Ключи к измерениям. Дрей Прескот. Книги 1-11

Глава 1

Все Валкини встали, когда Графиня вошла в высокий конференц-зал. Страх, с которым они относились к ней, проявлялся в их нервных жестах, слишком ярких льстивых улыбках, в лоснящихся от пота лба, сверкавших в флюоресцентном освещении. Сам зал с узкими окнами с черными шторами и золочеными стенами, завешанными длинными коралловыми драпировками, дышал атмосферой утонченной жестокости. Графиня не соизволила замечать Валкини, пока не села во главе стола в резное золотое кресло. Валкини нервно расселись на деревянные стулья.

Графиня оглядела их и осталась недовольна — Итак, произошел еще один несчастный случай в моих шахтах.

Ее тихий сладкий голос пробежал рябью страха по нервам людей. Они вытерли вспотевшие руки.

— Несчастный случай нельзя было предотвратить, Графиня… — начал седой Валкини, сидящий по правую руку от нее. Его мясистое лицо застыло в напряжении, губы посинели от страха.

— Нельзя было предотвратить?! Почему, вы думаете, я позволяю вам жить? Зачем вы, Валкини, живете и наживаетесь за мой счет? Я делаю это из любви к вам? Никто не ответил.

Белое лицо Графини было гладким и породистым, с большими соблазнительными фиолетовыми глазами, алыми губами, слишком мягкими и заманчивыми. Она со слащавой злобой оглядела сидевших за столом людей. В белом шелковом платье, обнажавшем плечи, с темными волосами, уложенными в высокую прическу и сверкавшими драгоценными геммами, она доминировала в зале, где собрались свирепые и жестокие люди. Она дернула цепочку, прикрепленную к браслету на ее запястье.

— Мы счастливы служить вам, Графиня, — льстиво проговорил старший Валкини.

— Надеюсь, что так, Доултор. Ради вас самих.

— Несчастный случай произошел в новых разработках — Доултор сделал неопределенный жест. — Мы, Валкини, наслаждаемся работой на шахтах, а эта работа иногда не интеллигентная…

— Иногда!

Вместе с ее презрительным восклицанием последовал сильный рывок за цепочку на запястье, после чего раздался крик существа, прикрепленного за шею на другом конце цепочки. Его красный вельветовый костюм придавал его призрачно-пародийный вид на обезьяну. Его огромная куполообразная голова, была частично покрыта голубой вельветовой шапочкой с пером, нелепо выглядевшей на массивном черепе.

— Тихо, Соломон! — Ее сахарный голос стал твердым. — Приведите сюда ответственного инженера. Двойные бронзовые двери с лязгом открылись. Стражники хонши втолкнули в зал человека в серой тунике. От него исходил запах грязи и крови. Хонши подтолкнули его остриями копия, прошипев: «Хошоо! Хошоо!»

— Так это и есть несчастный специалист… Гляди на меня, мерзавец!

Инженер, чье загорелое лицо казалось серым от ужаса и отчаяния, поднял взгляд и облизнул растрескавшиеся губы. Одна рука его была сломана и безвольно висела. Он застонал.

— Пинчон, не так ли? — продолжала Графиня. — Главный инженер Пинчон? На моей шахте произошел еще один несчастный случай, Пинчон. Рабы мертвы, Пинчон, рабы, которых не дешево привозить из измерений. Потеряно много недель работы, Пинчон. И что ты скажешь мне, Пинчон, обо всем этом?

— Я… сожалею… Графиня.

— Сожалеешь. Понятно. И что дальше?

— Инструменты плохие, Графиня. Только Эринелды знают по-настоящему шахтерское дело. Рабы не желают…

— У тебя есть плети и стражники. Я слышала, что пласт, который ты разрабатывал, сделал поворот, а ты не заметил этого, повел разработку в песчанике и все кончилось обвалом. Инженер уронил голову.

— Я не хочу быть жестокой с тобой, Пинчон. Мои люди говорят, что я беспричинно жестока, но это не так. Я буду добра с тобой, Пинчон. — Она сделала знак ближайшему стражнику хонши. — Сейчас же убей его!

Короткий взмах меча, хлынула красная кровь.

Пинчон изогнулся в конвульсии и упал ничком. Стражники хонши в шлемах, с острых вершин которых свисали пучки человеческих волос с кожей, унесли тело и навели порядок. Женщина в белом не глядела на это. Она сидела, сжав кулаки, погрузившись в размышления Затем она обвела ледяным взглядом ждущих Валкини.

— Я графиня Пердита Франческа Каммачия ди Монтиверчи, — произнесла она с гордостью и высокомерием. — Здесь, в Ируниуме, любое мое желание является законом. Прилизанные, лоснящиеся головы поспешно кивнули.

— Я найду другого инженера. Но на сей раз это будет действительно инженер из измерения, где разбираются в подобных вещах, из Сликитера или, возможно, с Земли. С ним будут обращаться с уважением, потому что его работа важна для меня. Разумеется, он неизбежно кончит так же, как эта падаль, но этого следует ожидать от несовершенных орудий.

— Да, Графиня.

— Он не сразу увидит рабов в шахтах, и я не хочу, чтобы с ним обращались, как с рабом. Понятно?

— Да, Графиня.

Она встала и дернула серебряную цепочку. Соломон зашипел и поскакал за ней, как приученная собака.

— Отлично. Мои шахты должны продолжать выдавать драгоценности, необходимые для торговли в измерениях. Для этого нужен инженер, так что я найду его. — Она обвела всех сверкающим взглядом. — Я возьму с собой стражника и… Чернока. — А где лучше искать инженера, как не в шахте?

Глава 2

Когда вой сирен разорвал ночное небо над Хадсоном, Дж. Т. Уилки и не подумал испугаться, хотя его положение было весьма неудобным.

Наверху пожарные, врачи, спасательные команды уже мчатся сквозь холод канадской ночи к Олд Смоки, где пожар разбрасывает адские цветы. Наверху разыграется вся драма главной шахты.

Здесь же, внизу, Дж. Т. Уилки пытался выбраться из узкого трека, в котором застряла его голова, хватаясь руками за теплый металл рельс и заваленный углем пол. Угольная пыль и дым забивали глаза, уши, нос и рот, в голове звенели колокола. Облака пыли были подняты взрывной волной, этот взрыв и поставил Дж. Т. в нынешнее нелепое и опасное положение. Он знал, что бояться нет времени. Если он не вытащит голову, то вскоре будет мертв. Последним ужасным усилием, чуть не оторвав себе уши, он вырвался и ударился о противоположную стену.

Его окружала абсолютная темнота. Где-то кричал человек, но крики вскоре затихли.

Он чувствовал себя так, словно под веки насыпали гравий величиной с добрый орех. Он нащупал на поясе фонарик и заморгал, когда белый луч света прорезал окружающую темноту. Он прокашлялся и сплюнул черную слюну. И тут он почувствовал чье-то присутствие.

— Это вы, Дж. Т.?

От звука голоса с потолка штрека сорвались куски угля.

Уилки рванулся через поднявшуюся пыль.

— Полак? Это вы, Полак?

— Да.

Груда угля поднялась и осыпалась с вымазанного черным крепкого человека, выпуская его на свободу. Дж. Т. схватил толстую руку и помог ему выбраться.

— Я должен был угадать… — Он закашлялся, слезы текли у него по лицу, прорезая в угольной пыли светлые дорожки. — Одного взрыва на шахте мало, чтобы убить вас, Полак.

— Вы правы, черт побери! Кто-нибудь еще…

Уилки покачал головой в свете фонарика.

— Фрейда нет.

Полак отряхнулся, затем включил свой фонарик на каске.

Все главные лампы вдоль дороги погасли, когда рухнул потолок.

— Мы здесь отрезаны, Полак, — внес ясность Уилки. — Я думаю, взрывная волна обрушила десятую дорогу. Мы попали в зазор. — Проворчал он в яростном негодовании. — Это должно научить меня встретиться с…

— Вы всегда были слишком нетерпеливы, — прогромыхал Полак. — У вас нет настоящего шахтерского чутья. Ваши гражданские инженеры и расчудесные машины…

— Болтай, болтай, — огрызнулся Уилки, огляделся и тяжело опустился на неподвижную вагонетку. Все многочисленные механизмы теперь долго еще будут бездействовать. — Вини во всем шахтерскую технику. Если бы ты работал лопатой и кайлой, как ты рассказывал, этого бы не произошло, верно?

— Несчастные случаи бывали и в старые времена. Черт побери, Дж. Т., мы же находимся в аду!

— Но из него иногда выбираются. Далеко ли мы можем пройти назад?

Фонари тут же дали ответ. В двух направлениях показались через пыль стены. В третьем дорога была завалена до потолка обрушившимся углем. Когда пыль осела, фонари засверкали более жутко.

Полак прокашлялся и сплюнул.

— Мы должны попробовать конвейер.

— Бесполезно. Он погребен под этими кучами.

Они попались здесь, в этом маленьком помещении с разбитым оборудованием и неподвижными вагонетками. Полак проковылял в жутком свете к отвесной стене. Он поднял лом, согнутый под углом в сорок пять градусов, и ударим им в стену. Подождал, затем ударил снова. У Дж. Т. от контузии ужасно болела голова.

Наконец, Полак с отвращением отбросил лом.

— Ни малейшего писка…

— Нас найдут. Они прокопаются сюда… Меня только беспокоит воздух.

— Вы же инженер, если вообще чему-нибудь учились, — хмыкнул Полак.

— Я горный инженер, — запротестовал уязвленный Уилки. — Я могу доказать это. У меня есть диплом…

— Конечно. Кусок бумаги. Так взмахните же им и вызволите нас отсюда.

— А-а…

Прошел долгий период ожидания, в течении которого Полак время от времени стучал по стене. Каждый раз они прислушивались в ожидании ответного стука, и каждый раз ответом была лишь тишина.

Струйка воды, которую нашел Полак, только мучила их — она была такой крошечной, что не позволяла ни смыть пыль, ни утолить как следует жажду. Уилки начал думать, что вот сейчас он должен бы по-настоящему испугаться. Все дело в том, снова и снова повторял он себе, что мне вообще не было нужды спускаться сюда. В эту субботнюю ночь у него должна была состояться долгожданная встреча с Меджи, и все было уже организовано. Как бесполезный молодой горный инженер, готовый погнаться за любой девушкой, он чувствовал сильное увлечение Меджи. Она не походила на Шейлу, Тони или Мари. Он был здесь на хорошем счету, потому что Полак, грузный шахтер, встал на его сторону в глупых ссорах, когда он только что приехал в Хадсон — драки в баре из-за женщин здесь были неизбежны, — и Уилки решил провести последнюю проверку во время смены Полака. Затем они собирались хорошенько повеселиться в Хадсоне.

Но вместо этого…

Вместо этого он был здесь, попавший в ловушку после бедствия в главной шахте. То, чему его научили, достаточно красноречиво говорило, что этот прорыв был большим. Вероятно, погибло много людей. Они же оказались в маленьком забое, отрезанном от основных разработок.

— По-моему, наступило затишье, — пытаясь скрыть горечь, сказал Уилки.

— Вы говорили, что нас услышат и спасут, — грубо проговорил Полак. — Забудьте об этом, Дж. Т. Они сидели в темноте. Полак экономил батарейку фонаря на каске — каска Уилки была разбита во время обвала, — ведь он не протянет долго, если будет все время светить.

— Если бы я знал, что это случится, я бы никогда не приехал в Канаду, — немного погодя проворчал Полак. Но большую часть времени они сидели молча в темноте, иногда стуча по стенам в надежде услышать ответный сигнал. Воздух начал становиться спертым, и в этом не была виновата угольная пыль. Ее облака давно уже улеглись. Внезапно раздался какой-то звук, от которого по спине Уилки прошла дрожь.

— Потолок! — Он подпрыгнул и опустился на острый кусок угля, вскочил на ноги и сплюнул.

— Еще держится. — Полак прошел вперед и включил фонарь, осветивший его лицо. Почти вся пыль осела.

Внезапно кусок угля с шумом обрушился с потолка. а ним еще один. Оба мужчины отпрянули.

— Это они! — с внезапной горячностью закричал Полак.

— Но каким образом? — спросил Уилки.

Прежде чем они успели сказать что-либо еще, с оглушительным шумом обрушился целый пласт. Полетели уголь и камни, поднялась пыль. Возникло теплое желтое зарево, нехотя пробивающееся сквозь трещину в угольном пласте. Потрясенные, чуть не спятившие от радости, они прикрыли руками глаза от яркого света.

Стену угольного пласта перед ними расколола трещина.

Края ее ярко светились. Полетели осколки. Затем — Дж. Т. не поверил своим глазам — из трещины показался приземистый коричневый нагой человек с ярко-красной повязкой вокруг лысой головы. Он расчищал себе дорогу маленькой кайлой. Его лицо лоснилось от пота. Он выглядел испуганно, однако, все же продвигался вперед. Его глаза выкатились, когда он сфокусировал их на двух шахтерах.

— Кто вы, черт побери? — завопил Полак.

Приземистый человек что-то проскрипел на непонятном языке. Возвещенный новым потоком угля, в щель протиснулся еще один приземистый коричневый нагой человек. Они стояли, как близнецы, глядя на Уилки и Полака.

— Они прошли через забой! — сказал Уилки и повторил:

— Через забой! Но они же не могли. Вокруг толстый угольный пласт.

— Они не могли, мой мальчик, но прошли, — проворчал Полак.

Оба коричневых человека, стряхнув с себя угольную пыль, покрывшую их кожу, как татуировка, кивнули.

— Они… Они хотят повести нас туда.

Полак пригнулся вперед.

— Ну, конечно. Назад пути нет… А эти парни должны же откуда-то прийти.

— Но…

— У вас есть лучшая идея, Дж. Т.?

Дж. Т. Уилки сглотнул. Во рту был привкус угольной пыли и страха.

— К сожалению, нет.

С помощью проворных коричневых людей Полак и Дж. Т. протиснулись в трещину в угольном пласте и стали пробираться вперед, к источнику желтого света.

Дж. Т. Уилки никогда не приходилось забивать голову ничем другим, кроме как ухаживанием за девочками и изучением горного дела. Две эти страсти были чем-то близки для него. Он выглядел моложе своего возраста. Когда они достигли противоположного конца трещины, он взглянул на громадного Полака, прежде чем осмелился поглядеть, куда они попали, и увидел, что его товарищ принимает все это за естественный ход вещей. В чем Дж. Т. не был так уверен.

Они стояли в маленьком овальном помещении, совсем не похожем на те, что выдалбливают в угле шахтеры. Впереди виднелось открытое устье прохода, зазубренное, неправильной формы, откуда струился мягкий желтый свет, ничем не напоминающий яркое белое освещение шахтерских ламп.

— Ну… — сказал мне Полак.

— У меня мурашки ползают по спине, — признался Дж. Т.

— Если вы думаете, юный Дж. Т., что мы умерли и попали в ад, или что эти странные шахтеры… как вы их называете… тролли, то выкиньте это из головы. Вы прекрасно знаете, что в канадских шахтах работают люди любых национальностей.

— Да, знаю… — Ответ Дж. Т. прозвучал неожиданно гулко в странном помещении.

Поторапливаемые своими спасителями, они нырнули в туннель. Они шли в сильном потоке желтого света, отражающегося от сверкающего угля. Со всеми своими недавно приобретенными инженерными знаниями, Уилки еще не выработал в себе чувство направления и расстояния, какими интуитивно обладал Полак.

Уилки хотел лишь очутиться в кабине лифта с кнопкой:

«Скоростной подъем».

Воздух становился прохладнее.

— Мы вроде бы не поднимаемся, — пробормотал он.

— К тому же этот проклятый туннель достаточно велик для человека, — проворчал Полак и тут же ударился головой о выступающий край угольного пласта, после чего посыпались куски угля и ругательства.

Пройдя еще немного, они увидели целый отряд похожих на гномов коротышек, толпившихся в дальнем конце туннеля… Очевидно, их штрек открылся в этот короткий неровный туннель, приведший их к попавшим в ловушку шахтерам, а теперь они собирались вернуться на поверхность.

На полу и стенах за ними корежились тени Источником желтого света оказался луч, бьющий из рваной дыры в полу. Коротышки один за другим прыгали вниз в этот столб света.

Сглотнув, игриво подталкиваемый Полаком, Уилки последовал за ними.

Он неуклюже упал на глиняный пол. Что-то шевелилось на границе видимости. В пещере корчились тени. Чьи-то руки помогли Уилки подняться. Он сощурился от света, лившегося из огромного кристалла — теперь, вблизи, можно было заметить, что тот пульсирует, — и заморгал.

Он все еще не мог поверить в то, что видел. Позади сияющего кристалла открывалась широкая пещера со множеством колонн, как в кафедральном соборе. Коротышки собрались на свободном пространстве в ее начале. Омытая ярким светом, на Уилки сверху вниз загадочно, словно икона, глядела женщина в белом.

Уилки увидел тонкое белое платье, черные волосы, уложенные в высокую, усыпанную драгоценностями прическу, нежное белое лицо с розовыми губами, а также неизвестное обезьяноподобное существо, прыгающее и ухмыляющееся, прикованное серебряной цепочкой к ее запястью. Он увидел все это, но не мог поверить своим глазам.

— Я знаю тебя, Дж. Т. Уилки, — заговорила женщина сладким, как сироп, голосом, — но не знаю второго. Добро пожаловать, Дж. Т. Уилки. Я спасла тебя из обвалившейся шахты, и ты обязан мне жизнью.

И ЭТО — в угольной шахте?

ЭТО — глубоко под землей?

Нет, — Уилки содрогнулся, — нет, я просто ударился головой и вижу кошмары или галлюцинации, или… я умер.

Глава 3

— Я Графиня Пердита Францеска Камманчи ди Монтиверчи, — продолжала женщина. — Можешь звать меня просто Графиня. Она дернула цепочку. Обезьяна отскочила от Уилки. Ее большая лысая голова с нелепой вельветовой шапочкой… Уилки закрыл глаза.

— Ты не спишь, Дж. Т. Все это реально и происходит на самом деле. Теперь же идем, нас ждет путешествие. Внезапно раздался злобный мужской голос, говорящий на неизвестном Уилки языке, состоящем, казалось, из одних щелчков, шипения и хрюканья. Уилки открыл глаза. Говоривший мужчина был в синей рубашке и бриджах, из-за его широкого пояса торчало многочисленное оружие. Его смуглое лицо с загнутыми черными усами выглядело неприлично живым. Графиня огрызнулась каким-то резким ответом, и смуглый мужчина наполовину вытянул меч из ножен.

— А кто этот второй? — сладко спросила Графиня.

— Меня зовут Полак. — Громадный шахтер выдвинулся вперед. Он выглядел так, словно его лицо вот-вот взорвется.

— Ты тоже моешь составить нам компанию. А теперь поспешим.

Все сразу быстро пошли через пещеру. Сияющий кристалл парил в воздухе позади них без всякой, насколько мог видеть Уилки, опоры.

Уилки отпрянул от него. Черт побери, это не может быть реальностью!

— Это летающая тарелка, Дж. Т.! — подтолкнул его Полак.

— О, конечно… Это просто забавный сон.

— Я не уверен, что это сон, дьявол его забодай!

Дж. Т. Уилки и сам начал привыкать к безумной мысли, что это может быть не сон.

Они торопливо пошли вперед.

Пещера быстро закончилась гладкой глиняной стеной. Все остановились. Вокруг сгустилась атмосфера ожидания.

— Здесь нет никакого прохода, — пробормотал Полак.

— Дама, которая нашла дорогу в обвалившуюся угольную шахту, может найти и выход из пещеры, — кисло ответил Дж. Т. Если это реальность, значит, он должен привыкнуть к ней и не воспринимать происходящее, как сон.

— И что теперь, Графиня? — громко спросил он.

Женщина улыбнулась. Коротышки вздрогнули и отпрянули от них.

— Эринелды знают, когда копать и когда исчезать. Я вижу, в тебе развито чувство юмора, Дж. Т. Мне это нравится.

— Нужна техника, чтобы прокопаться сюда, — сказал Полак, с вызовом уставившись на женщину. Она поглядела на него в ответ.

— Мы идем… другим путем. — Она резко дернула за цепочку. — Соломон, проведи нас… через последний кристалл. Обезьяна двинулась вперед, что-то невнятно пробормотала и застыла на месте, словно ее внезапно разбил паралич. Дж. Т. Уилки прошиб пот, когда он взглянул туда, где секунду назад толпились коричневые коротышки — эринелды. Казалось, их толпа внезапно поредела.

— Самое трудное было найти Проход в земную шахту, — сказала Графиня. — Конечно, есть несколько в Западной и Восточной Германии, несколько в Венгрии, а также в ваших родных Штатах. Но эта часть вашего мира… — Она внезапно замолчала. Эринелд, стоявший в паре ярдов от Уилки, исчез.

Уилки с трудом перевел дыхание.

Другой эринелд занял его место и в ту же секунду, как его вторая нога коснулась земли, он также бесшумно, таинственно, невозможным образом исчез.

Только через секунду тихий хлопок воздуха, занявшего освободившееся место, подсказал, что кто-то здесь вообще был. Следующим исчез меченосец в синем.

— Ты следующий, Полак.

Графиня сделала знак, Полак двинулся вперед и исчез прямо на глазах ошеломленного Уилки.

— Я не верю… — пробормотал Уилки.

Он пошел к тому месту, где только что стоял шахтер, чувствуя головокружение, тошноту, чувствуя… чувствуя мягкое прикосновение травы, мокрой от росы, тепло летнего солнца на лице, и услышал, как что-то резко кричит человек в синем. Он стоял на травянистом склоне большой долины, увидел, как справа от него материализовался сверкающий драгоценный кристалл, и резко повернул голову.

И закричал.

Через секунду рядом с кристаллом материализовалась Графиня и маленькое существо, которое она назвала Соломоном. Человек в синем снова что-то закричал, сердито жестикулируя.

Уилки последовал туда, куда он указывал рукой. Край долины окаймляли крошечные точки, казавшиеся черными на фоне сияющего неба.

Графиня нахмурилась.

— Palachi, — сказала она. Соломон оскалился и запрыгал.

Его огромная лысая голова покрылась потом. Вид этих черных шариков на горизонте встревожил эринелдов. Они сбились в кучу и запищали своими высокими голосами.

— Мы должны поспешить через это измерение, — сказала Графиня, дергая за цепочку.

Соломон пошел вперед, за ним последовали другие. Кристалл, безжизненный и солнечном свете, плыл позади всех. Соломон принюхивался. Его крошечное морщинистое личико вертелось во все стороны Подстегивая Соломона словами, хотя и непонятными Уилки, но заставляющими его содрогаться, Графиня подгоняла беспомощного маленького человечка.

Наконец, пройдя сотню ярдов по долине, он остановился.

Снова начали исчезать эринелды.

В это время черные точки на склонах долины начали расти. Уилки понял, что они несутся вниз к исчезающей компании. Он не мог различить их формы, но исходящая от них угроза, казалось, подгоняла серию исчезновений. Уилки почувствовал внезапное изменение в почве под ногами и обнаружил, что пролетел около фута вниз и приземлился на голую скалу и щебенку. Вокруг него оскалились горы со сверкающими заснеженными вершинами, от которых протянулись длинные языки ледников. Уилки пробрал холод.

Они снова пошли, на этот раз прямиком к леднику. Никто ничего не говорил. Им приходилось перебраться через огромные валуны, скользить по льду и быть все время настороже. Наконец, Соломон остановился у подножия ледника.

— Как видишь, Дж. Т., я ввязалась в хлопотное дело, чтобы спасти тебя от неминуемой смерти, — сказала Графиня.

— Я очень благодарен, Графиня. Но, если считать все это реальностью, не можем ли мы убраться с этого холода. Я замерзаю.

Она засмеялась с жутким весельем.

— Это реальность, Дж. Т. Мы прокладываем путь через измерения в мой собственный мир Ируниум. Здесь мы должны отдохнуть и восстановить силы. Но сейчас… — Она резко дернула за цепочку, и Соломон вскрикнул. — Быстро проведи нас отсюда, карлик!

— Измерения? — повторил Дж. Т. Уилки.

На этот раз они пролетали измерения одно за другим, пока у Уилки не закружилась голова. Но он не закрыл глаза. Теперь он хотел видеть все, и окружающее напомнило ему калейдоскоп.

Когда все остановилось, вокруг расстилался залитый веселым солнцем ландшафт с совершено иной атмосферой, чем в первой долине, где усыпавшие склоны черные точки дышали смертельной угрозой. По сверкающему небу плыли высокие облачка. В воздухе носились сладкие запахи. Полак сделал глубокий вдох, пробежал взглядом по ручейку, музыкально звенящему неподалеку.

— Наконец-то я могу смыть с себя угольную пыль, — сказал он. — А то о шахтерах говорят, что они… гм… неряшливы.

Эринелды теперь расслабились, перекликаясь друг с другом. Человек в синем растянулся на траве, сделал длинный зевок и прикрыл глаза.

— Следующие Врата далеко, — кивнула Графиня. — Скоро здесь будут корабли.

— Корабли? — переспросил Уилки. — Врата? Измерения?

Она рассмеялась серебристым смехом, и Уилки подумал, то это очень привлекательная девушка.

— Скоро ты все поймешь, Дж. Т. Мои агенты на Земле были способны попасть прямо в Канаду из Нью-Йорка. Но я не могу провести тебя в Ируниум этой дорогой. Нам пришлось избрать кружной путь.

— Я полагаю, — сказал смышленый Дж. Т. Уилки, — это из-за того, что мы были завалены под землей? Ее пухлые розовые губы казались ярко-красными в солнечном свете.

— Не забудь это, Дж. Т. Ты был в шахте ловушке весьма близок к смерти. Спасатели бы не добрались до вас.

— Они бы попытались, — начал было возражать Уилки, но тут же замолчал.

Он поверил ей. Они прошли через измерения в это место, в это он поверил. Они оставили старую шахту с ее опасностями на Земле — в это он тоже поверил. Сейчас они находятся где-то совсем вне его родной планеты — он вынужден поверить и в это.

Теперь он верил всему.

Его хватила дрожь, он прижал руки к ушам и низко опустил голову, стараясь сдержать тошноту.

— Как ты знаешь, Дж. Т. Уилки, твоя шахта была глубоко под землей. Мы должны были пройти через те измерения, где почва более-менее совпадает с уровнем того штрека. Но теперь мы должны пройти в то измерение, где почва находится на том же уровне, что на Земле или в Ируниуме. Иначе в моей стране мы бы оказались глубоко под землей, — усмехнулась она.

— Это не смешно, — вяло сказал Уилки.

— Естественно, — голос Графини звучал раздраженно. — Я думала, у тебя есть чувство юмора, Дж. Т. Верил он всему этому — или нет?

— У меня есть Соломон, выбирающий относительно легкий маршрут, не считая неизбежного риска. Все эти измерения подобны Ируниуму, а значит, также и Земле. У меня есть обширная, неописуемо прекрасная карта измерений, из которых я полагаю свои маршруты. — Она снова хихикнула, что на этот раз заставило Уилки поднять голову. — Дэвид Маклин отдал бы за нее свою душу!

— Кто?

— Так что тебе ничего не нужно бояться в ненатуральных измерениях — землетрясений, морей лавы, искажения чувства времени и тому подобного. Смотри — а вон корабли! Когда Уилки поднялся на ноги, сзади подошел Полак. С него ручьями текла вода. Он был обнажен до пояса. С мясистым лицом, огромными мускулами, черными волосами, сверкающими от воды, широкими губами и прямыми чертами лица, он походил на человека действия, который не задумывается о завтрашнем дне.

— Умойся, парень! — прогремел он. — Вода сделает из тебя человека.

— Взгляни туда, Полак, — сказал Уилки, показывая рукой.

Корабли скользили по воздуху, как челноки. Они приближались устойчиво, неуклонно. Уилки не видел ни крыльев, ни пропеллеров, ни парусов, ни реактивных струй. Они плыли в пятидесяти футах над землей, повторяя все ее изгибы.

— Никогда не видел такие самолеты, — сказал Полак, яростно приглаживая свои волосы.

— Это не самолеты, — начал понимать Дж. Т. Уилки. — Это… — Но он замолчал. Он не знал, что это такое.

— Корабли, — сказала Графиня.

Каждый корпус был около двухсот футов длиной, пропорциональной ей ширины, с высокими палубами. Кораблей было восемь, ярко окрашенных, с многочисленными развевающимися флагами и лентами.

Уилки с трудом оторвался от этого чарующего зрелища и, вспомнив замечание Полака, прошел к ручью, где разделся и плюхнулся в воду, яростно смывая с себя грязь, и только жалея о горячей воде и мыле. Затем он натянул свою грязную одежду и вернулся к остальным. Ведущий корабль, по прежнему оставаясь на высоте пятисот футов, спускал на веревке плетеную корзину.

Эринелдов стали перевозить наверх по двое. Полака подняли наверх одного, а Уилки поехал с человеком в синем, чье свирепое лицо казалось странно живым. Они быстро достигли отверстия в днище и корзина поднялась на борт корабля. Дж. Т. Уилки вышел из нее на главную палубу.

Ожидая плавное покачивание, он удивился неожиданной устойчивости палубы. Что бы ни поддерживало корабль в воздухе, он явно не нуждался в воздушных течениях или резервуарах с легким газом.

Люди на палубах собрались поглядеть на прибывших. Одетые в неестественно пестрых одежды с кожаными перевязями для оружия, в яркие, открывающие шею рубашки, они казались радостной толпой с открытыми смеющимися лицами, пушистыми усами, подстриженными бородами, с жизнелюбивым духом, что дало Уилки чувство удовлетворения и комфорта. Когда прибыла Графиня, они заахали и заохали. Не глядя на радостные глаза и смеющиеся лица экипажа, Графиня величественно прошла в кормовую надстройку. Перила украшали множество больших фонарей. Любое сравнение с парусным кораблем сразу же исчезало из-за отсутствием мачт и парусов.

Человек в синем остался присматривать за Уилки. Злоба в этом человеке сбивала Уилки с толку.

Но здесь все было крепким и прочным, что придавало Уилки уверенность. Что бы ни поддерживало корабли, у их экипажей явно не было проблем с весом и грузоподъемностью. Графиня остановилась у подножия ступенек — не лестницы, а именно ступенек, — поднимающихся над левым бортом.

— Мне нужно отдохнуть и освежиться, прежде чем мы достигнем места назначения. Чернок позаботится о вас. В ответ на растерянное выражение Уилки, по ее лицу промелькнуло раздражение, затем Графиня бросила пару предложений человеку в синем. Он кивнул. Графиня грациозно поднялась по ступенькам, по пятам за ней ковылял прикованный к цепочке Соломон.

Человек в синем что-то крикнул одному из эринелдов, который тут же принес перетянутый ремнями тюк. Развязав тюк, человек с синем достал деревянный ларец с медными застежками. Из ларца он вынул ленту, усыпанную, на взгляд Уилки, драгоценными камнями, и сунул ее в руки молодому инженеру. Уилки принялся разглядывать ленту. Оскалившись, человек в синем выхватил ее, обернул вокруг головы Уилки и закрепил концы над ушами. Драгоценности затерялись в волосах.

— Ну, ради самого Черного Наспурга, ты хочешь вина или воды?

От изумления Уилки потерял дар речи. Каким-то образом лента с драгоценностями перевела то, что сказал человек в синем. Наконец-то они могли разговаривать! А когда до Уилки донеслись другие голоса, он понял, о чем говорит экипаж, о чем щебечут эринелды. Он мог общаться с этими людьми.

— Я… — запинаясь, начал он, — я думаю, вина.

Значит, человек в синем и есть Чернок.

— И запомни, шахтер, — продолжал тот, — мы вызвали эти корабли, чтобы они перевезли нас, но мы не хотим, чтобы они узнали, что мы приходим из измерений. Ты понял? Даже не упоминай об этом морякам.

— Конечно…

— Эй, Дж. Т., — воскликнул Полак, — Ты понимаешь, о чем он лопочет?

— Да, Полак. Только не спрашивай меня, как. А вот и вино несут.

— Отлично, мой мальчик!

Из внутренней двери вышла девушка, балансируя серебряным подносом, на котором стояла запотевшая бутылка и три бокала. Смуглый Чернок одобрительно кивнул, взял бутылку и начал разливать.

Уилки глядел на девушку.

Молодая, с розовым свежим личиком, она казалась здоровой и чистой — и не особенно интеллигентной. Ее одежда была ого же покроя, что носил экипаж корабля: короткая юбка, красная кофточка с кожаной оторочкой и платок поверх желтых волос.

Принимая бокал, Полак облизнул губы и произнес тост.

— Давайте, — сказал он, — за Графиню.

— За Графиню, — отозвался Уилки.

Прежде чем Чернок успел ответить, раздался громкий крик.

— Корабли! — кричал кто-то. — Корабли! Это проклятый Корфоран!

Мгновенно на борту корабля воцарился ад кромешный. Чернок отшвырнул бокал и выхватил меч. Его лицо побледнело.

— Мы в опасности! — прокричал он. — Графиня будет недовольна!

Глава 4

Все высыпали на палубу.

Экипаж был явно захвачен врасплох, однако, через несколько секунд Уилки увидел, что все заняли свои места, и понял, что здесь царит жесткая дисциплина. Часть людей подскочила к ряду баллист и начала натягивать веревки. Другие носили к ним охапки тяжелых дротиков. Третьи насыпали в корзины песок и очищали палубу от связок веревок и деревянных предметов. Корабль готовился к военным действиям.

— На-ка, выкуси! — сказал Уилки, но не вслух, а про себя.

Взглянув за борт, Уилки увидел за полосой зелено-коричневой земли, ясно и с пугающими подробностями, десять парящих кораблей. Их отряд несся наперерез кораблям, на одном из которых находился Уилки.

Кто-то шумно вздохнул рядом. Повернувшись, Уилки увидел Полака, стоящего в смешной сальной шапке на голове и с огромным мечом в руке.

— Ради всех святых, я собираюсь повеселиться, — проревел Полак. — Я не помню хорошей драки с той ночки, когда мы отлупили этих сталелитейщиков из-за их баб в баре Клэнси! Уилки вспомнил ту ночь и содрогнулся.

— Мне тоже нравится хорошая драка, Полак. Но послушай, дружище, все это происходит на самом деле! Как ты собираешься драться? С мечом или, по крайней мере, катапультой? Чернок расхохотался дьявольским смехом, его злобное лицо оживилось.

— Это не катапульты, шахтер, это баллисты! Даже тот, кто совершенно не разбирается в артиллерии, может понять это. Слова, доходящие до Уилки, были совершенно понятны ему, хотя он не знал языка, на котором они произносились.

— А, да, — сердито ответил он, стараясь разгорячить себя перед боем. — Я больше привык к… э-э… коктейлю Молотова.

— Вот как? — спросил Чернок, по-волчьи уставившись за борт. — И как он на вкус?

— Потрясающе! — с удовлетворенным сарказмом протянул Уилки.

— О чем, черт побери, он лопочет? — спросил Полак. — Когда начнется битва? Мне не очень-то хочется прыгать через пропасть, чтобы достать тех парней.

Каждый раз, когда Уилки выезжал с Полаком в город, их похождения заканчивались дракой. Дж. Т. часть вздыхал о том, что плохая компания расшатывает его моральные устои и зубы. Он часто вспоминал слова старушки-матери: «Ну, сынок, бери пример с отца и постарайся найти себе хорошую торговлю». Дж. Т. Уилки всегда знал, что хотел найти. В ярком солнечном свете два отряда кораблей постепенно сближались. Теперь было ясно, что враг — проклятый Корфоран — неминуемо встретится с ними. Причем преимущество — согласно всему, что знал Уилки — будет за ним.

— Они не могли бы выжать из этой лоханки побольше скорости? — спросил он.

Чернок бросил ответ через плечо, не отрывая взгляда от линии вражеских кораблей, пестревших флагами.

— Я и забыл, что ты ничего не знаешь об измерении Дуросторум. Тайна силы, дающей энергию кораблям Дуросторума, известна немногим, но все знают, что корабли должны летать на высоте пятисот футов над землей со скоростью двадцать миль в час. Не больше и не меньше. Это непреложный закон науки.

— Выходит, мы не можем подняться над врагом и закидать их камнями?

— Нет. Поэтому мы поднимаем башню. — Чернок махнул рукой на центр корабля.

Там, с помощью веревок, шкивов и блоков, поднимали деревянную решетчатую башню. На ее вершине была платформа со стенами, в полу платформы виднелись два больших отверстия.

— С нее стреляют лучники, — хмуро объяснил Чернок. — И швыряют камнями. Но враг делает то же самое. Полак, глядя вперед, уловил его мысль.

— Очаровательно, — проворчал он.

Уилки увидел, что на вражеских кораблях тоже подняли башни, и на их платформах толпятся воины. Еще он увидел, как на платформы поднимают корзины с камнями для пополнения боеприпасов, и нервно сглотнул.

— Возможно, — сказал он в деланошутливой манере, — будет неплохо, если я найду себе шлем? — Полак взглянул на него. — Или кольчугу?

Полак хрюкнул.

— Ну, тогда, Полак, дай мне на время свою шахтерскую каску, раз ты нацепил эту штуку…

Его прервал резкий, необычайно громкий звук. Уилки подпрыгнул от неожиданности. Из толстой деревянной обшивки перед ним показался наконечник дротика баллисты, оскалившийся из желтого расщепленного дерева черным металлом.

— Что это? — пробормотал он.

— Они начали стрелять! — выкрикнул Чернок.

Воздух наполнился стрелами. Люди кричали и умирали, когда летящие куски железа попадали в цель. Во все стороны разлетались щепки. Перекрывая шум, прогремели команды, приводя корабль в готовность.

Затем баллисты тванкнули ответным залпом, посылая стрелы во вражеские корабли.

Уилки закричал и заплясал от радости.

— Попали! Им это не понравилось.

— Сейчас будет ответный залп!

В этот напряженный момент к ним подбежал эринелд. Коричневое лицо коротышки, казалось, окоченело от страха.

— Графиня сказала, что вы должны немедленно покинуть палубу. Немедленно! — заверещал он. — Вы слышите? Быстрее!

— Клянусь всеми чертями! — проревел Полак. — Сейчас?

Когда вот-вот начнется бой?

— О, Черный Наспурго! — выдохнул Чернок. — Мы должны идти, но… битва… корабли…

— А знаете, — дипломатично вмешался Дж. Т. Уилки, когда раздался второй оглушительный залп, — это неплохая идея — уйти под крышу.

Следом за эринелдом они поднялись на верхнюю палубу и вошли в помещение. Графиня была в ярости.

— Вы неописуемые идиоты! Невыносимые кретины! — Она прижала руку к груди, стиснув кулак. — Разве для того я провела тебя, Уилки, весь этот путь от неизбежной смерти под землей, чтобы тебя убили в глупой стычке на кораблях Дуросторума? Имбецил!

— Ну, Графиня, — слабо пробормотал Дж. Т. — Успокойтесь!

— Это же Корфоран, Графиня! — вмешался смуглолицый Чернок. — Мы должны…

— Вы должны исполнять то, что я прикажу! Я знаю, что ты из Дуросторума, Чернок, хотя и не из корабелов… Но не забывай, что ты принят в число моих завоевателей, один из их высших офицеров! Если ты забудешь это… — Она не закончила и очень сладко улыбнулась.

Чернок потерял весь свой бойкий вид, всю свою жажду битвы. Его смуглое лицо посерело.

— Да, Графиня, — пробормотал он. — Я не забуду.

— Соломон может избавить нас от этого. Мы обнаружили проход, который приведет нас в Миксотик. Это неприятное место, но мы можем пройти через него и встать на путь к Ируниуму. Ах, и когда я только вернусь в свое любимое измерение?!..

— Да, Графиня, — кивнул совершенно испуганный Чернок.

— Минутку! — рявкнул Полак, ведя односторонний разговор. — Значит, мы убежим от битвы? Оставим здесь этих парней сражаться? Их превосходят численностью, знаете ли, десять на восемь, и…

Остановившись, Графиня повернулась к нему, ее груди туго натягивали белую материю платья. Она оценивающе взглянула на громадного шахтера.

— Можешь поступать как хочешь, Полак. Но Соломон единственный Проводник на сотни и тысячи миль по всему Дуросторуму, насколько я знаю. А я-то знаю! Если ты останешься здесь, то навсегда. Мне нужен Дж. Т., а не ты.

— Ну раз так, — встревоженно проговорил Уилки, — идем, Полак. Это не твоя драка. Нам лучше держаться Графини.

— Я не люблю убегать от драки, но…

— Значит, решено. — Графиня пошла в каюту, таща за собой Соломона. — Если хочешь в дальнейшем работать на меня, Полак, то запомни, что я здесь хозяйка. Полаку оставалось лишь почесать себе голову. В каюте толпились эринелды, их писклявые голоса смолкли, когда вошла Графиня. Чернок, Полак и Уилки присоединились к ним. Соломон застыл и прямо на их глазах совершено отрешился от страхов внешнего мира.

— Проделай все без сучка, без задоринки и не забудь, что корабль все время движется, — бросила ему Графиня. Соломон кивнул гротескной лысой головой, затем глаза его затуманились, а тело напряглось. Эринелды начали исчезать.

Они исчезали быстро. Пот градом катил по громадной лысой голове. Исчез Полак, за ним последовал Чернок, а затем Уилки внезапно оказался в аду.

Он изо всех сил цеплялся за бревно, точащее из стены какой-то постройки, обрывая немеющими пальцами кору, а под ним плотной массой неслись какие-то животные. Уилки всем телом чувствовал каждый бешеный удар бивней и рогов в бревенчатую стену.

— В какой аду мы очутились?! — проревел цепляющийся возле него Полак.

Графиня, стоя на бревне, что-то угрожающе кричала. Несколько эринелдов поддерживали ее. Визжащий Соломон висел на цепочке, прикрепленной к ее запястью. Один эринелд соскользнул с бревна и был тут же растоптан животными в кровавую лепешку.

Бревно резко накренилось. Теперь Уилки хорошо видел маленькие бешеные глазки чудовищ внизу. Он сумел подтянуться повыше и избежать их бивней и острых белых клыков. Они неслись по невидимой земле, вздымая копытами тучи пыли. Из открытой двери строения доносились звуки, похожие на обычный городской шум.

Все цеплялись за бревно. Даже Дж. Т. понимал, что пути назад нет. Если Соломон вернет их обратно через проход, они окажутся в воздухе, на пятисотфутовой высоте, без всяких парашютов.

Все это, угрюмо решил Дж. Т., случилось по чьей-то оплошности.

Часть торчащего из стены бревна была отломана, как спичка. Крыши не было. Спасая свою жизнь, Чернок, как и все, цеплялся за бревно и помогал эринелдам поддерживать Графиню. Наконец, Соломона втянули на бревно, и он вцепился в него, как настоящая обезьяна. Они продолжали висеть. Через два час агонизирующего ожидания серых спин внизу сало меньше, они поредели и, наконец, исчезли совсем.

— Ух! — громыхающе выдохнул Полак.

Можешь сказать это еще раз, — неразборчиво пробормотал Дж. Т.

Глава 5

Хотя Дж. Т. Уилки уже давно решил считать все происходящее с ним реальностью, он испустил долгий вздох облегчения, когда вертолеты пошли на снижение. Они покинули негостеприимный Миксотик и прошли через три еще более странных и ужасных измерения, прежде чем попали на травянистую равнину, где их ожидали современные итальянские вертолеты. После короткого перелета на юг они приземлились в мире Ируниума, в области, которая, если Полак рассчитал правильно, соответствовала острову Манхэттен в их одном измерении.

— Да, Дж. Т., — подтвердила Графиня, устремляясь вперед с семенящим сбоку Соломоном, — справа от тебя лежит Нью-Йорк. Но ты не сможешь попасть туда, даже если будешь пытаться всю жизнь. Для этого ты должен быть Проводником или обладать Порвоном Врат Жизни… — Она резко оборвала себя, когда Чернок коснулся ее, и коротко рассмеялась. — Я знаю, Чернок, что Порвонов боятся больше, чем самых ужасных мучителей человечества, но их здесь сейчас нет. Выше нос! Чернок что-то пробормотал в ответ. Ему явно не нравилась тема разговора.

Они шли вдоль длинной стены, окрашенной солнцем в нежный розовый цвет. Точно так же были окрашены видные из-за нее башни, минареты и шпили. Центральная часть города была окружена валами. Уилки чувствовал, как его все сильнее охватывает усталость. Ему была обещана ванна, еда и постель, но он хотел все это немедленно. Позже, очень неопределенно сказали ему, он приступит к главному занятию… Маленький город, окруженный стенами, скучился на травянистой равнине. Мимо текла река, бесшумно, не считая случайного плеска. На ней не было видно никаких судов. Тишина внутри стен показалась Уилки странной и неуместной. Он ожидал увидеть широкие скверы и террасы с колоннами, светлые авеню и веселую, развлекающуюся публику. Вместо этого все было тихо и угрюмо.

— Тебе покажут квартиру, Дж. Т. Полак может жить с тобой. Он тоже будет полезен мне. — Графиня улыбнулась. К ней подкатил маленький электромобиль. Она грациозно скользнула в него без всяких признаков утомления. Соломон положил свою громадную голову ей на колени и тут же заснул. — Я распоряжусь дать все, что вам понадобится. Помимо прочего, придут отборные девушки, из которых вы можете выбрать себе любых по вкусу. Но помните, вы оба принадлежите мне — ваша жизнь, ваше дальнейшее существование — все! А теперь доброй ночи. И электромобиль, загудев, укатил прочь.

— Девушки? — восхищенно спросил Уилки.

— Я уловил это, — с сомнением проворчал Полак и, нахмурившись, уставился на безмолвный город.

— Да, но, Полак… Она сказала: девушки!

Полак разразился грубым хохотом.

— Видишь ли, мальчик, мне не хотелось бы признаваться в этом именно тебе, но после того, что мы перенесли… я не очень уверен… ну, что я…

— Да, — удрученно сказал Уилки. — Я тоже.

Посмеявшись, снимая тем самым усталость и напряжение, они побрели за Черноком. Он ввел их в здание и повел через большие мрачные комнаты того, что казалось дворцом, хотя Уилки был слишком усталым, чтобы интересоваться этим, пока не достигли нескольких комнат с видом на реку. Там Чернок показал им, где что лежит, и ушел.

— Ты теперь важный человек в Ируниуме, Дж. Т., — сказал он перед уходом. — Только запомни вот что. Слово Графини является здесь непререкаемым законом. Это самое важное, что следует помнить. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — зевая, ответил Уилки и тут же воскликнул:

— Эй! А как насчет девушек? Но дверь уже закрылась за Черноком.

— Эта штука, которая у тебя на голове, Дж. Т., полезна, черт побери, — сказал Полак. — Напомни утром, чтобы я попробовал достать такую же.

— О'кей, Полак. Она очень полезная.

Они помылись в теплой ароматной воде, съели ужин, состоящий из фруктов, бутербродов и крепкого, обжигающего пищевод вина.

Затем Уилки пробормотал с закрывающимися глазами:

— Даже если сюда войдет Фоллис Бергерс, я повернусь на другой бок и буду продолжать спать. Спокойной ночи, Полак.

— Ну, Дж. Т., теперь мы в Ируниуме, — отозвался Полак, плюхаясь на соседнюю кровать. — Только хотел бы я знать, зачем ты понадобился Графине, парень? А?

Но Дж. Т. Уилки не стал размышлять над этим, а тут же провалился в сон, открыв рот и разбросав руки. На следующее утро, помывшись в сияющей белизной современной ванной и, обслуживаемые молчаливым слугой в серой тунике, позавтракав белым хлебом, золотистым маслом, яйцами с ветчиной, тостами с мармеладом и кофе, одетые в новые одежды, в сопровождении Чернока, они спустились в комнату для совещаний.

Чернок был теперь в шляпе с алым пером, которая очень шла ему.

В залах они миновали других людей, но никто не носил шляпу с алым пером. Носили, в основном, алые платки, повязанные вокруг голов, а в ушах покачивались золотые колокольчики.

— Завоеватели Графини, — пояснил Чернок, — капитаном которых я имею честь быть.

— Рад за вас, Чернок, — ответил Дж. Т Уилки.

— Когда же я получу этого переводчика? — побормотал Полак. Уилки спросил об этом у Чернока.

— Ну, — с сомнением ответил тот, — этого я не знаю.

Графиня не давала приказа…

Полак то и дело дергал за тугой воротничок своей новой серой рубашки. После пробуждения им пришлось одеть новую одежду, потому что старая, грязная и изорванная, была унесена. Теперь на них были серые рубашки и штаны, и высокие двуцветные башмаки. Нижнее нейлоновое белье имело хорошо известную наклейку US и было удобным.

— Мы поговорим о переводчике, когда встретимся с Графиней, Полак, — сказал Уилки.

Они шли по залам, коридорам и длинным лестницам, где было много людей, одетых в разноцветные рубашки и двуцветные башмаки, и Уилки не упустил заметить тяжелые ремни с пистолетами у них на талиях.

Также они миновали множество мужчин и женщин в серых рубашках или юбках. Эти люди не носили пистолетов. Вместо башмаков на них были сандалии. Они вели себя спокойно и, когда проходил Чернок, уступали ему дорогу. Комната для совещаний, куда привел их Чернок, была оборудована электроникой не хуже штаб-квартиры богатой корпорации. Они сели в удобные кресла, указанные подтянутым седым человеком в современном деловом костюме. Длинный стол так сверкал полировкой, что Уилки отвел глаза. На стенах горели электронные диаграммы, на дальнем конце стола стоял телефонный комплекс и телетайп. Возле телетайпа тикал, как предположил Уилки, биржевой информаторий.

— О, тень Томаса Альвы Эдисона! — пораженно прошептал Уилки.

Находящиеся в комнате люди в разноцветных рубашках и с оружейными ремнями поднялись, когда открылась дальняя дверь и вошла Графиня. Как и прежде, она сверкала драгоценностями, а возле нее ковылял Соломон.

— Можете сесть, — сказала Графиня после того, как сама села во главе стола.

Аккуратный Дж. Т. Уилки не упустил заметить беспокойство собравшихся людей, их вспотевшие лбы, нервное приглаживание усов. Графиня безмятежно оглядывала их.

— Джентльмены, это Дж. Т. Уилки, наш новый Главный Горный Инженер. — Она сделала жест. — Второй тоже будет полезен. Его зовут Полак. Он друг Дж. Т.

— Да, Графиня, — вздохом пронеслось по комнате.

— Дж. Т., это представители Валкини, они из этого измерения и повинуются мне. Ваши обязанности будут простыми и определенными. Вы будете управлять моими шахтами и, в особенности, составите программу предотвращения несчастных случаев, а также станете вести изыскания для новых раскопок.

— Минутку…

— А как насчет моего транслятора, Дж. Т.?

— Погоди, Полак. Они хотят, чтобы я управлял их шахтами.

— Что? — хихикнул Полак.

Графиня, чье лицо на секунду выразило неописуемый гнев на вмешательство Полака, смягчилась. Валкини раболепствовали.

— Брэк… Найдите Полаку ленту переводчика!

Сухой человек в деловом костюме поднялся с места и вышел, но тут же вернулся с лентой для Полака.

— Эти ленты являются последней моделью и имеют большие усовершенствования по сравнению с прежними запонками, — продолжала Графиня. — Мы достали их в Алтинуме. Что касается руды, Полак — мои шахты добывают драгоценности! Пока она говорила, ее лицо меняло выражение, фиолетовые глаза расширились, мягкие пухлые губы приоткрылись с видом возбужденного удовольствия.

— Драгоценности, — прошептала она. — В Ируниуме мои шахты добывают самые чудесные драгоценности во всех измерениях!

— Я… гм… более привычен к углю, — честно начал Дж.

Т. Уилки.

— Уголь, железо, алмазы, опалы — какая разница для инженера? Когда я открыла, что ваша шахта ближе всего к Вратам, я проверила всех тамошних инженеров. Вы оказались одним из самых подходящих, Дж. Т.

— Вы хотите сказать, что в ы брали меня? — воскликнул Дж. Т.

— Конечно. — Голос Графини стал жестче. — Видите ли, ж.

Т., до сих пор работа у меня шла неудовлетворительно. Мы принимаем недовольных правительствами в других измерениях, беглецов, преступников всех сортов. Мы также нанимаем рабочих по договору — эринелды лучшие шахтеры, — и очень мало используем технику. Вы должны изменить все это.

— Но я связан контрактом…

— Любые ваши контракты на Земле стали недействительными после вашей смерти. Поймите меня правильно, Дж. Т., вы теперь мертвы для всех, кроме меня. Вы обязаны мне жизнью. Я предлагаю вам счастливый случай, такой, о котором немногие молодые люди осмеливаются хотя бы мечтать. Здесь вы будете иметь все! Деньги — сколько хотите. Власть — вы получаете ее в качестве моего Главного Инженера. Удовольствия — ночами здесь проводятся празднества и вечеринки, и сколько угодно любви… у нас прекрасный амфитеатр… здесь есть река… Да, Дж. Т., то, что я предлагаю вам, вряд ли вы могли бы получить на Земле!

Толстый Валкини с потным лицом и трясущимися руками кивнул и осмелился сказать:

— Вы можете представить себе все развлечения Римской Империи вашего измерения, арабские ночи, Забытый Город, Голливуд и самые знаменитые рестораны… Еще тысячи других удовольствий, и все это здесь, в одном месте.

— А также добавьте, мой дорогой Отторино, что это не составит и сотой доли тех гедонистских наслаждений, которые возможны в моем измерении!

— Это же очевидно, Графиня! — поспешно согласился толстяк.

Лицо Полака расслабилось, его глаза перестали быть сердитыми.

— Это звучит неплохо, Дж. Т., — прошептал он. — Ты обязан отрезать свой кусок от этого пирога!

— Дж. Т.! — Голос Графини прервал громыхающий шепот Полака. — Слуги мои далеки от совершенства и им не следует доверять. Даже мои возлюбленные Валкини знают, что шахтеры, которых мы наняли, ненавидят нас вопреки тому, что мы сделали для них. Так что вы должны помочь мне сделать мои шахты более продуктивными.

Дж. Т. Уилки, со всей своей юной горячностью, почувствовал, что подхвачен бурным течением событий. Хочет ли он стать Главным Инженером этой загадочной женщины?

— Меня здесь главным образом интересуют алмазы, — продолжала Графиня. — Однако, я еще не управляю всем Ируниумом, но буду, буду! Причуда здешней геологической эволюции дала в результате фантастические алмазные трубы, которые проходят почто горизонтально…

— Да ну! — воскликнул Уилки. — Это звучит немыслимо!

— Это так, мой юный инженер! Мы работаем здесь долгое время, и работа идет… из рук вон плохо. Я чувствую, что здесь надо привлечь технику. Для этого вы и здесь.

— А… да…

— Вы также должны следить за выполнением программы предотвращения несчастных случаев. Кроме того, мы знаем в пустыне месторождения опалов и других драгоценных камней. Вся эта работа очень ценна, Дж. Т. Это благородная работа! Она приносит мне — нам — богатство и власть, выходящие за пределы воображения простых смертных.

Она хихикнула, ее щеки порозовели. Этой женщине были явно нужны не столько сами драгоценности, сколько власть, которую они приносят ей.

— Отторино, — Графиня перешла на более твердый и повелительный тон, — поскольку вы так заинтересовались нашим новым Главным Инженером, то можете показать ему мой Город Алмазов. Но, хорошенько заметьте это, не водите его пока что в шахты. Вы поняли, Отторино?

Толстяк поспешно закивал.

— Я понял, Графиня.

Графиня поднялась, и все торопливо соскочили с мест.

Она вышла из комнаты, сопровождаемая Соломоном. Этим и завершилась процедура найма Дж. Т. Уилки на службу.

Снаружи, на залитых солнцем широких мраморных ступенях, Чернок извинился и ушел к завоевателям Графини. Однако, Уилки не стал его спрашивать, что это за завоеватели. Отторино, пыхтя от тяжести собственного веса, повел их по главной улице к центральной площади. Архитектура смутно напомнила Уилки хаотические нагромождения строений Египта и Ассирии, с их тяжелыми колоннами и капителями, с их сверкающими красками и позолоченным орнаментом. Там было множество статуй немыслимых химер, и не меньше статуй, которым Уилки вообще не мог дать названия.

Вдоль тротуара тянулось длинное низкое здание с плоской крышей, о котором их проводник Отторино сделал первое замечание.

— Это Академия Науки Прохождения и Врат…

— Чего?

Освобожденный от подавляющего влияния власти Графини, Отторино обрел начальственный тон и надменные манеры. Уилки заподозрил, что он большой человек среди Валкини в Совете Графини.

— Соломон, маленький обезьян, является Проводником. Он обладает силой переносить предметы и людей через измерения. Многие люди имеют эту силу в спящем виде, не подозревая о ней. В Академии Врат Графиня тренирует Проводников, развивая их природный талант. Мы занимаемся торговлей между измерениями.

Полак присвистнул.

— И мы попадем здесь в золотую шахту, мой мальчик…

— В алмазную, так, кажется, сказала Графиня.

— А это больница, — продолжал Отторино, ведя их мимо высокого белого здания, сверкающего многочисленными окнами.

— Выходит, у вас много больных?

Отторино всплеснул пухлыми руками.

— Нет, но Графиня заботится обо всем. Любая цивилизация должна иметь современную больницу — так что мы построили это большое чудесное здание. — Он замолчал, поднес руку по рту и быстро огляделся.

— Не беспокойтесь об этом, — милостиво сказал Полак. — ома у нас есть с этим кое-какие проблемы. Там тратят миллионы на постройку больниц, чтобы лечить людей, которые не обращаются туда, поскольку не могут оплатить это лечение, и еще больше гробят свое здоровье, пытаясь заработать эти деньги.

— Если ты принесешь политику в этот мир мечты, который мы нашли, Полак, — с жаром воскликнул Дж. Т. Уилки, — я… я знать тебя не знаю.

— Ха! — фыркнул, усмехнувшись, шахтер. — Тоже мне, мир мечты!

В больнице они увидели стерильно чистые палаты с сиделками, врачей с готовым оборудованием, и всего лишь одного старого Валкини, страдающего от варикоза вен.

— Впечатляющее местечко, — сказал Уилки. — Оно будет полезно в случае эпидемии или войны.

Пока он говорил, открылась задняя дверь и вошли два существа. При виде их Уилки подпрыгнул и кинулся к ближайшей двери, но та оказалась запертой. Тогда он вскочил на кровать и приготовился защищаться. Полак не отставал от него.

— В чем дело — крикнул Отторино.

Уилки не мог выдавить ни слова.

— В-в них! — пробормотал Полак с посеревшим лицом.

Отторино повернулся в недоумении.

— Хонши? Вы что, еще не встречали их?

Оба землянина кивнули.

— Это верные солдаты Графини. Они из другого измерения.

Теперь же, пожалуйста, слезьте с кровати. Хонши зашипел. Уилки показалось, что он смеется. Этот звук был неуместен в стерильной палате. Уилки уставился на хонши.

Он увидел широкое жабье лицо, обвисшие щеки, серо-желтые, с проблесками голубизны вокруг скул, короткие сильные ноги, красный металл панциря и высокий конический шлем с куском скальпа и волос на верхушке. Он увидел все это, почувствовал свирепость в приземистой — пять футов шесть дюймов — фигуре и сглотнул. Надеюсь, подумал он, мне не придется иметь дело с хонши или с их короткими мечами в форме листа.

Уилки и Полак нехотя слезли с кровати.

Дверь снова открылась и двое мужчин в серых рубашках внесли человека, обнаженного до пояса, мотающего черноволосой головой. Его нагая спина была покрыта кровью, и казалось, на ней не осталось кожи.

Стражник хонши указал на кровать, и двое в серых рубашках осторожно положили туда потерявшего сознание человека.

— Что?.. — начал было Уилки.

— Несчастный случай в шахте, — быстро прервал его Отторино. — На бедного парня рухнула алмазная кровля. Видите, как разодрана его спина. Но оставим его.

— Он выглядит, — начал Уилки, но Полак не дал ему договорить.

— Его спина выглядит так, будто исхлестана плетью.

— Хорошее описание, Полак, — серьезно кивнул Отторино.

— Теперь вы видите, почему так важно, чтобы Дж. Т. установил надлежащие меры безопасности и предотвратил такие ужасные аварии. Но пойдемте отсюда.

Все еще не придя в себя, Уилки пошел за Отторино и Полаком к выходу. Когда он выходил, стражник хонши подошел к людям в серых рубашках.

— Хошоо! Хошоо! — прошипел он, люди повернулись и, повинуясь ему, убежали через заднюю дверь. Уилки вышел на улицу. Дверь захлопнулась за ним.

Свежий воздух показался ему особенно приятным.

Глава 6

— Мы с крайним интересом следим за благосостоянием наших рабочих, — сказал Отторино, ведя их по главной улице к странно разбросанному зданию со многочисленными толстыми колоннами и круглыми куполами. — А они отвечают нам враждебностью, ненавистью и подозрением.

— Большинству рабочих не нравятся их хозяева, — лаконично ответил Полак.

Они поднялись по мраморным ступеням шириной в добрых сто ярдов. Таких ступеней были сотни. На полпути Отторино остановился перевести дыхание, его лицо приняло интересный зеленоватый оттенок. Много Валкини сновало мимо них вверх и вниз. Но не было видно ни слуг в серых рубашках, ни стражников хонши. Уилки видел еще пару их со времени ужасной встречи в больнице и все еще не мог справиться с потрясением.

— Что это за дворец? — спросил Полак.

Отторино вздохнул еще несколько раз и, наконец, смог ответить.

— Это Храм Завоевателей. Мы сейчас стоим у одного из самых святых мест Ируниума — у Валкини.

— А, — протянул Полак, сразу потеряв интерес. — А я думал, это может быть бар. Валкини аж задохнулся от возмущения.

— Мне кажется, это интересный дворец, — сказал тактичный Дж. Т. — Однако, я сам не особенно религиозен. Но это, конечно, пригодится в хорошее время… вернее, в недоброе время.

Полак уловил намек.

— Да, конечно, — сказал он, нахмурившись, и стал подниматься по лестнице.

Здание с куполами парило на множестве толстых, высоких колонн. Оно сверкало щедрыми красками и драгоценностями. Здесь стояли стражники, тоже явно Валкини, в яркоокрашенных доспехах. Они напомнили Уилки доспехи древних японцев, которые он видел в музее. Но у каждого человека была тяжелая автоматическая винтовка. Здесь не могло быть ошибки в отношении оружия.

— Мы охраняем нашу собственность, — самодовольно сказал Отторино.

Как следовало по религиозным обычаям и законам Валкини, чтобы войти в храм, они постучали каблуками, пока Отторино нырнул куда-то для участия в каком-то ритуале. Когда он вернулся, то выглядел более унылым, чем прежде. Уилки подтолкнул Полака, и оба землянина оставили это без вопросов.

Однако, Полак не мог удержаться от фразы:

— Религия, несомненно, пробуждает в людях жажду, Отторино.

— Скоро настанет время ленча. — Отторино зашагал вниз по ступеням.

— Наш парень, — шепнул Полак Уилки.

Когда они снова вышли на главную авеню, Отторино приободрился.

— Некоторое время назад из Академии исчезла девушка Проводница, — сказал он. — Мы не можем найти ее. Однако, она должна быть где-то в Городе Алмазов. В храме действует система наблюдения, но они не сообщили мне ничего нового. — Он вздохнул. — И я должен доложить о неудаче Графине.

— Мне кажется, — проницательно сказал Уилки, — Если девушка владеет секретом прохода по измерениям, вы не сможете остановить ее. Я имею в виду… Ну, стоит ей только добраться к Вратам, и она исчезнет.

Отторино развел пухлыми руками.

— Нет, Дж. Т., это не совсем так. Насколько мы знаем, все Врата в городе и далеко за его пределами давно открыты. Никто не может пройти через Врата — которые охраняют стражники хонши, — не обнаружив себя.

— Гм… Должно быть, существуют Врата, которые вы не нашли. Отторино выглядел несчастным.

— Да, это может быть. Я очень беспокоюсь об этом.

— Какого черта вы так тревожитесь, если все здесь счастливы? — резко спросил Полак.

— Говорю вас, — ответил Отторино, — многие наши рабочие смутьяны, преступны и ленивы. Они отказываются выполнять работу, для которой их наняли — а мы их кормим одеваем и прочее, — к тому же они обворовывают нас и сбегают. Они смеются и презирают наши попытки установить дружественные отношения. Милосердие для них грязное слово. Комбинация лени и уныния делают их нищими измерений. Они ненавидят нас — они дьявольски ненавидят нас.

— Может быть, с ними просто не так обращаются, — вставил Полак.

— Нет. Здесь есть определенные личности, которые постоянно пытаются уничтожить нас. Из других измерений. — Он взглянул на двух землян. — Из вашего измерения. Они завидуют нашему богатству, власти и нашему образу жизни. Они хотят забрать все это себе. Они уже поднимали восстание в Большой Зелени среди импортированных рабочих и…

— В Большой Зелени?

— Еще ее называют Капустным Полем. У нас были шахты возле огромного тропического леса. Теперь же их нет, хотя мы предпринимаем определенные шаги, чтобы отнять их продукцию у этого трусливого Даргана, который забрал их у нас. Человека, который возглавляет заговор против нас — и против Графини, — зовут Дэвид Маклин. Он…

— О, — сказал Уилки, — Графиня упомянула, что он бы отдал душу за карту, которая есть у нее.

— У дьявола Маклина нет души, — фыркнул Отторино. — Он со своим сбродом пытается уничтожить нас. От них исходят все неприятности.

Взглянув на товарища, Дж. Т. увидел, что Полак сильно задумался. Никогда не верящий ничему, что читает в газетах, Полак, надежный друг, принял какое-то решение.

— Есть парни, которые никогда не бывают довольны, — поворчал он. — Я видел таких, они думают только о себе. Подонки — вы правы, Отторино. Однако… мы с Дж. Т. знаем, как делается такая грязная работа. Верно, Дж. Т.?

— Да, конечно, Полак. Но вспомни, я всего лишь инженер.

— Ты составишь планы, Дж. Т., а я буду проводить их в жизнь. Мы выиграем алмазы для Графини!

Отторино повеселел. Теперь они шли к элегантному зданию с верандами, чьи окна блестели на солнце.

— Это мой любимый ресторан. Мы можем здесь выпить, Полак, а затем поедим. — Он кивнул на тротуар, сложенный из громадных каменных плит. — Все там внизу пронизано старыми разработками, сделанными еще до того, как вышли на нынешние трубы.

Уилки начал вникать в историю этих людей, когда они вошли в ресторан и выбрали столик. Выбор блюд оказался самым обычным, что удивило его. Он ожидал чего-то экзотического. Но почему? В середине самого обычного рабочего дня людям не до роскошеств.

Полак выпил пиво и оценил его, как самое лучшее, которое когда-либо производили в Питсбурге. За едой Уилки размышлял о словах Полака. Тот явно решил связать свою судьбу с этими людьми из другого мира, и Уилки должен сделать то же самое. Его знания шахтерского дела помогут расплатиться за многое. За очень многое! Уилки даже вспотел при мысли о том, что это могло значить. Странности этого места, отталкивающие стражники хонши, непривычная внешность людей, которых он видел, все это не могло отвратить от сияющей, как доллар, удачи, которая ждала его впереди. Он поднимется высоко в процессе его деятельности в Ируниуме.

После обеда они продолжали осматривать город, включая фабричную зону и амфитеатр — Колизей иного мира, — где, как со смешком сказал Отторино, иногда получают свободу маленькие кусочки Большой Зелени. Ма-аленькие кусочки, с непонятным смешком повторил он.

Полак рассмеялся в ответ и сказал, что хотел бы поглядеть на это.

На вечер и ночь намечался большой праздник, и Уилки едва успел остановить Полака от вопроса, уж не в их ли он задан честь. Он знал, что должен остановить шахтера на случай, если в ответ прозвучит: «Нет!», поскольку это ему не понравится.

— Они явно умеют наслаждаться, эти Валкини! — с энтузиазмом воскликнул Полак, когда ночь озарила факелами фонтаны вина и обнаженные золотистые тела танцующих девушек, и громадные столы, заваленные деликатесами из сотен различных измерений. Ночь звенела смехом и песнями. Музыка наполняла улицы и площади, как и толпы слоняющихся Валкини в цветастых нарядах. Разгул и веселье разливались все шире по мере прохождения ночи.

Полак без устали наслаждался всем этим, и Уилки, сердясь, таскался за ним, глядя на проплывающих мимо фей. Женщины в веселых нарядах сновали в толпах. На большинстве из них были гротескные маски или интригующие вуали. Это были женщины Валкини. Наряды их воспламеняли желание. Не удивительно, подумал Уилки, что Полак решил остаться здесь — у него всегда был хороший нюх на баб.

Группа возбужденных Валкини собралась на узкой аллее, ведущей из амфитеатра. Кто-то сказал с глубоким разочарованием в голосе, что этой ночью в амфитеатре не будет игр. Стоны и свист, последовавшие за этим, были тут же проглочены шумом веселящихся толп. Уилки побежал дальше, чтобы присоединиться к смеющейся, возбужденной толпе.

— Идемте! — закричал какой-то Валкини.

— А это идея! — прозвучало в ответ. И еще:

— Поддержите нас! — И еще:

— Ты можешь это сделать! — Дальнейшее заглушили пикантные свисты.

Уилки, моргая, огляделся. На один ужасный момент ему показалось, что там был Полак с девицей, он развернулся и побежал. Но конечно, это не мог быть он. По какой-то причине следующая секция фонарей, озарявших весь город алмазным сиянием, не горела. Уилки остановился. Он подумал, что Полак и девушка прошли этим путем, но теперь не было причин следовать за ними. Просто следует найти еще одну девушку. Для себя.

Он уже хотел повернуть назад, но был остановлен странным царапаньем и лязгом металла, донесшимся до него. Он вгляделся в тени.

Из теней в остатках света выступил хонши. Он был без шлема, кровь текла на плиты мостовой. Хонши пытался держаться за живот и одновременно идти вперед. Его широкое жабье лицо было серым.

— Хошоо! — простонал он.

Уилки отбросил свое первое инстинктивное отвращение и прыгнул вперед, чтобы помочь этому существу. На свет выбежали еще три хонши. Они выглядели свирепыми, их мечи были окровавлены.

За ними следовали двое Валкини, не в праздничных одеждах, а в военных мундирах. Их автоматы выпускали короткие очереди в темноту возле амфитеатра. Крики и стоны оттуда разорвали ночь.

— Что происходит? — закричал Уилки.

Он увидел, что раненому хонши осталось жить не долго. Из спины у него торчало варварское копье, его древко скребло мостовую. Кровь испачкала руки Уилки, кровь, которая при свете оказалась зеленой.

— Подонки вырвались! — крикнул Валкини. Его смуглое лицо казалось свирепым в слабом свете.

— Они пытаются выйти этим путем! — прокричал второй и вытер окровавленной рукой кровоточащий лоб. — Но сейчас придет подкрепление.

— А как Полак? — похолодев, закричал Уилки. — Вы видели моего товарища… Большой такой, черноволосый, смеющийся… С ним была девушка…

— Никого мы не видели.

Появились еще Валкини. В свете фонарей они казались спокойными, даже когда копье ударилось о мостовую рядом с ними. Протопал отряд хонши с большими щитами и длинными копьями. Они двинулись вперед, в темноту. Зажглись прожектора и переносные фонари, осветив аллею.

И в этом свете Уилки увидел толпу оборванных мужчин и женщин, кричащую, прыгающую, метающую копья. На нескольких были шлемы хонши с мотающимися скальпами на верхушках. Отряд хонши перестроился в линию и двинулся на них с шипящим призывом: «Хошоо! Хошоо!»

Теперь Уилки понял, почему хонши не выходили с огнестрельным оружием.

Прибыли новые Валкини, некоторые в праздничных костюмах, и двинулись следом за хонши. Среди них был Отторино. Он сунул в трясущиеся руки Уилки автоматическую винтовку.

— Держите, ж. Т., идемте! Это убийцы, бешеные псы, которые охотятся за нашими жизнями!

Это прозвучало высокопарно, глупо, несправедливо — но было правдой. Уилки взял винтовку. По крайней мере, он умел обращаться с ней.

Бой продолжался гораздо дольше, чем ожидал Уилки. Оборванные мужчины и женщины дрались, как демоны, бросались на хонши, как львы.

Выстрелы разорвали ночь. Хонши и Валкини продвигались вперед, словно гротескная пародия на полотна Гойи. Некоторые нашли мгновенную смерть, когда их пронзили копья. Другие кричали, когда им в лицо попадали метательные ножи. Но дисциплированная линия хонши, поддержанная гнем винтовок, не могла быть прорвана. Валкини и их стражники из иного мира неуклонно продвигались по аллее. Они двигались сквозь дым, кровь и резню, чтобы ликвидировать этот беспорядок и вернуться к сверкающему празднику.

Но Дж. Т. не будет там с ними.

Он стоял над телами, лежащими на мостовой. Внизу лежала нагая фея, раскинув руки, ее груди были покрыты кровью, текущей из широкой спины Полака. Он пытался защитить ее. Он явно дрался, пока не был сбит с ног и лишен сознания. Рядом валялись тела оборванцев с оскаленными ртами. Очевидно он дрался до конца, и в последний отчаянный момент пытался защитить своим телом неизвестную девушку, только потому, что это была девушка — а Полак всегда знал, как обращаться с дамами.

Дж. Т. Уилки стоял над ними.

Обездоленный, опустошенный, потрясенный Дж. Т. Уилки стоял над искалеченным телом своего товарища. Полак…

Полак!

Глава 7

Полак был оскальпирован.

Дж. Т. Уилки почти ничего не помнил о событиях, происшедших после своего ужасного открытия в залитой кровью аллее. У него мелькали смутные воспоминания, как он бежит в темноте и палит из автоматической винтовки в далеких прыгающих дьяволов. Толстые пальцы Отторино сомкнулись на его руке, слова толстяка не доходили до сознания Уилки, потом его потащили прочь от этого ужаса…

На рассвете следующего дня, когда город успокоился и рабочие вышли на утреннюю смену, Отторино привел Уилки в тот же ресторан со сверкающими стеклами верандами усадил его за столик и заказал крепкий черный кофе.

— Оскальпировали, — повторял потрясенный Уилки. — Полак… мертв и…

— Я же говорил вам, что рабочие — подонки, Дж. Т. И мы знаем, что прошлой ночью разожгли бунт именно дружки Маклина. Он потерпел неудачу, но мы не поймали никого из зачинщиков. — Жирное свинообразное лицо Отторино блестело от пота.

— А нам нужна информация.

— Я могу понять их ненависть к Валкини. Но я всего лишь инженер. Полак… был инженером. Он не желал им ничего плохого. Мы собирались помочь им!

— Все это понятно, Дж. Т. Махинации Дэвида Маклина, его соратника Алека Макдональда и других — именно они по-настоящему виновны в убийстве вашего друга Полака.

— Но эти подонки оскальпировали его! Теперь я понял, что это за клочки волос носят на шлемах хонши. Скальпы — на моем языке это называется скальпами!

— И девушку тоже, — добавил Отторино. — Она была из них, однако, хотела присоединиться к нам, но ее убили и тоже оскальпировали.

— В моем мире, — сказал Уилки, чувствуя, что его все еще наполняет ужас, — брили головы девушкам коллаборационисткам. Это похоже на ваши обычаи. О Боже! Скальпирование!

— Пейте кофе.

Уилки отпил несколько глотков, чувствуя, что туда добавлена изрядная порция бренди. Горечь и желание отомстить разлились по нему, смывая остатки ужаса.

— Я заставлю их работать! — сказал он, стискивая руками чашку. Кожа натянулась на его скулах. — Я заставлю их работать! Они станут добывать гораздо больше алмазов для Графини, чем раньше!

— Да, Дж. Т.

— И если они сделают шаг за черту, только шаг, я натравлю на них хонши. Я ничего не забуду! Подошедший Чернок махнул рукой, чтобы принесли кофе.

Его смуглое лицо выглядело измученным.

— Мне тоже предстоит потрудиться, — сказал он. — Мы кое-что обнаружили. Банда Даргана пересекает море травы от Большой Зелени. Они…

— Они! — воскликнул Отторино, когда девушка принесла Черноку кофе. — Я помню их!

— Они идут издалека? — задумчиво спросил Уилки.

— В вашем измерении, Дж. Т., Большая Зелень находится где-то около Рима — Рима в Италии, — пояснил Отторино.

— Их ведет охотник, — продолжал Чернок, — которого зовут Тодор Далрей из Даргая. Очень опасный человек. Конечно, теперь он работает на Дэвида Маклина.

— Я не пощажу никого из них, — воскликнул Уилки с гневом и страданием.

Звенящий призыв труб привлек всеобщее внимание. Заскрипели стулья. Толпа мужчин и женщин Валкини устремилась к дверям. Отторино засмеялся.

— Графиня начинает свой утренний прием. Это для тех, кто не так близок к ней, как я… вернее, мы, я хотел сказать, Дж. Т. Чернок направился к дверям, явно ожидая, что остальные последуют за ним. Отторино поднялся, и Уилки быстро допил свой кофе. Отторино наклонился к нему.

— Прием будет особенно важным нынче утром. Своим присутствием Графиня восстановит уверенность в людях. Уилки уже начал вставать, когда его глаза упали на девушку-официантку, которая приносила им кофе. Она явно предполагала, что все в нижнем этаже ресторана столпятся в дверях. На ней была обычная серая туника, но гораздо более прозрачная, чем он видел до сих пор, а за ухом был приколот алый цветок. Она бормотала быстро, яростно и испуганно, глядя не в ресторан, где увидела бы смотрящего на нее Уилки, а на большую деревянную стойку для официантов у стены.

— Ну вот, — пробормотала она, — сука опять начала свой трюк с уличной прогулкой. Отторино мгновенно отреагировал.

Он выпрямился и надменно двинулся к ней с окаменевшим от ненависти лицом.

Он схватил девушку за плечи, развернул к себе и ударил по лицу. Уилки увидел блестящие каштановые волосы, грубоватое крестьянское личико с дерзко вздернутым носиком и светло-карие глаза, теперь потемневшие от потрясения и ужаса. С лица девушки схлынула кровь, она беспомощно уставилась на Отторино.

— Ну, моя девочка, давай-ка объяснись, и побыстрее! — прошипел толстяк.

Уилки шагнул следом за Отторино за стойку. Хаотическая смесь эмоций обуревала его. Он знал, что должен испытывать к девушке жалость, однако, не чувствовал ничего, кроме ненависти к ей подобным.

— Значит, ты из этих недовольных подонков! — угрожающе проорал Отторино. — Ну ничего, скоро мы выжмем из тебя все!.. Внезапно он замолчал.

Бесшумно открылась задняя дверь и из нее вышел молодой человек. Острый нос, тонкие черты лица и сжатые губы не внушили Уилки отвращение, как он мог ожидать, возможно, из-за юношеского пушка на щеках и по-детски широко открытых глаз.

— Настало время, Тони, — сказала девушка. — Это здесь, внизу. Я уверена, Тони!

В руке молодого человека блеснул пистолет, который он направил на Отторино. Пистолет дрожал.

— Закрой пасть, мерзавец! — грубо сказал Тони. — Иначе я прострелю тебе брюхо! Двигай-ка сюда — быстро, быстро! За дверью было заднее помещение с ведущей вниз лестницей. Тони указал на нее.

— Лезь туда, паразит! — сказала девушка. — Теперь тебя придется, скорее всего, убить! И ты тоже, — добавила она Уилки.

Отторино и Уилки не оставалось больше ничего, как спуститься по лестнице. Пистолет, стиснутый в нервном кулаке Тони, все время был направлен на них.

В подвале были обычные ящики и бутылки. В стене темнел проход.

— Туда, живо! — рявкнул Тони. Толчок пистолетом подтвердил команду. — Где фонарик, Вэл?

Девушка включила фонарик и осветила проход. Для человека под прицелом пистолета Отторино, как показалось Уилки, вел себя слишком спокойно. Он взглянул на Тони.

— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он.

— Заткнись! — возбужденно огрызнулся Тони. — Мы знаем подобных тебе, Валкини. Паразиты! Лезь туда, иначе я пристрелю тебя на месте и… — Он замолчал.

Отторино взглянул на Уилки и сунул голову в туннель, говоря:

— Еще один бунт. Как это надоело. Они непременно будут пойманы и наказаны.

— На этот раз нет! — торжествующе сказала девушка Вэл.

Они шли туннелем с земляными стенами.

— Старый туннель, прорытый в те времена, когда шахты здесь были близко к поверхности, как я говорил вам, Дж. Т..

— Отторино по-прежнему сохранял спокойствие, а Уилки покрылся потом. — Эти несчастные мерзавцы ничему не учатся.

— Закрой свою пасть, Валкини, или я пристрелю тебя! — заорал Тони.

Уилки начал думать, насколько реальна угроза от маленького пистолета. Руки Тони тряслись. Уилки предположил, что Тони не будет стрелять, потому что они находятся слишком близко от ресторана и выстрелы могут привлечь внимание снаружи. Отторино не делал попытки расстегнуть свою кобуру. Они шли дальше по опасному туннелю.

— Еще далеко, Вэл? — спросил Тони.

— У меня заняло много времени, чтобы найти их. Теперь же… — К девушке снова вернулась полная страха манера держаться, как и наверху, когда она впервые привлекла внимание Уилки. Она выглядела неуверенной, испуганной, маленькой и очень одинокой. Она закрыла глаза. Уилки почувствовал, что от нее исходит какая-то сильная эманация. Потом она открыла глаза. — Вперед. Ты передал послание Галту, Тони? Он будет ждать? Тех, кто прибудет вскоре после нас? Отторино покрылся потом.

— Что это? Проводник? Здесь?

Теперь Уилки ясно увидел страх Валкини. Его спокойствие испарилось, Отторино снова начал потеть.

— Я понял… Это сбежавшая девушка-Проводник! Что скажет Графиня…

— К черту Графиню! — со злобным удовлетворением прервал их Тони. — Все время Вэл работала на вас, как рабыня! Работала в различных местах в поисках Врат. И она нашла Врата прямо здесь, в старой шахте.

— Это невозможно!

— Да, Валкини… К вашему вечному проклятию и счастью Арлана!

Где-то наверху возник свет. Уилки понял, что они с Отторино случайно раскрыли тщательно разработанный план побега. Молодой человек и девушка в серой одежде — рабов, как они сказали? — ждали ритуала утреннего шествия Графини, которое должно было отвлечь от них внимание. И теперь они спешили присоединиться к ждущим их остальным. Тони пришел за Вэл, Проводницей, а теперь…

А теперь они здесь, восемнадцать-двадцать мужчин и женщин, сбившихся в тесном помещении под землей, куда открывались устья шести туннелей старой шахты. Светили фонари. Тони и Вэл вбежали туда, толкая перед собой Отторино и Уилки. Тони возбужденно размахивал пистолетом, на его лице была написана ненависть к Валкини.

— Вэл думает, что это здесь! — закричал он. Люди затихли, их грязные лица осветились тупой враждебностью. — Эти двое Валкини должны умереть!

— Стойте! — поспешно прервал их Уилки. — Я не Валкини!

Я всего лишь инженер…

Он почувствовал страх. Эти люди в серых рубашках выглядели так, словно готовы были убить без малейшего сожаления. При них были сумки, ранцы и одеяла, многие имели мечи и копья, и, по крайней мере, у шестерых были винтовки. У них был такой вид, словно они намеревались отправиться в экспедицию.

Вэл торжествующе закричала, указывая вниз на узкий туннель, выглядевший заброшенным и осыпающимся. В темноту его уходила веревка.

— Там, внизу, — с неистовым удовлетворением сказал смуглолицый оборванный человек с нечесанной копной черных волос, — наш путь в другой мир, наше бегство от всего этого! Он заговорил с косматым молодым человеком со взглядом цепной собаки.

Люди один за другим спускались по веревке в шахту. Многие несли фонари, чей свет бросал странные тени на стены. Вэл застыла на краю шахты, гипнотически уставившись вниз.

Концентрация силы проявилась на ее лице. Фонари, освещавшие шахту, гасли один за другим. Отторино застыл от страха, живыми оставались лишь его бегающие глазки. Тони продолжал держать пистолет, направив его между Валкини и Уилки.

— Мы покидаем это проклятое место, — прошипел он. — Валкини, хонши и прочие паразиты! Мы уходим через Врата в новый, свежий, чистый мир — мир, где сможем осесть и начать новую жизнь!

— Найли, Карло, Мина — быстро вниз! — приказал человек с окладистой бородой.

Еще трое рабочих исчезли из этого измерения. Проведенные силой Проводницы Вэл через Врата, они шагнули в другой мир. Дж. Т. Уилки стал понимать, что они могут не взять его с собой и не оставить в живых, чтобы он не рассказал о них. Отторино пришел к тем же выводам.

Тони продолжал болтать о новой чистой жизни, которую они поведут в новом мире, но Уилки не слушал его. У него появилась мысль, что если бы Отторино попытался выхватить свой пистолет, Тони выстрелил бы в него и дал Уилки возможность выбить оружие. Слабая возможность, но Уилки не видел ничего другого.

Девушка, которую бородач назвал Найли, крепкая, рыжеволосая, что-то пробормотала о лягушачьих кишках и беспечно нырнула в шахту.

— Тони! — крикнула Вэл, не прерывая своей концентрации.

Закричав, Отторино взмахнул руками. Дж. Т. Уилки, герой Уилки, прыгнул в дальний конец помещения, перекатился сильно ударился о стену. Помутившимся взглядом он увидел, как Тони нырнул в шахту. Отторино рванул свою кобуру. Вэл бросила на него короткий взгляд — холодный, тяжелый, запоминающий взгляд — и прыгнула следом за Тони.

Отторино выхватил автоматический пистолет и начал стрелять в шахту, опустошая магазин. Даже Уилки понял, что это глупо, поскольку его могло задеть рикошетом от стен. Лязгая сталью и потрясая оружием, в подземное помещение ворвался отряд хонши и Валкини-Бегущий во главе их Чернок закричал, увидев Отторино и Уилки.

— Дж. Т., с вами все в порядке? Отторино, что…

— Подонки! Они сбежали!.. — Отторино внезапно ослабел от переполнявшего его страха и гнева. — С ними был Проводник… в шахте…

— Проводника сюда! — гаркнул Чернок ближайшему хонши. — Нам нужен здесь Проводник! Немедленно!

Хонши отсалютовал копьем, прошипел: «Хошоо!» и выбежал из помещения.

— Графиня… — начал один из молодых Валкини — Давайте сначала разберемся с первой проблемой, прежде чем будем думать о другой, — проворчал Чернок, вглядываясь в шахту.

Уилки подумал о том, что Вэл услышала приближение хонши раньше, чем он. Его охватило странное, непонятное чувство к ней, но тут же было отброшено вспышкой ненависти. Она была из тех, кто убил и оскальпировал Полака. Академия Врат была рядом, поэтому почти сразу же привели Проводника. Увидев его, Уилки выхватил винтовку у какого-то опешившего Валкини и протиснулся вперед. Первой в шахту прыгнула группа хонши, мерцая лягушачьими глазами, и исчезла из этого мира. За ними, плечом к плечу с Черноком, последовал Уилки.

Он падал в шахту, затем по телу пробежала уже знакомая дрожь перехода в другое измерение, и Уилки ударился о что-то мягкое. Его ожег холод. Он услышал яростные вопли и винтовочные выстрелы. Прямо перед ним согнулся хонши, уронил копье и упал, пачкая снег своей зеленой кровью. Скользя на снегу, Уилки начал стрелять в воющие фигуры внизу. Их винтовки огрызались в ответ, летящие копья казались холодными, твердыми и острыми в ледяной пустыне.

Глава 8

Пуля взметнула фонтанчик снега у его ног. Снег ослепил его. Уилки дрожал от холода. На него упал хонши, и Уилки с трудом выбрался из-под него, испачканный зеленой кровью. Вокруг него кричали и сражались люди. Затем к нему подполз Чернок.

— Плохо дело, Дж. Т., — сказал он. — Нас здесь всех перестреляют. Надо уходить назад.

Валкини с перебитой левой рукой закричал Проводнику:

— Нам нужно потеплее одеться! Потом мы вернемся и поохотимся за ними. Но, ради святого Завоевателя, вытащи нас отсюда!

Валкини и хонши начали исчезать. Набив полный рот снега, Уилки пополз вверх по склону. Чернок подталкивал его.

— Сомневаюсь, что сюда стоит возвращаться. Эти люди замерзнуть здесь насмерть.

Это прозвучало угрюмо, деловито и… Уилки удивился тону Чернока.

Затем он оказался в шахте в корзине подъемника, которая тут же пошла наверх. Там он выкарабкался из корзины следом за Черноком и глубоко вздохнул.

— Спасибо, Чернок. Вы спасли мою шкуру.

В легкой улыбке Чернока не было теплоты.

— Это мой долг. Графиня была бы очень недовольна, если бы вы погибли. Так что не сот об этом говорить.

— О, да, — устало ответил Уилки.

Затем, прикуривая, ослепив Дж. Т. вспышкой зажигалки, Чернок продолжал:

— Кроме того, вы мне нравитесь, Дж. Т. И вспомните, я не Валкини. И вы тоже.

Не зная, что ответить на это, Уилки пробормотал:

— А вот и Проводник.

Проводник совершенно очевидно не был человеком. Вернее, поправил себя Уилки, он не был человеком с Земли или из другого измерения, обитатели которого походили на землян. Но он был существом, обладающим разумом и душой, это тоже было очевидно. Несмотря на то, что он выглядел простаком с высокой заостренной головой, чья макушка торчала из темных волокнистых волос, как тонзура монаха, затуманенные глаза и глупо ухмыляющийся рот, он обладал разумом, характерным для рас, подчинивших свою окружающую среду.

— Джангли? — небрежно спросил Чернок. — Да… По крайней мере, он хорошо отправил нас.

Носящий это имя Проводник отошел от края шахты. Все люди и хонши вернулись назад. Те же, за кем они отправились, оставались на снегу и им предстояло замерзнуть. Уилки с кривой улыбкой двинулся вперед.

— Чернок? Зря поднялась паника, а?

— Ну, да, — мрачно сказал Чернок.

Уилки заметил, что низенький, но бдительно выглядевший Валкини в цветастой рубашке с красными петлицами, только теперь убрал автоматический пистолет, направленный на Джангли, и расслабился. Он стал подтягивать длинную серебристую цепочку, прикрепленную к браслету на его запястье. Другой конец цепочки крепился к железному ошейнику на шее Джангли. Валкини заметил, что Уилки глядит на него, и неприятно рассмеялся.

— Мало вероятно, что Проводник попытается убежать через Врата, но мы, в колледже Проводников, всегда настороже. Так что… — Он замолчал и дернул за цепочку. Уилки решил, что это ему не нравится.

Чернок заговорил теперь более спокойно, наблюдая за уходом стражников:

— Джангли, конечно, его не настоящее имя. Он пришел из… Эй, Джангли, из какого ты измерения? На губах Проводника застыла кривая ухмылка.

— Вы называете мое измерение Лисифуц. Это спокойное и приятное место.

Уилки предположил, что переводчик не смог передать иронию, которая наверняка прозвучала в словах Джангли. Речь жителя Лизифуца имела проблемы с дифтонгами и придыханием.

— Меня привезли сюда люди Графини, и здесь я развивал свой дар — дар катапультировать людей и вещи через измерения, — пояснил он Уилки.

Интересно, почему он обращается ко мне, на секунду подумал Уилки, затем понял, что он носит серую рубашку и брюки, что отличается от цветастых нарядов Валкини. На Джангли тоже была серая одежда с нарисованным на спине открытым глазом, протянувшимся от плеча к плечу. Дж. Т. Уилки поискал параллели этому странному знаку в своем мире, но ничего не смог припомнить.

— Я… ну… — Он замолчал, не зная, что сказать.

Джангли выглядел разочарованным.

Чернок хихикнул, но тут же снова сделался серьезным.

— Эти бедные черти, должно быть, уже замерзли там… Только ты, Джангли, ошибся. Дж. Т. Уилки не рабочий, как ты. Он Главный Инженер Графини.

— О! — Джангли выглядел подавленным.

— Пошли, дерьмо! — дернул его стражник.

И они пошли по туннелю — огромный ковыляющий человек с острой головой и маленький бдительный Валкини.

— Он странный, — заметил Чернок. — Идемте, Дж. Т. Мне нужно выпить. Кажется, этот проклятый мороз пробрал меня до костей.

— Меня тоже, — ответил Уилки.

Отторино, все еще стискивая автоматический пистолет с пустым магазином, присоединился к ним. Он не выходил в холод другого измерения, но теперь начал бушевать.

— Они, может, не все замерзли, Чернок. Я думаю, Графиня прикажет отправить поисковую партию.

— Если прикажет, то и пойдем. — Чернок привел их в ресторан, который был очищен от посетителей, и сам разлил выпивку. — Как она скажет.

— Думаю, я пойду добровольцем, — сказал Уилки, выпив щедрую порцию виски. — У меня к этим людям должок.

— Послушайте, Дж. Т., — терпеливо сказал Чернок, — забудьте о мести за Полака. Как и все мы, вы работаете на Графиню. Будет так, как она решит.

— Вашей работой, — важно добавил Отторино, — является добывать алмазы. Вы, во всяком случае сейчас, единственный специалист по горнодобывающим работам, в котором мы нуждаемся.

Так что следующие несколько недель Уилки этим и занимался.

Все, что сказала ему Графиня об условиях, оказалось совершенной правдой. Он сибаритствовал в роскоши. Богатство было громадным. Все, чего можно было пожелать, доставлялось из сотен различных измерений. Вот только в нем не возникало желания хорошеньких девушек. Как только он видел стройные ножки или развевающуюся юбку, в нем вспыхивали воспоминания о Полаке, мертвом и окровавленном. По ночам к нему являлись призраки. Так что он оставался холодным к девушкам и с головой ушел в работу.

Алмазные трубы можно было раскапывать машинами. Уилки, наконец, решился и спустился вниз поглядеть на эринелдов за работой. Из коричневые загорелые тела блестели от пота, когда они усердно работали лопатой и кайлой. Уилки делал замечания, проверял страты, вынашивал планы. Наконец, он пошел со своей схемой к Графине.

Графиня приняла его в комнате совещаний. Она была не в духе. Когда Чернок и Уилки вошли, Она сидела в своем кресле и хмуро глядела на нескольких старших Валкини. Уилки почувствовал в ее взгляде холод, неизвестный в этом измерении.

— Я не смогу уделить вам сегодня внимание, Дж. Т., — сказала она, едва сдерживаясь. Возле нее стоял человек в черной броне, с перевязью меча и поясом для оружия. На голове у него был лента переводчика, и он враждебно глядел на Уилки.

Графиня взмахнула белой рукой.

— Я только что вернулась из измерения под названием Нарангон… Дураки! Слепые тупицы! Ну, они заплатят за это!

— Колдуны Сенчурии все еще живы и по-прежнему стоят на перекрестке измерений, — сказал человек в черных доспехах. — Нам нужны Врата, Графиня. Для уверенности.

— Вы что, думаете, Порвоны, — Господь забери их извращенные души! — продадут нам одни?

— Нет, Графиня.

— Ну и как, вы тогда полагаете, мы добудем Врата?

Чернок передернулся. Графиня смерила его губительным взглядом.

— Я вижу, вы по-прежнему не получаете удовольствия от разговоров о Порвонах, Чернок.

— Да, Графиня, — покорно сказал Чернок. — Они хуже, чем все, что когда-либо могли вообразить люди. Они держат свои Врата Жизни Порвонов только для себя.

— А я хочу такие! Хочу!

Человек в черных доспехах пригладил рыжие усы и заговорил с твердым нажимом:

— Если Графиня требует Врата Жизни Порвонов, я…

— Нет, Вейн! Вы мне нужны для другого. Сами знаете, для чего. — Она хмуро взглянула на Уилки. Дж. Т. молчал.

— Скажите мне, Дж. Т., почему вы не развлекаетесь с девушками, которых я присылаю? Они вам не нравятся? Вы знаете, у нас большой выбор в измерениях.

— Вовсе нет, Графиня… — Уилки сглотнул, вспомнив о мертвом Полаке.

Она улыбнулась. Валкини встревоженно зашевелились. Графиня подалась вперед, так что ее груди натянули тонкую белую материю платья. Соломон на цепочке закудахтал. Графиня улыбнулась еще шире, бросая на Уилки призывный взгляд фиолетовых глаз.

— Может быть, Дж. Т., вы хотите… меня?

Уилки услышал дыхание Чернока, увидел черных доспехи, позвякивающее оружие и застывшее лицо Вейна, увидел окаменевших от ужаса Валкини.

Как ответить?

Он попытался улыбнуться, но не смог.

— Если я скажу правду, Графиня…

Неудовольствие на ее лице заставило его замолчать.

— Те, кто не говорят мне правды, не живут долго. Так что, Дж. Т., хочешь переспать со мной? Уилки откашлялся. Черт… ну и дела!

— Это было бы… — Он замолчал и начал снова. — Ну, в моем мире мы не привыкли, что девушки… — Нет, не то! А, да черт с ними со всеми! — Да, — сказал романтический ж. Т. Уилки. — Вы же знаете это.

— Ах! — Улыбка Графини расцвела теперь в полную силу. — По крайней мере, вы имеете сердце, Дж. Т. Но вы знаете, что происходит с крестьянами, которые влюбляются в принцесс? «Но вы же не принцесса, а всего лишь графиня», — чуть было не вырвалось у Уилки, но он сумел удержаться. Вместо этого он твердо сказал:

— Я не ожидал и до сего момента даже не думал об этом.

Правда в том…

— Да? — проказливо спросила она.

— Правда в том, что Полак…

Ее улыбка увяла.

— Ваш друг шахтер, который был убит? Ну, и что с ним?..

Уилки не мог объяснить и удовольствовался самым простым.

— Я не в себе. Мне хочется оскальпировать всех этих… этих…

— Подонков?

— Да. Полак был хорошим другом.

Графиня откинулась на спинку кресла и облизнула розовым язычком алые полные губы.

— Вы должны забыть бедного Полака, Дж. Т. Он был хорошим человеком, но его нет. Его смерть внесла лепту в ту цену, которую мы платим за то, что имеем. Теперь запомните, Дж. Т., я не обещаю вам ничего. Я не собираюсь отказываться от своей благодарности… этого было бы достаточно, чтобы заставить людей двигать для меня горы.

Уилки кивнул с явным облегчением. Он никогда не причислял Графиню к числу желанных дам. Они были из разных кругов. Чернок подошел к Уилки.

Графиня кивнула.

— Мои планы были прерваны этой ерундой в Нарагоне. И нфалгон уже был готов уничтожить Колдунов Сенчурии, но вмешался Дэвид Маклин со своими проклятыми когортами. Когда-нибудь я разделаюсь с ним! Но теперь мне нужны Врата Жизни Порвонов. Завтра я ожидаю посланника из измерения под названием Сликиттер — там мы купили много наших научных приспособлений — и тогда посмотрим! — Она поднялась, отпуская всех. — Придите ко мне завтра, Дж. Т. Я расскажу вам, что вы будете делать.

Глава 9

Этой ночью в апартаменты Уилки пришла девушка — стройная, с высокой грудью, звенящим смехом и серебристой мантией, покрывавшей ее тело. Девушка сделала пируэт и поклонилась ему.

— Не хочешь ли ты меня, Дж. Т.?

— Конечно, конечно, — утомленно сказал он. — Только не сегодня ночью, Джозефина. Девушка надула губки.

— Ты мечтаешь о Графине!

Он замешкался с ответом. Может, все же она права?

— Вовсе нет, — неубедительно сказал он.

Девушка запорхала вокруг него, выглядя одновременно томительно привлекательной и сварливой. Затем, резко отбросив свои артистические штучки, она подошла к нему с улыбкой на лице.

— Есть много вещей в Ируниуме, Дж. Т., в том числе и о Графине, которых ты не знаешь.

Она отвернулась со странной улыбкой, которая пробудила в Уилки тревогу, метнулась к дверям и обернулась на пороге, дрязняще улыбаясь ему.

— Ну, Дж. Т., по крайней мере, ты доказал мне, что не жаждешь девушек, как и сказал мне сегодня днем! И, бросив это сокрушительное замечание, она ушла. Уилки глядел в замешательстве на закрытую дверь. Не может быть! Но… но этот последний жест, повелительный тон, напоминание о разговоре, в котором он участвовал сегодня… Могла ли это быть сама Графиня в другом облике?

Невозможно!

Но он вспомнил рассказы, которые шепотом передавали Валкини, об альтер эго Графини, замечания, на которые он не обращал внимание. Но сейчас… Сейчас… Спал он плохо.

На следующий день в назначенное время он пошел на встречу с Черноком в комнату совещаний. Чернок, как всегда в синем и в шляпе с алым пером, был занят разговором с другим капитаном.

— Послушай, Понтиус, я знаю, — раздраженно говорил Чернок, — и ты знаешь, что я хороший завоеватель — Здесь нет места никому, кто был бы плохим завоевателем, Чернок.

Этот Понтиус был одет так же, как Чернок, но держался более властно. В его ушах висела сверкающие на солнце золотые колокольчики. Если Уилки при первой встрече подумал, что у Чернока дьявольское лицо, то уродливое, пышащее злобой лицо Понтиуса еще больше подходило под это определение.

— Ты сделаешь все, что хочет Графиня, Чернок! Ради Завоевателя, сделаешь!

— Конечно, Понтиус, — жестко кивнул Чернок. — И я еще поклянусь могуществом самого Черного Наспурго! Они секунду помолчали, стоя лицом к лицу, затем Уилки выдал свое присутствие, они расслабились и повернулись к нему.

— А, Дж. Т., — проворчал Чернок. — Приветствую тебя.

Понтиус что-то неразборчиво хрюкнул с важным видом.

Уходя, он бросил через плечо:

— Так не забудь, Чернок! Ты лояльный завоеватель!

— Черт побери Понтиуса! — проворчал Чернок Уилки, когда они повернулись к дверям. — Слишком он важничает. Даже Уилки знал, что жалобы среди равных были не без прецедентов.

Этим утром Графиня впервые, как ее увидел Уилки, сидела в своем кресле без личного Проводника Соломона, прикованного к ней цепочкой. В ее темных, уложенных в высокую прическу волосах мерцали драгоценные камни. На своем белом платье она носила целое состояние в драгоценностях. Они сверкали так, что на глаза Уилки навернулись слезы.

Графиня, очевидно, хотела произвести еще большее впечатление, чем обычно.

— Ваши планы, Дж. Т., — внезапно начала она, — хороши и вполне работоспособны. Кто-то должен пойти на вашу Земли и закупить технику.

— Я…

— Эта работа, на данный момент, уже делается. Мои агенты на Земле могут совершить коммерческие закупки. Все есть в ваших заметках. Вы были очень старательны.

— Благодарю вас, Графиня.

— Вы не были так благодарны прошлой ночью, Дж. Т.

Промелькнуло ли в ее глазах озорное выражение?

Уилки молчал в замешательстве.

— О, да, Дж. Т. Рассказы о моих альтер эго совершенно верны. Но это было бы обманом, не так ли?

— Я… я… — Он замолчал, не зная, что сказать, чувствуя неловкость и еще — по правде говоря — необычный страх. Есть ли пределы колдовства этой женщины?

К счастью, от ответа его спас золотистый сигнал труб. Распахнулись дальние двери. Вошла двойная шеренга завоевателей во главе с капитаном Понтиусом. Идущее в центре существо привлекло зачарованный взгляд Уилки. Он уже начал привыкать к неземным формам и фигурам чужаков, но все равно каждый раз, когда встречался с новой формой жизни, не мог удержаться изумления. Теперь он смотрел с прошедшим по спине холодком на посланца из Сликиттера.

Сликиттер был высок, высокий и худой, как фонарный столб. У него была желтая кожа и совершенно необычное выражение лица, если носовые отверстия, бледные водянистые глаза и грубый воронкообразный рот можно было назвать лицом. Вся его одежда состояла из ослепительно блестящего ярко-красного материала, спадающего складками к полу. Он стоял, гордый и спокойный, перед всем великолепием Графини ди Монтиверчи. Лента переводчика перевели обычные приветствия, и Уилки зачарованно наблюдал. как было установлено относительное равенство этих двоих — неизвестного чужака и Графини. Очевидно, понял он, это существо было из могущественного измерения.

Сначала разговор касался каких-то разногласий в прошлом, затем Графиня спросила:

— А Врата?

— Мне очень жаль, Графиня, но это совершенно невозможно, — без колебания сказал Сликиттер.

Графиня вспыхнула гневом и неудовольствием. Резкое шипящее дыхание вырвалось у нее сквозь сжатые зубы.

— Что вы хотите предложить?

— Мы не можем достать Врата Жизни Порвонов даже для собственных нужд. Я уверен, вы знаете о наших собственных приспособлениях — Окнах Сликиттера.

— Знаю. Я помню Паланса Родро… Ха, дурак! Ну и?..

Сликиттер покачал головой.

— Мы не можем предоставить их другим измерениям, Графиня. Это против наших законов. Возможно, в один прекрасный день законы изменятся…

— Тогда измените их сегодня!

— Это невозможно.

Старший Валкини, стоящий справа от Графини возле Вейна в черных доспехах, мотнул головой вперед намекающим движением. Он выглядел так, словно сошел с полотна портрета хозяина мясной лавки Рембрандта.

— Разве не общеизвестно, что Окна Сликиттеров подвержены ошибкам? Что у них мало силы? Что они, по правде говоря, не идут ни в какое сравнение с Вратами Жизни Порвонов?

— Успокойтесь, Фицнер!

Но Сликиттер уже отреагировал. Слова полились из его воронкообразного рта.

— Мы используем Окно Сликиттера для связи наших измерений, Сликиттера и Ируниума, через которое я и прошел. Мы снабдили вас устройствами, далеко превосходящими все, что есть где-либо еще. Я принес для вашей подписи новый контракт. Но я не допущу, чтобы меня здесь оскорбляли! Потом все успокоились. Принесли вино. Разговор спорадически прерывался.

— Сликиттер! — мрачно прошептал Чернок Уилки. — Я бы предпочел, чтобы наша техника была с Альтинума или с Земли.

— Графиня прекрасно справится с ним, — ответил Уилки. — Эта девушка может справиться с кем угодно!

— Но вы же не пришли сюда с пустыми руками, — говорила в это время Графиня сладчайшим голосом. — Я уверена, вы цените наше отношение к изобретениям Сликиттера. Если перекатывающийся воронкообразный рот мог улыбаться, то Сликиттер улыбнулся.

— Вы слышали о Дуросторуме?

Уилки почувствовал, как напрягся Чернок.

— Ах! — вздохнула Графиня. — Да, слышала. И вы… вы подтверждаете?

— Подтверждаю.

— Тогда мы можем поторговаться.

Торговля происходила в запутанной серии законных уловок, которые Уилки описал бы одним словом: жадность. Но он почувствовал изумление от предмета их торговли. Были упомянуты различные партии драгоценностей, и Графиня, мельком взглянув на Уилки, пообещала значительно увеличить их добычу. Она не предъявила требования техники, и Уилки почувствовал облегчение. Он не жаждал работать с машинами Сликиттера. Наконец, Графиня откинулась на спинку кресла и сделала глоток из украшенного драгоценностями платинового кубка, поднесенного ей полунагой меднокожей девушкой. Она задумалась.

— Отлично. Договорились. Вы расскажете мне точное местоположение и обстоятельства. Мне странно, что Порвоны рискнули с таким отсталым миром… и еще…

— Они идут туда, где внесены в список. — Сликиттер отставил пустой кубок. — Они не станут шутить с этим.

— Не беспокойтесь на наш счет. Ни я, ни мои люди не собираемся когда-либо даже увидеть Порвона. Я не буду выделывать с ними трюки. У нас с ними не произойдет столкновения.

— Обещаете?

— Окончательно!

— Слава за это Черному Наспурго! — шепотом вырвалось у Чернока. Его смуглое лицо посерело и пошло пятнами от каких-то ужасных мыслей.

Вейн лязгнул доспехами, отодвигая назад свой меч. Его грубое лицо выглядело сердитым, неудовлетворенным и раздраженным.

Сликиттер и Графиня обменялись ритуальными словами прощания, затем чужак вышел в сопровождении Понтиуса и почетной охраны. Уилки внезапно поймал себя на мысли, что для него Понтиус со своими завоевателями, хонши, даже Валкини такие же чужие, как и Джангли. Но почему-то от Сликиттера дышало особой трансцедентной чуждостью.

Мысли о чужаке продолжали волновать Уилки следующие несколько дней. Он знал, что Графиня строит какие-то планы, не связанные с алмазными шахтами. В городе возникло большое оживление. Были собраны скиммеры с овальными шасси и рядами сидений, покрытых плексигласовыми куполами. Из ряды выстроились вдоль стен. Какая-то цель оживила Город Алмазов.

— Раньше для больших дел мы использовали земные вертолеты, — сказал ему Чернок. — Но недавно Альтинум заключил контракт на поставку скиммеров — быстрых маленьких машин. Ваши люди будут использовать их землекопки.

— Я уверен, — с удивлением отозвался Уилки.

Он удивился еще больше, когда Графиня сообщила ему, что он будет сопровождать ее в поездке на Дуросторум.

— Соберите необходимые для сафари вещи и оружие. Чернок поможет вам, — сказала она. — И еще, Дж. Т., поскольку ваша работа по переоборудованию здешних шахт завершена, подумайте о том, что я могу обойтись без вас. — Она сладко улыбнулась.

— Могу. Но я вознаграждаю преданных слуг. Запомните, Дж. Т., вы по-прежнему работаете на меня, и мне принадлежит ваша жизнь и лояльность.

— Я не забуду этого, — Графиня, — ответил пылкий Дж. Т.

Уилки, хорошо понимая значение каждого слова. Путешествие началось утром ясного дня, который Уилки, ведущий счет, посчитал за пятницу.

Дюжина больших скиммеров, полных Валкини и хонши, направилась на запад, пересекла серебристую ленту реки и полетела к поднимающимся на горизонте горам. Чернок разместился с Уилки на заднем сидении скиммера. К его левому запястью был прикован на цепочке Джангли.

— Графиня взяла с собой несколько Проводников, — кратко заметил он. — Для страховки.

Блестящая цепочка была из особого металла, который не позволил бы Джангли сбежать от Чернока через Врата. Нажатием кнопки на браслете можно было пропустить через Джангли ток.

— Чтобы держать его в форме, — просто объяснил Чернок.

Первые Врата, через которые прошли скиммеры и люди, перенесли их в обширную открытую страну озер и моря, сосновых лесов и тундры. Еще три часа они летели на запад. Уилки не видел ни признака Графини.

— Она путешествует в личном экипаже с охраной под началом Понтиуса. — Чернок покачал цепочкой. — У меня же здесь вы с Джангли.

— Конечно, она имеет право на небольшой комфорт, — отозвался Уилки. — К тому же, она женщина.

— Да, — сказал Чернок и замолчал.

Уилки знал, что Вейн, постоянно носящий черные доспехи, командует параллельным отрядом, стремящимся добыть другие Врата Жизни Порвонов, действующие на другом конце от Врат из Дуросторума. Миссия была важной, но, по словам Отторино, не такой трудной, как обещала Графиня.

— Это ей нравится, — с энтузиазмом подхватил Уилки. — Она всегда полагается на себя.

Путешествовать в скиммере было, как в автобусе, все ощущения являлись самыми обычными. Следующие Врата привели их в измерение, где они покинули скиммеры. Те выполнили свою задачу, перенеся экспедицию на большое физическое расстояние, и теперь людям предстояло идти пешком к более маленьким Вратам на пути в Дуросторум.

Уилки хорошо понимал, что сейчас они идут не тем путем, которым его вели в первый раз — через бесконечные стада серых чудовищ Миксотика. Инстинктивно он вспомнил Полака и отбросил эти мысли с пылкой ненавистью ко всем врагам Графини.

Чернок, ведущий Проводника Джангли, знал, где они идут. Перейдя в следующее измерение, они один за другим вынырнули в мире, наполненном мыльными пузырями. Словно выдуваемые миллионами счастливых детишек, эти радужные шары парили и кружились над ними. Уилки был зачарован их переливчатой красотой.

Группа шаров подлетела к его лицу и лопнула, и каждый хлопок звучал музыкальной нотой, освобожденной из плена и удивительно гармонирующей с остальными, создавая неповторимую мелодию. Их отряд весело шагал под дождем этой музыки. Внезапно голову Уилки пронзила боль.

Он увидел, как Чернок, морщась, трет лоб. Шары летали все быстрее, взрываясь уже сотнями. Музыка становилась все громче. Все вокруг уже звенело от нее.

— Они сведут нас с ума! — закричал Джангли, дергая за цепочку.

Все побежали, зажимая руками уши. В глазах мельтешило, звенело в голове.

Адские звуки музыки стали невыносимыми. Уилки закричал и все подхватили его крик. К следующим Вратам они подбежали, как пьяные.

Проводник перенес людей через Врата с максимальной быстротой. Уилки растянулся на сухом песке, который тут же запорошил глаза и заскрипел на зубах, а адская музыка по-прежнему звенела в голове.

Люди столпились на берегу, покрытом красным песком, ожидая, пока к ним вернутся чувства. Наконец, все пришли в себя. Уилки взглянул на море и открыл от изумления рот. Вода была очень странная даже на первый взгляд. Волны накатывались на сухой песок, не смачивая его. Море казалось топким, как мазь, как густая смазка. Сухой воздух больно драл нос и глотку.

Уилки услышал быстрый, повелительный голос Графини:

— Это плохой мир. Соломон, быстро уводи нас отсюда!

Тонко зазвенела цепочка от прыжков Соломона.

— Вся вода в этом мире превратилась в поливоду, — продолжала Графиня. — Вся вода представляет одну гигантскую молекулу, сбалансированную совершенную и смертоносную.

— Поливода, — повторил Уилки. По крайней мере, слух у него восстановился.

— Здесь двое Врат! — закричал Джангли.

Соломон запрыгал и устремился вперед, к малиновому глазу заходящего солнца. Все последовали за ним. Проводники стали переносить сафари по уже отработанной схеме. Первой отправилась группа воинов хонши, за ними несколько Валкини, вооруженных автоматическими винтовками, затем еще хонши. При каждом шаге башмаки Уилки вздымали клубы песка. Его глаза и носоглотка болели от сухого жара. Сзади подошла Графиня с Соломоном.

Чернок шел, следуя за Джангли.

— Ваш черед, Дж. Т., — безмятежно, как всегда, сказала Графиня. Стоящий рядом с ней Отторино облизал пересохшие губы и покрепче стиснул свой автомат.

Что ха девушка эта Графиня, восхищенно подумал Уилки, катапультируясь между измерениями. н покатился по камням и сел. И тут же тонкая шелковая сеть обвилась вокруг него. Он забарахтался, но только еще хуже запутался. Он закричал и тут же получил удар дубинкой по заднице. Рядом он увидел связанных Чернока и Джангли. Камни перед ним блестели от пятен зеленой крови, а чуть подальше тела полудюжины отвратительных мертвых хонши доказывали, что они сражались перед смертью.

— Чудовища! — в бешенстве закричал Чернок.

Уилки огляделся и тут же зажмурился, пытаясь удержаться от рвоты.

Из верхней части круглых скользких тел чужаков размером с лошадь торчали пучки извивающихся щупалец. Они быстро передвигались по земле на пучках тонких нижних щупалец. А их головы… Их головы! Вместо голов у них были пучки щупалец, растущие из верхней части тел. Каждое щупальце непрерывно сворачивалось кольцами и извивалось. На концах некоторых щупалец были немигающие глаза, разглядывающие прибывших, на других — ушные раковины, прислушивающиеся к их крикам, а на некоторых были широкие розовые рты с рядами острых черных зубов, напоминавших дисковую пилу.

После первой короткой схватки все члены сафари были опутаны сетями по мере того, как они переходили в это измерение.

— О, нет! — закричал Уилки.

Появился Отторино, на которого тут же накинули сеть.

— Графиня! — обезумевши, завопил Уилки. — Графиня должна пройти следующей!

Глава 10

— Графиня! — Уилки бешено забился, пытаясь освободить руку и вытащить свой пистолет. — Эти твари сейчас поймают и ее!

На земле вокруг него извивались щупальца, вызывая у него тошноту. Шкуры существ лоснились от выделявшейся слизи.

— Ее надо остановить! — вопил Уилки.

— Джангли! — рявкнул Чернок. — Чего ты застыл! Отправляй назад Отторино!

Отторино, сразу же завернутый в сеть в ом месте, где были Врата, исчез.

— Слава Богу! — выдохнул Уилки.

Он содрогнулся при мысли, что белое тело Графини будет схвачено извивающимися щупальцами этих гнусных тварей. Дубина обрушилась с удивительной точностью, лишив Чернока сознания. Уилки забился. Если бы он смог дотянуться до пистолета… Удар по голове он почувствовал словно издалека. Последнее, что он увидел в этом ужасном измерении, были извивающиеся щупальца, скользящие по земле возле его лица, потом и они исчезли в сером тумане беспамятства. В отличие от осьминогов, конечности этих тварей были специализированы… Они несли на себе органы чувств, как морские актинии Plumose Anemones… Они передвигались на сокращавшихся, как змеи, щупальцах… Медленно, из кошмара и ужаса, к Уилки вернулось сознание.

Каменистую почву покрывал тонкий слой сухих водорослей. Целая толпа стонущих захватчиков толчками и рывками волокла по земле завернутых в сети пленников. Наконец, остатки членов сафари были подняты на плечо горы, за которой открывалась широкая долина. Вся панорама покрытых зелеными водорослями скал и каменистых осыпей, без единой струйки дыма, без домов и мостов, ничего не говорила пленникам об образе жизни этих тварей.

Тут же на горе непрерывно извивающиеся щупальца тварей задвигались еще быстрее. Они осторожно распутали сети и, освободив пленников от оружия, сорвали с них также всю одежду, оставив лишь ленты переводчиков, возможно, потому что не заметили их в волосах. Уилки глубоко вздохнул, почувствовав, как его пробирает холодный ветер. Он задрожал и покрылся гусиной кожей. Никакой страх, который он испытывал с тех пор, как покинул с Полаком шахту в Канаде, не шел в сравнение с нынешним. Уилки знал, что боится, смертельно боится. Связанных вместе полосами шелковой сети, пленников погнали вниз по склону горы. Чернок, звякающая цепочка которого усиливала интерес их пленителей, волей-неволей вел Джангли, а Уилки шел за Джангли, ха ним же следовал отвратительный хонши. Выживший, в отличие от своих товарищей, хотя отбивался не хуже их, он шел теперь вниз по склону, задыхаясь, сопя и ежась.

— Где мы, Джангли? — прошептал Чернок.

— Мы выбрали неправильные Врата из мира поливоды, — ответил Джангли. — Я не понимаю, как Соломон…

— Не думай об этом, — посоветовал Чернок.

— Он лучший Проводник, которого я знал во всех измерениях. — озадаченно промолвил Джангли.

Долина становилась все ближе, они уже шли по расширяющейся тропинке, когда Уилки увидел впереди ждущих чудовищ и кучку их пленников. Странные существа сидели или лежали кучами под сетями. Уилки разглядел тварей, каких не мог бы даже описать. Он также увидел человеческих существ, каких уже невозможно забыть. Все пленники, если судить по нагим человеческим существам, были раздеты. Это явно делалось ради предосторожности, ибо имея дело с различными формами жизни. трудно определить, где у них может быть оружие… Две партии захватчиков и пленником соединились и зашагали бок о бок. Напротив Уилки шел маленький красно-коричневый человек с очень длинными руками. Этими руками он обернул голову, так что Уилки некоторое время думал, что это орангутанг, пока не разглядел явно человеческий череп, который — несмотря на лицо, как у мопса, с отвислыми щеками, морщинистыми губами, носом-пуговкой и большими блестящими глазами — ясно указывал, что коротышка в четыре фута высотой был человеком.

Маленькое существо ковыляло на коротких ногах.

— Держись, дружище, — с симпатией сказал ему Уилки.

Большие глаза немигающе уставились на него.

— Я не понял ваших слов, но вы в том же положении, что и я. Нас съедят. Это очень смешно.

Уилки было подумал, что его переводчик ошибся. Он педантично переводил все и промахнулся в конце. Смешно? Ну, черт побери, да, подумал Уилки, быть съеденным чудовищами с извивающимися щупальцами… Очень забавно! Уилки усмехнулся и энергично покачал головой, затем мотнул ей в сторону и указал глазами.

— Бежать? Мне бы хотелось попробовать, но эти чудовища бдительно следят за нами. Меня зовут Советник Мобрил, я пришел из мира под названием Миркинус — мира прекрасных деревьев и свободно извивающихся улиц между ветвями.

— Дж. Т. Уилки, — подумав, представился Уилки.

Перед Советником Мобрилом шла белокожая девушка с золотистыми волосами, закутавшими ее до колен. Уилки не видел ее лица, он видел лишь великолепные пышные золотистые волосы, белые руки с впившимися в запястья ремнями, длинные стройные ноги с окровавленными сбитыми ступнями. Впереди нее и позади Мобрила шли существа, которых, суда по внешности, Уилки не смог бы причислить ни к одному виду. Уилки подумал, что девушка — если она человек — должна быть очень красивой. Но у нее могло быть более жуткое лицо, чем у страшного Сликиттера. Поход продолжался.

Прошло много — очень много — времени, пока не село солнце.

Всю ночь им не давали ни есть, ни пить, ни освободили от пут. Уилки трудился над ними, но шелковые веревки было невозможно разорвать.

Ночью стало еще холоднее и неприятнее. Пленники сгрудились вместе, чтобы сохранить тепло, и погрузились в беспокойный сон. Наутро их грубо подняли, чтобы продолжать жестокий поход.

И снова, поскольку они были связаны в ом же порядке, Уилки шел рядом с Мобрилом.

Люди начали падать от усталости. Ударами дубинок их возвращали в шеренгу. Тех, кто отказывался подниматься, отделяли от остальных, и Уилки не видел, что с ними происходило. И был рад, что не видел.

— Вы, кажется, понимаете, что я говорю, — сказал Мобрил, когда они шли по долине — точной копии той, что пересекли вчера. — Боюсь, мы не долго сможем так идти. Девушка впереди меня явно не дойдет до конца пути. Девушка, которая, естественно, привлекала внимание Дж. Т., шла вроде бы не плохо, но ее окровавленные ноги говорили сами за себя.

— Да, коротко ответил он.

Как бы в ответ на слова Мобрила и его предложение о бегстве, впереди возник беспорядок. Уилки остановился. В воздухе разнеслись дикие крики. Веревки натянулись и люди попадали.

Вдоль тропинки открылись рты.

Объятый ужасом, не веря своим глазам, Уилки увидел, как сбоку от него в скале открылся рот, широкая пасть, подобно открывшейся раковине моллюска, похожая на конский каштан с торчащими вперед иглами, покачавшись из стороны в сторону, она жадно заглотила напоминающего краба существа. Его панцирь громко хрустнул, когда пасть закрылась. Чернок вскочил на ноги, пинками швыряя камни в пасть рядом с ним. Ошеломленный, Уилки почувствовал, что веревка на его запястьях ослабла. Обернувшись, он увидел, что недавно вызывающий у него отвращение хонши исчез в закрывающейся пасти, лишь успев прошипеть: «Хошоо!..» Вдоль всей тропинки извивались щупальца, поднимались в неэффективных ударах дубинки, когда рты открывались и закрывались. Какие-то чудовища, живущие в скалах и высовывающие наружу лишь голодные рты, теперь жадно насыщались. Уилки не знал, было ли это одно чудовище с сотнями ртов или сотни чудовищ, но это его не интересовало. Он рванулся и побежал прочь, как безумный маньяк. Веревка, привязывающая его к Джангли, натянулась, и Джангли с Черноком беспорядочно покатились за ним по склону в граде осыпающихся камней. Мобрил и девушка, крича, последовали за ними. Другие люди рвались на свободу. Вперемешку с обладателями щупалец их ловили и проглатывали чудовищные пасти, в панике они катились вниз, пытались вскарабкаться вверх по склонам.

— Туда! — крикнула девушка. Это было первое слово, которое услышал от нее Уилки. Ее голос звенел страхом. Они побежали за ней, осыпаемые камнями.

Они неслись во всю мочь, задыхаясь, легкие горели, пот заливал глаза. Наконец, девушка упала, золотистые волосы окутали ее, точно саваном.

Уилки упал рядом с ней на колени и осторожно очистил от волос ее лицо. С бьющимся сердцем он увидел…

— Она спасла нас! — прорычал сзади Чернок. — Эти проклятущие пасти вдоль всего склона, где мы шли. Они глотают людей, как мух.

Вниз по склону сыпались беспорядочно хлещущие щупальцами твари, убегая от алчущих пастей и собираясь вновь собрать своих пленников.

— Врата! — сказал Чернок. Его смуглое лицо было решительным и сосредоточенным. — Джангли! Поблизости есть какие-нибудь Врата?

— Тихо! Я попытаюсь… — Джангли застыл и начал поворачиваться, как флюгер. Понимая важность происходящего, Уилки затаил дыхание.

— Примерно в сотне ярдов… вон там. — Джангли указал направление.

Уилки поднял девушку, по-прежнему привязанную шелковой веревкой к Мобрилу, и побежал вместе со всеми.

— Быстрее! — подгонял их Мобрил, не выказывавший никаких признаков усталости. — Быстрее!

Конечно, беспорядочно думал на бегу Уилки, Мобрил мог знать о Вратах в другие измерения, поскольку сказал, что прибыл из другого мира. Но девушка? Она же ничего не понимает…

— Здесь! — рявкнул Джангли.

Он приготовился выполнить задачу, которой был обучен, и приказал им встать в круг. Они тесно прижались друг к другу, обхватили друг друга руками. Уилки почувствовал под рукой теплое тело девушки и стал падать, падать…

— Куда мы попадем? — крикнул Чернок.

— Неважно, куда — лишь бы отсюда! — успел ответить ему Уилки. ни пролетели через крону дерева, беспомощно ударяясь о ветви, оросившие их каскадами воды, пробивая собой громадные папоротники.

Уилки почувствовал болезненный толчок, тело девушки подпрыгнуло у него в руках. Падение остановилось. Уилки взглянул вверх. Советник Мобрил висел на папоротнике, схватившись за него своими длинными руками, глядя вниз на них.

Раздался треск, и они снова полетели вниз.

— Я пытался! — отчаянно крикнул Мобрил. — Веревка порвалась… — Он исчез в гуще папоротников. Уилки закричал, когда листья папоротника стегнули его летящее тело, как плетью. Сверху на них струями лилась вода. Несмотря на отчаянное положение, Уилки старался поймать ее пересохшими губами.

— Врата… — крикнул Джангли, по-прежнему привязанный к Черноку и девушке, — часто бывают… рядом… но мы падаем… слишком быстро… — Он завопил, когда папоротник стегнул его по широкой груди.

— Перенеси нас отсюда, Джангли!..

Девушка глядела широко открытыми зеленоватыми глазами прямо в лицо Уилки. Он стискивал ее тело, крепко прижимая к себе. Он улыбнулся. Она хотела улыбнуться в ответ, но лицо ее перекосила гримаса боли, когда очередной лист папоротника хлестнул их сплетенные тела.

Удар, когда они приземлились, заставил Уилки задохнуться. Он лежал в траве и думал, что все кости в его теле перебиты и переломаны.

После долгого молчания, пока он глядел на синее небо и яркое приветливое солнце, слушая пение птиц где-то в вышине, Джангли просопел:

— Я думаю… я действительно думаю, мы в Дуросторуме.

Глава 11

— Значит, вы никогда не подстригаете волосы, Шарон?

Уилки снял ленту транслятора с золотистых волос девушки, удобно лежащей на койке, и надел на себя. Девушка подождала, пока он приготовится слушать.

— Нет, Дж. Т., никогда, — сказала она, томительно протягивая слова его имени, как «Зщиити», так что привычное «Дж.» внезапно показалось Уилки слишком твердым и грубым. — Нет… Я только подравниваю концы, чтобы они не слишком завивались. Таков наш обычай в моем измерении Лионе. Вокруг раздавались звуки обычной жизни одного из кораблей Дуросторума, потрескивание дерева и плеск воды, ассоциирующейся с обычным земным судном. Подобранные кораблем, благодаря знаниям языка и туземных обычаев Черноком, они летели теперь в Холд Дуросторума, где смогут подумать, что делать дальше. Единственное, что хотел делать Дж. Т., это все лучше и лучше узнавать девушку с золотистыми волосам, жизнь которой изменилась таким страшным образом.

Они беседовали, передавая друг другу ленту переводчика, а позже сумели достать такую же для Шарон.

— У нас в Лионе известно множество измерений, но всегда остается еще больше для изучения. Мы очень заботимся о жизни ученых, хотя, возможно, немного отстали с физикой и электроникой. Мы торгуем со многими измерениями, и я была частью передового отряда, изучающего новую группу миров… — После того, как Уилки прервал ее вопросом, Шарон, улыбаясь, продолжала:

— Измерения, видимо, имеют тенденцию группироваться, ну, как виноградины в вине. Мы знаем очень много миров из нашей собственной группы, однако, все, что вы упоминали, совершенно новые для меня. Старая идея использовать страницы книги в качестве иллюстрации Теории Измерений становится неактуальной. Мы нашли множество человеческих существ — людей, как я и вы, Дж. Т., — разбросанных по всем мирам. Но есть и… другие.

— Да, — с содроганием кивнул Уилки. — Теперь это можно сказать наверняка.

— Мой отряд попал в засаду этих… этих Тоб'клайков… этих ужасных существ.

Уилки положил руку ей на плечо. Ее запястья были в бандаже и ноги тоже — и, к его сильному удивлению, тоже было и с Уилки. Городские жители не привыкли бродить босиком по камням.

— Их торговля так же ужасна, как они сами. Никто не может вынести их внешнего вида, хотя мы в Лионе привыкли ко всяким. Но Тоб'клайки… Ну, я полагаю, единственный способ описать их — сказать, что они Работорговцы измерений.

— Очаровательно, — сказал Дж. Т. Уилки, чувствуя себя совершенно счастливым в ее присутствии. Теперь все Тоб'клайки измерений не разъединили бы его с этой девушкой.

— Мы уверены, что за этими Работорговцами должны стоять другие, более разумные, инструктирующие и управляющие ими. — Она натянула простыню на плечи. Несмотря на вентиляцию, в маленькой каюте было тепло. — Но сейчас важны не они. Что… как мы вернемся домой?

— С помощью Джангли.

Она взяла его забинтованную руку.

— Да. Он хороший. У нас есть собственные хорошо развитые Проводники. Я… Боюсь, что я имею лишь скрытые способности. И таких у нас много.

— Я должен выполнить кое-какую работу для моей Графини, — с неожиданной твердостью сказал Уилки. — После этого я думаю вернуться назад. Но вы… Вас наверняка будут искать? Она покачала головой, сомнения затуманили ее лицо. От ее отчаяния у Уилки больно сжалось в груди. Черт побери, никогда прежде он не чувствовал такое к девушкам! В дверь просунулась голова Чернока.

— Как себя чувствуете?

— Неплохо… Скажите, Чернок, не можете ли вы поторопить своих парней достать ленту переводчика для Шарон? Страшно неудобно беседовать, постоянно передавая ее друг другу.

— Я установлю двусторонний переводчик, как только будет возможно. — Чернок выглядел совершенно иным человеком, даже уши его стали другими, когда Уилки заметил, что исчезли наконечники на них.

— Да, — кивнул Чернок, заметив его взгляд. — Захватчики Графини были рекрутированы из бригады наконечникоухих. Мы совершено нормальные, просто позже решили носить их как часть формы. Что весьма неудобно.

— Я бы хотел поговорить, — сказал Уилки, думая о доме.

— Достаточно ли хорошо чувствует себя Шарон, чтобы выйти на палубу?

Одетая в белую кофточку и синюю юбку, обутая в бесформенные войлочные тапки, девушка поднялась по трапу. Чернок, Джангли и Уилки в тесной, взятой взаймы одежде, стояли рядом с ней у перил.

Над ними было лишь белое небо, начинающее голубеть в отдалении. Под ними расстилались зеленые поля с растущими злаками. Работающие там люди глядели вверх и махали руками. Дуросторум явно был прекрасным миром.

Ветерок трепал их волосы и обдувал лица, не мешая беседе, но придавая ей пикантности. Все здесь казалось привольнее, чем жизнь в Ируниуме.

— Да, Дж. Т., это мое родное измерение. — Чернок с жадностью изголодавшегося упивался раскинувшимся видом. Излишки цепочки, тянущейся от Джангли, он обернул вокруг левой руки.

— Но я должен вернуться к Графине. Я принадлежу ей… Она обладает странными силами, но хватит об этом. Я собираюсь здесь наслаждаться, ни о чем не беспокоясь.

— Даже о проклятых Вратах? — спросил Уилки.

Джангли что-то невнятно пробормотал.

С внезапным чувством, словно пузырьки шампанского проникли через нос к нему в мозг, Уилки сказал:

— Что ты сказал, старина? — не понял Уилки.

— Я говорю, — повторил Джангли, — что здесь есть статические Врата. Проводник может свободно пройти от одних Врат до других…

— Хвала богам! — прервал его Чернок. — Глядите!

— … а Врата Жизни Порвонов отнимают энергию, которой достаточно, чтобы осветить целую деревню, — упрямо закончил Джангли.

Все поглядели туда, куда указывал Чернок. Поднимаясь из зеленых полей, впереди росла высокая столовая гора с отвесными стенами и плоской вершиной около мили в поперечнике и в тысячу футов высотой. Пятнышки летающих кораблей двигались туда и обратно на своей пятисотфутовой высоте, на полпути к ее вершине.

Красочный, сверкающий огнями и отражениями, на вершине этого массивного бастиона сиял город.

— Холд Дуросторума, — улыбнулся Чернок. — И — к счастью для меня — Холд, с каким мой народ живет теперь в дружбе. Теперь мы можем поговорить о делах.

Корабль летел по воздуху, браво развевались его флаги.

Экипаж столпился на палубе посмотреть на приближающийся Холд.

— Только запомните, — предупредил Чернок, — люди Дуросторума не знают измерений. Торговцы из параллельных миров приходят и уходят без предательства. Помните, Дж. Т., как мы ждали корабли, когда вели вас в Ируниум?

— Да. Но, конечно, не весь Дуросторум такой?

— Конечно, нет! — хмыкнул Чернок. — У нас есть огромные моря и тропические леса, полярные шапки и горные цепи. но во всех зонах у нас терпимый климат и существуют такие массивы, где можно строить и развивать защищенные Холды, и у нас не такое уж большое население. — Что-то промелькнуло в его глазах, когда он погрузился в воспоминания. — Мы не первая разумная раса, живущая на Дуросторуме. Мы уроженцы этого мира, но те, кто был перед нами, строили города и коммуникационные сети, а затем уничтожили себя. Единственное, что осталось от них — источники силы для кораблей…

— А-а! — сказал понимающий Уилки.

Сердцем каждого корабля является энергетическая коробка — маленькая, компактная, способная поднять почти любой груз на высоту пятисот футов и нести его в любую сторону со скоростью до двадцати миль в час — естественно, в вашей системе измерений. Как она работает, кончится ли когда-нибудь энергия — никто не знает. Мы нашли эти энергетические коробки в городах древних цивилизаций. Они самый драгоценный товар Дуросторума — помимо храбрости его жителей. И разумеется, их постоянно ищут и жаждут обладать ими любой ценой.

— Вы имеете в виду, что их нельзя купить, но можно найти или отнять у кого-нибудь в бою?

— Да.

— Но это же может привести к состоянию непрекращающейся войны…

— К несчастью, в прошлом так и было. Наша письменная история простирается на пятнадцать сотен лет. Но теперь мы пытаемся с помощью союзов и совещаний искоренить эти древние варварские способы. Корабль пролетел мимо другого, улетающего из Холда. На том тоже развевались флаги. Уилки увидел ряды баллист, выглядывающих из окрашенных в красное люков проходящего корабля.

— Не забудьте, — повторил Чернок. — Не проболтайтесь об измерениях. Вы знаете, что будет, если вы начнете рассказывать о таком месте, как ваша Земля.

— Да, — сказал мудрый Уилки. — У вас не хватит коек в сумасшедших домах.

— Я буду занять организацией доставки нас в Холд Грайнор, где, как я ожидаю, мы найдем разгневанную Графиню. Она наверняка прошла через правильные Врата. Держите. — Он снял свой переводчик и протянул его Шарон. Они могли по-прежнему понимать его. — Можете носить, пока я не вернусь. Дома он мне не нужен.

— Аминь, — сказала Шарон с нежной улыбкой. — У нас есть целлюлозные переводчики, гораздо более эффективные, чем эти их драгоценных кристаллов. — Она недовольно поморщилась. — Я потеряла свой, когда попалась к Тоб'клайкам.

— Ты еще достанешь такие для нас, Шарон, — вежливо ответил Уилки.

— Согласна, — кивнула она со странной формальностью. — Мы продадим вам переводчики. Позднее мы можем договориться, чем вы будете платить.

— Что? — с беспокойством сказал Уилки.

— Не забудьте, Дж. Т., мы торгуем с измерениями.

— Как Алтинум?

— Нет, — помотал заостренной головой Джангли. — Товары Алтинума приходят через посредников. Алтинум скорее похож на развитую копию вашей Земли, Дж. Т. Они не знают об измерениях, и мы не хотим, чтобы они узнали. Предположите, что ваши многомиллионные толпы на Земле узнают о Дуросторуме или Ируниуме, или о других богатых измерениях, чье население измеряется в тысячах? Разве вы не смели бы местных жителей одним напором?

— Гм… — Уилки кивнул. — Не могу с этим спорить.

Когда Чернок вернулся на борт, на его лице было написано удовлетворение. На голове у него был новый переводчик. Он принес большие чемоданы. Когда их распаковали в каюте, в них оказались одежда, оружие, карты и деньги. Уилки взял семиугольную монету и присвистнул.

— Здорово, Чернок. Как тебе это удалось?

— Я нашел агента, торгующего с людьми из измерений. Имя Графини дало мне все, что нужно.

— Добрая старая Графиня! — с энтузиазмом воскликнул лояльный Уилки. — Она не из тех девушек, что бросают своих парней.

Застигнутые врасплох, они попытались объяснить Шарон, кто такая Графиня. Странно, но Уилки не мог найти нужных слов.

В новой одежде и с вещами, они расплатились с капитаном корабля и сошли на берег. В суматохе города, занимающего все пространство внутри периметра массивных стен Холда, они нашли гостиницу, где жить, пока не достанут билеты на корабль, летящий в Холд Грайнор.

Уилки все больше и больше открывал, какая спокойная, какая уверенная эта девушка Шарон из Лиона. Невозмутимая, с длинными струящимися золотистыми волосами, она двигалась с неподражаемой грацией и однако, как убедился Уилки, ее силы хватало, чтобы выдержать ужасное испытание с Тоб'клайками, когда ее нежные ножки были изрезаны камнями. Ну, подумал Уилки, я ведь тоже тогда не сдался, не так ли? Узы дружбы крепли между четырьмя путешественниками по измерениям. Джангли, естественно, страстно желал вернуться домой, в свой родной Лисифуц. Однако, Уилки верил, что Джангли не бросит их здесь. Он сначала проведет их через надлежащие Врата и доставит домой. По крайней мере, так думал Уилки.

Уилки размышлял.

Джангли из Лисифуца, Чернок из Дуросторума, Шарон из Лиона и Дж. Т. Уилки с Земли.

Странная группа бродила по измерениям.

Очень скоро Уилки понял с налетом депрессии, что короткий период ожидания в их поисках Врат Графини был лишь затишьем перед бурей. Он не знал, что ждало его впереди. Но здесь был Чернок с дьявольским лицом, усмешкой и готовностью вступить в битву. Здесь был Проводник Джангли, от которого зависела их судьба. И была Шарон — девушка с золотистыми волосами, — чью судьбу, с замиранием сердца подумал Уилки, он намеревался в будущем связать со своей. Они расположились в номерах на верхнем этаже гостиницы, с чистыми простынями и санузлами. Со своей заостренной головой, обмотанной громадным шарфом наподобие тюрбана, что являлось обычной одеждой летающих под облаками корабелов, Джангли мог ходить, не привлекая к себе особого внимания. Вернувшись в полдень после осмотра города, Уилки увидел Шарон, спешащую по улице навстречу ему. Он ускорил шаги, как всегда при виде ее, чувствуя, как забилось его сердце. На ней было новое оранжевое платье, но ее можно было безошибочно узнать в любом наряде по роскошным золотистым волосам.

— Шарон! — окликнул Уилки, ожидая, что она остановится и повернется.

Она продолжала идти, как ни в чем не бывало. Он подбежал к ней, схватил за руку и развернул к себе.

— Шарон! Ты дразнящаяся кокетка! Что…

Это была не Шарон.

— Да? — с ледяным достоинством спросила она.

— Я… Извините… Просто…

Она выглядела совсем как Шарон. Почти. Приглядевшись повнимательнее, можно было заметить различия: золотистые волосы были чуть потемнее, нос не такой прямой, изгиб губ менее теплый, и глаза… глаза у нее были карие.

— Вы, должно быть, ошиблись, — сказала девушка с холодной резкостью. Она выдернула у него свою руку и пошла дальше такой же изящной походкой, как у Шарон.

— Ну да, ошибся, — пробормотал обескураженный Уилки.

Когда он вернулся в гостиницу, Шарон там не было. Чернок и Джангли были заняты беседой. Когда Уилки вошел, они вскинули на него глаза. По из возбужденным лицам было ясно, что у них есть новости.

— Я получил информацию о Лионе, — сразу начал Чернок. — Мои друзья торговцы рассказали мне, что в городе находится группа из Лиона. Это значит..

— Тогда все понятно! — воскликнул Уилки и рассказал о происшествии. — Значит, Шарон будет… О, черт!

— Она нравится тебе? — прямо спросил Джангли. — Да, нравится.

Вернувшись, Шарон не упомянула, что в городе находятся ее друзья, и Уилки не стал приставать к ней с расспросами. Чернок и Джангли ушли к себе в номера. Шарон села, закинула ногу на ногу и откинулась назад, так что приоткрылся вырез платья. Ее крепкие груди напряглись. Уилки уныло глядел на нее. Она рассмеялась, затем нахмурилась и властно потянулась к нему.

— Дж. Т! Значит, ты не хочешь меня?

— О!.. — простонал Уилки.

— Тогда что тебя останавливает? Ты спас мне жизнь и с тех пор заботился обо мне, как… ну, я не знаю, как. На Лионе мы говорим, как о младенце.

— Ты же знаешь, что я чувствую к тебе, Шарон.

— А-ах!..

Ее томительный вздох окончательно вскружил ему голову. Он положил руку на ее волосы, чувствуя, какие они гладкие и приятные. Она упала на спину на кровать среди разбросанных подушек и притянула его к себе.

— Дж. Т., глупый мальчишка! Не знаю, чего ты ждал все это время! — Когда он провел дрожащими руками по ее атласной коже, она изогнулась дугой и внезапно вздохнула. — Ах, Дж. Т., ты чуть не потерял меня сегодня!

Затем он прижался к ее губам, чувствуя, какие они мягкие и горячие. Она обвила его руками, страстно, сильно и нежно, т мысли его окончательно смешались. Она была, даже Дж. Т. согласился с этим, хороша и искусна.

Позднее, когда она ушла в свой номер привести себя в порядок, вернулись Чернок и Джангли.

— Я нашел корабль, — сказал Чернок с печалью в голосе, поскольку они должны были покинуть Дуросторум. — И купил три билета — Эй! — воскликнул Уилки. — Погоди, Чернок, мой старый боевой конь! Шарон едет с нами!

— Это теперь-то? — спросил Джангли, глупо ухмыляясь.

— Вот как? — сказал Чернок. — Значит, я куплю еще один билет. Значит, она едет с нами. Но почему, Дж. Т., почему? Ничто не могло испортить восторженное настроение Уилки.

— Потому что она теперь со мной!

— Да? — смуглое лицо Чернока просияло. — Рад за вас, Дж. Т. Она собирается рискнуть своей жизнью, полетев с нами в Холд Грайнор из-за любви к вам? Хотелось бы мне верить в это, Дж. Т.!

Глава 12

Этой ночью Уилки — страстный, жаждущий Дж. Т. Уилки — вошел в комнату Шарон. Она ждала его у окна, омытая светом луны Дуросторума, бледно отсвечивающей на золотистой волне ее волос, на ее белом теле, на ее мерцающих глазах. Он страстно заключил ее в объятия.

— В городе твои люди, Шарон. Ты можешь уйти с ними.

— А ты не пойдешь со мной?

— У меня есть обязанности перед Графиней.

Его окутал аромат ее тела.

— Думаю, Дж. Т., я пойду с тобой, если ты не можешь пойти со мной.

Уилки не вспоминал о Полаке, пока они лежали, прижавшись друг к другу на узкой кровати. Дыхание Шарон грело его плечо.

Пропуская между пальцами завитки ее волос, Уилки внезапно спросил свою возлюбленную:

— Что ты думаешь о Черноке, Шарон?

— Он… сильный. В нем есть что-то… дьявольское. Мне также кажется, что в нем кроется большое зло. Но он сам страдает от этого.

— Может, и так. Но… — И против его воли, у Уилки вырвался странный вопрос:

— Он может понравится тебе, Шарон? Могла бы ты… ну… могла бы?..

Она рассмеялась звенящим, серебристым, порицающим смехом. Она могла бы и рассердиться, запоздало подумал Уилки.

— Я люблю тебя, Дж. Т. Я должна доказать это?

— Да.

— Тогда забудь о Черноке. Он ничего не значит для нас.

И тут же Уилки — восторженный, слепой от любви Дж. Т. Уилки — занес Чернока в каталог под маркой «обыгранный соперник».

Через два дня они уже были на борту корабля, несущего их в Холд Грайнор. Корабль летел не один. Сформировался целый конвой. Их корабль — «Леди Джэйд». — как и все корабли Дуросторума, был в такой же степени боевым судном, как и торговым. Конвой из военных судов был послан городом по маршруту до Холда Грайнор. Чернок беспокойно покусывал нижнюю губу.

— Не думаю, что Графиня представляет себе текущее положение, — сказал он Уилки. — Если мы как-то захватим Врата Порвонов…

— Нам поможет немного поднятой пыли, верно? — спросил Уилки. К своему удивлению, а затем радости, Уилки обнаружил, что Чернок не обращает внимания на новые отношения между ним и Шарон. Значит, для соперника, он играет в открытую. — Даст нам место укрытия?

— Вы не понимаете, что означает война на Дуросторуме, Дж. Т. Она может вмешаться в планы Графини. И, Дж. Т., она будет иметь эти Врата!

— Ну, это понятно, Чернок, мой старый приятель. Можете положиться на меня. Я принадлежу Графине целиком, больше, чем мог бы выразить. Да… — Он замолчал, с усмешкой подумав о предложении Графини ди Монтиверчи. Это не мелкий дождик, это ливень.

— Но только до тех пор, пока мы не захватим Врата для Графини. Это наша работа. Для этого мы и здесь.

— Джангли? — Чернок поморщился. — Он старый забавный простак. Он нанят служить Проводником для Графини. Он не раб, как вы знаете, Дж. Т. Я думаю, он верен мне и вам. Мы столько испытали вместе.

— Вы совершено правы.

— Мы пройдем через… — начал было Чернок, но Уилки использовал старый гамбит и прервал его.

— О'кей, Чернок, старик. Врата Жизни, а затем — домой!

— Куда? — сказал Чернок, и на этот раз его мрачный вопрос остался реальным и животрепещущим.

— Это мы решим, когда придет время, — очень естественно ответил Уилки.

— Это сложный вопрос, — не успокаивался Чернок. — Я слышал о войнах на вашей Земле, Дж. Т. Ваши битвы более… — Он заколебался, подбирая слова. — Более формальны, что ли… Хотя это не совсем так.

— Я так понимаю, что здесь нет более сильного оружия?

Чернок указал на баллисты с бронзовыми боками, кожаные доспехи, луки, стрелы и мечи.

— Только то, что вы видите.

— Мы могли бы дать им автоматические винтовки.

— Я не хочу, чтобы подобное было принесено на Дуросторум. Пока что нет.

— Да, возможно, вы правы.

Подлетая к вздымающемуся массиву, на котором располагался Холд Грайнор, Уилки подумал том, что, возможно, более быстрое развитие оружейной технологи могло привести ко всеобщему миру. Конечно, даже не имея пороха, люди могли найти адекватные способы уничтожения себе подобных. Холд Грайнон лежал угрюмый под осадой.

Где-то за этими каменными стенами, защищенные массивными бастионами, их ждали Врата Жизни Порвонов, ждали, когда их найдут и заберут для Графини. Глядя на сцену, мимо которой они проплывали, Уилки видел, как роятся тени кораблей Дуросторума на неизменной высоте пятисот футов… на половине высоты склонов скалистого массива. Он увидел камни, которые швыряли вниз катапульты, полосы огня, изгибающиеся к городу. С замирающим сердцем он слышал жужжание стрел и дротиков, а также далекие крики сражающихся людей. От этих отдаленных звуков по спине у него бежал холодок. Вокруг флангов утеса выстроилась линия кораблей. На боевых башнях и палубных надстройках развевались зеленые и черные флаги. Тупые рыла баллист смотрели из красных люков. Из каждой удобной позиции на палубах кораблей летело, сверкая в воздухе, метательное оружие.

— Грайнор! — закричали наблюдатели.

Члены экипажа, надев кожаные доспехи и схватив оружие, поспешили по своим местам. Капитан, высокий бородач с выпирающим животом, предложил Шарон спуститься с каюту. Вместо ответа она оперлась на пику, острую и сбалансированную, и рассмеялась ему в лицо.

— Отлично, молодая леди. Но ваша кровь польется из вашей головы.

Другие девушки, одетые в кожаные кольчуги, собрались на внешних балках боевых башен с луками в руках, натянутыми в ожидании атаки.

Уилки проглотил твердый комок в горле.

— Похоже, дружище Чернок, нам все же придется участвовать в бою, от которого мы сбежали в Миксотик.

— Это не Корфоран, но тем не менее, да.

Первые дротики из вражеских баллист вонзились в «Леди Джэйд». Полетели щепки. Уилки почувствовал некоторый комфорт в своих доспехах и шлеме, но с трудом удержал желание присесть.

Линия атакующих кораблей, которых древние силовые коробки поддерживали на той же высоте, что и противника, шла вразброс. Конвой, хотя атакующие превосходили его численностью, из-за своей сосредоточенности не мог маневрировать, не мог ничего, кроме как выдерживать атаку. Яркие струи огня арками изогнулись под солнцем, когда полетели горящие стрелы. Пожарная команда пришла в действие и, ругаясь, заливала очаги огня при помощи кожаных ведер и шлангов.

— Когда вы ведете бой на корабле Дуросторума, — прокричал Чернок, перекрикивая шум битвы, — то должны искать возвышения земли. Поскольку высота полета у всех в пятьсот футов, то если земля под ваши выше, чем под вашими противниками, вы можете стрелять по ним сверху вниз.

— Ага, — поддакнул Уилки, с растерянным выражением уставившись на арбалет, который сунул ему в руки кто-то из экипажа.

— Смотри, — рявкнул Чернок. — Отпусти крючок, вот этим рычажком натяни тетиву, накинь крючок, прицелься и легонько нажми спуск. Ну-ка попробуй.

Первая стрела Уилки пролетела под килем приближающегося корабля. Он выругался и внезапно, захваченный античной войной, стал натягивать арбалет с возросшей энергией. На этот раз стрела полетела куда-то через борт противника. Стоящий там человек пошатнулся, схватившись руками за окровавленное лицо, и с диким воплем упал на палубу. В ответ снова полетели дротики. Воздух наполнился бурей жужжащих стрел. Уилки стремительно перезарядил арбалет, прицелился, выстрелил.

Упрямо летя вперед, «Леди Джэд» через несколько секунд неминуемо должна удариться в балку приближающегося корабля. Уилки покрепче схватился за перила, готовясь к столкновению. Когда оно произошло, его швырнуло во всю длину на палубу, арбалет вылетел из онемевших пальцев. Упав на одно колено, Чернок выругался, вскочил и вытащил из ножен свой двуручный меч.

Уилки с трудом поднялся на ноги. Люди прыгали в брешь, так как два корабля летели теперь вместе. С башен падали камни, раскалывая палубные доски, сбивая воюющих людей с ног. Крики раскалывались, как и палубные настилы, когда люди падали с высоты пятисот футов на негостеприимную землю внизу. Теперь баллиста по эту сторону борта могла стрелять прямо в баллисту противника. Сопровождающие «Леди Джэд» с грузом оружия выжидали нужный момент. Затем они приблизились и осыпали вражеский корабль дротиками и ядрами, стараясь попасть ему в жизненные центры.

К Уилки прыгнул человек в черно-зеленых доспехах. Он поднял вверх топор, точно дровосек, готовящийся срубить дерево. Уилки с криком уклонился.

— Черный Наспурго с тобой! — закричал Чернок и его огромный двуручный меч опустился вниз, перерубив нападающего в черно-зеленых доспехах почти пополам. Вторым ударом он поразил нападающего, который пытался проткнуть Уилки сбоку.

— Ко мне, Дж. Т.! — закричал Чернок. — Пробивайся сюда!

Схватив короткое копье и пользуясь им, как штыком винтовки, Уилки ухитрился парировать удар мечом следующего воина. Затем, скорее случайно, чем намеренно, он ударил в ответ, и его копье попало в цель.

Уилки зажмурился и проглотил застрявший в горле комок.

— Дж. Т.! Пригнись!

Уилки пригнулся.

Стрела пролетела в дюйме над его шлемом.

Рассердившись, Уилки прыгнул вперед.

Еще один нападающий, оскалив коричневые зубы, приготовился нанести ему удар.

— Надо было успевать, пока у меня были закрыты глаза! — рявкнул Уилки, отразил удар металлическим древком копья и сам ударил в ответ. Выдернув оружие из тела, он увидел Шарон, пригвоздившую к палубе нападающего, и подбегающего к ней сбоку еще одного.

На этот раз Уилки нанес удар более по-научному и менее полагаясь на грубую силу.

Палуба кишела сражающимися людьми. Она стала скользкой от крови. Лучники с боевых башен проливали вниз смертоносный дождь стрел. Стрела отскочила от шлема Уилки и вонзилась в палубу. Уилки закричал и бросился на воинов, окруживших Чернока, работающего двуручным мечом. Этот огромный меч, с лезвием в полных шесть футов, сверкал, описывая в воздухе круги. Уилки помогал ему копьем. К ним пробилась Шарон со своей пикой.

Через несколько минут, разгоряченный и полный безумной жаждой крови, Уилки увидел, что палуба очистилась. Их неожиданная атака помогла отогнать корабли из Холда Грайнор.

Уилки швырнул копье на палубу.

Его сотрясали конвульсии.

Шатаясь, он отошел к перилам и опустошил желудок на ласковую землю Дуросторума в пятистах футах внизу.

— Ты хорошо дрался, парень, — сказал толстяк капитан, вытирая свое окровавленное лезвие. — Прими мою благодарность.

Шарон задумчиво обтерла свою пику и взглянула на бледное лицо Уилки — Не переживай, Дж. Т., — сказала она с практичной женской логикой. — Это было необходимо.

— Я… Надеюсь, что так.

— Неужели же нет… — И она махнула рукой за борт.

Корабли, сопровождавшие их в конвое, летели в голубом небе, как бабочки, развевались их многочисленные флаги. Люди на палубах радостно кричали и прыгали. Корабли противника улетали прочь. Корабль, на который они налетели, дрейфовал по ветру в клубах дыма и пламени. Уилки подумал, что на его месте мог бы быть их корабль. Но они показали хороший бой и выжили.

Уилки смутно понял, что дрался ради Шарон, а не ради Графини… но самое главное, он дрался за себя. Он хотел жить.

Они летели в сопровождении других кораблей к Холду Грайнор с универсальной скоростью в двадцать миль в час. Потом передовые корабли исчезли в расщелинах утеса. Уилки увидел сплошное кольцо скал и каменных стен.

— Куда мы? — спросил он.

— Ради самого Черного Наспурго, Дж. Т., — ответил Чернок, все еще не остывший после битвы, — мы найдем проход! Подобно кольцу муравьев, атакующих стол из-за стоящего на нем блюдечка с джемом, люди кишели вокруг могущественного Холда. Нападающие продвинулись к подножию утеса, разбив баллистами и катапультами окружающие его стены. Сверху все время сыпались камни. Лучники посылали вверх зажигательные стрелы, летящие, как ракеты.

Чернок вскоре изменил их положение.

Среди тысяч нападающих присутствие еще четверых не составляло разницы, даже если эти четверо имели крепкие руки и храбрые сердца, а также изворотливый ум. Размеры утеса, на котором находился Холд, поражали Уилки.

— Не знаю, хорошие это новости или плохие, — проворчал Чернок после того, как вернулся с разведки. — Мой собственный Холд не принимает участия в этой войне. Это дает мне определенную свободу.

Имея цепкий ум, Шарон сразу же поняла, к чему он клонит, хотя до Уилки это не дошло.

— Почему они напали на этот Холд? — спросила она.

Чернок пригладил пальцем усы.

— Здесь происходят дурные вещи. Исчезают мужчины. Девушки тоже. Из всех окружающих местностей, присягнувших на верность соседним Холдам. Там, где обработанные земли одного Холда встречаются с другим, могут быть пустыни, реки, или разделение происходит по отметкам на камнях. Грайнор же недавно начал действовать с необычным насилием. Пошли разговоры, что на это место наложили злые чары. Джангли прокудахтал, снимая шлем со своего тюрбана, который делал его вид десятифутовой высоты.

— Это Порвоны. Не нравится мне все это.

— Мы не встретим ни одного Порвона, — резко ответил Чернок. — Графиня обещала это.

— Я знаю, что они обычно используют людей в качестве орудий. Они не показываются сами. Но все же…

— Грайнор имеет плохую репутацию, потому что Порвоны используют этот Холд в качестве базы для Врат Жизни.

— Как говорят, ад воняет, потому что там живет дьявол.

— Нам лучше расплатиться с кораблем и перенести свои палатки вниз. Я уже выбрал для них места.

— Зачем? — встревоженно спросил Уилки.

Чернок мрачно усмехнулся.

— А затем, дорогой мой Дж. Т., что они пробивают туннели под скалой в Холд. Вы же, дружище, шахтер, причем сам Главный Горный Инженер! — Он хрипло рассмеялся. — Вы, Дж. Т., назначены консультантом саперного дела сил осаждающих!

Глава 13

Потными, трясущимися руками Дж. Т. Уилки вбивал молотком железные клинья в трещины в скале. Громкий треск просигналил, что камень готов треснуть. Он пошатал клин из стороны в сторону, затем вытащил его, затем присел на корточки и вытер усталой рукой потное лицо. Затем принялся вбивать клинья в новые трещины.

Дюйм за дюймом, они пробивали туннель через твердый камень массива. Через неделю интенсивного труда они продвинулись на восемь футов.

Силы слабели, в Уилки развивалась депрессия. Задыхаясь при каждом ударе молотка, он продолжал работать. Грубая жировая коптилка, трескучая, разбрасывающая искры, дымящаяся, давала слишком тусклый свет для работы, так что он все время боялся ударить себе по пальцам. Падающие камни колотили по шлему. Проклятая штука была неудобной, однако, все же защищала голову.

Раздетый до кальсон, он работал полную смену. Затем, заменяемый кем-нибудь из экипажа корабля Дуросторума, тащился умыться, отдохнуть и поесть. Чувства его были притуплены тяжелой работой.

Чернок, нарядный и воинственный, с висящим за спиной огромным двуручным мечом, встретил его у входа в шахту. Здесь, на половине высоты утеса Грайнора, ютился лагерь саперов, работающих в двадцати футах выше по склону. Уилки ошеломили длинные косые лучи солнца. Прохладный ветерок ласкал его, пока он умывался. Вокруг ругались саперы, освежаясь перед следующей сменой.

— С вами все в порядке, Дж. Т.?

Уилки вытерся грубым полотенцем.

— Главный Горный Инженер, — с горечью произнес он и сплюнул. — Как же! Я буду копаться здесь… — Он замолчал и махнул рукой.

Чернок сочувственно хмыкнул.

— Я не шахтер, Дж. Т. Я воин. Я знаю, как обращаться с оружием, как летать на кораблях. В шахтах я начинаю испытывать клаустрофобию. Я и думать не могу о том, чтобы составить вам компанию.

— Мы не тем занимаемся. Эта работа отнимает все наши силы, а когда мы приблизился к поверхности, они с легкостью могут прокопаться навстречу и уничтожить нас каким угодно способом. Встречный забой, знаете ли, — саркастически закончил Уилки.

— Ну, а что еще мы можем сделать?

Уилки прополоскал рот чистой водой из чаши.

— Как только Графиня доставит сюда… — начал было Чернок в попытке поднять дух Уилки.

— Ага! — гневно воскликнул Уилки. — Когда она сделает это! Я знать не хочу, что задерживает ее. Мы могли бы уже утроить свои силы бригадой эринелдов.

— Пути Графини неисповедимы. Она появится в нужное ей время.

— Это полный провал осады! — взорвался Дж. Т. — Шарон стреляет из лука. Джангли копается в другом забое, вы крутите своим проклятым мечом, а я… я уже стер себе пальцы до кости. Говорю вам, Чернок, я сыт по горло!

— Сначала пойдите поешьте, тогда вы будете по-настоящему сыты. Нужно пробить туннель до поверхности.

— Ха!

Поев жареного мяса с хрустящим хлебом, Уилки, к своему удивлению, начал оттаивать.

Солнце зашло за утес. В Холде Грайнор зажглись мигающие огни. Наступила еще одна ночь осады.

— Если бы у нас была здесь техника, — сказал Уилки, вытирая выпачканные красным вином губы. — Мы могли бы доставить сюда что-нибудь через Врата.

— Мы ничего не можем доставить без разрешения Графини.

Когда Джангли вернулся из забоя и присоединился к ним, собравшимся вокруг дымного огня в грубой хижине, построенной из балок и камней, он выглядел возбужденным, его нос морщился, а большой рот ухмылялся.

— Я уверен, что чувствую Врата за туннелем, — сказал он, когда умылся и поел.

— Врата… в скале?

— Нет, нет, — покачал он заостренной головой. — Утес, должно быть, являлся вулканом. Он полон детритов.

— Это странно, — сказал Чернок. — Центр Холда огражден обычными стенами.

— Я думаю, Врата должны быть где-то за кольцом стен, на открытом месте. Может быть, это широкий туннель, ведущий на поверхность.

— Я не знаю Грайнор, — пробормотал Чернок. — Но мы можем поискать.

— И еще, — добавил Джангли, когда Чернок поднялся на ноги. — Врата массивные. Очень массивные. — Он покачал головой, удивляясь тому, о чем доложила ему особая сила.

— Вы говорили, что Врата имеют тенденцию находиться близко друг к другу, не так ли, Джангли? — спросил Уилки. — Это подходит. Одни используют Порвоны, но там есть и другие. Джангли хмыкнул и протянул руку за вином.

— Я подумаю над этим. — Он поднял кубок.

Посовещавщись с вождями осаждавших, которые хотели уничтожить дух зла, захвативший Грайнор, капитан «Леди Джэд» Гобли согласился принять участие в рискованной миссии. На борт его корабля поднялись воины, к ним присоединились Шарон с Черноком и Уилки.

Джангли, со своей стороны, проверил все и произвел в голове какие-то сложные вычисления.

— Ты наверняка знаешь, что делаешь, Джангли? — спросил Чернок, вытаскивая из ножен свой громадный меч.

— Конечно. Мы будет двигаться физически по отношению к вашему измерению, Чернок, затем вернемся сюда. Я знаю.

— Я рад, что кто-то знает, — саркастически заметил Уилки.

Покинув утес Холда Грайнор, они полетели на запад к синему горизонту. Солнце светило им в спины. Они летели с постоянной скоростью в двадцати миль в час. Джангли был очень сосредоточенным и отказывался разговаривать.

— Ну, — с энтузиазмом воскликнул Уилки, — мне кажется, Графиня могла бы гордиться нами, если бы видела нас сейчас! Шарон прильнула к нему, пока они стояли у кормовой надстройки.

— Почему ты так фанатично предан своей Графине, Дж. Т.

— Она улыбнулась и, потянувшись, куснула его за ухо. — Я уже думаю, что ты любишь ее больше, чем меня. Он нежно погладил ее руку.

— Тебе виднее, Шарон. Конечно, я многим обязан ей. Она спасла мне жизнь. Мой товарищ был убит и оскальпирован людьми, пытавшимися нанести Графине вред, и кроме того, она удивительная женщина… Но что касается тебя, здесь нет никакого сравнения. — Он хихикнул, стиснул Шарон в объятиях и поцеловал. — Вы с ней понравитесь друг другу. Вот увидишь! Для экспедиции Уилки и Шарон оделись в кожаные куртки и гибкие бронзовые кольчуги. У них были полезные смертоносные копья и мечи, а кроме того бургундские шлемы с поднятыми пока забралами.

Джангли вел себя серьезно, в нем не осталось ничего клоунского. Он стоял, широко расставив ноги, сложив руки на груди, высоко и гордо поднял голову.

Внезапно нетерпеливым движением он сорвал с себя нелепый тюрбан. Его заостренная голова заблестела на солнце. Уилки внезапно почувствовал, как его желудок проваливается куда-то вниз, а секунду спустя их корабль уже плыл в воздухе иного мира.

Внизу, от горизонта до горизонта, катились длинные серые морские волны.

— Где мы? — взревели дюжины голосов. Вокруг раздавались потрясенные крики. Нарастала паника.

Капитан Гобли с трясущимся животом быстро вышел вперед. Чернок перехватил его и что-то забормотал. Уилки уловил отдельные слова: «Особое разрешение» и «Совершенно естественно», и еще: «Надо успокоить людей».

Корабль летел на юг со скоростью двадцать миль в час. Джангли снова занял свою позицию. Его грудь приподнялась и опала.

Еще один внутренний толчок, скручивающий желудок, подсказал Уилки, что они перенеслись в другой мир. На этот раз, оглядевшись, он увидел пшеничные поля, простирающиеся от горизонта до горизонта. Их разрезала прямая бетонная дорога, окаймленная рядами телеграфных столбов. На перекрестке он увидел большую вывеску, указывающую, что здесь заправочная станция. По дороге пылили несколько автомобилей. Кроме того, Уилки показалось, что на вывеске написано: «Вичита — Топека», но на таком расстоянии он не был уверен в этом. Он ощутил волнение. Канзас! Может ли это было? Может ли он быть дома?

Со скоростью двадцать миль в час, на высоте пятисот футов, корабль Дуросторума плыл по воздуху, и единственный землянин на его борту обливался потом при мысли, что сейчас его вышвырнет из родного мира в очередное чужое измерение. На этот раз крен был более ощутим, чем прежде. Уилки быстро взглянул на Джангли, находясь всеми мыслями на Земле, забыв о своей миссии среди измерений. Джангли выглядел плохо. Его лицо сморщилось. Крупный пот стекал по лбу. Заостреная голова словно побывала под душем. Он зашатался и схватился за деревянные поручни, чтобы удержаться на ногах.

— С вами все в порядке? — спросил Уилки, подбегая к Джангли вместе с Шарон. Чернок с капитаном Гобли присоединились к ним.

Джангли с трудом сглотнул.

— Я… все в порядке. Просто трудно перебрасывать целиком корабль Дуросторума. Но я могу это делать! Шарон достала платок и вытерла лоб и заостренную голову Джангли. Проводник благодарно улыбнулся ей.

— Я должен найти большие Врата. Корабль большой… НО следующим будет Дуросторум! Холд Грайнор! Только тогда Уилки подумал оглядеться по сторонам. Корабль летел над низкими облаками, окрашенными восходящим солнцем в розовый цвет. Меж облаками виднелись озера, река и лес, окутанные утренним туманом. За рекой виднелись кучки круглых строений, по реке плыли каноэ. Раздался тонкий человеческий крик. Прожужжала стрела и со стуком вонзилась в палубу.

Уилки поднял глаза и задохнулся. Навстречу кораблю летели кошкоподобные существа с оранжевым мехом и белыми усами, крылья, как у летучих мышей, бешено поднимались и опускались. Летающие кошки слепо неслись к кораблю, чтобы напороться на стрелы, сверкающие лезвия мечей и смертоносные пики.

«Леди Джэд» боролась, как мамонт, окруженный рычащими саблезубыми тиграми. Уилки вступил в бой, делая выпады своим копьем, уворачиваясь, чувствуя, как страх сжимает ему горло, желая побыстрее исчезнуть из этого неожиданно враждебного измерения.

Копье бесполезно скользнуло по оранжевому меху падающей прямо на него гигантской летающей кошки. Уилки покатился по палубе, ухитрился вскочить на ноги, пинком отшвырнул тварь и увидел, как рядом сверкнула на солнце пика. Смеясь, Шарон сбросила с пики за орт извивающуюся, еще живую крылатую тварь.

— На этот раз ты промедлил, мой любимый! — крикнула она.

Уилки пришел в себя. Неожиданно враждебное измерение? Не стоит дурачить себя. Все измерения, кроме их родных, одинаково враждебны.

— Я просто споткнулся, — резко ответил он.

Взмахи огромного двуручного меча Чернока образовывали серебряные круги, разрубая двух-трех тварей за раз. Чернок пел во время боя. Впервые Уилки услышал это. Джангли, которого они старались защитить, прислонился к дереву боевой башни. Он отшатнулся, когда очередная кошка попыталась сцепиться ему в голову. То, что от нее осталась лишь передняя половина, летящая по инерции, не уменьшила его страх. Это, с удивлением отметил Уилки, не было похоже на старого упрямого Джангли. Протаскивание такой массы, как «Леди Джэд» через измерения сказалось на выносливости Проводника. Летающая стая, шипя и фыркая, отлетела прочь от корабля.

Оседая назад, Уилки хихикнул.

— Что скажут те люди внизу, когда на них посыпется дождь отрубленных хвостов и голов?

Чернок тут же принялся вытирать шестифутовое лезвие меча, его лицо сверкало яростью битвы.

— Еще один раз, — с трудом выдавил из себя Джангли. — Скоро мы окажемся на месте Холда Грайнор. Делайте то… что должны. Оставьте меня. Мне нужно пока отдохнуть. Внезапно Уилки с ужасом осознал факт, о котором не думал прежде.

Если что-нибудь случится с Джангли, тогда он, Дж. Т.

Уилки, застрянет в этом измерении на всю оставшуюся жизнь. Этот Проводник, старый смешной чудак по имени Джангли, был единственным Ключом к Земле.

В каком бы измерении они сейчас ни летели, Джангли, как Ключ к Дуросторуму, мог привести их на полпути домой. Кроме того, здесь была Шарон…

— Эй, — сказал он, отгоняя свои ужасные мысли, — как ты назвала меня недавно? Мой любимый? Шарон бросила на него лукавый взгляд.

— Я назвала тебя так?

— Я знаю, что наши ленты переводчиков весьма несовершенны, они не переводят имена собственные, иногда путают понятия… Но ты назвала меня «мой любимый». Шарон вспыхнула.

— Ну что ты твердишь это, как попугай!

Она отвернулась и принялась приводить себя в порядок. Потянулось время ожидания. Уилки понимал, что теперь все зависит от точного расчета Джангли Если они окажутся на месте, их ждет свирепая битва в Холде Грайнор. Тысяча мужчин и женщин на корабле не волновалась насчет этого. Война была естественной частью их образа жизни. Но у Уилки при этих мыслях пробегал мороз по коже.

«Леди Джэд» остановилась и неподвижно повисла над низко лежащими облаками.

— Сейчас! — высоким тонким, фанатически завораживающим голосом выкрикнул Джангли.

Корабль содрогнулся. Уилки почувствовал, как лязгнули зубы. Он с трудом удержался на ногах, схватился за Шарон и открыл глаза, чтобы оглядеться.

Солнце исчезло. Они теперь висели внутри огромного пространства, наполненного тенями, узкая труба тянулась вверх к изогнутому каменному своду в добрых четырехстах футах над их головами. Они оказались внутри старого вулканического конуса.

Корабль Дуросторума оказался под скалой. С одного болта была смутно видимая земля всего лишь футах в двадцати под килем!

Экипаж затаил дыхание. Замер капитан Гобли. Измученный жангли, выполнив свою работу, без сознания упал на палубу. Чернок первым понял, что сейчас произойдет.

— Корабль! — крикнул он. Его смуглое лицо исказилось от ужаса. — Мы идем вверх!

Все еще испытывая головокружение Уилки все понял. Корабли Дуросторума со своим древним источником силы, всегда летают в пятистах футах над землей. Теперь же до земли было лишь двадцать футов. А над ними… над ними был каменный свод на высоте менее, чем четыреста восемьдесят футов. Они устремились вверх… Они летели теперь, как на скоростном лифте.

И когда они ударятся…

— Все на нижние палубы! — проревел Чернок.

Корабль стремительно несся вверх, как пробка из воды, как ракета, как отпущенный воздушный шар. Уилки схватил Шарон и побежал с ней к трапу.

— Джангли! — прокричал он на бегу.

Чернок подхватил лишившегося сознания Проводника и побежал следом за ними.

Каменный свод стремительно приближался. Чернок налетел на Уилки, толчок швырнул того на Шарон. Они влетели в открытые двери каюты, как…

Корабль ударился о свод…

Глава 14

Удар можно было соизмерить лишь с подземным ядерным взрывом. «Леди Джэд» прорвалась сквозь скалу в центре Холда Грайнор.

Палуба раскололась, открываясь в направлении центрального удара, трескаясь, как осыпающаяся мозаика, с ревом взметнулись вверх фонтаны пыли и осколков камней. Как кошмарная Афродита, поднявшаяся из волн с короной пены, «Леди Джэд» взметнулась над обломками скалы, чтобы достичь своих неизменных пятисот футов высоты. Вылетев из дыры, которую она сотворила таким катастрофическим образом, она оказалась над внутренним Холдом и снова полетела вверх, чтобы достичь пятисотфутовой высоты над ним.

Теперь она висела спутанной массой, с разбитой кормой, с переломанным килем, со смятой, точно детский домик из спичечных коробков, боевой башней.

Из нее неслись крики и вопли. Мужчины и женщины разжимали ослабевшие руки и, кувыркаясь, падали вниз. Веревки, мебель, корзины, все вещи были сброшены с палуб разбитого корабля.

«Леди Джэд» буквально разваливалась на куски вокруг своей силовой коробки.

Вскоре над землей останется парить лишь эта маленькая загадочная коробка.

Возможно, еще и четверым людям из других измерений, полуоглушенных, лежащих в кормовой надстройке, удалось спастись среди немногих выживших в этом разгроме. Они видели, как смялась надстройка, точно картонка под ногой. Вершина скалы, прежде чем расколоться, ударила по ней и по носовой каюте, и оставила между ними обширное пустое пространство. В этой открытой зоне и выжили четверо. Когда камни смели с палубы вещи и людей, они лежали, ослепленные и оглушенные. Когда же, наконец, «Леди Джэд» поднялась на солнечный свет, они с трудом поднялись на трясущиеся ноги и огляделись вокруг, оглушенные, ошеломленные — но живые.

Стряхивая с себя пыль, Чернок огляделся по сторонам.

— Мы должны были покинуть корабль, прежде чем это произошло! — прохрипел он.

Даже пока они наблюдали, камни сыпались с вершины утеса, через который они прорвались, основание Холда треснуло и провалилось. Из тысячи душ на борту «Леди Джэд» осталось человек четыреста, столпившихся у разбитых поручней. Доски, веревки и прочее были сметены прочь. Они лежали точно посреди Холда, а над ними замкнутым кругом поднимались бастионы Грайнора. По скалам впереди, сверкая оружием, бежали отряды бойцов.

— У нас нет времени! — рявкнул Чернок, поднял на ноги Джангли, крикнул на Уилки и побежал к перилам. Бежать было опасно, их ноги скользили по шевелящимся, неустойчивым обломкам. Остальные последовали за ними. Собрался отряд, готовый применить оружие.

— У нас нет времени ввязываться в схватку, — задыхаясь, проговорил Уилки. Джангли пришел в себя, вращая глазами и постанывая. — Мы пришли за этими проклятыми Вратами — и должны добыть их!

— Вправо! — Чернок указал на трещину в скале в сотне ярдов от них, в стороне от разбитого открытого конуса. — Туда!

Они побежали группой, в которой был и Джангли. Остальные последовали их примеру. Крупная рыжая красивая девушка с ясными чертами лица бежала с веснущатым молодым человеком, жонглировавшим пожарным топором, демонстрируя свое умение пользоваться им. Они неслись следом за Уилки, а за ними по пятам бежал смуглолицый член экипажа уничтоженного корабля Дуросторума.

Трещина превратилась в туннель, ведущий к валам.

— К верфи! — прокричал, тяжело дыша, капитан Гобли. — Если мы захватим место стоянки для наших кораблей, мы возьмем Холд!

В одной из расщелин было секретное место для приземления, откуда корабли могли подниматься по специальным ступеням к верфям внутри Холда. Это могло еще сработать. Чернок оттащил Уилки назад и, вместе с Шарон и Джангли, они наблюдали, как остальные с ревом ворвались внутрь.

— Они могут выиграть свою битву, но мы должны выиграть битву для Графини, — рявкнул Чернок с искаженным лицом, мучаясь от того, что не имеет права помочь своим соотечественникам.

Они побежали вверх по каменным коридорам, их шаги эхом отдавались от стен. Пару раз Уилки поворачивался, ему казалось, что он слышит за спиной топот преследователей, но каждый раз коридор оставался пустым.

Чернок привел их в вырубленное в скале помещение, в углу которого была свалена куча мешков.

— Ну, Джангли, как ты себя чувствуешь? Теперь все опять зависит от тебя.

Джангли откашлялся и потер рукой заостренную голову. Он дрожал.

— Я… Надеюсь, я смогу сделать это. Голова гудит… Но я постараюсь. Вся эта масса — корабль Дуросторума и экипаж… И я перенес все это через Врата!

— И даже не через одни, — мягко добавил Уилки. — Но теперь, мой старый дружище, мы должны найти, где тут Порвоны установили свои Врата.

— Это поблизости, — кивнул Джангли. — Я чувствую, что это где-то рядом. Они должны быть хорошо спрятаны. Очень хорошо.

— Но ты найдешь их для нас, Джангли, не так ли? — В словах Шарон промелькнуло нетерпение, подтвержденное кивком головы, которое удивило Уилки. Ее золотистые волосы были скрыты под шлемом, но над ушами выбивались волнистые прядки. Холд Грайнон был ввергнут в конвульсии внезапным вторжением корабля Дуросторума. Люди, оборонявшие цитадель, искали захватчиков. Целые отряды метались в темноте с факелами, потрясая оружием.

Однако, Джангли вел их прямой дорогой, следуя инстинкту, подсказывавшему ему точное местоположение Врат в другое измерение.

Неожиданно они наткнулись на стражников. Взмахнув своим огромным мечом, Чернок шагнул вперед. длинное лезвие со свистом прорезало броню и разбивало щиты, сносило головы и глубоко погружалось в защищенные доспехами тела. Уилки и Шарон доставали копьями тех стражников, которые делали попытки уклониться от смертоносного меча Чернока. Даже Джангли, орудуя пикой, разбил несколько голов.

Вскоре дорога была расчищена.

Только один стражник, гигант с мечом под стать мечу Чернока, задал им беспокойства. Снова и снова звенели, встречаясь, длинные лезвия. Снова и снова бойцы танцевали в своей смертельной дуэли. Противник был сильный, но завоеватель Графини показал свою выучку. Искусным ударом он сбил гиганта с ног, и тут же меч пропел ему прощальную песню, пригвоздив к земле.

Когда Джангли повел их дальше, Уилки увидел, как Шарон что-то затолкала под свои бронзовые доспехи. Она храбро улыбнулась ему.

— Я тут подумала… — сказала она и запнулась.

— Там… — сказал Джангли, устремляясь вперед. — За этой дубовой дверью…

Уилки не мог бы сказать, что ожидал встретить внутри комнаты. Магию. колдовство, сверхнауку… Он понятия не имел. Но все равно то, что он увидел, явилось для него полной неожиданностью.

Это было квадратное отверстие около пяти футов высотой и двух шириной, в котором была совершенно безликая чернота небытия. Чернота эта выглядела неподобающей. Это и были установленные в дальней стене Врата Жизни Порвонов. Справа от них была установленная на столе панель управления. От нее к подножию Врат и энергоисточнику, состоящему из динамомашины и генератора в дальнем углу помещения, тянулись толстые кабели. Не удивительно, что пошли рассказы о демонах, овладевших Холдом.

Но все это, что мельком увидел Уилки, поблекло по сравнению с видом троих человек, повернувшихся к вошедшим. Судя по их лицам, они были не из Дуросторума. Гладкие, откормленные, твердые и безжалостные, это были лица ученых, занимающихся дьявольской наукой.

В руках эти люди держали то, что Уилки безошибочно определил, как высокоэнергетическое оружие, сверкавшее металлом и пластиком в ярком свете флюоресцентных ламп. Чернок, распознав в этом оружии смертельную угрозу, шагнул вперед, подняв окровавленный меч. На людях были разноцветные рубашки, украшенные драгоценностями. Они хмурились от того, что их оторвали от дела.

— Вы знаете, что войти сюда означает смерть, — сказал их главарь шипящим змеиным голосом.

Уилки пробормотал пересохшими губами:

— Вы не слышите рев снаружи? Холд взят! Осаждающие прорвали его оборону!

— Смерть все равно ожидает вас…

Сразу же позади Чернока спокойно стояла Шарон с застывшим лицом. Уилки увидел, как она полезла в доспехи, где до этого что-то спрятало, и в ее руке появилось оружие, под стать тому, что держали слуги Порвонов. Она подняла его, прицелилась, взглянула на Джангли и трижды выстрелила. Три сверкающие струи огня пронеслись по воздуху, ослепив Уилки. Когда зрение восстановилось, он увидел, что на том месте, где только что стояли три человека, лежали три черных обгорелых трупа. Комнату наполнял тяжелый запах горелого мяса.

— Ты!.. — воскликнул потрясенный Чернок.

— Это моя девушка Шарон! — восхищено ответил ему Уилки.

Шарон с отвращением сморщила носик.

— Ты знаешь, что я встречалась со своими людьми, Дж. Т.

Они дали мне это оружие для гарантии. Прежде не было необходимости использовать его.

— — Да? Ну, я полагаю, те битвы, через которые мы прошли… Да, — вяло закончил он. — Конечно же, ты права. С нетерпением, явно придавшем ему силы, Джангли, профессиональный проводник, подошел к Вратам Жизни Порвонов. Он пробежался руками по панели управления, любовно, но в то же время и пренебрежительно.

— Это они! — сказал он с глубоким вздохом. — Эта коробка содержит все необходимое. Меня полностью инструктировала Графиня. Сликиттер рассказал все, что знал. Коробка принимает энергию оттуда, — он указал на динамо и генератор, — и устанавливает поле, создающее электромеханический путь между измерениями.

— Хотел бы я знать… — начал было Чернок.

— Вейн будет ждать по другую сторону, — кивнул Джангли.

— У него более легкая задача. Как только Врата Порвонов будут отсоединены, он узнает, что мы добились успеха. Он не побеспокоился выключить панель управления. Его толстые пальцы просто вырвали соединения. Там, где только что была аспидно-черная пустота, открывающаяся в другой мир, теперь появилась просто глубоко вырезанная в стене ниша. Джангли взял коробку управления за специальные лямки.

— Мы просто перенесем ее к любым Вратам по нашему выбору, подсоединим к источнику энергии и будет иметь работающие Врата Жизни Порвонов.

— Что и приказывала Графиня! — удовлетворенно воскликнул Уилки.

— Что и приказывала Графиня, — странным голосом повторил Чернок. Он переложил меч в левую руку и внезапным быстрым движением вырвал у Шарон энергопистолет. — Сейчас!

— Что? — удивленно переспросил Уилки.

— О, Дж. Т.! — воскликнула бледная, неподвижная, испуганная Шарон. — Мои люди рассказали мне всякие истории о твоей Графине — истории, которым я не могла поверить, потому что ты верил ей, а я люблю тебя, Дж. Т.! Я думаю, что теперь мы…

— Так что о Графине? — спросил Уилки.

— Я действую, Дж. Т., по приказам самой Графини, — сказал Чернок. — Мне очень жаль. Я обнаружил, что вы мне нравитесь, Дж. Т., и вы, Шарон, тоже. Мы через столько прошли вместе, но… но Графиня… — Смуглое дьявольское лицо Чернока, которое Уилки давно уже считал маской, скрывающей под собой человека, было искажено сейчас в муке. — Я не осмелюсь не подчиниться Графине! Я должен убить вас, Дж. Т., и вас тоже, Шарон. Должен!

— Но почему, Чернок? Почему? — ошеломленно спросил Уилки. — Я был верен Графине. Вы можете уйти, забрав Врата, и оставить нас здесь…

Выражение горечи и раскаяния искажало лицо-маску Чернока.

— Нет, Дж. Т. Вы не понимаете силу Графини. Да, она злая, жестокая, каждый человек должен ненавидеть ее, но она держит меня зачарованным. Я не понимаю этой силы, силы, которая заставляет меня действовать, делать то, от чего я содрогаюсь! О, Дж. Т., когда я убью вас, вы станете свободным человеком… в отличие от меня!

— Ради нашей дружбы, пощади нас!

— Ради Графини ди Монтиверчи я должен убить вас немедленно!

— Нет!

Я должен служить Графине! Должен!

— Графиня — сука! — раздался неизвестный, полный ненависти голос, повергший всех в изумление. Дверь распахнулась, в помещение ворвался какой-то человек и ринулся прямо на Уилки с высоко поднятым окровавленным топором. Чисто рефлекторным движением Уилки взметнул копье. Топор ударился о металлическое древко и отскочил, заставив нападающего развернуться по инерции.

— Тони! — закричал девичий голос.

В воздухе сверкнуло серебро стали и выбило пистолет из руки Чернока. В комнате появилась рыжеволосая девушка и с мечом в руке бросилась на Чернока. Чернок парировал ее удар своим мечом, который по-прежнему держал в левой руке. Шарон бросилась за своим пистолетом. Джангли отшатнулся в угол, чтобы не оказаться замешанным в драку. Угрожающе направив копье на Тони, Уилки тупым концом древка ударил Чернока в солнечное сплетение. Тот простонал, но выдержал удар и без всякого промедления стал опускать свой громадный меч на голову Уилки. Отчаянно пытаясь уклониться от длинного лезвия, Уилки подумал, что удача все же изменила ему. Внезапно Чернок вздрогнул. Меч в его руке заколебался, затем медленно ушел в сторону. Задыхаясь, Уилки выпрямился. Пистолет в руке Шарон был направлен прямо в грудь Чернока.

— Не двигайся, Чернок! И вы двое тоже!

— Ну а теперь, — с облегчением выдохнул Уилки, — мы можем рассмотреть ситуацию более спокойно. — Он стукнул копьем по полу. — Вы, — сказал он веснушчатому молодому человеку с песочного цвета волосами, — я помню вас, Тони. И вы, — обратился он в девушке. — Вы бежали из старой, заброшенной шахты под Городом Алмазов. Кажется, как давно это было! И вы изменились… изменились…

— Меня зовут Нилли. Конечно же, мы изменились! Мы остались с Колдунами Сенчурии. Они меняют людей… в лучшую сторону.

Чернок зашевелился, пистолет сверкнул огнем, и он снова застыл.

— Валкини отрезали нас от остальных беглецов, — сказал Тони. — Мы попали в поток и оказались в измерении под названием Дуросторум. Нилли всегда нравилось воевать, так что мы записались добровольцами. Делать здесь больше было нечего, и мы решили сотворить какой-нибудь фокус с Вратами, ведущими сюда, чтобы получить возможность убраться. Потом мы увидели вас на борту «Леди Джэд» и все оставшееся время стремились убить вас, — мрачно закончил он. — Нам следовал убить вас сразу же, как только увидели, тебя, Валкини, и тебя, завоеватель.

— Я не Валкини, — огрызнулся Уилки.

— Но ты работаешь на Графиню…

— Да? — Уилки оглянулся на Шарон, новые, болезненные мысли пронеслись в его голове. — Не знаю… Кажется, уже нет.

— Когда мы разговаривали с тобой последний раз о ней, ты ненавидел нас так, что готов был перегрызть нам глотки.

— Не стоит насмехаться над Графиней, — хрипло сказал Чернок. — У нее есть способы узнавать все, что происходит в измерениях. Она выжмет вас досуха…

— Она уже пыталась уничтожить Колдунов! — пылко воскликнула Нилли. — Она злая, подлая. Не знаю, может ли она добиться успеха… У нас есть оружие, но боеприпасы истощились в отражениях ее атак. Наши друзья… — Она тяжело вздохнула.

— Я слышал, как она упоминала о том, — сказал Уилки, — что попытка уничтожить Колдунов Сенчурии провалилась. Она говорила что-то о… кажется, Инфалгоне? И о человеке по имени Скоби Редферн. Они потерпели неудачу.

— А-а! — одновременно протянули, улыбаясь, Нилли и Тони.

Чернок громко выругался.

— Теперь вы убьете меня, Дж. Т.?

— Чернок не осмелится вернуться к Графине без Врат Порвонов, Дж. Т., — тихо заговорил Джангли, бывший до сих пор безмолвным наблюдателем. — Что же касается меня… — Он покачал своей нелепой головой, как бы показывая, что это не важно.

— Да, Дж. Т., убейте меня. По крайней мере, я обрету свободу!

— Графиня.. — Уилки запнулся. Кем он являлся? Слепым дураком? Непроходимым тупицей? Одураченным кретином? Да, да, он был всем этим и даже хуже. Но убить Чернока? Шарон не сводила с Чернока своих голубых глаз, но Уилки понимал, что она оставляет решение за ним.

— Нет, — сказал он, наконец. — Джангли, вы можете перенести этих людей, куда они захотят. — Он повернулся к Нилли и Тони. — Куда?

— Монтрадо, — сказал Тони.

— Нарлинга, — отозвалась Нилли.

Они заколебались, взглянули друг на друга и затем вместе произнесли:

— Сенчурия.

Ничего не говоря, Джангли кивнул своей головой, казавшейся длинной по сравнению с обычными, и подключил питание к коробке, создающей Врата. На месте ниши в стене снова возникло черное ничто, и из него выступил человек. Грузный, с грубым лицом, в черных доспехах, с мечом в руке и энергопистолетом за поясом.

— Стоять, глупые животные! — рявкнул он.

К его левой руке была прикована на цепочка юная, бледная, полуобнаженная девушка с искаженным от боли лицом. Стальной ошейник туго сжимал нежную кожу ее горла. Глаза ее были закрыты.

— Вейн! яростно закричал Чернок.

— Что?! Предатель! Изменник! — оглушительный голос Вейна заполнил комнату. Он отбросил меч, выхватил из кобуры энергопистолет и направил его на Шарон. н действовал быстро, но Шарон успела выстрелить первой. Ослепительная вспышка света из ее пистолета озарила комнату, пролетела мимо Вейна и перерезала цепочку.

— Унеси нас отсюда, стерва! — проревел Вейн, схватив огромной левой рукой тонкое плечо девушки. Глаза ее распахнулись. Чернок внезапно прыгнул вперед и выхватил коробку с панелью управления Вратами из трясущихся рук Джангли. Джангли с криком упал на спину.

Вейн, его девушка Проводник и Чернок исчезли.

В комнате наступила тишина.

— С вами все в порядке, Шарон? — раздался внезапно спокойный, культурный голос.

В дверях стояли люди в серебристо-серых рубашках и брюках, люди с твердыми и уверенными, однако дружелюбными лицами, люди с энергопистолетами в руках, такими же, как у Шарон. Шарон рассмеялась, потом из глаз ее брызнули слезы, снимая эмоциональное напряжение.

— О, да, Либорн, да, со мной все в порядке!

Люди из Лиона столпились в комнате.

— Мы были посланы обследовать новую группу измерений, — сказал их предводитель Либорн, улыбаясь Шарон. — Группу, в которой много возможностей для торговли. И здесь есть эта Графиня, о которой вы предупредили нас, Шарон. Теперь вы, вероятно, готовы?

Шарон взглянула на Дж. Т. Уилки.

— Вот этих людей, — сказала она Либорну, указывая на Нилли и Тони, — мы должны перенести в измерение, которое они выберут. Этот человек, Джангли, может уйти сам, куда захочет.

— Вот как? Значит, он Проводник? — с любопытством спросил Либорн.

— Да. И к тому же наш друг.

— А этот оборванный и измотанный человек?

— Это Дж. Т. Уилки, — рассмеялась Шарон. — Думаю, он захочет вернуться в свое измерение под названием Земля.

— Ну, ну, — сказал порозовевший Уилки. — Графиня получила Врата Жизни Порвонов. А я теперь знаю, что она делает с людьми… судя по старому бедному Черноку. Надеюсь, с ним все будет в порядке.

Джангли молча кивнул.

— Графиня… — продолжал Уилки. — Я чувствую раскаяние, но однако, если она зло, если она такая… такая…

— Она такая, Дж. Т., — мягко сказал Джангли.

— Ну, тогда я хочу избавиться от нее. Но… Черт побери! Я же потерял плату, которую она мне обещала!

— Ты уже слышал, что получил бы наверняка, если бы вернулся назад.

— Гм… Да. Но… — Он взглянул на Шарон. Шарон опустила глаза совершенно нехарактерным для нее жестом.

— Мне кажется, прежде чем твои парни вышвырнут меня на Землю в старый добрый Хадсон, я совершу небольшую прогулку по измерениям с тобой, Шарон. — Он пытался выглядеть скромным, дамский угодник Дж. Т. Уилки. — Мы тут немного не закончили кое-какие дела.

Он взял Шарон за руку, и она крепко пожала ее.

— Ну, — с воодушевлением сказал он, — мне кажется, закончились времена, когда я волочился за женщинами. Он ушли вместе из Холда Дуросторума путешествовать по измерениям домой, где бы этот ом ни находился — на Лионе или на Земле.