Киллерёныш

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Попытка приоткрыть глаза произвела эффект взорвавшейся рядом гранаты. Голова гудела, в виске тупо пульсировала сильная боль.

Но постепенно туман стал рассеиваться и Игорь все-таки разлепил глаза.

Он огляделся. Маленькая комнатушка больше походила на заброшенный полутемный чулан. Окна не было. Тускло-светящиеся голая лампочка болталась под потолком.

Игорь сделал неловкую попытку подняться, но тут же упал обратно на грязный деревянный пол. На руках оказались стальные браслеты. Он с трудом перебрался на скрипучую расшатанную кровать.

Скорей всего, за ним наблюдали, потому что, едва он пришел в себя, как появился шеф.

Свищ не спеша подошел. Придвинул ногой стул. Сел. Основательно устроился. Закурил.

Он пару минут молчал, разглядывая Игоря из-под тяжелых век.

— Ну что, Грач, долетался, — наконец начал он. — Я ж тебя предупреждал, не иди против Султана, он очень опасный тип. Теперь вона чем обернулось. Ты не думай, я тебя не со зла здесь держу. Меня Султан попросил тебя найти, да к нему доставить. А там уж ваша разборка. Мое дело — сторона.

— Где мальчик?

Только этот вопрос беспокоил сейчас Игоря.

— А что с ним? — вполне искренне удивился Свищ. — Я пацана не брал, я не отморозок какой-то. По понятиям живу. Это люди Султана; с него спрос.

— Ну, и когда... – Игорь запнулся, сплюнув сгусток крови. – Когда меня Султану сдавать будешь?

— А че мне спешить, — осклабился Свищ. — Он мне че, сват, брат? Пусть бабульки зашлет сперва, как обещал.

— Так ты меня продаешь, выходит?

— Ни хрена не выходит! — разозлился Свищ, швыряя недокуренную сигарету в угол. — Ты мне тоже никто! Тебя по-любому Султан завалит, а я между вами не хочу влезать, а так хоть лавэ срублю. Все, базар окончен, сиди здесь, жди.

Свищ резко поднялся, и не глядя больше на Игоря, вышел, захлопнув дверь.

Игорь закрыл глаза, проклиная собственную глупость. «Что же с Антошкой?..» — сверлила единственная мысль.

А Антон тем временем тоже приходил в себя. Голова была тяжелой, неподъемной. Словно чугунная гиря. Слегка подташнивало. Очень хотелось пить. В воздухе витал сладковатый запах эфира. Кровать как-то странно покачивало. Или это ему казалось спросонья?

Руки мальчика были туго скручены веревкой, на глазах тугая повязка — совершенно непрозрачная.

Он попытался сначала сесть. Вроде получилось. Он уперся спиной в стенку, попробовал встать. Но пол ощутимо качнуло и мальчик свалился обратно на кровать. Нет, не показалось ему — пол действительно качался под ногами.

Занемевшими пальцами мальчик стянул повязку на лоб. Зажмурился. Потом из-под ресниц осмотрелся. Первым что он увидел, было странное круглое окошко над кроватью, в которое ярко било солнце. Антошка, опираясь о стену, поднялся, и взглянул в него.

И снова зажмурился. Ослепила его блестящая поверхность воды. То ли озеро, то ли море — не разобрать.

Тут за спиной кто-то негромко и деликатно кашлянул. Антошка вздрогнул. Увлекшись, он не услышал, что в каюту вошли.

Вошедший оказался маленьким улыбчивым человечком. Солнечный луч блеснул на его совершенно лысой, отполированной голове.

— Ну-с, как спалось, молодой человек? — словно добрый доктор, спросил он.

— Спасибо, неплохо, — мрачно сказал Антон. — Я пить хочу. И где я? Почему вы меня связали?

— Не волнуйтесь, сейчас и пить принесут, и поесть. А связали вас ненадолго. Вот через часик отойдем подальше от берега, и развяжем. Отдыхайте пока.

Больше всего этот мужчина походил на хорька. Такой же вертлявый, остроносый, с такими же бегающими крохотными глазками.

Он вышел, а через минут пять вошел снова с подносом.

Большая бутылка «Колы», ваза с фруктами, булка и толстый нарезанный батон колбасы остался на столе, когда дядька испарился за дверью.

Есть не хотелось, а вот воды Антошка выпил довольно много.

А потом мальчишка повторил трюк, виденный им в каком-то боевичке. Он приподнял вазу и с силой шарахнул ею об угол койки. Осколки брызнули по всей каюте. Пока на шум прибежали, Антон успел спрятать острый осколок стекла, размером с ладонь, под матрац.

Два орла, «одинаковых с лица», с крючковатыми носами, молча собрали остатки пиршества; один треснул по затылку, уходя, скорей для порядка, чем со зла.

Антошка остался один, лег на кровать, немного поплакал, а как же без этого. Потом вынул осколок, рассмотрел, перепрятал под подушку. Пошевелил затекшими от веревок руками, да и спать завалился. Не отошел еще от эфира.

А вот Игорю не спалось. Он подошел к двери, с силой стукнул пару раз ботинком, проверяя на прочность.

— Че нада? — тут же раздалось снаружи. — Будешь шуметь, ваще свяжем на хер! Глохни, падла!

Игорь отошел, прогулялся по периметру комнатенки, поковырял ногой доски в полу; вдруг с гнильцой окажутся. Но пол был сделан добротно, стены крепкие, у выхода бойцы Свища толкутся.

Лег Игорь и стал потихоньку проволочку с матраса откручивать, насколько руки скованные дотягиваются. Виду старался не показывать, знал, что присматривают. Получалось плохо, сталь почти не гнулась, зазубрины острые царапали пальцы до крови. А сколько у него оставалось времени, было неизвестно.

То ли во сне, то ли сквозь дрему, почудилось Антошке, что входил кто-то в каюту, смотрел на него, цокал языком, по ноге погладил ладонью теплой и тяжелой, перстнем царапнул. Но трудно было глаза открыть да глянуть — сон не давал.

Только когда стемнело немного, проснулся Антон. Головой мотнул, Морфея прогоняя; сел, достал осколок свой. Осторожно попробовал веревки перерезать. Минут с десять ушло, пока распалась петля. Антошка растер посиневшие уже ладони и услышал, как к двери подходит кто-то, за ручку тянет.

Набросил мальчик остатки веревки обратно на руки, лег, глаза прикрыл, из-под век смотрит.

Вошел мужчина, плотно сбитый, с большим пивным животом. Узкие прорези монгольских глаз глянули на мальчишку.

Из-за спины гостя выглядывал маленький лысый дядька, что заходил уже утром.

— Вот, Султан Рахметович, это и есть тот мальчик, — с подобострастной улыбкой сказал он. — Что прикажете делать?»

— Вижу, вижу, — добродушно сказал хозяин. — Я заходил уже. А что делать... Через пару часов в «нейтралку» выйдем, там я им и займусь. А пока следите, чтоб не сбежал, да накормить не забудьте, мне он довольным нужен.

Мальчик остался один. Обещание заняться им показалось Антошке каким-то зловещим и сулило мало приятного.

На столе снова оказался поднос с фруктами, но не до еды было. Ждет Антошка чего-то неизвестного, а чего и сам не знает.

А хозяин яхты, Султан Рахметович, уже известный читателю, не утерпел. И получаса не прошло, как он обратно вернулся, в каюту к мальчику.

Щелкнул задвижкой.

Смотрит на него Антон, глаз не сводит, от страха сжался весь. А Султан надвигается медленно, упорно. Улыбка застыла на лице — ненастоящая, словно маска гипсовая, — а глаза маслянистой похотью подернулись. Антошка хорошо такие глаза знает, и что ждет его, теперь тоже понял.

Но не зря ведь говорят: «Не загоняй зайчонка в угол, он во льва превращается.»

Только протянул к нему Султан ладонь, от пота влажную; только наклонился, перегаром обдав, как схватил Антошка осколок и вонзил его, изо всех сил своих прямо в шею мужику. Попал, очевидно, прямо в артерию. Не успел даже крикнуть Султан, только захрипел страшно, да навалился на мальчишку всей тушей, в судороге забившись. Кровь хлестала, заливая постель, на лицо, на руки Антошке попадая. Поднапрягся мальчик, сталкивая с себя тяжелое, безвольное тело. Как смог, стер с себя кровь простынями да полотенцем. Подошел к двери, прислушался. Услыхал глухое сопение невдалеке – охранник хозяина ждет, не отходит.

Что делать? Вот-вот спохватятся.

Огляделся Антон. Нет, не спрячешься в каюте. Подошел к иллюминатору, открыл, выглянул осторожно. Никого не видно, можно рискнуть. Подтянулся на руках, скользнул в круглое отверстие, протиснулся и на нижнюю палубу свалился. Невысоко было.

Луна ярко освещала все вокруг. Притаился мальчик, и вдруг увидел стопку спасательных жилетов. Взял он один, надел на себя. А второй в руках держит – придумал кое-что, но подождать надо, когда шум поднимется.

А ждать почти не пришлось. По палубе забегали. Крик поднялся. Уже ищут. Антон второй жилет взял да и за борт кинул.

— Вон он где! К берегу плывет!

Автоматные очереди вздыбили вокруг пояса фонтанчики.

На палубе лежал большой растрепанный рулон парусины. Антошка укрылся между складками. Лежит, стараясь не дышать. А что делать? До берега плыть? Так он не дельфин ведь. Если его уловка с жилетом не пройдет, то найдут его, — к гадалкам не ходи — вопрос времени только.

Помощь пришла совершенно неожиданно. По левому борту яхты раздалась вдруг стрельба, хлопки пуль по обшивке, звон стекла, крики раненых.

Потом все стихло. И увидел Антошка, как наклонился над ним кто-то в камуфляже и черной полумаске, с «калашом» на плече. Дернулся было Антошка, бежать хотел. Но мужчина заговорил с ним, успокоил, взял на руки и отнес на катер, что у яхты пришвартован был. В катере десяток бойцов, тоже в зеленой пятнистой форме, с автоматами. Глянул Антошка наверх, а там бандиты валяются, кого где пуля достала. Лунный луч тускло блеснул на лысине маленького тощего человечка, лежавшего на палубе в неестественной, неживой позе. Откуда было знать мальчишке, ЧТО готовил ему этот человек по кличке Череп, какая участь была уготована Антошке...

Вжался мальчик лицом в рукав мужику. И не хочет Антон, а слезы сами собой льются, и не верит, что закончилось все.

Только вот, закончилось ли?..

Всю ночь Игорь не спал, прислушивался к каждому шороху за дверью, ждал, когда же за ним придут. Проволочку он все-таки отломил, но толку не было. Сколько ни ковырял в наручниках, заветного щелчка не было слышно. Да и руки были скованы за спиной, не разгонишься.

Под утро глаза стали слипаться, Игорь задремал.

С постели его сбросили сильные удары в дверь. Она сорвалась с петель и упала под ноги вбежавшим спецназовцам. То есть, это потом Игорь узнал, кто были его спасители. А тогда он не успел ничего сообразить.

Между мощными мужиками в форме проскользнула маленькая фигурка и бросилась ему на шею.

Антошка целовал колючие небритые щеки Игоря, не преставая повторять: «Живой, живой...» А взрослые мужики, наверняка повидавшие многое на своем веку, стояли вокруг, смотрели, молчали...

Наконец один из них, очевидно, старший, кашлянул, поднял Антошку, придерживая его за плечи, отвел в сторонку.

Сняли наручники. Игорь встал. Все направились к выходу.

Антон пристроился рядом с Игорем, не отпуская его от себя ни на секунду.

Старший группы пригласил Игоря с мальчиком наверх, в кабинет Свища. Как Игорь и догадывался, в плену его держали в подвале особняка шефа.

Свищ представлял собой жалкое зрелище. Лицо напоминало сине-зеленый перезрелый баклажан. Дорогой костюм походил на пыльную тряпку. Он сидел на стуле. По бокам его охраняли двое спецназовцев. А за его столом, на его любимом кресле, расположился банкир Павел Григорьевич Игнатьев.

Он радушно пригласил Игоря присесть, налил ему коньяку. Свищ только скрежетнул зубами, глядя как по-хозяйски ведет себя Игнатьев.

Павел Григорьевич рассказал Игорю и Антошке, какие события произошли в их отсутствие.

Когда Игорь сообщил банкиру о Султане, Павел Григорьевич подключил свои широкие связи и узнал, что мальчик на яхте Султана, и она ушла в море по направлению к Турции. Отряд спецназа неофициально, по устной договоренности, перехватил яхту. Конечно, бой совершенно не планировался, но бандиты оказали сильнейшее сопротивление. Что оставалось делать, только перестрелять всех.

Так был спасен Антошка.

Потом все те же спецназовцы нагрянули к Свищу, о котором Игорь тоже рассказал банкиру.

Конечно же, Свищ был пониже рангом, чем Султан. С ним долго не церемонились, обошлось даже без стрельбы.

Так освободили Игоря.

А дальше был «хэппи энд», как в большинстве голливудских фильмов.

В благодарность за помощь Павел Григорьевич устроил Игоря в самую престижную охранную фирму, в которой и сам набирал секьюрити, помог приобрести квартиру из городского фонда.

А с Антошкой вообще все вышло замечательно. Уже через полтора месяца были собраны все необходимые документы на опекунство. Оформили его и в школу.

А на зимние каникулы он с Игорем поедет в Италию...