Клиент всегда прав?

7

С первого взгляда меня покорили светлые волосы директора, доходившие до подбородка, чистая, едва тронутая косметикой кожа, волевой рот и светящиеся глаза, грудь, угадывавшаяся за полукруглым вырезом…

Думая о руководителе отдела по работе с клиентами, я и представить себе не мог, что это – женщина. До этого момента я не верил в существование человека по имени Доминик Дельмар. И вот она передо мной – за рабочим столом, с интересом разглядывает меня.

Безусловно, моя недоброжелательность, усилившаяся после многочасовых безрезультатных попыток, была необоснованна. Начальница отдела по работе с клиентами вовсе не выглядела ни бездельницей, ни дурой, ни хамкой, ни технократкой, наплевательски относящейся к посетителям. На меня она произвела впечатление женщины серьезной, внимательной к конкретным деталям, а речь начала с признания собственной вины:

– Сожалею о недоразумении, о том, что отвечала на ваши устные и письменные обращения непродуманно. С того самого момента, как вы утратили мобильный телефон, развитие наших отношений протекало в неверном русле: вам должны были сохранить кредит.

Голос ее звучал виолончелью с бархатистыми обертонами. Я разглядывал ее роскошный черный пуловер: да, с удовольствием пригласил бы ее посидеть на свежем воздухе, выпить бокал вина, хотя и чувствовал, что ее обращение – во многом безличное и подчеркнуто деловое. Еще молодая (сорок), исполнена спокойствия и достоинства. Чувствуется, что много успела с утра сделать, но не заработалась:

– Полагаю, следует предложить вам в качестве вознаграждения за перенесенные неудобства кредит на двадцать тысяч единиц.

Я преисполнился благодушия. Наконец-то меня признали пострадавшей стороной, которая вправе рассчитывать на компенсацию за испытанные страдания! Я уже хотел было поблагодарить Доминик, когда она, немного более резким тоном, с достоинством добавила:

– Однако же я вовсе не могу согласиться с вами касательно интернет-подключения по льготному тарифу. Неужели для холостяка вашего возраста восемьдесят евро в месяц – много? Неужели вы совсем лишены всякого самолюбия?

Сто раз объяснял своему гуру, почему мне не подходит высокоскоростное интернет-соединение, однако тон Доминик Дельмар меня смутил. Продолжая говорить, она стучала по клавиатуре компьютера, просматривая собранную на меня информацию, и при этом язвила:

– Не вполне понятны и ваши комментарии по поводу структуры современных предприятий, ваше стремление делать громкие заключения, ничего о нас не зная. Неужели вы и впрямь верите, будто с зарплатой можно шутить, будто можно реструктурировать подразделения себе в удовольствие? Да что вы знаете о нас?

Она словно читала мои мысли. Неужели я наговорил по телефону лишнего? Доминик Дельмар оторвалась от монитора и вновь бесстрастно посмотрела на меня. Нажала кнопку, и я услышал запись собственного голоса: я объяснял сотруднику компании ВСЕКАКОНЕТ:

– Добрый день, месье. Звоню вам, потому что утром мне пришел счет на восемьдесят евро – счет за подключение, о котором я не просил…

После чего с маниакальной педантичностью я принялся описывать свои беды. Оператор терпеливо меня выслушивал. Но конца моим объяснениям не предвиделось. Порой меня заносило, хотя я и не забывал вставлять, что ничего не имею «против него лично». Казалось совершенно уморительным, что я тратил время на распутывание этого злосчастного казуса. Неподвижностью взгляда Доминик Дельмар напомнила мне училку биологии в выпускном классе – терроризировавшую нас немку ледяной красоты. Женщина остановила запись и спокойно заметила:

– Семнадцать часов вечера – как раз то время, когда все серверы перегружены. Кажется, вы искренне убеждены, будто наша компания – враг, и вам необходимо доказать это самому себе… даже если придется строить из себя клоуна, названивая дни и ночи напролет.

Доминик выдержала паузу, после чего спросила:

– Не кажется ли вам, что лучше посвятить себя журналистике и выполнять свои обязанности несколько добросовестней?

А еще она напомнила мне женщину – комиссара полиции из французского телесериала, который я иногда смотрел по средам. Я смутно ощущал, что моя собеседница желает мне только добра, а потому без малейших колебаний сообщит шеф-редакторам, что вместо проведения «полевых» журналистских расследований я работал в Интернете.

Доминик ткнула пальцем в мое самое больное место:

– Рассуждать о жизни, не высовывая носа из квартиры, – проще всего! Вы выдумали мировой капиталистический заговор. Вам кажется, будто техника ополчилась на вас, потому что вы не умеете ею пользоваться. Но позвольте напомнить, что никто не заставлял вас все эти устройства покупать.

Окончание ее фразы потонуло в шуме отбойного молотка, отчего ей пришлось повысить голос:

– Вам, должно быть, и в голову не приходило, что если вы приобретаете технику по льготным ценам, то это благодаря экономии на обслуживании. Что наши операторы находятся в Ирландии, где налоговые льготы наиболее ощутимы. Что программисты дают консультации по электронной почте. Что выгодой – скидками и постоянными подарками – пользуетесь вы, что это вам ежедневно присылают рекламные предложения, а вы же еще в свободное время развлекаетесь жалобами.

Я прекрасно осознавал, что с этой женщиной лучше быть честным, и с радостью доказал бы ей чистоту собственных намерений.

Как только меня посетила такая мысль, Доминик тотчас же оставила свой мстительный холод, и ее голос вновь обрел тембр виолончели. Пронзительные глаза, в которых теплились смешливые искорки, встретились с моими.

– Но я помню: вы – VIP-клиент. У вас найдется сегодня свободное время?

Вопрос застал меня врасплох. Я прекрасно помнил, что после обеда у меня назначена встреча, но она настаивала:

– Разве плохо узнать жизнь получше?

– Да-да, конечно…

– Тогда за мной!

Когда Доминик встала, моему взору открылись ее ножки, напоминающие пару отточенных веретен. Накинув кожаную куртку, она направилась к выходу, знаком пригласив меня следовать за ней к лифту, подступы к которому заваливали груды строительного мусора.

В ее движениях, исполненных решимости, было что-то обольстительное, однако я чувствовал, что увлечь ее на эту стезю было бы нелегко. В кабине лифта она бойко оглядела меня и тоном человека, который разбирается в людях, произнесла:

– Вы так молодо выглядите для своего возраста! Знаете какой-то секрет?

Нет, никакого волшебного средства – если не считать еженедельного посещения бассейна и двух порций виски, которые я выпивал ежевечерне. Я посоветовал Доминик прочитать мою статью, которая выйдет в журнале: «Нестареющие сорокалетние». Со свойственным ей внезапным переходом от деликатности к безапелляционности она резко заявила:

– Подумать только, эта рубаха, эти джинсы… пора бы вам уже перестать одеваться, как подростку! Вы же человек в возрасте! Есть у вас дети?

В лабиринте подземного паркинга я держался рядом с Доминик Дельмар: она уверенно направилась к секции G8. Цокали каблучки по блестящему, точно сальному, асфальту. Она пригласила меня в свой «пикассо», и несколько мгновений спустя машина выехала из здания ВСЕКАКО, направляясь к южным пригородам. Я невольно забеспокоился и робко спросил:

– Не могли бы вы сказать мне, что нам предстоит?

– Нам предстоит понять, что интересы акционеров – всеобщие интересы.

Полчаса спустя Доминик Дельмар поставила машину в паркинге аэропорта Орли. Всю дорогу мы хранили молчание. Чтобы не было разговоров, директриса по работе с клиентами, едва мы отправились в путь, включила автомагнитолу, настроенную на волну, по которой без конца передавали выпуски новостей. Репортажи-молнии сменяли друг друга в лихорадочном ритме, поскольку как раз этим утром в подвале одного из пригородных домов, где обитал педофил, преподаватель младших классов, нашли трупохранилище на сто пятьдесят тел.

Впереди меня к западному ангару с самолетами порывисто шла Доминик, а я следовал за ней точно ребенок: «А куда идти? А скоро дойдем?»

Она продвигалась к своей цели, не удостаивая меня ответом. Хочет продемонстрировать корпоративные мероприятия фирмы? Курортный поселок на морском берегу? Я не понимал, отчего ей запомнились именно мои жалобы. Ее внимание явно придавало мне некоторую значимость – возможно, причины в моей журналистской профессии, а может быть, все дело в обострении маниакально-депрессивного психоза. Излишне настойчивые жалобы переполнили ее чашу терпения. Она хотела мне что-то доказать, поскольку я представлялся ей гораздо более значимой персоной, чем на самом деле. А я бы с радостью оставил ВСЕКАКО в покое, довольствуясь бесплатным мобильником, неограниченным дармовым доступом в Интернет или дополнительным количеством единиц кредита.

Исключительность полномочий Доминик Дельмар я начал осознавать, когда заметил гигантскую очередь, выстроившуюся в ожидании регистрации на чартерные рейсы. Пройдя прямиком к окошку для VIP-клиентов, молодая женщина достала из кармана куртки два посадочных талона и в мгновение ока провела меня через контроль. Через полчаса мы бок о бок сидели в самолетике на пятьдесят пассажирских мест, который после приветственной речи командира и экипажа отправлялся из Парижа на модный горнолыжный курорт близ Торонто.

Во время перелета Доминик уделяла мне еще больше внимания. Держа в руке бокал перье, завела странную беседу обо мне, а заодно – о некоторых чертах моего характера, над которыми требовалось поработать:

– Ваша жизнь всегда была полна случайностей, но вы по-прежнему сражаетесь с ветряными мельницами. Вам уже сорок, а вы все ждете похвалы: «Браво, вы сделали замечательную карьеру!» Задумайтесь о вашей постоянной склонности к брюзжанию, об озлобленности на целый мир.

Больше всего ее раздражала такая черта моего характера:

– Перестаньте делать неуместные обобщения. Если вы забыли пароль, это вовсе не означает, что вы стали жертвой заговора! А если наша компания допустила досадную ошибку, это вовсе не означает, что мы живем в разлагающемся обществе!

Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.

– А научный прогресс, а медицинские технологии, а увеличение продолжительности жизни?! Конечно, социал-демократические идеи дедовских времен действовали отчасти успокоительно, но в магазинах для рядовых потребителей ничего не было – все только для богачей! Посмотрите, какие бренды теперь может позволить себе любой – и по разумной цене! Обратите внимание, к какому количеству книг, к какому количеству часов музыкальных записей и фильмов вы можете получить доступ! Неужели все это вы хотите получать даром?!

Доминик была по-своему права, но и я не сдавался. Я пытался возражать:

– И все-таки маниакальная гонка за ростом прибыли приведет к глобальной катастрофе. Нельзя сокращать персонал бесконечно, нельзя стремиться к росту количественных показателей любой ценой, угрожать вселенскому равновесию…

– Вы что же, думаете, никто не задает себе эти вопросы?

Мои слова уязвили ее, задели за живое. Она на мгновение замерла, с некоей печалью вглядываясь мне в глаза. Мы пересекли облачное море. Мне показалось, что в уголке правого глаза Доминик блеснула слеза. Она надломленным голосом спросила:

– Хотите, буду с вами откровенна?

Проглотила стоявший в горле комок и вновь взяла себя в руки, после чего повторила, на сей раз более резко:

– Хотите, чтобы я была с вами откровенна?! Ну что ж, я скажу вам, что порой меня просто тошнит от людской неблагодарности! Я совсем одна, работаю как лошадь, на моих автоответчиках ежедневно остается по десять тысяч сообщений, компьютеры каждый день отвечают на тысячи писем. И все для того, чтобы со мной мог поделиться мыслями VIP-клиент!

Она вытерла глаза обратной стороной ладони и резко отвела взгляд в сторону.

Несколько мгновений спустя самолет приземлился у подножия гор, под залитыми солнечным светом склонами Вануа. Спускаясь по трапу самолета, Доминик Дельмар спрятала лицо за солнцезащитными очками из металлизированного стекла, сохраняя тем самым дружескую дистанцию. После этого отвела меня в местный салон по продаже лыжной амуниции и обуви, где попросила выдать мне полное обмундирование. Посоветовала надеть комбинезон поверх одежды, поскольку времени нам хватит лишь на пробежку по трассе. Продавец уточнил, какие лыжи я предпочитаю: он подберет крепления. Себе Доминик выбрала разноцветный сноуборд. Уходя, уточнила:

– Запишите все на счет ВСЕКАКО.

Когда мы подошли к месту отправления фуникулера, я вновь отметил, как далеко простираются связи этой женщины. В то время как люди, стоя в многоликой толпе, терпеливо дожидались своей очереди, Доминик Дельмар уверенно направилась к дорожке, закрепленной за горнолыжной школой, и прошла первой, не вызвав ни малейших возражений. Навстречу ей вышел инструктор лыжной базы, протягивая руку. Указав на толпу лыжников, Доминик прошептала мне на ухо:

– Обратите внимание на бейджи. Половину людей пригласила корпорация ВСЕКАКО. «Горные лыжи по уикендам» предлагаются клиентам, имеющим от пятидесяти тысяч единиц кредита и больше. «Свободный выбор» – сотрудникам: каждому, кто решит покинуть компанию, чтобы создать собственное предприятие, предлагается отпуск на горнолыжном курорте!

Множество лыжников, в капюшонах или лыжных шапочках с помпонами, действительно носили бейджи с изображением Артюра Рембо – опознавательный знак тех, кто работает в сфере коммуникаций. Встав одной ногой на сноуборд, Доминик держалась в стороне, дожидаясь фуникулера. Затем грациозно запрыгнула в кабинку и устроилась рядом со мной.

Мы проплывали среди быстрых воздушных потоков, над присыпанными снегом елями. Повернувшись в мою сторону и продемонстрировав сталь солнцезащитных очков, Доминик вновь спросила:

– Только честно: вам эти люди кажутся несчастными?

Из кармана Доминик достала тюбик солнцезащитного крема, протянула его мне и посоветовала намазать на лицо толстым слоем.

Несколько минут спустя мы встали на сноуборды и, держась рядом, заскользили среди скал Солирского горного ущелья. Снег был превосходен: блестела плотно слежавшаяся масса, присыпанная сахарной пудрой ледяной крошки. Отдышавшись, Доминик призналась, что кататься на сноуборде для нее настоящее счастье, после чего описала несколько зигзагов, вздымая облака снежного крошева.

Солнце пекло. Моя новая приятельница пальцем указала на ресторан, расположенный на залитом солнцем выступе, и я спустился по головокружительной траектории следом за ней. Ветер овевал лицо, а в голове, исполненной радостных мыслей, зарождались вопросы: к чему вечно брюзжать, вместо того чтобы наслаждаться фантастическими возможностями? Вспомнились убогие лыжные базы недавнего прошлого, вспомнились горнолыжные ботинки со шнурками и деревянные лыжи… Не была ли современность, которую олицетворял этот большой горнолыжный курорт, гораздо могущественнее, динамичнее и гармоничнее?

Возле ресторана отдыхающие снимали лыжи и перезванивались по мобильным телефонам, договариваясь о встречах за обедом. Моя спутница сошла со сноуборда и пригласила пройти следом за ней к ресторану.

Немало посетителей терпеливо дожидалось, когда появятся свободные места. Но Доминик Дельмар и здесь не подчинялась общим правилам: семенящей походкой к нам поспешил метрдотель и усадил за заказанный столик на солнечной стороне. Человеческие туловища приподнимались с мест, расцветали широкие улыбки, молодой женщине пожимали руку.

На порозовевшей коже Доминик яркими лучами сияло солнце, и я был горд тем, что сопровождаю ее. Вновь подошел метрдотель, поднес два бокала шампанского.

Директриса по работе с клиентами устроилась поудобней; казалось, что впервые за всю совместную поездку ей удалось немного отдохнуть. Повернув голову к солнцу, она предложила мне последовать ее примеру. Доминик произнесла:

– Ну вот, живите и радуйтесь…

В этой довольно искренней фразе мне послышался зловещий оттенок. Казалось, она говорила: «Ну вот, живите… и радуйтесь, пока живы!»

Но Доминик уточнила:

– Живите и радуйтесь вместе с ВСЕКАКО!

При этих словах благодушие, которому я предавался около часа, сменилось тревогой. Затравленно оглядевшись вокруг, я увидел, что меня окружали приглашенные сотрудники корпорации, на груди каждого были закреплены бейджи с изображением Рембо. Вот тогда-то я и заметил за соседним столиком внушительного человека в черном, оживленно говорившего с ватагой арабских переселенцев во втором поколении. Лицо моего знакомого защищали круглые авиационные очки в тонкой оправе, щеки раскраснелись, но я безошибочно опознал и тонзуру, и сутану христианского священнослужителя, которого недавно встретил на бульваре Сен-Мишель.

Похоже, что святого отца вовсе не смущало соседство за столиком с ватагой братвы в толстых золотых цепях и кепках, нахлобученных чуть ли не по самые брови, поскольку все они были клиентами ВСЕКАКО.

– А вы пробовали новую версию Dark Age of Camelot?[11] Просто гениально, если только у вас есть видеокарта хотя бы на сто двадцать восемь мегабайт.

Представители арабской братвы, скрывавшие лица под капюшонами фирменных «алясок», то и дело издавали одобрительное хмыканье. Я недоверчиво рассматривал собеседников, но вдруг к нашему столику приблизился еще один человек и грубо меня отпихнул, подсаживаясь к Доминик Дельмар поближе. Я поднял голову – и с удивлением увидел моего гуру, который заговорил с молодой женщиной:

– Блин, я просто охрененно покатался сегодня на тысяче шестисотой базе! Там завязок на другие трассы – немерено!

Его появление меня отнюдь не ошеломило – скорее послужило лишним доказательством. Малолетний бандит играл со мной с самого начала. Он оглядел меня, нимало не удивляясь, и не без ехидства осведомился:

– А ты что, тоже на лыжах умеешь?

Я уже собирался было отпустить полное убийственного сарказма замечание – такое, чтобы досталось и Доминик, но она не дала мне и рта раскрыть:

– Уверяю вас, вы ошибаетесь. Мальчик не имеет никакого отношения к ВСЕКАКО. Мы даем ему кое-какую работу по программированию, время от времени приглашаем на горнолыжные курорты, но он вовсе не повинен в ваших бедах. Ведь он всего лишь предлагал вам апгрейд вашего компьютерного оборудования.

Гуру все было до лампочки. Развалившись на стуле, он подставил солнцу лицо, помешивая лед в бокале кока-колы. И тогда мне явилось откровение – и философское, и мистическое: я постиг, что эти двое превосходно дополняют друг друга, являя в своем единстве идеал юности и зрелости, мужского и женского. Им обоим по вкусу современность, в ней они чувствуют себя по-хозяйски, они обладают практической сметкой и скептицизмом, они хотят изменить мир к лучшему. Они составляют некую устойчивую и плодотворную сущность, недоступную моему прежнему желчному взгляду на современность. Пожалуй, есть над чем поразмыслить…

Кончилось тем, что я раскис на солнцепеке. После тартинок с клубникой и кофе я уже начал привыкать к новому положению, как вдруг Доминик Дельмар резко встала и предложила ехать в аэропорт, поскольку ей было совершенно необходимо вернуться в Париж до пяти часов.

Во время обратного перелета директриса по работе с клиентами достала из сумки мини-компьютер новейшей модели и раскрыла его перед собой. Предъявленные синусоиды графиков роста, столбики и разноцветные круглые трехмерные диаграммы, похожие на разрезанные головки разноцветного сыра, – все свидетельствовало о безупречных финансовых показателях ВСЕКАКО. Доминик пояснила, что за десять лет штат сократили на семьдесят процентов и что к следующему году ожидается восьмидесятипятипроцентное сокращение.

Видимо, идеальным считалось полное сокращение персонала, когда заработает система, при которой клиенты станут делать все самостоятельно: от покупки машины и заказа запасных частей, производимых в странах Третьего мира, до сборки и ремонта, общаясь при этом исключительно с компьютерами. До этого уровня оставалось немного, но похоже, что достичь желаемого стопроцентного сокращения теоретически невозможно. Доминик попросила меня внимательно ознакомиться с несколькими исследованиями, которые, как ни странно, свидетельствовали о том, что клиенты становятся все довольнее и довольнее. Уверяла, что обитатели стран Третьего мира вскоре, благодаря Интернету, получат доступ ко всей имеющейся информации, что позволит им развиваться. Отвлеклась от компьютера и заверила, что, с ее точки зрения, жизни свойственно развиваться к лучшему, хотя и чересчур медленно. Доминик делает что может – насколько хватает сил, и делает совершенно одна. Она так нуждается во всеобщей поддержке!

По прибытии в Западный Орли, так до конца и не разобравшись в случившемся, я приготовился было возвращаться домой самостоятельно, однако Доминик Дельмар настояла:

– Я подвезу вас до дома – мне все равно по пути.

Машина продвигалась сквозь пробки. В череду информационных сводок вклинился с опровержением репортер: утренняя сенсация оказалась неточной, оказалось, что трупохранилище относится к Средним векам, однако домовладелец уже успел покончить с собой. Журналист заявил, что в ежемесячном рейтинге уровня жизни, рассчитываемом на основании количества продаж автомобилей среди населения, Франция поднялась на два пункта. Женщина заговорила:

– Мне нужен такой человек, как вы.

Кто же такая Доминик Дельмар? То ледяной холод, то – в слезы, а теперь разоткровенничалась… Мне захотелось прикоснуться к ней, взять за руку, чтобы убедиться, существует ли она на самом деле, но я не смел. «Пикассо» въехал на мою улицу и затормозил. Доминик вновь заглянула мне в глаза:

– К чему эти постоянные сомнения?

Вполне возможно, она заигрывала со мной. Голос вновь зазвучал в тембре виолончели:

– Не кажется ли вам, что теперь – ваша очередь?

Фривольные намеки? Я попытался сострить:

– А вы уверены, что стоит?

Ответ оказался весьма прозаическим:

– Всего восемьдесят евро. Не понимаю, почему вы колеблетесь.

Явно мизерная сумма. Похоже, она стала для Доминик делом принципа. Женщина настаивала:

– У вас же есть банковская карта? – И тут же, чтобы уничтожить последние сомнения: – Завтра ваше соединение активизируют…

Меня охватило возбуждение, точно нас объединяло скрытое влечение. Собираясь сделать ей приятное, я опустил руку в карман и достал карту «Премьер»:

– Мы увидимся снова?

Она опять улыбнулась:

– Подумать только: а еще вчера вы сомневались в моем существовании!

– Это все ваши сотрудники…

– Не все же им знать.

Доминик достала из сумки лэптоп, тщательно ввела цифры, которые я ей указал, не пропустив даже срока действия карты. Не успел я договорить, как она облегченно добавила:

– Полагаю, мы сможем творить добро вместе. Для начала возьмите новый подарочный каталог. – Она вынула из бардачка буклет и протянула мне, после чего достаточно сухо спросила: – Ну что, так и будем дуться?

Так кто же сидел рядом со мной? Хладнокровная женщина-вамп, возбуждавшая меня с самого утра, или же продавщица, работавшая в лучших традициях сетевого маркетинга? Доминик подставила мне правую щеку, затем левую, я обнял ее на прощание, открыл дверцу автомобиля и шагнул на мостовую.

У дома обернулся. Доминик вновь надела металлизированные очки и, не отводя взгляда, наблюдала за мной. Я на прощание помахал рукой директрисе по работе с клиентами.

Дверной код набирал в полной уверенности, что нужно ввести цифру 2003 – совсем как 2003 год. Но оказалось, за время моего отсутствия пароль изменили. Старую панель с девятью цифрами сменил новый, более сложный механизм, фотообъектив которого фиксировал посетителей. Рядом с камерой находилась электронная панель, позволявшая вводить личные данные простым прикосновением пальца. На мониторе появилась надпись:

«Введите ваш личный код доступа».

На лбу проступил холодный пот, но я вновь обрел самоконтроль. Поскольку никто меня не предупредил, речь наверняка идет о старом коде. Я тщательно набрал четыре цифры. Монитор возвестил:

«Неправильно набран номер. Попробуйте еще раз».

Я ввел код повторно, но машина была упряма:

«Личный код набран неверно во второй раз. Посетитель неизвестен. Для получения доступа обратитесь к собственнику здания».

С утра на улице ничего не изменилось. Вокруг сновали люди – входили в магазины, выходили из домов. Держали в головах множество недоступных мне паролей. Следовали правилам, которые я так и не научился уважать. Не надоедали директорам по работе с клиентами…

Я вновь обернулся и увидел Доминик Дельмар, по-прежнему сидевшую в машине, глаза женщины были скрыты под темными очками. Взглянула на меня, бесстрастно улыбнулась, точно ожидала этого мига. Я метнулся к ней, но Доминик быстро опустила боковое стекло и произнесла:

– Очень жаль, но ничем не могу вам помочь.

И, точно не желая более тратить время понапрасну, нажала на педаль газа, обогнала автобус, полный туристов, и скрылась за перекрестком. На рекламном стенде напротив моего дома демонстрировалось фото взъерошенного Артюра Рембо, декламирующего слоган ВСЕКАКО:

Я взглянул на новый домофон с тревогой. Меня занимало другое: сумею ли я войти в свой дом?