Китовая эра

Глава 2. Братья рассуждают о мечте

– Уон! Уон, вставай!

– Хммм…

Уон сонно нахмурился и перевернулся на другой бок. Кто-то слегка потряс его за плечо.

– Уо-он! И как ты собрался идти в поход, соня?

Бурк.

Кто-то попытался перевернуть его на спину, на что Уон накрылся одеялом с головой. Некоторое время было тихо, и Уон даже успел провалиться обратно в толщу сна, как вдруг его снова потрясли за плечо, причём на этот раз значительно прибавили силы. Уон не остался в долгу и, выпутавшись из-под одеяла, лихо двинул кому-то локтем в грудь. Последовал сдавленный вздох и тихое шипение.

– Вот же ж!.. Неплохо, братец. В походе точно сможешь постоять за себя.

«В каком… походе?..» – медленно, словно рыба-луна, проплыла мысль в голове Уона. Сон, который начал ему сниться, уже отступил, и теперь он скорее лежал с закрытыми глазами. Но вставать упорно не хотелось.

– Пора бы восстанавливать режим – ты, небось, уже и забыл такое слово. Давай-давай, потом пораньше ляжешь.

Уон всё-таки перевернулся на спину и сонно посмотрел на того, кто его будил. Перед глазами появилось слегка размытое лицо Уола.

– Мне приснилось, или я тебя ударил? – вяло спросил Уон, протирая глаза. Уол хмыкнул себе в усы.

– Да, заехал мне локтем в грудь со всей силы. Братишка.

– Ну извини, – без особого энтузиазма промямлил Уон и снова закрыл глаза. Заснуть ему не удалось.

– Нет-нет-нет, не спать, не спать! – голос брата звучал над ухом непозволительно близко. Хотелось уменьшить громкость – желательно, на ноль. – Давай, Уон, возьми себя в руки! А то не пойдёшь в поход!

«Поход».

– Что?! Нет, я уже иду, – Уон резко сел в кровати. От такого неожиданного подъёма в глазах всё потемнело и поплыло, отчего он невольно съехал на плечо брата. – Который час?..

– Ну… Утро, – уклончиво ответил Уол, пытаясь скрыть хитрую усмешку. Уон подозрительно нахмурился и посмотрел на часы.

– Сколько?!!

– Тссс! Родители спят!

– Уол, ты нормальный?! – пропустил мимо ушей просьбу брата быть тише Уон. – Четыре утра!

– Ты в походе то же самое будешь мне говорить?

– В походе я буду вставать по мере необходимости, хоть в четыре утра, хоть в пять, а сейчас дай поспать.

Уон уже было отвернулся от брата к стене, чтобы продолжить свой законный сон, но не тут-то было.

– Пойдём грозу смотреть. Потом спи, сколько влезет.

Уон задумался. Знал ведь, чем подкупить. Паршивец.

– А что там? – спросил он, перевернувшись на другой бок лицом к Уолу. Тот спокойно улыбался, без всякой хитринки во взгляде. – Правда гроза? Настоящая?

– Да.

– А ты откуда знаешь?

– Так по новостям ещё вчера утром сказали, что сегодня будет шторм. Ты где был? Ах, да…

– …Спал.

– Соня.

– Ну да, соня, и что? – насупился Уон, с головой заворачиваясь в одеяло, как в плащ. Теперь из одеяла торчала только его синяя голова.

– Да уж гроза вся закончится, пока я тебя будить буду, – хмыкнул Уол. – Представляешь, мимо будут идти земные киты, а ты их не увидишь, потому что я до тебя добудиться не смог?

– Нет, – хмуро буркнул Уон и всё-таки сел. Спать хотелось очень, но ещё очень хотелось посмотреть грозу. Уол поднялся с кровати и выплыл из комнаты.

– Ну ты идёшь, нет?

Уол не обманул, и наверху действительно была гроза. Шторм, если быть точным. Братья вынырнули из глубин океана и, прикрыв глаза, глубоко вдохнули солоноватый морской воздух.

– Хорошо… – прошептал Уон и посмотрел в тёмно-серое небо: там быстро-быстро плыли большие тяжёлые облака и иногда сверкали молнии.

– Хорошо… – согласился Уол. Они оба любили грозу. В детстве родители часто ругали их за то, что они тайком уплывали на поверхность во время шторма – мол, опасно. Потом они выросли, и родители их больше не ругали. Только тихо беспокоились.

– Погоди-ка, – вдруг нахмурился Уон. – В прошлый раз я заболел после грозы и поэтому не пошёл в поход к пресным водам. Ты, случайно, не за этим меня сюда привёл?

Уол сначала непонимающе нахмурился, а потом тихо засмеялся.

– И в мыслях не было, если честно.

– Честно-честно?

Уол снисходительно выгнул бровь.

– Я тебя хоть когда-нибудь обманывал?

«Ну, вообще-то да», – синхронно подумали оба, но предпочли тактично промолчать.

Уон снова посмотрел на тёмное небо.

– Как думаешь, а есть воздушные киты?

– А вон те, – показал головой Уол на большие облака, бегущие по небу, – чем не киты?

– Ну… – скривился Уон. – Киты, конечно, но я имел в виду настоящих.

– Кто их знает, – пожал плечами Уол. – Может, живут где-нибудь в горах, куда мы ещё не добрались, и тоже думают, а есть ли водные киты.

– Наверное, – легко согласился Уон. – Поплыли к берегу?

Если Вы думали, что Уон и Уол живут в открытом океане вдали от суши, то абсолютно правы. Под берегом Уон имел в виду гряду мелких островов, на которых не жили даже чайки и на которых едва ли поместилось больше десяти китов.

Плыть сквозь высокие сильные волны было тяжело и весело одновременно. Уол то и дело фыркал, когда вспененная вода попадала ему в рот, отчего Уон заливался смехом, и тогда Уол фыркал громче, чем ещё сильнее веселил Уона. Так они доплыли до гряды.

Это место так и называлось – Сизая Гряда. Сизой она называлась потому, что в любую погоду и в любое время суток была какого-то серо-буро-малинового цвета, а грядой она называлась потому, что несколько абсолютно необитаемых крохотных островков, которые и островками-то сложно было назвать, выстроились тут в одну линию.

– Знаешь, я слышал легенду, что это на самом деле кит, – сказал Уон, улёгшись на мелководье рядом с братом: они лежали на половину в воде и пускали ртом большие пузыри.

– Правда? Не знал.

– Ага, – хлюпнул Уон куда-то в воду. – Когда-то давно жил на свете кит, который был великим путешественником. Он обплыл все моря и океаны. И тогда ему стало мало воды: он захотел выйти на сушу. Но это не понравилось большому небесному киту, и он сделал так, чтобы великий путешественник устал. Он был уже совсем близко к суше, как вдруг его сморил сон, и он лёг отдохнуть… Но так и не проснулся. Время шло, волны занесли его песком, и он превратился в Сизую Гряду.

– А почему большой небесный кит не захотел пускать путешественника на сушу?

Уон пожал плечами.

– Не знаю. Может, не хотел, чтобы два его творения встречали друг друга.

– Почему?

Уон недовольно фыркнул.

– Почему, почему… Я, что ль, сказку эту придумал?

Уол добродушно хохотнул себе в усы.

– Нет, ну а правда? – спросил он, перевернувшись на бок. – Почему бы небесному киту усыплять путешественника? Это же его творение! Тем более такое выдающееся. Мне кажется, ему стоило бы гордиться им…

– Может, небесный кит не любил путешествия и всё, что с ними связано.

– А может, он не хотел, чтобы один вид вытеснил другой? Это больше похоже на правду.

– Ты говоришь как учёный, – хмыкнул Уон.

– Ну а я кто? Не учёный? – удивился Уол.

– Ты учёный, а это сказка. Вот и всё.

– В каждой сказке есть доля правды… – задумчиво протянул Уол и посмотрел вдаль: над серым горизонтом, где уже прошла гроза, занимался блёклый сизый рассвет.

– Как думаешь, мы встретим их? – тихо спросил Уон, тоже поглядывая на небо между островками. Гроза сбавила свои обороты, и теперь из облаков на братьев мелкими слёзками падали пресные капельки, да кое-где ещё порыкивал гром. Только море не унималось.

– Их – это кого? – не понял Уол.

– Ну… их.

– Ты про разумных обезьян?

Уон коротко кивнул.

Все киты, даже не учёные, знали про цивилизацию разумных обезьян. Подтверждения её существования находили учёные со всех уголков океана, а вот вымирания – нет.

– Не знаю, Уон, честно, – со вздохом сказал Уол. – Вероятность очень мала, так что не надейся напрасно.

– Опять ты за своё, – фыркнул Уон. – Не читай, не мечтай, не надейся, не фантазируй…

Уол усмехнулся куда-то в воду.

– Я просто реалист и учу тебя тому же, раз ты идёшь по моим следам.

– Паршивый какой-то из тебя реалист выходит, если честно, – обиделся Уон. – Учитель тем более.

– Прости, – легко улыбнулся Уол. – Я по привычке.

– По привычке становишься паршивым учителем-реалистом?

– Можно и так сказать.

Помолчали. Оба с удовольствием подставили лица прохладному осеннему дождю и теперь слушали отдалённые помягчевшие раскаты грома в небе, казавшемся им тогда таким низким. А ещё оба думали о цивилизации разумных обезьян, и что-то таинственное окутывало их сердца, как окутывает туман едва заметное с воды и такое далёкое побережье.

– Вообще-то мечтать полезно, – сказал вдруг Уол. – В конце концов, именно поэтому мы и идём в поход.

– Всё ещё не могу поверить, что ты так быстро сдался.

Уол грустно улыбнулся.

– Да я и не особо боролся, если честно. Конечно, я хочу видеть тебя рядом – удивительно, как ты этого не понимаешь. В каждом походе, поверь. Просто… Наверное, я слишком боюсь, что как-то не оправдаю твоих ожиданий.

– Ты о мечте?

– Ну разумеется – о чём же ещё? – вздохнул Уол. – Мечта – это хорошо. Мечта – это прекрасно. Но мечты не всегда сбываются.

– Опять…

– Да-да, прости. Я постараюсь больше не говорить об этом, просто… Знаешь, так хочется, чтобы мечта сбылась. Правда, всем сердцем хочется! Я ведь тоже мечтаю их увидеть!

– Их – это кого?

– Разумных обезьян. Хотя бы увидеть… Это же так… Так… Не знаю, как, мне не хватает слов.

– Да, было бы здорово, – тоже вздохнул Уон. – Подумать только, другая цивилизация…

– …Которая существовала рядом с нами…

– …И, возможно, существует до сих пор.

Оба синхронно вздохнули. Что-то большое и необъятное вдруг встрепенулось в их душах от этих слов.

– Просто, понимаешь… – снова заговорил Уол. Уон устало цыкнул и закатил глаза.

– Уол, давай ты сейчас выскажешь свои мысли по этому поводу в последний раз, и в походе я их больше не услышу.

– Хорошо, – легко согласился Уол. – Понимаешь, когда ты всё время готовишься к худшему и это худшее всё-таки случается, принимать его не так больно, как если бы ты… Если бы…

– Надеялся на лучшее? – подсказал Уон.

– Именно.

Уон хмуро кивнул.

– Всё. И больше об этом ни слова, договорились?

Уол слабо улыбнулся.

– Договорились.

Они ещё немного повалялись в воде, ловя собой высокие вспененные волны и пуская ртом пузыри. Походило на маленькие вулканчики, которых на морском дне было в изобилии.

– Папа наверняка уже проснулся и увидел, что нас нет, – как бы между прочим заметил Уон.

– Вполне возможно.

– И что мы скажем? Что опять пошли смотреть грозу?

– Нет… – чуть прикрыв глаза, протянул Уол и подставил лицо прохладному порывистому ветру. – Мы пошли не смотреть грозу… Мы пошли её чувствовать.

– Да папа и так это понял, наверное, – хмыкнул Уон. – Если он тоже вчера смотрел новости, конечно.

– Смотрел, – кивнул Уол. – Мы вместе смотрели.

– Что там, кстати?

– М?

– По прогнозу погоды.

– На когда?

– На через две недели. В поход в какую погоду идти будем?

Уол потянулся, вспоминая прогноз, и коротко зевнул.

– Здесь будут дожди и довольно прохладно, а там, куда мы пойдём, немного теплее.

– На суше всегда теплее, чем в воде?

– Ну да. Практически.

– И насколько?

Уол недовольно фыркнул.

– Узнаешь скоро сам. Я что? Я знаю, что ли?

– Ну вещи-то мне какие брать?

– В поход, Уон, тем более, такой серьёзный, надо брать разные вещи, желательно на круглый год, а не плыть в одном комбинезоне с капюшоном, как ты.

– Чем тебе не нравится мой комбинезон? – ощетинился Уон. – Он удобный. И у него есть огромные карманы. Да ты сам в таком же!

– Ну да, но… Кто знает, сколько в итоге может продлиться экспедиция.

– Ты говорил мне про три недели.

– А ты, видимо, меня не слушал, – сердито отвернулся Уол. – Всякое может случиться. Я вот ни на секунду не поверил в эти «три недели», ещё когда их только объявили, – Уол задумчиво запустил пальцы в песок и просеял его. – Три недели… Что такое три недели для похода на сушу? Да ничего! Миг, пустяк! Что можно узнать за три недели? Смысл тогда вообще идти на сушу, если тебе отведено всего лишь три недели на то, чтобы… Чтобы что? За три недели можно только приплыть к суше, выйти на побережье, посмотреть на неё, покормить чаек и уплыть. Всё, больше ничего. Можно ещё умудриться попасть в неприятности, но это надо обладать прямо-таки огромным везением.

Уол рассердился не на шутку. Уон замялся.

– Ну… Сам же говорил, что территория неизвестная…

– Так она и останется неизвестной, если организовывать походы по три недели! – запыхтел в воду Уол. – Как минимум три месяца – слышишь, месяца, а не недели! – вот какой срок должен быть у настоящего, хорошего, достойного похода, если хочешь знать моё мнение. А не эти жалкие три недели…

– Как хорошо, что ты не веришь, что мы ими обойдёмся, – снисходительно хмыкнул Уон, закапывая хвост в песок. Мимо него прополз большой коричневатый краб с четырьмя клешнями.

– Да, пожалуй и так, – согласился Уол. – Это обнадёживает.

– Но нельзя же с места в карьер, – продолжил Уон. – Сейчас сходим на три недели, потом на два месяца, а потом, глядишь, и на год экспедиции появятся!

– Это-то да, – опять согласился Уол. – Знаешь, чего я жду? Появления постоянной биостанции на суше.

– Так у нас же есть уже.

– Нет, та на побережье, в море на мелководье, по сути, а я говорю про сушу. Прям на суше, понимаешь? В самом её сердце.

– Ну, это сложно, наверное, – сказал Уон.

– Конечно, сложно! – весело воскликнул Уол, как будто только что сказал: «Это же элементарно!»

– И строить долго… – задумчиво продолжил Уон.

– Ага.

– И опасно…

– Естественно!

– Ну не знаю, – заключил Уон. – Как по мне, три недели для начала – вполне себе нормально. Не больше, не меньше – в самый раз. В конце концов, сам говорил, что мы не знаем, с чем там столкнёмся. Вдруг разумные обезьяны окажутся не такими уж и разумными.

– Ну нет, – задумчиво хмыкнул Уол. – Может, не такие разумные, как мы, но мозг у них имеется. Машины даже какие-то делали…

– А ты видел их?

– Машины-то? – Уон кивнул. – Видел. Там много всяких: больше всего каких-то железяк, похожих на перевёрнутую ракушку. Учёные сделали предположение, что они на них плавали, раз их больше всего в морях и океанах. Но мне другие понравились, их меньше: похожи на железных альбатросов.

Уон глубоко вздохнул.

– Железные альбатросы… – мечтательно протянул он, запуская свои длинные синие пальцы в песок. – Зачем они? Летали?

– Скорее всего, но какие-то они маленькие.

– Это просто мы для них большие.

– Может быть. Там даже наши трамваи есть, кстати.

– Правда? И зачем им они?

– Тоже плавали на них, наверное.

– А перевёрнутые ракушки?

Уол задумался.

– Ну те над водой, а эти… Под, наверное. Не знаю.

– Наверное…

– Но те машины, что на китов похожи, мы у них позаимствовали, это факт. Уж не знаю, как они их использовали, но трамваи из них получились отличные.

Уон перевернулся на спину и посмотрел в чуть просветлевшее небо. Тихо не было: кидались друг на друга разгорячённые грозой волны, где-то рядом ещё шептал дождь, и после коротких вспышек молний порыкивал гром.

Оба, и Уон, и Уол, почувствовали, как мысль об экспедиции постепенно наполняет их и даёт осознать себя в полной мере: они идут в поход на сушу. Не просто пройтись по реке, а прямо в самое её сердце. В ту сторону, где пару лет назад в последний раз видели разумных обезьян. Они идут туда не одни: у них есть команда. Команда дружная, состоящая из старых друзей – китов поколения, выросшего на известиях о цивилизации разумных обезьян. Это были киты, в детстве которых снимались документальные фильмы про останки другой цивилизации. Это были киты, которых по школьной программе возили в музеи, где залы были посвящены только ей – вымершей, как тогда считалось, цивилизации другого разумного вида. И, в конце концов, это были киты, которые застали тот самый экстренный выпуск новостей и срочно включённый прямой эфир, который одновременно передавали по всем каналам, телевизорам и устройствам: тот самый эфир, на котором совершенно чётко были видны идущие вдоль береговой линии представители другой цивилизации. Миллиарды китов со всех океанов, затаив дыхание, смотрели на десяток разумных обезьян, а те, в свою очередь, с надеждой махали им в большие объективы камер. Потом один из китов попробовал установить контакт – и всё это в прямом эфире, – но обезьяны, видимо, испугавшись, убежали обратно в глубь суши. Однако этого было достаточно: миф о вымирании цивилизации был развеян. И началась работа.

– А вдруг мы опоздали? – робко спросил Уон, повернув голову к брату. – Вдруг те обезьяны, которых видели пару лет назад, были последними?

Уол ничего не ответил. Помолчали.

– Всё может быть, – сказал он наконец. – Именно за этим мы и идём: выяснить, что произошло. Кто они. Что они. И как мы можем помочь.

– Выяснить, – грустно вздохнул Уон, – или, наоборот, только потеряться в догадках.

– Но разве это не прекрасно? – спросил Уол. – Разгадывать неразгаданное? Отвечать на неотвеченное?

– Прекрасно, – согласился Уон, – но порой тайна так тяготит!

– В этом и прелесть тайны, – хмыкнул Уол. – Порой разгадка…

– Уол, – предупредил Уон, бросив строгий взгляд на брата. Уол хохотнул себе в усы.

– Да-да, я помню. Порой я забываю, что ты такой же взрослый, как и я. Прости?

– И философ из тебя тоже паршивый, – заключил Уон под смеющееся бульканье брата.