Киноклуб

Глава 5

К сожалению, досмотреть «Грязного Гарри» до конца не получается: с Тео произошел несчастный случай на виадуке Блур.

В крошечную подвальную комнатенку Ленни набилось восемь человек. Фильм смотрели, рассевшись неровным полукругом вокруг монитора компьютера. Раньше у Ленни был старенький телевизор, но в прошлом году электронно-лучевая трубка взорвалась. Повезло еще, что подвал не сгорел.

Мы смотрим сцену, в которой Клинт Иствуд вытрясает информацию из Энди Робинсона, угрожая «Магнумом-44» и рассказывая, какое это убойное оружие. Интересно заметить, что в наше время этот «Магнум-44» является одним из самых мощных револьверов, доступных в широкой продаже любому простому американцу. И тут у меня начинает звонить телефон.

Не отключать мобильник во время фильма – грубое нарушение этикета не только в кинотеатре, но и в гостях. А уж в киноклубе этот промах и вовсе причислен к разряду вопиющих и непростительных. Оправдание у меня только одно: обычно мне звонят так редко, что отключать телефон просто нет необходимости. Редко кому даю свой номер, а те, кому он известен, прекрасно знают: без дела мне лучше не звонить. В основном все общение происходит по электронной почте.

Шепотом бормочу извинения и спешу на кухню, стараясь не наступить на пустые коробки из-под пиццы, сваленные на полу. Гляжу на дисплей. Номер незнакомый.

– Алло, – напряженно произношу я.

У человека, осмелившегося прервать Гарри Каллахана, должна быть на это весомая причина. Оказалось, звонил мне штатный врач университетской клиники, куда Тео доставили после несчастного случая. Что именно произошло, доктор толком не объяснил, но сказал, что Тео хочет со мной поговорить. Не соглашусь ли я приехать? И если можно, побыстрее.

– Что с Тео? – выпаливаю я.

Все мысли об убийце по кличке Скорпион и допустимости нарушения гражданских прав и свобод во имя общего блага сразу вылетают из головы.

– Сейчас с мистером Ломаном все в порядке, но…

– Скажите толком, что случилось? – требую я. – Авария? Тео пробил ограждение?

– Думаю, будет лучше обсудить ситуацию при личной встрече, а не по телефону, – отвечает врач с тем выводящим из себя олимпийским спокойствием, без которого, судя по всему, медицинские дипломы выпускникам просто не выдают. – Сможете подъехать сегодня вечером?

Спрашивается, с чего вдруг Тео хочет видеть именно меня? Был ли в машине кто-то еще? Дориан? Дети? Надеюсь, они живы и здоровы. Понимаю, что от доктора Все-подробности-при-личной-встрече больше ничего не добьешься. Говорю, что уже выезжаю, и даю отбой. К тому времени остальные собравшиеся уловили если и не конкретные слова, то общий встревоженный тон разговора (вернее, той его половины, за которую отвечал я). Поставив фильм на паузу, ребята спросили, что стряслось.

– Тео попал в аварию! – объявляю я, засовывая мобильник обратно в карман и хватая куртку. – Его в больницу отвезли.

– В какую аварию? – спрашивает Дэвид. – Надеюсь, он не слишком сильно пострадал?

– Не знаю, но похоже, что нет, – отвечаю я. – Сказал, что хочет меня видеть.

– Я с тобой! – восклицает РТ и тоже берет куртку.

– И Костас тоже! – подхватывает Костас. – Он на машине и всех довезет!

К тому времени Костас уже успел осушить бо́льшую часть содержимого бутылки «Реми Мартен» емкостью сорок унций, которую притащил с собой. Если шофером нашим будет выступать Костас, мы с РТ попадем в больницу гораздо быстрее, чем предполагали, и сразу окажемся в одном отделении с Тео. Причем компанию нам составят водители и пассажиры всех ближайших автомобилей. Ленни уже предусмотрительно спрятал ключи от машины рядом с бутылкой воды – единственным напитком, которым Костас уж точно не захочет угоститься.

– Спасибо, конечно, но не хочу тебя утруждать, – говорю я. – Сейчас быстренько добежим до Спадина и поймаем такси.

– А почему Тео зовет тебя? – спрашивает Ленни. – Только не обижайся, но у него ведь жена есть.

– Без понятия, – пожимаю плечами я. – Извини, что прерываю показ, но сам понимаешь – дело срочное.

Выбегаю через черный ход. РТ спешит следом. Дверь, ведущая в квартиру Ленни, проделана в задней стене дома и находится под навесом для автомобилей. Вообще-то на лестнице установлены датчики движения для включения света, чтобы в темноте никто не расшибся, но срабатывают они редко. Едва не на четвереньках на ощупь ползем вверх по скользким ступенькам, потом выбегаем на улицу. Сначала сворачиваем влево, потом устремляемся вправо. Благополучно ловим такси и уже через пятнадцать минут оказываемся в больнице. Там нам велят подождать в маленьком закутке. Садимся на два стула, обитые винилом горчичного цвета.

Наконец приходит доктор и рассказывает, что Тео обнаружили висящим на сломанной части ограды с южной стороны виадука Блур. Пациент утверждает, будто пытался поймать какой-то предмет, на ходу вылетевший из окна машины, но какой именно, ответить затрудняется. Полиция склонна считать, что имела место неудачная – вернее, наоборот, удачная – попытка самоубийства. Тео перелезал через обледеневшую ограду, но поскользнулся и зацепился курткой за сломанную перекладину. К счастью, не считая царапин и легкой степени переохлаждения, наш друг не пострадал. Когда спрашиваю, каким образом Тео умудрился переохладиться, врач объясняет, что спасатели двадцать минут не могли пристроить лестницу, чтобы его снять. Когда Тео доставили в больницу, он наотрез отказался давать телефон жены и вместо этого потребовал, чтобы позвонили мне.

– Не догадываетесь почему? – интересуется по этому поводу врач.

– Даже не представляю, – отвечаю я.

– Может, у вашего друга семейные проблемы?

– Насколько знаю, нет.

– Мы его всегда считали образцом счастливого семьянина, – прибавляет РТ.

Когда входим в палату, Тео с мрачным видом сидит в кровати, уставившись на собственные ноги.

– Привет, – говорю я, стараясь не разговаривать с ним как с шестилетним малышом, и терплю неудачу. – Как самочувствие?

– Да, весело ты вечерок провел, – прибавляет РТ.

– Меня Дориан выгнала, – не глядя на нас, сообщает Тео.

– Выгнала? – повторяет за ним РТ. – В смысле, из дома?

– Признался, что изменял ей с женщиной из нашей команды по алтимат-фрисби.

Мы с РТ так ошарашены, что надолго умолкаем.

– Понимаю, – наконец произношу я. – И Дориан… э-э… не слишком обрадовалась.

– Сказала, что хочет развода, – продолжает Тео. – После такого предательства она больше не сможет мне доверять. Спросила, как, по моему мнению, она должна объяснять детям, почему мама с папой больше не вместе. – По щекам Тео текут тихие слезы. – А еще заявила, что не позволит мне с ними видеться.

Сажусь на край кровати и кладу руку другу на плечо.

– Господи… Да, приятного мало. Сочувствую.

– Ты в глубокой жопе, приятель, – соглашается РТ. – Ну ничего, выкарабкаешься. Только больше не занимайся банджи-джампингом без страховки. Особенно над рекой Дон.

– Ну да, у нас с Дориан проблемы, только дети-то тут при чем? – горестно всхлипывает Тео. – А без них мне жизнь не мила!

– Расслабься! – утешает РТ. – Никуда от тебя дети не денутся! Обязательно с ними увидишься. Когда-нибудь.

– Хочешь, мы поговорим с Дориан? – предлагаю я. – Позвоним прямо сейчас.

– Нет-нет! – пугается Тео. – Если Дориан узнает, на суде обязательно использует этот случай против меня! И тогда уж точно не увижу ни Хлою, ни Джаспера. Ради бога, никому не рассказывайте!

Уверен, что даже самый некомпетентный адвокат по бракоразводным процессам сумеет раскопать эту неблаговидную историю независимо от того, позвонит Тео жене или нет. Впрочем, сейчас об этом лучше не упоминать.

– У тебя что, правда была интрижка с девушкой из команды? – уточняет РТ.

Тео кивает с виноватым видом.

– Долго? – спрашиваю я.

Конечно, это не мое дело, но разве не меня Тео позвал в больницу после своей удачно неудавшейся попытки самоубийства? В подобной ситуации надо быть полной свиньей, чтобы вести себя так, будто дела друга тебя не касаются.

– Не очень, – бормочет Тео. – Месяца три, не больше.

Мы с РТ переглядываемся. Трудно поверить, что наш правильный, занудный и ужасно предсказуемый друг Тео Ломан ходил налево. Будь на его месте Костас, тогда другое дело – тот «перезнакомился» бы со всеми гостьями женского пола еще до конца свадьбы. Но Тео… Это же ни в какие ворота!

– А что за девушка? – продолжает участливые расспросы РТ.

– Ее зовут Танесса.

– Как? Ванесса? – переспрашивает РТ.

– Нет. Танесса – через «Т». Давно заметил, что она со мной заигрывает, но сначала думал – вдруг показалось? С тех пор как дети родились, Дориан меня совсем замечать перестала.

– Что, неужели столько лет ничего не обламывалось? – пугается РТ. – Вот бедолага!

– Короче говоря, однажды вечером Танесса попросила помочь – надо было открыть багажник и положить туда спортивную сумку. Сказала, запястье растянула.

– Серийный убийца Тед Банди тоже так жертв заманивал, – припоминаю я.

Тео вскидывает брови.

– Вот и у нас с этого началось.

– Ты по-прежнему общаешься с этой девушкой? – спрашиваю я.

Тео качает головой:

– Нет. Танесса помирилась с бывшим. Он у нее работает в службе исполнения наказаний. Кажется, надзирает за условно освобожденными.

– Где же ты жить будешь? – спрашиваю я.

– Снял номер в отеле, – отвечает Тео. – Но долго там оставаться не смогу. Слишком дорого.

– Переезжай ко мне! – предлагает РТ. – Все равно полквартиры свободно! Милости прошу.

Тео призадумался:

– Ну, не знаю… Как-то неудобно навязываться…

– Неудобно на лыжах по асфальту кататься! – отмахивается РТ. – Только перетащу из свободной спальни всякое барахло, и заселяйся на здоровье! Подумай, какой роскошный вариант! А главное, бесплатно!

Очень щедро со стороны РТ приглашать людей бесплатно жить на съемной квартире, за которую платит не он. Но сейчас об этом лучше промолчать.

– Нет, так не годится, – возражает Тео. – Буду платить половину. Я тебе не приживалка. У вас там есть где машину поставить?

– Есть. На подъездной дорожке, – отвечает РТ. – Только ее с начала зимы не расчищали. Но не волнуйся, ради тебя откопаем.

– Ты не думай, злоупотреблять твоим гостеприимством не собираюсь, – гнет свою линию Тео. – Через несколько дней съеду. В крайнем случае – через неделю.

Но РТ только рукой машет:

– Сколько нужно, столько и оставайся. Мы не против. – Многозначительно переглянувшись со мной, РТ прибавляет: – Только пообещай не влезать в ванну с тостером.

– Что?..

– Ну, или еще с какими бытовыми приборами. Проводка в квартире слабая, может не выдержать.

– Ладно, обещаю, – со слабой улыбкой произносит Тео. Обмороженное лицо и руки до сих пор красные. Нашего друга можно без грима снимать в фильме ужасов.

– Вот еще что. Тронешь мои пластинки – убью, – продолжает РТ. – И это не фигура речи. Я совершенно серьезно.

– Что ж, условие справедливое.

РТ окидывает палату оценивающим взглядом:

– Как условия? Нормальные? Может, из еды что-нибудь принести?

– Нет, спасибо. Ни к чему вам утруждаться. Сегодня ведь было собрание киноклуба, да? – вдруг меняет тему Тео. – А я и забыл.

– Ничего удивительного, – киваю я. – Семейные драмы будут почище любого кино.

– Чья сегодня была очередь? Ленни? Какой фильм с Клинтом Иствудом смотрели?

– «Грязный Гарри», – отвечаю я.

– Черт возьми! Классный фильм, – сокрушается Тео. – Обидно, что пропустил. Очень рассчитывал посмотреть.

– Мы и сами только до середины досмотреть успели, – подбадривает Тео РТ. – Можно договориться с Ленни. Будем считать, что нынешнее собрание не состоялось, и назначим новое. Или, когда выпишешься и переедешь ко мне, можно ради такого случая устроить торжественный повторный показ. Кстати, от нашей квартиры до твоего офиса намного ближе! Вот тебе еще один плюс.

Тео качает головой:

– «Фирмстрах» у меня уже в печенках сидит. Между прочим, никогда не мечтал стать актуарием. Просто в школе у меня было хорошо с математикой, да и папа много лет проработал в страховом бизнесе… В общем, он настоял, а мне духу не хватило отказаться. Потом женился, а Дориан сразу решила стать домохозяйкой и засела дома. Потом дети родились… Вообще-то мне всегда хотелось…

Тео смущенно умолкает.

– Давай выкладывай! – торопит РТ.

– Не скажу, смеяться будете.

– Нет, теперь ты обязан договорить. После такого интригующего начала отмалчиваться – свинство, – подхватываю я.

Вдруг Тео резко вскидывает голову:

– Вы ведь только что с собрания киноклуба… Кто-нибудь, кроме вас, знает, что случилось?

Качаю головой:

– Я только сказал, что произошел несчастный случай. Ни к чему рассказывать подробности. Можно просто соврать, что машину занесло и ты врезался в ограждение.

– Нет, – качает головой Тео. – Лучше сказать правду. Если не могу откровенно поделиться чувствами с людьми, которых знаю десять лет, к кому же еще обратиться?

Как это – к кому? К жене, конечно! Брак для того и придумали, хочется сказать мне. Но раз уж Тео наотрез отказывается звонить Дориан, думаю, членов киноклуба можно считать вторыми по степени родственной близости.

– Ладно, решай сам, – говорит РТ. – Мы на тебя давить не будем. Так ты не договорил. Сказал, что всю жизнь мечтал заняться чем-то смешным, и сменил тему.

– Э-э… – тянет Тео. – Я, наверное, лучше воздержусь…

– Говори, а то в бараний рог согну и не посмотрю, что ты пострадавший, – с дружеской улыбкой угрожает РТ. – Ну? Мы ждем.

– С детства хотел стать… актером.

Мы с РТ озадаченно переглядываемся. Для нас это полная неожиданность. За все годы, что мы его знаем, Тео не рвался ни играть на сцене, ни выступать перед камерой. Более того, не выказывал ни малейших признаков интереса к этому занятию. Тео – один из тишайших, скромнейших людей, которых мне доводилось встречать. Он терпеть не может оказываться в центре внимания. Если бы наш приятель заявил, что мечтает сменить пол и стать женщиной, мы бы отнеслись к этому известию гораздо спокойнее.

– Актером? – переспрашиваю я. Хочу убедиться, что правильно расслышал.

– Всегда любил играть, – весело сообщает Тео.

– Серьезно? – уточняет РТ. – Это с каких же пор?

– Кажется, лет с пяти, – отвечает Тео. – Обожал устраивать для родителей кукольные спектакли. Сцену устраивал на письменном столе. Занавес мастерил из кухонных полотенец, а вместо прожекторов приклеивал скотчем к столешнице фонарики. А в одиннадцатом классе, когда ставили спектакль по «Мышеловке» Агаты Кристи, играл сержанта Троттера. В жизни такого удовольствия не получал. Не припомню, чтобы когда-нибудь был так счастлив.

– Почему же нам не рассказывал? – интересуюсь я.

– Зачем? Я ведь так ничего и не предпринял, чтобы моя мечта сбылась, – отвечает Тео. – Не знаю почему. Наверное, слишком боялся. Родители с детства вбили в голову, что нужно избегать рисков любой ценой. А сидеть целыми днями в офисе страховой компании – полная противоположность всему рискованному и авантюрному.

– Это точно, – соглашается РТ. – Скучнее работы, чем твоя, не найдешь.

– Хочу раскрыть вам один секрет, – произносит Тео. Мы с РТ сразу подаемся вперед. – Когда перелезал через ограду, вовсе не собирался прыгать. Просто хотел постоять на краю и посмотреть вниз. Ну, для адреналина. Думал, это поможет мне прийти в чувство.

– Ну и как, помогло? – интересуется РТ.

– Ограда обледенела, и я поскользнулся, – продолжает Тео. – Этого я как-то не предусмотрел. Удержаться не смог – упал. Летел всего секунду, не больше, но успел подумать: все, хана мне. Где-то внизу была река, но в темноте ее не разглядеть. Даже не знал, куда падаю.

– Но, к счастью, падение твое долго не продлилось, – вставляю я.

– Да, – соглашается Тео. – Повезло невероятно – зацепился за сломанную перекладину. Мне потом сказали, она изогнулась под весом снега. А если бы в другую сторону торчала?.. Короче говоря, упади я с виадука вчера – то есть до снегопада, – сейчас бы вам все это не рассказывал.

Повисает неловкая пауза. Молча сидим и обдумываем слова Тео. Интересно, что я вчера делал? Черт возьми! Даже не припоминаю.

– Пока спасатели решали, как меня достать, провисел я там довольно долго, – продолжает Тео. – Зато было время как следует подумать. Когда выпишусь из больницы, вы увидите Теодора Дж. Ломана совсем другим.

– Надеюсь, – отвечаю я. – Потому что тот Теодор Дж. Ломан, которого мы видим сейчас, выглядит так, будто полдня проспал на пляже.

Тео улыбается, но получается кривовато. Видимо, сказывается обморожение.

– Может, Дориан вернуть и не удастся, но в любом случае приложу для этого все усилия. И даже если актерской карьеры сделать не смогу, попробовать стоит. Отныне ничего больше не буду бояться.

– Погоди хвалиться смелостью, ты еще в холодильник РТ не заглядывал, – говорю я.

– А в ванной еще хуже, – подхватывает РТ.

Тут в палату заходит медсестра и сообщает, что пациента пора осматривать. Мы с РТ сразу ловим намек и спешим откланяться. Перед тем как Тео выпишут, с ним должен поговорить психиатр, а дежурство у него начинается только с завтрашнего утра. РТ обещает помочь Тео перевезти вещи из отеля в квартиру над редакцией «Крика Вильгельма».

– Обалдеть можно! – восклицает РТ, когда выходим на крыльцо. Вместе со словами у него изо рта вырываются белые облачка пара.

– Можно, – соглашаюсь я. – Ты точно не против снова обзавестись соседом? Наверное, привык жить один?

РТ пожимает плечами:

– Не на улицу же его гнать. А дело как раз к тому идет. По-твоему, из Тео получится актер?

– Может ли стать актером преждевременно облысевший мужчина двадцати девяти лет с мышиными глазками и голоском, который невозможно расслышать, если отойдешь больше чем на два шага? – произношу я. – Кто знает? Говорят, Роберт Де Ниро тоже с этого начинал…

– Как думаешь, ребята уже разошлись? – спрашивает РТ. – Или все еще у Ленни сидят?

Подхожу к бордюру и, высматривая такси, выставляю вперед руку.

– Сейчас поедем и выясним, – отвечаю я. – В конце концов, что мы теряем?