Кинжал из плоти

Глава восьмая

Когда зазвенел первый будильник, я приподнялся на локте и взглянул на часы. 07.00 — пора вставать. Я выключил звонок, снова лег и начал ждать, когда меня выбросит из постели трезвон второго будильника. Но он в это утро почему-то не прозвенел. Я наконец поднял отяжелевшее веко и осмотрел комнату. Видимо, пьянка закончилась около трех ночи. Я опять забыл проветрить комнату, но одни часы все же завел. Моя голова всегда по утрам кажется куском цемента, но сегодня она была тупее обычного.

Стоило зевнуть, как в голове запульсировало. Я глупо заморгал, провел рукой и нащупал пластырь на затылке. Вспомнились Люцио и его приятель, который вчера у Джея продырявил мне череп. Все-таки придется отплатить должок, и, возможно, для этого сегодня подходящий день.

Да бес с ними. Я добрался до кухни, заварил кофе и по пути в ванную зевнул еще раз. Пять минут под душем и, растираясь толстым полотенцем, я наконец проснулся. Только сейчас на глаза попалась маленькая красная точка на локтевом сгибе левой руки. Немного покалывало, но это мелочь, так что нечего волноваться. Я смазал пятнышко йодом, прошел на кухню и налил кофе. Пока одевался, он остыл.

Я заглянул в стенной шкаф и выругался. Где, черт возьми, серый костюм, в котором я был вчера? На полу валялась обувь, но полуботинок не было. Я почесал голову и осмотрелся. Вроде бы все в порядке. Одежда опрятно сложена на кресле; ниже, на полу, — вычищенные коричневые туфли. Меня удивила одежда. Я всегда вешаю ее в стенном шкафу, если не переберу вдвое, а то и втрое.

В голову лезли всякие мысли. Может, я загулял прошлой ночью? Сначала выпили с Джеем, потом с Энн. Какая странная эта Энн. Хотя интригует. Но потом я не пил. Повидал Бордена, Питера и Эйлу. Вот где лакомый кусочек. Самая обольстительная улыбка, какую я видел. Поймав себя на том, что подмигиваю, я сделал серьезное лицо. Не помню, пил ли я, когда пришел домой. Дьявол, я даже не помню, чтобы раздевался. Ох, смотри, Логан. Должно быть, стареешь, дружок.

Я пожал плечами, надел коричневый брюки, чистую рубашку, яркий галстук и коричневые туфли. Потом вернулся на кухню и поджарил яичницу. После второй чашки кофе, пройдя в спальную, я открыл ящик комода и вытащил наплечную кобуру. Посмотрев на нее секунду, я испытал дурное предчувствие. Револьвера не было.

Я перерыл все ящики, но оружие исчезло. Это мне вообще не понравилось. Мощный «магнум-0.357» — не та вещь, которую можно где-то оставить. Чтобы обыскать всю квартиру, мне потребовалось двадцать минут. Я даже спустился к машине и порылся там. Нулевой результат. Вернувшись домой, я растянулся на диване в полумраке передней комнаты и попытался остановить поток мыслей, который бушевал в моей голове.

Может, это день такой. Бывает, проснешься, встанешь с постели и уже знаешь, что весь день пойдет насмарку. Видимо, я все же напился. Снова заныл затылок, с каждым ударом сердца моя голова мягко пульсировала. Возможно, виной всему сотрясение мозга? Я вспомнил, что когда вчера выходил из магазина Джея, все какое-то время уплывало из фокуса. Правда, это длилось несколько секунд, а потом мир снова стал прочным и твердым. Да, думалось с трудом.

Я все еще сидел на диване, когда в дверь постучали. Это был громкий стук, и он напугал меня. Я взглянул на часы — 08.02. Черт возьми, кого принесло в такую пору? Я подошел к двери и открыл ее. Взгляд скользнул по офицеру в полицейской форме, а потом — по парню в коричневом костюме, который стоял прямо передо мной.

— Привет, Марк.

Я присмотрелся к штатскому. Так это же Хилл. Детектив Джим Хилл, мой приятель.

— Привет, — ответил я. — Наверное, какой-то убийца скрывается рядом? Или тебе нужен совет по технике?

Он даже не расщедрился на улыбку.

— Ничего, если мы войдем, Марк?

— О, дьявол, конечно. Может быть, по чашке кофе?

Они прошли внутрь. Я направился на кухню, но Хилл остановил меня:

— Не надо кофе, Марк. Мы к тебе по делу.

Ему, казалось, нездоровилось.

— По делу? — удивился я. — В такой час? Ну вы даете!

Он прикусил губу и посмотрел на меня. Я перестал смеяться.

— Тогда какого дьявола? Ты ведешь себя так, словно я болен сифилисом.

— Да? А как насчет того, чтобы прокатиться с нами, Марк?

— Куда?

— В участок.

— Зачем?

— Там и объясним.

Я несколько секунд смотрел на него, а он смотрел на меня.

— Ты шутишь?

— Нет.

Он больше ничего не говорил, просто сидел и ждал. Я вздохнул.

— Тогда подожди, пока я оденусь.

В спальной я вытащил из стенного шкафа коричневый твидовый костюм. В дверях стоял полицейский и следил за мной. Пришлось слегка задеть его, чтобы вернуться к Хиллу.

На улице я направился к своей машине, но Хилл сказал:

— Ты поедешь с нами, Марк.

Я забрался на заднее сидение в темноту серой машины. А вскоре показалась городская управа. Мы вошли в полицейское управление и двинулись мимо одинаковых дверей. Я приходил сюда много раз, но никогда у меня не было такого эскорта. Впереди, в самом конце коридора, находился сыскной отдел. Мы свернули налево, к двери с табличкой: «Кабинет 42. Отдел по расследованию убийств».

Когда мы почти достигли кабинета, я спросил:

— Хилл, ради Христа, ты можешь расстегнуть свою губу?

— Да, Марк. Через минуту.

Мы повернули за угол и вошли в комнату 42. Я видел ее сотни раз, но теперь она выглядела иначе — длинный исцарапанный коричневый стол у больших окон, другой стол — у двери, стулья с прямыми спинками, календарь из покойницкой и маленький кабинетик справа.

И еще Грант. Капитан Артур Грант, следователь по особо тяжким преступлениям. Он стоял, подперев спиной стену, высокий и обманчиво тонкий, со стальными мышцами под плохо пригнанным пиджаком. Его плечи слегка обвисли, и он жевал густые аккуратные усы, посматривая на меня холодными темными глазами. Упрямый, но лучший из полицейских, которых я знал, и еще — самый лучший из всех людей.

Он выглядел усталым. На столе перед ним громоздилась стеклянная пепельница, заполненная окурками, и некоторые из них были едва прикурены. Наверное, он находился здесь довольно долго.

— Привет, Марк.

И все. Обычно мы немного шутили, но только не в этот раз.

— Что случилось, Арт?

— Марк, — произнес он, — сделай-ка вот что. Скажи, чем ты занимался этой ночью. Ты знаешь порядок допроса.

Я знал порядок допроса — это верно — и даже обошелся без конституционных предостережений. По крайней мере, дважды в неделю я являлся сюда и отчитывался капитану.

— Что за дьявол, Арт? В чем меня подозревают?

— Дело серьезное, Марк.

Он казался несчастным, и таким я его никогда не видел. Он был моим другом. Но, черт возьми, если у него есть основания подозревать меня, пусть сам и шевелится. Я ему тут не помощник.

— Ладно, Арт. Что ты хочешь знать?

В комнате появился еще один в штатском — сержант, которого я где-то встречал. Полицейский в форме отстал по дороге.

— Начинай с семи часов прошлого вечера, — сказал Грант. — Все детали вплоть до этого момента.

— Ясно.

Я сел на стул, который мне предложили. Хилл устроился напротив меня с другого конца стола. Арт и сержант остались стоять. Я принялся рассказывать. Сначала о своем визите к Джею после семи вечера. Я вкратце описал то, о чем мы говорили, потом — встречу с Энн, Борденом, Питером и Эйлой.

— Когда я вернулся к себе…

— Что? Что ты сделал, Марк? — подгонял меня Хилл.

— Ну, я вошел, конечно, и думаю, сразу завалился в постель. Должно быть, до чертиков устал.

— Должно быть? Ты не знаешь?

Небольшая судорога испуга сжала мое горло. Хилл уже начал травлю, но никто так и не объяснил мне, почему я здесь. Я приблизился к той точке кипения, когда хочется знать все до конца.

— Одним словом, я устал и, честно говоря, не помню того момента. Я вчера получил по голове и, возможно, поэтому не помню.

Арт резко спросил:

— За что? Ты не говорил об этом, Марк.

— Но это и случилось раньше. Пара парней. Они доставили Джею Вэзеру несколько плохих минут, и я обещал ему прийти на помощь. Но мне ничего не удалось. Их было двое, и пока я разбирался с первым, второй пробил мне череп.

— Значит, эта заплатка оттуда? — спросил Хилл.

— Да.

Я ткнул в свой затылок.

— Должно быть, парень треснул меня рукояткой.

Никто не проронил ни слова, поэтому мне оставалось только продолжать.

— В любом случае, я лег в постель. Будильник зазвенел в семь, и я встал. Только выпил кофе, как появились вы.

Я кивнул на Хилла.

— И все? — спросил он.

— А что тебе еще надо?

— Когда ты пришел домой вчера, ты не смешивал что-нибудь с виски? Или тут же завалился спать?

Я попробовал усмехнуться, но это у меня не получилось.

— Сказать по правде, я не помню этого. Наверное, удар оказался сильнее, чем я думал. Может быть, небольшое сотрясение.

Остальные молчали. У меня на лбу начал выступать пот.

— Слушайте, — возмутился я. — Идите вы ко всем чертям. Что происходит? Я тут треплюсь уже минут десять.

— Не спеши, Марк, — посоветовал Арт Грант.

Хилл прикурил сигарету, угостил меня и спросил:

— Ты никуда не уходил после того, как пошел в постель?

Я тоже прикурил сигарету и помахал спичкой.

— Дьявол! Я оставался дома. А ты что думал? Что я прыгал по крышам?

— Значит, ты помнишь, что отправился в постель?

— Ну, наверное…

Забавно, но я ничего не помнил. Мне подумалось о странных вещах, которые я заметил этим утром, но говорить об этом сейчас не следовало. Дело все больше мне не нравилось.

— Думаешь, я забыл, как пошел спать? Думаешь, я сошел с ума? Я лег в постельку и спал, как ребенок. Усталый утомленный ребенок. Ну как?

Хилл затянулся сигаретой, и я увидел, как ее кончик вспыхнул огнем и тут же посерел.

— То есть, никто не мог видеть тебя в городе после полуночи? — спросил он.

— После полуночи? Я же говорю, что спал. Хилл, ты что? Хочешь вдолбить мне, что меня видели после двенадцати?

Он покачал головой.

— Я просто спросил, может ли такое быть, и все.

— О, дьявол, нет, не может.

Я начал сердиться. Возможно, они делали свою работу, но уже был сыт по горло.

— Ладно, коллеги. Что происходит? Мне не нравятся такие игры, а от вашей даже подташнивает.

Я взглянул сначала на Гранта, потом на Хилла и закричал:

— Если вы не объясните, к чему этот допрос, я больше не произнесу ни слова. Я сообщил вам все, что знал. Ничего не утаил. И теперь ваша очередь.

Минуту мы молчали, потом Арт вздохнул:

— Ладно, Марк. Твоя взяла. Скажи, оружие у тебя с собой?

Вот тут все началось и закрутилось. Я тихо ответил:

— Нет. А почему ты спрашиваешь про оружие?

Я кивнул на Хилла.

— Он знает, что у меня нет сейчас оружия. Я надевал рубашку, когда он пришел.

Как бы я ни рылся в памяти, мне не приходило в голову, куда мог деться револьвер. В горле внезапно пересохло.

— Ну говори же.

Арт повернулся и скрылся в маленьком кабинете. Вскоре он возвратился, протянул Хиллу через стол револьвер, вновь ушел в свою комнату и захлопнул дверь.

— Дай я на него посмотрю.

Хотя можно было и не смотреть. «Магнум-0.357» с барабаном в 3.5 дюйма. Однотипное оружие более менее похоже друг на друга, но когда ты носишь револьвер годами, заботишься о нем, чистишь, смазываешь, то всегда узнаешь, где твой, а где чужой. Хилл передал «магнум» мне, я повертел и тщательно исследовал оружие.

— Где ты его взял?

— Это твой, Марк?

— Ладно, кончай. Ты же знаешь, что мой. Я спрашиваю, где ты его взял?

— Рядом с телом Джея Вэзера.

Вот тут он попал в точку.

— Рядом с телом? Телом Джея? Я ничего не понимаю.

Он больше ничего не говорил. Я взглянул на сержанта. Тот уставился на меня. И только тогда все стало проясняться. Я медленно встал и согнулся над столом. Ладони сжали край стола.

— Ты, ублюдок, — закричал я. — Вот, значит, как? Ах ты, паршивая скотина. Я думал, ты со мной по-хорошему…

Рванувшись к двери кабинета, куда вошел Грант, я распахнул ее, и капитан поднял голову.

— Арт, не надо так со мной. Ты нашел мой револьвер рядом с трупом и теперь считаешь меня убийцей. Неужели ты думаешь, что я могу кого-то убить?

Он вздохнул.

— Садись, Марк.

По его сигналу пришли еще два полицейских, и мы начали все сначала. Они старались быть учтивыми. Никто меня не беспокоил. Стоило попросить, как мне тут же давали сигарету или стакан воды. Но мы ходили по одному и тому же кругу. Я действительно влип по уши.

Полицейский обнаружил, что передняя дверь магазина открыта, а внутри горел свет. Он вошел в помещение и наткнулся на мертвого Джея, который лежал на полу. Мой револьвер валялся рядом, за прилавком. Джей был убит под утро, возможно, в три-четыре часа.

— Все, что у вас есть, — сказал я Арту, — это баллистическая экспертиза и мой рассказ о вечернем визите к Джею. Еще я беседовал с Брюсом Уилсоном о Джее. Я уже говорил тебе о том чертовом попугае.

Арт кивнул.

— Мы уже опросили Брюса. Все сходится с тем, что ты нам рассказал.

— Арт, это все, что у вас есть. Так почему ты думаешь, что убил я?

Он тяжело качнулся.

— Марк…

Грант взглянул на Хилла и сержанта, затем посмотрел на меня.

— Я бы не сомневался в тебе, но…

Этого было достаточно. На самом деле достаточно. Мне стало лучше.

— Извини, Арт. И послушай меня. Я не убивал Джея. Если бы это сделал я, то не бросил бы свой револьвер возле него. А единственная реальная улика — это оружие…

Я говорил, но не знал, как, черт возьми, оружие оказалось там, и все звучало слишком глупо. Я замолчал. Но тут ко мне пришло спокойствие, и я понемногу начал размышлять.

Я не знал, что случилось с оружием, но если признаться в этом, на свежий воздух мне не выйти. Поэтому заострять внимание на двух наемниках тоже не следовало. Они поскандалили с Джеем, и, помогая ему, я получил удар по голове. Внутри меня что-то щелкнуло. Я ничего не рассказал им о нашей сделке с Джеем — о продаже магазина. Мне не хотелось лгать Арту, но еще больше не хотелось попадать в тюрьму. Я должен найти убийцу Джея, а этого в тюрьме не сделаешь. Стараясь говорить убедительно, я произнес:

— Значит, так все получается. Сначала я разгребал гипнотические штучки… а теперь вы считаете меня сумасшедшим.

Мне удалось усмехнуться.

— Что касается револьвера — я им не пользовался, а значит, должен быть кто-то еще. Я не знаю, кто. Но этот кто-то украл мой револьвер.

Арт нахмурился.

Я пытался вспомнить, видели у меня оружие прошлым вечером или нет. Револьвер находился в кобуре, но этого никто не знал — кроме Люцио и его приятеля. Поэтому можно было рискнуть.

— Я не носил оружие день или два, так как в это время работы практически не было. Последний раз видел «магнум», когда клал его в средний ящик стола в моей конторе.

Арт все еще хмурился.

— И вот что я думаю, Арт. Кажется, это действительно ставит все на свои места. Сейчас мой револьвер у Хилла, а в последний раз я видел его в своем кабинете. Значит, кто-то украл его.

Я пригнул голову и попытался выглядеть озабоченным.

— Но как? Почему? Зачем преступнику понадобилось красть именно мое оружие?

Здесь я остановился. Арт Грант посмотрел мимо меня и кивнул. Я слышал, что один из сотрудников вышел, но не стал оглядываться. Свою партию я сыграл, как надо.

Прошло около двадцати минут. За это время меня попросили детально описать события прошлого вечера, и я, не жалея красок, расписал нашу встречу с двумя вымогателями.

— Одного из них зовут Люцио, — закончил я. — Другого не знаю, но первый был Люцио. Я с ним немного повозился, Арт. Ты же помнишь этот старенький прием с двумя пальцами?

Я показал его на своей ладони, и Арт слегка усмехнулся.

— Господи, — у меня вырвался вздох, — он уже был в откате, но тут подоспел второй, и я потерял к ним всякий интерес. Хотя спасибо, что Люцио не выбил мне зубы, пока я отдыхал на полу.

Прикурив сигарету, я затянулся, и тут зазвонил телефон. Арт прорычал:

— Да? Отпечатки? Ага! Вот как? Дай мне знать. Пока.

Он положил трубку на место. Я старался выглядеть безучастным.

Арт стряхнул пепел с сигареты. Я ничего не говорил. Если это сработает, я на время выпутаюсь, хотя на душе было отвратительно. Но лучшего ждать не приходится до тех пор, пока не сумею выяснить, что случилось. И вот только тогда Грант услышит, что я дурил его, что знал о краже револьвера из моей квартиры. Тогда я скажу ему, что не хотел садиться за решетку и поэтому врал. Если он раскроет мой обман сейчас, мне грозит тюрьма.

— Ладно, — подытожил я. — Что теперь? Начнешь шить дело? Тогда, с твоего позволения, я позвоню адвокату, но сначала вам надо предъявить подписанный ордер на арест.

Я усмехнулся, надеясь, что выгляжу веселым и хорошим парнем.

Арт грыз усы.

— Не возбуждайся.

Хилл вышел и вернулся с горячим кофе в бумажных стаканчиках. Мы выпили. Уже позднее, когда я снова уточнял детали своей истории, опять зазвонил телефон. Арт схватил трубку. Он слушал полминуты, потом пропыхтел:

— Да. Хорошо. Продолжайте.

Взглянув на меня, Арт спросил:

— Марк, ты знал, что твою контору взломали?

Я не стал переигрывать и корчить из себя ошеломленного человека. Чувствуя себя отъявленным негодяем, я небрежно произнес:

— Не считай меня мальчиком. Только кража все и объясняет.

Он кивнул и затушил сигарету.

— Передняя дверь выломана, взломаны три ящика стола, включая средний, где, по твоим словам, хранилось оружие. Криминалисты нашли отпечатки. Прекрасные отпечатки ладони и четырех пальцев, оставленные на поверхности стола. Пальчики не твои и не Вэзера.

— И они провели идентификацию?

Я поклялся, что отныне буду полировать крышку стола каждый день.

Он кивнул.

— Да, уже все сделали.

— И кто? — спросил я его.

Прежде чем он ответил, я поспешно вставил:

— Подожди минуту. Не говори пока ничего. У меня появилась идея. У тебя найдется фото этого парня?

Он кивнул еще раз.

— Тогда принеси около дюжины снимков. Любое количество, включая снимок этого парня. Я выберу тех, кто мог ненавидеть меня и подставить под ложное обвинение. А это, черт возьми, подставка, Арт! И если кто-то дышит мне в спину, значит, я его припер. Эта напасть — не просто совпадение. Возможно, я что-то не понимаю, но, похоже, вокруг меня планировалась гадость.

Он поразмышлял над этим, затем вышел с Хиллом в соседнюю комнату, оставив дверь открытой. Они о чем-то поговорили, и через десять минут Грант, Хилл, еще один сержант и я прошли в огромный кабинет. Я сел за длинный стол, передо мной разложили фотографии, и мое сердце застучало.

— Ну что же начнем, — сказал я и быстро пролистал пачку, выискивая тяжелое лицо Люцио или плоскую физиономию его друга.

Мне казалось, что именно они взломали мой кабинет и украли купчую. Я заметил крючковатый нос Люцио, ловко перебросил фото в конец пачки, стараясь ничем себя не выдать. Приятеля Люцио не было, но это к лучшему.

Внезапно пришла мысль, от которой у меня закружилась голова. Я испугался по-настоящему. Пусть меня подозревают в убийстве. Здесь нет большой проблемы. Мои перспективы неплохи, так как против меня фигурировало только орудие преступления — мой револьвер. У меня есть масса преимуществ. Джей — мой друг, мне незачем убивать его. Револьвер могли украсть, и это пока подтверждают факты. Никто не скажет, что я заинтересован в убийстве. У меня нет мотива.

О, это важная вещь — мотив. И Марк Логан, частный детектив, не имеет мотива. Не имеет его, как ни крути. Ну разве что переспал с женой убитого за день до его гибели. И еще одна мелочь — четверть миллиона долларов.