Ключи от мира. Серия «Путешественники по временам и измерениям». Книга третья

Глава 5. Зашифрованное послание

На счастье ребят родители Валерки были на работе, младший брат в детском садике, а живущая вместе с ними бабушка ушла на почту за свежими газетами.

– Милости прошу! – ловко зашвырнув портфель в открытую дверь своей комнаты, прямо с порога предложил мальчуган. – Быстренько раздевайтесь, вешайте одежду в этот шкаф и пойдёмте в гостиную. Там стоит большой телевизор, на нём передачу смотреть удобнее будет. А я пока бутеров с колбасой и сыром настругаю, – пообещал он и прямо в уличной обуви убежал на кухню.

Серёжка и Колька прошли в просторную гостиную и плюхнулись на огромный диван, обитый умопомрачительно мягкой тканью. Сидеть на нём было, словно парить на облаке в безмятежной невесомости.

– Главное, чтобы нас никто не потревожил, – суетился Колька. – А то странная картина получится: сидят три подростка со старинной чернильницей и перьевой ручкой в руках и записывают слова телеведущего.

– Да уж, – подтвердил Серёжка. – Я своим родителям до сих пор даже не намекнул, что мы стали путешественниками по временам и измерениям. Как Гунтас предупреждал, так и молчу словно рыба. Хотя порой так хочется поделиться с мамой и папой нашими приключениями. Или группу создать в соцсетях, где описать увиденное и услышанное, чтобы другие ребята тоже познакомились с иными мирами нашей планеты.

– Кстати о рыбах, – появился в комнате Валерка, неся в руках большое блюдо, на котором стояли три чашки с чаем и лежали пять нарезанных грубыми ломтями бутербродов. Шестой мальчик зажал во рту, отчего не говорил, а скорее мычал.

– Что ты там бубнишь? – не понял Колька. – Тебя разве не учили, что разговаривать с набитым ртом неприлично?

– Рыбку, говорю, можно у меня оставить, – Валерка наконец донёс тяжёлый поднос и поставил его на табуретку перед друзьями. Потом взял свой бутерброд в руку и принялся с аппетитом откусывать большие куски, запивая сладким чаем. – Сами посмотрите, – указал он на противоположную от телевизора сторону комнаты. – Хотя, подождите, один момент! – мальчик ловко извлёк из-под подушки маленький чёрный пульт и нажал на нём две кнопки. Вспыхнул яркий свет.

И только тут Серёжка и Колька заметили, что между платяным и книжным шкафами на низком широком комоде стоит здоровенный стеклянный аквариум, литров на триста, не меньше, подсвеченный изнутри включившейся мощной лампой дневного света. Дно его было засыпано белоснежным кварцевым песком и причудливыми краеугольными камешками. Чёрные и красные кораллы, опутанные зелеными водорослями, образовывали сложную систему подводных лабиринтов. Посередине красовался большой многоэтажный рыбий домик, сделанный из песчаника, со множеством входов и выходов произвольной формы.

Обитатели аквариума были под стать богатому жилищу. Стайки маленьких разноцветных гуппи стремительно проплывали перед глазами, причудливо огибая на ходу более крупных афиосимеонов и барбусов. Те, в свою очередь, старались не подплывать близко к одному из углов, где на самом дне облюбовал себе место довольно крупный (по сравнению с аквариумной братией) пятнистый сомик таракатум. Он замаскировался, зарывшись в песок под длинной кривой веткой, имитирующей природную корягу. И лишь изредка его шевелящиеся тонкие усики напоминали, что в засаде в поисках пищи притаился опасный хищник.

По стеклянным стенкам очень медленно ползали с десяток улиток, которые неустанно очищали поверхность от накопившейся на ней слизи и остатков пищи, недоеденной другими обитателями комнатного подводного мира.

– Ну как вам? – гордо спросил Валерка, любуясь на замерших от восхищения друзей. – Это мне родители на день рождения подарили вместо моего старого аквариума. Помните, был у меня такой нелепый и объёмом не больше трёхлитровой банки. А этот, посмотрите, какой клёвый. Да в нём не только толмоха держать можно, но и самого камрока!

– Это ты загнул, – поспорил Николай. – Аквариум классный, спору нет. Я лично у своих родителей даже маленький выпросить не могу. А что касается каменного крокодила из Пятиречья, то здесь ты явно погорячился. Помню, когда меня отправили следить за замком Саланта и злодеями из Братства огня, я пролетал над одной речушкой, разминал крылья, так сказать. И с высоты мне посчастливилось увидеть семейство этих самых камроков. С виду обычные крокодилы, только с шеи до хвоста покрыты панцирем на манер черепашьего. Но по размерам не то что в аквариум, они к тебе в комнату с трудом поместятся.

– Взрослые особи, может, и не влезут, а для детёнышей в самый раз будет, – пытался выскользнуть из «ловушки хвастовства» не привыкший сдаваться Валерка.

– Всё равно нельзя к тебе толмоха сажать.

– Это ещё почему? – не понял Валерка. – Здесь места всем хватит, тем более маленькому «переводчику».

– Потому, что здесь ещё куча других рыб обитает. Только представь, что ты и твои родители будете постоянно слышать их разговоры между собой. А бабушку вообще сердечный приступ хватит, когда обитатели подводного мира на хорошем русском языке попросят её насыпать корм или поменять воду. Говорящая улитка, знаешь ли, не самое радостное открытие для пожилого человека, у которого и так проблемы с памятью. Кроме того, рядом стоит телевизор, а Гунтас категорически предупреждал не держать толмоха рядом с такими приборами.

– Вечно ты, Колька, своими учёными фразочками мне крылья обрезаешь. Если отдадите толмоха, я поговорю с родителями, чтобы аквариум переставили в мою комнату.

– Это у меня крылья, а у тебя лапы и когти. Забыл, что ли? – пошутил Николай.

– Хватит спорить, включай уже телевизор, хозяин крокодиловой фермы, – поторопил Серёжка. – Если слова в начале передачи пропустим, что потом записывать будем, как перед пелином отчитаемся? Не знаю, как вы, а лично я уже сильно соскучился по путешествиям. Сейчас махнул бы с Гунтасом куда угодно: хоть к катаргам, хоть к самим рептусам.

– Не извольте беспокоиться, одну секундочку – с улыбкой на лице изобразил из себя покорного и готового на всё слугу Валерка. Порылся немного между подушек на диване, извлёк оттуда ещё одни пульт, теперь уже от телевизора, и нажал кнопку «вкл».

Большой жидкокристаллический экран зажёгся яркими красками. Валерка пару раз потыкал кнопки каналов и остановил свой выбор на любимом Animal Planet, или «Планета животных» по-русски. Сделал чуть громче звук и уселся на диван рядом с друзьями.

– Ты чего приземлился, голова твоя садовая? – стукнул его по коленке Николай. – А где чернильница с пером, где картон? Ты как писать собрался – пальцем по воздуху?

– Ох, вот это я затупил! – вскочил Валерка словно ужаленный и бросился со всех ног в свою комнату.

– Давай быстрее! – крикнул вслед Серёжка, дожевывая очередной бутерброд. – Одна лапа ягуара здесь, другая там!

Вскоре мальчик вновь появился в гостиной, бережно неся в руках маленькую серебряную чернильницу и большое гусиное перо. Под мышкой Валерка зажимал пару листов белого плотного картона. Подошёл, снова сел на диван и велел Серёжке взять поднос с недоеденными бутербродами со стула. После чего бережно положил на него листы, а на край поставил чернильницу и открыл маленькую крышечку.

– Всё, я готов записывать! – со вздохом облегчения гордо отрапортовал Валерка.

В это самое мгновение началась новая передача про диких обитателей африканской саванны. После двух коротких рекламных роликов на экране появился ведущий – мужчина лет тридцати пяти с бронзовой от загара кожей и выцветшими соломенными волосами, выбивающимися из-под замусоленной широкополой шляпы. Одет он был, как и большинство любителей «африканского экстрима», в шорты и рубашку с короткими рукавами цвета хаки. На ногах высокие кожаные ботинки на толстой подошве. На шее болтался бинокль, к поясу прикреплён портативный GPS-навигатор, в руках небольшое ружьё. Очевидно, он собирался отправиться исследовать очередной львиный прайд или отыскать самого большого носорога на жарком континенте.

Ведущий начал что-то увлечённо рассказывать на английском языке. Причём местами говорил так быстро, что закадровый переводчик на русский язык не всегда поспевал за словоохотливым исследователем. Чего уж было ждать от нерасторопного троечника Валерки, который уже на втором предложении безнадёжно отстал от телезвезды и силился хоть что-то записать по памяти. Серёжка и Колька сочувственно смотрели на друга, понимая, что и от них толку будет мало, возьми они гусиное перо в свои руки.

– Эх, я же говорил, что надо было диктофон включить, как чувствовал, что выйдет фигня какая-то, – нервно бросил перо на картон Валерка, сдавшись после нескольких минут бесплодных попыток освоить стенографический труд. – Это всё Гунтас со своими древними прибамбасами! «Возьми перо, возьми бумагу». Ещё бы попросил для верности на камне буквы высекать, тогда мы и за сто лет не управились бы.

– Ты прав, – одобрительно похлопал его по плечу Серёжка. – Этот мужик в телевизоре тараторит словно пулемёт. Ни я, ни Колька тоже не успели бы за его бешеным темпом. Грустно признавать, но похоже, что на этот раз многоуважаемый транспортный работник или ошибся, или забыл нам что-то досказать. Не случайно в последнее наше путешествие он жаловался на память и плохое самочувствие.

Не успел мальчик договорить, как произошедшее в телевизоре мгновение спустя заставило друзей застыть в изумлении. Откуда-то с левого бока сзади вошла в кадр и затем медленно и плавно приблизилась к ведущему зебра. Самая обыкновенная, чёрная с белыми полосками или белая с чёрными, кому как удобнее считать. Подошла практически вплотную и чуть ли не опустила морду мужчине на плечо. После этого, глядя немигающим взглядом прямо в камеру, отчего зрителям всегда кажется, что смотрят прямо на них, «африканская лошадь» заговорила, заглушая слова ведущего:

– Здравствуйте, мои дорогие детишечки. Добрый день, мои хорошие. Надеюсь, вас не съел крокодил и не поймал в свои цепкие лапы лев. Верю, что вы живы и здоровы и спокойно и внимательно смотрите эту передачу. Пользуясь выпавшим мне случаем, сразу хочу отметить, что ведущий нашего познавательного шоу, мистер Кен Авлен, крайне жестокий лысак с весьма низким уровнем воспитания. Вы спросите, отчего я столь резка в своих суждениях? И я отвечу, поскольку стесняться мне нечего. Всё-таки я участвую в съёмках уже более года, поэтому смело могу считать себя заслуженной артисткой.

Так вот, невзирая на все мои регалии, этот, с позволения сказать, сэр и его прислужники два дня назад навьючили на меня более 100 килограммов всяких железяк и прочего технического мусора. Я всем своим видам показывала, что не пристало солидной полосатой лошади изображать из себя грузовик и пыхтеть под грудой лысаковского хлама: брыкалась, кусалась, скидывала ещё не до конца закрепленный груз. Всё без толку. Мало того, что на меня взвалили практически неподъёмную ношу, так ещё заставили тащить более пятидесяти километров. Это просто возмутительное хамство.

Хочу ещё раз напомнить, что уж если мы и помогаем людям, то делаем это сугубо добровольно, не приемля отношений «хозяин – раб». Безусловно, ещё каких-то сто лет тому назад лошади были незаменимыми помощниками для человека, выполняя всю тяжелую работу по перевозке грузов и пассажиров. И в сельском хозяйстве без «коника-землепашца» было не обойтись.

Но сегодня-то что? Машины, механизмы, приспособления, самолеты, вертолёты, грузовики – разве этого мало? Да, существуют труднопроходимые тропы, которые способны одолеть только вьючные животные. Хотя и на это у меня есть вопрос: а за каким мохнатым бесом вы, лысаки, туда лезете? Вечно вам не сидится на одном месте: рыщете, рыщете, сами не знаете в поисках чего!

– Эй, тётенька, хватит нам ерунду рассказывать! – крикнул прямо в телевизор Валерка. – Если бы наши великие путешественники и первооткрыватели не отправлялись в самые опасные и непролазные места на планете, мы бы, может, и вас сейчас не видели и вообще не знали о вашем существовании.

Зебра продолжала говорить как ни в чем не бывало.

– Успокойся, – одёрнул друга Колька. – Разве не видишь, что она тебя не слышит? Это же телевизор, а не скайп на компьютере.

Валерка немного успокоился и продолжил смотреть передачу вместе со всеми.

– Значит, так, – продолжала вещать с «голубого экрана» зебра. – Я требую для себя и других полосатых лошадей достойных условий содержания, регулярной кормёжки и бережного отношения. Иначе мы отказываемся сотрудничать с лысаками в любой форме и при каждом удобном случае будем лягаться и кусаться.

– Вот глупое животное! – с досадой махнул рукой Колька. – Из-за её причитаний мы не услышали, что там сказал этот мужик. Что теперь прикажете делать?

Зебра, казалось, уловила слова мальчика и осеклась на полуслове своей пламенной речи.

– Тьфу ты, совсем из головы вылетело. Вы меня, пожалуйста, извините, дорогие мои школьники. Хотя имейте в виду, что мои жалобы обоснованы и должны быть удовлетворены.

Для вас тут посланье от одного весьма серьёзного господина, кажется, Гибискуса.

– Гунтаса! Бестолочь ты разрисованная, – поправил её Валерка.

– Этот мужчина велел передать, чтобы завтра в полночь вы собрались все вместе, сами знаете где, и были готовы. Готовы… готовы… к чему готовы? – «копаясь» в памяти, спросила сама себя зебра. – Неужели я что-то пропустила? Не может быть, я же одна из самых смышленых полосатых лошадей на континенте…

Не успела она договорить, как телеведущий (которому порядком уже надоели капающие на плечо слюни, вылетавшие во время пламенной речи изо рта животного) несильно ударил по полосатой морде и попросил коллег по съёмочной группе убрать зебру куда подальше.

Подбежавшие тут же с разных сторон помощники бесцеремонно вытолкали сопротивляющуюся лошадь из кадра, ловко уворачиваясь от её зубов и лягающихся задних ног. Во время экзекуции до ребят доносились ругательства и угрозы в адрес всех живущих на Земле лысых обезьян.

– Вот это да! – всё ещё не мог поверить в увиденное Валерка. – Какую крутую рыбеху нам прислал Совет времён и измерений. Это надо же! Интересно, а во всех передачах животные обращаются к нам, людям? Вы теперь понимаете, сколько интересного мы пропускаем, когда смотрим телик без толмоха? Да это всё равно что выключить звук и сидеть перед «немым экраном».

– Погоди ты, – прервал его Колька. – Самое главное мы, конечно, услышали, хотя, по признанию самой зебры, она что-то забыла досказать. Но записать-то всё равно ничего не успели. В чём тогда был смысл задания Гунтаса?

– Вот завтра сам у него и спросишь, – вставая с дивана, ответил Серёжка. – Давай, Николя, собирай манатки, нам уходить пора. Скоро Валеркины родичи придут и бабушка. Не стоит им нас видеть, а то начнут вопросами сыпать: что да как, какие оценки в школе?

– Да-да, ты прав, – живо засобирался Колька. – Мы же ещё уроки на завтра не сделали, надо идти. Хотя, может, посидим минут десять? Мало ли – эта сумасшедшая кобыла вернётся и ещё что-нибудь интересное расскажет?

– Я не против, – ответил Валерка, которому очень не хотелось, чтобы ребята уходили и уносили с собой толмоха. – Пойду ещё чаю нам сделаю и новых бутеров подрежу. А вы пока внимательно смотрите и слушайте, – и он, заметно прибавив громкость на пульте, вышел из комнаты.

Телепередача шла своим чередом. Видимо, ведущий проговорил весь заготовленный заранее текст и теперь занимался упаковыванием багажа и креплением его на крыше большого запыленного внедорожника. Попутно он пояснял, что сегодня с его верными вьючными животными – зебрами – случилась какая-то неприятность:

– Вот видите, уважаемые зрители, какой непредсказуемой бывает дикая природа в Африке. Ещё каких-то полчаса тому назад Гути (так звали зебру) была одним из самых послушных одомашненных животных на континенте, но теперь словно с цепи сорвалась.

Не понимаю, что на неё нашло: может быть, магнитные бури, или чем-нибудь заболела? В любом случае наши исследования не терпят промедления и отлагательств, поэтому я вызвал для Гути ветеринара. Сегодняшний день она проведёт в уютном стойле, а я вынужден воспользоваться автомобилем.

– Ещё бы! – прокомментировал вошедший в комнату с тремя чашками чая и новой порцией бутербродов Валерка. – Посмотрел бы я на него, если ему на горб 100 килограммов взвалить, да ещё потом заставить пройти под палящим солнцем пару километров. А джип у него классный. Когда вырасту, куплю себе такой же. Буду по лесам и болотам «рассекать» в поисках сокровищ.

– Ага, и найдёшь себе там царевну-лягушку, – пошутил Серёжка. – Хотя нет, не найдешь, на твоём пути Гипоокус всю живность перетопчет от ревности.

Валерка даже не обиделся. Он уже привык, что друзья постоянно подшучивают над их тёплыми отношениями с Нелли из Пятиречья. Поэтому просто раздал чашки с чаем, сел на диван и стал жевать бутерброд с вареной колбасой, приняв как можно более равнодушный вид.

Тем временем на телеэкране творилась какая-то неразбериха: то и дело мимо камеры, попадая в кадр, пробегали взволнованные люди. Они размахивали руками, кричали, проносили вначале пустые, а затем полные вёдра с водой, какие-то верёвки и тряпки.

Ведущий, стараясь сохранить благодушную атмосферу передачи, отвлекал зрителей пустяшным рассказом про драку двух молодых львов, которые так заигрались, что не заметили, как их окружило и чуть не затоптало стадо слонов.

Внезапно кто-то сильно толкнул оператора в спину, и бедняга рухнул прямо на ведущего. Мужчины, охая и ругаясь, дружно свалились на землю, а видеокамера отлетела в сторону и уставилась объективом в синее безоблачное небо. Вскоре над ней нависла морда уже знакомой ребятам зебры.

– Вспомнила, вспомнила, дорогие мои мальчики! Как меня в стойло повели, так сразу и вспомнила. Ваш Гибискус велел передать, чтобы вы взяли с собой зимнюю одежду и обувь. Не мудрено такое забыть: ведь у нас тут, в Африке, ничего теплее трусов лысаки не носят…

Большего Гути сказать не успела, поскольку ей на шею была накинута толстая верёвка, и двое крепких мужчин, сопя, оттянули животное от камеры и принялись несильно похлопывать и гладить по бокам, чтобы успокоить. Ведущий, кряхтя, поднялся на ноги, отряхнулся от песчаной пыли и быстренько распрощался со зрителями до следующей передачи.

– Молодец какая эта лошадка, – одобрительно сказал Колька, – такую важную деталь успела сказать. Куда это нас господин Гунтас планирует забросить, если без шубы и тёплых ботинок там не обойтись? Уж не в измерение вечных льдов, надеюсь?

– А что, разве есть такое? – поинтересовался Валерка.

– Ты что, забыл? Нам же Марфа Травница про Арктикус рассказывала.

– Да, но она говорила, что там даже слюни во рту замерзают, – вмешался в разговор Серёжка. – Честно говоря, мне не хотелось бы простудиться и потом объяснять родителям, где это я умудрился заболеть в конце тёплой весны прямо перед самыми экзаменами.

– Ну так и оставайся дома, – подколол его Валерка. – Нам больше чудес и приключений достанется.

– Разбежался, – усмехнулся Серёжка. – Если бы не я, а точнее, мой дедушка, ты бы, Валерка, дальше деревни своих родственников ещё долго не увидел.

– Сергей прав, – поддержал его Колька. – Скажи спасибо, Валерка, что нам выпал шанс дружить с ним.

– Всё-таки странная штука жизнь, – задумчиво произнёс шалопай Валерка. – Я, например, в первых двух классах вообще Серёгу терпеть не мог. Помните, он вечно ходил такой чистенький, гладенький, с зализанными волосами? Так хотелось наподдать ему хорошенько. А потом ничего, к четвертому классу хоть стал на человека похож: и рубашка бывает мятая, и на штанах пятна иногда можно заметить. Исправился, одним словом.

– Дурак ты, Валерка, а точнее чурбан неотесанный, – обозвал его Николай. – Одежда ему чистая не нравится. Ты вон на Гунтаса посмотри. Страшно подумать, в скольких мирах за один день может побывать этот коротышка. В каких передрягах оказаться, и сколько природных катаклизмов пережить. И тем не менее, на нём всегда чистая, без единого пятнышка, жилетка, нерваные штаны и ботинки, блестящие от чистоты. Про сумку вообще молчу. Такое ощущение, что он её не носит с собой постоянно, а хранит в стерильно-чистом шкафу и достает только по праздникам. Верно говорят: «Встречают по одёжке».

– А провожают по уму, – закончил за друга Серёжка. – Ладно, давайте думать, как нам действовать дальше. Мне-то проще: моя зимняя одежда висит в шкафу в комнате. А вот под каким предлогом вы будете выносить свои пуховики, шапки и ботинки из дома, я ума не приложу. Надо сочинить что-то правдоподобное, во что родители поверят без лишних вопросов и не начнут перезванивать друг другу, чтобы уточнить, куда это мы собрались такие «утепленные».

– Давайте скажем, что собираемся с классом после окончания учебного года в поход, – предложил Валерка. – В лесу даже летом бывает прохладно, поэтому тёплая одежда будет очень даже уместна.

– Поэтому собираем зимние вещи за две недели и непременно в квартире у Серёжки? Ну ты «голова садовая», Валерка, – покрутил пальцем у виска Колька. – С такой легендой можно и не врать ничего, а сразу во всём признаться и поставить крест на наших путешествиях.

– А если сказать, что мы уже выросли из наших вещей и несём их к Серёге, чтобы отправить его нищему двоюродному брату, типа оказываем гуманитарную помощь.

– Нет у меня никакого бедного родственника. Даже родной сестры нет, хотя я родителей сто раз просил об этом, – грустно ответил Серёжка. – Нет, парни, похоже, ничего путного нам не придумать. Придётся вам вещи аккуратно из дома выносить, чтобы родители ничего не заметили.

– Тоже вариант, – согласился Колька. – Пуховики и шапки можно скомкать и в рюкзак затолкать вместо учебников. А обувь в мешок для «сменки» поместится. За раз всё и перенесём. К Сереге сразу после уроков пойдём, вещи у него оставим. А вечером уже придём с ночёвкой, скажем, что будем готовить доклады по истории.

– Хорошо, тогда давайте ваши учебники и тетрадки сюда, в мой рюкзак. Я их завтра в школу приволоку, чтобы вы не сидели, как два тупня, за пустыми партами, – предложил Серёжка.

Ребята охотно повытаскивали своё «учебное барахло», как они его называли, и с шутками и смехом стали запихивать в небольшую Серёжкину школьную сумку.

– Осторожнее, толмаха не раздавите, варвары! – предупредил их мальчик.

– Ну вы даёте! – взвесив чуть позже рюкзак двумя руками, ужаснулся Серёжка. – Как мне такую гирю до дому теперь тащить? Совсем ополоумели, я не хочу грыжу заработать. Вынимайте быстрее учебники, обойдёмся только тетрадями и пеналами. Думаю, что за один учебный день без книжек вы сильно не поглупеете.

Минут через десять Колька и Серёжка с полным, но уже не таким тяжёлым портфелем распрощались с Валеркой и не спеша вышли из подъезда.

– Если ты не торопишься, давай, как выйдем из автобуса, снова побеседуем с тем блошиным королём? – предложил Николай. – У меня к нему есть один интересный вопрос, который, кстати, может нам помочь в будущих путешествиях.

– Нет, особо не тороплюсь, – пожал плечами Серёжка. – Давай пообщаемся с этим Клоком – так, кажется, его зовут? Мне самому тоже интересно, что он ещё может рассказать.

Приятели с нетерпением пережидали, пока автобус полз в плотной московской пробке, пытаясь добраться до нужной остановки. Двери ещё не успели полностью раскрыться, а Серёжка уже выпрыгнул из салона на улицу и помог слезть Кольке. Пухлая молодая кондукторша, глядя на это безобразие, пыталась испепелить их взглядом, громко возмущаясь и жалуясь остальным пассажирам на «пропащее молодое поколение» и «родителей, которые не следят за воспитанием своих детей». Но мальчишки уже этого не видели и не слышали, устремившись к тому месту, где совсем недавно беседовали с очень маленькой, но весьма мудрой блохой.

Однако, добежав до нужного места, они с удивлением обнаружили, что бродяги, просящего милостыню, и «след простыл». Вместо него у знакомого дерева сидела, наслаждаясь прохладой и тенью под раскидистой кроной, небольшая бродячая собака. Она с аппетитом уплетала какие-то объедки, по всей видимости, оставленные предыдущим временным жильцом.

– Вот, блин, опоздали, – удручённо констатировал Колька. – Как жалко-то! Теперь не узнаю ответ на свой вопрос.

– А чего ты хотел? Блоха – она и в Москве, и в Нью-Йорке, и в Токио блоха. Всё время скачет. А будет сидеть на одном месте, так голодной останется. И возраст тут не помеха – им же пенсию по старости не платят.

– Вы напрасно иронизируете, молодой человек, – раздался откуда-то снизу привычный писк. – В мире насекомых довольно сносно относятся к представителям старшего поколения.

Ребята в недоумении стали вглядываться туда, откуда исходил звук, но так ничего и не увидели.

Клок, понимая ничтожность своего визуального образа, совершил три высоких прыжка на спине собаки, после чего демонстративно уселся ей на кончик уха. Бедный пёс был так занят поглощением уличных деликатесов, что даже не стал тратить время, чтобы согнать лапой надоедливое насекомое.

– Как здорово, что Вы не ушли, дяденька блоха! – обрадовался Колька, не скрывая своих чувств.

– И что это вас так развеселило, молодой человек? – пропищал Клок. – Думается мне, что вы и ваши родители будете не в восторге, если я поселюсь в ваших волосах. Да и нельзя мне отсюда никуда уходить: я же король правой стороны этой улицы, а не какой-нибудь другой. А у нас, блох, с территориальным делением дела обстоят весьма строго. Чужаков в своих владениях мы не терпим, сразу кровь пускаем: и собственную, и выпитую.

– Дело в том, что я хотел задать вам один вопрос, который мучает меня уже несколько месяцев. Столь пожилому существу он наверняка может показаться наивным и, может, даже глупым, но для меня это важно, – уточнил Колька.

– Ну что же, – немного поразмыслив, согласился Клок, – раз уж вы так бежали ко мне со всех ног, боясь прозевать, так и быть, задавай свой наивно-глупо-важный вопрос.

– Скажите, Вам никогда не приходила мысль в голову, что было бы хорошо, если бы в нашем измерении насекомые занимали доминирующее положение? А все остальные существа подстраивали бы свою жизнь под ваши законы и жизненные устои.

– Если бы я не видел сейчас перед собой лысака, молодого и неопытного, я бы подумал, что со мной разговаривает напыщенный шершень или горделивый комар, – фыркнул в ответ Клок. – Это же надо додуматься до такого…

– А что Вас не устраивает? Разве Вам не надоело всю жизнь бояться более крупных и сильных врагов, хотя по количеству любой вид насекомых превосходит их в тысячи раз? Вас же обидно называют не иначе как паразитами!

– Ну и пусть называют, что с того? Мы живы, сыты, размножаемся – в общем, можно сказать, счастливы. А стремление к тотальному господству – это всё глупости от непонимания мироустройства. Ты знаешь, что только одна стая саранчи может насчитывать несколько миллиардов особей. И живут они – не в пример нам, блохам – до двух лет. Ну отдай ты им ключи от мира, и что получишь взамен? Да эти проглоты сожрут всю растительность и превратят нашу прекрасную планету в безжизненную пустыню. А потом и сами сдохнут от нехватки пищи. Нет уж, высшие силы вполне разумны в своём стремлении уберечь измерение от напрасной гибели.