Ключ от послезавтра

Глава 1 Графская усадьба

В замшевых сапогах пальцы ног быстро окоченели, щеки и кончики ушей пощипывало от холода. Отступившие было морозы вспомнили о том, что зимой им положено быть, именно в тот день, когда Янка собралась в лес. Нужно было с чистой совестью – мол, проспала-забыла-опоздала, – остаться дома и нырнуть обратно под дремотное одеяло. Но вместо этого она досматривала самые сладкие утренние сны в пустом вагоне метро, к тому же приехала на час раньше, а значит, топтаться вам, Янина Станиславовна, в осенних сапогах и куцей кожаной куртке – жидкий мех на капюшоне мама презрительно называла «рыбьим» – до первого автобуса.

Янка сунула руки поглубже в карманы, сжала пальцы в кулаки, но теплее не стало. К обочине по очереди причаливали автомобили. Те, кто приехал на метро, включая ее саму, с завистью косились на счастливчиков, которые могли с комфортом ждать в теплых салонах своих машин. Родители понемногу собирались в группы, дети не выдерживали неподвижности и стайками носились вокруг взрослых. Все здесь уже были знакомы, и только Янка держалась особняком, не зная, к какой из компаний примкнуть.

– Привет, снегурочка!

Это было лестно, но неправильно. Со сказочной красавицей Янку роднили разве что светлые волосы, из которых при желании можно было соорудить сносную косу. А в остальном – низкий рост, детский размер одежды. Острые скулы и вздернутый нос. Колесо велосипедное, одна штука. Еще и фамилия, как назло, говорящая.

Крутить головой было слишком холодно, поэтому к черной «Церато» с включенными фарами Янка повернулась всем телом.

– Это вы мне? – выдохнула она вместе с густым облаком пара. Нижняя часть лица словно отсутствовала. Да и с верхней не все было ладно.

– Тебе. Подойди сюда. Да не бойся ты. В лагерь?

– Угу.

– Хоть раз зимой за городом была? – Она замялась. Водитель – едва ли намного старше нее, это Янка поняла скорее по голосу, чем смогла разглядеть, мягко усмехнулся: – Заметно. Садись в машину. Не бойся, не съем, – повторил он как маленькой, – я тоже вожатым еду. Денис Каверин.

Каверин! И директор лагеря тоже Каверин. Еще во время телефонного разговора с подругой Янка не могла не заметить созвучия с фамилией любимого писателя. Потому и запомнила.

– Бороться и искать?

С этими словами она забралась на заднее сиденье и втащила за собой сумку. Зубы помимо воли выбивали чечетку. Настолько качественно она еще никогда не замерзала.

– Найти и не сдаваться[3], – весело откликнулся тот. – Кофе будешь?

Спасительный стаканчик оказался в руках раньше, чем Янка успела ответить. Она никогда бы не подумала, что можно так радоваться обыденным вещам – подвижности лица, наличию пальцев, горькому растворимому кофе. Даже играющий в салоне попсовый мотивчик показался чуть ли не гимном позитивного мышления.

– Яна, – каркнула она и откашлялась. Дальше получилось лучше: – Спасибо вам.

– Тебе.

– Тебе. Я не вожатая, меня на стажировку взяли. Никогда еще не была в лагере. Даже в детстве.

– Тогда с почином. А почему вдруг сейчас решила?

– Подруга заболела и попросила ее подменить. Может, знаешь? Кристина Соловьева.

– Да ладно! Звезды не будет? – неизвестно чему обрадовался Денис. – Конечно, знаю, в «Искателе» два лета вместе оттарабанили. Отец не говорил, что она болеет. Жаль. – И не очень чисто подтянул: – Звездочка моя ясна-ая… Как ты от меня далеко!

Янка не сдержала смешок. Прозвище Кристине подходило. Не в бровь, а в глаз.

– Ты кофе выпила? Возвращай стакан.

Пришлось срочно сделать один большой глоток. Янка протянула крышку от термоса Денису и рукавом протерла себе окошко в запотевшем стекле. Снаружи стояли автобусы. Двери еще закрыты, но все наготове. Несколько ребят Янкиного возраста особняком скучковались возле первого. Только она собралась расспросить Дениса о местных правилах, как на переднее сиденье ввалился еще один персонаж: ярко-красная куртка, смуглая шея без шарфа и коротко стриженый затылок – вот и все, что она успела разглядеть.

– Кофе! Плесни мне тоже. Вообще не выспался… – пожаловался парень в красной куртке и заразительно зевнул. Спинка его сиденья с двумя щелчками опустилась почти до самых Янкиных колен. Отодвинуться в сторону мешала торчащая из багажника штуковина, завернутая в брезент. Пришлось терпеть и помалкивать. – Заскочим ко мне за вещами?

– Заскочим, но опять опоздаем. Настенька отчитает.

Между тем обстановка вокруг автобусов менялась. Дети уже расселись по местам, сопровождающие тоже. Родители махали руками и жестами давали последние указания. К группке вожатых подошла женщина с планшетом и принялась что-то им объяснять. Наверняка важное. «Самое время эвакуироваться», – решила Янка и нащупала сумку.

– Денис. Я, наверное, пойду.

– Черт, Дэн, кто там у тебя? – подпрыгнул его приятель. – Предупреждать надо!

– Это Яна, она новенькая. Яна – Дамир. Кстати, слышал новость? Звезды не будет!

– Значит, она сегодня не звезда, – туманно ответил тот и принялся тыкать в кнопки магнитолы.

Янка бочком выбралась из-под нависшей спинки сиденья, пискнула «пока» и припустила к месту сбора. Еле успела – несколько вожатых уже отправились греться в автобус.

– Колесникова. Наш стажер, – неожиданно метко угадала женщина с планшетом. Сняла перчатку и принялась водить пальцем по экрану. – Ну, Кристинка, подвела так подвела… Что, серьезно разболелась? – И, не дав ответить на первый вопрос, срезала вторым: – Ты с Кавериным едешь или с нами?

– С вами, – заверила Янка.

– Тогда скажи остальным, чтобы по лагерю не разбредались, а стояли и ждали меня. Будет планерка.

«Планерка, планерка, планерка», – твердила Янка, на разъезжающихся ногах топая к автобусу. И все равно, стоило ей оказаться внутри, ценные указания мгновенно вылетели из головы.

– …Усадьба долгое время простояла заброшенной. В семидесятые ее косметически подлатали и переделали под дом отдыха. В девяностые снова закрыли – с тех пор тут только бомжи и сталкеры ошивались. И черные кладоискатели. Один из них выложил в интернете фотку, на которой за его спиной отчетливо видно полупрозрачного мужика. Серьезно – сначала кажется, что просто пятно, но если приглядеться, то похоже на бородатого дядьку в крестьянской рубахе. Круто, да?

Слова принадлежали девушке… Или парню? Сразу понять не удалось – чистое лицо без макияжа, куртка, джинсы и тяжелые ботинки ничем не выдавали пол своего владельца. Еще и капюшон от толстовки на голове.

– Круче не придумаешь! – сходу согласилась Янка.

Автобус пшикнул дверями и плавно тронулся в путь. Янка устроилась на свободном месте рядом с очень сердитой рыжеволосой вожатой.

– Нет никаких привидений, – буркнула соседка и уставилась в телефон. Остальные занимались примерно тем же. – Такая взрослая Кира, а верит в сказки.

«Такая». Значит, все-таки девушка.

– Привидений, может, и нет, но местечко так себе, – вмешался молодой человек в забавной шапке с помпоном. – Нехорошее. Я погуглил до поездки. Что, никто не в курсе?

– Началось в колхозе утро, – затосковала рыжая. – Знаешь, что пионеры про Заварзина сочинили? «Лучше чистить унитазы, чем беседовать с Заварзой». Главное, не вступай в дебаты. Только зря время потратишь. Кстати, Катя.

– Яна. – Она пожала протянутую ладонь, а сама с интересом прислушалась к разговору.

– Усадьбу Светлый Яр построил граф Альфред Дорф из немецкого дворянского рода. Его предки в восемнадцатом веке поступили на службу Российской империи, один из них был послом в Москве, тогда его и возвели в графское достоинство. Красавицу-супругу этот Дорф нашел здесь же, в России, и звали ее почти как кровавую графиню Батори – Елизавета. Елизавета Паулинская, но местные прозвали ее Паучихой. Своих крепостных она секла за каждую мелочь, а женщин и детей – с особенной ненавистью. Порола лично и с удовольствием, даже придумала собственную систему наказаний: подробно расписала, за какой косяк сколько ударов кнутом должен получить виновный.

– Кстати, обычное для того времени дело, взять хотя бы Салтычиху[4], – встряла Кира.

– В общем, да. Дорф много времени проводил в разъездах, в усадьбе постоянно что-то изобретал и мало вникал в дела, которые взяла на себя его супруга. А она наводила на людей такой ужас, что стоило ей появиться в какой-нибудь из деревень, женщины и дети в панике прятались в поле и в оврагах. Поначалу крепостные пытались жаловаться барину, но Паучиха ухитрялась сделать так, что Дорф оставался в неведении, а жалобщиков наказывала особо изощренно. Иногда Елизавета устраивала в усадьбе приемы со спиритическими сеансами, и это тоже не добавляло ей народной любви. Поговаривали, что в спальне у нее стояло огромное зеркало, через которое Паучиха вызывала души умерших и сама могла ходить в загробный мир. Граф-изобретатель продолжал жить с собственном мире, не замечая ничего вокруг, пока однажды один из крепостных мужиков не подстерег его у ворот и не бросился в ноги с мольбой прекратить издевательства. От того, что рассказал крестьянин, у графа волосы встали дыбом. Тем же вечером он устроил Елизавете допрос, после которого садистка успокоилась и вообще пропала из виду. На все вопросы граф отвечал, что супруга слегла. Что случилось с ней на самом деле, неизвестно. Кто-то из слуг признался, что видел хозяина спускающимся в домашнюю часовню с неким предметом в руках. Предмет был завернут в покрывало, явно тяжел и по очертаниям похож на человеческое тело. Пробыв там некоторое время, Дорф вышел уже налегке. Как думаете, почему?

– Он убил ее и похоронил под домом, – сглотнула Янка.

– И вот теперь мертвая ведьма бродит в поисках своей спальни, чтобы через зеркало покинуть проклятую усадьбу и отойти в мир иной. Ищет, но не может найти – ведь ни спальни, ни зеркала давно уже нет… – с жутким присвистом нагнетал Заварзин. Автобус выехал на трассу, за окном мелькали сумрачные деревенские дома и придорожные забегаловки. Янка вдруг почувствовала спиной легкий потусторонний холодок.

– Может, ваша вожатская и окажется в той самой комнате, а, Катюх? – неожиданно добавил Заварзин совсем другим, дурашливым тоном.

– Может, тебе просто перестать молоть чушь? – душевно улыбнулась Янкина соседка и демонстративно заткнула уши наушниками.

Янка ждала продолжения, но рассказчик и сам надвинул на глаза шапку с явным намерением вздремнуть. Ну, Кристинка! Настоящий дворе-ец! Приро-ода! Впрочем, вряд ли подруга знала байку про Паучиху. Интересно, кто из этих ребят – тот самый ее загадочный Паша? Исподтишка просканировав взглядом присутствующих, Янка поняла, что никаких зацепок у нее нет, распечатала шоколадный батончик и уставилась в окно. Ощущение, что она стала героиней истории о Бронзовой птице, становилось все навязчивей.

– Странный дом! – провозгласила Катя. – Люблю странные дома. Мне здесь уже нравится.

– Кентервильский замок, – сказала начитанная Янка. – Или нет. Нортенгерское аббатство.

С сумками на плечах они стояли напротив ворот. Мимо тянулись стайки гомонящей ребятни, подгоняемые нервными взрослыми. Солнечный свет бил в сияющие чистотой окна усадьбы, но в них все равно мерещился недобрый прищур. Интересно, здесь действительно столько печей? Янка насчитала на крыше штук десять дымоходных труб разного размера. Сбоку к дому примыкала круглая башенка-донжон – похоже, архитектор был неравнодушен к средневековым замкам. Сам дом – угловатый, темно-красного кирпича – оказался гораздо меньше, чем представлялось Янке. Скромная усадебка в два этажа с витыми балконами, острыми треугольниками фронтонов, заснеженным палисадником и небольшим парком вокруг.

Но из головы не выходила история о творившихся здесь когда-то ужасах, и это придавало безобидному с виду месту жутковатый флер.

За спиной просигналили. Янка обернулась и едва успела отпрыгнуть. Перед глазами промелькнули четыре сцепленных кольца на хромированной решетке радиатора. Внедорожник медленно прокатил мимо, притормозил возле поста охраны и двинулся дальше.

– Ладно, пошли. Надеюсь, внутри не хуже, – скомандовала Катя и первой направилась к распахнутым дверям.

Но как следует поглазеть по сторонам не удалось – Янка даже растерялась от такого количества народу в одной комнате. Лагерь гудел, как разбуженный улей. Воспитатели торопливо строили детей парами и разводили по комнатам, чтобы освободить место следующим. «Маленькая и легкая смена», по словам Кристины Соловьевой. Что-то пока незаметно!

– Анастасия Юрьевна, нам-то куда?

Руководительница с планшетом как раз пробегала мимо, и Катя со своим вопросом подсуетилась вовремя.

– За мной, – скомандовала та. Вожатые послушно двинулись следом к неприметной двери под лестницей.

Из-за высоких потолков мебель казалась лилипутской, а комнаты – пустыми. В этой ютилось несколько ученических стульев и старая парта. Возле окна стоял пустой бильярдный стол.

– Ребята, надолго не задержу… – начала было Анастасия Юрьевна и сделала паузу в ожидании тишины. Пока все передвигали стулья и рассаживались, рядом с ней появился растерянный мужчина в мятом костюме. Оглядел собравшихся и как будто остался недоволен увиденным.

– Если кто не знает – Петр Геннадьевич Каверин, директор нашего лагеря, – представила она же. Не знала одна Янка. – Давайте сначала распределимся по отрядам…

Катя вскинула руку:

– Чур, я с младшими, как обычно.

– Без проблем, записываю: «Якушева – первый». Кать, может, нашу новенькую к себе возьмешь? Справитесь? Вы вроде бы и познакомиться уже успели.

– Как скажете.

– Отлично, значит, «Якушева и Колесникова – первый».

А Янка-то и не сообразила, что новенькая – это она и есть. Остальным в напарники достались ребята. Обозначился и предмет обожания Соловьевой. Янка несколько разочарованно отметила оттопыренные уши и субтильный внешний вид рокового Паши. При разговоре он едва заметно картавил. Впрочем, ладно, раз Соловьеву все это устраивает, то Янку – тем более. Не ей же с ним по кинотеатрам рассекать.

К тому времени как речь зашла о распорядке дня, в комнате нарисовались еще двое. Судя по ярко-красной куртке одного из них – знакомые.

– Смена другая, опоздавшие те же, – нестрого пожурила Анастасия Юрьевна. Когда оба проходили мимо, она легким движением пригладила торчащие волосы Каверина-младшего.

– Простите, заблудились. – Денис тут же взъерошил макушку обратно. Вдвоем с приятелем они устроились на подоконнике чуть поодаль от остальных. Янка старалась не пропустить ничего из сказанного, но все равно нет-нет да и поглядывала в ту сторону.

Значит, тот, что ниже ростом, – Дамир. Февраль на дворе, а у него – ровный морской загар, и волосы выгорели светлыми прядями. Хотя чему тут удивляться – сейчас многие норовили слинять от столичных морозов в жаркие страны.

На фоне товарища Денис выглядел «бледнолицым братом». Старшим. Сероглазый, улыбчивый, симпатичный. В тяжелых армейских ботинках, джинсах и сером свитере. С рюкзаком и гитарой наперевес. Сразу видно – человек приехал работать. Не то что его мажористый друг.

– Может, просто «Дружба» или «Друзья»?

– Чего? – очнулась Янка. Оказывается, планерка подошла к концу и все почти разошлись. Катя ждала у выхода. Пришлось догонять.

– Название отряда, говорю. Есть идеи?

– Хм-м…

Они поднялись на второй этаж. Катя уверенно свернула направо – в длинный коридор со множеством дверей.

– Нам точно сюда?

– Настенька же сказала – двадцать пятая комната. Держи свой ключ. Ого! Ничего себе, жить можно! – с порога одобрила Катя. Янка заглянула через ее плечо. И правда можно. Новенькие кровати с яркими покрывалами, две тумбочки, возле окна – большой письменный стол. Даже зеркало – правда, не в полный рост, как у Паучихи, которой стращал Заварзин, а маленькое.

Шкаф поделили пополам.

– С вещами разберемся после отбоя, – вещала Катя. Янка согласно кивала, поджидая, пока та наспех переоденется. – Сейчас пойдем в отряд, познакомимся, пообедаем – и репетировать.

– Репетировать?

– Ян, ты на планерке вроде рядом сидела. Вечером – вожатский концерт. Значит, во время тихого часа – репетиция.

– Может, назовем отряд «Непоседы»? – технично перевела тему Янка. Похоже, «вожатский концерт» совпал с «человек приехал работать, сразу видно».

– У нас в «Искателе» мелкие были «Носки».

– Супер. И девиз: «Нас не сломать!»

Продолжая перешучиваться, они вышли в коридор. Чтобы попасть в отряд, нужно было вернуться к центральной лестнице и просто идти на звук. Крик, визг и грохот. Не ошибешься.

– Кать, слушай. А Денис с Дамиром в каком отряде?

– Дэн обычно выбирает старших. Почти ровесники, ему с ними проще общий язык найти. А Дамик вообще не вожатый. Он ди-джей. О, вот и наши!

«Свои» встретили вожатых радостными воплями, но Катю было не так-то просто сбить с толку. Янка глазом не успела моргнуть, как дети уже бегали вокруг стульев, хлопали в ладоши и выкрикивали названия фруктов. При чем тут фрукты, она так и не поняла, однако хаос явно приобрел некую упорядоченность.

Спустя полчаса Янка мешком рухнула на стул и застонала. В голове шумело, как в пустой морской ракушке.

– Ян, ну ты чего расселась-то? Строй их парами на обед, а я вещи соберу. Блин, опять половина неподписана…

После сумасшедших игр дети переодевались. Стало быть, в двух спальнях – мальчиков и девочек – по взрыву межконтинентальных баллистических ракет.

– Идите уже, уберу я все, – махнула рукой воспитательница Анна Ивановна. Она напоминала Янке ее первую учительницу и, кажется, приходилась бабушкой кому-то из пионеров. Такая роскошь была только в их отряде.

– Спасибо, – просияла Катя. – Посмотрим, чем тут кормят.

– Судя по запаху, тушеной капустой, рыбой и жареным луком. Или смесью всего этого.

На лестнице образовалась небольшая пробка. Внизу Янка заметила Дениса. Вокруг него собралось несколько девчонок из отряда. Взрывы хохота были слышны даже здесь.

– Похоже, разбитых сердец не избежать… – Она сама не заметила, как произнесла это вслух. Катя оглянулась:

– А? Ты мне?

Поток голодающих очень кстати двинулся вниз, к Анастасии Юрьевне, которая разруливала его подобно регулировщику на перекрестке. Когда Янка и Катя оказались поблизости, она сообщила скороговоркой:

– Ребята, во время тихого часа встречаемся во втором корпусе, будем репетировать вожатский номер. Сценарий уже готов, присутствовать обязательно. У вас все в порядке? Ну и отлично.

Насчет капусты Янка угадала. В тарелке бульона сиротливо плавали несколько картофельных ломтиков, оранжевые кружки моркови и она самая, разваренная до прозрачности.

– Щи. – Катя с кислым лицом повозила ложкой в тарелке. – Что может быть вкуснее?

– Молочная лапша? – задумалась Янка. – Запеканка из макарон? М-м… Гороховый суп!

На слове «суп» в столовой появился ди-джей Дамир. Руки-в-брюки, волосы блестят от геля, нос в гармошку – видимо, запах щей его тоже не радовал. Когда он проходил мимо, Янка учуяла горьковатый аромат парфюма. Что-то вроде перца с имбирем. Как на свидание собрался. Она с ухмылкой посмотрела на Катю, но та иронии не разделила. И вообще, провожая его взглядом, выглядела как-то напряженно. Дамир приземлился за стол рядом с Денисом и светловолосой девушкой, которая показалась Янке очень красивой.

– Кто это с ними?

– Инга Лунева, вторая вожатая. Слушай, а что это ты без конца Кавериным интересуешься? Или наоборот… Поливановым? – прищурилась Катя.

– Просто пытаюсь понять, кто есть кто. Не забывай, я здесь никого не знаю. Пойду проверю, как дела у детей. А ты ешь. Щи вкуснецкие.

Янка хмурила брови, с ужасно строгим видом прохаживалась вдоль столов, держала под наблюдением все десять тарелок одновременно и время от времени покрикивала:

– Аня, еще пять ложек! Василий, оставь в покое Мишу и доедай. Так, Мира. Ой, ты не Мира… Дарья – молодец! Арсений… Противно? Ладно, не ешь. Тогда вот тебе штрафная котлета.

В общем, вошла во вкус. Сначала казалось, никто и не подумает слушаться, однако малышня прониклась. Янка – тоже. К тому моменту, когда пора было возвращаться в группу, она даже почти не путала имена.

– Мы на репетицию! – шепотом сообщила Катя воспитательнице. Все десять сорванцов более-менее покладисто лежали в кроватях. У девчонок тихо. Их всего четверо – не спят, шепчутся, но хотя бы не скачут с матраса на матрас. Анна Ивановна с вязаньем дежурит в спальне мальчиков. Сейчас притихли, спящими притворяются, но стоит только отвернуться – выдают себя приглушенным хихиканьем.

– Девчонки, принесли бы книжку из библиотеки. Сказки какие-нибудь. Я бы им почитала, глядишь, побыстрее уснут.

– Ага, принесем!

– Уснут они побыстрее, как же. – Катя закуталась в пуховик и сунула ноги в зимние сапоги. Надела было шапку, но передумала и убрала обратно в шкаф. – Разве что ужастики. Чтобы чихнуть боялись.

– Ты знаешь, где второй корпус?

– Приблизительно. Ладно, мы же не одни туда идем. Сейчас остальные подтянутся.

И точно – в комнату заглянула старшая вожатая Кира. Та самая, которую Янка приняла за парня. Она больше не прятала волосы под капюшоном, однако это ничего не меняло – ультракороткая стрижка ей шла, но придавала сходство с симпатичным мальчиком.

– Ну, что, артистки, готовы? Тогда за мной!

Компанию им составили еще две девчонки, которых Янка уже видела в автобусе. Одна держала под руку лопоухого Пашу. Интересно, что они все в нем находят? Катя обрадовалась знакомым – убежала вперед и громко делилась впечатлениями. А Янка мысленно решила, что ничего не расскажет Кристине про Пашу и эту девочку. Свою задачу она выполнила, Антипову нейтрализовала. Дальше пусть сами разбираются.

И еще она думала о том, что страшно, чертовски, невероятно устала. А впереди еще половина дня.