Китайские мифы для детей

Сон о бабочке

Легендарный китайский учёный Чжуан Цзы* часто выражал свои мысли через притчи и сказки. Эту историю он написал более 2000 лет назад – и люди по сей день пытаются постичь всю глубину её смысла.

Мудрый старец Чжуан Цзы жил скромно и просто. Это значит, что у него было немного денег на еду, но много времени на размышления. Это также значит, что он носил ветхую одежду, подошвы башмаков подвязывал верёвочками, но, несмотря на всё это, считал себя одним из самых счастливых людей на свете.

Люди знали, что Чжуан Цзы наделён даром понимать самую суть любой проблемы, и часто обращались к нему за советом. Его слава росла и росла, и в конце концов сам царь узнал о мудреце и послал за ним гонцов. Они нашли его на берегу реки – тот, как обычно по вечерам, ловил рыбу.

Гонцы соскочили со своих запылённых коней, упали на колени и поклонились. Не поднимая голов, они предложили Чжуан Цзы тысячу серебряных монет, чтобы тот отправился с ними в столицу и стал советником царя.

– Нет, благодарю покорно! – отвечал им Чжуан Цзы. – Идите туда, откуда пришли, а то распугаете мне всю рыбу.

В тот вечер рыба клевала плохо, но погода стояла тёплая. Чжуан Цзы смотрел на удочку и думал о смысле жизни. Вскоре глаза его затуманились, веки сомкнулись, и он погрузился в глубокий сон. И во сне старец увидел, что взлетел над собственным телом и стал от него удаляться. Наконец он поднялся высоко над рекой.

Удивлённый необыкновенными способностями, он оглянулся и увидел, что у него из спины выросли крылья бабочки. Эти крылья, покрытые яркими жёлтыми и синими пятнами, трепетали на ветру.

Чжуан Цзы посмотрел на руки: на их месте из мохнатого тельца выросло шесть тонких ножек. И он понял, что превратился в бабочку.

Столь странный поворот событий вовсе не испугал мудреца – напротив, Чжуан Цзы преисполнился радости. Он порхал то туда, то сюда, спускался вниз, делая при этом причудливые пируэты в воздухе, а потом, подхваченный лёгким осенним ветерком, взмывал ввысь.

Ему стали доступны новые ощущения. Теперь, будучи бабочкой, Чжуан Цзы улавливал самые тонкие перемены в движении ветра. А цветы и растения громко окликали его и пели ему песни, предлагая отведать их нектар.

Всё это настолько нравилось мудрецу, что тот совсем забыл, как раньше был человеком. Он потерял счёт времени. Ему казалось, что он всегда был бабочкой и только бабочкой. И жизнь представлялась ему теперь всего лишь лёгким, весёлым и головокружительным полётом.

Как замечательно лететь вверх!

Как чудесно лететь вниз!

Это было…

– Чжуан Цзы! – прокричал громкий голос.

Кто-то потряс его за плечо.

– Чжуан Цзы! Солнце уже садится. Вставай, дружище!

Чудесный сон рассыпался, словно песчаный замок под ударом волны. Внезапно мудрец снова оказался на земле, у подножья ветвистого дерева, и почувствовал, как сильно у него затекла шея. Больше летать он уже не мог.

Перед мудрецом стоял его друг Большой Чан.

Чжуан Цзы медленно моргнул несколько раз. Он понимал, что потерял нечто замечательное, но его волновало что-то ещё. Мудрец посмотрел на реку, на траву, а потом на Большого Чана. И казался таким удивлённым, словно видел это всё в первый раз.

– Кажется, тебе являлся призрак, – сказал Большой Чан. – Пойдём-ка со мной на постоялый двор. Выпьем чаю, это тебя взбодрит.

Попивая чай на постоялом дворе, Чжуан Цзы по-прежнему казался погружённым в свои мысли.

– Послушай, вот что, – сказал Большой Чан. – Ты уже десять минут сидишь без движения и о чём-то думаешь. Почему ты выглядишь так, словно кто-то проехался в телеге по твоей могиле? Тебе приснился кошмар?

– Совсем наоборот, – ответил Чжуан Цзы. – Это был чудесный сон.

И он рассказал, как ему понравилось быть бабочкой.

– Так в чём проблема? – спросил Большой Чан. – Это замечательно!

– Проблема в том, что я не могу точно сказать, проснулся я или нет, – ответил мудрец. – Мы с тобой как будто бы в самом деле разговариваем. И терпкий вкус чая тоже вполне реален.

Он отхлебнул ещё чаю.

– Но таким же реальным был и сон, в котором я был бабочкой. В нём тоже всё было настоящим… может быть, даже ещё более настоящим.

Большой Чан нахмурился.

– Не уверен, что понимаю тебя.

Мудрец улыбнулся:

– Я думал, что я Чжуан Цзы, которому снится, что он стал бабочкой. Но что, если я бабочка, которой снится, что она стала Чжуан Цзы?

– Хо! Ну и чушь! – усмехнулся Большой Чан. – Могу тебя заверить, что я – настоящий. И эти вкуснейшие миндальные печенья, которые я ем прямо сейчас, тоже настоящие. И могу сказать тебе, что ТЫ – тоже настоящий, старина, потому что ты, как обычно, несёшь всякую дребедень!

– Почему ты так в этом уверен? – покачал головой Чжуан Цзы. – Вполне может быть, что и ты – часть моего сна. Истина заключается в том, друг мой, что мы не можем знать наверняка, насколько мы настоящие и насколько настоящее всё вокруг.

Какое-то время друзья сидели молча, пытаясь осознать эту тревожную истину.

Вечер был великолепным. Из кухни доносились аппетитные запахи. Принесли ещё чаю и немного димсама*, потом подали кусочки жаренной на вертеле свинины с варёным рисом, пельмени на пару и черепаховый суп.

Постоялый двор наполнился тихим смехом и щёлканьем палочек, с помощью которых гости с аппетитом поглощали ужин.