Клятва мести

8

МАРСЕЛО

По пути на следующий день на занятия по оружию я могу думать только о слезах, наполнившихся прошлой ночью в глазах Мирабеллы.

Плач обычно чертовски раздражает меня — плач ребенка и плач взрослого мужчины вызывают у меня одинаковую реакцию, даже если мне нравятся слезы взрослого мужчины, если я тот, кто мучает. Но непролитые слезы Мирабеллы были как нож в грудь. Даже если она не позволила пролиться ни одной слезинке.

Вопросы не давали мне покоя всю ночь. Она хочет научиться пользоваться ножом, чтобы убить меня? Ее отца? Ее брата? Для защиты, и если да, то от кого?

Зачем женщине, которая выходит замуж за такого мужчину, как я, который всегда будет защищать и убивать ради нее, хотеть учиться убивать для себя?

— Ты слишком много думаешь.

Джованни подходит ко мне.

Я был бы не против отдохнуть от него. Он всегда околачивается до и после уроков и действует мне на нервы. Он держится слишком близко, и это заставило меня задуматься, всегда ли он задерживается, поэтому я не вношу его в свой список людей, которые пытались убить меня, моего отца или обоих.

— Есть что сообщить? Прошу напомнить ему, чтобы он меньше беспокоился обо мне и вместо этого искал того, кто хочет убрать главу нашей семьи.

— Все еще просто Данте, — повторяет он то, что мы уже обсуждали.

— Есть много других. Как насчет Антонио Ла Росы?

Я оглядываю двор, через который мы идем, чтобы убедиться, что вокруг никого нет.

— Я так не думаю. Ходят слухи, что он пытается заставить свою сестру хорошо вести себя и выйти за тебя замуж, как ей положено.

Джованни качает головой, так что обязательно вычеркните его из списка.

К счастью для Джованни, мы идем в оружейный класс. Впервые с тех пор, как я ступил на территорию кампуса Сикуро, я чувствую себя умиротворенно.

Все ножи заперты под стеклянными перегородками, и желание разбить стекло и потрогать каждый из них непреодолимо. Я хочу держать одну, как чертов наркоман хочет сделать последний удар. У меня каждый день был нож или пистолет с тех пор, как я стал настоящим мужчиной. Необходимость отказаться от них, когда я ступила на кампус, заставила меня чувствовать себя голой. Тот факт, что раньше я убивал голыми руками, — единственная мысль, которая успокаивает меня.

Входит мистер Смит, и я готов поспорить, что любое оружие в этом месте не его настоящее имя. Мужчина чистокровный итальянец. У него темно-оливковая кожа, темно-карие глаза, две верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, а на шее выглядывает золотая цепочка. Его брюки скроены по его мускулистым бедрам, а его обувь — кожаные кроссовки Berluti. Что-то в этом парне не похоже на профессора колледжа. Я не совсем уверен почему, но что-то засекло мой радар.

— Тихо, все.

Он обходит стол и садится на него, вытаскивая лист бумаги.

Каждый парень садится на свое место, и мы стоим лицом вперед. Странно не видеть женщин в этом классе в коротких клетчатых юбках и обтягивающих белых блузках. Джованни наклоняется, чтобы прошептать, и я бросаю на него короткий взгляд, чтобы отвалить.

Если моей наградой будет то, что я прикоснусь к оружию, я стану лучшим учеником, который когда-либо был у этого парня.

Мистер Смит называет учеников, и каждый говорит — Вот.

— Коста, — говорит он.

Джованни и я оба говорим «здесь», заставляя мистера Смита посмотреть. — Вас теперь двое?

Его глаза на секунду встречаются с моими, прежде чем вернуться к бумаге. — Марсело.

Его тон отличается от того, когда он читал другие имена.

— Мой двоюродный брат. Поздний перевод, — сообщает ему Джованни.

Я ломаю шею, чтобы не ударить его за то, что он говорил за меня.

Мистер Смит поднимает голову, но на этот раз его глаза не сосредоточены на мне. Он делает трюк, заглядывая мне через плечо, чтобы создать впечатление, будто он смотрит на меня. Но мы оба знаем, что это не так. Затем он улыбается.

— Приятно видеть тебя в классе.

— Спасибо, — говорю я, мои сигналы тревоги ревут, когда я задаюсь вопросом, нужно ли мне беспокоиться об этом парне.

Он продолжает листать список и, закончив, кладет бумагу и сцепляет руки между ног.

— Это урок по обращению с оружием, и вы научитесь защищать себя и убивать, но помните правила Академии Сикуро — не допускается насилие по отношению к другому студенту или сотруднику. Мы будем драться, но если ты намеренно проткнешь своего партнера, ты вылетишь из класса на весь семестр.

Все кивают, и у меня чешутся руки, надеясь, что я приближаюсь к тому, чтобы держать в руках оружие.

Он достает из кармана связку ключей и идет к шкафчику с маленькими ножами.

— В течение семестра мы будем работать от малого оружия к большему. Чем больше я уверен, что могу тебе доверять, тем больше тебе придется работать. Хотя я осмеливаюсь, чтобы один из вас пошел за мной.

Он оглядывается на нас и подмигивает.

Класс смеется, но Джованни поднимает брови, глядя на меня. Может быть, это то, что я почувствовал, когда он посмотрел на меня, страх, потому что, если он итальянец, он мог бы очень хорошо знать мою репутацию среди ножей.

— Выберите напарника, затем один из вас подойдет сюда и выдаст нож. Помните, что каждый пронумерован, поэтому, если один из них пропадет, я буду знать, у кого он.

Я закатываю глаза от количества предупреждений, которые мы получаем. Я киваю Джованни, и он поднимается из-за стола и идет вперед, проталкиваясь вперед.

— После того, как ваш напарник возьмет свой нож, подойдите к матам сзади, — объявляет мистер Смит. Как только каждый партнер получает свой нож и оказывается на мате, мистер Смит подходит и встает со скрещенными руками. — Хорошо, ребята, давайте посмотрим, что у вас есть. Помните, это спарринг, но я хочу видеть, где вы сейчас находитесь, чтобы увидеть прогресс к концу занятия. В середине мы поменяемся местами, и нож будет у вашего напарника. Готовы? Вперед.

Джованни начинает с ножом. Я столько раз с ним боролся с детства, что могу предсказать каждое движение за десять секунд до того, как он его сделает. Не поймите меня неправильно, Джованни — человек, которого боятся, особенно в перестрелке. Вы хотите, чтобы он был на вашей стороне в перестрелке, потому что это похоже на самоубийственную миссию, когда он идет в драку и стреляет. Но бои на ножах и кулачные бои на самом деле не для Джованни. Я думаю, что из-за того, что я преуспел в этом в молодом возрасте, он вроде как отказался от этого вместо того, чтобы бороться за то, чтобы стать лучше.

— Помните, противник без ножа, вам нужен этот нож. Не стесняйтесь использовать любой трюк, который есть в вашем арсенале, чтобы получить его.

— Черт! — кричит кто-то позади меня.

— Теперь никто не должен уйти в крови на себе от кулаков и пинков.

Я не знаю, чего этот парень ожидает от нас, но я двигаю ногой и вытаскиваю ноги Джованни из-под него, и он падает на спину. Я выхватываю нож из его свободной хватки.

— Черт возьми, — бормочет он.

— Хорошая работа, мистер Коста. Теперь переключись.

Мистер Смит подает нам знак рукой.

Джованни становится ленивым, как я и предполагал. Он либо пытается заставить меня хорошо выглядеть, либо сдался. Я наполовину склонен верить последнему, потому что он иногда так делает. И как всегда, меня это бесит.

Как только я переворачиваю его на спину ножом прямо над сердцем, он говорит: — Хорошо.

— Молодец, Коста. Кто-нибудь хочет взять другого партнера? — Мистер Смит спрашивает номер.

— Я.

Я смотрю через комнату на поднятую руку. Данте Аккарди. Как я пропустил этого ублюдка?

— Хорошо, мистер Аккарди и мистер Коста, садитесь на центральный коврик. Все остальные, садитесь. Начнем с мистера Аккарди с ножом.

Данте осматривает меня с ног до головы, ступая на коврик. С удовольствием преподам этому куску дерьма урок.

— Готовы, мальчики? — спрашивает мистер Смит. — Давайте.

Данте кружит надо мной, как киска, а я делаю шаг вперед, чтобы выбить нож из его руки. Лезвие не длиннее трех дюймов и не причинит большого вреда ни одному из нас. Он отодвигает его назад, и все парни начинают шуметь, предлагая ему побить меня.

Тогда больше никаких игр. Каждый ублюдок здесь должен знать, против кого он выступает. Я выбиваю ногу Данте из-под него, хватаю запястье руки, держащей нож, и ударяю им по коврику, прежде чем закрепить нож в своей руке. Затем я притворяюсь, что использую его на нем.

— Черт возьми, — скажет кто-то.

— Что это было, секунду? — спрашивает другой ученик.

— Это мой двоюродный брат, — хвастается Джованни.

Мистер Смит хлопает. — Отличная работа. Это было очень быстро.

Данте отталкивается от коврика, его щеки краснеют то ли от гнева, то ли от смущения. — Отстань от меня. Он бросает руку в мою сторону и попадает мне в глаз.

Я хватаю его за рубашку спереди и швыряю обратно на мат. — Ты ударил меня, stronzo.

В его глазах мелькает страх, но он длится всего секунду, потому что такой человек, как Данте, следующий в очереди, не может никого и ничего бояться.

— Иди нахрен. Это был несчастный случай.

Его руки тянутся к моим запястьям, но я отказываюсь их отпускать.

— Достаточно. Отпустите и идите по своим углам.

Мистер Смит подходит к нам.

Я наклоняюсь и шепчу на ухо Данте: — Вспомни об этом в следующий раз, когда у тебя хватит смелости сказать что-нибудь моей невесте. Я уверен, что ты понял это здесь сегодня, но мне не нужно оружие, чтобы убивать.

Я убираю с него руки, но сначала подбрасываю его, чтобы он в последний раз упал на коврик.

Звенит звонок.

— Отличная работа. На следующем занятии я покажу вам некоторые приемы. То, что я видел, ты делаешь, что ты можешь улучшить.

Мы все сдаем оружие до того, как кому-либо будет разрешено покинуть класс. Я чертовски кайфую от того, что могу драться, лишить кого-то оружия. Я думал, что чувствовал себя хорошо после Лоренцо прошлой ночью, но этот класс оружия был чертовски крут.

Время обеда, поэтому мы идем в столовую, и я сижу с друзьями. Я уже сижу за столом, когда входит Мирабелла с Софией. Эта клетчатая юбка, которую она носит, убивает меня. Джованни хвастается моей успеваемостью в классе перед Андреа и Николо, пока я сдерживаю себя от поиска ее в очереди. Что, черт возьми, не так со мной?

Я не был так уж рад взять невесту, когда мой отец рассказал мне о договоренности, которую он заключил с ее отцом. Да, Мирабелла чертовски красива, но мне, мужу, всего двадцать один год? Я знал, что в конце концов это произойдет, и более чем вероятно, что меня устроят, чтобы я был с кем-то, но я полагал, что у меня есть больше времени. Семейные правила диктуют, что как глава семьи я должен иметь жену, так что я не собираюсь сейчас спорить об этом, как это было с моим отцом, когда он впервые сообщил мне об этом.

Мирабелла проходит мимо меня с Софией, делая вид, что не чувствует на себе моего взгляда. Но когда она садится, ее глаза на кратчайшее мгновение поднимаются и находят меня, прежде чем сосредоточиться на том, что ей говорит София.

Несколько парней, которых я не знаю, а некоторые знаю, шепчутся обо мне, проходя мимо.

— Клянусь, о тебе говорят в школе, — говорит Джованни.

— Он уже был им, когда воскрес из мертвых, — добавляет Николо.

— Все, что я должен сказать, это слава богу, что мы в вашей команде, — смеется Андреа.

— Он почти не дрался со мной. Лучше бы он заканчивал занятия по оружию намного быстрее, чем пришел, — бездумно говорю я. Может быть, Нью-Йорк сложнее, чем другие территории, но я был быстрее Данте в восемь. — Я кое-что забыл в общежитии. Я встречу тебя в классе.

Я хватаю свой поднос, опорожняю его и ставлю на конвейерную ленту, как хороший мальчик, каким я должен быть. Во время моей прогулки по кампусу несколько парней отходят в сторону, чтобы не мешать мне, а некоторые кивают в знак согласия. Когда сила вернулась, это хорошо. Даже в пределах этого места все знают, кто я, и боятся перечить мне. Ну, все, кроме одного.

Я в своей комнате, переодеваюсь в форму, когда раздается стук в дверь. Я действительно надеюсь, что это не Джованни, потому что мне нужен чертов перерыв. Я открываю дверь и пытаюсь скрыть свое удивление, когда там стоит Мирабелла.

— Принцесса, — говорю я.

— Нам нужно поговорить. Могу ли я войти?

Хм. Такая вежливая вдруг. Она должна чего-то хотеть.

Я отхожу в сторону, открываю дверь, и она входит. Я не знаю, чем я заслужил этот визит, но, глядя на ее юбку, пока она проходит мимо меня, я знаю одно: я не позволю этому уйти.