Киндер-сюрприз для зэка

Глава десятая

Домой Макс возвращаться не стал. Да и не было у него сейчас дома, а было лишь место, где его могли достать те или иные люди, работающие… А это предстояло теперь выяснить, на кого работали те, упокоившиеся в «фольксвагене», и другие, догонявшие их. И кто из них повинен в смерти несчастного труса Генки Абезгауза. «Это страшные люди, Макс. Особенно…» Кто? Шабарин…? Балуев…? Кто-то третий…? Кто напугал беднягу Крокодила? Почему он так опасался и, как оказалось, не без оснований?

Вопросов было много. Пора приниматься за поиски ответов. Только тогда можно начать думать, как справиться с неведомой опасностью и перестать ощущать себя, словно ты бродишь в тумане по незнакомым местам.

Для того, чтобы найти ответы, у него имелось, как уже сказано, три направления: Шабарин, Балу…, второй раз нагадил, с-сволочь. И «кто-то». Вот и нужно двигаться в этом порядке. Оставить эфемерного «кого-то» на потом, а начать… Кто там первый? Шабарин? Пусть будет Шабарин.

Поэтому и стоял сейчас Макс в телефонной будке, рефлекторно пряча лицо от плывущей мимо толпы прохожих, и набирал номер, уже выручившего его сегодня, Кости Пирогова.

То, что Костик до сих пор находился на месте, было удачей. Время-то уже достаточно позднее. Но, подъехав к нему в контору, не в офис, офисом назвать такое язык не повернётся, а именно в контору, стало понятно, что поневоле будешь засиживаться допоздна, чтобы свести концы с концами. Да и сам вид Пирогова никак нельзя было назвать презентабельным. Застиранная рубашечка, старенький костюм, а туфли, хоть и новые, но не «гуччи», совсем не «гуччи». Да и постарел Костик за восемь с лишним лет сильнее, чем Макс, хотя Максу куда как больше выпало за то же время. Видать, врёт людская молва о сладкой жизни предпринимателей, а заодно, и о доходах их баснословных.

Костя нервно поправил очки в дешёвой металлической оправе и признался:

— Не понимаю.

— Повторяю ещё раз, — терпеливо сказал Макс. — Насколько крепко Шабарин связан с криминалитетом? Под силу ли ему совершить явное убийство прямо посреди города?

— Не понимаю, — жалобно повторил Костик. — Штурм, ты о чём? Кого убили?

— Абезгауза, — тихо сказал Макс.

Тишина грянула почище, чем сводный духовой оркестр. Пирогов несколько раз открыл и закрыл рот, беспомощно мигнул, глядя на Макса, а затем скривил губы в улыбке, словно услышал нехорошую шутку.

— Генку? — как будто они знали с десяток различных Абезгаузов. — Когда?

— Сегодня. Пару часов назад.

— Как? — Костик шумно сглотнул.

— Машиной, — досадуя непонятно на что, ответил Макс. — Размазали о фонарный столб. Костя, это мог быть Шабарин?

— Н-нее… Я не знаю.

— Подумай. Ты, ведь, встречался с ним, и не один раз. У вас были деловые контакты?

Костик лишь махнул руками, словно отсылая Макса прочь, вместе с его предположениями.

— Контакты? Конечно были. Но, только, не на том уровне, что ты думаешь. Кто я, и кто он. Дистанция между нами…

Костя неопределённо мотнул головой.

— Пирог, но ты же в этой среде. Что люди говорят? Как ты сам его ощущаешь? Шабарин может пойти на убийство? И, главное, есть ли у него возможности совершить это так, чтобы его ничто не коснулось?

Пирогов грустно посмотрел на Макса:

— Любой человек может пойти на убийство, Штурм. Вопрос только, ради чего? А возможности? У Руслана Константиновича они оч-чень широкие. Но конкретное «да» или «нет» я тебе ответить не могу.

Макс кивнул, рассеянно оглядывая нехитрое убранство Пироговского кабинета. Самым ценным здесь были, пожалуй, толстенные витые прутья оконной решётки, оставшиеся от фирмы-предшественника.

— Костя, Шабарин страшный человек?

— Ты что, маленький? — вздохнул Пирогов. — Как человек с такими деньгами может не быть страшным?

— Н-да. Ты прав, деньги — ужасная вещь… А Балу?

Костик сочувственно посмотрел на него:

— Макс, ты же сам знаешь.

— Мало ли, — как-то отстранённо произнёс Макс. — Хитрый? Да. Подлый? На сто процентов. Но, вот страшный…?

— Ты думаешь, Крокодила… он?

— Посмотрим, задумчиво пообещал Макс.

Костя испуганно посмотрел на него:

— Штурман, что происходит? Из-за чего убили Генку? Ты в этом как-то замешан? Ты же только что вернулся, Макс. Во что ты влез?

— Хотел бы я знать, Костя. В том-то и вопрос. Почему именно я? И что от меня нужно всеми вами уважаемому Руслану Константиновичу? В городе идёт война, и война нешуточная, хотя, на поверхности — всё спокойно. Но, кто-то должен хоть что-то знать?

— Успокойся, Макс. Насчёт войны — это ты хватил. Народ бы, действительно, знал, если что. А разборки…? Они были, есть и будут. Всегда и везде. Это деньги, Макс…

— Деньги, да. Не в деньгах счастье — несчастье в деньгах. Кто-то очень хочет счастья от чужих денег. Настолько «очень», что не останавливается перед трупами. Прямо, как дрова штабелями укладывает. Но кто? И чьих денег? Костя, мне надо побеседовать с Шабариным.

— Ну-у, — Пирогов несколько секунд переваривал неожиданный поворот мысли Макса. — Пожалуйста. Ты же говоришь, он сам хотел с тобой ещё раз встретиться. Позвони ему.

— Это не то. Я должен поговорить с ним в другой обстановке. Ты знаешь адрес Шабарина?

— Не знаю. В смысле, не уверен. Можно поискать. Хотя, всё равно, нужно будет перезвонить. Туда же так просто не попадёшь…, - Костик прервал себя на полуслове, вспомнив, с кем имеет дело, и, чтобы скрыть смущение, зашуршал бумагами в ящиках.

— Вот, вроде бы. Да, точно. Вот.

— Это где? — спросил Макс, прочитав адрес на протянутой ему визитке.

— За старым рынком, недалеко от университета.

— Да? — удивился Макс. — Вроде бы непрестижно. Или я ошибаюсь?

Костик фыркнул:

— Ты, просто, давно здесь не был. Там теперь такой район… В общем, сам увидишь.

«Такой» район, действительно, поражал воображение. Добротные двух- и, даже, трёхэтажные дома, обложенные декоративным кирпичом, с балконами, террасами и гаражами на несколько машин, окружали себя монументальными каменными оградами. Дом Руслана Константиновича был последним и стоял не в общем ряду, а несколько осторонь, словно хозяин его и здесь пытался выделиться, обозначив свою особенность и отличие от других. Дальше за ним, через дорогу, шла узкая полоса негустого парка, за которым располагалась детская художественная школа.

То, что особняк белозубого Руслана Константиновича находился на отшибе, играло на руку Максу. А сгущавшиеся сумерки ещё больше упрощали дело. Оказавшись на территории двора, Макс на какое-то время замер, прислушиваясь, не раздастся ли собачий лай. Но, видимо Шабарин не был расположен к друзьям нашим меньшим, полагаясь на то, что его авторитет охраняет дом не хуже четвероногого сторожа. А, возможно, хозяин использовал другие средства, чтобы отпугнуть охотников перераспределения жизненных благ и материальных ценностей.

Макс осторожно двинулся вперёд. Система видео наблюдения работала исправно, но обойти её особого труда не составляло. А вот ничего более серьёзного, на подходе к особняку, Макс не обнаружил. Хотя микроволновые системы защиты начали применяться у них в городе ещё до посадки Макса. Видимо, действительно вольготно чувствовал себя здесь Руслан Константинович.

Дом Шабарина оказался пуст. Определённо пуст. Обойдя его, Макс готов был отдать голову на отсечение, что это так. Сей факт не слишком настораживал, поскольку он уже знал, что сын Шабарина сейчас исправно грызёт гранит науки в одном очень престижном университете, отстоящем довольно далеко не только от их города, но и от всей страны в целом. А супруга его — третьего дня отбыла в Карловы Вары для поправки пошатнувшегося здоровья минеральными водами. Охрана же, как заметил Макс, безотлучно находилась при особе самого Руслана Константиновича.

Вот и ладно. Собственно, на это он и рассчитывал. Поговорить с Шабариным на его территории. И не в качестве гостя, испросившего благосклонного приглашения, а эдаким чёртом из коробочки. Ведь, вот пустяк, детская забавка, а действует всегда безотказно, потому что неожиданно. А неожиданное пугает, хорошее ли, плохое. Максу же как раз и нужно вывести Руслана Константиновича из равновесия, чтобы разговор получился хороший, душевный.

Но, раз так, то и заходить в дом придётся не через парадную дверь. Тем более, что замок на ней — финский «Даггетт», весьма и весьма недурственный. Без специального инструмента не откроешь. А инструмента у Макса как раз и не было. Купленные час назад в магазине «Мастер» и рассованные по карманам железки — не в счёт. А желание попасть внутрь имелось. Поэтому и приходилось совмещать желаемое с действительным, исходя из имевшихся возможностей.

Макс внимательно осмотрел окна, тускло смотревшие в стремительно густеющую синеву сумерек. Высоковато, но не это главное. Здесь Шабарин подстраховался как следует. Во-первых, стекло не простое — обычный стеклорез такое не возьмёт, а во-вторых, на каждом виднелись датчики, которые поднимут тревогу, как только кто-то попытается использовать этот способ проникновения. И на втором этаже, наверняка, то же самое, включая балконные двери.

Двигаясь дальше, он оказался перед гаражом, покато уходящем под землю, наподобие полуподвала. Вот и вход. Конечно, не через раздвижные ворота гаража, хотя сделать в них щель, через которую может протиснуться человек, не представляет особого труда. Но, при этом сработает электромагнит, удерживающий рычаг, который, в свою очередь, замкнёт электрическую цепь, поднимая сигнал тревоги, нет, ему не туда.

А вот вытяжка для выхлопных газов из помещения — пожалуй самое то, что надо.

Макс взобрался на пустой бак и с помощью отвёртки высвободил крепления вентилятора. Затем он осторожно спустил громоздкую махину на землю. Конец обычной бельевой верёвки, что была намотана у него на пояс, Макс прикрепил к двигателю вентилятора. После чего, став на него и оттолкнувшись ногами от боковой стены, он, вытянув руки, нырнул в освободившееся отверстие.

Трюк получился не совсем чистым, плечом Макс задел за выступ трубы, и оно сейчас горело как ошпаренное. Хорошо, хоть казённый харч себя оправдал, Макс подумал, что до зоны, пожалуй, и не пролез бы, плечи наверняка должны были застрять. Так бы и сидел в этой трубе пыжом. А сейчас ничего. Тесновато, но двигаться можно.

Он ужом прополз по узкому ходу, вытолкнул декоративную решётку, закрывавшую вентиляционное окно, и очутился внутри гаража. Здесь было темно, лишь узкая полоска тускнеющего света пробивалась сквозь щель раздвижных ворот. Макс постоял полминуты, давая глазам привыкнуть, затем, крепко ухватившись за бельевую верёвку, подтянул вентилятор на прежнее место и привязал свободный конец верёвки к креплению подвесной полки, что находилась рядом. Решётку он аккуратно приладил на место. Теперь и снаружи, и изнутри, если не присматриваться, всё было как прежде.

Макс осторожно, стараясь ничего не задеть, двинулся туда, где, как он рассчитывал, находилась дверь, соединяющая гараж с внутренним помещением. Нащупав ручку, он попытался повернуть её, но безрезультатно — замок не поддавался. Макс секунду повременил, прислушиваясь к абсолютной тишине за дверью, потёр саднившее плечо, после чего вынул из кармана короткую металлическую линейку с небольшой тонкой отвёрткой и в два нажима отворил дверь. Путь к жилищу Руслана Константиновича Шабарина был свободен, хоть ковровую дорожку расстилай.

Макс не побрезговал и ковролином, которым были покрыты ступеньки, ведущие наверх. Мягко, почти беззвучно, он поднялся в небольшой холл, откуда и начал неспешный осмотр всего дома.

Как и предполагалось, в доме никого не было. Ни единой души, которая воспрепятствовала бы разговору с Русланом Константиновичем. Конечно, тот приедет не сам, но Макс сомневался, что охрану допустят в жилые покои хозяина. Так что, приватность их беседы вряд ли будет нарушена.

А пока что не мешало бы заглянуть в личные вещи господина Шабарина. Отбросив ложную щепетильность, порыться в деловых бумагах, заложенных где-то на жёстком диске, ведь такой человек, как Шабарин, не может полностью отстраниться от своих дел, даже находясь дома. Обязательно должен быть «комп» со входом в систему.

Таковой и отыскался на втором этаже в комнате, которая не могла являться ничем иным, кроме как рабочим кабинетом. Минимум мебели, в центре, у окна, обширный рабочий стол с горделиво возвышающимся на нём «Siemens-Scenic». Ничего лишнего, ничто не отвлекает от работы.

Макс обошёл стол и первым делом обследовал ящики. Ни бумаг, ни документов, ни записей, которые могли бы его заинтересовать, он не обнаружил. Стоило полагать, что всё в голове этого «интеля», слепо таращившегося незадействованным экраном. Ну-ка, посмотрим, что у тебя там. Макс щёлкнул клавишей выключателя, монитор, ожив, замерцал синим цветом. Так, что у нас имеется?

Сумерки сгустились, в комнате стало совсем темно. Макс боковым зрением отметил это, одновременно прислушиваясь, не раздастся ли за окном шум подъезжающей машины, и в то же время внимательно разглядывая всё, что высвечивалось на экране. Информация у Шабарина была свалена беспорядочно, всё в одной куче. Файлы смешивались, подчиняясь неизвестно какой логике. Мало того, что Максу никак не удавалось нащупать нужную ему нить, так ещё приходилось постоянно перескакивать с предмета на предмет.

Макса настолько поглотило это занятие, что он невольно вздрогнул, когда раздалась протяжная трель звонка, стоявшего рядом с ним, телефона. Он даже невольно отпустил мышку, глядя на сереющий в полумраке аппарат, словно тот был живым существом, которое могло таить неведомую опасность. Макс глубоко вздохнул, чтобы унять бешено заколотившееся сердце. Действительно, что за глупость? Ну, звонит кто-то Шабарину по срочной надобности. Или даже вовсе без неё, так, поболтать по-дружески. Обычное дело.

Но, тут телефон, как будто действительно живой, вдруг прекратил своё пиликанье, мигнул красным глазом индикатора и произнёс тягучим барственным голосом Шабарина:

— Ма-аксим Валентинович! Ну что вы, ей-богу! Сколько можно звонить? Возьмите же, наконец, трубку.