Ключ к сердцу

Глава 17

Шеймусу ничего не оставалось, как только ждать антракта, когда он в поисках Кристиана сможет войти в ложу маркиза Шелтона.

– Добрый вечер, – произнес наконец он, раздвигая портьеры ложи.

Кристиан поднялся, а Йен Сент-Джон повернулся, чтобы посмотреть, кто так бесцеремонно нарушил его уединение.

– Добрый вечер, Маккаррен, – приветливо улыбаясь, сказал Кристиан Сент-Джон. – Позволь представить тебя русской баронессе.

– Как поживаете? – поклонился Шеймус, и женщина наклонила голову. На ее красивой шее сверкали огромные бриллианты.

– Очень хорошо, благодарю вас, – ответила баронесса по-английски с резавшим слух акцентом.

Однако вид этой леди радовал глаз. Ее рыжеватые светлые волосы были красивы, а лицо было как будто нарисовано человеком, видевшим его в своих эротических снах. Шеймус не сомневался, что эта женщина знала, как согреть постель мужчине, но в русской баронессе ощущалась и какая-то холодность.

– Ты, конечно, знаком с Шелтоном и леди Фелисити. – Веселый голос Кристиана оживил их обмен любезностями. Когда с политесом было покончено, Шеймус сказал Кристиану:

– Можно тебя на пару слов?

– Конечно. – Кристиан улыбнулся и взглянул на старшего брата. – Я только схожу вниз за еще одной бутылкой шампанского, ладно?

Йен кивнул, и они вышли, смешавшись с толпой зрителей, ищущих буфет.

– Так что ты о ней думаешь? – нетерпеливо спросил Кристиан.

– Мне очень нравится леди Фелисити…

– Не о Фелисити, негодяй. – Кристиан сердито затряс головой. – О баронессе.

– Она потрясающа.

Кристиан остановился и посмотрел Шеймусу в лицо:

– Она тебе не понравилась.

– Да я видел ее всего пять секунд.

– И за эти пять секунд ты решил, что она тебе не нравится?

Мистер Маккаррен пожал плечами, он не любил лгать.

– Да.

– Как-то прохладно, ты не находишь?

– Как русская зима.

– Да не она, а ты, – вздохнул Кристиан – В постели она – просто богиня.

– Я в этом не сомневаюсь, Кристиан.

– Ты думаешь, мне следует избавиться от этой леди? Так считают отец и брат, – проворчал он и, остановив проходившего лакея, взял два бокала шампанского. – Пошлите бутылку самого лучшего шампанского в ложу маркиза Шелтона.

– Хорошо, милорд.

– А теперь, – Кристиан повернулся и посмотрел на Шеймуса, – займемся твоей проблемой. В чем дело, и чем я могу помочь?

Шеймус огляделся, подошел к свободной от людей нише и задернул тяжелую бархатную портьеру.

– Сегодня я поцеловал леди Джульет.

– Ты поцеловал Джульет! Совсем с ума сошел! – Голубовато-серые глаза Кристиана вспыхнули от негодования. – Ты же знаешь, как мы стараемся восстановить ее репутацию.

– Знаю. – Шеймус закрыл глаза, сознавая свою вину. – Может быть, это успокоит тебя, если я скажу, что девица поцеловала меня первой.

Кристиан отступил на шаг.

– Ты шутишь.

– Нет.

– Маленькая озорница. – Кристиан покачал головой. – Сколько я ее знаю, Джульет всегда была неравнодушна к мужчинам.

Острая боль пронзила грудь Шеймуса.

– Это правда?

– Слава Богу, она обычно отпугивала большинство мужчин, им было страшно к ней приближаться. Но такие любители острых ощущений, как лорд Барксдеил, не могли устоять перед леди Первилл. Не сомневаюсь, и сейчас это так.

– Да, я слышал, что они были… чем-то связаны, – с раздражением сказал Шеймус.

Кристиан посмотрел другу в глаза.

– Имей в виду, Барксдеил был по уши влюблен, когда они начали встречаться. Совсем обезумел и страшно переживал из-за этого дела с Харрингтоном.

– Не стоит жалеть этого ублюдка. – Шеймус усмехнулся. – После этого он просил леди стать его любовницей.

– Что? – Кристиан сжал ножку бокала так, что она сломалась в его руке. – Черт бы его побрал!

– Возьми. – Мистер Маккаррен достал из кармана носовой платок и протянул Сент-Джону, положившему на ближайший подоконник ножку бокала.

– Спасибо. – Кристиан перевязал платком порез на правой руке и, не поднимая глаз, спросил: – Поэтому ты и поцеловал ее? Потому что она плакала из-за лорда Барке-дейла? Я тоже никогда не мог вынести женских слез.

Шеймус рассмеялся:

– О, Джульет не плакала из-за Роберта Барксдейла. Она была просто в ярости.

– Это похоже на нее, она умнее большинства женщин. – В улыбке Кристиана чувствовалась глубокая симпатия – Так почему же ты ее поцеловал, Шеймус?

– He знаю, поэтому и пришел к тебе. От Дэниела не было никакого толка, он нашел мой поцелуй чертовски забавным.

– Ты довольно странно ведешь себя, – согласился Кристиан. – Но почему решил обратиться именно ко мне?

Шеймус печально вздохнул.

– Завтра я должен встретиться с ней, и, зная сколько у тебя было любовниц, я подумал, что ты неизбежно должен был попадать раз или два в подобную ситуацию.

– Понимаю. – Кристиан усмехнулся. – Лучше всего, встречаясь с бывшей любовницей, делать вид, что ничего не произошло. Не избегай ее, просто притворись, что между вами ничего не было, и постарайся всеми силами не обсуждать произошедшего.

– Кажется, это не очень разумное поведение в такой ситуации.

– Я считаю, что разумность часто переоценивают. – Зазвонил колокольчик, возвещающий о начале третьего акта, и Кристиан повернулся в сторону, откуда доносился этот звук. Он поднял портьеру ниши и взглянул на Шеймуса. – Ты мне так и не сказал, почему ты поцеловал Джульет.

Мистер Маккаррен покачал головой.

– Оттого, что она была рядом?

Кристиан засмеялся:

– Удачи, друг. Но если ты позволишь себе с леди Первилл нечто большее, чем поцелуй, мне придется вызвать тебя на дуэль.

Портьера опустилась, и Шеймус уставился на зеленые складки. Он не был уверен, что слова Кристиана были шуткой.

– Перестань ковыряться в тарелке, Джульет. – Сколько она себя помнила, мать непрестанно говорила ей эту фразу.

Джульет выпрямилась и вздохнула, набираясь храбрости.

– Могу я задать вам обеим вопрос? – Она посмотрела на мать и кузину, радуясь, что дядя уехал на весь вечер.

– Оставьте нас, – распорядилась графиня, обращаясь к шести лакеям, стоявшим за их стульями. Когда за слугами закрылись двери и они остались одни, мать повернулась к дочери: – О чем ты хочешь спросить нас?

– По вашему опыту… – Джульет обратилась к ним обеим, поскольку они имели больше опыта в общении с мужчинами, каким бы разным ни был этот опыт. Но прежде всего потому, что ей был необходим ответ. – Почему джентльмен, богатый, красивый, с жизненным опытом и убежденный холостяк, может поцеловать невинную молодую леди?

– Тебя кто-то поцеловал? – спросила Фелисити таким тоном, как будто уже знала ответ.

– Да. – Господи, неужели это по ней видно? – Первый раз я подумала, что он сделал это, чтобы рассердить меня, но сегодня…

– Первый раз? Сегодня! – Графиня была в ужасе. – Этот человек поцеловал тебя дважды?

– Ну, справедливости ради надо признаться, что сегодня я поцеловала его.

– Ты сегодня поцеловала этого джентльмена?

Джульет почувствовала себя униженной этим обвинением матери.

– Да. – Она ощутила растущую тяжесть в груди, когда графиня переменила тон на игриво-легкомысленный.

– Мы все умные женщины. – Мать улыбнулась и, оттолкнув тарелку, положила локти на стол, сложила вместе ладони, изображая глубокое раздумье. – Давайте посмотрим, сможем ли мы найти причину, по которой красивый, богатый, искушенный светский джентльмен был бы рад принять милости женщины, готовой предоставить их ему.

Слезы выступили на глазах Джульет, и она взглянула на мать.

– Я поняла тебя.

Но Фелисити решительно замотала головой:

– Нет, Шеймус Маккаррен настоящий джентльмен. Он никогда не воспользуется неопытностью леди.

Джульет с изумлением посмотрела на нее:

– Откуда ты знаешь, что я говорю о Шеймусе?

– Это я послала его в твою комнату. Помнишь?

– Джульет? – Графиня хорошо знала, что во всякой истории что-то всегда остается недосказанным. – Ты впустила этого человека в свою гостиную?

Леди Первилл повернулась к матери:

– В то утро я виделась с Робертом Барксдейлом и была… расстроена, я не в силах была ехать в министерство, поэтому мистер Маккаррен приехал ко мне.

– Да, я слышала. – Мать не спускала с нее глаз. – Но объясни мне, как ваше обсуждение политических дел превратилось в поцелуи?

– Не могу сказать.

Графиня подняла бровь, и Джульет призналась:

– Ну, вероятно, я слишком открыто выражала свое восхищение талантами мистера Маккаррена как ученого.

– Как ты могла позволить джентльмену войти в комнату кузины? – Графиня посмотрела на Фелисити, побледневшую от сознания своей вины. – Ты же знаешь, какое удовольствие они ей доставляют.

– Никакого удовольствия, – возмутилась Джульет.

– Я говорю об интеллектуальном удовольствии, а не физическом, хотя, похоже, ты весьма охотно перешла бы и к плотским утехам.

– Я… мистер Маккаррен хотел поговорить о делах в министерстве, поэтому я подумала, что, учитывая их служебное положение, лучше предоставить им возможность поговорить наедине. – Фелисити взглядом попросила у Джульет прощения. – Я бы никогда не оставила тебя одну с мистером Маккарреном, если бы хоть на минуту усомнилась в твоей безопасности.

– А я и не была в опасности. Он всего лишь поцеловал меня, – солгала Джульет.

– О… – Фелисити широко раскрыла глаза. – Я подумала… ну, его галстук…

– Его галстук? – Графиня заставила ее продолжать.

– Мистер Маккаррен, должно быть… – Фелисити покраснела, – развязал его наверху, потому что, когда он приехал, галстук был на месте.

Джупьет опустила голову на руки. Более постыдной сцены невозможно было вообразить.

– Ладно. – Графиня подняла бокал с вином. – Я думаю, мы только что узнали, почему богатый, красивый светский холостяк продолжал целовать молодую леди с испорченной репутацией. Леди, которую мы все изо всех сил старались вернуть в общество.

– О, я не думаю, что мистер Маккаррен расскажет кому-нибудь о неосмотрительности Джульет, – заверила тетку Фелисити.

– И ты также не думаешь, что этот мужчина поцеловал бы невинную девушку.

Если подумать, он целовал ее не совсем по-джентльменски. Даже если она этою хотела, ему бы никогда не следовало этого делать.

А что, если он упомянул об их встрече кому-нибудь? Джульет почувствовала, как забилось сердце. Она и подумать не могла, что Шеймус намеренно попытается разрушить все труды ее друзей, старавшихся восстановить ее репутацию.

О Боже!

– Я только… – Фелисити снова покачала головой, – я только не верю, что мистер Маккаррен злоупотребит доверием Джульет.

– Вопрос в том, Фелисити, дорогая, – графиня сделала глоток хереса, – веришь ли ты, что Джульет не злоупотребит его доверием?

– Могу я поговорить с мистером Маккарреном, пожалуйста? – Джульет мило улыбнулась величественному дворецкому.

– Боюсь, мистер Маккаррен уже удалился на покой. – Дворецкий был вежлив и никак не предполагал, что его заявление вызовет возражения.

– Так разбудите его, – сказала Джульет, проходя мимо растерявшегося дворецкого.

– Я… я боюсь, это невозможно. – Слуга допустил ошибку, бросив взгляд на первую дверь слева. – Мистера Маккаррена нет дома.

– В самом деле? – возмутилась Джульет и, подойдя к высоким дверям из красного дерева, громко постучала – Мистер Маккаррен, вы меня помните? Леди Джульет Первилл! Мне необходимо с вами поговорить. И я боюсь, что очень огорчаю вашего дворецкого.

Шеймус распахнул дверь и насмешливо улыбнулся:

– Вы действительно производите на людей такое впечатление, леди Джульет.

Маккаррен ввел ее в свой кабинет, и только тут она заметила, что он в халате. Он действительно ложился спать? Довольно рано, по ее мнению.

– Вы помните, как вы приехали ко мне домой в прошлый понедельник? – спросила Джульет, сразу переходя к делу.

– Да, кажется, я припоминаю об этом визите – Повернувшись к ней широкой спиной, Шеймус налил себе бренди.

– Вы никому не рассказали, не правда ли?

– Рассказал о чем?

– Что поцеловали меня? – Джульет, затаив дыхание, ожидала ответа.

– Я удивлен, что вы помните – Шеймус наградил ее очаровательной улыбкой. – Вы были чуть-чуть…нездоровы в то время. Бренди?

Гостья покраснела и постаралась, чтобы ее голос звучал убедительно:

– Разве?

– Да. Виски, если я правильно запомнил яд, который вы предпочитаете. – Он поднес бокал к губам.

– Фелисити знает.

– Знает что? – Шеймус пожал плечами. – Что вы поцеловали меня в своей комнате?

– Это вы поцеловали меня!

– Значит, вы помните. – Он наклонился, как бы делясь с ней важной тайной. – А я уж начинал думать, что теряю свое мастерство.

О, как же хотелось Джульет подтвердить его слова, но это звучало бы неубедительно.

– Фелисити заметила, что, когда вы покидали ее дом, ваш галстук был не в том же виде, как когда вы приехали. И единственное, что меня интересует, так это то, знает ли кто-нибудь еще… о нашей встрече.

В ответ на ее явно осуждающий тон Шеймус приподнял левую бровь.

– Попросите меня повежливее, и, может быть, я вам и скажу.

– Может быть? – Леди Первилл бросила на него испепеляющий взгляд. – Я пытаюсь восстановить свою репутацию!

– В таком случае, моя дорогая Джульет, могу посоветовать вам воздержаться от целования мужчин в своей комнате. – Его золотистые глаза не выражали и намека на раскаяние.

– Это вы поцеловали меня! – Леди Первилл была в ярости.

– И вам это так понравилось, что вы развязали мой галстук.

Под пристальным взглядом Шеймуса она вспомнила, как ей это нравилось.

– Как вы сказали… – Джульет захлопала ресницами, – я была «нездорова».

– После вчерашнего вашего поведения… – он улыбнулся, – я начинаю подозревать, не сделали ли вы глоточка.

– Ну, сделала. Даже очень много, – солгала она.

Маккаррен отхлебнул бренди.

– А вчера?

– Возбуждение от открытия. – Она отклонилась от темы поцелуев. – Как и вы поцеловали меня за мои книги. Боже мой, я так разволновалась, – сказала она, желая переменить тему, и он позволил ей это сделать.

– Боюсь, я не ожидал гостей.

Джульет взглянула на его шелковый халат и полуоткрытую грудь.

– Да, я вижу. Поэтому если вы просто скажете мне, говорили ли вы кому-нибудь о нашей… – она отвела глаза под его проницательным взглядом, – ошибке, то я уйду, и вы можете продолжать… – «слоняться по своему кабинету голым», хотелось ей сказать, но она сдержалась и произнесла: – чтение.

Шеймус усмехнулся, они оба знали, что она никогда еще не видела так близко неодетого мужчину. Насколько она понимала, в соседней комнате находилась вдова, жаждавшая лечь в постель Шеймуса.

– Вы рассердились только потому, что Фелисити узнала о вашей… ошибке.

– Не будьте глупцом, – возразила Джульет, зная, что он мог быть кем угодно, только не глупцом. – Говорили ли вы кому-нибудь, что злоупотребили моим доверием?

Мистер Маккаррен расхохотался, а затем подошел к своему креслу и сел. Она последовала за ним.

– В вашем доме я злоупотребил вашим доверием не больше, чем в министерстве.

Джульет ахнула и решила было защищаться, но все ее мысли исчезли, когда Шеймус положил ногу на край черной оттоманки и шелковый халат соскользнул с его правой ноги, обнажая ее на добрых четыре дюйма.

Девушка не могла оторвать глаз, она никогда не видела голой мужской ноги, такой длинной и мощной, такой прекрасной… и волосатой. Это тоже выглядело довольно неплохо.

Ах да, он что-то говорил.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила гостья, понятия не имея, что они обсуждали. Все ее мысли сконцентрировались на одном: как бы погладить руками его мускулистое бедро и узнать, что она почувствует при прикосновении этих темных волос к ее коже, к ее телу.

– Мы оба знаем, что вчера вам хотелось поцеловать меня. – Шеймус пил бренди, и Джульет следила, как сокращались при каждом глотке узлы мышц на его шее.

– Перестаньте нести чушь, – сказала она, но не так настойчиво, как бы ей хотелось. – Вы говорили кому-нибудь о нашем… – она сдалась, когда он встал, – неблагоразумном поступке?

– Хотите сказать, о наших неблагоразумных поступках? – поправил Шеймус, глядя с насмешливой улыбкой и окончательно сбивая ее с толку.

– Прекратите.

– Что прекратить? – Он пожал широкими плечами, привлекая к ним ее внимание.

Джульет закрыла глаза, и, когда она почувствовала, что он стоит всего лишь в нескольких дюймах от нее, жара в комнате стала невыносимой.

Шеймус повторил свое условие:

– Попросите меня поласковее. – Его голос обволакивал ее как шелковистая простыня.

Голова у нее кружилась, и инстинкт самосохранения заставил гостью выполнить его требование.

– Хорошо. Пожалуйста, – выдохнула она, – скажите мне, кто-нибудь еще… – Джульет запрокинула голову и посмотрела ему в глаза, – знает, что я…

– Поцеловали меня, – шепотом продолжил Шеймус, его голова была так близко, что она чувствовала его дыхание на своих губах.

– Да. – Она надеялась, что успела это сказать до того, как встала на цыпочки и опять поцеловала его.

Джульет положила руку на его обнаженную грудь, а он притянул ее к своему мощному телу.

Ее ощущения делились на две половины: жаркую влажность его рта и знакомство с его необыкновенным телом. Ее руки скользили по его мускулистой спине. Легкий изгиб его тугих ягодиц был неотразим, и Джульет, не удержавшись, ущипнула его и прижалась к нему еще плотнее.

Шеймус прерывисто вздохнул, и в этот момент Джульет почувствовала прикосновение его отвердевшего члена к своему животу. Ее соски обрели особую чувствительность, а твердость его груди, прижатой к ее грудям, доставляла наслаждение. Они продолжали целоваться, и она закрыла глаза, чувствуя, как страстное желание вспыхнуло там, где сходились ее бедра.

Все запреты, вбиваемые в головы молодым светским леди, исчезли, когда Джульет неожиданно вспомнила…

Она была падшей женщиной.

Ухватившись за бордовый шелк, облегавший его плечи, она сдернула халат с его соблазнительного тела. Шеймус в полном изумлении посмотрел на нее, затем улыбнулся и с похотливым огоньком в глазах спросил:

– Разочарованы?

Тяжело дыша, она разглядывала изгибы мышц на его груди, замечая при этом, что его соски так восхитительно не похожи на ее собственные. Прикусив губу, она посмотрела ниже, на пересекавшие его плоский живот мускулы и дорожку темных волос, исчезавшую под… Черт! Нижнее белье.

– Да, – честно ответила она.

Шеймус, запрокинув голову, разразился хохотом, заставив ее покраснеть.

– Ладно, мадемуазель, я не хочу, чтобы вы ушли из моего дома неудовлетворенной. – Джульет смотрела, как он взялся за завязки белья, а затем закрыла глаза, пристыженная тем, что ей хотелось увидеть голым все ею тело.

– Я очень сожалею, что побеспокоила вас, – прошепталa, сдерживая слезы, Джульет, уверенная, что человеку, подобному Шеймусу Маккаррену, все это должно показаться весьма забавным.

Повернувшись, она бросилась к двери, но та не открылась. За спиной Джульет почувствовала разгоряченное тело Шеймуса.

– Простите меня, Джульет, – прошептал он ей на ухо. – Я просто дразнил вас.

Он прижался губами к ее шее, и тут гостья расплакалась, охваченная неукротимым желанием принадлежать ему.

– Вопреки тому, что вы, возможно, слышали, мистер Маккаррен, у меня нет опыта в… таких играх. Спокойной ночи.

Шеймус отпустил ее, понимая, что сейчас не время. Для них никогда не будет времени.

Джульет была невинна, как бы ни обжигала ее, как и его самого, пробудившаяся чувственность. Когда она сорвала с него халат, мистер Маккаррен чуть не сделал то же самое с ее платьем.

Он все еще дрожал от желания овладеть ею и понимал, что должен что-то сделать. Так не могло продолжаться – работать плечом к плечу, непрестанно желая того, чего нельзя получить.

– Уильям, – открыв дверь, позвал Шеймус дворецкого. – Больше никогда не впускайте эту женщину в мой дом.

– Да, сэр.

Если бы только он мог не впускать ее в свой министерский кабинет!

Волосатый низкорослый валлиец вжался к теплым кирпичным стенам дома, за которым его наняли наблюдать. Он шмыгнул носом и потянулся за своим джином.

Сделав глоток, снова спрятат полупустую бутылку в чем-то набитый карман. Затем достал клочок бумаги и карандаш и, встав под фонарем, записал время.

Мистер Маккаррен вернулся из Уайтхолла домой поздно. Какого черта делал там Шеймус, он понятия не имел, да его это и не интересовано. Ему с братом платили за то, чтобы они только следили за этим хлыщом, и больше ничего.

Работа была страшно скучной, пока не появилась леди. Она была молоденькая, свежая и, когда врывалась в дом Маккаррена, сердитая. Дама оставалась там недолго, и, судя по выражению ее лица, когда она усаживалась в карету, леди ушла более взволнованной, чем приехала.

– Кто эта женщина? – Валлиец увидел огонек трубки брата прежде, чем его безобразное лицо.

– Не знаю. В первый раз ее видел. Я прослежу за леди. Ты оставайся здесь и следи за Маккарреном, – предложил он, почувствовав, как ноет у него локоть от наступавшего холода. – А ты принес одеяла? Ночь, похоже, будет холодной.

– Не беспокойся обо мне. – Его брат растянул в улыбке губы вокруг своей неизменной трубки. – Только не забудь: завтра ночью будешь мерзнуть ты.

– Это правда, – усмехнулся валлиец, зная, что сыплет соль на рану брата. – Но сегодня у меня будет в «Данте» теплая постель и еще более теплая шлюха.

– Пока ты получаешь для меня деньги у мистера Коллина, мне наплевать, чем ты занимаешься вечером.

– Не забудь записать все, что делает Маккаррен. – Он кивнул в сторону дома. – И время, когда он это делает.

Валлиец вскочил на лошадь, как только карета с леди тронулась с места.

– Я занимался этим и раньше, как ты знаешь, – взглянул на него брат.

– Но не для таких людей, как эти.

Братья смотрели друг на друга, сознавая, что их ждет, если они подведут этих людей.