Клоунада для разведчика

2

Стандартные шерстяные одеяла с коей отлично сыграли роль пледов. Сэндвичей Алекс наделал сам из остатков запеченного мяса, овощей и хлеба. А из тумбочки были выужены две бутылки пива.

— Здорово! — восхитился Пол. Он с удобством устроился на пледе, открыл им пиво и протянул бутылку Алексу. — Ты знаешь, у меня не складывается картинка, — сказал, немного помолчав. — Ты тут… Ну как бы так сказать? Как-то даже слишком на своем месте. Как будто, другой жизни и не видел. Сколько ты уже служишь? Пять лет? Семь? На вид тебе не больше двадцати пяти.

Алекс отпил пиво.

— Официально сейчас у меня подходит к концу второй трехлетний контракт. А домом эта база является уже большую половину моей жизни, — он сделал еще глоток и несколькими фразами рассказал, как оказался тут и почему остался. — Райз фактически заменил мне отца.

— Вот теперь сошлось, — удовлетворенно кивнул Пол и сделал большой глоток. — И что? — он посмотрел. — Никогда не тянуло в большой мир?

— Да у меня он вроде не маленький, — удивился Алекс. — Вот это главное заблуждение гражданских. Что мы тут как в тюрьме. А на самом деле у меня, между прочим, магистерская степень по юриспруденции. Райз заставил.

Он хмыкнул, вспомнив, как это происходило. Когда тебе семнадцать, меньше всего интересны талмуды скучных законов и пыльные кодексы. Но генерал Райз обладал неподражаемым даром убеждения. А еще круто поставленным ударом и упрямством осла. Алекс тоже не пальцем был сделан, так что синяками они отсвечивали не раз.

— Ты меня с ним познакомишь? — вопросительно посмотрел на него Пол. — Крайне занятная личность, наверное. Но знаешь, я начинаю думать, что сценарий придется корректировать, и весьма сильно. Главный герой там какой-то слюнтяй по сравнению с тобой.

— Конечно, — кивнул Алекс. — Он тебе понравится. Его ненавидит командование, но побаиваются все в штабе. А сценарий… — он хмыкнул. — Это тебе видней. Я разведчик, а не кино снимаю.

— Ну вот смотри… — Пол сел, приосанился и нахмурился. На его посуровевшем лице вдруг не осталось никакого намека на улыбку, как и в заледеневших глазах. — Да шевелите уже жопами! — процедил он и коротко сплюнул на песок. — Не сдадите марафон сегодня, завтра будете бегать уже на костылях!

В первый момент Алекс опешил. А потом фыркнул, не пытаясь сдерживать смех.

— О, Боже, я что, так выгляжу? — простонал он. — Ну прямо майор Пейн! — и разом посерьезнел, когда в голове созрел вполне закономерный вывод. А какой Аррой настоящий? Если он настолько легко перевоплощается, где гарантия, что не играл роль рубахи-парня до этого?

Хотя… Алекс был очень хорошим разведчиком. И умел различать ложь почти что как полиграф. Да и придумывать на ходу детали, на чем и прокалываются вруны, трудно.

— Ну не совсем так, — улыбнулся Пол, становясь самим собой. — Но примерно. Вот еще… — он чуть изменил позу, как бы осев на один бок. — Твоя рана ограничивает движения, и ты сидишь вот так. Еще иногда складываешь пальцы, будто держишь сигарету. И вот тут, — он протянул руку и аккуратно провел пальцем ему между бровей. — Тут складка такая выразительная, ее придется гримерам подрисовать, уж больно характерная. А еще по твоей походке видно, что ты едва ли не с рождения в армейских ботинках ходишь. Ну и прочее, прочее, прочее. Мне придется все это учитывать, когда я буду тебя играть.

Или сумел бы? Алекс вытащил пачку. Вытащил сигарету, привычно протянул пачку Полу и прикурил, раздумывая. Аррой профессионал. Вон сколько нюансов углядел всего-то за сутки. Может, и про кругосветку придумал?..

Нет! Нет-нет-нет. Ну или перед ним гений перевоплощения. Потому что так изобразить любовь к мотоциклу хрен получится.

Да и с другой стороны, даже если Аррой сейчас в очередном образе, Алексу-то какой с этого хуй? Что вот такого Пола он бы трахнул, а манерного избалованного кинозведуна вздул? Так и суперкрутой хороший парень, и цирковой клоун уберутся отсюда через неделю-другую в свой мир камер и хлопушек. А трахать Алекс не будет ни того, ни другого. Просто потому что слишком большим геморроем это может обернуться.

— Ты долго этому учился? — спросил, почти докурив сигарету. — Или с младенчества всякими там принцами-героями наряжался?

— Ну да, — Аррой простодушно пожал плечами. — Я же всегда хотел стать актером. Так что угадал в обоих случаях — и учился, и с младенчества тренировался. Мне нравится возможность проживать десятки чужих жизней, любить, ненавидеть, умирать, а потом как ни в чем не бывало возвращаться в свой собственный уютный мир. Ты ведь не видел моих фильмов? — прозвучало совсем утвердительно. — Так вот, они все разные.

— Шизофренией попахивает, — хмыкнул Алекс. — Но каждый выбирает свое. Мне нравится быть военным. Не спорю, половину всех, находящихся на этой базе, привело сюда материальное положение. Еще треть — фанатики. А для меня армия — это дом. Надежный, нерушимый.

Пол некоторое время смотрел на него, изредка вспоминая о сигарете, а потом осторожно спросил:

— Ты часто выбираешься в город? Я так и думал, — кивнул, когда Алекс резко мотнул головой.

— Я достаточно бываю на заданиях, и когда появляюсь на базе, то или валяюсь, отлеживаясь от очередных ранений, или молодняк гоняю, — пожал Алекс плечами. — Но зато я, между прочим, купался в месте, где Атлантический океан смешивается с Индийским. И перепробовал все блюда азиатских кухонь. Особенно в ее сыроедческой части, — хмыкнул, вспомнив как они с парнями застряли в Китае на месяц вместо трех суток.

— О да, я тоже пробовал немало! — развеселился Пол. — Особенно меня впечатлили обезьяньи мозги. Никто из команды жрать их не решился, но я съел пару ложек. Правда, жаренных. Сырые — это все же чересчур мерзко!

— Зато питательно, — Алекс передернулся всем телом и отпил еще пива. — А если огонь разводить нельзя, то это единственный источник белка и калорий. Я потом три месяца ничего белого в рот взять не мог. А вот жареные сверчки мне нравились. Соленые и хрустели.

— Саранча! — выдохнул Аррой с благоговением. — Жаренная саранча! Если еще подсолить, то вообще хорошо. И пальмовые жуки тоже. А еще ливер всякий. И бычьи яйца в соусе, — он хмыкнул.

— А тушеный пенис не пробовал? — Алекс вздернул бровь. — И неплохо бодрит, кстати, — он опустил глаза себе на пах.

— Еще как пробовал! — Пол проследил за его взглядом и показал большой палец. — Вот такая штука! Причем я и бычий, и бараний ел. И страшно сказать — тюлений. Та еще экзотика, — он рассмеялся. — Знаешь, кстати, что тюлени сексом ради удовольствия занимаются? А еще обезьяны, что понятно, и дельфины. Но про этих еще можно понять, но вот тюлени… И так еще у них это заводно выходит!

— Я даже не хочу знать, где ты видел, как трахаются тюлени, — рассмеялся Алекс. — Фу, ты зачем это сказал? Где у них там эрогенные зоны-то? На ластах?

— Ты знаешь, я понятия не имею, где там у них какие зоны, но они делают это с таким вкусом и с таким явным удовольствием, что сложно остаться равнодушным, — Пол рассмеялся. — Ну правда! Звучит ужасно, но ты бы видел, какие они умильные.

Представив себе умильную усатую морду полутонного червяка, пялящего такую же усатую красотку, Алекс поперхнулся пивом.

— Ты еще скажи, у них тоже геи бывают, — откашлявшись, выдохнул он. — Ну а что, раз для удовольствия, то, небось, и простата у них есть.

— Вот так далеко в подробности жизни тюленей я не вдавался, — усмехнулся Пол. — Да и говорю же, мне без разницы, гей не гей. Не понимаю, почему из этого такую шумиху раздувают? Вот те же фильмы. Я снимался в фильмах про любовь! Не про геев и классиков, а про любовь — неважно, какого пола партнер.

— Ну так противоестественно и бог велел совокупляться для деторождения, — пожал плечами Алекс. — Тема секса вообще запретна. А уж секса в удовольствие — тем более. Был у нас связист, Глен. Ох и блядун был, ну да не о том. Подснял он девчонку одну. Угостил, как полагается, потом в мотель повел. А был он мужик с выдумкой, с огоньком. И вот, пыхтит он уже чуть ли не час, крутит ее во все стороны, а она все не кончает. А потом смотрит — она в руке пробку пивную сжимает. Острую, все пальцы уже исколола. Спрашивает, зачем? А чтобы отвлекало, отвечает. А то кончать можно столько раз, сколько детей, — покачал головой. — А ты говоришь, шумиха.

— Это не я говорю, — вздохнул Пол. — Это меня достают после каждого скандального по мнению общественности фильма. Ну да я уже привык, — он задорно улыбнулся. — Но с пробкой — это, конечно, жесть. БДСМ какой-то, не иначе.

— А много у тебя скандальных было? — Алекс лег на спину, вглядываясь в темнеющее небо. Сигарета словно сама скользнула в руку.

— Штук пять, — Пол последовал его примеру и улегся, касаясь локтем локтя. — Мало, на самом деле. Всего-то фильмов штук сорок. Но очень многие помнят меня либо как А, это тот, что рыцаря играл? либо А, это тот, что гей?. И все.

— Ну, это понятно, — Алекс выпустил вверх струю дыма. — Я вот тоже Крюгер для всех.

Пожалуй, нет. Сейчас Пол не играет. Может, не раскрывает душу нараспашку, да и глупо это с почти незнакомым человеком, но маски на нем не было.

— Кстати да, — Пол пихнул его локтем и широко улыбнулся, повернув голову. — Об этом я не подумал. Но признайся, ты от этого тащишься!

— Ну так и ты не спешишь расстаться со своей актерской профессией, значит, тебя не бесит рыцарь, — так же широко улыбнулся Алекс. — Меня раньше Щенком звали, вот за это готов был порвать любого. Мол, сын полка, домашняя живность. Типа собаки. А так как мелкий еще, значит, щенок. Хорошо хоть не котенком, — он закатил глаза, вспоминая.

Впрочем, от тех огромных мужиков и котенка, наверное, стерпел бы. Потому что эти мужики угощали конфетами и давали десяток-другой центов на мальчишеские радости. Потому что ловко подсаживали на препятствиях и катали на охрененной веревочной переправе. Потому что прятали от Райза, разрешая посидеть с собой после отбоя. Райз знал, конечно, у этого человека, кажется, все под контролем, но усердно делал вид, что не замечает.

Пол расхохотался и вдруг вскинул руку. Алекс сам себе не поверил, почувствовав, что он потрепал его по голове.

— Ну, если судить по прическе, то совсем другое животное приходит на ум, — фыркнул Пол. — И нет! — он поспешно убрал руку, будто опомнившись. — Не надо в челюсть!

Алекс перекатился, нависнув над ним.

— Райз велел тебя не бить, — прошипел грозно. — И потом, в челюсть я обещал за покусительство на трусы.

Но чертов Аррой не впечатлился — лишь коротко рассмеялся.

— И даже не спросишь, что за животное? — протянул он, глядя на него светящимися от веселья глазами. — Так я сам скажу. Слон! Их в Таиланде также порой подстригают.

Слон?!.. Алекс удивленно вытаращился на Пола, потом фыркнул и наконец расхохотался. Руки подломились, и он рухнул на одеяло, уткнувшись лбом Аррою в плечо.

— Блядь! — простонал он сквозь смех. — Слон, надо же! Я-то наивно рассчитывал на ежика.

— Не-а, — довольно протянул Пол. — Ну какой же ты ежик? Боевой ежик — смешно же. Достаточно взять соломинку подлиннее, да дырочку найти… — он сделал вид, что надувает воздушный шарик, и громко его лопнул.

— Вот хер ты угадал, — Алекс покрутил головой, бодая Пола. — Надуть могу только я. Но ладно, уговорил на боевого слона. И ногами топчет и хоботом машет, — перевернулся на спину и глубоко вздохнул, вытирая набежавшие в уголки глаз слезы.

— Кстати вот у них секс — врагу не пожелаешь! — заявил Пол. — Член по земле волочится, и по полчаса бедный слон им дрыгает, пытаясь вслепую куда-нибудь попасть.

— Ужас какой! — Алекс прижал руку к ране. От почти истерического смеха она снова заныла, но и в половину не так сильно, как до чудо-снадобий Пола. — Вот и правда, все хорошо в меру.

— И не говори! — Пол поерзал, устраиваясь поудобнее, и закинул ногу на ногу. — Вот я однажды польстился на экзотику и поддался на чары одной прелестницы… В Японии дело было, а там же любят всякие прибамбахи. В общем, то ли она решила меня так удивить, то ли в принципе мода такая, но когда я ее к себе тылами развернул, оттуда на меня посмотрел глаз. Прямо из тылов, ага… Зелененький такой… Даже с ресничками. Благо, не моргал.

— Глаз это еще что, — хмыкнул Алекс, — я вот однажды нарвался на экстремала с двумя членами, — Пол неверяще хмыкнул. — Я вот тоже поначалу думал, страпон. А нихера, пришитый. Так и не смог я понять, нахуя, потому что чувак был пассивом убежденным.

— Боже, это вообще как?! — ужаснулся Пол. — А впрочем, не рассказывай. Даже слышать не хочу… И что? Ты его трахнул?

— Нет, — безо всякого сожаления ответил Алекс. — Мальчик обиделся страшно, потому что я ржал, дергая эту вялую то ли пипиську, то ли пуповину, и ушел, гордо запихав в штаны своих близняшек. И кстати, яйцо у него было одно. Я после этого зарекся на стороне снимать. Только своих, кого уже в душе видел.

Пол беспардонно огласил пустыню своим звучным раскатистым смехом, и Алекс поспешно на него шикнул.

— Ой, прости… — Пол немедленно перешел на шепот. — А я бы трахнул, — заявил он, поворачиваясь на бок. — Нет, ну а представь, если все так сбегают? Да еще и ржут вдобавок над тем, что он любовно создавал, чтобы восхищаться…

— Не-не, этот придурочный кричал, что до меня всем нравилось, — Алекс тоже лег на бок, удобно подложив под голову руку. — Наверное, у них тусовка своя. Таких вот модифицированных.

— Скорее всего, — Пол передернул плечами. — Брр! Нет, тату — это все, на что я согласен. Хотя вот с волосами мне что только не делают. И макияж этот вечный…

— Фу! — искренне выдохнул Алекс. — Никогда не говори мне больше про макияж! Я вообще-то думал, что вам грим накладывают.

— Грим, макияж — одна фигня, — фыркнул Пол. — А вообще-то мне идет, — он картинно похлопал ресницами и рассмеялся.

— Да ну? — удивленно протянул Алекс. — Я непременно хочу на это посмотреть. Завтра на общем построении! — отчеканил приказным тоном. Но потом рассмеялся, расслабляясь. — У тебя будет шикарный макияж в этом твоем новом фильме. В жирную черную полосу. Кстати, ты знал, что эта хуйня по несколько дней не отмывается. Нас на новое задание не посылают, пока мы рожи не отскребем.

— Черт! Блокнот забыл! — Пол подался чуть вперед, рассматривая Алекса как-то чересчур пристально. — Прикольно, наверное, — заключил наконец. — Но как-то мне сложно представить на тебе краску. Как, впрочем, и мой грим. Но лицо у тебя очень хорошее. И для камеры, и для фотоаппарата.

— У меня правильное для разведчика лицо, — поправил его Алекс. — Такое, чтобы не цеплялся взгляд. Без особых примет. Гримерам или кто там у вас за имидж отвечает, особо это скажи. Ты был бы отвратительным разведчиком. Потому что стоит тебе улыбнуться, все внимание твое.

— Спасибо конечно, — Пол красочно проиллюстрировал его слова широкой улыбкой. — Но ты прибедняешься. Или заблуждаешься. Примет-то, может, и нет особых, но красивый человек — сам по себе примета.

— Красивый как раз очень отвлекающая черта, — Алекс заставил себя не думать о том, что слова Пола о его внешности отдались в животе приятной дрожью. Вот уж точно, такого ему никогда еще не говорили. Обычно ценились другие качества: надежный, исполнительный, выносливый. И отмечались другие: острый на язык, дерзкий, невыносимый. — Некрасивого, как правило, свидетели описывают куда точнее. А с красивым еще и собственные мечты накладывают. Нам на занятии показывали фотороботы и фотографии. Так вот, красавчиков просто невозможно было узнать.

— Ну, тогда тебе очень повезло, — протянул Пол и о чем-то задумался. — А может быть такое, что я, допустим, попал в разведроту, а потом у меня проблемы начались из-за приметной внешности?

— Вполне, — кивнул Алекс. — Бывает, у нас парни лицо поранят, и привет. Куда на задание, если шрам на всю щеку. Но, как правило, из разведки не переводят. Нас слишком долго учат, очень дорого такими кадрами разбрасываться. Оставляют аналитиками. Полевые разведчики — только вершина айсберга. У меня в роте полсотни душ. А в поле выходят от силы десять. Остальные — это координаторы, аналитики, архивные работники и прочие.

— Ясно… — Пол кивнул, что-то высчитывая, но потом расслабился. — Ладно, над этим я потом подумаю, — сказал решительно. — А сейчас, может, все-таки расскажешь, как тебя ранили?..

— Военная тайна, — отрезал Алекс. — На самом деле было почти так, как я тебе говорил, — продолжил мягче. — У меня в роте смена поколений, так сказать. Много парней уволились, много новичков. Вот один из них, впервые оказавшись на боевом задании, запаниковал и демаскировался. Завязалась перестрелка. И мы бы спокойно ушли, но прямо под пули выскочила гражданская. Девчонка совсем, — он поежился, вспомнив полный ужаса взгляд человека, осознающего, что жизнь вот-вот кончится.

— Ясно… — синие глаза, сейчас почти черные, наполнились сочувствием. — Она жива?

— Еще как! — хмыкнул Алекс. — Правда, под глазом синяк здоровенный, я ж ее просто на мостовую снес на всем бегу. А я напоролся на торчащий из земли кусок ржавой железки и основательно раскроил себе шкуру на ребрах. Для жизни неопасно, но кровищи было как со свиньи.

— Мда… Дела… — вздохнул Пол и как-то совсем по-простому, без какого-либо смущения погладил его по боку под раной — так, будто делал это уже раз сто.

Алекс вздрогнул, опасаясь боли, хотел было отбросить чужую руку. Но бок отозвался легким зудом, а по животу поползли щекотные мурашки.

— А ты получал травмы? — спросил он и зачем-то опять посмотрел на губы Пола. — Не на мотоцикле тут понятно. Или на съемках у тебя куча дублеров?

— Да нет, какие дублеры? — покачал Пол головой. — Зачем? Смертельных трюков я не делаю, а в постели — чай не барышня, чтобы чего-то там стесняться. Кстати, мой член аж трижды засветился на большом экране, — добавил со смешком. — Учитывая, что я никогда не снимался в порно, считаю, это успех.

— Ооо! — многозначительно протянул Алекс. — Казенным трусам выпала честь прятать звезду большого экрана! — осторожно коснулся бедра Пола, сквозь грубую ткань камуфляжных штанов безошибочно нащупывая нижний край трусов. — Если жизнь совсем припрет, продам эти трусы вместе с заявлением. Выгадаю кругосветное путешествие первым классом, как минимум.

— Это на самолете-то? — Пол поморщился. — Какая же это кругосветка? Лучше купи себе на эти деньги мотоцикл. А для пущей уверенности, что хватит денег, требуй писать заявление прямо на трусах!

— Заметь, ты сам напросился, — рассмеялся Алекс. — Теперь-то уж точно без подробного заявления я тебя не выпущу. А когда ты купил мотоцикл? — глянув в сторону ангара, спросил тихо. — Ты прямо сразу хотел совершить кругосветку?

— Да нет, ну что ты! А ты про какой конкретно мотоцикл? Этот я купил как раз перед кругосветкой, а свой первый — примерно двадцать два года назад. Мне тогда семнадцать было.

— Так он у тебя не один? — изумился Алекс и, допив пиво, полез за сигаретами. — Нихрена себе. Точно теперь понятно, что ты мотоциклетной сексуальной ориентации, — тихо рассмеялся. — А любимая жена у тебя есть? Или ты их всех регулярно выгуливаешь?

— У нас с ней сегодня был тройничок, — Пол выразительно поиграл бровями. — Я же говорил, я совершенно без комплексов.

— Так ты еще и групповушки устраиваешь, — закатил глаза Алекс. — Ну и как? Даме понравилось? А то вдруг осерчает и в следующий раз скинет и без того дырявого меня?

— С чего ты взял, что он — дама? — еще пуще выгнул бровь Пол.

— Не знаю, — честно признался Алекс. — Как правило, все мужики свои машины девочками величают. Даже самые-самые закостенелые геи, — закрыл глаза, представив себе мотоцикл Пола. Его обрезанные крылья, специально, чтобы не цепляться за траву или высокие колеи. Мощный протектор резины. Большой руль. Хром, краска — все было в идеальном состоянии, но ясно было, что латали этого гуляку не раз. — Он точно мужик, — поделился своим заключением.

— О том и речь, — довольно кивнул Пол. — Так что? — поинтересовался лукаво. — Хороший был секс? Видимо да, учитывая, сколько сигарет ты уже после него скурил.

— Шикарный, — кивнул Алекс и затушил бычок.

Вспомнилась теплая задница, прижимающаяся к его паху. Крепкий живот под пальцами. И горячий, будоражащий запах бензина и песка. А еще испачканные белесым губы. Пришлось заставить себя не потянуться за следующей сигаретой, потому что сердце забухало в ушах, отдаваясь волнами по всему телу.

И пришлось несколько раз моргнуть, потому что в следующей картинке, возникшей в воображении, Пол елозил своим большой-кинозвездой-членом по коже седла, бесстыдно, как он сам выразился, без комплексов, выставляя вверх задницу. Несчастные казенные трусы при этом сиротливо болтались на руле.

— Настолько хорош, что я бы повторил, — прошептал Алекс. Говорить в голос он опасался, чтобы Пол не услышал, как он охрип и дрожит. — Но только если понравилось вам.

— Значит, повторим, — Пол прищурился. — А ты мы как-то плохо поняли. Не распробовали, можно сказать.

— То есть, покушение на трусы не отменяется, да? — Алекс подпер рукой щеку. — Я требую подробного плана операции и координации привлекаемых сил.

Пола можно пригнуть грудью к баку мотоцикла. Заставить вцепиться руками в руль, положить щеку на шкалы приборов. Будет пахнуть бензином, теплой кожей и мускусом. Алекс перекинет ногу через мотоцикл, нависнет грудью над спиной. Яйца будут тереться о седло, ноги покрываться мурашками от соприкосновения с холодным металлом, а сам мотоцикл ощутимо раскачиваться в такт толчкам. Придется крепко упираться ногами, чтобы не завалиться на бок, и это будет отвлекать от главного, давать время, доливать бензина в работающий на полной мощности мотор. Пол обязательно кончит раньше. Застынет в струну, стиснет руки на руле так, что вздуются вены и побелеют костяшки. Выгнется, еще плотнее притискиваясь задом к паху, а мокрой от пота спиной — к груди…

Алекс с шумом выдохнул и резко, так, чтобы обязательно растревожилась рана, перевернулся на живот. Надо заканчивать эти разговоры и эти мечты. Потому что он в нескольких сантиметрах от обвинения в домогательствах.

— План еще в разработке, — ответил Пол весело. — А вот привлекать мы никого не будем. Справимся сами.

Неуместное сейчас веселье заставило Алекса скрипнуть зубами. Для Арроя все, похоже, только шуточки… на счастье самого Алекса.

Он хотел было отшутиться в ответ, поднял глаза на Пола, да так и застыл, напоровшись на его взгляд. Понимающий, блядь, взгляд. Искушенный. Взгляд человека, который прекрасно знал, чего хотят от него, и чего хочет он сам. Сколько там лет назад ему было семнадцать?.. И сколько сейчас?

Райзу этой весной исполнилось сорок. Всего на год больше, чем Полу. И Райза ни при каких обстоятельствах не хотелось заставить орать в голос, насаживая на свой член. Не потому что Райз был некрасивым или выглядел старо — нет, генерал Генри Райз мог дать фору любому из своих подчиненных в плане физической подготовки, ну разве что кроме машин-убийц из роты спецдесанта. И был он на лицо хорош, пусть и строгой, но утонченной красотой. Демаскирующей, запоминающейся. Но он был старше, он был из другого поколения. Из другого мира.

Аррой же, напротив, своим возрастом, своим опытом лишь раззадоривал. Безумно хотелось стереть с лица знающе-понимающее выражение, заставить захлебнуться в эмоциях, чтобы взгляд поплыл, потерял смысл, расфокусировался. И чтобы потом, сцеловывая с распухших губ матово-белесое, горьковатое, читать в глазах только одну мысль Охуеть…

— Пора возвращаться, — глухо проговорил Алекс и не без труда поднялся. — Ночью обещали песчаную бурю.

— Ладно, — кивнул было Пол, но потом поправился и серьезно сказал: — То есть, да, сэр!

— Кругом! — скомандовал Алекс. — Отставить, товарищ гражданский, — добавил со смешком. Продолжать клоунаду с третированием и муштрой больше не хотелось. Духом службы Аррой уже вполне проникся, да и куда интереснее слушать нормальные ответы, а не заученные фразы. И интригующе, чего скрывать. — Отбой уже протрубили, так что, если только тревогу не объявят, до подъема мы армии США не принадлежим.

— То есть, под завесой ночи можно творить, что хочется?.. — протянул Пол заговорщически, скатывая плед в аккуратный рулончик.

— Ну да, — так же заговорщически ответил ему Алекс и тоже свернул свой плед. — Главное, чтобы на утренней зарядке в обморок от недосыпа не свалился. Ну и чтобы дежурный не застукал, — хмыкнул и, подхватив пустые бутылки, пошел к лестнице.

И вроде, совершенно не пошлый был разговор. И никаких авансов Аррой ему не давал. А все равно Алекс буквально кожей чувствовал напряжение между ними. Или ему просто так казалось?..

— А что за фильм? — спросил он, резко остановившись у самой лестницы — так, что Аррой едва в него не впечатался. — Который тебе никак не забудут?

— Про гея? — сразу же понял его Пол. — Просто фильм, — он пожал плечами. — О любви. Романтическая комедия. Я играл весьма милого парня, кстати… — тут он улыбнулся, но не как всегда, задорно и ярко, а как-то застенчиво и… мило. Ну да, именно это слово.

Алекс опешил и выпавшие бутылки с гулким звуком бухнулись ему под ноги. Хоть он знал, что Аррой актер, хоть уже видел его перевоплощения, но вот такое превращение не ожидал никак. Пол был симпатичным в этом образе, приятным, но стащить трусы хотелось с совсем другого. С того, кто с огнем в глазах рассказывал о своем мотоцикле, кто до отказа выкручивал газ, твердой рукой удерживая тяжеленную машину. И кто матерился сквозь зубы, но преодолевал полосу препятствий.

Откинув голову, Пол рассмеялся и, подняв бутылки, обхватил Алекса за плечи.

— Не впадай в ступор, — хмыкнул, подтолкнув его к лестнице. — Хотя меня частенько заставляют играть хороших мальчиков, в жизни я ни разу не ангел. Да сам уже мог заметить.

— Да вот не-ангел мне как раз куда ближе, — так естественно, так просто оказалось обнять Пола за талию. Перед узкой пожарной лестницей пришлось Арроя отпустить, и Алексу стало неуютно-холодно.

— Тогда закрой рот и шевели булками! — рыкнул Пол, снова мгновенно перевоплощаясь — на этот раз в кого-то злобного, с колючими холодными глазами. — И еще попизди мне тут! — добавил для полноты картины, а потом хмыкнул, снова становясь самим собой.

— Охуеть! — искренне выдохнул Алекс. — Мистер, не причиняйте мне вреда, я выполню все ваши требования, — прошептал, округлив глаза. В отличие от Арроя, он был ужасным актером. И испуга или раболепия не получилось ни на грош. — Слушай, а ты вообще любого-любого сможешь? — спросил, когда они уже дошли до его комнаты. — И в комедии тоже?

— Ну нет — картинно шлепаться на задницу — это точно не мое, — Пол первым просочился в комнату и довольно потянулся. — Отличный был день, — заявил, обернувшись к Алексу. — Спасибо!

— И тебе спасибо, — Алекс с привычной осторожностью снял китель. Но раны будто не было. Только чуть-чуть чесалась кожа по периметру пластыря. — Я уже и не помню, когда покидал территорию части не на вертолете, и не ради очередного задания.

— Ну на самом деле, это, можно сказать, прелюдия была, — улыбка Пола стала просто невозможно сексуальной. — Настоящее порно обычно начинается километрах в пятистах от дома. А через пару тысяч ты вдруг оказываешься снизу…

— Ну да, такой крутой мужик, как твой мотоцикл, непременно должен заявить свои права, — хмыкнул Алекс и, стащив ботинки, уселся на кровать. — Мне кажется, ты зря думаешь, что просто фильм о кругосветке будет неинтересным. Я бы с удовольствием на то порно посмотрел бы.

А еще сам бы устроил отличное порно с Полом снизу. Алекс откинулся на подушку, заложив руки за голову.

— Ну не могу же я всем лично ходить и рассказывать, как это офигенски круто, — хмыкнул Пол и, судя по звукам, тоже стал раздеваться. Выдержки Алекса хватило, чтобы не повернуться, но не прислушиваться отчаянно было выше его сил. — А еще утром ты бы даже не подумал об этом.

— Что есть, то есть, — согласился Алекс и сдался, поворачивая голову.

Блядь!!! Аррой стоял в проходе между их кроватями и, повернувшись спиной к Алексу, снимал носки. На расстоянии вытянутой руки маячила обтянутая чертовыми трусами круглая задница, а под кожей играли мускулы.

Алекс пытался вспомнить, почему нельзя поддаваться одуряющему желанию сесть, опустить ноги на пол и дернуть Арроя за бедра, роняя рядом с собой. Но слабый голос разума был почти не слышен, потому что в голове зашумело, а кончики пальцев закололо. Член натянул трусы, и оставалось только молить бога, чтобы прямо сейчас Пол не обернулся. И бояться, что Пол не обернется. Что прямо сейчас нырнет под одеяло, пожелает спокойной ночи и уснет.

Пол обернулся.

Напоролся на его взгляд, выпрямился.

— Черт… — усмехнулся, пригладив волосы. — Я не нарочно, правда. Но готов искупить вину, — он сложил руки на груди и вопросительно вскинул бровь.

Райз его убьет. Хотя причем тут Райз…

Член ломило, яйца будто свинцом налились, а Блант, конечно же, уже десятый сон видел. Да и какой к херам Блант, ведь до черных мушек перед глазами хотелось совсем не его, а смотрящего в упор Пола и буквально читающего все его мысли и эмоции.

— Ну искупай, — облизав губы, прошептал Алекс и сам потянулся к Полу.

В его намерения совсем не входили поцелуи, но Пол решил иначе — обхватил его за талию, притиснул к себе и приник губами к губам, не давая шанса возразить и явно не сомневаясь, что именно так и следовало начать.

Целоваться Алекс не слишком любил. Какой смысл слюнявить друг друга, когда яйца вот-вот лопнут, и все заранее известно, к чему идет. В постели Алекса оказывались только те, кто сами того хотел, и тратить время на уламывания и обхаживания было глупым.

Вот и сейчас он попытался вывернуться, просунуть руку между ними, погладить сквозь трусы член. Но Пол только промычал что-то и настойчиво провел языком по губам. Алекс попробовал снова, но безуспешно. С его боком, буквально придавленным к кровати, особо не потрепыхаешься. А юркий язык уже поглаживал зубы, а когда Алекс мотнул головой, то почувствовал, как острые зубы прихватили губу.

Боль перемешалась с чем-то незнакомым и непонятным. Будто под кожу засунули оголенные провода и пустили ток. От неожиданности Алекс расслабился, и Пол, довольно хмыкнув, тут же сунул язык ему в рот.

Нет, конечно, это был не первый поцелуй Алекса с языком… Но второй. Потому что первый не понравился категорически, и больше опытов над своей психикой он не ставил. Но Аррой… Пол. Он буквально наслаждался этим поцелуем, и это было так ощутимо, так заразно, что Алекс поневоле проникся его эмоциями, так и не сумев толково возразить. Ответить он, правда, тоже не толком удосужился, и вскоре Пол отстранился, заглядывая ему в глаза.

— Что-то не так? — выдохнул, обнимая его крепче. И снова поцеловал, не дожидаясь ответа — теперь более мягко, дразняще.

Алекс потерпел этот поцелуй пару секунд и понял, что первый вариант — напористый и страстный — ему нравился больше. Обхватив Пола обеими руками, он чуть склонил голову и, зажмурившись, пустил в ход язык, надеясь, что Пол его поймет. Так и случилось. Хмыкнув и даже, кажется, рыкнув, тот запустил руку ему в трусы, сжал пятерней ягодицу и стал целовать так, будто хотел трахнуть его в рот языком.

Алекс пытался отвечать, но в какой-то момент просто отпустил ситуацию, плывя по течению. Пол целовал напористо, с шумом выталкивая из легких воздух. Его язык то с силой врывался в рот Алекса, то дразняще касался губ. Сильные, смелые руки то сжимали задницу, то накрывали давно закаменевший член, то трогали живот. Кожа горела от прикосновений, губы саднили, в ушах бухало сердце. Но самое напряженное место было где-то внутри, глубоко под кожей. Алекса не останавливала даже боль в потревоженной ране, он ерзал под Полом, пытался потереться об него, подавался вперед, тянулся за поцелуем. От неудобной позы заболела шея, а от выматывающего, сумасшедшего желания притиснуться к Полу ближе, почувствовать его всей кожей, закололо под ребрами.

Кровать была узкой, чтобы на ней могли улечься двое. Алекс попробовал перевернуться, подмять Пола под себя, но бок отозвался резкой, жгучей болью. Зарычав, он втащил Пола на себя, и перед глазами потемнело, когда тот в попытке поймать равновесие, уперся локтем в многострадальные ребра.

— Блядь! — выругался Алекс Полу в рот и заерзал, пытаясь хоть как-то устроиться.

Между ног втиснулось острое колено. Все тело запротестовало, разум завопил, что это неправильно, потребовал немедленно отпихнуть Арроя прочь, восстановить должное положение. Но тут Пол снова поцеловал его, яростно, голодно, и двинул бедрами, проваливаясь между ног Алекса. С груди тут же исчезло болезненное давление, и с лихвой вернулись ускользнувшие было возбуждение и острое, колкое, будоражащее удовольствие. Раздвинуть колени шире, давая Полу устроиться удобнее, оказалось таким же естественным, как ответить на поцелуй, поглаживая трахающий его рот язык, прихватывая его зубами.

Пол издал какой-то звук — не то стон, не то одобрительное мычание, и потерся об него членом, отчего Алекс рвано выдохнул, настолько возбуждающе это показалось. Пол отозвался уже явственным коротким стоном и сунул руку между их телами, накрывая ладонью яйца, промежность и анус сквозь грубоватую ткань трусов. Надо ли говорить, что никто и никогда не трогал Алекса так…

Выматерившись, Алекс неудобно изогнулся в безумной попытке стащить с себя ненужную одежду — так хотелось ощутить прикосновение кожи. Рана заставила зашипеть, и Пол осуждающе глянул на него, на секунду оставив в покое губы.

— Осторожнее, — шепнул он заботливо. — И дай, пожалуйста, смазку. У тебя же есть?

Об этом его тоже не спрашивали. Не то, чтобы Алекс против идеи оказаться снизу. Он просто никогда не предполагал, что ему подобная участь предстоит. Это он опрокидывал на спину или загибал, раздвигал коленом ноги, сдергивал белье и проводил скользкими от смазки пальцами между ягодиц, это он вгонял член в ждущее его, готовое тело, и брал то, что с радостью предлагали, слушал стоны и крики, ловил мутные, пьяные от удовольствия взгляды, чувствовал, как сладко сжимаются мышцы вокруг его члена, а на живот выплескивается чужая горячая сперма.

А сейчас в живот ему упирался горячий, по ощущениям просто огромный член. От одной только мысли о том, что Пол собирается загнать эту штуку ему в задницу, анус судорожно сжался. Но вместо того, чтобы почувствовать отторжение, Алекса буквально затрясло от жаркой, удушливой волны возбуждения, зародившейся отнюдь не в члене. Пульсировало, ныло, тянуло там, куда не достать ничем, кроме охрененно-твердого члена, сейчас так недвусмысленно толкающегося в пах.

— В тумбочке, — прохрипел Алекс и нервно облизал губы. — Только… только растяни, — он сам не поверил, что сказал это. На щеки хлынуло жаркое, захотелось отвернуться, спихнуть Арроя, чтобы не смотрел так понимающе, укрыться от стыдного… Но желание унять выкручивающий кости жар, наконец-то освободиться от тянущей, болезненной тяжести, почувствовать, так ли это здорово, когда член внутри, перевесило смущение.

На то, чтобы найти смазку, Аррою понадобилось некоторое время, которое, впрочем, он зря не терял — свободной рукой забрался под трусы и крепко сжал член у основания. Алекс обреченно зажмурился, стараясь не вскинуться навстречу его руке. Пол не спрашивал, не уговаривал и не предлагал. Кажется, он считал себя полностью в своем праве и просто от души наслаждался очередным случайным приключением, неторопливо и уверенно ведя его по старому как мир сценарию. И Алексу ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру. Тем более что сбитое с толку тело совсем не хотело сопротивляться, как и оглушенный ощущениями разум.

Скользкие пальцы прошлись начала по яйцам. Потом пощекотали промежность, изрядно испачкав ее смазкой. Надавили, помассировали, пуская по телу теплые волны, и лишь потом коснулись уже нагретой влагой ануса. Алекс напрягся, ожидая немедленного вторжения, но получил лишь легкий массаж и что-то вроде заигрывания. Пол снова его поцеловал, поймал языком язык, принялся кружить вокруг него, в гораздо ниже его пальцы точно также кружили вокруг бешено пульсирующего ануса. Толчок внутрь — одновременно пальцами и языком — был весьма ожидаем, и Алекс лишь коротко выдохнул, одновременно восхищаясь Арроем и ненавидя его.

Впрочем, уже скоро стало наплевать. И на то, что никогда и никто не орудовал пальцами в его заду, и на то, что ноги бесстыдно раздвигаются в стороны. Остались только ощущения растущего внутри напряжения. Алекс, уже не пытаясь анализировать, правильно это или нет, ерзал задом в стремлении насадиться на ласкающие пальцы — и когда это их стало два? а может и все три? — одновременно тянулся за все новыми и новыми поцелуями. Проклятые трусы давили, врезались, мешали почувствовать, потереться. Когда пальцы выскользнули наружу, Алекс застонал от разочаровывающего чувства пустоты. Анус болезненно сжался, под ребрами встал колючий комок. Пол что-то сказал, а может, просто шумно выдохнул и отстранился. По бокам царапнуло острым, когда он резко сдернул с Алекса трусы. Бедра словно сами по себе взметнулись вверх.

— Да что б тебя! — зашипел Алекс и кое-как выпростал из надоевшей тряпки одну ногу. Стянул Арроевские трусы почти до колен и вцепился ему в бедра, буквально взваливая на себя. — Да что б тебя! — повторил бездумно, сам целуя уже порядком припухшие губы.

Под яйца ткнулось что-то горячее, гладкое, и Алекс не сразу понял, что именно. А когда осознал, то безумно, до черноты перед глазами, захотел, чтобы это гладкое, твердое, большое, оказалось там, где пульсировало и ныло. Алекс еще шире развел ноги и, упершись пятками в матрас, задрал зад, чтобы головка Арроевского члена ткнулась в скользкий от смазки анус.

У него получилось даже лучше, чем он желал — едва только ткнувшись в колечко мышц, он немедленно скользнула внутрь.

— Да-а, — довольно выдохнул Пол ему на ухо и медленно, но неумолимо вогнал в него член до самого упора — причем тело и не подумало воспротивиться, лишь сладко содрогнувшись.

Подсунув руки ему под спину, Пол сгреб его в охапку, прижался щекой к скуле и стал неспешно размеренно двигаться.

Нахер все эти нежности! Еще бы слюнявить начал. Алекс попытался было дернуться, высвободиться, но член внутри ткнулся куда-то. Сильно, почти больно, и вместе с тем так хорошо, так сладко. Алекс судорожно схватил ртом воздух, стиснул Пола в объятиях и коротко, придушенно застонал.

Пол одобрительно рыкнул, поерзал, смещаясь, и все так же неторопливо снова толкнулся, безошибочно попадая в растревоженное, невероятно чувствительное место, вышибая из Алекса новый, более громкий стон.

Наверное, именно так и трахаются тюлени, — споткнулся он об идиотскую мысль. Неторопливо, сладко и медленно. Аррой довольно жмурился, гладил его, целовал, и совершенно не думал об оргазме. Алекс, привыкший к совершенно другому, с ума сходил от его неторопливости, подгонял его, как мог, но при этом был отчего-то очень доволен, что Пол его не слушался.

Не было никаких признаков приближающегося оргазма. Если обычно секс можно было сравнить с гранатой — вырвали чеку, детонатор запалил взрывчатку, и через положенные доли секунды все нарастающее давление разнесло на части металл, освобождаясь, — то сейчас это было похоже на прибой. Одна теплая, мягкая волна накатывала, подбрасывала, прижимала к Полу, потом мягко отпускала, уступая место новой, такой же неторопливой и неопасной. Тело расслабилось, плыло по течению, мышцы и кости будто размягчились. Это было новое, совершенно непривычное, но ничуть не менее яркое ощущение, чем от того, как член таранит податливую плоть и от головки несутся огненные, резкие всполохи, стегая по нервам обжигающими хлыстами. Мерное дыхание Пола отдавалось в душе ничуть не меньше, чем громкие стоны и хрипы, его тихие слова гремели в ушах похлеще вскриков и замысловатых матерных конструкций.

В какой-то момент Алекс перестал пытаться вернуться к привычному. Он обмяк в руках Пола, сам потянулся поцеловать, еще больше, хотя куда уж, развел ноги. Непонятная эмоция, мелькнувшая на самом дне синих глаз, почти встревожила, но обдумать, что это значит, Алекс не успел.

Шумно, тяжело выдохнув, Пол чуть отстранился, коротко улыбнулся и вдруг двинулся совсем иначе. Сильно, мощно, будто пытался достать членом до горла. И тут же все тело прошило острое, горячее удовольствие. Оно было сильнее всех предыдущих ощущений, когда-либо испытанных Алексом. Его невозможно было перетерпеть, от него нельзя было отстраниться. На задворках оглушенного, дезориентированного сознания слышались вскрики, что-то скрипело. Член в его заднице стал будто еще больше и тверже, и двигался все быстрее, а животу сделалось горячо. Но все это было лишь фоном к невероятно сильному, почти невозможному, сладкому, выматывающему, что сейчас крутило его, рвало на части, выжимало и стягивало. Только когда в пупок щекотно потекло мокрое, а в ставшей невероятно узкой заднице запульсировал, изливаясь, чужой член, Алекс понял, почему Аррой не рвался за оргазмом: он сам нагнал их, накрыл с головой и едва не утопил.

Понадобилось немало времени, чтобы хоть немного прийти в себя. Чувства возвращались медленно, неохотно. Оргазм словно не хотел отпускать его, все еще прогуливаясь по нервам длинными, тягучими волнами.

Первым проснулось желание покурить. Потом ощущение неприятной боли в слишком широко разведенных ногах. Потом — чего-то горячего, текущего по заду. И наконец — тяжести навалившегося на него тела и боль в растревоженном боку.

Почему-то он никак не ожидал, что едва он откроет глаза, Пол снова его поцелует. Зачем?.. — мелькнула идиотская мысль. Они ведь уже трахнулись… Но Аррой все целовал и целовал, а сопротивляться Алекс уже устал.

Поначалу было лениво и раздражало. Перегруженные нервы не могли реагировать на почти неощутимые прикосновения. Но постепенно возбуждение спало, буря внутри утихла, и вернулись полутона и оттенки. И легкие касания мягких губ, вовсе ненастырный, ласковый язык, медленные, тягучие прикосновения начали отдаваться теплым, совершенно неведомым раньше удовольствием.

И прекращать не хотелось вовсе. Алекс осторожно выпрямил ноги и обнял Пола, целуя уже сам.

Отстранился Пол не скоро, а когда отстранился, вздохнул.

— Жаль, кровать такая узкая…

— Стандартная, — с трудом выдохнул Алекс. — В тумбочке полотенце.

Хотя какое полотенце, когда он от копчика до пупка уделан. Вот только тащиться в душ у Алекса сил не было никаких.

Пол дотянулся до тумбочки и с неохотой поднялся, садясь на колени. Он окинул Алекса взглядом и тепло ему улыбнулся.

— Я правильно понял, ты раньше предпочитал… командовать? — поинтересовался лукаво.

— Не предпочитал, а командовал, — Алексу захотелось отвернуться от слишком понимающего взгляда. — И до тебя никто ни разу не засомневался в этом моем праве.

Злился ли он? Ну если только на себя. Ведь сам же фактически спровоцировал Пола, и ничего не сделал, чтобы прекратить или изменить положение вещей. Но зато у Арроя не будет ни единого шанса для судебного иска, промелькнула невеселая мысль. Пострадавший-то не он.

А пострадавший ли? Алекс прислушался к себе. Если отбросить сам факт, что его только что имели, и из задницы все еще течет чужая сперма, то произошедшее было… да охрененно хорошо было! Алекс никогда не думал, что во время секса так бывает. Что перестаешь слышать, видеть, что из-под ног уходит земля и отказывает инстинкт самосохранения.

Пол дождался, когда он откинет полотенце прочь и вдруг снова навалился сверху.

— Злишься? — выдохнул он, снова быстро его целуя. — Ну прости, я как-то не подумал.

— Те, на кого я злюсь, разговаривать начинают не скоро, — хмыкнул Алекс. Ответить на поцелуй, обнять Пола, прижимая ближе, оказалось не только естественным, это очень хотелось сделать. — Да и потом, что-то сомневаюсь я, чтобы ты раздвинул ноги.

— Ну, в принципе, такое возможно… — протянул Пол, улыбаясь. Вблизи его улыбка была еще чувственнее, еще ярче. — Но не в первый раз. И потом, я еще не проникся армейским духом настолько, чтобы жаждать сурового армейского секса. Но все еще впереди.

— Между прочим, на суровый армейский секс еще никто не жаловался, — хмыкнул Алекс.

Пол поерзал, ложась удобнее. Его расслабленный член вжался в живот Алекса. И вспомнилось, как совсем недавно он был совсем другим. Твердым, гладким, горячим. Он скользил по чувствительным стенкам, надавливал, будоражил. Головка так сладко упиралась в самые чувствительные места.

От задницы, нашедшей себе сегодня приключение, растекся холодок. Он потек по позвоночнику, поднялся к затылку и рассыпался под кожей противной потной волной.

— Мы не использовали презерватив, — сказал Алекс, чувствуя, как в горле бьется пульс. — У нас каждый месяц берут анализы, а ты? Не хотелось бы сюрпризов на следующем медосмотре.

— А я обычно как раз его использую, — хмыкнул Пол. — Но перед приездом сюда меня прогнали через такую жесткую медкомиссию, что сразу стало ясно — здесь подцепить что-то невозможно. Так что можно было расслабиться и наслаждаться редким удовольствием.

— Ага, значит, это была заранее спланированная акция, — с облегчением рассмеялся Алекс.

Черт возьми, он и сам не думал, что эта тема его так напряжет. Но мучиться от резей каждый раз, как идешь ссать, или хвалиться членом перед военным медиком совсем не хотелось.

— Совершенно не спланированная, — с улыбкой покачал головой Пол. — Я вообще думал, что буду жить в казарме с ротой солдат. И уж конечно никоим образом не мог предугадать тебя.

— Да ладно, — протянул Алекс, хохотнув. — Ни за что не поверю, что Райз не проинструктировал насчет меня, — взгляд Пола был абсолютно серьезен. — Нихуя себе! — присвистнул он. — Обо мне парни узнают еще на рекрутском пункте. И либо осознанно готовы к ебле день и ночь, пока я их не выдрючу, или идут с забралом и щитом, мы, мол, Крюгера сломаем. Вторые, кстати, самые лучшие в результате получаются. Им не страшно спину поручить прикрывать.

— Нет, ну мне сказали, что, мол, капитан у тебя суровый будет, так что крепись, но обычно все такие предупреждения на два, а то и три делить надо… — тут Пол снова его поцеловал, оборвав свою речь, и Алекс все-таки нашел в себе силы вяло возмутиться.

— Ну что ж ты такой лизучий-то?.. — протянул он со вздохом.

— Никаких нежностей, только хардкор? — фыркнул Пол.

— Нет, блядь, щеночки и котятки, — покачал головой Алекс. Пол рассмеялся и снова поцеловал его. — Слезай, я курить хочу.

Аррой послушно сполз вниз и встал. Вернее, попытался встать. Все еще болтающиеся у него на коленках трусы стреножили Пола и он, выругавшись, шлепнулся Алексу на живот, только в последний момент сумев не задеть больной бок. Снова выругался, натянул трусы и встал, сходу устраиваясь на подоконнике. Алекс, сморщившись, сел. Задница отдалась неприятным тянущим чувством. Его трусы болтались на щиколотке одной ноги. Он неловко подтянул их и сел рядом, доставая сигареты.

— Будешь? — спросил, прикуривая.

— Давай, — Пол взял у него сигарету и с наслаждением затянулся. — Бывших курильщиков, как и бывших геев, явно не бывает.

— Все-таки гей, да? — хмыкнул Алекс. Удивительно, но сидеть рядом с Полом было до охуения комфортно. И обсуждать соленые темы, и курить, соприкасаясь боками. — А с кем ты лишился девственности? — спросил, выдохнув дым. — С девчонкой или пацаном? И ты командовал, или тобой?

— Первый раз был с девочкой, да и довольно долго я искренне считал себя гетеросексуалом, хотя никогда не чурался гей-темы, — вполне серьезно ответил Пол. — Ну а когда решился-таки попробовать, то попробовал все сразу в один вечер, — он хмыкнул. — Оторвался на все сто.

— Ничего себе, — удивился Алекс. — И заметь, я героически сдерживаюсь, чтобы не спросить, было ли это два захода, или вы устроили вечеринку на троих. Я с женщинами не пробовал, — продолжил спокойно, даже равнодушно. — Не то чтобы отвращение, просто неинтересно.

— Лучше и правда не спрашивай, — рассмеялся Пол. — В моей жизни, полной приключений и опасности, чего только не было… А насчет девушек — по-моему, ты зря. Они же не только военные мужланки бывают, но и совершенно неземные создания. Правда с твоей нелюбовью к нежности вряд ли у вас что-то получится…

— Нормально у меня все с нежностью, — возмутился Алекс. — Просто хуй кто меня станет слушать, если я на плацу начну лыбиться, как дебил, и всех буду в щечки расцеловывать. Моя задача — научить их, как не облажаться и не подохнуть, любить меня не обязательно. Насчет же созданий, — он усмехнулся, — ты не видел дочку Райза. Вот уж фея как есть. Сейчас в университете учится, редко бывает здесь, а поменьше была, я почти каждый выходной с ней проводил.

— Ии-и? — заинтересованно протянул Пол. — Что? Неужели, не мечтаешь на ней жениться? И кстати, я не только дочки — я самого Райза еще не видел.

— Нахуя ей муж-евнух? — фыркнул Алекс и затушил окурок. — Райз оторвет мне все, что торчит, едва я только подумаю о том, чтобы за ней приударить. И потом, она классная, красивая, но… — он помял в пальцах фильтр, — мне не хочется приударять. Вообще не представляю, как ее можно завалить на спину и сунуть в нее член. Я ее или раздавлю, или порву нахер.

— Ну, тут вариант заголить и натянуть не прокатит, — хмыкнул Пол. — Хотя в нем есть своя прелесть… — добавил с ноткой мечтательности и искоса глянул на Алекса. — Знаешь, я чертовски рад, что ты оттаял. И даже слегка распалился.

— Что-то мне подсказывает, что мои плотины нехило половодьем смыло сегодня, — Алекс выкинул бычок. Вообще-то, еще никто не жаловался на эмоциональную холодность с его стороны. Алекс во все, что делал, вкладывал душу. И когда орал на новобранцев, заставляя их тренироваться до изнеможения, и во время операций, иногда наизнанку выворачиваясь, чтобы выполнить задание. И в постели. Блант порой с трудом на зарядку выходил после продуктивно проведенного времени. И не из-за боли, ее в сексе Алекс терпеть не мог. Как, впрочем, и сопливые сюсюкания.

Но Аррой — это не Блант. И не Райз. Да и вообще ни на кого из известных Алексу мужчин он похож не был.

— Я рад, — коротко, но довольно ответил Пол. — Ну что, спать? — и посмотрел на него совершенно не сонными глазами.

— Ну, если ты не решил, что готов отведать сурового армейского секса, то спать, — Алекс многозначительно глянул на свой пах и первым встал с подоконника.

— Пожалуй, на суровый мне все-таки надо настроиться, — Пол тоже встал и поймал его, быстро обнимая сзади. — Спокойной ночи, — он мимолетно поцеловал его за ухом, отчего Алекса передернуло — одновременно от щекотной волны, неожиданности и нелепого смущения.

Ответа дожидаться Аррой не стал — сразу же забрался в свою кровать и завернулся в одеяло.

— Спокойной ночи, — все же сказал Алекс и тоже лег. Это было немного странно — все-таки подсознательно он ждал каких-то глупых благодарностей, ненужных расшаркиваний, стандартно-задолбавшего тебе понравилось?. Но Аррой был как будто выше этого, кажется, точно зная, что Алексу все понравилось и даже больше.