Клад Василия Блаженного

Москва. Наши дни Где-то в Отрадном

– …За Ивашкой Грозным будет много царей, но один из них, богатырь с кошачьими усами, злодей и богохульник, наново укрепит русскую державу, хотя на пути к заветным синим морям поляжет треть народа русского, аки бревна под телеги… И буде долго править третий душегуб. И ради грозного порядка в великой державе усатый этот царь из диких горцев положит на плаху и всех сотоварищей своих, и друзей верных, и тысячи тысяч мужей и женок… Сожгут и уничтожат малые и великие храмы. И потом отстроят их. Hо Бог не вернется в них, ежели служить в новых храмах будут не ему, а злату. И тогда бедный люд вновь отвратится от церквей наших… И буде Россия целый век жить без царя и прольет реки своей крови. И потом посадят на престол несмышленого юношу, но вскоре его вместе со свитой объявят самозванцами и погонят с Руси… Долго будет продолжаться в царстве великая смута, пока ее не остановит великий воин, призванный всем народом нашим… – Елена Синицкая оторвала взгляд от книги и уставилась в ярко-голубые, но еще воспаленные глаза следователя Яшина.

Тот почесал нос и заметил:

– Все это, конечно, очень интересно, но я не вижу никакой связи пророчеств юродивого шестнадцатого века с нашими современными убийствами.

Лена нахмурилась и, немного замявшись, сказала:

– Но вы же сами попросили рассказать вам поподробнее о личности Василия Блаженного. Ведь все эти преступления так или иначе связаны с ним. Он – святой, чудотворец, пророк. Он предсказал правление Петра Первого: «богатырь с кошачьими усами», который «на пути к заветным синим морям» положил треть населения. Василий Блаженный предсказал правление Сталина: «усатый царь из диких горцев», что положил на плаху тысячу людей. – Лена рассказывала с жаром и азартом, глаза ее горели живым огнем. – Потом пророчества об уничтожении храмов и церквей, о том, что царей не будет. Даже некоторые исследователи трактуют предсказания так, будто в них было о приходе к власти Путина, и…

– Так, стоп-стоп, про Путина давайте не будем, Елена Андреевна. Так мы совсем отойдем от нашего исследования и залезем в густые политические дебри. Все это весьма познавательно, я признаю великий дар пророка и чудотворца у Василия Блаженного. Хотя во все это я не очень-то и верю, но все-таки кто и зачем убил Плотникова в его собственном кабинете и оставил практически лежащим на монографии о том самом святом Блаженном, и что искал таинственный посетитель в храме, и кто такой «оп. ску»? – все это я надеюсь выяснить с вашей помощью. – Он улыбнулся Лене озорной располагающей улыбкой, от которой девушка просто растаяла.

– Хорошо. Не будем углубляться в политику, просто я хотела вам рассказать о колоритной фигуре Василия Блаженного, – тем не менее недовольно пробормотала она.

– Вы мне лучше о храме Василия расскажите, – заискивающе попросил Яшин.

– Храм называется собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву, строительство велось предположительно с тысяча пятьсот пятьдесят пятого по тысяча пятьсот шестьдесят первый годы, – сложив руки на коленях, тоном заправской отличницы перед экзаменатором принялась рассказывать Лена. – Собор объединяет одиннадцать церквей-приделов, часть из которых освящена в честь святых, дни памяти которых пришлись на решающие бои за Казань. Центральная церковь сооружена в честь Покрова Богородицы, вокруг нее группируются отдельные церкви в честь: Святой Троицы, Входа Господня в Иерусалим, Николы Великорецкого, Трех Патриархов: Александра, Иоанна и Павла Нового, Григория Армянского, Киприана и Иустины, Александра Свирского и Варлаама Хутынского. Они размещены на одном основании-подклете. А также имеется придел в честь нашего с вами знакомца Василия Блаженного, по имени которого храм получил второе, более известное название, и церковь Иоанна Блаженного, вновь открытая после длительного запустения в ноябре две тысячи восемнадцатого года. Собор входит в российский Список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО и является филиалом Государственного исторического музея, где я и работаю, – Синицкая сделала небольшую передышку.

– Все это весьма интересно, но я могу это же прочитать и дома в Википедии, – сурово процедил Владимир. – Вы не ответили на вопрос, почему именно здесь убивают людей?

Лена вспыхнула:

– Да откуда я знаю, почему именно здесь убивают людей?! Как будто я их здесь убиваю! Вам не угодишь, про пророчества о будущем – не надо, про собор – не надо. Так что вам рассказать? – гневно воскликнула девушка.

Ей было еще неловко после сцены в ванной, когда она, поддавшись эмоциям, вдоволь нарыдалась, а потом Яшин долго успокаивал ее валерьянкой и чуть ли не гладил по головке.

С одной стороны – да, неудобно, стыдно перед посторонним человеком, причем перед симпатичным мужчиной, да еще и пришлось выходить из ванной с красными глазами заплаканными, с распухшим носом – тоже мне, красавица.

Но он должен понимать, что она все-таки женщина, а эмоции прекрасному полу не чужды.

Лена кинула на него неприязненный взгляд. То по головке гладит, то бездушного робота включает.

– Ладно, извините меня, Елена Андреевна. Я сам не знаю, какая информация по храму мне от вас нужна. И, наверное, я поеду, засиделся уже. Спасибо за завтрак, за чай, за лекцию по истории. Извините, если что. Вот моя визитка. Если что-то вспомните, звоните в любое время дня и ночи. И еще раз извините, – отчего-то сконфузился следователь.

Лена хмыкнула и пошла провожать гостя в прихожую.

«Так, сегодня уже поспать не получится – нужно заехать в деканат, узнать, что же теперь делать с диссертацией и кто мой новый научный руководитель» – так рассуждала Лена, запихивая в сумочку многострадальный ноутбук и бумаги по научной работе.

Милашка-следователь уже укатил, потому придется добираться до вуза на метро. Хотя уже далеко не раннее утро, в подземке такой толкучки нет, можно благополучно доехать в другой конец Москвы.

Лена, накинув светло-оливковый плащ и сменив туфельки на удобные и комфортные балетки, заспешила в сторону метро.

На кафедре скучала Марианна Владимировна, секретарь декана исторического факультета Натана Юрьевича. Сегодня веселушка и болтушка Марианна выглядела какой-то помятой, заметно похудевшей и с черными кругами под глазами, даже яркая рыжая шевелюра и боевой макияж не добавляли радости в ее облик.

Увидев Синицкую, она обрадовалась, через силу улыбнулась и зашептала:

– Ах, Леночка, ты уже знаешь? У нас горе! У нас такое горе! Иван Васильевич… Он… Его… – дальше ее слова прервались обильными рыданиями.

Лена ободряюще погладила Марианну по полной пухлой руке, унизанной серебряными кольцами с камнями всевозможных цветов и размеров.

Любовь к серебру у Марианны Владимировны давно стала притчей во языцех для всех студентов и работников деканата. Зато никогда не возникало проблемы, что же дарить трепетной секретарше на день рождения или Новый год.