Клетка

Эпилог

– Ясно, сэр, – говорит Донован через окно машины. После того, как американец застрелил Бориса, Донован стал моей правой рукой. Он открывает дверь, и я выхожу, проводя рукой по передней части костюма. Я не люблю эту страну. Здесь пыльно, грязно и жарко.

Прохожу мимо металлических ворот, свисающих с петель. Мертвецы валяются на земле, как мусор, разбросанный по тротуару. Я перешагиваю через тела, стараясь не испачкать мои туфли Версаче кровью. Мои люди расходятся в военном строю. Люди Хесуса даже не ожидали этого. В конце концов, ты не можешь сражаться с тем, чего не видишь, а снайперов невозможно заметить за полмили. Когда вы идете на войну, побеждает скрытность. И зачем тратить людей впустую, если я и так легко могу победить?

Я толкаю входную дверь в дом Хесуса, и меня приветствует один из моих людей.

– Возможно, вы захотите это увидеть, сэр.

Я машу рукой, и он идет по коридору. Мы останавливаемся перед открытой дверью, и я заглядываю внутрь разграбленного офиса. В центре комнаты, к моему большому удовольствию, сидит красивая женщина со связанными за спиной руками и завязанным вокруг головы кляпом. Я обхожу ее, и она поворачивает голову, чтобы следовать за мной, ее челюсти сердито сжимаются, когда она смотрит на меня. Я осторожно развязываю кляп, снимаю его и швыряю на пол. Она плюет в меня перед тем, как выругаться по-испански.

Я смеюсь.

– Я люблю дерзких женщин.

Я сажусь за стол Хесуса, достаю сигару из кармана, прикуриваю ее, откидываясь на спинку стула, и кладу ноги на стол. Женщина смотрит на меня. Я улыбаюсь с сигарой во рту и выдыхаю клуб дыма.

– Почему такая злая, красавица?

Ее ноздри раздуваются. У нее сжимаются челюсть.

– Ты умрешь, русский.

– Хм. Я в этом сомневаюсь. – Я улыбаюсь и медленно затягиваюсь сигарой: – Хесус к этому времени будет мертв. Скажи мне, как тебя зовут?

– А тебя? – рыкает она.

– Ронан Коул.

Выражение ее лица слегка меняется, и я улавливаю это. Она знает, кто я, а это значит, что она не просто шлюха.

– Теперь, как тебя зовут? – повторяю я.

– Камилла.

О, это слишком хорошо.

– Камилла Эстрада?

Ее глаза встречаются с моими, и в этих прелестных бирюзовых глубинах я нахожу осознание, не отличающееся от сознания босса картеля, который держит ее.

– Да.

Я хихикаю.

– Ну-ну, разве это не интересный поворот? Я не знал, что ты спишь с врагом. Твой брат будет разочарован.

– Пошел ты.

Я позволяю своему взгляду блуждать по ее телу… что это чудное тело.

– С радостью, – говорю я, продолжая впитывать ее миниатюрные изгибы и золотистую кожу. Ее длинное белое платье опускается достаточно низко спереди, чтобы я мог видеть ее декольте, и мой член от этого вида набухает. Она ерзает на своем стуле, движение, из-за которого ее длинные черные волосы падают ей на плечо. – Я понимаю, почему ты создаешь идеальную вентану, – говорю я. – Ты была бы ужасной слабостью для любого мужчины, красавица. – Я ерзаю на стуле, потому что она делает мой член твердым.

– Донован, – кричу я, и он вбегает в комнату. – Возьми ее. Посади в машину, – говорю я.

Он развязывает ее, и она борется, вздрагивая и корчась, как дикая кошка. Я спокойно подхожу к ней и крепко сжимаю ее челюсть, притягивая к себе.

– Продолжай драться котенок. И я сломаю тебя. – На мгновение она замирает, от тяжелого дыхания ее идеальная грудь вздымается и опускается рваными вздохами.

– Vieta a la meierda, – ругается она перед тем, как Донован вытаскивает ее из комнаты, сражаясь.

Я смотрю на часы, прежде чем беру трубку и набираю Алекса. К настоящему времени все должно уже закончится.

– Босс, – отвечает Алекс.

– Все сделано?

Онвздыхает.

– Хесус сбежал.

Меня охватывает медленная ярость.

– Ты только что сказал, что он сбежал?

– Да.

– Как, черт возьми, он смог сбежать? Я дал тебе снайперов, мины, ракеты, если они тебе понадобились бы! – Я киплю. Если хочешь, чтобы работа была сделана правильно, сделай ее сам.

– Он использовал женщину американца как щит. Она умерла.

Я зажимаю переносицу.

– Дерьмо.

Теперь он будет совершенно неконтролируем, и если Хесус еще жив, мне все еще нужен американец. Джуд Пирсон может быть всего лишь человек, но именно поэтому он так совершенен. Один человек, который зарабатывает людям много денег. Один человек с лояльными связями и, возможно, единственный мужчина, у которого когда-либо был шанс вернуть своего ребенка из картеля. Он умен и взял Андреа, что действительно было мастерской игрой, но, к сожалению, не подходящей для моей игры...

– Дай мне американца. – Пауза, шорох, затем тишина. Я знаю, что он слушает. – Мне очень жаль, – говорю я. – Ты должен держаться. Как однажды сказал Уилсон Мейзер: Многие провода под напряжением были бы мертвы, если бы не их связи. Твой ребенок может быть еще жив. Ты, американец, ей нужен, грядет война.

Продолжение следует …