Клятва мести

16

МАРСЕЛО

Вчера вечером мы с Мирабеллой разговаривали по меньшей мере час, и я все больше очаровываюсь своей будущей невестой. Она не похожа ни на одну девушку, которую я когда-либо встречал. То, чего она хочет — стать настоящей частью семьи — нелепо и, насколько мне известно, так и не было реализовано. Тем не менее, часть меня задается вопросом, были бы мы сильнее, если бы она была рядом со мной во главе семьи, чем если бы я был один.

Что-то рассмотреть? Я еще не уверен.

Как бы то ни было, у вашей невесты есть одно преимущество — любимица учителя информатики — у нее есть ключ от компьютерного класса. Поскольку это далеко не лучшая моя тема, она согласилась мне помочь. Я думаю, что это, скорее всего, уловка, чтобы попытаться доказать, насколько полезной она может быть снаружи, ну да ладно. Это в мою пользу.

— Ты ничего не добьешься, если сначала не научишься печатать. — Она кладет мои руки на клавиатуру. — Я не понимаю, как ты никогда не учился.

— Как я уже сказал, мой отец был твердо уверен, что я буду готов взять на себя свои обязанности. У меня никогда не было времени троллить интернет. Я могу писать сообщения и гадить, но мне не нужно сидеть за компьютером — никогда. Мы не переписываемся по электронной почте.

Она смеется, и это теплое пронзительное чувство ударяет мне в грудь. Я вызвал эту улыбку на ее губах и ее удовольствие. Я не уверен, что когда-либо рассмешил кого-нибудь, кроме парней, да и таких очень мало.

— Хорошая точка зрения. Я не могу представить своего папу, сидящего за компьютером и занимающегося чем-то кроме, возможно, просмотра порно.

Мне не хочется ей это говорить, но ее отцу принадлежит больше всего стриптиз-клубов из всех четырех углов, так что я почти уверен, что он видит настоящую вещь, но я держу это при себе.

— Хорошо.

Она заставляет меня положить свои руки на ее руки на клавиатуре, ее длинные волосы струятся по ее плечу, как занавеска, закрывая мне линию обзора в этом направлении. Но я быстро отвлекаюсь на то, что ее лицо находится так близко к моему. — Это восемь клавиш, на которых ваши пальцы должны оставаться, а затем переходить к определенным клавишам поблизости. — Она печатает: «Я в долгу перед Мирабеллой». — Теперь ты попробуй.

Мне приходится много раз смотреть на клавиатуру, и это занимает в два раза больше времени, чем она. Когда я поворачиваю к ней голову, она снова улыбается, но я думаю, что это за мой счет. — Осторожно, я могу прижать тебя к земле.

— И я, вероятно, смогу взломать маленькую электронику, которая у тебя была в мире, чтобы узнать больше грязи о тебе и арестовать тебя.

— Туше, — говорю я, и она снова концентрируется на клавишах.

Компьютерные тренировки намного скучнее, чем физические тренировки, которыми мы занимались. Прижимать ее ко мне подо мной в коротких шортах и спортивном лифчике — это больше в моем стиле.

Когда я разочаровываюсь во всей своей охоте и клеве, как это называет Мирабелла, я отодвигаю свой стул от компьютера и плюхаюсь в него. — Я не уверен, зачем нужен этот класс. Я имею в виду, это дерьмо кажется таким 101. Нам нужен кто-то, кто научит нас тому, что ты знаешь.

— Если бы все знали, что я сделала, то я была бы бесполезна.

Она поднимает брови, проверяя свои идеально ухоженные ногти.

Когда я впервые увидел Мирабеллу после того, как нам сказали, что мы поженимся, все, что я увидел, было обычной дочерью мафии — одетой в дизайнерскую одежду, с идеальными ногтями, идеальной кожей, идеальными волосами и достаточным количеством украшений для принцессы мафии. Но теперь я вижу в ней другую сторону, которая не совсем вписывается в наш мир. Она многого хочет, и даже если я главный, я не могу гарантировать, что смогу дать ей это. Мои мужчины и мои враги сочли бы меня слабой, если бы я обращался с ней иначе, чем со всеми другими женами.

— Я признаю, что это подарок, — говорит она, когда я не отвечаю.

В основном потому, что она скрестила ноги, и все, о чем я могу думать, это просунуть руку между ее сладких бедер и заставить ее кончить, как это было несколько дней назад.

— Допустим, мы не поженились. Каковы будут твои планы? Твой отец не позволит тебе просто занять место в платежной ведомости.

Она выдыхает. — Я знаю.

— Так ли это?

Я выгибаю бровь.

— Я не уверена. Бежать?

Мои брови взлетают вверх. — Тебя бы поймали.

— Я не уверена, что мой отец заботится обо мне настолько, чтобы искать меня.

— Ты забыла. — Я встаю и прижимаю палец к ее носу. — Ты была обещана мне. Моя семья ожидает, что мы поженимся. Если твой отец не может привести свою дочь к алтарю, это проблема. Мне не нужно озвучивать скрытую угрозу.

Ее стул скрипит, когда она встает.

— Ты хоть представляешь, каково это — оказаться в ловушке? Я бегу, меня находят. Я пытаюсь стать лучше, мне говорят сесть и помолчать. Даже мой отец приходил за мной. Не потому, что он заботится обо мне, а потому, что он не хочет терять пешку, которую может сыграть.

Я подхожу к стене и прислоняюсь к ней.

— Ты ни в чем не нуждаешься, как моя жена. Ты бы жила во дворце с горничными и поварами в твоем распоряжении. Делай покупки в лучших магазинах. Ешь в лучших ресторанах. Некоторые женщины готовы убить за такую жизнь.

— Ну, это не я.

Нет, это точно не так. — Ты не думаешь, что твоя подруга София хотела бы выйти замуж за босса?

— София и я устроены по-разному. — Она сидит на столе, свесив ноги. — Она была бы счастлива сыграть роль послушной жены. — Она поднимает свой взгляд, и он встречается с моим. — Я планирую бороться за то, чтобы получить то, что хочу.

Я выдыхаю и провожу рукой по коротким прядям волос. — Черт, женщина, ты собираешься бросить мне вызов.

Она не отворачивается, но выдерживает мой взгляд. — Да, но у меня такое чувство, что ты не ненавидишь это.

Я отталкиваюсь от стены, направляясь к ней. — Меня сводит с ума, когда ты выступаешь против моих указаний, но в то же время я не могу отрицать, что меня это заводит. Все в моей жизни говорят «да, сэр». Так объясни мне, почему мой член твердеет каждый раз, когда ты игнорируешь мою власть над тобой.

Она пожимает плечами милой школьной манерой, которая ей не подходит.

— Что я могу сказать? Я какая-то неотразимая.

Ее глаза искрятся смесью озорства и похоти.

Мои руки падают ей на колени, и я раздвигаю ее ноги, освобождая место для себя.

— Не могу отрицать, что твой отец был прав, когда сказал моему отцу, что нет женщины красивее его дочери. — Моя рука скользит вверх к ее щеке и обратно к горлу, проводя большим пальцем вниз по ее шее. Она тяжело сглатывает, и ее рот открывается в маленьком О. — Ты чертовски красива.

Она стонет, и моя рука поднимается вверх, мой большой палец касается ее губ. Она высовывает язык и смачивает подушечку моего большого пальца. Мой взгляд прикован к ней, когда она всасывает мой большой палец в рот, вертя вокруг него язык, как будто делает мне минет. Она сказала, что никогда не встанет передо мной на колени, и то, как чертовски тяжело мне от одного только ее рта на моем чертовом большом пальце, заставляет меня жаждать, чтобы ее рот обернулся вокруг моего члена.

Она выпускает мой большой палец с хлопком, и я увлажняю ее нижнюю губу, прежде чем опуститься, чтобы поцеловать ее. Она — тяга, которую я никогда не утолю. Я хочу ее в любом положении.

На этот раз я не сопротивляюсь, когда мои губы встречаются с ее губами. Ее язык проникает мне в рот, а кулак хватает меня за рубашку, притягивая к себе.

Я опускаю руки к ее короткой футболке. Открытие ее живота сводило меня с ума всю ночь. Она слегка вздрагивает, когда мои руки приземляются на ее грудную клетку. Затем она успокаивается, когда я надеваю их на ее лифчик, беря ее сиськи в свои ладони. Отчаянная мольба срывается с ее губ, когда мои большие пальцы касаются ее сосков через чашки.

Боже, мне ее никогда не будет достаточно. Я срываю чашки, и тяжесть ее сисек падает на мои руки.

— Боже, Марсело.

Ее голова падает назад.

Мой рот опускается на ее обнаженную шею, облизывая ее до мочки уха.

— Скажи мне чего ты хочешь. — Я щипаю ее соски, и ее бедра отрываются от стола и снова падают. — Тебе нравится грубость, dolcezza?

— Не убирай от меня руки.

Когда я убираю одну руку, она скулит, пока не сообразит, что я просовываю ее за пояс ее спортивных штанов и под край ее трусиков. Она скользкая, мокрая и готова. Я стону. Мой член прижимается к моим спортивным штанам, но я не хочу надеяться, пока она не схватит его за ткань, сжимая мой член.

— Боже мой, — говорит она, по-моему, имея в виду мой размер.

— Вытащи его, — приказываю я, мои пальцы скользят вверх и вниз по ее щели, дразня ее вход.

Она делает то, что я говорю, и стягивает мои джоггеры, чтобы они оказались под моими яйцами.

— Теперь посмотри на мой член, пока ты гладишь меня.

Она крепче сжимает мой член и двигает его вверх и вниз, скользя большим пальцем поверх преякулята. Я не хочу ничего, кроме как видеть, как ее рот растягивается вокруг него, но она сделает это по собственной воле, без моего принуждения, потому что удовольствие того стоит.

— Ну вот. Быстрее, детка. — Я просовываю палец внутрь нее, и ее свободная рука сжимает мое плечо. — Ты промокла. Скажи мне, как я делаю тебя такой мокрой. Что это только для меня.

Ее дыхание затруднено, и ее глаза теперь закрыты. — Только ты.

Я добавляю еще один палец, выгибаясь, как в прошлый раз. — Только я, что?

Я убираю пальцы, и ее глаза в шоке распахиваются. — Марсело!

— Только я, что? — повторяю я, удерживая ее взгляд, нуждаясь в словах.

— Только ты делаешь меня такой мокрой.

— А нуждающейся? — Я снова вставляю два пальца, и ее глаза снова закрываются.

— Да, и нуждающейся. Черт возьми, заставь меня кончить.

— Нет, пока ты не накачаешь мой член, и я не брызжу на тебя своим семенем.

Из нее вырывается сдавленный крик.

Я наклоняюсь ближе.

— Однажды я буду так глубоко внутри твоей мокрой киски, что ты будешь умолять меня никогда не останавливаться.

Она сжимает мои пальцы, затем снова и снова качает мой член. Ее губы падают на мою челюсть, бросая маленькие поцелуи, шепча мне грязные вещи, и я становлюсь сильнее, чем я думал.

— Я не могу дождаться, когда твой большой член войдет в меня, широко растянув меня. Подожди, пока не увидишь мою коллекцию нижнего белья.

— Я куплю тебе весь чертов магазин.

Мое дыхание выходит в штаны.

— Какой твой любимый цвет? В чем ты хочешь меня видеть?

Она выгибает бедра, словно прося меня наполнить ее еще больше.

Ее свободная рука касается моих яиц, и она стоит на краю стола, широко расставив ноги. Я не уверен, то ли речь, то ли движения, то ли комбинация того и другого делают нас такими горячими.

— Черный. Всегда черный.

Она скользит языком по моей шее и челюсти. — Хорошо. У меня самый сексуальный прозрачный номер, который тебе понравится.

Я больше не могу, мое зрение кружится, когда я брызжу ей в руку и на ее рубашку. Сперма просачивается наружу и вниз вокруг моего ствола, на мои ботинки. Но меня не беспокоит мысль о том, как мы собираемся это исправить, потому что она достигает оргазма сразу после меня, двигаясь на моих пальцах, как если бы они были моим членом.

Я смотрю, как ее глаза зажмуриваются в экстазе, и она кричит. Ее щеки порозовели, а волосы в беспорядке, и она никогда не выглядела более красивой, чем сейчас, когда отдается мне.

Как только она отдышалась, она смотрит на мой член и шепчет: — Это было так горячо.

Потом стук в окно комнаты, и она дергается. К счастью, мы находимся по другую сторону низкой перегородки, так что человек может видеть только верхнюю половину нашего тела.

Дворник открывает дверь. — Здание закрывается через полчаса. Заканчивай.

— Да, подойдет.

Я отмахиваюсь от него.

Мирабелла смеется, как только дверь закрывается и ее лоб падает мне на грудь. Затем она кладет подбородок мне на грудь и смотрит на меня снизу вверх. — Я дам тебе одну вещь, Коста, ты даришь хорошие оргазмы.

— Теперь то же самое я могу сказать и о тебе. Мне нравится твой грязный рот.

Она улыбается, и на кратчайшую секунду я думаю, не могли бы мы потренироваться. Смогу ли я влюбиться в Мирабеллу Ла Розу? Можем ли мы изменить то, как заключаются браки мафии? Могу ли я позволить себе дать ей силу, которую она так отчаянно хочет?

Я понятия не имею, что это за ответы.