые пожелания. И невольно мысль членов абиссинской миссии, русских, надолго оторванных от родного края, от родных обычаев перенеслась за многие тысячи верст в родные дома, вспомнили те, которые покинуты на холодном севере, и не одна чарка доброго пунша была осушена в немом молчании за доброе здравие отсутствующих. И в эту минуту, словно напоминая, что встреча нового года происходит не в обычных условиях, под самым лагерем протяжно завыла гиена…

Разошлись около двух часов ночи, задумчивые, немного грустные, полные воспоминаний.

1-го (13-го) января, по утру, в конвойной палатке молились Господу Богу, а потом, не смотря на праздник, приступили к работе по снаряжению каравана.

Явился рас Нагадий, плотный человек с седым, плохо бритым подбородком, пришел геразмач с целой свитой ашкеров, пришел Ато Марша и Ато Уонди, явились купцы. Ведение переговоров было возложено на поручика К-го, хорошо говорящего по-абиссински. Начались торги. Мы требовали пройти расстояние от Харара до Энтото, около 600 верст, в 20 дней, при уплате за мула по 15-ти талеров за конец, эти условия были предложены нам геразмачем и очень им одобрены. Купцы кинулись к ящикам и заявили:

— «Мы не согласны брать с мула, да и вы будете недовольны. Есть ящики легкие, но громоздкие, неудобные для вьючки, на них нужны особые мулы, вы будете недовольны. Лучше брать по весу».

— «Хорошо, мы согласны».

Но брать no весу в стране, где материю и веревки продают локтями, где нет понятия о весе. Купцы предлагают взять за единицу платы вес 20 винтовок Гра одному мулу. Итак вводится новая единица силы локте-винтовка Гра. Мы согласны узнать вес нашего багажа в ружьях Гра, разделить на 20 и за каждую полученную единицу заплатить по 15-ти талеров. Кажется дело кончено. Не тут-то было.

— «Мы не пойдем до Энтото в двадцать дней», заявляют нам купцы.

— «Они не пойдут двадцать дней», важно мычит за ними жирный рас Нагадий.

— «Сколько же вы пойдете?», спрашивает К-ий.

— «Нам нужно полтора месяца», нахально заявляют купцы.

Призываем на помощь имя Менелика, но купцы уже уперлись, безмолвная стачка готова.

— «Отберите наиболее громоздкие вещи и отправьте их на Эрер и далее по Данакильской пустыне на Энтото, под охраной абиссинского конвоя», советует Банти.

Мы и на это согласны. Энтото и Харар имеют два пути — один через долину Черчер, по крутым и скалистым горам со многими подъемами и спусками, трудно проходимый верблюдами — муловая дорога, другая правее ее, севернее идет от Гильдессы на Эрер, а затем по Данакильской пустыне Бальчи и на Энтото. По этому пути идут верблюды до Бальчи, а далее носильщики и мулы.

Ho купцам и этого показалось мало. Какие мы ни делали им уступки, как бы ни уменышпали свои требования, они все были недовольны. Часы проходили за этими переговорами, мы теряли терпение и ни к чему не могли придти. Они говорили свое «твердое слово» и тут же нарушали его. Пришлось обратиться к геразмачу. Геразмач допросил их.

— «Вы правы, они виноваты», сказал он и приказал забрать купцов в тюрьму.

Утешительного в этом было мало. Мы все-таки сидели на месте в Хараре и не имели надежды выступить скоро. Геразмач советовал бросить нам купцов, взять караван на Эрер и идти через него. Там и теплее и охота хорошая и дойдете вы в то же почти время… В планах похода на Эрер прошел вечер 1-го января.

2-го (14-го) января, около полудня явились купцы, геразмач, Ато Марша и Ато Уонди. Они согласны. Они одумались; вчера они не соглашались потому, что мулы были в Дэру (120 верст от Харара), но теперь геразмач обещал дать до Дэру носильщиков и они могут везти наш багаж. Приступают к вещанию груза. На трех бревнах воздвигают обыкновенные весы, отбирают от солдат конвоя геразмача ружья и начинают вешать. Пять писцов палочками надписывают имя купца, который берет на себя ящики. В то же время наиболее громоздкие вещи отбирают для эрерского каравана. Вешают точно, медленно. Железный крюк изображает четверть винтовки, вешают до одной четверти, поверяют, перевешивают. Толпа купцов сидит кругом лесов и смотрит за правильным весом, тут же и рас Нагадий и Ато Уонди.

Яркое солнце освещает живописную картину. Полуголые носильщики таскают ящики, рас Нагадий в черном плаще, Ато Уонди в белой с красной полосой шаме, пестрые ашкеры кругом, три столба с примитивными весами и груда ружей. Толстяк Недодаев стоит с книжкой в руке и поверяет вес, К-ий сидит на ящике записывает.

— «Асра-анд (одиннадцать)», говорит араб-писец.

— «Одиннадцать ружей, ваше высокоблагородие», заявляет Недодаев, «ну, чудаки, на ружья вешают, вот бы тебе Полукаров свеситься, сколько ружей в тебе — то-то запалил бы!»

— «Шути!» огрызается Полукаров, «ты вот смотри, они крюк положили на разновес, а ты молчишь».

— «Нехай, им же хуже…»

День проходит, солнце прячется за горы, а еще много вещей остается на завтра.

5-го (15-го) января. Мы выступили, отправив 27 верблюдов по 18-ти талеров за верблюда на Эррер, под наблюдением абиссинцев, оставив д-ра Щ-ва и кандидата К-цова и казаков Демина и Панова для сопровождения каравана, идущего от Гильдессы на Эрер, выступили около 2-х часов дня, в половинном составе.

Галласы-носильщики забрали часть груза и унесли его, когда оказалось, что не все еще перевешено. Нужно было еще остаться на некоторое время в Хараре. Начальник миссии, его супруга, штат его слуг, полковник А-ов, я, поручики Ч-в и Д-ов, фармацевт Л-ов и восемь человек казаков, составляя из себя ядро миссии, направились к озеру Хоромайя.