Глава 4 Заблудшая душа

Амаль

Тишина пожирала комнату, впивалась в горло костлявыми пальцами, дышала мне в лицо смрадом смерти. Сердце трепыхалось с перебоями, будто вот-вот остановится. Мы с Иглой не отводили взгляда друг от друга, и ужас отражался в наших глазах, как в зеркалах, и с каждым мгновеньем он разрастался. У меня не осталось сил убеждать себя, что Амир жив, или мириться с его смертью. Мы нуждались в Рефе. Он скажет правду, и только тогда я позволю себе разрушиться. На какое-то время. А потом убью каждого, кто причастен к страданиям Амира.

Эрдэнэ тяжело вздохнул, отчаявшись поднять Иглу.

– Так, давайте прекратим горевать, пока ничего не понятно. Всегда есть вероятность, что навиры покрывают самих себя, выставляя своих бойцов жертвами, а не убийцами. Поэтому вытирайте слезы и не смейте хоронить парня раньше времени. Хотя я сам предпочел бы, чтобы он помер.

Эрдэнэ прожгли две пары сердитых глаз, и он примирительно улыбнулся.

– Шучу, дамы. Гадко шучу. Мне нравится видеть в вас злость. Как же удивительно быстро вы спелись, две колючки. Так что общайтесь дальше, а я, пожалуй, найду нашего достопочтенного Илмара и приведу Данира. Возьмите пока себе что-то из моей теплой одежды, но только то, что похуже. Красивое не троньте.

– Не нужно звать Данира. Вернемся за ним позже. Реф – тайна Амира и Дании. К тому же он еще слаб. Ему вреден холод.

Эрдэнэ одобрительно кивнул и оставил нас с Иглой наедине. После недолгих раздумий я произнесла:

– Прабабка Амира была сильным лихомором. Она сумела сотворить Рефу оболочку с помощью магии миражей и дара целительства. Точнее я не знаю. Знаю только, что ей пришлось долго ломать голову, как воскресить умершего друга. Нам стоит расспросить Рефа, помнит ли он, как это сделать. У тебя есть нужные способности. Если мы сумеем вернуть Рефа, Амир будет счастлив.

Я прикусила язык, но слова уже вылетели и повисли в воздухе. Возможно, ни у одной из нас больше нет Амира…

– Я попробую расспросить его, – с готовностью кивнула Игла. Ее взгляд едва заметно загорелся азартом, но тут же потух, как и не было этой неожиданной вспышки. Возможно, она подумала о том же, о чем и я.

В полном молчании мы разворошили завалы одежды Эрдэнэ. Я надела уже знакомый серый кафтан, который он одолжил мне для первой встречи с культом Аждархи, Игла же ограничилась его старым дублетом. Уловив знакомый запах масел от воротника, я почувствовала себя спокойней и уверенней. На нашей стороне в этом логове надежный человек… полудемон. Мне не нужно опасаться удара в спину хотя бы от него.

Наконец Эрдэнэ вернулся вместе с Илмаром. За спиной болтался набитый дорожный мешок, да и вырядился он так, будто собрался в кабак, а не в путешествие до разрушенной крепости. На почти мальчишечьем бледном лице в обрамлении темных волос играла довольная ухмылка, но она не затронула жутких глаз-омутов. Я никогда бы не смогла забыть, что перед нами кадар. Достаточно просто взглянуть ему в глаза.

– Мансур четко велел мне следить за каждым вашим шагом, каан, – понизив голос, доложил Илмар, стоило Эрдэнэ плотно закрыть дверь.

– Так следи. Главное, не докладывай ему, – согласилась я, и красноречивый взгляд Эрдэнэ, направленный на кадара, подтвердил мои слова. Уж не знаю, что такого Илмар задолжал повелителю девочек, но тот крепко держал его за горло.

– Я уже говорил вам, что у меня нет хозяев, поэтому и докладывать я никому ничего не собираюсь, – фыркнул Илмар и гордо сложил руки на груди.

– У вас теперь есть выбранный глава, – хохотнул Эрдэнэ, на что кадар презрительно хмыкнул и отвернулся. Что-то мне подсказывало, что Ваиля выбрали, не спросив остальных.

– А в этом вашем Адраме есть дома удовольствий? – На лице кадара расплылась знакомая мне сальная усмешка.

– Это город под маской благонравия, – ответила я. – Конечно, есть, но я уверена, что они спрятаны подальше от глаз аристократии.

– И наверняка вся эта аристократия ошивается именно там. Чем выше положение человека, тем грязнее у него мыслишки, – добавил Эрдэнэ, и я спорить с ним не стала. Уж он-то видел куда больше человеческих пороков.

– Я их найду, не сомневайтесь. Ну, что встали? Меир-Каиль, говорите? Мне нужно, чтобы те из вас, кто знает, куда мы направимся, четко представили это место. Иначе мои демоны унесут нас в далекие дали.

Мы с Иглой кивнули и схватили Илмара за руки. Тот пообещал Эрдэнэ вернуться за ним, и нас поглотила тьма. Подхваченные чернотой низших демонов, мы вновь неслись сквозь пустоту и небытие, к горлу подступала желчь, но я не решалась даже открыть глаза, чтобы образ разрушенной крепости не смазался. Мы должны были долететь в нужное место.

Полет закончился внезапно. Ноги врезались в твердую почву, и я не устояла бы на ногах, если бы не крепкая рука Илмара. Иглу он поддержал тоже, и та тут же согнулась пополам в рвотном позыве. Правда, кроме желчи, из нее ничего не вышло. Я, к своему ужасу, начинала привыкать к магии кадара, хоть она до сих пор смердела разлагающимся трупом.

Солнце уже клонилось к горизонту, покрыв багрянцем горные вершины. Не зря Меир-Каиль называлась Крепостью заката – отсюда открывался невероятный вид, от которого перехватило дыхание даже у меня, сейчас абсолютно равнодушной ко всему, что не касалось Амира.

Полуразрушенные стены крепости погружались в зимнюю вечернюю мглу, под ногами хрустел снег, а щеки щипал морозец. Студень – первый месяц зимы – вступил в свои права.

– Здесь холодно и темно. Разведите костер, что ли, – велел кадар, – а я слетаю за Эрдэнэ, пока он не заскучал без вас.

С этими словами Илмар исчез в мареве демонов, и Игла злобно фыркнула.

– Ну и мерзавец.

– Он помогает нам, – возразила я.

– Как будто это мешает ему быть мерзавцем.

Я хмыкнула, ощутив какое-то извращенное веселье, и вытянула руку, на которой тут же возник сгусток пламени. Он разросся на ладони, привычно опалив кожу, и, ведомый моим движением, завис над нашими головами. На древних стенах заплясали устрашающие тени, нарушив наше уединение.

– Как думаешь, он здесь? – спросила я у Иглы. Вопрос был глупым, но молчание кололо похлеще мороза.

– Надеюсь. Прости нас, Реф. Мы не уберегли его, – пробормотала Игла. Она ковыряла тонкий покров снега носком старых сапог и не поднимала взгляда.

Наш неловкий разговор прервало появление Илмара и Эрдэнэ, который тут же зябко поежился в своем дорогом черном кафтане. Его аристократичный нос неаристократично шмыгнул.

Кадар уселся на свой вещевой мешок и с интересом воззрился на Эрдэнэ, счищавшего снег с обвалившегося куска стены. Расчистив место, повелитель девочек уселся на камень с видом праведного недовольства и обратился к нам:

– Я буду говорить с ним и передавать вам его ответы, но слышать вас не буду. Что вы хотите узнать у него, кроме того, жив ли ваш ненаглядный навир?

– Нам нужно вернуть Рефа. Спроси, помнит ли он, как прабабка Амира создала его форму? – с готовностью ответила я.

Эрдэнэ деловито кивнул и велел:

– Направь-ка огонь поближе, чтоб я не отморозил какую-нибудь часть своего красивого тела. Задницей, похоже, и без того придется пожертвовать. Она точно заледенеет на этом камне. Благо я не планирую заводить детей.

Я послушно направила сгусток пламени ближе к Эрдэнэ, и тот удовлетворенно закрыл глаза. Мы с Иглой застыли рядом в тягостном ожидании. Перчатка Амира, спрятанная во внутреннем кармане рубашки, согревала тело надеждой и зыбким призрачным теплом. Его лицо то и дело без спроса возникало перед внутренним взором, вернулись мысли о руках и губах, ласкавших меня в нашу первую и единственную ночь, и не уходили, как бы ни гнала. Совсем свежее воспоминание о бесстрастных псах Первой стражи, так грубо уволокших Амира и Ратнара, сдавило горло. Глаза заслезились. Я сердито шмыгнула носом и отвернулась от Иглы, только бы не показать ненужной слабости. Ей и без меня тяжко.

Эрдэнэ все еще сидел неподвижно и будто бы даже не дышал.

– Он там не помер? – подал голос со своего мешка Илмар, на что мы с Иглой только отмахнулись.

Но Эрдэнэ и вправду напоминал статую, созданную невероятно искусным скульптором, – красивую, но неживую. Не знаю, сколько прошло времени: полчаса, час или полтора. Казалось, оно течет бесконечно, тянется, будто прилипшее к рукам тесто. Я не чувствовала ни холода, ни усталости. Только бесконечное ожидание во тьме, подступившей со всех сторон. Даже магия, искрившаяся в воздухе, не могла отвлечь меня.

Наконец Эрдэнэ вздрогнул и заговорил:

– Здравствуй, Реф. Ты неуловим.

Мы с Иглой замерли, почти не дыша.

– Он… ругается, – через пару мгновений продолжил Эрдэнэ. – Говорит много грубых слов о каждой из вас. Вы не уберегли Амира. Из-за вас он страдает в застенках Первой стражи. Знаю, что вас интересует главный вопрос. Отвечаю: он жив.

Мы с Иглой вновь переглянулись и обе не смогли сдержать слез облегчения. Давно позабытая легкость почти вознесла мое тело в небеса, но тяжесть реальности заставила рухнуть обратно, стоило Эрдэнэ продолжить:

– Но вашему навиру плохо. Очень плохо. Его жестоко пытали. В его сознание залезли, но Реф не знает, что там увидели.

Грудь сдавила тревога. Возможно, они увидели там меня. Неужели вскоре Первая стража явится и по мою душу?

– Никаких действий они пока не предпринимают, но Амира заперли в корпусе Первой стражи, куда Реф не может проникнуть. Корпус защищен от всего, от чего только возможно. В том числе и от духов. Он построен на территории императорского дворца. Что в империи может быть защищено лучше? – словно прочтя мои мысли, добавил Эрдэнэ. – Реф говорит, что ты, Амаль, заслужила томиться в лапах Первой стражи вместо Амира.

– Знаю, что заслужила. Я готова поменяться с ним местами, но как? – сквозь слезы прошептала я.

– Реф говорит, что Первая стража не собирается передавать Амира суду. Они убьют его, если мы не поторопимся. Но мы не поторопимся, пока не исполним свои планы здесь, – последние слова Эрдэнэ были обращены уже к Рефу. – Уж прости, твой подопечный не важнее Аждархи, с помощью которого Амаль станет куда сильнее и Первой стражи, и навиров.

Сердце умоляло плюнуть на все и броситься в Белояров сию же секунду, повиниться перед Тиром и умолять его о помощи, но разум понимал, что такая горячность не приведет ни к чему, кроме того, что меня саму заточат в соседней с Амиром темнице. Я должна быть осмотрительней и наконец учиться на собственных ошибках.

– Скажи, как вернуть тебя в наш мир? – спросил Эрдэнэ и надолго замолчал. – Реф говорит, что Дания сможет создать мираж, и он расскажет как. Но нужно дождаться дня зимнего солнцестояния. Это будет самая длинная ночь, магия теней в эту ночь сильнее всего. Дания должна вернуться сюда и выпить снотворный отвар, чтобы крепко заснуть. Тогда Реф придет к ней во сне, и вместе они попробуют сотворить чудо вновь. Теперь он снова ругается и говорит, что будь на месте Дании его великолепная Самира, ждать длинной ночи не пришлось бы. Дания унаследовала крохи ее дара, как и Амир. Вот и мучается Реф теперь с ними. В общем и целом, я с ним согласен. Мучений с этими двумя хватает. Я обучал Данию семь лет, и это были не самые лучшие времена.

Ибнар[5], – пробормотала Игла и гордо отвернулась.

– Для Амаль у Рефа особые слова. Он передал, что она обязана Амиру жизнью и не имеет права бросить его на растерзание.

Я подняла глаза к небу, совершенно не представляя, где сейчас Реф. Но знала, что он где-то рядом. Возможно, прямо у кончика моего носа.

– Я люблю его, Реф. Это так глупо, но я люблю его всем сердцем. Клянусь тебе сделать все, чтобы помочь ему. А если не смогу, то клянусь, что убью каждого, кто причинит ему боль. И их смерть не будет легкой.

Реф должен был услышать мой тихий шепот. Он же дух. Надеюсь, старик поверил, потому что сейчас я была искренна, как никогда.

* * *

Илмар перенес нас с Иглой в одну из подворотен Адрама. Эрдэнэ вернулся в пещеру, пообещав завтра же отправить Данира по огненному коридору в имение Тира. А еще, едва ощутимо мазнув губами по моему уху, шепнул, что я должна собрать как можно больше союзников. Он же пока проследит, чтобы обитатели пещеры не стали моими врагами. Неужели Эрдэнэ наивно полагал, что кто-то из них выберет меня, а не Мансура? Все они – будущие враги, которые слепо пойдут за давним вожаком.

Мы прошли по мосту на Правый берег, и в ночной тиши до моих ушей донесся едва слышимый перезвон колокольчиков. Русалка на дне Звонкой веселилась в столь тихую ночь. Как будто затишье перед бурей. Я усмехнулась уголком губ, представив, как обычные прохожие припустили бы вприпрыжку прочь, едва услыхав баловство русалки.

Солдаты на страже ворот в обитель дворянства, как мы с Беркутами называли Правый берег, почтительно расступились, но прожгли безмерно любопытными взглядами. По сравнению со мной и Иглой кадар казался пышущим красотой цветком. Мы же, осунувшиеся, изможденные и уставшие, двигались из последних сил и держались только на упрямстве. Игла еле волокла ноги, я тоже. Плен в доме Айдана и все, что случилось после, выжали последние крупицы сил из моего тела.

Илмар беззаботно оглядывался по сторонам и иногда присвистывал при виде особенно помпезных имений.

– Красиво почти так же, как в Белоярове, – выпалил он.

– Ты бывал в Белоярове? – изумилась я.

– Конечно, бывал. Кто не захотел бы посмотреть столицу, когда верные слуги могут перенести в любую точку на карте? Я, хоть и вырос в горах, никогда не хотел жить особняком. Мне нравятся сборища людей, шумные улицы, рынки, кабаки, дома удовольствий. Люблю, когда вокруг кипит жизнь.

– Как хорошо живется, должно быть, когда убил своего учителя, – чуть слышно фыркнула Игла.

Илмар остался непоколебим и даже не повернул головы в ее сторону.

– Это древняя традиция. Не я ее придумал, не мне ее и нарушать. Когда-то я тоже добровольно позволю ученику убить меня и перенять мою силу. Так повелось. Женщины в муках рожают детей, а кадары в муках передают магию ученикам. Колесо жизни.

– Это не одно и то же, – вырвалось у меня.

– Смотрите на это как на традиционный ритуал посвящения, Амаль Мансур, и тогда перестанете считать кадаров чудовищами.

– У меня есть свои причины так считать и без ваших традиций, – огрызнулась я.

– Понимаю, о чем вы говорите. Я знал Мирека недолго, ведь кадары живут обособленно, но он казался мне не таким мерзавцем, чтобы своими руками лишить жизни стольких людей ради… не знаю даже, ради чего он мог это сделать!

– Был ли он знаком с Мансуром? – прямо в лоб спросила я, но Илмар ожидаемо отмолчался, не осмелившись повернуть головы.

– Я испепелила его, – вспомнила Игла будто бы между прочим. – И такая участь ждет каждого, кто осмелится повторить его зверство.

– Я не убиваю людей ради их дара, если ты об этом, – не впечатлился Илмар. – Я – человек мирный, и предпочитаю не убивать девушек, а заниматься с ними любовью.

Больше мы не проронили ни слова, пока перед нами не возникло монументальное имение Тира. Я покинула его недавно, чуть больше десяти дней назад, но с тех пор, как будто бы, утекли десятилетия. Айдан мертв. Я получила что хотела. Подавись теперь, Амаль, тем, что получила.

Привратники, несущие караул этой ночью, не поверили своим глазам. Они вглядывались в нас так пристально и подозрительно, будто видели перед собой неупокоенных духов, а после с громким улюлюканьем заключили меня и Иглу в крепкие объятия. Я чуть не отшатнулась, с непривычки испугавшись поднятой солдатами бури, но сдалась на милость их радости и послушно замерла. Мои Беркуты, моя огромная семья. Одинокая слезинка скатилась по щеке непрошеной ночной гостьей, но я поспешно вытерла ее. С отрядом не так страшно.

– Амаль Кахир, мы так вас ждали! Где же вы были? Что с вами стряслось? Где Данир? Он нашел вас? – тараторили они, перебивая друг друга.

– Я обязательно расскажу, во что ввязалась на этот раз. Обещаю. Но сначала мне нужно отдохнуть и прочистить голову. Завтра мы обо всем поговорим, – заверила я их так мягко, как только могла. – Ансар не объявлялся?

– Он приходил по огненному коридору, но хороших новостей пока нет. Они ищут, но Мореслав слишком велик, чтобы десять человек прочесали его за несколько дней.

Я мрачно кивнула, решив подумать об этом на свежую голову. Имение Тира вдруг показалось крепостью, за стенами которой можно отдышаться и набраться сил перед прыжком в неизвестность. Оставалось лишь уповать на милость Творца и надеяться, что в неизвестности не спряталась преисподняя.

По пути к дому мы с Иглой успели побывать в объятиях пятерых Беркутов, которые с опаской поглядывали на Илмара. Мои солдаты радовались, как дети. Туган даже прослезился. Встреча с отрядом стала для меня отдушиной. Они спасли меня после смерти Михеля, спасут и сейчас.

Имение уже заснуло. Не сновали из угла в угол служанки, одни только Беркуты и пара десятков новых людей, которых они обучали, рассыпались по дому и саду. Новость о моем возвращении разнеслась быстрее стрелы. Меня встретили все, кто дежурил этой ночью.

Наконец я добралась до дверей своих покоев. Игла плелась следом уставшей тенью, в то время как Илмара я временно определила в солдатский корпус. Беркуты согласились пристроить на ночевку нового «товарища», но отнеслись к нему настороженно.

– Тебе нужно отдохнуть. Останешься в моих покоях, – велела я, когда Игла замешкалась на пороге. Она по привычке последовала нашему правилу: проводить меня до покоев и только после этого идти спать в дом прислуги.

– Неужто великая Амаль снизошла до служанки? – беззлобно буркнула она.

– Сделаю вид, что твоя колкость меня задела.

С этими словами я вошла в покои и наконец ощутила себя в зябкой, темной безопасности. Мы будто оказались в ледяной крепости, и виной тому собачий холод. Никто не топил камин, пока меня не было, и, конечно же, не зажигал свечи. Стоило мне выругаться сквозь зубы и зажечь лампы своим огнем, как в топке что-то зашевелилось.

– О, явилась, пропажа, – проворчала бичура, выбравшись из камина, и отряхнулась от сажи, как собака. – Я уж думала, что ты сбежала и даже не попрощалась.

– Не тут-то было. Нас поймали и чуть не убили.

– Тебя он бы не убил, но… лучше уж умереть, чем сношаться с такой мразью, как твой братец, – влезла Игла.

– Он мне не брат. И ничего такого между нами не было, – рыкнула я и сцепила зубы от злости. Смерть Айдана казалась правильной и неправильной одновременно. Мне, бесы меня раздери, было больно вспоминать о нем. Шурым!

– Да знаю я. Кутарашым[6] попросту не успел, – согласилась Игла. – Не прикончи его Амир, однажды он сотворил бы все мерзости, которые придумал своей извращенной башкой. И творил бы, пока не надоело.

Я поежилась, глупо надеясь, что Игла не права. Айдан испытывал ко мне чувства, как ни жутко оказалось это признавать. Больные, истерзанные, доведенные до безумия, но чувства. Какая же участь ждала бы меня, не успей Амир убить его первым? Разве смог бы Айдан сдерживаться вечно? Однажды я стала бы его постельной игрушкой, сломленная и лишенная магии. Его сумасшествие поглотило бы и меня саму, пока кто-то из нас не убил бы другого…

Требовательный стук в дверь заставил нас подпрыгнуть, а бичуру – нырнуть обратно в камин. Мы с Иглой переглянулись и прокрались к двери. За ней слышались мужские голоса и… истеричные девичьи вопли. Лира. Ну что за бес привел ее ко мне именно сейчас, когда я почти до истерики жаждала просто накрыться с головой одеялом и заснуть?

Игла, закатив глаза, скрылась под миражом из теней, и я распахнула дверь. Занесенный кулак Лиры едва не заехал мне по носу, но она вовремя отдернула руку. Перед моими покоями уже дежурили двое Беркутов. Ну до чего же молодцы! Не пришлось даже просить. Правда, от взбешенной сестрицы воеводы они были бессильны.

Лира, одетая в парчовый халат, из-под которого стыдливо выглядывал подол шелковой ночной рубашки до пят, выглядела до странного домашней. Светло-русые волосы струились по плечам, ниспадая на спину, и я невольно позавидовала ее нежной, утонченной красоте. Разве мог Амир предпочесть меня ей? Но так случилось, и это казалось мне величайшей загадкой подлунного мира. Фарфоровая куколка против грубого чудовища. Разве кто-то выбрал бы меня? Но он выбрал… и наверняка пожалел об этом. Если бы Амир остался с Лирой, то не томился бы сейчас в застенках у Первой стражи.

– Что вам нужно, Лира? – устало поинтересовалась я.

Вместо ответа она потеснила меня плечом и бесцеремонно ворвалась в покои. Я изумленно закрыла дверь и невольно задумалась, не одержима ли демоном сестрица Тира. Уж слишком эта выходка не вязалась с ее кротостью и отменным воспитанием.

– Вернулась, шлюха?! – рявкнула она, смело шагнув ко мне. Мы стояли почти нос к носу. В висках вспыхнула ярость, но пока что я ее придержала.

– Мне кажется или вы оговорились, дорогая Лира?

– Не смей так меня называть, бесова ведьма! Где ты шаталась все эти дни, пока моего брата нет в имении? С кем спала, пока он не видит? Не хватило тебе Амира, так решила прыгнуть в постель к кому-то другому? Или ты… была с Амиром?

Последние слова напугали ее саму, отчего на красивом личике отразился ужас.

– Не несите чушь, Лира. У меня нет никаких сил ругаться и объясняться с вами. Если Тир захочет ответов, я дам их ему. При всем уважении, но вы для меня – никто.

– Не смей мне дерзить, мерзавка! Я – сестра воеводы! – взвилась Лира.

Казалось, еще немного, и ее разорвет от злости на кровавые ошметки. Обычно бледное лицо раскраснелось, в глазах застыли злые слезы. Надо же, мне удалось довести фарфоровую девочку до белого каления, ничего для этого не делая. Однако опьянения победой не было и быть не могло. Если раньше моя ревность бесновалась зверем, то отныне я не испытывала к Лире ни-че-го.

– А я – невеста воеводы. Не забывайтесь, Лира, иначе я пожалуюсь Тиру.

– Ты посмеешь настроить против меня еще и брата?! – взвизгнула она, сжимая кулаки. – Неужели ты недостаточно унизила меня, забрав Амира?! Ненавижу тебя, шлюха! Как же я тебя ненавижу! Все знают, что ты была с каждым из своего отряда, но это не помешало Амиру выбрать тебя! А Тир! Он вертится вокруг, как идиот. Ты же омерзительна! Что они нашли в мерзавке, которая сожгла собственного брата?!

– Ну все, с меня хватит!

С этими словами я схватила визжащую Лиру под локоть, сжав так, что синяки от пальцев наверняка останутся на ее хрустальной коже.

– Не смей меня трогать!

– Пошла вон. И больше не смей беспокоить меня. Я поговорю с Тиром по поводу того, не желает ли он отправить тебя в храм вашего Владыки. Говорят, за пару лет там можно достигнуть просветления и забыть о несчастной любви.

– Я не боюсь тебя! Твои пустые угрозы меня не трогают!

Не было резона разговаривать с Лирой серьезно, потому что ее рассудок помутился от ярости. Наверняка она сдерживалась с той ночи, когда Амир пренебрег ею. С той ночи, о которой я не могла даже думать без боли.

Лира совсем утратила рассудок и замахнулась для удара.

Я сильнее сжала пальцы на ее локте и отпихнула со всей оставшейся силой. Лира врезалась спиной в дверь и совсем обезумела. В ее глазах загорелась жажда расправы, а милое личико перекосило, как у албасты.

Я сдавила пальцами оба ее запястья и приблизилась так, что наши носы почти соприкоснулись.

– Еще в тринадцать лет я сожгла обидчика. Сейчас мне двадцать. Как думаешь, дорогая Лира, жалею ли я врагов? Мне ничего не стоит сделать тебе очень, очень больно. И, поверь, плевать мне на навиров и суд. Я же со всей искренностью тебя предупреждала: не становись моим врагом. Это плохо кончится.

– Можешь не хорохориться, я уже написала Тиру, что ты сбежала из имения. Скоро он получит мое послание и поймет, что за его спиной ты ворочаешь какие-то делишки. Все эти люди, которых набрали в имение! Думаешь, я не знаю, что они верны тебе, а не Тиру? Ты пытаешься отобрать у него власть и править Миреей, мерзкая байстрючка!

Я рыкнула и локтем прижала шею Лиры. Та задергалась и вцепилась свободной рукой мне в предплечье. Если бы не кафтан, она бы проткнула мою руку ногтями. Я не хотела делать ей больнее, чем уже сделала, но слова «мерзкая байстрючка» пробудили во мне зверя, заботливо вскормленного Айданом.

Лира завизжала, но визг оборвался, стоило мне поднажать и придавить посильнее ее горло. Краем уха я слышала неодобрительный вздох Иглы, но мое бешенство оказалось сильнее рассудка, и выплеснулось на бедную Лиру.

Я вгляделась в ее подернутые слезами глаза и прошипела прямо в лицо фарфоровой девочке:

– Если ты осмеливаешься говорить такие слова, значит, не боишься моего огня?

У меня на ладони зажегся сгусток пламени, и Лира, завывая, забилась в моей хватке.

– Амаль, не нужно, – шепот Иглы заставил вздрогнуть не только меня, но и Лиру. Она рассеяла тени и кое-как отволокла меня от сестрицы воеводы.

– Ты… Ты крутилась вокруг Амира, когда на него напали. Ее служанка. Ты опоила его? Приворожила его для нее? – сквозь слезы промямлила Лира, твердо указывая пальцем на Иглу.

Та раздраженно закатила глаза и обратилась ко мне, нарочито игнорируя сестру воеводы:

– Может, стоило позволить тебе ее придушить?

– Зачем влезла? Я держу себя в руках, – проворчала я, все еще пожирая взглядом Лиру. Но упрямая девица не желала сдаваться.

– Сначала ты отняла у меня Амира, потом – Тира, а теперь и убить вздумала, дрянь! Я никогда не прощу тебе этого! Проклятая ведьма! Твоя мать приворожила воеводу, а ты решила приворожить Амира? Жаль, что тебя не убили во время помолвки! Я была бы счастлива!

Одна слезинка скатилась по щеке Лиры, а за ней еще одна и еще. В конце концов, она сдалась на милость истерики и заголосила во весь голос. И мне, если уж быть честной, хотелось плакать навзрыд так же, как и она. Даже громче. Лира понятия не имела, как больно сейчас было ее любимому Амиру, поэтому горевала об утраченной любви. А я знала… и мечтала не знать.

Игла, недолго думая, велела Беркутам проводить рыдающую Лиру до ее покоев и позвать кого-нибудь из служанок, чтобы принесли ей успокаивающего травяного отвара. Они осторожно вывели под руки рыдающую девицу, и мы наконец остались в тишине.

Игла, почувствовав мое оцепенение после истерики Лиры, ободряюще взяла меня за руку и провела к кровати.

– Ложись, а я растоплю камин.

– Кто ты и что сделала с Иглой? – буркнула я беззлобно, скидывая кафтан и стуча зубами от холода. Огонек, парящий рядом, согревал, но направить его ближе к кровати я не решилась, опасаясь поджечь комнату.

– Я вижу, что эта мерзавка выпила из тебя последние силы. Бес бы ее разодрал.

С этими словами Игла заставила мой сгусток пламени разрастись и разделиться на два. Одна часть осталась согревать меня, а вторая поплыла к камину – к дровам, которые кто-то уже заботливо сложил. Пока огонь разгорался, я схватила из платяного шкафа льняную ночную рубашку вместо шелковой, в которой было бы слишком холодно, завернулась в теплый шерстяной платок и нырнула под холодное одеяло.

– Можешь лечь ко мне. На диване будет холодно, – сказала я Игле, показав из-под одеяла только нос. – В шкафу много всякого добра. Найди себе что-нибудь из одежды.

– Какая щедрость. Кто ты и что сделала с Амаль? – фыркнула она, возвращая мне мою остроту.

Покопавшись в шкафу, Игла наконец-то тоже залезла в постель и, дрожа, укрылась одеялом до самой макушки. Рядом со мной лежал тот же человек, но будто бы совершенно новый. Я с замиранием сердца вспоминала красные отметины от кандалов и совсем не жалела, что унижалась перед Айданом и ползала перед ним на коленях ради Иглы. Эта бесстрашная девушка пошла за мной в пасть ко льву и едва не погибла. Она оказалась куда надежней тех, на кого я привыкла полагаться. Разве после этого могла я не уступить ей место в своей кровати?

– Как думаешь, что с ним сейчас? – раздался голос Иглы, приглушенный одеялом.

– Я не знаю, Иголка. Реф сказал, что его пытали, и мне невыносимо даже думать о том, сколько боли он перенес. Если бы я могла, то поменялась бы с ним местами, но как? Амир защищен от любой магии, мы даже найти его не сможем. Бессилие раздирает меня на части.

Слезы предательски скатились по вискам на подушку. Я не сумела сдержать их, и теперь захлебывалась рыданиями в тишине, ощущая себя бесполезной дурой. Из-за меня Амир страдал и томился в заточении, но я только и делала, что плакала.

Внезапно от камина послышалось кряхтение и сдавленные ругательства бичуры:

– Ты гляди, уже растопили. Чуть задницу себе не подпалила, вот домовой бы засмеял.

Я с интересом выглянула из-под одеяла. Что-то зачастила к нам нечисть.

– Я дико извиняюсь, но вы, кажись, позабыли, что нет на свете силы, способной противостоять ведьмовству, – проскрипела она.

Мы с Иглой напряглись.

– Эх ты, ведьма, неужто забыла, что можешь отыскать любого? Только и надо, что в реку зайти да силу свою пробудить.

Я подскочила на постели и вытаращилась на бичуру. Почему эта идея не пришла в голову мне самой? Я же ведьма! Я могу хотя бы попытаться найти Амира. Маура же овладела этим искусством. Разве я – не ее дочь?

Но все было не так просто…

– Я утопну, если попытаюсь провести ритуал. Высшая материя не по мне. Меня, кроме огня да воздуха, ничего и не слушается.

– Но ты хотя бы попытаешься, – бичура подняла вверх указательный палец. – Я помогу тебе договориться с русалкой, которая живет в Янгаре. Она поможет.


Загрузка...