Кэйтлин (СИ)

Глава 10

Да, это тебе не на тренировках бегать, где можно и остановиться, когда сил не осталось, Клод только лишние пару кругов назначит. Тут с тебя шкуру спустят, если поймают. Здоровы они бегать, вот сразу понимаешь, что не люди. Черные молнии метнулись в мою сторону с такой скоростью, что были едва заметны. Хорошо, что я уже нырнула в дырку, размеры которой позволяли пролезть только ребенку или такой худой и тощей, как я.

Эх, рано обрадовалась, за спиной раздался скрежещущий звук …чего???? Разрываемой проволочной ограды? Я прибавила скорости. Оставались последние метры до моей вожделенной цели, когда я поняла, что не успею, вот никак не успею, в спину уже дышал один из этих уродов. Ну что ж, посмотрим, чему я научилась. Резко развернулась, на меня летела со скоростью пушечного ядра огромная туша одного из сородичей. От него несло диким зверем так, что чувствовалось на несколько метров вперед. Ага, они дико злы. Плохо…

Легкий разворот в сторону на одной ноге, пропускаем мимо себя тело, удар рукой, в которой зажата булавка с ядом, спасибо тебе, Лео. Волк, не останавливаясь, пролетел дальше. Затем попытался остановиться и метнуться назад, но уже начал действовать яд, его движения замедлились, он терял координацию. А я, уже не обращая на него внимания, добежала до мотоцикла, нажала кнопку запуска двигателя и, пока мой отпечаток сканировался, напялила на себя шлем. Ручку газа до упора — и вперед.

Пришлось здорово попетлять между машинами. Волки очень грамотно пытались зажать меня в углу парковки, но у меня тут был припасен еще один сюрприз — возле нескольких брошенных машин, которые уже больше года явно никуда не выезжали, мы с Дэном поставили несколько досок, наклонив их так, что можно было использовать как трамплин. Пришлось использовать — перепрыгнув через ряд машин, стоявших у выхода, я просочилась в полуоткрытую калитку для пешеходов и рванула вперед по улице. Оборотни метнулись обратно, сейчас попробуют ловить на машинах.

Мне нужно уйти на другую сторону реки. В этой части города деваться некуда, за городом заповедник, переходящий в глухой лес. Там они меня поймают моментально, не удивлюсь, если меня там уже ждут. Значит, будут ловить на подъездах к мостам. А вот вам!!! У нас и тут кое‑что есть — маленькая такая заготовка.

Я неслась по боковым улочкам, выкрутив ручку газа до упора, мне нужно было выиграть время. Как же хорошо, что Дэн заставил меня выучить все наизусть! Перед глазами стояла карта района и мне только и надо было, что отмечать повороты. Вот тут сейчас уходим направо, через старый дом, где нет ограды, выезжаем на соседнюю улочку, вот тут есть небольшой ход, только и можно, что протиснуться пешком или просочиться на мотоцикле, между двумя сараями. А теперь попробуем выехать на главную улицу, до моста осталась буквально пара кварталов.

А вот и наши 'друзья' — несколько черных машин неслось мне наперерез, пытаясь прижать меня к бордюру. Поворот, еще один, вылетаю к старому мосту. Еще до всех событий Дэн заставил меня научиться проезжать через него по одной — единственной балке, которая соединяла обе части разобранного моста. Опаа, я на той стороне, а машины, визжа тормозами, вынуждены останавливаться. Сейчас кто‑нибудь из них обернется и двинется за мной в образе волка, это мы предусмотрели, так что играем дальше, господа.

Все лицо под шлемом было мокрым от пота, страха не было, только адреналин кипел в крови. Я помнила все мельчайшие детали этой местности, практически действовала на автомате, лишь бы только Грин успел уйти, а я…Азарт переполнял меня, заставляя улыбаться, у меня все получится.

Заехав в небольшой лесок, про себя еще раз поблагодарила Дэна. В притороченном к мотоциклу саквояже были собраны все необходимые мне вещи, в том числе и подаренные Лео разнообразные препараты. Облилась сама жидкостью для подавления запаха, обрызгала землю вокруг препаратом, отбивающим нюх у волков. Вколола себе стимулятор и двинулась в сторону дороги. Тут есть очень нехорошее место, довольно густой лесопарк, где можно ждать засады, а вот потом я точно уйду от них, главное, прорваться тут.

Не повезло… Они ждали меня сразу же за поворотом. Часть волков рванула за мной по дороге, часть мелькала среди стволов деревьев, я выкрутила ручку газа до упора, только бы удержать мотоцикл. Сколько мне тут еще ехать? Минут десять, плохо, очень плохо, они догоняют. Придерживая руль одной рукой, закопалась в сумке, там должен быть один флакон. Лео говорил, что это разъедающая все жидкость, если плеснуть ее так, чтобы попала на часть оборотней…Может, поможет.

Вытащила округлую бутылочку, зубами открутила пробку, примерилась…Нужно подпустить их поближе. Чуть сбавила скорость, волки торжествующе завыли. А они совсем обнаглели, думаю, что раньше они не позволяли себе средь бела дня практически в центре города оборачиваться, гнаться за кем‑то и выть во всю глотку. Значит, скоро они начнут действовать.

Собралась, чуть развернулась и широким замахом вылила назад все, что было в бутылочке, пытаясь попасть на догоняющих меня оборотней. За спиной раздался дикий визг. Есть!! Попала!! Прибавила газу, но тут слева от меня один из самых крупных самцов резко ушел в сторону, помчавшись практически перпендикулярно дороге. Чего это он? Черт, там же крутой поворот, он вылетит как раз мне навстречу.

И тут меня пронзила мысль, что вот также убивали мою маму! Они загнали ее на дороге, а потом кто‑то, может и сам отец, выскочил на дорогу. А она пыталась объехать и не удержала машину на дороге, улетев в кювет. Ненавижу!!!! Меня охватила такая жгучая ненависть, что я с трудом держала мотоцикл, желание убивать захлестнуло с головой. Мерзкие твари! Вычислила я его точно, уже выходя из поворота увидела, как на самой середине дороги в человеческом обличье стоял …Рик.

Сволочь! Сердце готово выпрыгнуть из груди, какая же все‑таки сволочь, я ненавижу его даже больше, чем отца. Неужели он думает, что я побоюсь его сбить? Ну и зря. До упора выкрутила ручку и понеслась, целясь прямо в него. Мне уже было абсолютно все равно, что будет потом, сумею ли я удержать мотоцикл или улечу, как мама, в ближайшее же дерево. Как он почувствовал, что я не сверну, не знаю, но в последний момент раздался глухой удар, он отпрыгнул и я достала его только колесом скользящим ударом на излете. Мотоцикл завилял, я вцепилась в руль, с трудом удерживая мощную машину, пролетела еще несколько метров и впереди увидела просвет.

Лесопарк заканчивался, уже виднелись дома, широкая дорога с едущими по ней машинами, волки начали отставать. Сейчас они сообщат, в каком районе я нахожусь, но и тут их ждет сюрприз, на этом наши с Дэном придумки не закончились. Все‑таки Дэн гений, его планы предусматривали все мыслимое и немыслимое, и везде у него были свои заготовки.

Проехав пару километров, свернула на небольшую заправку, тут меня должны ждать. Ага, вот и они, парни из команды Дэна уже шустро подгоняли крытый грузовичок самого затрапезного вида. По поставленным доскам взлетела в кузов, заглушила мотор и щедро облила все убивающей всякий запах смесью. Выпрыгнула, парни быстро затаскивали доски внутрь.

— Лин, ты как?

— Все нормально, уезжайте, они скоро будут тут. Я действую по плану, передайте Дэну, что все хорошо.

Не особо торопясь, прошлась в сторону домов, тут недалеко есть канализационный люк, мне туда… Брр, какая гадость, вонь такая, что выбивает слезы из глаз, бреду по узенькому карнизу, периодически соскальзывая в вонючую, полную всякой дряни воду. Едва слышно попискивают где‑то недалеко крысы, ненавижу крыс! Главное тут не перепутать повороты — темень, ничего не видно, приходится держаться за стену рукой, чтобы не промахнуться с выходом. Кажется, вот этот пятый поворот налево, сейчас должен быть большой спуск вниз, а там сбоку — если не знаешь, ни за что не найдешь — лесенка вверх. Вот и она, лезу, мечтая о ванне и горячем чае.

Вылезла, вокруг темно (только сквозь большие щели старого дровяного сарая пробивается дневной свет), вся мокрая и вонючая, как скунс. Сзади раздался какой‑то шорох, я, моментально похолодев, замерла, прислушиваясь, неужели нашли??? Нащупала нож, закрепленный на ноге, вот и пригодится умение драться с завязанными глазами. Снова шорох, я пригнулась, едва заметное движение воздуха мазнуло по щеке, сейчас, еще секунда и…

— Кэт, котенок, — едва слышный шепот и у меня подкашиваются ноги от внезапного облегчения, с тихим воем опускаюсь на пол.

— Кэти, ты что? — Дэн подхватывает меня на руки и прижимает к себе. — Ты ранена? Что с тобой?

— Дэн…как же ты меня испугал, я уже готовилась драться…и умереть.

— Не смей так говорить, никогда, слышишь! — Он стискивает меня так, что еще чуть, и у меня затрещат ребра. — Я никому не позволю ничего с тобой сделать, никогда.

— Откуда ты здесь, — я начинаю приходить в себя, — ты же должен быть на базе? Как Грин, он успел? А Кайл, его спрятали?

— Сколько вопросов, котенок. Все в порядке и с твоим ненаглядным Грином и Кайла Морган увез на базу. Волки носятся по всему городу, пытаясь отыскать хотя бы тебя, так что мы сейчас уходим отсюда. Я привез тебе переодеться, возле двери стоит канистра с водой, ополоснись, переодевайся и быстрее. Нужно отсюда убираться.

— Дэн, я начинаю сердиться, — почему ты здесь?

Он мнется, потом вдруг прижимает меня к себе и шепчет на ухо:

— Я не мог ждать тебя там, просто не мог. Я с ума сходил, представляя, что они тебя поймают, или еще хуже, ты разобьешься. Я торчал в городе, отслеживая сообщения моих ребят, как только Поль отчитался, что ты оставила мотоцикл им и ушла в канализационный люк, я рванул сюда, чтобы помочь.

Вот что ты будешь с ним делать! Нет, я понимаю его, возможно, зная, где он и что ему угрожает, я бы тоже не смогла сидеть на месте. Но…я давно уже не ребенок, столько времени потратила на то, чтобы научиться давать отпор. Тогда, зачем он меня все время продолжает опекать!? Хотя…мне приятно, правда. Видимо, прорывается еще детская тоска и мечта о защитнике, о том, кто придет и сможет защитить нас с мамой и нам не придется больше убегать. А Дэн из таких. Он никогда не бросит, он всегда будет рядом и поможет, он будет заботиться о семье, защищать ее даже ценой собственной жизни.

И пусть он не так красив, как Карл, или не так образован, как Лео, но он надежный, и самое для меня главное — для него на первом месте всегда буду я, я и наши дети. Не работа, не бизнес, не исследования, а я, это ощущалось и чувствовалось во всем — во всех его поступках, действиях, заботе обо мне.

Пока думала, успела ополоснуться, переоделась: джинсы, майка, сверху теплая толстовка, волосы убрала под капюшон, темные очки на нос — все, я готова.

— Кэт, я сейчас иду к машине, она стоит за углом, ты идешь после, незаметно проскользнешь в заднюю дверь и ляжешь на пол за передними сидениями. Мы уезжаем из города.

— А куда? На базу?

— Нет, это сюрприз, — он мимолетно прикоснулся рукой к моей щеке и невесомо погладил ее.

Да, опять сюрприз, на этот раз мы прилетели на Гавайи. Боже, какое счастье! Солнце, вокруг улыбающиеся лица, какие‑то парни и девушки танцуют прямо на улице и никому нет никакого дела до нас. Не нужно все время быть настороже, оглядываться, ловить и запоминать взгляды, людей, подмечать движения, жесты, держать все под контролем. Мы одновременно и среди людей в толпе, и совершенно наедине, вдвоем. Это лучшее, что я могла бы сейчас желать.

— Дэн… — оборачиваюсь к нему, — спасибо!!!

Первые несколько дней я спала, просыпалась, что‑то быстренько ела и снова засыпала, как хомяк, ей — богу. То ли организм так отреагировал на стресс, то ли вокруг была такая атмосфера, что я впервые за свою жизнь смогла расслабиться и довериться миру, но спала без всяких сновидений, как убитая.

Каждый раз, когда я открывала глаза, Дэн сидел возле моей кровати, то что‑то читая на ноуте, то просто думая о чем‑то, но всегда был рядом. И только на четвертый день к вечеру, открыв глаза, я поняла, что все, выспалась. Бунгало, которое снял Дэн, стояло особняком, последнее на этом пляже в самых кустах, так что мы были как бы отрезаны от общей жизни. Я прогулялась к океану. Черное, опрокинутое, висящее прямо над головой (кажется, руку протяни и достанешь) небо. Зеркальная гладь океана слегка колышется и вместе с ней колышутся отраженные звезды, лунная дорожка убегает к горизонту, и тишина, потрясающая тишина вокруг — теплая, мягкая, безопасная. Погуляла по берегу и вернулась, как вовремя — Дэн уже стоял на пороге, пытаясь отыскать меня взглядом.

— Голодная?

— Нет, Дэн, пошли купаться? Пойдем, там так здорово…

Он улыбался расслабленной улыбкой человека, который больше никуда не спешит и ничего больше не желает.

— А спать ты больше не хочешь?

— Нет, кажется, выспалась. Сколько дней я уже в спячке?

— Четыре. Ничего, Кэт, это стресс. Зато теперь ты отдохнула. Пойдем, я там собрал какие‑то твои вещи, нужно разложить, и да, купальник лежит сверху, — я взвизгнула и повисла у него на шее.

— Я мигом, только переоденусь.

Купались мы долго. Сначала плавали наперегонки, потом лежали на воде и рассматривали звезды. Под конец Дэн начал нырять, решив, что мне нужно обязательно подарить красивую ракушку, а я смеялась, потому что в той чернильной темноте, что нас окружала, не то что ракушку, своих рук не было видно. Вернулись глубоко за полночь, поужинали и Дэн рухнул спать, а я, взяв ноут, решила покопаться в новостях.

Не найдя ничего интересного, вскоре тоже уже спала. Так и потянулись дни наших неожиданных каникул, Морган нас не беспокоил и мы с полным на то правом бездельничали, наслаждаясь отдыхом.

С утра мы либо катались на лодке, которую Дэн взял напрокат, либо я училась кататься на доске, а Дэн терпеливо помогал мне, либо уезжали на другой остров и просто бродили в толпе, радуясь всяким мелочам. Иногда мы собирали с собой корзинку с едой и уплывали на небольшой остров недалеко от нас, ныряли с аквалангом или просто валялись на песке, разговаривая обо всем на свете. Только вскоре я заметила, как аккуратно Дэн обходит темы о своем прошлом, он менял тему, стоило только спросить его о его детстве или юности. Я сначала не обращала внимания, потом насторожилась, а потом, не выдержав, прямо спросила, почему он избегает рассказывать мне о себе. Не доверяет?

Надо было видеть, как поменялось выражение лица Дэна. Сначала он оторопел, затем нахмурился, а потом и вовсе стал отстраненно вежливым и чужим.

— Дэн, что случилось? — я разволновалась.

— Ничего, все хорошо.

— Я вижу, как все хорошо. Почему ты становишься таким…далеким и чужим, когда речь заходит о том, чтобы рассказать что‑то о себе?

— Кэт, я не думаю, что это интересные темы для разговоров.

— А я думаю. Я ничего о тебе не знаю, совсем, кроме смешных прибауток о твоих подвигах на ниве борьбы со злом.

Он отчетливо скрипнул зубами, затем вздохнул и таким же холодным тоном, явно едва сдерживая злость, спросил:

— Что ты хотела бы знать, Кэт?

— Все, все, что хочешь мне рассказать.

— Ничего не хочу… — его неожиданная грубость сильно задела и я замолчала.

Несколько минут тишины и едва слышный шепот:

— Кэти, прости…я не могу, понимаешь, не могу. Я очень люблю тебя и страшно боюсь потерять. Настолько, что боюсь — узнав о моем прошлом, ты просто не захочешь иметь со мной ничего общего.

— Что за глупость…Дэн, ну сам подумай, причем тут твое прошлое? Если бы ты узнал, что меня, например, тогда изнасиловал Рик и я не смогла убежать, а долго сидела под замком у отца и рожала бы детей, а потом смогла вырваться оттуда — ты бы не захотел иметь со мной ничего общего?

— Ну конечно же, захотел бы, при чем тут все это, — он был искренен.

— Тогда почему ты так плохо думаешь про меня? Почему я должна отказаться от тебя? Ты же знаешь, что мальчишки рассказали мне свои истории, разве я поменяла свое отношение к ним?

— Потому что это другое. Совсем другое, Кэт. И я ревную тебя к этим засранцам, ревную и не могу с собой справиться. Ты так возишься с ними, словно они тебе родные. И к твоему драгоценному Лео, на которого ты смотришь иногда так, словно он Бог. И я даже не хочу вспоминать, что я пережил, пока ты торчала в особняке этого красавчика.

— Глупости какие. Мне никто не нужен, кроме тебя. Они мои друзья, понимаешь. У меня так мало в жизни было друзей, которые бы все про меня знали и любили меня такой, какая есть, что беречь их — самое малое, что я могу сделать.

— Я понимаю, но пока не могу. Не спрашивай меня, пожалуйста.

Мне пришлось смириться, но с того момента я чувствовала себя неуверенно. С одной стороны, я понимала, что, видимо, в его детстве было что‑то совсем страшное или унизительное, что не давало ему покоя. С другой, мне было страшно обидно, что он не верит мне, даже мальчишки решились тогда вывернуть наизнанку свою душу и это сблизило нас, сделав родными людьми.

А Дэн теперь просто избегал разговоров. И это меня убивало, было так больно и обидно, что однажды я даже не выдержала и заплакала. Ночью, лежа в кровати, зажимая руками рот, чтобы он не услышал, тихонько рыдала в подушку. Я чувствовала себя одинокой.

— Котенок, ты что? Что случилось? — Он появился настолько бесшумно, что я даже вздрогнула. — Кэти, почему ты молчишь? Тебе больно? Ты заболела? — он прижал меня к себе, завернув в одеяло, и пытался разглядеть мое лицо, попутно касаясь губами век, определяя, нет ли температуры.

— Все нормально, — хлюпала носом и ожесточенно отбрыкивалась от его рук.

— Котенок, ну как же нормально, ты плачешь…почему?

— Ты не хочешь мне рассказывать о себе, почему от меня ты ждешь, что я каждый раз буду открывать тебе свою душу? — я злилась, очень сильно злилась на него.

Он разжал руки, осторожно положил меня на постель, укутал в одеяло и ушел, бросив через плечо только одно слово:

— Ясно.

С той ночи между нами что‑то изменилось. Нет, Дэн все так же был заботлив, все так же пытался баловать меня, но я чувствовала, что он отгородился какой‑то стеной, которая все ширилась и ширилась между нами, он мрачнел и все больше замыкался в себе. Что делать, я не знала и решила, что как только вернемся, я поеду домой, поговорю с Долорес — кроме нее мне никто, наверное, не сможет помочь разобраться в том, что происходит. На том и постаралась успокоиться и больше внимания уделять Дэну, он тоже слегка повеселел и даже как- то ожил.

Однажды, гуляя по городу, мы попали на гавайскую свадьбу, нас затянуло в общий хоровод, потом мы выпили за здоровье молодых, потанцевали и, присев чуть в стороне, с удовольствием наблюдали за зажигательными плясками местной молодежи.

И что меня дернуло за язык, понятия не имею:

— Дэн, я ты когда‑нибудь любил… — он с изумлением повернулся ко мне.

— Я люблю тебя. — Я знаю, но до…ты влюблялся когда‑нибудь? Я нет, все время ждала, что мы скоро уедем, и совсем не обращала внимания на мальчишек, а потом и вовсе перестала забивать себе голову чепухой.

Он задумчиво смотрел на невесту и не торопился отвечать, затем, явно нехотя заговорил:

— Да, любил. Когда мне было семнадцать, я встретил ее на улице, какие‑то ублюдки пытались затащить ее в подворотню… Меня тогда страшно избили, но мне удалось отогнать их и мы успели убежать. А потом я лежал у нее дома и ее мама выхаживала меня. Она была удивительная — сильная, яркая, до безумия красивая, черные волосы, большие, полные огня и жизни глаза, роскошная фигура и удивительный голос, завораживающий, как у сирены.

Он надолго замолчал:

— А что случилось потом? — не выдержала я, да, мне было любопытно, а еще…чуточку больно.

— Она бросила меня через полгода, ушла к главарю банды того района, где они жили, после уехала куда‑то в Нью — Йорк и я не знаю, что с ней стало потом. Я любил ее много лет, все мечтая, что встречу где‑нибудь и мы будем вместе.

Да, права была Долорес, когда говорила, что 'если не знаешь, что ты будешь делать с ответом, не задавай вопрос'. Мне стало неприятно от этих откровений Дэна, но сама виновата, потому быстренько сменила тему, пожаловавшись, что устала и хочется есть.

А через несколько дней усвоила и то, о чем все время предупреждала Долорес, 'не буди лихо, пока оно спит'. Мы гуляли по нашему острову, вяло споря, пойти домой и приготовить что‑нибудь самим, или зайти в наш любимый ресторанчик, где обалденно готовили рыбу. Победила я, просто схватив Дэна за руку и потащив его в открытые двери ресторана. Прошла к столику, стоявшему чуть в стороне от дверей, и только собиралась позвать официанта, как за спиной услышала редкой красоты женский голос:

— Даниэль! Это ты? Бог мой, ты стал…такииим… — голос уже просто мурлыкал.

Я оглянулась и увидела растерянного Дэна, которого обнимала фантастически красивая женщина.

Черные волосы вились локонами, спускаясь до талии, золотистая кожа светилась, глаза, редкого бирюзового цвета с такой радостью и обожанием смотрели только на Дэна, полностью игнорируя остальных посетителей ресторанчика, что становилось неловко, словно я подсматривала за ними в спальне. Роскошная фигура, с тонюсенькой талией и очень пышными формами, которыми незнакомка сейчас из‑за всех сил прижималась к моему парню, его совершенно обалделое лицо.

— Лаура? — неверящий взгляд, сменяющийся радостью узнавания. — Откуда ты тут?

Дэн обнимает и сильнее прижимает ее к себе. Я в полном шоке продолжаю стоять около стола, про меня уже никто не вспоминает.

— Ой, мы тут решили отдохнуть, вчера приехали, познакомься, мой друг, мистер Рассел, он занимается инвестициями. А ты какими судьбами?

— Я на отдыхе, вот со своей девушкой, Кэйтлин, — Дэн явно растерян, — Кэт, познакомься, моя давняя подруга, Лаура.

Она окидывает меня слегка презрительным взглядом, небрежно кивает и снова полностью переключается на Дэна.

— Дэн, давай посидим с нами, я так соскучилась, не поверишь, совсем недавно вспоминала тебя, какой ты был герой даже в твои семнадцать, теперь‑то ты уже совсем мужчина… такой…просто глаз не отвести.

Лаура утягивает его за свой столик, где сидит совершенно невзрачный человек. Вот ты на него смотришь — и видишь округлое одутловатое лицо, серо — водянистые, близко посаженные глаза, белесые брови, чуть курносый нос, отворачиваешься — и через пару минут не можешь вспомнить, как он выглядит. Они усаживаются, Дэн оглядывается и, поднявшись, подходит ко мне:

— Кэт, ты что? Пойдем, ты же хотела есть.

— Знаешь, аппетит пропал, может мы пойдем домой, — я все еще пытаюсь держать себя в руках.

— Кэти, это мой друг, я так давно не видел ее, — похоже, он злится. — Если хочешь, иди домой, я скоро приду, только поговорю с ней. Молча поворачиваюсь и ухожу, чтобы через четыре часа застать их в том же ресторане, только уже порядком подшофе. Раскрасневшийся Дэн, не замечая меня, стоит на коленях перед своей утерянной возлюбленной, да — да, только слепой не мог бы понять и соотнести описание той девушки, которую он любил и мечтал встретить, с этой удивительно красивой, властной женщиной. Он объясняется ей в любви, признается в том, что мечтал о ней много лет, ждал их встречи.

А она, заметив меня за его спиной, наклоняется и впивается в его рот страстным поцелуем. Глухой стон Дэна, и это оказывается последней каплей для моей выдержки.

Дальше я помню события очень отрывисто, кусками. Внутри словно все заледенело, только глухой болью тянет сердце и в голове полная пустота.

Вот я собираю вещи в нашем бунгало, вот заказываю такси, аэропорт, самолет куда‑то. Несколько часов лета у меня перед глазами стоит эта картинка — торжествующее выражение лица этой стервы, Дэн, уткнувшийся в ее колени, умоляющий ее о любви, невзрачный человечек, ухмыляющийся мне в лицо. Потом снова аэропорт, какое- то такси странного вида, а потом резкий укол в шею и темнота…

Очнулась от яростного шипения…ой, а голос‑то знаком, очень знаком. Фиона. Здравствуй, милый дом. Интересно, а мои родственнички, как они нас выследили? И как, главное, смогли‑то? Мы же вроде оторвались от всех хвостов…Хорошо, что в центр не поехали, что бы было, если бы они узнали, где мы базируемся? Хотя для меня плохо, очень плохо. Морган думает, что я с Дэном, Дэн…в груди что‑то сильно потянуло, больно…даже думать не хочется. Короче, надежды для меня нет, придется как‑то выкручиваться самой, зря что ли столько занималась.

— Зачем ты ее опять приволок? Она же шлюха, таскалась с этим богатеньким уродом. Кстати, а он куда делся? И откуда взялся этот босяк, с которым она отдыхала? Дэстэр, кому она теперь нужна, такая…

Голос отца был раздраженным:

— Мама, помолчи. Мне нужны внуки, еще немного — и мне бросят вызов, тот же Рик вон, зубы скалит, сопляк. Так что мне все равно, с кем она там спала, главное, чтобы не беременная была и не подцепила чего‑нибудь. Завтра вызови Стэна, пусть посмотрит и проверит на беременность и на венерические заболевания. Рик появится дня через три, как раз успеем. А потом пусть забирает, увезет на заимку и держит там, пока она не родит..

— Зря ты, сынок, меня не слушаешь, от этих тварей у тебя всегда одни неприятности, что мать ее покойница была, что эта…Лучше бы ты не связывался с ними больше. Чувствует мое сердце, добром не закончится.

— Мама!!! Приведи лучше ее в сознание. Надо до нее донести, что если будет рыпаться, будет плохо, я уже готов придушить ее сам, а если Рик это сделает, то и …, — отец не договорил, что‑то рыкнул и вышел, а Фиона загремела какими‑то склянками.

Так, значит таки родственнички. Нужно думать, как свалить отсюда раньше, чем приедет этот садист, он меня точно придушит или покалечит. Если у меня будут сломаны ноги, это не помешает мне выносить ребенка, а он точно до этого додумается. У меня есть только три дня. Пока просчитывала варианты, мне в нос сунули отвратительно вонючий кусок ваты, не сдержалась, чихнула и пришлось открыть глаза.

Надо мной склонилась моя бабушка, черт бы ее побрал.

— Очнулась, потаскуха. Дэс, иди сюда, эта…пришла в себя, не знаю, сможет ли говорить, но слышать услышит, — она с ворчанием отошла к столу, что‑то там опять перебирая и позвякивая каким‑то стеклом. За стеной послышались шаги и в комнату влетел мой биологический отец.

— Кэйтлин? Слышишь меня? Ну, вот ты и попалась, девочка. Хватит, потаскалась, погуляла, пора и долг семье отдавать. Что‑то мне подсказывает, что ты отлично знаешь, что я для тебя приготовил. Так что особо разливаться соловьем тут не буду, через три дня приедет Рик, станешь его. содержанкой, тебе ведь не привыкать. Жениться обойдетесь, меньше Марика будет злобствовать, легче тебе будет пережить этот кусок жизни. Родишь двоих, как родишь, так мы тебя и отпустим…

Тут, видимо, на моем лице так выразительно нарисовалась скептическая ухмылка, что отец подавился словами и бросив в сторону:

— Запри ее здесь на время, потом поставлю решетки на окна у нее в комнате, будет жить там. А пока…усыпи ее… — ушел.

Снова резкий укол в шею, да что б вас…уроды…и темнота.

На следующий день я пришла в себя уже в своей комнате, на окне тяжелые решетки, из которых, как я ни ковыряла, даже шурупчика не смогла вытащить. Меня переодели и ничего из того, что было спрятано в моих вещах у меня не осталось, сумку тоже не было видно. Вот это я попала. Весь день бродила по комнате, пытаясь сообразить, как можно вырубить Фиону, когда она придет в мою комнату, но увы…папаша тоже был не дурак и ко мне приходил только он. Притаскивал поднос с едой, из приборов только столовая ложка. Они что, думают, что я тут горло себе перепилю? А вот фиг, обойдутся. Уроды, я еще им горло перегрызу. Зубами.

Прекрасно понимала, что против здоровенного мужика, я, даже после такой подготовки, без ножа или оружия не тянула никак. Справиться с ним у меня не было ни малейшего шанса. Тяжелых вещей в комнате не было, оставалось только ждать, может, с заимки смогу удрать.

Страшно было так, что внутри все время что‑то болело от волнения. Я дико боялась встречаться Риком, просто до истерики, почему‑то из всех волков для меня самым ужасным был он. Только стоило представить, что он доберется до меня, меня охватывала паника. Так прошло два дня. В ночь перед приездом Рика я не спала, мысленно прощаясь со всеми, я была уверена, что мне не выжить. Одна надежда, вместе со мной утяну на тот свет и его.

И вот утро последнего дня, громкие шаги на лестнице, дверь распахивается — и в дверном проеме, широко расставив ноги, с ублюдочной похотливой улыбочкой, стоит мой личный кошмар.

— Ну что, детка, вот и встретились. Ты мне за все заплатишь сполна. Будешь корчиться от боли и орать так, как никогда не орала. Я тебе это обещаю.

— Рик, — за спиной этой твари стоял Дэстэр, только вот даже в мыслях я не могла теперь назвать его отцом. — Мне нужны здоровые внуки, а если ты ее будешь истязать, ребенок может пострадать. Не смей ее калечить, пока не родит.

Рик скривился, злобно блеснул глазами и с вызовом ответил:

— Ты отдал ее мне. Мы договорились. Тебе дети, а мне — эта мерзавка.

Дэстэр предупреждающе зарычал.

— Ладно, не бухти, будет тебе здоровое потомство. А тебя, детка — тут он улыбнулся так, что у меня волоски на всем теле поднялись от охватившего меня ужаса, — ждут ночи дооолгие, со мной. Очень долгие. — он предвкушающе оскалился.

— Идем, Фиона соберет ее и усыпит, а ты пока займись делами, пока тебя не будет, Сэм заменит. Введи его в курс дела.

В комнату проскользнула Фиона и пока она наклонялась надо мной, я успела плюнуть ей в лицо, после чего, уже сквозь тьму, в которую я падала, почувствовала удар по лицу.