Киллбокс

Оно шло за ним. Оно шло, чтобы прикончить его.

— У тебя нет шансов,— сказал ему воин. — Я имею в виду, ты искусен. Для человека. Но в этом деле у тебя нет ни единого шанса в аду

Воин рассмеялся, чтобы подкрепить это заявление. Это был не совсем человеческий смех, и слышать его было неприятно.

Макколл не любил, когда ему говорили, каковы его шансы. Он слушал приказы, принимал тактические советы, но когда дело доходило до оценки результатов, он, как правило, отключался. Он долгое время был разведчиком и солдатом. Уже один этот факт свидетельствовал о его способности преодолевать трудности. Солдат, доживший до приличного срока, либо был везунчиком, либо научился смотреть риску прямо в глаза и плевать ему в лицо.

Если бы Макколл слушал – если он вообще когда-либо слушал – оценки результатов и рисков, ту чушь, которую всегда поставлял Отдел тактики, то он давно был бы мертв. На Бинарном Фортисе, в улье Вервун, на Циренхольме, на Гереоне... черт, в самом начале на Таните. Он бы точно не выжил в дерьмовой буре Предела Спасения. Оценки результатов лишали воли и вселяли уверенность. Они сообщали вам, без обиняков, бледно-голубым шрифтом, выводимым на когитаторы Тактического отдела, что вы провалитесь. Иногда они даже говорили вам, когда, где и насколько сильно вы провалитесь.

Подобное дерьмо вырезало человеку сердце еще до того, как он начал действовать. Если солдат шел в бой, считая, что проиграет, потому что ему так сказал какой-то эксперт из тылового эшелона, то он уже был мертв.

Поэтому Макколл никогда не слушал. Он никогда не читал эту часть пакета. Он отключился, когда адъюнкты тактического отдела встали на брифинге и начали бубнить.

Шанс был всегда.

За вторым машинным отделением находилась длинная камера – что-то вроде машинного цеха, – которую он обозначил как «киллбокс один». Оттуда было два пути к ретрансляционной комнате на корме. Он назвал эту релейную комнату «киллбокс два». Под ним лестница-колодец вела вниз на два уровня палубы к вентиляционной станции – большому отсеку с воздуховодами и странно наклоненной крышей. Вентиляционная станция называлась «киллбокс три». Рядом с ней, вдоль транзитного туннеля, находился тонкий пешеходный мост, перекинутый через пропасть главного теплоотвода корабля – каньон из обработанных стальных скал, которые обрывались так далеко, что не было видно дна. Мост назывался «Последний шанс».

У Макколла не было карты. По крайней мере, бумажной, которую можно было бы увидеть. Карта была у него в голове. Они находились на Высочестве сире Армадюке уже несколько недель, сначала долго добираясь до Предела Спасения, а теперь медленно возвращаясь на имперскую территорию. Уже три недели прошло с того кровавого рейда. Чтобы не терять форму и не терять остроту ума, Макколл стал патрулировать огромный старый военный корабль, измеряя его, изучая его закоулки и изгибы.

По мере возможности он делал это в каждом месте, где оказывался. Он уделял время изучению местности, знал ее вдоль и поперек, ориентировался в ней мысленно, во сне и с закрытыми глазами. Он узнавал все секретные места, все укромные уголки, все крысиные ходы, все вентиляционные шахты, все лазы, все потайные люки. Такая информация могла сохранить вам жизнь, независимо от ваших шансов.

Армадюк был странным местом. Макколл узнал его лучше, чем любой другой корабль, на котором он когда-либо летал. Жилые палубы для экипажа и служебные помещения были оживленными, хорошо освещенными и относительно чистыми. Для большинства людей на борту эти зоны были всем кораблем. Там люди жили и работали.

Но жилые палубы составляли лишь малую часть массы корабля, как вершина горы, возвышающаяся над уровнем моря. Темная масса лежала внизу. Огромные пространства машинного отделения, корпуса двигателей, вентиляционные системы и пустующие отсеки. Там были трюмы, склады хлама, списанные камеры, заброшенные отсеки... ржавые, разлагающиеся секции, закрытые после повреждений, или места, которые просто не посещались веками. По оценкам Макколла, четыре пятых корабля были «подпалубными»: мрачные, закулисные помещения, посещаемые только сервиторами, случайными ремонтниками и заблудившимися людьми.

Во время своих патрулей Макколл многое повидал там, внизу. Печное пекло главных машинных отделений, где воздух вихрился от искр и копоти. Водохранилища, где воздух пах застоявшейся грязью, где слышался звук капель. Заводы по переработке отходов. Камеры, где массивные огрины-кочегары отдыхали после своих долгих смен, темные пещеры с грязной подстилкой и вонью пота, где они пили, играли в кости и храпели. Он сидел среди них при свете костра, как ребенок, посетивший ритуальное логово великанов, а они даже не подозревали о его присутствии.

Он видел камеры машинного цеха, где сервиторы собирались в молчаливые скопления и напевали друг другу бинарные импульсы, а над ними ползали пауки-сервиторы, ремонтируя манипуляторы и обслуживая разрушенные сочленения. В этих камерах пахло маслом и озоном, и у него пересохло в горле. Он вошел в трюмы, которые не открывались целую жизнь, и обнаружил ящики забытых запасов: ящики со скоропортящимися продуктами, превратившиеся в пыльные шкатулки, по которым невозможно было определить, что в них когда-то хранилось, или комнаты, заполненные стопками саморазогревающихся банок с едой, на выцветших этикетках которых были нарисованы даты выпуска Муниторума трехвековой давности.

И все еще съедобные. Это он тоже выяснил.

Он нашел каюту на палубе, которая когда-то была спальным местом и принадлежала старшему офицеру в прошлом. Она был закрыт, но содержимое осталось. Кровать, стол, несколько книг, парадная форма, висевшая на рейке, фотография давно умершей семьи в рамке - все это было покрыто толстым слоем пыли. Он пробыл там недолго. У него было ощущение, что он вторгся в дом.

Он терпеливо изучал внутренние секреты Армадюка. Каждый угол, каждый проход.

Всегда был шанс.

Макколл понял, что его ждет, когда услышал звон жестянок.

Предупреждения о том, что игра началась всерьез, не будет, поэтому он установил несколько ловушек. Простые сигнализаторы движения из монофиламентной проволоки, натянутой через пороги и люки, и привязанные к ржавым, побитым консервным банкам, которые он взял из одной кучи мусора на нижней палубе.

Он находился на палубе суб-три-шесть. Он только что закончил двадцатикилометровую пробежку по верхнему контуру трюмов, отсеков и резервуаров. Длинные маршруты на вахтовом транспорте научили его, что нужно держать себя в форме, иначе в итоге прибудешь в следующую боевую зону дряблым от корабельных пайков и с мышечным тонусом, потерянным из-за уровня гравитации на корабле.

Он услышал далекий звон консервных банок. Грохот. Он сделал паузу, глотнул воды из фляги, которую держал в руке, затем завязал свой комплект и натянул куртку. Все это время он прислушивался, нет ли еще шума, зная, что его не будет.

Он оценил направление. Грохот консервных банок, казалось, доносился слева от него, но он знал, как распространяется звук на палубе суб-три-шесть. Скорее всего, это был акустический всплеск, а значит, звук шел справа. Кропотливая работа Макколла по изучению корабля включала в себя тысячи различных звуков, которые он издавал, скрипы, стоны, пульсации, гул окружающей среды, и способы распространения звука в каждом месте.

Правильно. Вероятно, это линия тревоги, которую он привязал на палубе суб-три-восемь.

Что-то быстро приближается. Оно должно было прийти за ним.

Макколл надел свой камуфляжный плащ, поднял лазерную винтовку и начал двигаться. Он бежал, не издавая ни звука, каждое падение ботинок было умело расставлено, он знал, когда нужно пригнуться под низкими трубами или перешагнуть через магистраль.

«Киллбокс один» был вне игры, по крайней мере, на данный момент. Он не хотел возвращаться назад и столкнуться с тем, кто за ним охотился. Он свернул в служебный туннель по правому борту, пересек пустой транзитный зал и...

Он остановился, вышел в длинный транзитный зал и прислушался. Транзиты передней и задней части корабля обеспечивали отличную акустику. Он отсеял пульсирующий гул приводных отсеков и стал ждать. Этот скрип. Совсем рядом, на грани слышимости. Тяжелый груз, перемещающийся по расшатанным плитам палубы суб-три-семь?

Что бы ни преследовало его, у него была скорость – больше, чем он мог надеяться развить. Нечеловеческая скорость. Но за эту скорость приходилось платить, особенно учитывая массу. Оно было нечеловечески тихим, но оно просто не могло быть таким же тихим, как он.

Макколл продолжил путь. Он покинул транзитный зал, медленно спустился по наклонному служебному туннелю в восьмую суб-палубу, а затем свернул в узкий коридор налево, чтобы попасть на «Последний шанс». Потолочные светильники над ним медленно раскачивались на своих цепях, подталкиваемые вибрацией корабля; постоянными, неуклюжими толчками Варпа.

Он услышал еще один скрип и замер. Нет, на этот раз не шаги. Просто структура Армадюка где-то прогибается под нагрузкой.

Он подошел к пешеходному мосту. Каньон теплоотвода обрывался под ним и поднимался над ним к крыше корпуса. Из беспросветных глубин доносился теплый ветерок, шелестящий в бездне.

Макколл пристегнул винтовку к спине и подтянулся на узкие перила тонкого пешеходного мостика. Словно акробат на карнавальном представлении, он прошел по перилам на пятках и носках, вытянув руки, пока не достиг середины арки. Там он присел, ухватившись обеими руками за поручни по обе стороны от ног.

Акустика в транзитном коридоре была хорошей. В каньоне теплоотвода она была чудесной, словно подарок, посланный самой Святой. Звуки доносились по каньону из всех частей корабля. Он даже мог слышать слабую стрекотню когитаторов на вторичном мостике далеко над ним. Теплоотвод тоже передавал вибрацию, и он чувствовал это ладонями по поручню.

Он тщательно сортировал звуки: шум и мелкие содрогания поручня.

Теперь оно была точно слева от него. По левому борту корабля. На одну или, возможно, две палубы выше, менее чем в двухстах метрах от него, быстро приближаясь.

Идет к нему. Идет, чтобы прикончить его.

Вероятно, у него уже был тепловой след, или оно считывало его запах. Но визуально пока ничего не видно. Нет прямой видимости.

У Макколла было около шестидесяти секунд, если он будет действовать скрытно, или меньше тридцати, если решит действовать нагло.

Он соскользнул с поручня на пешеходный мост и перешел на дальнюю сторону. Там он активировал спуск затвора и закрыл люк на мостик, но остался на его стороне.

Он перемахнул через поручень и спустился вниз, пока не уцепился за нижнюю часть моста. Он не смотрел вниз. Он был скрыт в тени нижней части моста, цепляясь руками и пятками за жирные пневматические опоры.

Он услышал что-то над собой.

Это было на мосту. Оно появилось с того же направления, что и он. Он не мог видеть его, но чувствовал каждый тихий, но огромный шаг, от массы которого дрожал узкий пешеходный мост.

Ни звука. Оно не издавало ни звука. Оно выследило его по теплу и запаху до самой пропасти. Теперь оно уловило его запах, который вел через мост к закрытому люку.

Теплый ветерок, поднимавшийся от теплового очага далеко внизу, скрывал температуру его тела.

Он держался. Ему казалось, что он начинает парить и жариться. Пот начал струйками стекать по позвоночнику. Его руки были влажными на теплых, маслянистых стойках. Еще немного пота, и его запаховый след стал бы свежим и явным.

Еще немного тепла, и его руки соскользнули бы с подпорок.

Оно двигалось прямо над ним. Он услышал слабый звон металлических каблуков по настилу моста. Оно остановилось.

Он перестал дышать.

Секунды тикали. Он осторожно наклонил голову вправо. Свет сверху отбрасывал неясную тень от моста на стену каньона внизу. Этого было достаточно, чтобы увидеть темную массу на мосту над ним. Огромная тень, мощная и неумолимая.

Оно снова двинулось вниз, к дальнему концу, к закрытому люку.

Он слышал, как открывается и закрывается ставня.

Неужели оно попалась на его уловку? Неужели оно решило, что он прошел через люк, и закрыло его за собой?

Нет. Оно было намного, намного умнее.

Оно все еще было на мостике. Он мог чувствовать его. Оно сделало то же, что и он. Оно показало, что открыло и закрыло затвор, как будто прошло через него, но оно осталось позади.

Ждать.

Мы оба можем ждать, подумал Макколл.

Он завис, молча. Проходили мгновения. Ему снова нужно было дышать, но он делал это так осторожно и медленно, как только мог.

Было ли оно все еще там, или его разум играл с ним грязные трюки?

Он ждал.

Он почувствовал, как мост слегка покачнулся, когда он переместил свой вес. Да, оно все еще было там, ждало, как и он.

Минута. Еще минута. Еще две.

Раздался вздох. Затвор открылся и закрылся.

Теперь оно исчезло.

Макколл выпустил длинный, медленный вдох через губы, изогнутые в «о». Он начал двигаться, отползая назад по нижней части пешеходного моста. Его руки и ноги начали уставать, и он перемещался с особой осторожностью.

Он добрался до дальнего конца, с которого начинал. Медленно он выполз из-под моста и перелез обратно через перила.

Там никого не было. Ему пришлось перепроверить. Это было пугающе умно и расчетливо. Были все шансы, что он выйдет из тени и обнаружит, что оно ждет его там, улыбаясь ему.

Мост был пуст.

Макколл вернулся тем же путем, что и пришел, но свернул к сквозной палубной лестнице, которая вывела его в кладовую, а затем в «Киллбокс три». Станция вентиляции. Из решеток в полу валил пар, а на странном наклонном потолке проступала краска. Это было хорошо освещенное помещение, но не было никакого смысла выключать свет.

Оно могло видеть в темноте. Вблизи оно могло слышать биение его сердца и пульсацию крови в его венах.

Макколл охотился так, как научился охотиться еще в лесах Танита. Ты выслеживал добычу, но в конечном итоге позволял ей прийти к тебе, на твоих условиях. Это было ключевым моментом. Ты делал местность своей, использовал себя как приманку и приводил добычу в зону, которую мог контролировать. Убийственные ящики. Подойдет любой из них. Киллбоксы или «Последний шанс». Макколл выбрал четыре места, которые, по его мнению, давали ему хороший вход и выход, места, которые он мог использовать в своих интересах. Если он сможет заманить его в любое из них, то сможет закончить дело.

За несколько дней до этого он оборудовал небольшое укрытие в конце третьего «киллбокса» – всего лишь несколько бронепластин и запасной маскировочный плащ, отгороженный группой труб. Он уже собирался занять позицию, когда услышал грохот консервных банок.

Что-то было не так.

Монофиламентный провод был пережат где-то слева от него, что вызвало грохот банок. Он был уверен в направлении, но это означало, что каким-то образом ему удалось обогнуть его. Как оно это сделало? Как оно пронеслось так далеко и так быстро, что он даже не заметил этого? Оно снова пересекло траншею радиатора и окружило его, двигаясь совсем не в том направлении.

Макколл сразу понял, что больше не может управлять третьим «киллбоксом». Укрытие было направлено не в ту сторону.

Он знал, что должен быстро пересмотреть свое решение. Оно задело больше жестянок, что означало, что оно двигалось быстро, ставя скорость выше осторожности. Оно знало, где он находится, и шло к нему с уверенностью в своих силах.

Он поспешил к концу вентиляционной станции и вошел по лестнице-колодцу в ретрансляционную комнату, которую он обозначил как «киллбокс два». Там было две точки укрытия: одна – в шкафчике для запчастей у правой стены, другая – дальше слева за верстаком. Пока он стоял там, решая, какая из них дает ему лучшие возможности, он услышал, как в вентиляционной станции под ним что-то зашевелилось. Звук был негромким, просто легкий удар металла о металл, но он легко выделил его из окружающего шума корабля. Оно было под ним, менее чем в десяти метрах. Оно двигалось даже быстрее, чем он предполагал.

Он не был уверен, что у него будет достаточно времени, чтобы быстро занять любую из позиций для укрытия. Ему нужно было держать это на расстоянии вытянутой руки, держать на расстоянии как можно дольше, чтобы обеспечить себе максимальное преимущество.

Ему нужен был отвлекающий маневр. Киллбокс один был лучшим вариантом, и ему нужно было выиграть немного времени. Он взял пару шайб с грязного верстака и, направляясь к выходному туннелю, ведущему в киллбокс номер один, повернулся и бросил их под ноги в лестничный колодец.

Он услышал грохот и звон, когда они отскочили вниз по шахте. Он услышал еще одно движение, когда что-то двинулось на поиски.

Затем он быстро вышел, используя все свои навыки скрытности, накопленные за долгую карьеру. Он покинул второй киллбокс с меньшим шумом, чем пара шайб, упавших в колодец лестницы.

Киллбокс один, машинный цех, представлял собой большое и мрачное помещение с тяжелыми палубными плитами. В отличие от других зон, которые он пометил, здесь было слишком много точек входа, но этот недостаток с лихвой компенсировался формой и пространством помещения. Кроме того, Макколл знал, с какого направления исходит угроза, поэтому значение имел только люк, ведущий в ретрансляционную комнату. Он заранее соорудил укрытие и в этом киллбоксе, но здесь было еще две точки укрытия, и он выбрал одну из них с приподнятым углом, с которой люк был виден лучше всего.

Он втащил себя на позицию и навел винтовку. Времени нет, не стоит тратить время на суету. Просто настроиться и быть готовым.

Он ждал. Он ждал, его палец лежал прямо на спусковом крючке.

Тишина.

Никаких признаков движения.

Оно не могло потерять его запах. Даже отвлекаясь, оно шло так близко по пятам.

Макколл замер.

Оно было в машинном цехе. Оно было рядом с ним в первом боксе.

Но оно появилось с противоположного направления. Вместо того чтобы появиться из люка, через который было замечено, оно проникло в помещение через люк позади него.

Он понятия не имел, как ему это удалось. Он понятия не имел, как оно обогнуло его. Он начал разбирать свою ментальную карту корабля, пытаясь понять, как оно могло на него напасть. Может быть, он пропустил люк или смотровую трубу. Может...

Он отмахнулся от этих мыслей. Это были просто отвлекающие мысли. Не имело значения, как оно обошло его. Важно было только то, что это произошло. Важно было то, что это было здесь и сейчас.

Макколл не дышал. Он не двигался. Он ждал, волоски на его шее поднялись. Оно было так близко. Оно пробиралось вперед, его масса была тенью во мраке. Он слышал слабый гул автосистем и целеуказателей. Оно охотилось за ним. Через секунду-другую оно должно было его обнаружить.

Но он был в его прицеле.

— Бах, — сказал Макколл.

Космический пехотинец замер, а затем медленно развернулся. Сар Аф, Белый Шрам, сузил свои нечеловеческие глаза и увидел Макколла, сгорбившегося среди подвесных труб, с винтовкой наизготовку. Лазган Макколла была переведен в режим полной автоматики. Как бы быстро Сар Аф ни двигался, он не успевал за потоком лазерных выстрелов, направленных в его незащищенную голову.

Сар Аф улыбнулся.

— Умный человечек, — сказал он.

Макколл кивнул в ответ, его прицел не дрогнул.

— Раунд за мной — сказал он.

Сар Аф опустил пистолет.

— Призраки Танита, — сказал он, — у них хорошая репутация. Особенно для тайных действий. Хорошая... по человеческим меркам. Но сегодня вы кое-что доказали. Это было познавательно, сержант, тренироваться вместе с вами. Осмелюсь сказать, что я никогда не встречал такого хитрого человека, как вы.

— Я согласен, сэр, — сказал Макколл.

— Я полагаю, вы подготовились? Прошли по земле? Выбрали место?

—Да.

Сар Аф кивнул.

— Мудро и старательно, — сказал он. — Только так вы можете надеяться уравнять шансы. Мы из Адептус Астартес тоже всегда готовимся. Готовимся к худшему. Мы готовимся к тому, что враг будет лучше нас, что у него будет какое-то преимущество, и соответствующим образом подстраиваемся. Вот почему Адептус Астартес всегда побеждают.

Макколл позволил себе небольшую улыбку.

— Кроме этого раза, сэр, — сказал он.

— Ммм, — ответил Сар Аф, как будто его что-то позабавило.

Макколл почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок. Его внимание было приковано к Белому Шраму. Он понял, что за ним что-то есть.

Он повернулся. Холофурнэс из Железных Змей стоял в дверном проеме, его болтер был нацелен на Макколла. Эадвайн из Серебряной Гвардии, с оружием наизготовку, медленно вышел из бокового люка.

Все три космодесантника навели на него свое оружие.

Макколл медленно опустил лазган.

— Я попросил своих боевых братьев следить за нами, пока мы будем играть в нашу игру, — сказал Сар Аф.

— Это действительно спортивно? — спросил Макколл. — Честное состязание?

Эадвайн фыркнул.

— Вовсе нет, сержант, — сказал Сар Аф, — но когда война бывает спортивной? Это состязание никогда не было честным с самого начала. Война – это победа. Это все, что имеет значение. И именно поэтому Адептус Астартес одерживает верх. Когда шансы складываются против нас, мы пересматриваем правила и меняем шансы.

Макколл пожал плечами. Он спустился с трубопровода на палубу перед возвышающимся Сар Афом.

— Что ж, сэр, — сказал Макколл, — тогда я признаю поражение. Я буду дорожить тем, что, согласно первоначальным правилам этого состязания, я победил вас. Я, единственный человек. Но я признаю, что у меня нет шансов против вас троих. Если бы все было по-настоящему, вы бы меня прикончили.

— Ты хорошо справился, Макколл, — сказал Холофурнэс. — Наслаждайся тем, что тебе удалось одолеть нашего лучшего охотника.

Макколл кивнул.

— Только я сделал не только это,— сказал он. Он посмотрел вниз, на палубу под ними. Три космодесантника тоже медленно опустили глаза.

— Я с самого начала знал, что у меня нет шансов против брата Сар Афа, — сказал Макколл. — Ни единого шанса в аду, даже если я перехитрю его и заманю в киллбокс. Поэтому я устроил ловушку, просто чтобы убедиться. И посмотрите на это. Моя ловушка поймала трех космодесантников.

Палуба машинного цеха была заминирована. Три космодесантника могли видеть мягкие упаковки взрывчатки, засунутые под плиты палубы, на которой они стояли, и детонаторы, подключенные и установленные.

— Бум, — сказал Макколл.

Эадвайн и Холофурнэс уставились на Макколла в недоумении.

— Но... но если ты приведешь в действие эту ловушку, — сказал Эадвайн, — ты погибнешь вместе с нами.

— Конечно, погибну, — непринужденно ответил Макколл. — Но именно поэтому бедные чертовы гвардейцы всегда побеждают. Мы – расходный материал. Один солдат на трех сверхмощных сверчеловеческих противников? Это победа.

Наступило мгновение тишины, затем Сар Аф начал смеяться. Это был громкий, долгий и восхищенный смех.

— Отлично сыграно, сержант, — сказал он. — Он поймал нас, братья. Мы трупы.

Холофурнэс шипел проклятия. Эадвайн кивнул, его лицо было мрачным.

— Я признаю патовую ситуацию, — сказал Эадвайн.

— Спасибо, сэр, — сказал Макколл. — Я ценю возможность испытать себя против вас.

Он опустился на колени и начал отдирать пакеты с взрывчаткой от краев палубной плиты.

—Трон! — воскликнул Холофурнэс. — Будь осторожен с этим!

— С этим? — спросил Макколл, держа в руках один из пакетов. — Это просто пакетики с порошкообразной кофеиновой смесью.

Сар Аф снова начал смеяться.

— Это еще одна особенность гвардии, — сказал Макколл. — Мы тоже блефуем, как ублюдки.