Киберпираты

Глава 4

Утром следующего дня перед отправкой Павлова в тюрьму к нему в камеру зашёл адвокат Стебиан и сообщил, что прибыли представители прокурора штата. Они хотят встретиться с ним. Павлов согласился. Спустя четверть часа после того как он дал согласие на встречу, к нему в камеру зашли два человека. Мужчина и женщина. Оба были одеты в строгие костюмы.

– Мистер Павлов, прокуратура штата хочет сделать вам предложение, – эти слова послужили началом серьёзного диалога. Слова принадлежали женщине. Она постоянно оправляла на себе костюм и пристально смотрела на Павлова. Изредка переводя взгляд на Стебиана. – Мы готовы предложить вам сделку, – продолжала женщина, – учитывая громкий резонанс в прессе и отдельные угрозы в адрес русских эмигрантов, особенно со стороны испано-язычного населения штата, мы бы хотели как можно скорее закончить это дело. Суть которого состоит вот в чём. Вы признаётесь в убийстве и получаете пожизненное заключение. Этот шаг даст вам возможность выйти на свободу через двадцать, может двадцать пять лет. Что вы на это ответите? Если вы хотите посоветоваться с вашим адвокатом, мы можем оставить вас наедине.

Закончив говорить, женщина заняла выжидательную позицию. Её спутник тоже ожидал ответа от Павлова. В этот момент раздался голос Стебиана:

– Соглашайтесь, Павлов, это просто отличный выход в вашем положении.

В ответ на эти слова, Павлов отрицательно покачал головой.

– Я не могу признать того, что не совершал и просто не мог совершить!

Услышав эти слова, женщина со всей откровенностью предупредила Павлова:

– Если вы откажетесь, мы обвиним вас в убийстве первой степени и потребуем смертной казни. Поверьте, мистер Павлов, с теми уликами которые имеются в деле, доказать это не составит труда.

– Не важно, – Павлов упрямо тряхнул головой, – я не признаюсь в том, чего не совершал. И если суждено мне умереть в вашей стране, что ж…пусть так и будет. Для меня легче умереть, чем признаться в этом чудовищном преступлении.

– Ваше решение твёрдо?

– Да!

– Мы будем ходатайствовать о скорейшем начале судебного процесса.

Прокуроры ушли так же внезапно, как и появились. Стебиан выглядел явно недовольным.

Он не сдержался от упрёка в адрес Павлова:

– Это было отличное предложение. Не понимаю, что вас в нём не устраивало?

– Если я не убивал, почему я должен признать вину?

– Но у вас практически нет ни одного шанса, – несколько возбуждённо ответил Стебиан, – посудите сами, мистер Павлов. Вы последний, кого видели вместе с этой девочкой. И это запечатлено на плёнке. Как и то, что вы передавали ей деньги. В вашем номере нашли орудие убийства и трусы этой девочки. На них ваши отпечатки. С такими уликами вас без сомнения признают виновным. Исход суда будет для вас очень печальным. Можете быть уверены.

– Я всё сказал, – Павлов бросил на Стебиана твёрдый взгляд, – если вы не хотите меня защищать, так и скажите.

– Я буду вас защищать в любом случае, но я не смогу вас спасти. Ни один адвокат не сможет.

– Просто делайте своё дело!

– Как скажете, мистер Павлов, – адвокат развёл руками в сторону, пожимая при этом плечами. Он как бы говорил этим жестом, что бессилен против такого упрямства. Он уже собирался уходить, когда, словно вспомнив что – то, остановился.

– Вы знаете, что детектива Бренду Вильямс уволили из полиции. Насколько мне известно, её увольняют из – за вас.

– Её уволили? – Павлов сильно расстроился, услышав эти слова.

– Представьте себе, да!

Стебиан вышел, оставив Павлова в сильном расстройстве. Из-за него пострадал ни в чём не повинный, прекрасный человек. Зачем он её просил помочь ему? Зачем?

Спустя два часа после этого тяжёлого для Павлова разговора, его посадили в машину и повезли в федеральную тюрьму. Произошедшие неприятности были далеки от того ужаса, который ждал его впереди.

Спустя три месяца после описанных событий, поддержанный форд въехал на парковку. Из машины вышла молодая женщина. Она была одета в скромный строгий костюм тёмного цвета. На ногах были туфли на невысоком каблуке, в руках женщины была сумочка. Выйдя из машины, она, не обращая внимания на моросивший дождик,…застыла, оглядывая величественные и мрачные здания столь знаменитой во всём мире, тюрьмы.

Тюрьма Сан Квентин расположилась у самого подножья гор. И состояла из нескольких десятков невысоких зданий. Территория тюрьмы простиралась на несколько километров вдоль подножья гор. Прямо возле парковки автомобилей возвышался круглая башня. Позади неё, справа и слева за отгороженной территории тюрьмы располагались чередой серые здания. Вид у них был довольно обшарпанный. Женщина несколько минут осматривала мрачные строения возвышавшейся перед ней тюрьмы, а потом решительными шагами направилась к главному входу.

У входа в тюрьму толпились немногочисленные посетители, которые так же как и она собирались навестить заключённых. Женщина предъявила паспорт охране и коротко произнесла:

– Бренда Вильямс к Александру Павлову.

Охранники придирчиво осмотрели документ, потом её саму. Потом они осмотрели её сумку. Видимо, не найдя ничего подозрительного, они выписали ей пропуск. Бренде Вильямс пришлось прождать ещё около часа, пока, наконец, их не начали впускать внутрь. В сопровождении охранников они отправились внутрь тюрьмы. Им пришлось миновать не меньше десятка дверей, возле каждой из которых находилась охрана. Когда они проходили мимо одной из площадок, окружённой проволокой, там играли заключённые. Они встретили появление гражданских с шумом и криками, большая часть которых звучала совершенно непристойно. Охранники на вышках только посмеивались, видя такую реакцию заключённых. Бренда невольно поёжилась при виде такой реакции. Она едва дождалась, пока они миновали дверь и вошли в какое-то здание. Здесь снова повторилось то же самое. Их снова проверили и только потом впустили внутрь. В комнату, которая служила местом общих встреч. Едва она оказалась внутри, как из-за одного стола поднялся…Александр Павлов. Он был одет так же, как и все остальные заключённые…в оранжевую униформу. Было заметно, что он стыдится своего вида. Бренда невольно улыбнулась, видя с какой робкой нерешительностью приближается к ней Александр Павлов. Приблизившись к ней почти вплотную, Павлов поднял на неё благодарный взгляд и тихо прошептал:

– Здравствуйте, Бренда!

– Здравствуйте, Александр, – Бренда протянула ему руку. Александр с радостью пожал её. Оглянувшись по сторонам, он пригласил её за стол, где сам сидел до её появления. Стол ещё не был занят. Да и людей здесь было не очень много. А те, которые были, уже разбились на пары и с радостным оживлением разговаривали.

Бренда и Павлов сели за стол. Они некоторое время смотрели друг на друга. Оба осознавали для себя, что хотя и встречались всего на несколько минут,…тем не менее, стали уже небезразличны друг другу.

– Как вы…Александр? Как вам здесь…живётся? – Бренда решилась первой нарушить молчание, которое слишком затягивалось. Павлов натянуто улыбнулся.

– Слышал много об этой тюрьме. Фильмы смотрел. Книги читал, статьи…Знал, что именно сюда привозили осуждённых на смерть заключённых с Алькатраса и приводили приговор в исполнение. И газовую камеру видел…правда только в Интернете.

– Александр, – Бренда взяла его руки в свои, глядя на него с глубоким участием.

– Правда, не думал, что сам окажусь в этой роли, – глухо продолжал Павлов. – Я даже близко не представлял, что чувствовали люди, которые были осуждены на…смерть. Ожидание смерти…гораздо страшнее самой смерти. Я пытаюсь держаться,…но мне не удаётся убить в себе…страх. Часто мне снится, как ко мне заходят в камеру люди без лица…и ведут…

– Александр, ещё не всё потеряно, – Бренда хотела внушить ему надежду, приободрить, но не понимала, как она может помочь этому чужому, но такому близкому человеку.

– Апелляция мало что изменит. Поэтому я решил не подавать её, – прошептал Павлов глухим голосом, и тут же вскинув голову, попытался улыбнуться, – да ладно. Вы пришли Бренда, и это для меня самое важное сейчас.

– Как, не подавать апелляцию! – от возмущения Бренда отпустила руки Павлова. – Как вы можете сдаваться и не бороться за свою жизнь?

– Суд вынес мне смертный приговор!

– Ну и что из того? Вы должны направить апелляцию к губернатору Калифорнии. Вы ведь не виноваты, я знаю…я убеждена в этом. Но, тем не менее, вы даже не поменяли адвоката. А ведь вам вынесли приговор не без участия этого мерзавца. Я внимательно наблюдала за процессом и видела, что его аргументы ничуть вам не помогают. Скорее наоборот, способствуют осуждению.

В ответ на эту возмущённую тираду, Павлов лишь отрицательно покачал головой.

– Вы не понимаете всей глубины происходящего, Бренда. Я был обречён с самого начала своего приезда. Эти люди всё продумали идеально. Даже девочку…я ведь не знал эту Агуэро. Когда я прогуливался по городу, ко мне подошла девочка и попросила денег. Я дал ей двадцать долларов. Вот и всё наше знакомство с ней. А прокурор это подал совершенно иначе. Да и наружная камера супермаркета «случайно» сняла момент, когда я передавал деньги, а того, что мы сразу расстались, на плёнке не оказалось. Потом этот швейцар,…который заявил, что видел меня входящим в здание гостиницы приблизительно в начале второго ночи, когда я пришёл туда на два часа раньше. Да что говорить… – Павлов безнадёжно махнул рукой, – всё было подстроено ещё до того, как я оказался в Лос-Анджелесе.

– Но почему же вы не заменили адвоката? Вы же знали, что он играет на другой стороне?

– Поэтому и не заменил, – отвечая, Павлов на всякий случай оглянулся по сторонам и продолжил уже более приглушённым голосом, – меня бы всё равно убили. И мою дочь тоже. А потом бы сделали всё, чтобы найти то, что им нужно.

– А что они искали? – спросила у Павлова Бренда. Тот в ответ приложил палец к губам.

– Не скажу, Бренда. И не потому, что не доверяю вам. Зная это, вы сами станете мишенью. А так они ничего не найдут. Более того, этих людей ждут крупные неприятности, хотя они и не подозревают об этом. Я направил их по ложному следу, – в этом месте Павлов улыбнулся, – поверьте, Бренда, месть за меня будет полной.

– Какая месть? – Бренда не могла понять слов Павлова. Она уставилась на него непонимающими глазами. Тот снова улыбнулся.

– Видите ли, Бренда, в России меня донимала мафия, а конкретно, один из очень влиятельных главарей крупной группировки, – улыбаясь, начал пояснять Павлов, – именно его я назвал в качестве человека, который обладает всеми сведениями. Я сказал это своему адвокату. Тот несколько раз возвращался к этому разговору и как бы невзначай уточнял незначительные детали, касающиеся этого человека. Он спрашивал, где этот человек бывает, что любит делать и всё в таком же духе. По всей видимости, его искали, но не смогли найти. И не удивительно, он редко бывает в одном месте. Ну, я им помог, как мог. Рассказал все, что знал про этого человека с полной откровенностью. Люди, которые меня подставили, непременно будут искать его, чтобы найти то, что им нужно. Но они даже близко не представляют, с кем будут иметь дело, – Павлов засмеялся. А вслед за ним засмеялась и Бренда.

– Вы необычайно умны, Александр, – перестав смеяться, мягко произнесла Бренда, – вы всё продумали очень хорошо. Но как быть с вашей жизнью?

Павлов перестал смеяться и пожал плечами.

– В создавшейся ситуации у меня был небольшой выбор. Я либо должен был погибнуть, а со мной и самый дорогой человек для меня. А результаты моего труда, которому я посвятил последние пятнадцать лет, должны были использовать люди, совершившие всё это. И был второй вариант. Сделать вид, что не понимаешь, почему тебя судят и кто стоит за этим. А заодно и попытаться свести с ними счёты. Я выбрал второй вариант. Это был наилучший выход.

– Вы же знаете своих врагов, – осторожно заметила Бренда, – почему же вы не назвали их вслух?

– Никогда я не сделаю этого, – Павлов резко помрачнел, – это будет равносильно тому, о чём я вам только что говорил. Этого нельзя делать. Ни в коем случае нельзя делать. Тем более, что мне это никак не поможет.

– Но как мне с этим смириться? – прошептала Бренда. – Как смотреть на то, что невиновного человека отправляют на…смерть?

На этот раз Павлов взял её руки в свои и, глядя на неё с глубокой нежностью прошептал:

– Иначе нельзя, Бренда. Просто нельзя. Если вы заговорите, пострадают многие и в первую очередь, моя дочь.

– Вы так сильно её любите?

– Очень люблю. Моя милая дочь. Моя Аня. Я и вас… – на этом месте Павлов запнулся. Но его горящий взгляд досказал Бренде всё лучше слов. Она сжала его руки. Следующие несколько минут прошли в полном молчании. Они лишь смотрели друг другу в глаза, наслаждаясь каждым мгновением этой необычной встречи и внезапно нахлынувшего чувства.

– Я найду адвоката, – прошептала Бренда, сжимая его руку, – я подам апелляцию от твоего имени губернатору…

– Нет. Не делай этого, – возражение Павлова прозвучали необычно мягко, – если хочешь мне помочь, выполни одну просьбу…

– Всё что угодно.

С минуту после этого ответа Павлов молчал. Бренда видела, что внутри него происходила борьба. Он как бы не решался сказать то, что вскоре произнёс:

– Всё это время я обманывал дочь. Я несколько раз звонил ей и говорил, что всё в порядке. Она думает, что я здесь занимаюсь делами. Но теперь больше нельзя оттягивать. Меня могут в любое время…надо сообщить ей, что меня…приговорили к смертной казни. Павлов сделал глубокий вздох и продолжал, – я не могу этого сказать. У меня не хватит сил, чтобы сообщить ей это.

– Ты хочешь, чтобы я это сделала? – Бренда неожиданно для обоих перешла на ты.

Павлов в ответ кивнул.

– Аня прекрасно знает английский. Надо просто позвонить ей и рассказать обо всём. И ещё…скажите ей, что я ни под каким предлогом больше не буду разговаривать с ней. Если она попытается приехать… – Павлов судорожно вздохнул. Бренда видела, с каким трудом ему даются слова. – Я…я откажусь с ней видеться. Я уже умер для неё. Так и передай ей, Бренда.

В это время раздались голоса охраны. Время, отведённое на свидание, заканчивалось. Бренда записала номер телефона, который продиктовал Павлов, и встала с места. Они некоторое время смотрели друг на друга, потом…одновременно потянулись и обнялись. Над ухом Бренды раздался шёпот Павлова:

– Я никогда не забуду ангела, который поддержал меня в эти невыносимые мгновенья моей жизни. Будьте счастливы, Бренда. Будьте счастливы.

Они отстранились. Бренда с трудом сдерживала рвущиеся наружу чувства. Ей стоило огромных трудов не пойти вслед за Павловым, который с каждым шагом всё больше удалялся от неё.

– Я снова приеду.

Услышав слова Бренды, Павлов остановился и обернулся к ней лицом.

– Нет, Бренда, мы больше никогда не увидимся.

Бросив последние слова, Павлов вскоре исчез за дверью. Бренда смотрела на дверь, через которую ушёл Павлов до тех пор, пока рядом с ней не раздался женский голос, полный непосредственного участия.

– Я невольно подслушала ваш разговор. Он прав, милая. Если даже его не казнят,…здесь такое происходит,…не каждый сможет выдержать…