Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы

Поход аргонавтов, Троянская история и Тмутаракань — страницы русской истории

Большой интерес вызывает сообщение Г. Ф. Турчанинова о памятнике колхидского (древнеабхазского) письма из района города Майкопа.

Относя этот памятник к XIII–XII векам до н. э. и считая его древнеабхазским, Г. Ф. Турчанинов переводит текст так: «Этот город, кому принадлежит, — царь великий, наш царь Амиран есть. Город Аа его собственность есть. Правитель ХЗ его соорудил в месяце Сева в 21 году на самой окраине Страны Гор».[152]

Город Эа — это то городище, на котором стоит современный Майкоп, а имя Амиран (весьма распространенное имя, которое переводится как «Дитя Солнца») носил отец Медеи. Именно сюда, на Северный Кавказ, в район Майкопа, и приплыли за золотым руном аргонавты.

Весьма интересны кавказские мифы об Амиране. В них говорится, что Амиран однажды решил побороть самого Бога и чуть было не победил в честном бою. Тогда Бог воткнул в землю посох и предложил Амирану выдернуть его из земли. Но как только Амиран взялся за него, на его руках оказались цепи, приковавшие его к посоху. Это было в одном из кавказских ущелий. Амиран целый год бил по цепям молотом, почти совсем разбивает их, но в определенный день года все кузнецы трижды стучат своими молотками по наковальням, и цепи вновь становятся целыми и невредимыми. Почему они так делают, к нашему рассказу отношения не имеет, но Амиран очень сердит на кузнецов, и если освободится, то непременно перебьет их всех. Пришлось Амирану пойти на хитрость: он то колотит по цепям молотом, то раскачивает посох в надежде вытащить его из камня, в котором тот прочно засел. Амиран почти добивается удачи. Но каждый год, весной, прилетает птичка трясогузка строить себе гнездо. И когда Амиран садится отдохнуть перед последним рывком, трясогузка присаживается на посох и начинает вертеть хвостом. Амиран в запальчивости, считая, что птичка над ним издевается, хватает молот и со всей силы бьет по птичке. Но та успевает упорхнуть, а вот посох вновь прочно вбивается в скалу. Вспыльчивость — не лучшее качество мужчины.

Рис. 110. Памятник колхидского (древнеабхазского) письма из района города Майкопа. Рисунок из книги Г. Ф. Турчанинова «Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы» (Л., 1971)

То ли Амиран был прототипом сказания о прикованном Прометее, то ли наоборот, сказать не берусь, но кавказские мифы, вероятно, были известны древним грекам, как и греческие — кавказцам.[153]

Аргонавтов, совершивших поход на корабле «Арго», возглавлял Диомед, сын царя Фессалийского, чей брат Пелий (дядя Диомеда) захватил власть. В молодости Диомед обучался у мудрого кентавра Хирона искусству врачевания, за что впоследствии его прозвали Ясоном, то есть «Целителем». Когда Диомед вырос, Пелий, желая избавиться от него, послал его на Кавказ за золотым руном.

Золотое руно — это шкура барана, на котором Фрикс, сын Афамаза, орхоменского царя, спасся от преследований мачехи своей Ино. Фрикс, прибыв в Колхиду, принес это животное в жертву Марсу, а руно повесил в поле, посвященном этому богу (Марсово Поле), и приказал стеречь его Дракону, пожиравшему всех приблизившихся. Марс, довольный жертвой, даровал тому, у кого будет это руно, столько лет жизни сверх положенного срока, сколько при нем будет само руно. И никому не запрещал домогаться оного.

С Ясоном (именно так мы будем далее называть Диомеда, ибо под этим прозвищем он известен гораздо более) были Геркулес, Тезей, Кастор, Поллукс и другие, всего пятьдесят героев.

Имя строителя этого корабля, легендарного Аргоса, переводится с греческого как «сверкающий», «блестящий», «яркий». Некоторые же утверждают, что название кораблю дано не по имени строителя, а по месту постройки.

Как бы там ни было, Ясон и его спутники прибыли в город Эа к царю Аэту-Амирану[154] и потребовали возвратить им золотое руно.

Царь дал им задание: вспахать Марсово Поле, засеять зубами дракона и собрать урожай, а за труды обещал отдать им заветную шкуру. Ясон, когда еще только прибыл в Колхиду, постарался добиться любви волшебницы Медеи, дочери Аэта. И Медея сказала ему: «Когда взойдут всходы, брось в середину поля камень!» И вот наступил день пахоты. Выпустили быков Марса, огромных и страшных, из ноздрей которых вырывалось при дыхании пламя. Ноги и рога у них были медными. Ясон впряг их в ярмо и вспахал поле алмазным плугом. Вспахав 4 десятины земли (0,4 гектара), он засеял поле зубами дракона. И через некоторое время из земли стали вырастать грозные воины, одетые в латы и при оружии. Яростью пылали их лица. Не победить их всех Ясону. Вспомнил он про совет Медеи и поднял камень. Как только бросил он камень в самую гущу воинов, все они повернулись в сторону упавшего камня и в ярости стали истреблять друг друга. Урожай войны был собран.

— Отдавай руно! — сказал Аэту Ясон.

— Пойди и возьми его. Оно твое! — был ответ царя.

Увы! Как только Ясон приблизился к дереву, на котором висела шкура, Дракон проглотил героя. Однако Ясон нравился Медее, и та дала Дракону рвотное зелье. Дракон отрыгнул Ясона, которого Медея оживила своими волшебными снадобьями.

После этого Медея дала Дракону снотворное, и тот уснул. Взяла Медея руно и передала Ясону с условием, что Ясон возьмет ее с собою на свою родину. Ясон убивает Дракона, забирает руно и вместе с Медеей отправляется на корабль.

Рис. 111. Аэт собирает останки сына. Рисунок из книги аббата Лионнэ

Медея берет с собою своего младшего брата Абзирва. Придя на берег, Медея убивает брата, разрубает его на куски и разбрасывает по берегу и в прибрежные волны, дабы отец их, Аэт, подбирая части тела сына для захоронения, дал им время скрыться. (О времена, о нравы!)

Но Медея быстро надоела Ясону, и он женился на Глосее, дочери Креона, царя Коринфа.

Рис. 112. Медея убивает своих сыновей. Рисунок из книги аббата Лионнэ

Медея послала Глосее коробочку с заклятыми драгоценными камнями, в которых заключен был огонь, сжегший несчастную. Видя, что Ясон хочет ее наказать, Медея убивает двух своих сыновей, рожденных от него. Сама же спасается на колеснице, запряженной двумя драконами, которые доставили ее в Афины, где она вышла замуж за Эгея, от которого родила сына Меда.

Но, пожелав отравить Тезея, своего пасынка и наследника трона, вынуждена была бежать в Азию, когда покушение не удалось.

Ясон после жестокой мести Медеи пришел к своему кораблю «Арго», стоявшему тогда в Коринфе, и повесился на нем.[155]

Руно, посвященное богу войны, хоть и золотое, не принесло счастья ни герою, ни предавшей родину Медее. Ибо ни он, ни она не ценили главного — любви к своей семье. Им нужны были подвиги и слава. Славу они заслужили, а счастье — нет.

Прообразом золотого руна послужило, как предполагают, растение омела.

Омела — паразитическое растение, живущее на деревьях. Оно, по представлению наших предков, имеет огромную силу. Омела препятствует действию любого яда, помогает при эпилепсии, заживляет раны, способствует плодовитости, а также защищает от пожаров и от всякого колдовства — уникальное средство от всех бед. Однако если сорвать Омелу рукой, она потеряет свою волшебную силу. Ее надо срезать специальным золотым ножом, притом нельзя допустить падения растения на землю.

Обычно жрец в белом одеянии брал золотой нож, влезал на дерево и, не прикасаясь к омеле, срезал ее. Когда растение падало вниз, то его налету принимал другой жрец в полу своего белоснежного одеяния. После этого можно было пользоваться растением для приготовления настоек или порошка.

Рис. 113. Добывание золотого руна. Рисунок из книги аббата Лионнэ. Видно, что художник был явно не знаком ни с омелой, ни со снятой с барана шкурой, ибо то, что он здесь изобразил, больше всего похоже на дохлую собаку

Но омела могла и погубить, ибо срезать ее мог только жрец. За омелой снаряжались целые экспедиции из тех мест, где она почти не росла.

Описанием такой экспедиции у Гомера и является поход «за золотым руном». Омела стоила дороже золота. Пришли в Колхиду Ясон с командой, доказали, что они достойны сего дара, а дальше? «Пойди и возьми его! Оно твое!»

Так со смехом сказал царь Аэт. Но взять-то его может только жрец, а среди воинов жрецов нет. Вот почему понадобилась Медея. Только она могла снять с дерева «золотое руно» — священную омелу. Медея уходит с Ясоном. Омела выросла бы снова, а вот потеря профессиональной жрицы — утрата весьма значительная, и царь посылает погоню…

Вот какие трагедии разыгрывались всего лишь из-за растительных побегов.

Но вернемся в земли, называемые ныне Краснодарским краем. После отплытия Медеи с Ясоном часть команды (греки-ахейцы, которым весьма понравилась местная природа) обосновалась жить неподалеку от земель Аэта — в Адыгее, о чем сообщает Страбон (XI, 2,12). Бывшие с ними лаконцы заселили Гениохию.

У Стефана Византийского имеется сообщение, что место для основания Пантикапея[156] было предоставлено царем Агаэтом, сыном царя Аэта.

Впоследствии ахейцы смешались с зихами (адыгами) и стали именоваться адыхейцы. Так что адыгейцы и кабардинцы — потомки ахейцев Ясона (правда, нечистокровные).

Посмотрим, как отразились «ахейские места» на современной карте:

Сочи — город, названный по убыхскому племени шаше (реку Сочи древние авторы называли «Ахеус»);

Поселок Пшад южнее Геленджика — античная Ахайя.

Кубань — греческое «Антикитес», осетинское «Варудан» — «Варудон» — «широкая река»; осетины произносят «Уарах» — широкий (овраг?).

Тан — по-адыгски (и по-гречески) так называют Дон.

Спустя некоторое время часть северокавказских эллинов выселилась в междуречье Дона и Днепра, на реку, которую они прозвали Псел (название адыгское, так как к этому времени язык эллинов сильно перемешался с осетинским и адыгским). На новом месте они прозвались гелонами, или данайцами, то есть «эллинами» и «жителями Дона».

Из племени данайцев происходил знаменитый Ахиллей, более известный нам как Ахилл. С именем Ахилла связана история войны донских казаков-телонов против знаменитого города Трои.

Но о Трое надо рассказать подробнее.

Английский археолог-востоковед Е. Тиль, говоря о значении хронологии для исторической науки, высказал следующее мнение: «Хронология есть спинной хребет истории. Абсолютная хронология есть зафиксированный центральный стержень, вокруг которого должны быть правильно сгруппированы события, прежде чем они могут занять определенное место в истории и прежде чем их отношения могут быть правильно поняты». С этим можно полностью согласиться.

«Первый вопрос, который возникает в связи с сообщением о каком-нибудь событии, должен быть сформулирован так: когда это было? Или, по меньше мере, когда это могло быть? Только после удовлетворительного ответа на этот вопрос можно говорить о правдоподобности данного сообщения, тогда только можно включить событие, о котором идет речь, в «историческую сетку», в систему других исторических событий, с ним связанных. Ибо история есть процесс, а не сумма беспорядочных «происшествий» (Крывелев И. А. Раскопки в «библейских» странах. М., 1965).

Остается решить одно: наша история — это возможный вариант событий или легенда о каких-то якобы бывших князьях? И начнем мы свое исследование со знаменитого события — Троянской войны, воспетой Гомером.

Яков Рейтенфельс на основании сообщений русских летописей и других доступных ему материалов сообщает о времени Троянской войны следующее: «2747 год от сотворения мира. В это же время приблизительно, когда тщетные усилия Троянской войны и безрассудный поход аргонавтов неустанно волновали честолюбивой борьбой столь многие племена, говорят, готоскифские цари близ Понта — Сагилл или Аленой, Пенаксагор, Телеф и Евтифил — вместе с амазонками оказывали помощь Трое. В 2866 году от сотворения мира скифы снова вторглись в Азию, и их примеру последовали фракийцы, месы, геты и бобрики и заняли в 2978 году почти всю Вифинию, поселив в Азии военные поселения».

Стало быть, Троянская война приходится примерно на 2750–2740 годы до н. э.

Л. С. Клейн в своей книге «Бесплотные герои» (1999) заметил: «Более ста лет назад известный антиковед У. Виламовиц писал: «Гомер в наше время уже не является много читаемым поэтом… Даже филологи знают его большей частью столь же плохо, как святоши — Библию». Констатировав факт малой читаемости Гомера, Виламовиц добавил: «Но гомеровский вопрос — популярен».

Сто лет спустя Гомера не стали читать больше прежнего (хотя издают часто). Поэтому я считаю уместным напомнить содержание «Илиады».

На свадьбу северногреческого царя Пелея с морской богиней Фетидой собрались все боги, но забыли пригласить богиню раздора Эриду. Разозленная Эрида подкинула богиням яблоко с надписью: «Прекраснейшей», но без имени («яблоко раздора»). Заспорили три богини, которая же из них красивее. Спор поручили рассудить царевичу Александру (называемому также Парисом[157]), сыну троянского царя Приама. Чтобы склонить судью на свою сторону, каждая из богинь обещала вознаградить его: Гера — властью и богатством, Афина — мудростью и военными победами, а богиня любви Афродита — любовью самой прекрасной женщины мира. Парис объявил победительницей Афродиту, и она возбудила пламенную любовь между ним и прекрасной Еленой — женой спартанского царя Менелая, у которого Парис гостил.

Влюбленные бежали на корабле в Трою (называемую в поэме также Илионом), а царь Менелай воззвал к своим родственникам, соседям и друзьям — царям других греческих государств. Собралось большое войско, чтобы отомстить обидчику и его укрывателям — жителям Трои, подданным Приама. В свою очередь, Приам позвал на помощь своих союзников со всей Малой Азии и из Подунавья.

Коалицию ахейцев (как тогда называли греков) возглавил старший брат Менелая царь златообильных Микен Агамемнон. С ним выступали знаменитые герои: непобедимый Ахилл (сын Пелея и Фетиды, царь небольшого северного царства Фтии), не менее победоносный Диомед (царь южной Арголиды), хитроумный Одиссей (царь острова Итака), могучий Аякс (царствовавший на острове Саламин), одноименный с ним быстроногий Аякс из Локриды, старец Нестор (царь Пилоса) и другие. Среди героев выделяются не только цари, но и их сподвижники, например друг и наперсник Ахилла Патрокл и его же старый воспитатель Феникс. Войско троянцев и их союзников возглавил Гектор, брат Париса, а среди героев особо выделялись царь дарданов Эней и царь ликийцев Сарпедон. Ахейская коалиция приплыла на кораблях из Средиземного моря в Черное и осадила расположенную у берегов пролива Трою. Десять лет шла война…

Все это еще не содержание «Илиады». Эти события изложены в другой поэме — в «Киприйских песнях», или «Киприях», но знание этих событий необходимо для понимания того, что происходило в «Илиаде». Сюжет «Илиады» начинается не с началом войны, а охватывает только девять дней десятого года войны.

Так вот, по «Илиаде», на десятый год войны поссорились главные фигуры ахейской коалиции — самый сильный герой греков Ахилл и вождь всей коалиции Агамемнон. Ссора произошла из-за женщины. Агамемнон позарился на полонянку Брисеиду (то есть дочь Бриса, или Брисея), доставшуюся при дележе Ахиллу, и отнял ее. Обиженный Ахилл отказался участвовать в боях. Ахейцы стали терпеть поражения.

Однако когда троянцы оттеснили греков к самым кораблям, Ахилл не вытерпел: позволил своему другу Патроклу возглавить дружину и отразить натиск троянцев. В схватке Патрокл был убит Гектором, и это прервало бездействие Ахилла. Он воспылал желанием отомстить Гектору за милого друга. К тому же Агамемнон раскаялся и вернул Ахиллу полонянку. Ахилл возвратился в битву, нанес троянцам сильное поражение и убил Гектора.

Несчастный отец убитого Приам лично отправился в стан врага и умолил Ахилла выдать труп сына. Похоронами Патрокла и Гектора оканчивается поэма, а дальнейший ход Троянской войны и ее завершение (гибель Ахилла, падение Трои и возвращение греков) описываются в других поэмах Троянского цикла».

Итак, вывод, к которому приходишь, читая источники: Троя — город абхазов-колхов, племени, родственному адыгам. Вначале с ними имел дела Язон, которому позарез нужно было руно. Часть его людей-ахейцев поселилась в Ахейе северокавказской (адыхейцы — их потомки, сменившие язык на адыго-абхазский). Часть племени затем выселилась из-за тесноты к северу — в Гелонию (на Дон), где, смешавшись со скифами, стали говорить на смешанном греко-скифском наречии. Их второе прозвище — «Жители Дона», или данайцы. Ахиллей был ахейцем-данайцем, вся его жизнь и деятельность связана с Черным и Азовским морями. Так как прошло много времени до того, как эти события были закреплены письменно, стали сомневаться: Троя — это Тана или же — Тмутаракань. Притом у Гомера смешались воедино две войны — Троянская с Парисом и Илионская с Александром (об этом подробнее смотри у Клейна, чьи познания в гомеровском вопросе во много раз превосходят наши).[158]

В поэме описывается, что ахейцев хоронили, сжигая и помещая урну с прахом под курган. Известен курган Ахилла под Троей.

В. Я. Петрухин и Д. С. Раевский пишут: «Большой Майкопский Курган, давший название целой культуре, в котором чрезвычайно богатый инвентарь свидетельствует о высоком социальном статусе захороненного здесь человека…»[159] Вероятно, этот курган принадлежит либо царю Аэту, либо самому Ахиллу. Некоторые утверждали, что герои войны, павшие у Трои, были похоронены на родине — в Гелонии (в пещерах Киева). Это оспаривалось позже не без основания, так как на самом деле герои были сожжены и захоронены в курганах Северного Кавказа и Подонья.

Сами гелоны жили не на своей земле, а на земле принявших их будинов, из-за смешения с которыми и был так сильно испорчен язык. Но еще в XI веке часть местного населения помнила греческий язык и даже оставила надписи по-гречески на стенах Софии Киевской. Хотя нельзя исключать и того, что греки могли довселяться в эти места многократно.

Киев же в древности назывался Самбатион, то есть «город чтущих субботу», ибо основан он был еврейскими торговцами, о чем свидетельствует и название древнейшего квартала Киева — «У жидовских ворот».

Евреи поселились в городах Босфора (греко-адыго-скифских) — Пантикапее, Фанагории, Горгиппии — в начале новой эры. Об этом свидетельствуют памятники эпиграфики, в том числе надписи на стелах, повествующие об отпущении рабов, принявших иудаизм, на волю, «под опеку общины иудеев».

Древнейшая еврейская надпись датируется 51 годом новой эры. Славян еще нет и в помине, а евреи уже есть. Языком повседневным у них в то время был греческий, богослужебным — арамейский. Позднее евреи начнут употреблять тюркский в обиходе, в торговле — ханаанский (славянский), священный (арамейский) — в богослужении.

От них торговый (славянский) язык перейдет вначале к сарматам (как язык межнационального общения, затем к бантам и финноязычным племенам. Образуются соответственно украинский, белорусский и русский языки, а следовательно, и народы.

Так что мы смело можем обвинить евреев в том, что именно они навязали нашим предкам наш великий и могучий русский язык.

«С Северным Причерноморьем связаны мифы про супругу Ахилла Ифигенею на острове Левка (Змеиный, напротив устья Дуная) и про Ахиллов Бег (сегодня — Тендровская коса). Змеиный — остров Блаженных, где жили души героев» (Л. С. Клейн).

От себя добавлю, что место нахождения «того света» по нашим мифам — на дальнем Западе «за морем». Левка (Змеиный) — на западе Черноморья, правда, не «за морем».

«С этим островом связаны также мифы про Ахилла Понтарха — могучее божество, господина острова, покровителя Понта и его мореплавателей.

На Ахилловом Беге якобы было святилище Ахилла и священный лес, а название «Бег» (Дром) по одной из версий происходит от соревнований в беге, которые устраивал здесь Ахилл с друзьями в честь своих побед» (Л. С. Клейн).

Итак, есть весьма устойчивые мифологические образы и крылатые слова, которые сейчас знакомы практически всем, хотя они и возникли много-много лет назад. К примеру, «Бойтесь данайцев, дары приносящих!», легендарный «троянский конь». Кто о нем не знает? И кто не добавит при этом, что придумал его хитроумный Одиссей из гомеровской «Илиады»…

Так-то оно так, но есть и варианты, и не договоренные до конца интересные детали.

Погибших и раненых в Троянской войне было несметное число с обеих сторон. Война стала тягостным делом. Тогда совет старейшин обратился к Одиссею, царю Итаки, считавшемуся докой в хитроумных делах. Сперва герой двух поэм Гомера похитил из главного троянского храма священный палладиум — деревянную статую божества, защитника города. Считалось, что, пока чудодейственный палладиум находится в храме, стены Трои будут неприступными. Однако это дерзкое похищение желанной скорой победы не дало. Сражения греков с троянцами продолжались, как говорится, с переменным успехом.

Тогда Одиссей предложил взять Трою с помощью военной хитрости. Надо было построить огромного деревянного — коня, внутри которого спрячутся хорошо вооруженные воины. Одиссей на совете детально изложил свой план: лошадь смастерить быстро, а затем поставить у стен Трои. Через подкупленных пленных сообщить защитникам города, будто деревянная лошадь сооружена исключительно в ритуальных целях, дабы умилостивить богов Олимпа, которым на десятом году войны следовало решить — быть продолжению кровопролития или воюющие стороны мирно разойдутся…

Мудрый троянский жрец Лаокоон предостерегал защитников города, что греки хитры и коварны, что следует остерегаться их коня. Однако победило любопытство, на которое и рассчитывал Одиссей. Троянцы ночью перетащили деревянную лошадь в город, а утром из его чрева вышли ловкие «спецназовцы» и открыли крепостные ворота штурмовым отрядам греков. Троя была взята за один день, разрушена и разграблена…

Рис. 114. Лаокоон и сыновья. Скульптура была создана на Родосе Агесандром около 25 года фон. э.

Слова «бойтесь данайцев…» как раз и принадлежат Лаокоону.

Увы! Помогая врагам Трои, Нептун послал змей, которые удавили Лаокоона и его сыновей, когда те приносили жертвы богам.

Данайцы славились не только как воины, но и как умелые плотники. Их главный «прораб» Эней и руководил постройкой деревянного коня. Кстати, конь был сделан из липы… Так что подарочек-то был липовым.

Данайский дар погубил Трою. Так повествовал Гомер.

Древнегреческий рапсод, как уже говорилось, в основу «Илиады» положил циклы народных сказаний. По одной из старых легенд, дела с конем обстояли несколько иначе. Греки построили свою деревянную лошадь как дар богам, как просьбу о победе. Лазутчики доложили о загадочном сооружении царскому совету и военным властям. Правители по этому поводу ничего не решили, лишь задумались, а вот простые троянские солдаты сговорились между собой и ночью греческую диковинку втащили в осажденный город. Скорее всего, конь понадобился им на дрова, дефицит которых в условиях осады был катастрофическим. Лошадь была огромная, и пришлось разобрать часть крепостной стены. Утром греки заметили пропажу, разгорячились и через удобный проем проникли в город. Троя пала!

Кстати, и в этом варианте было серьезное предупреждение: деревянную лошадь ни в коем случае не трогать. Говорили не только жрецы и мудрецы, но и Кассандра, дочь троянского царя Приама. Дар пророчества подарил ей, между прочим, сам Аполлон. Но ей никто не поверил — и война была проиграна.

Добавим здесь, что среди греков сотни лет были популярны как поэмы Гомера, так и народные былины о войне за Трою. Их охотно и много комментировали философы, поэты, драматурги. Мудрец Дион Златоуст примерно две тысячи лет назад высказал мысль, что троянцы в случае с конем поплатились не только за свое легкомыслие и нежелание следовать пророчествам, но и за неправедное дело — кражу чужого имущества. Легкий трофей обернулся бедой. И римский поэт Вергилий в «Энеиде» тоже говорит о неосмотрительной краже троянцами ритуального коня, об опасности которого предупреждали ясновидцы.

Классен заметил, что «Эней троянский был не только славянин, но именно Русс». Классен не сомневался, что Троя находилась на русской земле.

Попробуем в этом разобраться.

Георгий Арнаудов писал: «Пожалуй, ни один человек в мировой археологии не наделал столько шума, как Генрих Шлиман — малоизвестный до того бизнесмен, не имевший археологического образования и вдруг осмелившийся утверждать, что бессмертная «Илиада» Гомера указала ему путь к развалинам древнейшего города Трои, которые он нашел. Это утверждение было принято с большим шумом, но и с сомнением.

Отец Генриха — деревенский священник, лишенный сана за неуемный интерес к женщинам — не мог дать сыну систематического образования, но вызвал у него своими рассказами интерес к Древней Греции.

Подросший Генрих работал в лавке бакалейщиком, затем бухгалтером. Позже решил плыть кораблем в Венесуэлу. Попал в кораблекрушение. Чудом спасся и осел в Голландии. Здесь, работая бухгалтером, он изучил несколько иностранных языков, в том числе и русский. Ему повезло…

В 25 лет — представитель торговой фирмы в Санкт-Петербурге. Из России он уехал в Америку, в Лос-Анджелес, за наследством умершего брата. Наследства не получил. Обогатился на золотоискательстве. Чуть не погиб, перебираясь через Панамский перешеек на пути в Европу. Вернулся в Санкт-Петербург коммерсантом, женился. Брак был неудачен, несмотря на то что чета имела троих детей. Только через 17 лет Шлиман решил развестись с русской женой и вынужден был сделать это в Америке, где условия развода были проще.

Будучи достаточно богатым коммерсантом, он решил осуществить свою юношескую мечту — стать археологом.

Он начал с того, что организовал экспедицию в Грецию, где откопал несколько ценных руин. В то же время он по письму старого друга познакомился со своей будущей второй женой — семнадцатилетней Софией. Она достойно оценила идеи своего уже немолодого супруга, одержимого поисками легендарной Трои.

Первые раскопки не увенчались успехом. Только через несколько лет рабочие, проводившие раскопки, натолкнулись на какой-то крупный металлический предмет.

— В связи с днем рождения объявляем праздник, — заявил Генрих — работа возобновится через несколько дней.

Вместе с Софией Генрих тайно откопал клад — в нем оказались сокровища легендарного царя Трои: там было свыше 10 000 предметов из золота: диадемы, браслеты, серьги, кольца, кубки, статуэтки…

Было ли это на самом деле? Многие ученые оспаривают сей факт, высказывая ряд аргументов. Клад откопан в слоях земли, на несколько сот лет отступающих от слоев, которые соответствуют событиям, описываемым в гомеровской «Илиаде». Кроме самого Шлимана и его молодой жены, не было свидетелей находки, клад мог быть заполнен предметами, за многие годы закупленными у антикваров. У Шлимана было достаточно денег на подобную фальсификацию, а авантюрный характер его мог смутить любого.

Находка троянского клада произвела эффект взорвавшейся бомбы и принесла Шлиману баснословную славу.

В один прекрасный день он стал всемирно знаменит. Его славу не смогли затмить ни споры ученых, ни судебные процессы с турецким правительством, подавшим на Шлимана в суд за незаконный вывоз сокровищ Трои в Грецию. Как говорится, победителя не судят. Генрих Шлиман доказал главное — исторические легенды, мифы, фольклор опираются порой на подлинную историю человечества. Они могут стать основой для исторических исследований, археологических поясков, могут содействовать устранению белых страниц в книге истории.

Рис. 115. Схема Конрада Мюллера: Восточная Европа но данным Идриси. Троя находится на северо-восток от Киева! Краткие сообщения Института археологии, вып. XLIII)

Сокровища Трои пережили еще одно, второе рождение. В свое время они были экспонированы в Берлине, в Пергамон-музее. После падения Берлина и бомбежки города во время Второй мировой войны сокровища Шлимана исчезли.

Прошло полвека, и вдруг выяснилось, что сокровища были вывезены советскими войсками в Россию. Долгое время они были недоступны для всеобщего обозрения. И лишь недавно впервые за последние полвека была организована выставка предметов из коллекции Шлимана».

Так родилось и возродилось «золото Трои», возможно состряпанное авантюристом, после которого ничего интересного в «Трое» найдено не было. Город был, но все, что можно было сохранить, сохранялось в одном-единственном кладе! Вы этому верите?

А теперь возвращаемся к «русской Трое».

Придя к власти, Ярослав, принявший титул «Владимир», принес в Киев главу Папы Римского Климента, построил Золотые ворота, сделал главным храмом Софию и распространил слух, что Киев — это бывшая Троя, предшествовавшая Константинополю.

«Как Господь, всесильный и щедрый, не поставил прекрасное Солнце на одном месте, чтобы оно оттуда с высоты освещало вселенную, но дал проходить ему и восток, и юг, и запад, славно установив порядок в похвалу Своему великому имени, так и это церковное солнце, Твой угодник, а наш заступник, священномученик Климент, которого прославляю, сделал так, что пришел Христос Бог наш (по преизобильной милости Своей) от Рима в Херсон, от Херсона — в нашу Русскую страну для спасения верных».

Рим — Херсон — Русская страна. В этом сложном сравнении, с которого и начинается русская часть «Слова на обновление», Климент уподобляется солнцу. Путь солнца очерчен: с востока — через юг — на запад; путь Климента (умышленно или нет, подчеркнуто противоположное направление движения, в то же время это соответствует реальному направлению) — с запада (Рим) — через юг (Корсунь-Херсонес) — на восток («Русская страна»), если брать заточку отсчета Киев. Все в этом мире движется, и движение совершается по воле Бога. В «Слове на обновление» перемещается и сам Христос — в своих учениках: Рим (но Рим христианский — Римская церковь) — Херсонес — Киев (а в Киеве опять Рим: Климент Римский). «Слово на обновление», таким образом, включает Русь в христианский мир. Христианство перемещается из города в город, распространяется от Рима через Херсонес, до Киева (не менее значимого в определенном смысле, чем Рим).

Согласно «Слову на обновление Десятинной церкви», христианство утверждалось на Руси учеником апостола Петра Климентом и стараниями князя Владимира.

Но создать Третий, «украинский», Рим не успели. Усобицы и затем нашествие татар окончательно подорвали значение Киева. И Третьим Римом сделали Москву.

А как же с Троей, предшествовавшей «Риму»?

На Киевских горах имеются многочисленные пещеры, о которых сложено немало легенд.

Александр Гваньини (1581), итальянец по происхождению, позднее — начальник пехоты Войска Польского, а в годы войны Польши с Россией — комендант Витебска, сообщает, что в Киеве, «кроме остатков прошлого величия, есть обширные подземные пещеры, прокопанные под землей на большие расстояния, по утверждению некоторых, на 80 миль. В этих пещерах видны древние гробницы и тела давно похороненных знаменитых русских мужей, которые кажутся целыми, недавно положенными. Монахи русского обряда показывают их чужестранцам и пришельцам».

Описанные Гваньини «нетленные» тела позднее стали не менее загадочным явлением, нежели сами пещеры. Легенды о связи мощей со «святостью» людей и «святостью» места, в котором они похоронены, распространяли монахи Печерского монастыря, а многочисленные богомольцы разносили их по всей Европе.

Станислав Сарниций в конце XVI века писал: «И как некогда римляне баснословили о северных и индийских уродах и диковинах, так русские теперь стараются уверить других в своих чудесах и героях, которых зовут богатырями, то есть полубогами. Они погребены, по русскому обычаю, в горных пещерах, которые будто бы как подземные коридоры тянутся на огромное пространство даже до Новгорода Великого. Только то несомненно и считается за чудо богомольцами, стекающимися в Киев, что монахи показывают там нетленные тела князей, которые, благодаря какому-то там особому свойству местности, остаются без всякого повреждения много лет. Киевляне относят это к религии и приписывают святости места».

Особенно поэтические легенды о киевских пещерах мы находим в дневнике Эриха Лясоты, славянина по происхождению, который по поручению немецкого императора Рудольфа ездил в 1594 году к запорожским казакам. На пути в Сечь Лясота остановился в Киеве.

Рис. 116. Преподобный Илья Муромец. Иконописное изображение

«От этого монастыря (Печерского), — писал Лясота, — под гору, близ воды, находится сад, в котором есть большое подземелье или ямы, называемые у них печурками; они выделаны в горе, в слое чистой глины, направляясь во все стороны, со многими ходами, которые бывают в рост человеческий и выше, иногда же так низки, что надо нагибаться, широки, однако ж, настолько, что двое могут разойтись: в древности в них хоронили покойников, тела, лежащие там, большей частью еще нетленны».

Далее Лясота рассказывает о захоронении какого-то богатыря Чобитько. По преданию, на него напало множество врагов в то время, когда он надевал сапоги, и так как в спешке богатырь не мог отыскать оружие, то защищался сапогом, который еще не успел обуть. Так и победил всех врагов. С тех пор его и прозвали Чобитько (сапог по-украински — чобiт). Говорят, народ в XVI–XVII веках называл Чобитьком древнерусского богатыря Илью Муромца, который якобы был погребен в пещерах. Илья Муромец был огромного роста — 177 сантиметров, умер в возрасте 45 лет. Останки его и до сего дня можно увидеть в пещерах.[160]

А вот еще одна легенда, записанная Лясотой в Киеве, о двух друзьях, похороненных в каменной гробнице в пещерах. Еще при жизни они поклялись после смерти лежать в одной гробнице: один — слева, другой — справа. Случилось так, что один из друзей отправился в путешествие на длительное время, а когда возвратился в Киев, то узнал, что его друг умер три года назад. Живой пошел к гробнице и увидел, что покойник лежит не на своем месте, и попросил его передвинуться. Покойник выполнил просьбу друга. Тот лег рядом и тотчас умер.

В 40-х годах XVII века в Киеве неоднократно бывал инженер Войска Польского (француз по происхождению) Гильом Боплан. Он в деталях познакомился с городом и оставил потомкам ценные свидетельства о нем. Упоминает Боплан и о пещерах: «На полмилю ниже Киева лежит селение Печеры с большим монастырем. Близ монастыря, под горою, находятся пещеры, род подкопов, в которых (около 1500 лет) сохраняются тела, подобные египетским мумиям». Из разговоров с киевлянами Боплан узнал, что в этих пещерах еще в то время, когда на Руси официальной религией было язычество, первые христиане выкопали подземные церкви и совершали там богослужения.

В пещерах Боплану показывали знаменитого святого Иоанна, который по пояс находился в земле. Монахи рассказывали ему, что Иоанн, предчувствуя свой конец, выкопал для себя глубокую могилу; попрощавшись с братией, он опустился в нее, но по милосердию Всевышнего лишь по пояс, хотя она была значительно глубже.

Боплан сообщает также, что в пещерах сохраняют и показывают мироточивые головы в чашах: миро, исходящее из них, вылечивает многие болезни.

О «нетленных» телах Боплан пишет так: «Я со своей стороны не нахожу большого различия между этими телами и египетскими мумиями, кроме того, что они менее черны и менее тяжелы. Я думаю, что они сохранились неповрежденными в течение такого долгого времени благодаря природе тех гротов или мин, где находились. Пещеры эти песчаны и каменисты, сухи и теплы зимою, прохладны и совершенно сухи летом».

Через 13 лет после Боплана в Киеве побывал архидиакон Павел Алеппский. В одном из разделов своей книги о странствиях Макария Павел Алеппский рассказывает о Киеве. Это описание несколько тенденциозно, что объясняется солидарностью автора с духовенством Киева. Вот как он описывает посещение пещер: «Мы шли со множеством восковых свечей и видели мощи, все еще облаченные в свои отшельнические одежды, с узкими железными поясами; все они остались до сих пор в том виде, в каком постигла их блаженная смерть. Мы удостоверились нашими собственными глазами и были очевидцами и свидетелями поразительных чудес; ибо как же иначе объяснить, если не чудом, что тела их сохранились, как живые, в их естественном состоянии без всяких искусственных средств».

Знал ли Павел Алеппский, что тела сохранились вовсе не от «чуда»? Наверно, знал. Но, будучи служителем церкви, он пытался поддержать версию киевских монахов о «святости» пещер.

«Вдоль всего подземелья, — пишет далее Павел Алеппский, — идут маленькие кельи, годные быть жилищем разве для малых детей; в таких комнатках, где трудно было поворотиться, святые жили тем не менее целые года без хлеба, питаясь одними травами. Некоторые запирались навсегда в своих кельях и довольствовались пищей и питьем, которое им подавали через отверстия. Один зарыл себя в землю по пояс, в таком положении проводил жизнь и умер; он еще и теперь стоит там как живой».

Продолжая описание пещер, Павел Алеппский сообщает, что под землей, недалеко от келий монахов, находится красивая церковь с иконостасом, где монастырские священники и до сего времени проводят богослужения. В этом подземелье есть еще три церкви, и в каждой — иконостас. Он отмечает, что вблизи келий «святых» находятся деревянные столбы, к которым привязывают юродивых, и они быстро поправляются. Сам по себе факт, отмеченный Павлом Алеппским, имел место в пещерах (упоминание о нем можно встретить и позже), а вот с тем, что юродивые излечивались таким образом, конечно, согласиться невозможно.

В трудах некоторых иностранных писателей и ученых конца первой половины XVII века, в частности польского писателя Флора, сообщалось, что киевские пещеры были основаны итальянскими купцами и проходили под Днепром вплоть до Чернигова, Смоленска и Москвы.

Подобные безосновательные фантастические утверждения встречаются в книге Андрея Целлария «Описание Польши» (1659). Со слов Пацева, одного из киевских пасторов августинского вероисповедания, Целларий рассказывает, что от Киева до Смоленска существуют подземные ходы, и та их часть, которая идет под течением Днепра, имеет литые своды, из чего можно сделать вывод, сколько труда и расходов нужно для подобного сооружения и каким великим было прошлое Киева.

Целларию, одному из образованнейших людей своего времени, и в голову не пришло критически отнестись к подобным сведениям.

Первые попытки научного подхода к изучению киевских пещер относятся к третьей четверти XVII века и связываются с деятельностью пастора города Вильно Иоанна Гербиния. Гербиний установил отношения с православными духовными учеными, в частности с архимандритом Киево-Печерского монастыря Иннокентием Гизелом. Последний, по просьбе Гербиния, пересылает ему материалы, которые легли в основу книги о подземном Киеве.

Опираясь на убедительные факты, Гербиний опровергает легенды о многокилометровой протяженности киевских пещер, доказывает их искусственное происхождение, рассматривает вопрос о времени сооружения и характере использования этих подземелий.

«Несправедливо мнение польского писателя Флора, — пишет Гербиний, — утверждающего, будто пещеры тянутся под руслом Днепра и простираются до Чернигова, Смоленска, Москвы и Печоры.

Рис. 117. Знаки эти были начертаны каким-то острый орудием и прекрасно сохранились в твердом лессе. К сожалению, это было все, что удаюсь сохранить для науки, ибо самая пещера в настоящее время совершенно разрушена

Пещеры киевские не так глубоки, чтобы проходить под руслом Днепра; а наименованные города отстоят на таком пространстве от Киева, что поверить самой возможности существования подземного хода на таком протяжении — нелепо. Также невероятны и противны свидетельствам очевидцев уверения Флора и Фрелихия, что пещеры русские выложены медью. Ибо где же взять столько меди, чтобы выложить ею пещеры, простирающиеся на 100 немецких миль. Удивляюсь ученым мужам!»

По Гербинию, киевские пещеры выкопаны русскими монахами. Они имели разное назначение: были убежищем от язычников и татар; здесь проводили богослужения; хоронили умерших (катакомбные кладбища); служили они и жильем. В отдельных случаях подземные ходы выкапывали военные и использовали их как подкопы или потайные выходы — потерны — из крепостей и замков. При раскопках г. Хвойка в усадьбе Зайцева на высоте 23 саженей от уровня земли была открыта в слое лёсса небольшая (75 сантиметров в высоту) пещера, гладкие стены которой были покрыты какими-то надписями, продолжение которых было до прибытия исследователей уже уничтожено лопатами рабочих. Спустившиеся в пещеру господа Хвойка и Б. И. Ханенко успели скопировать оставшиеся знаки в последовательном порядке, получив ряд сочетаний.

Но на территории Киева есть и более древние пещеры — каменного века. Это пещеры Кирилловских высот. Им около 4000 лет. Поздненеолитическая эпоха. Существовало предание, что в одной из пещер лежат трупы героев Троянской войны. Но захоронений Гектора, Ахилла и остальных их сподвижников по Троянской войне ныне уже нет. Да, вероятно, никогда и не было, так как Киев — это все же не Троя.

Виленский пастор Иоанн Гербиний в 1675 году опубликовал исследование под названием «Religiosae Kyovenses cryptaesive Kyovia subterranean», где опровергает устоявшееся мнение, что Киев является легендарной Троей, и заявляет, что несправедливо утверждение, будто в пещерах лежат неповрежденные тела Гектора, Приама, Ахилла и других троянских героев.

Да и как можно было поверить русским, если Восточную Европу называли Великой и Холодной Швецией и писали о ней следующее:

«На севере живут великаны и карлики. От холода земля не обработана. В южной части текла река Танаксвиль (рукав Тана) — Танаис. На запад от Танаиса — Европа, на восток Аспя. Столицей Асии был Асгард, где правил Один. В центре земли находился город Троя. Жители Трои придерживались обычаев тюрков. Асгард (Тюркланд) подчинялся Трое.

Рис. 118. Пещеры Киева-Печерской лавры. Рисунок из книги А. Нечволодова

Выходит, Троя находится к востоку от Танаиса. На этом основании и оспаривалось мнение о том, что Троя — это Киев. На карте Идриси «Тройя» тоже указана, естественно, на восток от реки Тан-Альви.

Рис. 119. Изображение хеттского воина на стене гробницы фараона Хоремхеба (около 3400 лет тому назад), В отличие от Святослава хетт изображен безусым

О том, что Ахилл чуть ли не соплеменник Святослава Игоревича, писал еще Лев Диакон в своей «Истории»: «Говорят, что скифы почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают возлияния по умершим, научившись этому то ли у своих философов Анахарсиса и Замолксиса, то ли у соратников Ахилла. Ведь Арриан пишет в своем «Описании морского берега», что сын Пелея Ахилл был скифом и происходил из городка под названием Мирмикион, лежащего у Меотидского озера. Изгнанный скифами за свой дикий, жестокий и наглый нрав, он впоследствии поселился в Фессалии. Явными доказательствами скифского происхождения Ахилла служат покрой его накидки, скрепленной застежкой, привычка сражаться пешим, белокурые волосы, светло-синие глаза, сумасбродная раздражительность и жестокость, над которыми издевался Агамемнон, порицая его следующими словами: «Распря единая, брань и убийство тебе лишь приятны». Тавроскифы и теперь еще имеют обыкновение разрешать споры убийством и кровопролитием. О том, что этот народ безрассуден, храбр, воинствен и могуч, [что] он совершает нападения на все соседние племена, утверждают многие; говорит об этом и божественный Иезекииль такими словами: «Вот я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос».

Рис. 120. Печать Святослава. Рисунок из книги В. Л. Янина «Актовые печати Древней Руси» (М., 1970)

«…A с катархонтом войска росов, Сфендославом, он решил вести переговоры. И вот (Иоанн) отрядил к нему послов с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян награду, удалился в свои области и к Киммерийскому Боспору, покинув Мисию, которая принадлежит ромеям и издавна считается частью Македонии.

…Ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды? Не упоминаю я уж о его [дальнейшей] жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое».

Итак, Лев Диакон был убежден, что Ингорь и Святослав — боспорские князья, наследники троянцев. Сохранилось описание Святослава, сделанное самим Львом Диаконом. Святослав был небольшого роста, коренастый, бороды не было, но усы были весьма длинные, на бритой голове «оселедец». Портрет Святослава можно увидеть в изображении любого запорожского казака. Однако оселедец носили еще древние хетты.

Рис. 121. Хеттская печать

Интересно сравнить изображение хеттского князя с описанием внешности Святослава.

Если уж мы сравнили описание Святослава с изображением хеттского князя, сравним заодно и их письменность.

Похоже, что какие-то «хеттские» знаки Святослав употреблял вперемешку с греческими буквами. Хотя вероятнее всего, здесь случайное совпадение прорисовок «святославицы» и хеттских знаков.

Но вернемся на тропу Троянову. Как явствует из текста «Истории», Лев Диакон считал, что Игорь и Святослав — князья из племени рос, тавроскифы, и после своих набегов они должны возвращаться к себе, на свой Боспор. В свой родной город Трою. Именно этот город завещает Владимир Мечиславу Удалому, зарезавшему Редедю-Идара. Именно этот город отдал Святослав, предок Игоря из «Слова о полку Игореве», византийцам лет за 30 до похода Игоря в степи. Именно этим городом будет владеть Олег Черниговский, основатель династии Алуабас, и его супруга Феофания Музалон.

Это знаменитый город Тмутаракань.

Рис. 122. Печать Мстислава. Из книги В. Л. Янина «Актовые печати Древней Руси» (М., 1970)

На приведенной здесь печати имеется надпись, выполненная по-гречески: «МЕСИСЛАВОС МЕГАС АРХОН РОСИАС». Об этом Мечиславе — великом архонте Росии — известно, что он, Константин Васильевич Красивый, был женат на Анастасии, сын которой — Евстафий — умер в 1033 году. Сам Мстислав (так позднее стали его называть) умер в 1036 году.

Константину Васильевичу от Владимира досталась в удел Тмутаракань, которая, правда, принадлежала адыгам.

В 1022 году Мстислав идет на касогов (адыгов). Узнав об этом, касожский князь Редедя выступил против него. И когда построились войска для битвы, сказал Редедя Мстиславу: «Зачем нам губить людей наших? Выйдем мы на бой одни, и если одолеешь ты, то все мое возьмешь себе — и жену мою и землю мою. Если же я одолею — то возьму все твое».

И согласился Мстислав. И съехались они. И предложил Редедя не оружием биться, а бороться. И начали они бороться, решив не пользоваться оружием. Долго они боролись, и стал изнемогать Мстислав, ибо Редедя был весьма силен. И взмолился Мстислав о помощи к Пресвятой Богородице и, вынув нож, ударил Редедю в гортань ножом. И был зарезан Редедя. Коварство и нарушение слова — нормальное явление у наших князей. И наложил Мстислав дань на касогов, забрав жену Редеди и детей его.[161] И, войдя в Тмутаракань, построил храм в честь Богородицы.

В 1023 году пошел Мстислав с хазарами и касогами на Ярослава. «И в 1024 году, когда Ярослав был в Новгороде, пришел из Тмутараканя Мстислав к Киеву, но не приняли его киевляне, и сел он на столе в Чернигове».

Послал Ярослав послов за море. И пришел князь их Хакон Красивый[162] с варягами. И двинулся Ярослав с Хаконом на Мстислава. И выступил Мстислав против них к городу Листвену. Была осень. Северян поставил Мстислав во главе войска против варягов, а дружину свою во флангах. И наступила ночь. Гром, молнии, дождь. И сказал Мстислав дружине своей: «Пойдем на них?» И пошел Мстислав на Ярослава. И вступили в бой северяне с варягами. И произошла страшная сечь. Поняв, что побеждает Мстислав, бежал Ярослав с Хаконом. Ярослав — в Новгород, Хакон — за море.

Увидав наутро поле боя, сказал Мстислав: «Кто этому не рад? Вот лежит северянин, а вот варяг, а своя дружина цела!»

И послал Мстислав к Ярославу посла, передав ему: «Сиди ты на столе своем в Киеве, поскольку ты старший брат, а мне пусть будет эта сторона». То есть разделил Мстислав Русь по Днепру. Правобережье отдал Ярославу, а левобережье закрепил за собою. Но Ярослав не отважился идти в Киев, сам сидел в Новгороде, а в Киев послал своих людей. Мстислав же сидел в Чернигове. В 1026 году замирились братья окончательно, а в 1036 году Мстислав умер.

Выходит, до 1036 года Ярослав в Киеве не бывал. Согласно сагам, в Киеве сидел брат наших героев Вратислав, на службу к которому переходит Эймунд, получив в лен Полоцк. К сожалению, русские летописи вообще ни слова не говорят про Братислава, так что, почему Киевская земля досталась именно ему, непонятно.

А вот в 1036 году Ярослав уже в Киеве и закладывает Святую Софию. Стало быть, ни Мстислава, ни Эймунда, ни Братислава уже нет.

Кабардинский князь Шора Бекмурзин Ногмов в своей «Истории Черкесии» приводит повесть о князе Идаре и уничтожении Тмутараканского княжества (не дошедшую до русских бытописателей):

«Предание сохранило нам занимательное повествование о внуке знаменитого Инала, князе Идаре. Как выше упомянуто, Инал был женат три раза. От третьей жены у него осталось два сына: Унармес и Кирмиш, которые женились на адыхских княжнах. Унармес оставил сына Тохтамыша, владевшего Кабардой. Кирмиш умер, оставив беременную жену, которая была взята в дом к родителю своему Хамишеву. Будучи у него, она родила сына, которого назвали Идаром. Он воспитывался у матери до совершеннолетия. За его хороший характер и отличные способности дед его, Хамишев Бжедухский, князь Эльжеруко и весь адыхейский народ, несмотря на юные его лета, страстно его любили и питали к нему особенное уважение. Все находили в нем по приветливости и добродетелям великое сходство с князем Иналом. Когда же он возмужал, то стал помышлять о покорении соседственных народов и с этой целью собрал войско из кахов и чапсогов и повел его на Тамтаракайское княжество и Хазарское царство.

Судьба благоприятствовала его предприятиям: он возвратился с богатой добычей и множеством пленных. Дед его, Эльжеруко Бжедухский, и могучий великан Редедя. сопутствовали ему в набегах. Не было в адыхейском народе никого, кто бы мог устоять против силы Редеди; почему современники прославили его в следующей песне: «Ой Ридадя, о Ридадя махо ореда, о Ридадя махо!», то есть «Редедя, Редедя, многосчастливый Редедя!» Эту песню и ныне поют во время свадьбы, жатвы или сенокоса, когда народ бывает в сборе.

Долгое время адыхейцы жили спокойно, не тревожимые никакими нашествиями от врагов внешних. Князь Идар с Эльжеруко Хамишевым и Редедею, собрав кахов, хагаков и воинов из других адыхейских племен, пошли на Тамтаракай. Тамтаракайцы вышли к ним навстречу со своим ополчением; когда обе армии сблизились, Редедя, по обычаю тогдашних времен, захотел решить участь войны единоборством. Он стал просить у тамтаракайского князя бойца и говорил ему: «Сить сшха дгакодра набжегухер дыд дзехарик тлиик сшха иткутира», то есть «Чтобы не терять с обеих сторон войска, не проливать напрасно крови и не разрывать дружбы, одолей меня и возьми все, что имею». Князь тамтараканский согласился и не стал искать в своем войске единоборца, а пошел сам на вызов великана. Противники сняли с себя оружие, положили его на землю и начали борьбу, продолжавшуюся несколько часов. Наконец Редедя пал, и князь поразил его ножом. Происшествие это прекратило войну, и адыхейцы возвратились в отечество, более сожалея о потере лучшего воина, чем о неудаче предприятия. Спустя несколько лет после этого похода адыхейцы собрали значительное войско с намерением отомстить за смерть Редеди, а вместе с тем завоевать тамтаракайскую землю. Для увеличения своих сил они просили помощи у опсов, и те им прислали до 6000 отборных людей, с которыми отправились в Тамтаракайское княжество; несколько тысяч неприятелей вышло к ним навстречу. Много было сражений кровопролитных, много погибло людей, много разорено жилищ, много истреблено имущества, но намерение адыхейцев было непоколебимо: отомстить жестоко за смерть Редеди и уничтожить Тамтаракай.

Война продолжалась несколько времени с величайшим упорством с обеих сторон. Наконец адыхейцы победили своих врагов и разорили всю область Тамтаракайскую. После этой победы они возвратились в отечество с богатой добычей и множеством пленных. С того времени ведется пословица у адыхейских племен: «Тамтаракай ухуньме», то есть «Да будет тебе участь Тамтаракая». Еще говорят вместо брани: «Тамтаракай ух!» — «Будь ты Тамтаракаем!» Так же говорят и татары: «Тамтаракай бал», что имеет то же значение.

Без сомнения, тамтаракайский князь есть русский князь Мстислав, княживший в молодости своей в Тмутаракани. История сохранила повесть о его единоборстве с Редедею, совершенно схожую с нашим преданием. В русских летописях имя Тмутараканского удела исчезает в XII столетии с совершенной неизвестностью о той войне, которая стерла с лица земли одно из княжеств Русской державы. Но предание и в особенности пословицы, оставшиеся в народе, без сомнения, доказывают, что это событие совершено нашими предками. Русские называли их вообще косогами, по названию одного из наших племен (кегехов), которые жили всех ближе к Тмутараканскому княжеству».

Редедя, о котором выше шла речь, в «Слове о полку Игореве» назван «тмутараканским болваном». Болван, или палван (Пехлеван), означает то же самое, что и рыцарь или богатырь. Богатырь (Бахадур) — слово тюркское, палван — иранское. Однако ныне не всякого богатыря болваном называют.

В этом месте не помешает упоминание о «Тмутараканском камне». В 1793 году войсковой дьяк Егоров приехал в Санкт-Петербург и рассказал, что П. В. Пустошин нашел так называемый Тмутараканский камень, в коего честь Львов-Никольский соорудил памятник с надписью: «Свидетель веков прошедших послужил Великой Екатерине к обретению исторической истины, найденный в 1793 атаманом Головатовым. Свидетельство его свету сообщил граф Пушкин. Из былия изверг Львов-Никольский 1803:4:7: при начальстве майора Васюренцова при пастырстве протоиерея Павла Демешко».

Надпись эта была найдена на камне цоколя памятника в честь первых казаков, высадившихся на Черноморье.

Рис. 123. Тмутараканский камень. Дата ни камне: 1068 год. Хранится в Эрмитаже

Екатерина велела произвести дознание о камне и выяснила, что в конце XVIII века, уже после завоевания Россией Крыма, начались территориальные споры между казаками. Для разграничения владений была послана команда геодезистов для проведения работ по картографии местности. И из Санкт-Петербурга (возможно, самим Мусиным-Пушкиным) через Головатого Мокею Гулику, который работал с камнерезами и землемерами, ставившими межевые знаки, была послана бумага-трафарет с надписью. Камнерезы по этому трафарету из сугубо патриотических чувств и изготовили этот памятник старины.

Удивительно, но камнерезы расположили надпись на боковой стороне, причем выполнили ее, абсолютно точно копируя трафарет на бумаге, сделав его не по всей длине боковой стороны, а в две строки.

Было бы естественно, если бы надпись нанесли на широкую, свободную от каких-либо надписей или изображений сторону, однако камнерезы подошли к делу формально и расположили надпись явно неудачно.

Посмеявшись над проделками графа Мусина-Пушкина, Екатерина велела оставить камень на месте его изготовления — в Тмутаракани. Однако позже сей патриотический памятник все же был (из политических соображений) доставлен в Санкт-Петербург и удостоен места в Эрмитаже. И хотя это фальшивка, но в том числе и на его основе разработана палеография древнерусских надписей.

Надо заметить, что и специалисты, изучающие наш язык, имеют претензии к языку надписи. Мусин-Пушкин не очень хорошо владел древнерусским диалектом и написал так, как должно было быть согласно его личному пониманию истории языка. Но это уже мелочи.

Интересный документ, касающийся нашего Киева и относящийся ко временам князя Игоря, был найден в Каире (Египет). Этот древнейший киевский документ — так называемое «Киевское письмо».

Перевод письма: «Тот, кто первый среди самых главных, тот, кто украшен диадемой «Конечный и Первый», тот, кто слышит шепчущий голос и слушает громкую речь и язык — да хранит их как зеницу (ока своего) и позволит им жить, вознесясь высоко, подобно Нахшону, как первым людям правды, презирающим выгоду, дарующим любовь и доброту, представляющим милостыню, стражей спасения, чей хлеб всегда доступен каждому страннику и прохожему, святым общинам, разбросанным по всем уголкам (мира): да будет воля Владыки Мира (покоя) дать им возможность жить, как корона мира (покоя)! Теперь, наши князья и господа.

Мы, община Киева, (этим) сообщаем вам о трудном деле этого (человека) Map Яакова бен Р. Ханукки, сына (добрых людей). Он был тем, кто дает, а не тем, кто берет, до того времени, пока ему не была предрешена жестокая судьба, и брат его пошел и взял деньги у иноверцев: этот (человек) Яаков стал поручителем. Его брат шел по дороге, и тут пришли разбойники, которые убили его и взяли его деньги. Тогда пришли кредиторы и взяли этого (человека) Яакова. Они наложили железные цепи на его шею и кандалы на его ноги. Он находился в таком положении целый год (…и после…) этого мы поручились за него. Мы заплатили 60 монет, и теперь еще осталось 40 монет; поэтому мы послали его по святым общинам, чтобы они могли оказать милость ему. И теперь, наши господа, поднимите ваши глаза к небесам и поступите в соответствии с вашим добрым обычаем, вы, кто знает, как велика добродетель милостыни, как милосердие избавляет людей от смерти. Но мы не те, кто предостерегает, а те, кто напоминает, и будет милость для вас перед Владыкой, Вашим Богом. Вы будете вкушать ее в этом мире, и ее присутствие останется для мира грядущего. Только будьте сильными и обладайте мужеством добра, и не бросайте слова наши себе за спину; и пусть Всесущий благословит вас и восстановит Иерусалим в ваши дни, и спасет вас и также нас с вами.

Рис. 124.

Как видим, в X веке в Киеве жили не только благочестивые иудеи, но и разбойники-иноверцы.

Ал-Масуди в своей работе «Muruj aldahab» (около 943–947 годов) сообщает данные о постоянной наемной армии хазарских царей. Командующий этой армией был отмечен титулом «вазир». Текст и перевод этого отрывка таков: «В этой хазарской стране мусульмане являются преобладающей силой, потому что они составляют царскую армию. Они известны в этой хазарской стране, как al'arsiya (Арсийя), и они пришельцы из страны Кваризм. В древние времена, вслед за появлением ислама, появились в их странах засуха и мор, и поэтому они пришли к хазарскому царю. Они были людьми сильными и смелыми, и хазарский царь полагается на них в своих войсках. Они остались жить в его стране на определенных условиях.

Первым условием было то, что они могут открыто исповедовать их религию, иметь мечети и возможность созывать молящихся.

Кроме того, им принадлежала должность вазиров. В настоящее время (как и обычно) вазир один из них. Его имя Ахмад б. Куйа. Далее, когда хазарский царь воюет с мусульманами, они (арсийя) не должны сражаться с единоверцами. Но они совместно с царем сражаются против всех неверных. Сейчас около 7000 из них скачут с царем; лучники с нагрудниками, шлемами, в кольчугах. Некоторые из них имеют копья, оснащены и вооружены, как мусульмане-копейщики.

Они (арсийя) имеют также мусульманских судей…

Никто из царей Востока в этой части света не имеет наемной армии, кроме царя хазар.

Все мусульмане в тех странах известны по имени этих людей: Arsiya».

Ал-Масуди продолжает далее, что после 300 года хиджры (912 год нашей эры) около 500 судов руси, каждое из которых может нести 100 человек (всего около 50 000 воинов), прибыло ко входу в Керченский пролив, и у хазарского царя попросили разрешения проплыть вниз по его реке и таким образом достичь Каспийского моря. Хазарский царь, не имея собственного военного флота, согласился при условии предоставления ему половины добычи. Русы разграбили Азербайджан, Гил и Дайлам.

Арсийя и другие мусульмане, проживающие в хазарской земле, узнали, что сделали русы, и сказали хазарскому царю: «Дай нам возможность разделаться с этими людьми. Они напали на земли наших мусульманских братьев и пролили кровь, а также поработили их женщин и детей». Хазарский царь был не в состоянии противостоять им. Он послал сообщение к руси о решении мусульман сражаться с ними.

Мусульмане собрались, пошли навстречу им вниз по реке.

Когда два войска встретились, то русы высадились со своих судов. Мусульман же было 15 000 на конях и с оружием — и сверх того с ними были христиане, живущие в городе Атиль. Битва длилась три дня, и Бог помог мусульманам. Русы были поражены мечом, убиты и потоплены. Всего убитых мусульманами на берегу хазарской реки насчитывалось 30 000. Только 5000 человек из них бежало и смогло вернуться на суда, достичь другого берега реки Атиль, который находится по дороге в страну буртасов».

Из текста Ал-Масуди ясно, что начальник наемных войск, занимавший пост вазира, был, используя современную терминологию, министром вооруженных сил Хазарии. В его руках была оборона страны — конечно, ее северных и западных границ — от врагов-немусульман. Поэтому мы можем принять версию, что этот хазарский вазир основал или укрепил гарнизоны на Днепре в качестве меры предосторожности после падения Аварской державы. Эта катастрофа должна была потрясти соседей. Внезапно исчезло могущественное политическое и экономическое образование, существовавшее в течение почти 250 лет.

Рис. 125. Надпись на камне Маяцкого городища, выполненная степными рунами. Из книги Г. Ф. Турчанинова «Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы» (Л., 1971)

Уже было указано выше, что холм рядом с основной Киевской крепостью, Берестово, в летописях называется «Угорское». Русское слово «угрин» происходит от старой формы ongur, которая связана с именем хорошо известного кочевого народа оногур (Onogbr). Подобным же образом киевскорусское «угрин» — «венгр» также произошло от той же самой исходной формы onogur.

Хазары пользовались в быту не «священным» письмом, ивритом, а степными рунами. Так, на одном и камней Маяцкото городища найдена надпись «БЕН АТЫФ» — «сын милостивого».

Хазария была крупной торговой державой. «Находки куфических монет Верхнего Поволжья, Оки, Верхнего Поднепровья более древние по составу, чем киевские. Основное направление восточной торговли в VIII–IX веках не захватывало Среднего Поднепровья. Торговые связи Киева и Среднего Поднепровья со Средней Азией начали развиваться тогда, когда Волжский торговый путь уже начал хиреть и значение его стало падать. Находки византийских монет IX–X веков в Киеве тоже крайне редки (их всего штук 40 против сотен восточных дирхемов). Малое число монет Византии свидетельствует о незначительных связях с Византией».[163]

Торговый путь шел «из варяг в хазары» — в Скандинавии обнаружено более 40 000 арабских дирхемов, византийских же монет всего 200, то есть 0,5 %.

В Киеве IX–X веков никаких следов христианства не обнаружено. Отмечается также ничтожно малое количество византийских предметов до XI века.

Л. В. Алексеев в книге «Полоцкая земля» (М., 1966) пишет: «Современные данные археологии и топонимики показывают, что в эпоху раннего железа Восточную Европу населяло три крупных группы племен. Первая, ирано-язычная, занимала Крымский полуостров, Кубань, Нижний Дон, Нижний Днепр и доходила на севере до водораздела Сейма, Десны и Оки… Вторая, финно-язычная группа, охватывала все Верхнее Поволжье, бассейн Средней и Нижней Оки, на западе доходила до озера Эзель и оставила так называемую Дьяковскую культуру. Третья, балто-язычная, охватывала все Верхнее Поднепровье (включая Киев, правобережье Сейма, верхнюю Оку) и уходила на запад в Прибалтику».

Топонимика это полностью подтверждает.

«Каким образом славяне одновременно появляются на громадной территории и притом без каких-либо признаков массового переселения в эти территории нового для них народа?» — спрашивает М. И. Артамонов.[164]

А и не было никакого массового переселения. Местные племена просто постепенно перешли на язык «администрации» и торговцев, ибо начальники (князья и дружинники) были чужаками, выходцами из Центральной Европы и Южной Прибалтики, их разговорным койне стал славянский.

Этот же язык был и языком торговцев-рахдонитов, большей частью венедов и евреев. От них и нахватались.

Ох уж эти симиты! Даже наш язык нам навязали — из вредности!

В связи с тем подлым фактом, что шведские бандиты и торговцы-симиты навязали нам наш великий и могучий русский язык, сообщу кое-что и о самих симитах.

Я долго изучал проблему происхождения симитов, «свалившихся на нашу голову». И вот что выяснил. По русским летописям, первый человек родился в Москве — это был Адам, прародитель всех людей. Но он не был симитом. Не было еще народностей.

Симиты[165] — это потомки Сима. Они вышли из Египта. Тогда они назывались не симитами (так их обзовут позднее), а аборигенами. И бог их первых обучил искусству письма. И стали они единственным цивилизованным народом на земле. Затем аборигенов бог Сатурн переселил в Беотию к царю Янусу. Так они стали европейцами по желанию божию.

О переселении евреев из Италии от священной горы Везувий (где, как указывает Элизе Реклю, Иисус спускался в ад к грешникам) по западному берегу полуострова в Швейцарию и Австрию, затем на Балканы, а оттуда — на Ближний Восток (в Великую Армению) — сообщает Священное Писание евреев — Тора. С Ближнего Востока часть еврейского народа переселилась на юг России, образовав Новый Израиль — Хазарию, куда учиться мудрости приезжал сам Мефодий, обучившись именно здесь русской грамоте, как о том свидетельствует Русская церковь. Стоит сравнить еврейскую письменность с глаголицеи, и станет ясно: некоторые знаки есть в еврейской, но их нет в греческой письменности.

Рис. 126. «Ангельские» алфавиты. Рисунок из Краткой еврейской энциклопедии (Иерусалим. 1976)

Как известно, ангелы, сидящие незримо у нас на плечах, записывают добрые и злые наши дела. При этом они пользуются каким-то алфавитом. Мне известно три ангельских алфавита, которые и приведены на нашем рисунке. Рядом для сравнения приведен еврейский алфавит, как один из самых близких к «ангельским». Письменности евреев обучил сам бог Сатурн, хоть и не ангел, но все же небожитель.

Н. А. Морозов в своем знаменитом труде «Христос» писал: «Через сорок лет (со времени бегства из Миц-Рима, то есть из окрестностей Везувия) в первый день одиннадцатого месяца (января) Избавитель сказал народу: «Громовержец, наш бог, говорил нам на горе Опустошителе (ХРБ):[166] «Полно вам жить на этой горе. Отправляйтесь в путь и пойдите (проповедовать единобожие) в родные горы и ко всем соседям в равнинах, горах и долинах, и в Южном крае, и на берегу Генуэзского моря и на Монбланских горах вплоть до великой реки Прута (Дуная).

Но так как мне одному было непосильно улаживать все ваши затруднения и распри, то я взял из вас мудрых и известных мужей и сделал их над вами тысяченачальниками, сотниками, пятидесятниками, десятниками и надзирателями. Мы отправились от горы Опустошителя и шли по всей этой великой и страшной степи по Флегрейским полям и дошли до Умбрийских гор (ХРЕ-АМРИ), которые дает вам Громовержец, ваш Бог, и дошли до Кадикса на Роне».

Здесь автор, по-видимому, называет Кадиксом на Роне современную Женеву, так как далее говорит об очень страшных горах.

«Мы повернули в пустыню по дороге к Краевому морю, — говорится во второй главе, — и много времени кружились около Чертова хребта (Diablereux в верхнеронской долине за Женевским озером), но Громовержец мне сказал: «Полно вам обходить эти горы! Обратитесь к северу и идите мимо границы ваших братьев, сынов Эсу, живущих на Чертовом хребте, но не начинайте с ними войны, потому что я отдал им эту гору. Все съестное покупайте у них на серебро».

И мы шли мимо наших братьев на пути, идущем по равнине от Айлта и Эцин-Гебра, потом повернулись и пошли по дороге к равнине. Там Громовержец мне сказал: «Не вступай здесь во вражду с жителями, потому что я отдал Эр (Юру) во владение латинам. Прежде жили там амиены (АМИМ — великий и многочисленный народ, высокий как англы, ЭНКН — янки).[167] Они прежде считались рафами (РФА), как и англы; туземцы же называют их амиенами, а на Чертовой горе прежде жили геры (ХР), но дети Эсу (Рима) прогнали их и поселились вместо них. А теперь идите в долину Зард (ЗРД)».

И мы шли от Кадикса на Роне (КДШ В-РНЭ) до долины Зард 38 лет, пока не вымерли все наши совершеннолетние мужчины, сожалевшие о прежней жизни».

Затем автор, позабыв, что он перед тем говорил об амиенах и энках, опять повторяет буквально то же самое через несколько строк и заканчивает: «Встаньте же и перейдите реку Арно (АРИН), я передаю в ваши руки Сихона (СИХН), царя Козней (ХШБУН), и его землю (по-видимому, Геную).

Я послал к нему послов из восточной равнины с мирными словами, но он вышел сражаться против нас со всем своим народом при Иеце. Мы завоевали все его города от Эрера на берегу Арно, до Холма Свидетельства (ГЛЭД), только к земле Эмов (ЭМУН — вероятно, французов, называвших друг друга «ami») мы не подходили по прибрежью потока Ивка (ИБК).

Здесь мы повернули назад и пошли по дороге к Васану (город Bassano в Ломбардии). Но царь этой страны Ог (Эуг) вышел против нас на сражение при Адрии (которая до сих пор существует под этим именем, близ устья реки По, а река По у древних латинских авторов называется Иорданом — Eridadus — соответственно библейскому начертанию Ирдн). Мы поразили его и завоевали все его многочисленные города, укрепленные высокими стенами, порогами и запорами (Верона, Падуя, Феррара, Болонья, Парма, Модена; нигде не было в Средние века столько больших городов), всю Арговскую область (АРГБ), от потока Арно до Германских (ХРМУН) гор (Тироля), которые венецианцы называют ШРИН, а умбры (ЭМРИ) называют ШНИР (или ШНИГ).

Только Ог один остался из всех рафов. И вот гроб его железный, вот он в Равенне (РВЕ) у умбров, длина его девять мужских локтей, а ширина четыре» (Гробница Теодориха готского — 454–526 годов в Равенне). «Желал бы я увидеть и ту добрую землю за Эриданом, Венчанную Гору (Monte Rosa?) и Монблан (ЛБН — белая гора, Албион), но Громовержец разгневался на меня за вас и сказал мне: «Полно! Не говори мне более об этом. Взойди на вершину Пасги (ПСГЕ), подними глаза твои к западу, и к северу, и к югу, и к востоку, и дай наставление Иисусу, потому что он введет народ во владение землею, которую ты увидишь».

Затем рассказывается, как Избавитель начал делать наставления тут же в долине около дома Пасги (ПЭУР)…

Храните свои души, чтобы не забыть вам о том дне, когда вы стояли перед Громовержцем, вашим богом, у горы Опустошителя (Хориб — horribilis), а гора горела огнем до самых небес при мраке, облаке и туче, и говорил вам Громовержец из среды огня, и вы слышали его голос, но не видели его фигуры. Он вывел вас оттуда, из Миц-Рима, из железоплавильной печи, чтобы вы были его избранным народом».

«Слышал ли какой-нибудь народ голос Громовержца, говорящего из среды огня и остался ли после того жив? Пытался ли какой-нибудь бог избрать себе народ из среды другого народа знамениями и чудесами, и испытаниями, и войною, и великими ужасами, как сделал это Громовержец, наш бог, в Миц-Риме перед нашими глазами? С неба дал он слышать вам свой голос и на земле показал вам свой великий огонь, и вы слышали его (громовые) слова посреди огня.

— Так, — прибавляет рассказчик, — говорил Избавитель на берегу Эридана, когда его сторонники овладели землею на восток от Эрэра на берегу реки Арно до горы Сиан (ШИАН), то есть Германской (ХРМУН), и до моря равнины при подошве Пасги».

Какое же это Море Равнины при подошве горы Пасги?

Пасгой названа в Библии вершина какой-то горы Небу (НБУ). Тут все еще дышит грохотом извержения Везувия, и потому я только пробую перенести место действия из Палестины, где все это явно неприемлемо с географической точки зрения, в Италию и ее окрестности.

Я признаю за моим читателем полное право найти что-либо лучше того, что я предложил ему гипотетически в предыдущих строках. «Ищите и найдете», — говорил евангельский учитель, но только искать надо с разумением, а не как попало, иначе вы можете ткнуть пальцем на карте во что-нибудь не многим лучшее, чем Мертвое море. По отношению к огнедышащей горе, на которой, по библейским книгам, были расслышаны Избавителем в раскатах грома десять заповедей, не может быть другого выбора, кроме Везувия. Город Адрия, куда Избавитель привел беглецов из опустошенной Везувием цветущей местности, здесь назван прямо; народ умбры назван умры (или эмры) город Бассано к северо-западу от Венеции назван прямо по имени: Вассан. Город Масса (Исход, 17, 7), где Моисей извлек воду из скалы ударом своего посоха, существует и теперь к северо-западу от Феррары. Город Реховот, где царствовал Саул над Эдемом (Римом) (Бытие, 36, 37) и теперь называется Реджио, к востоку от Пары — библейского Парана (Второзаконие, 33, 2 и Числа, 10, 12).

Значит, поток Арно и есть итальянская река Арно. а гора Ливан есть Альбион-Монблан, так как оба слова значат на своих языках одно и то же: «Белая Гора». Гора Сеир значит Чертова гора, и действительно, в верхнем течении Роны, раньше, чем она впадает в Женевское озеро, есть Чертовы горы. Кроме того, и Флегрейские поля заслуживают такого же имени; и современная река По действительно называется у латинских авторов Иорданом (Эриданом). Остается только отожествить и другие библейские названия с именами, находящимися на современных картах Италии и близких к ней стран».

Итак, внимательно исследовав библейские тексты, господин Морозов пришел к выводу, что вся история еврейского народа протекала вначале не на Ближнем Востоке, а в Италии, откуда он переселился из-за природных катаклизмов вначале в Центральную Европу, затем прошли через Балканы на Ближний Восток и в южнорусские земли.

Как мы уже знаем, на территории нынешнего СНГ в VI–VII веках жили балты, угро-финны и иранцы. Ни одного русского или белоруса еще не было. Нигде. Так что топонимику славянскую здесь искать бесполезно. Западнее балтов — Одера топонимика кельтская. «Неман» — имя кельтской богини. Висла — «текущая» (по-кельтски). Дубна — «глубокая» (по-кельтски). Морава и Богемия — это тоже кельтские наименования.

Южнее Дуная — иллирийская и фракийская топонимика.

Территория антов — Буг, Днестр, Тибр — иранская топонимика. Славянской же вообще нет. Славянам нет места на карте.

Но не с неба же славяне свалились? Оказывается, после нашествия гуннов большая часть иранцев вынуждена была выселиться из милых их сердцу степей в зоны лесостепи и заселить венгерские, чешские, польские и восточногерманские земли. Здесь они вынуждены были перейти с отгонного животноводства на содержание в стойлах. Меняется уклад их жизни. Многим навыкам пришлось обучаться у местного населения, с которым пришлые племена начали интегрироваться в единый этнос, и постепенно на основе вендов-балтов и иранцев-сармат образуется племенное единство — венедские сарматы — саки-винды — склавины.

Они-то и послужили той основой, которая дала позднее славянский народ, образовавшийся из конгломерата балтов, иранцев, кельтов, германцев и иллирийцев. Языком у них был сильно испорченный иранцами балтский, с примесью германской лексики. Этот общепонятный жаргон и стал основой великого и могучего русского языка, а заодно белорусского, украинского и польского.

Итак, в III веке север Восточной Европы был заселен финноязычными племенами. Южнее их в лесной зоне живут племена, говорящие на балтских диалектах. Степь и лесостепь занята сарматскими племенами — аланами или ясами, говорящими на языках иранской группы (на древнеосетинском диалекте). Кроме них лишь в предгорьях Кавказского хребта и по побережью Азовского моря кочевали адыги, говорящие на языке адыго-абхазской группы.

Но стабильная жизнь длится не вечно. Страшным испытанием для народов Европы было гуннское нашествие, обрушившееся на донские степи в 70-е годы IV века. Вероятно, вместе с гуннами прибыли и тюркские племена, в частности булгары. Они всколыхнули степь, не задев жителей лесных районов, лесной ландшафт был им чужд. А вот степнякам, прежде всего сарматам-аланам, пришлось потесниться, и под давлением вновь прибывших масс людей значительная часть иранских племен устремилась на запад — в Центральную Европу. Пройдя по степям Венгрии, сарматы дошли до Восточной Германии, где им пришлось менять уклад жизни. Отгонное скотоводство в лесной и лесостепной зонах было невозможно. Пришлось вести оседлое скотоводческое хозяйство, заготавливая для скотины корма на зиму, а также заниматься охотой, рыболовством, сеять просо и ячмень. Началось активное смешение с местным населением Центральной Европы — кельтами, германцами, фракийцами, балтами и иллирийцами.

Стал возникать новый пограничный этнос, язык которого вырабатывался на основе балтского, но под сильным влиянием древнеосетинского. Этот новый этнос, сармато-венеды, впоследствии получил название «славяне».

Вопрос становления языка весьма непростой — совершенно непонятно, по крайней мере мне, как и почему образуются новые языки? Почему римляне в Галлии завоевали кельтов, и кельтское в основном население приняло навязанный им меньшинством новый язык — вульгарную латынь? Затем сюда же пришли германоязычные франки — и все вместе стали говорить не по-галльски, не по-германски, а на французском? Почему им не понравился германский?

Однако оставим этот запутанный вопрос языковедам и подчеркнем лишь результат — придя в Центральную Европу, изначально ираноязычные племена сармат-харват, сармат-сербов, русов-алан (роксолан) и русов-ясов (русьясска), смешавшись с покоренными ими балтскими племенами венедоввиндов, образовали новую этническую общность, став славянами-хорватами, славянами-сербами, славянами-русью.

Лишь часть племени роксолан, поселившаяся среди германских племен на реке Шельде, постепенно огерманилась и перешла на германский язык, закрепив за собой имя «рос».

Неизвестно, сколько времени занял этот процесс, но уже к V веку, как считают, в Центральной Европе славяне выделились из балтской и иранской группы племен. Однако никаких доказательств существования славян до VII века мне неизвестно. Многие считают, что термин «сакалиба» или «скловене», встречающийся у восточных и западных писателей, относится именно к славянам. Может быть, да, а может быть, и нет. Ибо «сакалиба» с таким же правом могло быть сарматским названием — так называлась столица саков, в которой правила царица Зарина. Да и в названии «скифы» тот же корень «сак», и «сколоты» — тоже не скловене-славяне, а племя иранское, скифское. Так что под термином «скловене» могут скрываться «сколоты-венеды», ирано-балты, уже не иранцы, но еще и не славяне либо просто еще не славяне. Хотя, несомненно, их потомки действительно стали славянами. Безусловно лишь то, что в IX веке славянский язык уже существовал — примеры этому приводит Константин Багрянородный. Это уже факт. Итак, в какой-то период времени с V по VIII век произошло важное (для нас) событие — на земле появился славянский язык.

Наиболее известным предводителем гуннов был Аттила, правитель гигантской империи, который жил в V веке. После его смерти погибла держава гуннов, распавшись вновь на племена. Консолидация степных племен шла медленно и завершиться не успела — в середине VI века в наши степи вторгся очередной поток восточных племен — авары, народ, родственный то ли эвенкам, то ли маньчжурам, то ли кетам. Но, вероятно, с ними шли и другие племена, например тюрки или монголы.

Не будем гадать, но к IX веку в наших степях жили хазары, народ угорского происхождения, но говоривший на тюркском языке, принявший в качестве государственной религии иудаизм.

В Хазарский каганат входили сами хазары, народ, живущий оседло в дельте Волги; барсилы, живущие в Восточной части Северного Кавказа, булгары. Соседями и союзниками их были сарматские племена Северного Кавказа и Подонья — аланы, предки осетин, буртасы, предки казаков и татар, ясы или степные ясы (русы) — предки казаков и левобережных украинцев. Их государство носило название Русьясска, то есть «Степная Осетия».

Слово «Русь» иранского происхождения, означает оно «светлый, степной». Те, кто жил в степи, назывались «русью», то есть «степняками» (полянами).

В лесах, «в тени», жили другие иранцы — «теневики», «савары», от «сав» — «черный, темный». Может быть, «савроматы» тоже жили в лесостепи? Саваров наши летописи именуют «северянами», однако на севере они никогда не жили.

Союзником Хазарии была Волжская Булгария, где местные финноязычные племена смешались с ираноязычными буртасами и тюрками-булгарами, дав начало татарскому народу.[168]

Моисей Каганкатваци сообщает о внешности хазар и тюрок — они носили длинные волосы. Угры и авары заплетали волосы в косы. Третий тип причесок — бритые головы — принадлежали, как мне кажется, иранцам-сарматам, чьи потомки, украинские казаки, брили головы, оставляя лишь оселедец, еще не один век.

Надо сказать, что и сарматы, и авары, и булгары, и тем более хазары имели письменность, у них было свое руническое письмо — степная руника, в настоящий момент она известна и в принципе читаема, хотя, к-сожалению, работы по тюркской рунике остаются малоизвестны нашим читателям, вероятно, потому, что неприятно праздновать изобретение русской азбуки, одновременно сообщая, что все остальные народы нашей страны к этому времени давно уже были грамотными. Надо бы просто признать, что наши предки были грамотными еще до того, как стали славянами, и вопрос был бы исчерпан.

Но вернемся в X век. На севере живут финноязычные племена, которых в скандинавских сагах называют финнами (в Финляндии), чудь (в Кирьяланде-Корелии), биармы (жители Биармии — Перми, от «пере мяа» — «земля позади»), квенны (в Квенугардии — Кенугардии, которую часто путают с Киевом, уж очень хочется как можно больше сведений найти о Киевской Руси), а также меря и мурома. Южнее финнов живут балты: в Пруссии и Литве (включавшей и Белорусские земли). Еще южнее (южнее Смоленска и Каширы) находилось государство Гардарики, населенное ясами (северянами и полянами).

Еще южнее Печенигия и Хазария.

X век — самое интересное время в нашей Истории — это век образования Древнерусского государства, как гласит предание.

Однако на территории современной Украины в X веке еще не звучала славянская речь. Не было больших городов. Не было своих летописцев. Для того чтобы появились свои историки, необходимо иметь достаточно развитую городскую культуру. Когда такие условия появляются, начинается работа по восстановлению своего прошлого. Поэтому монахи-летописцы пользуются простым приемом: они собирают все сведения, которые, как им кажется, могут относиться к их городу, их народу, их стране. Кое-что добавляют от себя, и все это выдается за факты истории. Теперь и вы держите в руках книгу таких фактов. Теперь и вы можете разобраться в том, как сочиняется история. Все в ваших руках! Дерзайте!