Киллер — Ангел Советского Союза

Глава 21

По привычке попетляв и проверив отсутствие хвоста, Гущин зашел в одно неприметное кафе, там сразу направился к самому дальнему столику. Встречи с Трубниковым проходили всегда в разных местах, так было легче контролировать обстановку, да и подозрительных субъектов распознать намного проще. Это на взятой под контроль проваленной явке трудно обнаружить агентов, там всё учтено и проработано до мелочей, завербованы сантехники и дворники, в каждом углу поставлена прослушка. Здесь же всё намного сложнее, завсегдатаи известны, а о скрытых микрофонах речи не идет, их просто не успевают поставить.

За обедом обменялись новостями, от Умницы появилось несколько новых заданий, парочка из которых «мокрые». Муромская, как заметил Максим, кардинально изменилась, стала намного жестче, на смерть и кровь перестала оглядываться. Скорее всего копировала Ольгу, для той человеческая жизнь ничего не значила, если конечно она не входила в круг её интересов.

— Степа, что-то с тобой не так, не иначе появились проблемы? — заметил убитое состояние друга Трубников.

Тот долго молчал, было видно что ему неприятно, вернее тяжело об этом говорить. Наконец он решился, — На днях Ангел подкинула задание, попросила доставить ей одного человека, а его семью ликвидировать, притом мне лично. Я конечно взял под козырек, спорить с ней себе дороже, сам знаешь чем это может кончиться. Она почувствовала моё состояние, там же были не только взрослые, вот и предложила решение. До сих пор в голове её слова: «Сейчас я даю тебе право выбора, решайте сам, нужно ли тебе это знание», затем достала из дипломата тоненькую папку. Я дурак не удержался, открыл, а там…. До сих пор не могу простить своё любопытство, сам же знаешь как нас обучали и натаскивали в МГБ, добыча любой информации на грани рефлекса. В общем, открыл я эту чертову папку, а там фотографии и заключение судмедэксперта. Как ты наверное уже догадался, лежали в ней снимки Катюши, убивали её жестоко. Я прошел всю войну, но такого изуверства не видел, хотя насмотрелся всякого.

— Постой, это значит что там в гараже… но как же…? — пораженно замер Трубников.

— Не знаю, и знать не хочу, хватит мне той проклятой папки. Неужели ты до сих пор Максим не понял, госпожу окружают лишь мертвецы, все те, кого она вытащила с того света, вернее не дала уйти за предел. Мы все покойники, чужие в этом мире, который Падший Ангел начинает под себя прогибать.

— Это я уже давно Степа понял, с самого начала догадывался кому собираюсь служить. Впрочем и ты тоже знал, даже наверное больше чем я? — Трубников посмотрел на бывшего майора.

— Знал конечно, и ты можешь мне поверить, но после всего произошедшего я готов выполнить любой приказ госпожи. Богу на нас плевать, раз он допускает все эти ужасы, не карает убийц, насильников и военных преступников. Церковники за каким то чертом машут кадилами, рассказывают сказки о небесном суде, уговаривают терпеть, мол там всё будет. Что будет неизвестно, проверить невозможно, оттуда ещё никто не возвращался. Я это к тому, что теперь у нас есть вера, вера в нашего Ангела. Пусть она Падшая, зато своих не бросает, мстит за каждого близкого, притом очень жестоко. У меня к тебе Макс одна большая просьба, вернее пожелание: никогда не открывай предложенной папки, как бы не хотелось узнать истину, она этого поверь не стоит, — под конец тяжело вздохнул бывший майор.

Аэропорт Фрунзе принял нас точно по расписанию, ровно в двадцать один ноль ноль… Часовой пояс отличается на три часа, поэтому вместо шести, сейчас девять вечера.

Не успели выйти из салона нашего самолета, как к трапу подъехала черная Волга, из неё вышла Кулийпа, помахала нам рукой. Такое отношение дорогого стоит, встречает не абы кто бы, а сама товарищ министр. Обняла и расцеловала как старых знакомых, проходящие рядом смотрели открыв рот.

— О багаже не беспокойтесь, доставят прямо в гостиницу. Сейчас ужин и отдых, завтра предстоит довольно напряженный день, вам нужно хорошо выспаться. С утра загородная фотосъемка, после обеда выступление по радио, затем встреча с нашими журналистами. Послезавтра запланировано выступление на телевидении, исполните под фонограмму несколько своих песен, всё в прямом эфире. Соседние республики тоже хотят вас принять, не поверите, за ваше выступление предлагали несколько взяток, самая крупная это автомобиль, — смеясь рассказывала Кондучалова.

— Ради машины можно, мы совсем не против, правда Катюша? — обратилась к подруге.

Та закивала головой, после чего мы все рассмеялись. Так, под разговор о всяком разном, мы приехали в ресторан, в который зашли с черного входа. Столик был накрыт не в общем зале, а в небольшом банкетном, для особо дорогих гостей. Угощали национальными блюдами: бешбармак, плов, лагман и конечно манты. Отдельно на столе стояли тарелки с чучук (это вкуснейшая конская колбаса), блюдо с белыми шариками курута, посредине небольшой поднос с самсой из настоящего тандыра. Запивали эту вкуснятину Чалапом и Максымом, от Кымыза и Бозо отказались, нам с утра нужна трезвая голова.

В гостиницу приехали где-то около полночи, багаж доставлен в номер, мы сразу завалились спать. Дрыхли почти до восьми, потом совесть замучила, пришлось вставать, приводить себя в порядок, на фотографиях должна выглядеть отлично.

Спустились вниз, быстро перекусили, на этот раз ничего особенного: яичница, самса и кофе. На съемки забираю чемодан, там сложен мой сценической образ. Долго думать над ним не стала, оденусь как на моем первом выступлении, плюс немного местного колорита.

Сказать по поводу приглашенного фотографа хотелось очень много, в основном матом. Не знаю кто его устроил на это хлебное место, могу сказать только одно — нет от него никакого толка. Кулийпа это тоже поняла, моментально позвонила в редакцию «Кыргызстан маданияты», оттуда приехал нормальный фотограф. Вот она, а это была молодая серьезная девушка, снимала не меньше трех часов, крутила на аппарате разные настройки, выбирала удачный ракурс и к заданию отнеслась очень серьезно. Аппаратура у неё конечно не чета американской (даже у нашего Булочкина на порядок лучше), помощники тоже отсутствовали, как и визажист, стилист и парикмахер. Здесь (я имею ввиду Союз), почему-то к профессии фотограф относились с неким пренебрежение, щелкает она там чего-то, вот пусть и щелкает, много ума не надо. Наверное из-за этого у нас в газетах было так мало хороших снимков, в основном какая-то мазня, без всякого хорошего ракурса. Журналы конечно другое дело, потому как стоили прилично, особенно «Огонек», «Советский экран» и «Работница» с «Крестьянкой».

Фотографировала меня на коне, стреляющую из лука и держащую укрюк (это такой аркан для ловли лошадей в виде длинной палки с петлей на конце). Одежда тоже под стать, выгляжу как настоящая амазонка, только с национальным уклоном. Была мысль одеть мужской колпак, который знают во всем мире, но потом передумала, это сейчас будет слишком вызывающе. Ничего, немного подожду, а потом будет видно, может сами попросят.

После обеда, в том же самом ресторане, меня с Катериной увезли на студию. Основные вопросы известны, ответила как договаривались. Рассказала о проведенном здесь детстве, родители у меня геологи, объездили всю страну, потом трагически погибли на Дальнем востоке.

— У меня три родины: Россия, Латвия и Киргизия. В первой я родилась, из второй у меня мама, а в третьей провела счастливое детство. По прошествии многих лет, вспоминается только хорошее: как каталась на лошадке, с мальчишками стреляла из лука, играла в альчики, беш-таш, алтын шатеш и конечно чаболекей, — начала делится своими «воспоминаниями».

— Наша гостья довольно стеснительная, мало кто знает, но Снежная это её творческий псевдоним. Сейчас в нашей республике есть не только лучшая певица Союза, но и самая известная в мире писательница. Как вы успеваете совмещать работу, учебу и творческую деятельность? — задала мне вопрос ведущая.

Пришлось выкручиваться, рассказывать о закаленном в здешних степях характере, целебном кумысе и советах старого чабона.

— Больше всего мне понравилась его любимая поговорка: «Брюхо, склонное лежать, не заслуживает даже пшенной болтушки». Вот и стараюсь жить по его совету, постоянно делаю что нибудь хорошее.

Катерина, которая тоже находилась в студии, от таких откровений открыла рот, не могла до конца поверить в происходящее.

В конце рассказала одну смешную историю, которая якобы произошла со мной и моей лучшей подругою (ей кстати тоже задали несколько вопросов).

— Мы по путевке поехали отдыхать в Крым, сели в девятый вагон… — начала своё повествование…

Дальше я пересказала миниатюру Задорнова, конечно с небольшими женскими отличиями. Климова потом хохотала целый час, как и наша радиоведущая.

С репортерами встретилась уже практически вечером, были из «Комсомолки», «Шийүәди чи» (Знамя Октября). «Кыргызстан маданияты» и «Ленин йули» (которая издавалась на узбекском). Сначала немного удивилась, думала прессы будет побольше, всё же какая-никая, а я знаменитость. Мне популярно объяснили, что остальные издания просто перепечатают статьи с этих газет, чуть-чуть изменят вопросы и ответы. К сожалению профессиональных корреспондентов в республике мало, штат у многих местных изданий небольшой, тираж всего несколько тысяч экземпляров.

Вопросы стандартные, скорее всего утвержденные свыше, поэтому всё проходит довольно быстро. Неудобных, как в Америке, никто не задавал, хотя наверное и хотелось (заметила у одной любопытные глаза).

Ужин в том же самом зале, на этот раз с нами не только Кулийпа, но и Лидия Ильина, одна из самых известных художниц Киргизской ССР. В годы войны работала в агитколлективе «Окна КирТАГа» (Окна Киргизского Телеграфного агентства), создала более тридцати плакатов, один из которых демонстрировался в Москве (говорят самому Сталину). С ней мы быстро нашли общий язык, она оказывается большая любительница пострелять, особенно из мелкашки. Как вы наверное уже поняли, эта встреча не случайна, попросила Кулийпу, она её пригласила на ужин. Спросите зачем? Глупый вопрос, а кто мне будет делать портрет с царскими орденами? Мужчин отмела сразу, а талантливых художниц не так уж и много, выбор к сожалению совсем не велик. Дама она деятельная, одним портретом не ограничится, создаст целую серию моих именных гравюр. Сейчас принесла нам с Катей парочку исторических, по нашей просьбе поставила на каждой свой личный автограф. Не то что мне нравится литография, скорее наоборот, но пусть будет, повешу картину на даче, там места и голых стен предостаточно.

С утра, хлопнув по голой заднице Катерину (я опять раздетая и на самом краю), отправились зевая на завтрак. День сегодня довольно нервный, будет ли обед неизвестно, поэтому решили «от пуза» заправиться. К моему огромному сожалению, газетами, фото и радио всё не закончилось, оказывается нужно зарисоваться на телевидении. Эфир прямой, запись потом несколько раз повторят, конечно же по просьбам трудящихся.

— Оля, я что-то не поняла, меня то зачем везде таскают, фотографируют и задают вопросы? — спросила подруга.

— Всё просто, киргизы народ практичный, а раз ты автор и композитор моих песен, всех кроме «Буй-буй», то выбор очевиден. Уверена на все сто, присвоят тебе Катенька заслуженного деятеля, а может деятельницы, Киргизской ССР. Согласись, это почетно, плюшки тоже имеются, как материальные, так и духовные, — просветила подругу.

Та на несколько минут зависла, думала и размышляла над моим ответом. Вот за что я уважаю Катюшу, так за её прагматизм и терпение. Другая бы на её месте обязательно закатила истерику: Это не мои тексты, не я сочиняла к ним музыку! Климова только мне подмигнула, поняла что грех от такого счастья отказываться. Наверное всё дело в том, что она будущий медик, которые как известно сентиментальностью не страдают. Всем известно что у многих есть своё личное кладбище, там лежат все те кому не удалось помочь, или просто ошиблись с диагнозом. В будущем это встречается сплошь и рядом, доктор стал обыкновенным врачом (смысл вроде похожий, а на деле разный), работающий не по зову сердца, а за зарплату. Конечно не все такие, иначе это была бы катастрофа, многие вкладывают душу, и это несмотря на небольшой, я бы даже сказала мизерный оклад.

Итак, выступление будет в Кыргызском государственном ордена Ленина академическом театре оперы и балета имени Абдыласа Малдыбаева, который напрямую подчиняется Министерству культуры Киргизской ССР. Я по наивности думала что запишут в студии пару песен и всё, но руководство решило иначе, наверное захотело утереть нос всем соседним республикам. То-то они шустрят, пытаются заманить к себе, даже машину на взятки не пожалели. В позу вставать сейчас глупо, придется вечером выступать, видимо не зря с собой привезла качественную фанеру. Для целого концерта репертуара недостаточно, поэтому в будущем озаботилась, к этим шести добавила ещё три: «Позади крутой поворот» Анне Вески, «Конверт» Винницкой и «За тех кто в море» Макаревича.

Пока есть время сунула текст и ноты Климовой, чтобы потом не делала удивленное лицо, по легенде она их сочинила. Подруга отнеслась к этому серьезно, за десять минут выучила наизусть, а мелодию я ей тихонько напела.

— Блин, разве раньше нельзя было предупредить, почему у тебя всё в последнюю очередь, ты хотя бы иногда думаешь своей белобрысой бестолковкой? — шепотом выговорила мне Катерина.

— А ещё я туда ем! — бодро отрапортовала на её провокационный вопрос.

Та показушно закатила глаза, — И почему я в последнее время ничему не удивляюсь?

В театре мне не понравилось абсолютно всё: звук, фонограмма, сцена и сама «репетиция». Как на ней выступают артисты загадка, там же нихрена с зала не слышно, а колонки направленные на сцену почему-то отсутствовали. Как потом оказалось, их нарочно убрали, на днях выступал танцевальный коллектив, вот и перестраховались.

Записи отдала свои, качество там намного лучше, да и «свежих» песен на старых нет. Катерину, чтобы та не слонялась без дела, пристроила на бэк вокал, к ней тут же приставили ещё одну местную. Конечно же девица оказалась не простой, а дочерью директора (а может заведующего) этого театра. Ругаться и качать права не стала, подруге с ней веселее, да и девчонка она довольно симпатичная.

Репетировали не меньше трех часов, ладно я, а вот моя подпевка просто тупо стояла. Пришлось показать несколько «модных» движений, затем контролировать их синхронность, чтобы со стороны отлично смотрелось. Это ещё хорошо что им не нужно петь, только стоять и открывать рот под «фанеру», поэтому отрепетировали всё довольно быстро.

Пока мы «изгалялись» на сцене, в зале собралась довольно внушительная толпа, многие подпевали, а некоторые даже приплясывали. Получилась некая фокус группа, которая от моего выступления была явно в восторге. У динамиков заметила несколько магнитофонов, к звукачу тоже подходили и о чем то шептались, наверное просили качественную запись. На танцплощадках крутят в основном только меня, денежка капает в кассу, а тут целых три новые песни!

Телевизионщики с советами не лезли, только попросили двигаться на сцене помедленнее, иначе они не успевают. Хрен знает что они там не успевают, спорить с операторами не стала, им сердешным виднее.

— Знаешь Кать, с западными спецами нет никакого сравнения, как будто из города попали в деревню. Аппаратура тоже дерьмо, с включенным микрофоном не походишь, только возьмешь в руки, он сразу начинает фонить. Про сервис говорить не приходиться, нет визажистов, нет еды из ресторана, пусть даже из соседней пельменной, — расстроенно сказала подруге.

Есть действительно сильно хотелось, мы сегодня только позавтракали, а время давно обеденное. Про визажиста сказала сгоряча, у здешних гримеров вся косметика отечественная, к нашим фейсам неподходящая. Я конечно ей не пользуюсь, разве только капельку духов, а вот Катюша стала большой любительницей западного парфюма.

— Может сбегаем в буфет, Гулнара говорит что он очень хороший, — предложила подруга.

Только собралась последовать совету Катюши, как нас пригласили откушать. Оказывается стол в кабинете директора давно накрыт, запуганный Кондучаловой руководитель театра боялся прервать нашу репетицию, вдруг что не так. На концерт прибудет всё руководство Советской Киргизии, плюс приглашенные гости из соседних республик, поэтому ответственность большая. Всё должно получится как задумано, иначе вышестоящие товарищи не простят, полетят чьи-то головы. Если мой концерт пройдет отлично, директор точно что нибудь получит, например звание или заслуженную награду. Здесь, я имею ввиду Туркестане, это очень ценится, человек сразу поднимается на другой уровень, его все начинают уважать и сильно завидовать.

На богатый стол руководство театра не поскупилось, он буквально весь был заставлен тарелками с различными закусками. Посередине, на красивом расписном подносе, лежал огромный арбуз, таких больших я никогда не видела, ни в той, ни в этой жизни. Из горячего плов из узгенского риса (говорят он самый лучший), была ещё дымдама, но я тушеное не очень люблю, поэтому отказалась.

Арбуз просто таял во рту, с Астраханским не сравнить, намного слаще и вкуснее. Не знаю где они взяли это чудо, наверное привезли из Узбекистана, здесь их вроде не выращивают.

Время за столом прошло незаметно, это вначале все молчали, а потом посыпался град вопросов. Больше всех их задала дочка директора, она оказывается большая фанатка Ольги Снежной. Пришлось рассказать о книге и будущих планах, Катя поведала о вручении Нобелевской премии, про принца тоже не смолчала.

— И вы отказались стать королевой? — шепотом переспросила Гулнара.

В грим-уборной, а по простому гримерке, ничего такого уникального не увидела, разве что зеркало. Оно тоже вызывало массу вопросов, например почему такое маленькое и без подсветки? В Британии зеркало во всю стену, а света от ламп столько, что можно просто ослепнуть.

С Катей быстро переоделись, у неё короткое черное платье, у меня рубашка и южнокорейская плиссированная юбочка, к ним добавилась расписная национальная жилетка. Дочка директора пулей слетала домой, пришла как и договаривались в черном, тоже довольно коротком платье. Пошив чехословацкий, по качеству и фасону намного хуже Катюшиного (у неё всё-таки Франция), но всё равно не плохо.

— Кать, заканчивай с принцем, честное слово достала! — выговорила подруге.

Я уже сто раз пожалела что тогда прикололась с этим чертовым королевичем, ещё ни одни посиделки не обходятся без него, такое ощущение что он стал членом семьи. Многие наверное крутят палец у виска — «Мол какая же Ольга дура, отказалась от такого счастья», в глаза конечно не говорят, а за спиной постоянно шушукаются. Мне до сих пор не понятно, откуда у нас вся эта великосветская мишура, дворян в стране уже полвека как нету!

Поругаться с подругой не пришлось, хотя не скрою так хотелось, к нам в гримерку заглянула Кулийпа, всё на пару-тройку часов отложилось. Вручила мне национальный колпак (про который совсем недавно говорила), от мужского отличается красивой вышивкой, сразу понятно что он женский.

— Решили продвигать республику дальше, что бы каждый в Союзе знал киргиза. У грузин папаха, у таджиков тюбетейка, а у нас белый колпак! — с гордостью сказала Кондучалова.

— У грузин сейчас вместо папахи кепка-аэродром, они в них такие прикольные, — хихикнула Климова.

— Оля, девочки, пожалуйста постарайтесь, это для нас очень важно, — попросила Кулийпа, затем всех поцеловала и вышла.

Больше нас никто не беспокоил, за разговорами «ни о чем» провели ещё полтора часа, ждали когда на сцене выступят местные таланты. Судя по доносившемуся грохоту, сейчас отплясывали смелые батыры, такое ощущение что прямо на конях. Вот наконец всё стихло, к нам постучавшись заглянул работник сцены, через пару минут на выход.

— Оль, сильно волнуешься? — спросила Катюша.

— Вот ещё, здесь зрителей не сотни тысяч, да и петь не нужно, только вовремя рот открывать. Не забыли что нужно всё время улыбаться! — последнее что успела сказать своей «подпевке».

— Кутмандуу кечингиз менен! Добрый вечер страна небесных гор! Я очень благодарна руководству Советской Киргизии, лично первому секретарю ЦК Коммунистической партии Киргизской ССР, Усубалиеву Турдакану Усубалиевичу. Особая благодарность нашему министру культуры, дорогой Кулийпе Кондучаловой. Только благодаря их неустанной заботе, состоялось наше выступление. Чоон рахмат! Спасибо от всего сердца! — помахала в конце рукой.

По этикету нужно было поклониться, но Ангелы простым смертным не кланяются, кто в теме, тот такое не поймет.

Зазвучали первые аккорды «Подорожник трава», моя подпевка вышла на сцену. Микрофон отключен, можно смело ходить с ним по сцене, пританцовывать в проигрыше, а в припеве махать рукой. Не забыла показать народу несколько «фирменных» движений, на советской сцене этого нет, любая маломальская эротика под полным запретом.

Вначале народ молчал, наверное офигевал от такой дозволенности, зато потом подпевал, а в конце даже пританцовывал. Зал в театре небольшой, поэтому все проходы были забиты, никогда не думала что на меня придёт столько народа. Буй-буй пришлось исполнять три раза, вернее это я в конце вставила её дважды. Последнюю зал пел вместе со мной, динамики были совсем не слышны (нормальными колонками я бы это убожество не назвала). Получилось почти как на Вудстоке, только здесь в сто раз душевнее. Цветами завалили всю сцену, огромный букет красных роз дарил лично первый секретарь, там же огласил о присвоении мне звание народной артистки СССР (скорее всего Фурцева решила прогнуться). Не знаю по правилам ли такое, вроде вначале должно быть звание заслуженной?

Через полчаса мы попытались выйти из театра, даже успели сесть в «Волжанку», а дальше полный капец, нас окружила толпа. Не поверите, наш автомобиль подняли и пронесли не меньше ста метров, всё под радостные крики, были слышны хлопки выстрелов. Только когда мы выехали на проспект, нас отпустило, против такого количества народа законы и силовые приемы бессильны, всё на голых инстинктах. В гостиницу решили не возвращаться, иначе из города точно не выбраться, поклонники не отпустят. Банкет тоже по этой причине сорвался, пришлось останавливаться и звонить из автомата, объяснять сложившуюся ситуацию. В руководстве об этом знали, поэтому чтобы не было беспорядков предложили отправляться в аэропорт, рейс для нас задержали. Испытывать дальнейшую судьбу не стали, последовали совету вышестоящих товарищей, летим в Крым.

Концерт в прямом эфире транслировали по всему Туркестану, через неделю показали повтор. На центральном телевидении, в передаче «Время», о моём выступлении рассказала Нонна Бодрова, сам концерт показали в воскресенье тридцатого. Пресса тоже не подкачала, началось в Средней Азии, закончилось на Дальнем Востоке. «Огонек» и «Крестьянка» напечатали цветные фотографии (совсем не плохие), а Комсомолка кроме этого выпустила огромную статью «Ангел Советского союза!» Весь смысл это писанины сводился к одному: нам не нужна эта развратно-буржуазная «Ледяная» певичка, которая на много хуже всем известных «Битлов». Наш Советский Ангел, это ответ загнивающему Западу, на их безнравственный «Ice Angel».

Когда мы с Катей прочитали эту писанину, хохотали как умалишенные, получит главред на орехи, такая подстава всему комсомольскому движению.

В салоне вертолета всё дрожало, двигатель работал прямо над головой, чтобы что-то расслышать, нужно кричать в самое ухо.

— Оль смотри, мы сейчас пролетаем над тем самым озером, — Настя ткнула пальцем в иллюминатор.

Я прижалась носом к стеклу, зрелище было завораживающе прекрасное. Тысячи различных птиц, в основном гуси и утки, собирались для перелета в жаркие страны.

С Настеной таскаюсь по стране уже вторую неделю, как только прошло первое сентября (конечно не без скандала), меня сразу под ручку и в командировку. Сестра оказывается сильно соскучилась, поэтому забрала с собой, сумев как-то договориться с Марчиным. Дел без этой поездки полно, но тут пришлось смириться, да и для имиджа представителя МВД полезно.

На вертолете в этой жизни я в первый раз, поэтому было немного волнительно и страшно. Вообще-то мы должны были ехать на машине, но из соседней колонии сбежали четверо особо опасных рецидивистов, которые сумели убить автоматчика. Областное руководство решило перестраховаться, поэтому летим на вертушке.

— Лебеди, Настя, это же лебеди! — показала на взлетающую стаю.

Вдруг что-то заскрежетало, вверху оглушительно бахнуло, запахло горелой проводкой. Земля вначале замерла, затем начала стремительно приближаться. Последнее что успела, это крепко прижаться к сестре, а дальше…