Античность – это средневековье

1. Загадочное возрождение «античности» в средневековом Риме

1.4. Когда была сделана известная «античная» статуя Марка Аврелия

Например, Рикобальд утверждает, что знаменитая «античная» конная статуя Марка Аврелия была отлита и поставлена по приказанию папы Климента III. Но ведь это конец XI века, а отнюдь не «античность» [196], т. 4, с. 568, комм. 74. Напомним, что историки относят эту статую к якобы 166–180 годам н. э. [930], с. 91. Между прочим, согласно обнаруженному нами параллелизму, см. илл. 6.46 в «Числа против Лжи», «античный» Марк Аврелий, якобы 161–180 годы, является просто «фантомным отражением» средневекового Оттона IV, якобы 1198–1218 годы н. э.

Заявление Рикобальда, что статуя Марка Аврелия поставлена лишь при папе Клименте III, вызывает следующий растерянный комментарий Ф. Грегоровиуса: «Это ошибочно утверждает Рикобальд…» [196], т. 4, с. 568, комм. 74. Какова же аргументация Грегоровиуса? Довольно забавная: «Каким образом при таком низком уровне, на котором стояло в Риме тогда искусство, могла быть выполнена подобная работа из бронзы?» [196], т. 4, с. 573. Иначе говоря, средневековые римляне «ничего достойного делать не умели». А вот «античные» римляне, на много столетий раньше, были искуснейшими мастерами и уверенно отливали такие массивные бронзовые шедевры, рис. 1.1.

Хронологические странности, окутывающие эту знаменитую статую, настолько обращают на себя внимание, что время от времени выплескиваются даже на страницы популярной прессы. Вот что пишут наши современники. «Необычна история конной статуи. Обросшая легендами, она таит в себе немало загадок. НЕИЗВЕСТНО, НАПРИМЕР, КЕМ И КОГДА ОНА БЫЛА СОЗДАНА, ГДЕ СТОЯЛА В ДРЕВНЕМ РИМЕ… Обнаружена она была в средние века случайно на одной из римских площадей… ПО ОШИБКЕ СТАТУЮ СОЧЛИ ЗА ИЗОБРАЖЕНИЕ КОНСТАНТИНА (!? – А.Ф.)». См. газету «Известия», 1980, 16 февраля. Как сообщает Ф. Грегоровиус, это «объяснение» было в свое время выдвинуто историком Феем, который «указывает, что КОННАЯ СТАТУЯ МАРКА АВРЕЛИЯ ПРИНИМАЛАСЬ ЗА СТАТУЮ КОНСТАНТИНА и, благодаря этой ошибке, СОХРАНИЛАСЬ В СРЕДНИЕ ВЕКА. Такое заблуждение возможно во времена варваров, – задумчиво рассуждает Ф. Грегоровиус, – но можно ли допустить, что во времена Notitia фигура Константина не могла быть отличена от фигуры Марка Аврелия?» [196], т. 1, с. 49, комментарий 32.

В скалигеровской истории даже придумано некое «объяснение», почему «античные шедевры» уцелели в мрачную эпоху средних веков, несмотря на то, что воинствующая церковь якобы уничтожала языческое наследие. Нам говорят, что днем невежественные средневековые монахи якобы уничтожают языческие статуи и «античные» книги. А затем, по ночам, тайком восстанавливают статуи и тщательно копируют, переписывают «античное наследие». Чтобы, как уверяют нас, все-таки донести его сквозь темные века средневековья к сверкающим вершинам Возрождения.

Рис. 1.1. «Античная» статуя императора Марка Аврелия. По сообщению Ф. Грегоровиуса [196], Рикобальд утверждал, что эта знаменитая «античная» статуя отлита и поставлена по приказанию папы Климента III.

Но тогда конец XI века оказывается в «античности». Взято из [958], с. 9

В якобы XIII веке в Риме расцветает искусство, основанное, якобы, на безжалостном разграблении «античных» сооружений и трансформации их в средневековые. Например, нам говорят, будто средневековые римляне использовали для своих погребений «античные саркофаги». Своих, мол, делать не могли. Потому что не умели. Разучились. Да и денег не было. При этом, согласно трактовке Ф. Грегоровиуса, только в конце XIII века начинают появляться новые, оригинальные мавзолеи, уже непохожие на «античные», – в представлении Ф. Грегоровиуса, – а потому с облегчением названные средневековыми. Впрочем, здесь же Ф. Грегоровиус удивляется: «В Риме не сохранилось ни одного памятника знаменитых людей первой половины 13 столетия» [196], т. 5, с. 510. Нас это не должно удивлять. Согласно нашей реконструкции, Рим в Италии основан как столичный город не ранее XIV века н. э. См. книгу «Империя».

Оказывается, средневековый кардинал Вильгельм Фиески, умерший якобы в 1256 году, «лежит в АНТИЧНОМ (! – А.Ф.) мраморном саркофаге, рельефы которого изображают РИМСКУЮ СВАДЬБУ, – странный символ для кардинала!» [196], т. 5, с. 510. Удивление Ф. Грегоровиуса вполне справедливо. Да неужели средневековые кардиналы были настолько бедны, что были вынуждены пользоваться «древними» саркофагами, небрежно выбрасывая из них останки предков? В конце концов, это – кощунство. Здравый смысл подсказывает нам, что тут дело в противоречии между внушенными нам ошибочными представлениями о хронологии и подлинными образцами средневекового искусства, объявленными потом «античными», то есть «весьма древними».

Очень любопытен сенаторский мавзолей в Арчели. Этот «монумент странным образом, – продолжает удивляться Ф. Грегоровиус, – СОЕДИНЯЕТ В СЕБЕ АНТИЧНУЮ ДРЕВНОСТЬ СО СРЕДНЕВЕКОВЫМИ ФОРМАМИ; мраморная урна с вакхическими рельефами… служит основанием, на котором возвышается украшенный мозаикой саркофаг с готической надстройкой» [196], т. 5, с. 511.

Зададим вопрос. Где жили могущественные роды гвельфской и гибеллинской аристократии в средневековом Риме? Догадаться трудно. Оказывается, как нам говорят, В РАЗВАЛИНАХ АНТИЧНЫХ БАНЬ. Именно так вынуждены считать сегодняшние историки, пытаясь разобраться в странностях скалигеровской хронологии. Вот что сообщает Ф. Грегоровиус: «Могущественные роды владели склонами Квиринала и построили свои укрепления вблизи форума времен империи… здесь были… Капоччи, поселившиеся в термах (то есть, попросту, в банях! – А.Ф.) Траяна, и Конти; тогда как вблизи, в термах Константина (снова в банях! – А.Ф.), находился четвертый замок Колонна… Гигантские развалины форумов Августа, Нервы и Цезаря легко были превращены (? – А.Ф.) в крепость и Конти воздвигли ее в виде господствующей над городом цитадели» [196], т. 5, с. 526–527.

Будучи вынужденным следовать скалигеровской хронологии, Ф. Грегоровиус, тем не менее, не может не признаться, что никаких подлинных свидетельств существования этой гигантской якобы «античной» башни-крепости ранее средневекового Конти – просто нет! Он пишет: «Ничто не доказывает, чтобы она стояла уже многие столетия и была только увеличена Конти» [196], т. 5, с. 527. Но ведь отсюда сразу следует, что построил этот замок, по-видимому, сам средневековый Конти как свою средневековую крепость. А ее якобы «глубочайшую древность» декларировали уже потом. Историки и археологи XVII–XVIII веков. Когда скалигеровская хронология стала отодвигать подлинные средневековые строения в глубокое прошлое.

1.5. Рисовал ли в XVI веке средневековый художник Тинторетто «античного» императора Вителлия с натуры?

Сформулируем следующую, на первый взгляд неожиданную мысль. Не исключено, что художник XVI века Тинторетто (1518–1594), или его непосредственный предшественник, мог рисовать с натуры «античного» римского императора Вителлия.

В каталоге «Пять веков европейского рисунка» приведен рисунок известного средневекового художника Якопо Тинторетто [714], с. 52. Он жил в 1518–1594 годах [1472], с. 23–24. Рисунок датируется примерно 1540 годом. Сразу обращает на себя внимание название, под которым рисунок помещен в каталог: «Этюд головы ТАК НАЗЫВАЕМОГО Вителлия» [714], с. 52. См. рис. 1.2. Напомним, что Вителлий считается римским «античным» императором, правившим якобы в 69 году н. э. [72], с. 236. Так что согласно скалигеровской хронологии, Тинторетто отделяют от Вителлия около 1470–1500 лет. Современный комментарий к этому известному рисунку очень любопытен.

«В мастерской Тинторетто находился слепок или мраморная реплика античного бюста, СЧИТАВШЕГОСЯ В XVI ВЕКЕ ПОРТРЕТОМ РИМСКОГО ИМПЕРАТОРА ВИТЕЛЛИЯ. Оригинал был подарен в 1523 году Венецианской республике кардиналом Доменико Гримани и в настоящее время хранится в Археологическом музее Венеции (инв.20). Современная археология, датирующая этот памятник эпохой Адриана (ок. 178 н. э.), исключает возможность отождествления портрета с изображением Вителлия, правившего в 67 – 68 годах. ОДНАКО В ДОМЕ ТИНТОРЕТТО СКУЛЬПТУРА ХРАНИЛАСЬ ПОД ЭТИМ ИМЕНЕМ, о чем свидетельствует завещание сына художника, Доменика, где упоминается "голова Вителлия"… Известно свыше двадцати этюдов этой головы, исполненных самим Тинторетто и его учениками» [714], с. 187.

Рис. 1.2. «Этюд головы римского императора Вителлия» известного художника XVI века Якопо Тинторетто. Согласно скалигеровской хронологии, его отделяют от императора Вителлия около 1470–1500 лет. Взято из [714], с. 52

Таким образом, в XVI веке считали, что бюст изображает римского императора Вителлия. Как мы видели, реальная история бюста начинается лишь в 1523 году, когда бюст подарили Венецианской республике. Возможно, он выполнен в XVI веке либо с посмертной маски императора, либо с натуры, то есть с только что умершего Вителлия. Рисунок Тинторетто изображает либо только что умершего, либо спящего человека. Конечно, для скалигеровской истории помещение «античного» Вителлия в XVI век абсолютно невозможно. Поэтому интересно посмотреть, как согласуется датировка этого бюста Вителлия XVI веком с нашей новой хронологией. В частности, с обнаруженными нами династическими параллелизмами. Историки считают Вителлия императором Второй Римской империи [72], с. 236. Как мы уже знаем, она является фантомным отражением Священной Римской империи X–XIII веков, см. илл. 6.24 и илл. 6.25 в «Числа против Лжи». Причем последняя империя, в свою очередь, в значительной мере является фантомным отражением («слепком») империи Габсбургов (Нов-Город?) XIII–XVII веков н. э., см. илл. 6.22 и илл. 6.23 в «Числа против Лжи».

«Античный» Вителлий считается краткосрочным правителем и непосредственным предшественником «античного» Веспасиана. Правил, якобы в 69 году н. э. [72], с. 236. Следовательно, в результате указанных династических наложений, он «поднимается вверх», и оказывается на самом деле средневековым царем первой половины XVI века. Более точно, как следует из илл. 6.23 в «Числа против Лжи», конец его правления и его смерть приходятся примерно на 1519 год. Замечательно, – как нам сообщают историки средневековья, – что его бюст, запечатлевший, по-видимому, только что умершего Вителлия, возникает в поле зрения истории около 1523 года, когда он был подарен Венецианской республике [714], с. 187. Так что две даты прекрасно сходятся друг с другом. В самом деле. Около 1519 года умирает «античный» Вителлий, с него делают бюст, и через четыре года, в 1523 году кардинал дарит бюст Венеции.

Все становится на свои места. По-видимому, бюст Вителлия изображает реального средневекового правителя первой половины XVI века. Художник Тинторетто и его ученики рисуют Вителлия как своего недавно умершего знаменитого современника. Позднейшее скользкое словечко «так называемого», вставленное скалигеровскими историками, сегодня нужно вычеркнуть из названия рисунка Тинторетто. И написать короче и правильнее: «Этюд головы Вителлия».

Если же учесть возможность небольших подвижек, колебаний в средневековой хронологии, то может оказаться, что Вителлий умер не в 1519 году, а несколько позже. Так что Тинторетто мог вообще рисовать его с натуры. А кто-то из коллег Тинторетто в это же самое время делал «античный» прижизненный бюст с Вителлия. Естественно, что ученики Тинторетто потом тренировались на этом бюсте, вдохновленные рисунком своего учителя. Который, повторим, мог лично присутствовать при смерти известного императора Вителлия.

Нельзя не отметить еще одну странную деталь. В нижней части рисунка Тинторетто проставлена дата: 1263. См. рис. 1.2. То есть, 1263 год! Но ведь Тинторетто жил в XVI веке. Современные историки тоже, – но без комментариев, – отмечают это обстоятельство: «Внизу в центре надпись карандашом 1263» [714], с. 187. Здесь мы сталкиваемся с важным фактом. Художник Тинторетто, нарисовав около 1540 года рисунок, проставил на нем дату 1263. Но ведь обычно любой художник ставит на своем рисунке дату его создания. Таким образом, Тинторетто записал 1540-й год числом 1263. Это указывает, как мы и утверждаем, что существовали разные средневековые традиции записывать средневековые даты. Эти традиции существенно отличались от сегодняшней. Например, число 1263 означало в то время 1540-й год. Понимая же число 1263 в сегодняшнем толковании, буквально, то есть как якобы 1263 год, мы получили бы не 1540 год, а более раннюю дату. То есть отодвинули бы рисунок в прошлое примерно на 277 лет. Так, вероятно, и поступали скалигеровские историки в тех случаях, когда оказывались в подобной ситуации. Но в данном случае они вынуждены «оставить» рисунок в 1540 году, поскольку Тинторетто связан с XVI веком многими другими «нитями», разнообразными независимыми свидетельствами.

1.7. «Античный» римский император Август был христианином, так как носил средневековую корону с христианским крестом

На рис. 1.3 показана известная средневековая Херефорд-карта (Hereford), датируемая якобы концом XIII века [1177], с. 309–312. Она достаточно большого размера – 1,65 метра на 1,35 метра. Считается, что карта базируется на «Истории» Павла Орозия, жившего якобы в IV веке н. э. [1177], с. 311. На самом деле, как мы понимаем, изготовлена эта карта, скорее всего, не ранее XVI века.

В левом нижнем углу карты изображен знаменитый «античный» римский император Август. Он вручает трем географам свой эдикт, требующий составить описание Мира [1177], с. 206. См. рис. 1.4. Современные историки пишут так: «На левом краю карты мы читаем, что измерения мира начал Юлий Цезарь. В левом нижнем углу мы находим изображение императора Августа, держащего в руках свой эдикт» [1177], с. 309.

Рис. 1.3. Известная Херефорд-карта (Hereford), якобы конца XIII века.

Диаметр около 1,3 метра. В левом нижнем углу изображен «древний» римский император Август на троне. На его голове корона с христианским крестом. Взято из [1177], с. 311

Рис. 1.4. Левый нижний угол Херефорд-карты. «Античный» римский император Август. На его голове – корона, увенчанная ХРИСТИАНСКИМ КРЕСТОМ

В рамках скалигеровской истории совершенно поразителен тот факт, что на голове «античного» римского императора Августа мы видим средневековую корону с христианским крестом. Очень похожую, кстати, на папскую тиару, рис. 1.5 и рис. 1.6. Да и вообще, весь вид известного римского императора абсолютно непохож на те «античные наглядные пособия» к скалигеровской истории, которые в массовом порядке стали штамповать в западно-европейских мастерских XVI–XVIII веков. На рис. 1.7 мы приводим, как пример, одну из таких пропагандистских «античных» статуй Августа, хранящуюся сегодня в Ватиканском музее [304], т. 1, с. 489. Октавиан Август представлен здесь очень красиво, сурово-героически, как достойный пример для юношества.

Рис. 1.5. Фрагмент Херефорд-карты.

Рис. 1.6. Христианская корона с крестом на голове «античного» Октавиана Августа. Взято из [1177], с. 206 На голове «античного» Августа Октавиана – средневековая корона с христианским крестом. Взято из [1177], с. 206

Рис. 1.7. «Античная» статуя императора Августа Октавиана. Ватиканский музей.

Изготовлена, скорее всего, не ранее XVII века, как «наглядное пособие» к скалигеровской истории. Взято из [304], т. 1, с. 489

Изготовлена эта «древнейшая» статуя, скорее всего, не ранее XVII века. А вот на Херефорд-карте тот же римский император Август изображен совершенно по-иному, в короне с христианским крестом, с бородой, в типично средневековом одеянии. Как мы теперь понимаем, ничего странного в этом нет. Карта права. Потому что жил этот правитель не ранее XII–XIII веков н. э.

2. «Античный» историк Тацит и известный писатель эпохи возрождения Поджо Браччолини

Сегодня считается, что знаменитый «античный» римский историк Тацит жил в I веке н. э. [833], т. 2, с. 203, 211. Самое известное его произведение – «История». В скалигеровской хронологии книги Тацита затем надолго исчезают, никому неизвестны и всплывают лишь не ранее XIV–XV веков н. э. Вот что рассказывают нам историки.

«У средневековых писателей XI–XIII веков непосредственного знакомства с Тацитом обычно нет, его знают только на основании Орозия… В XIV веке Тацит становится более известным. Рукописью из Монтекассино пользовался (между 1331–1334 гг.) Паулин Венетский… а затем… Боккаччо… Потом она… попала к известному флорентийскому гуманисту Никколо Никколи, а ныне находится в той же Флоренции в Медицейской библиотеке… Наша традиция последних книг "Анналов" и "Истории" восходит в основном к этой рукописи. Только одна итальянская рукопись 1475 г., находящаяся ныне в Лейдене, имела, по-видимому, еще какой-то другой источник. С 20-х годов XV века итальянские гуманисты начинают разыскивать рукописи Тацита в Германии. История этих поисков во многом остается неясной из-за того, что обладатели новонайденных текстов нередко утаивали свои приобретения, особенно если они сделаны были нечестным путем. В 1425 г. известный гуманист, папский секретарь Поджо Браччолини получил от монаха из Герсфельдского аббатства инвентарную опись ряда рукописей, в числе которых находилась рукопись малых трудов Тацита… Откуда была эта рукопись – из Герсфельда или из Фульды, – получил ли ее Поджо и когда именно, до конца не выяснено. В 1455 г. она, или копия ее, уже находилась в Риме и легла в основу дошедших до нас рукописей» [833], т. 2, с. 241.

Итак, нам сообщили следующее.

1) По скалигеровской хронологии, Тацит жил якобы в I–II веках н. э., якобы около 58—117 годов н. э. [797], с. 1304.

2) Однако, в средние века его «История» известна не была.

3) «Биография» имеющейся сегодня в нашем распоряжении тацитовой «Истории» реально прослеживается от нашего времени вниз лишь до XIV или всего лишь до XV века н. э.

4) РАНЕЕ XIV ВЕКА Н.Э. О СУДЬБЕ «ИСТОРИИ» ТАЦИТА НИЧЕГО ДОСТОВЕРНО НЕИЗВЕСТНО. Потому возникает гипотеза, что КНИГИ ТАЦИТА МОГЛИ БЫТЬ НАПИСАНЫ В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ КАК ПОДЛИННЫЕ ТЕКСТЫ, РАССКАЗЫВАЮЩИЕ О РЕАЛЬНЫХ СРЕДНЕВЕКОВЫХ СОБЫТИЯХ X–XIV ВЕКОВ Н.Э. Правда, потом их могли отредактировать в XVI–XVII веках.

Этим резюме можно было бы и ограничиться. Однако обратим внимание на интересный факт. Процитированный нами из академического издания [833] рассказ о судьбе книг Тацита звучит сдержанно, нейтрально и ничем особенным нас не поражает. Разве что странным полутора-тысячелетним разрывом между моментом написания книги и ее реальным появлением на свет в XV веке н. э.

На самом деле, за этим сухим текстом скрываются достаточно странные обстоятельства, плотно окутывающие историю обнаружения книг «античного» Тацита. Современные историки не любят вспоминать об этих фактах, так как они сразу вызывают много недоуменных вопросов и серьезные сомнения в правильности датировки событий, описанных в книгах Тацита.

Расскажем здесь, что же на самом деле происходило в XV веке. Следуя работам [1195], [1379], [21], посмотрим на историю открытия знаменитой «Истории» Корнелия Тацита. В конце XIX века французский эксперт Гошар [1195] и английский эксперт Росс [1379] независимо друг от друга выступили с утверждением, будто «История» Корнелия Тацита в действительности написана в XV веке н. э. знаменитым гуманистом Эпохи Возрождения Поджо Браччолини. Другими словами, они обвинили Поджо Браччолини в преднамеренной фальсификации.

Публикация работ Гошара и Росса сначала вызвала большой скандал в сообществе историков. Затем, однако, будучи не в состоянии возразить что-либо Гошару и Россу по существу, оппоненты свернули дискуссию и грамотно окружили их исследование плотной завесой молчания. Обычный прием ненаучной борьбы. См., например, хотя бы цитированный нами современный комментарий к [833]. В нем о работах Гошара и Росса – ни слова.

Гошар и Росс проделали действительно очень важный анализ. Сразу скажем, что сегодня, располагая информацией, неизвестной Гошару и Россу, мы не можем согласиться с их выводом, будто «История» Тацита – фальсификат. Из обнаруженных нами фактов и из новой концепции хронологии следует, что в основе «Истории» Тацита, скорее всего, лежит утраченный подлинник, но описывавший не какую-то «ветхую древность», а реальные события средних веков. Впрочем, этот текст дошел до нас в поздней редакции, вероятно XVI–XVII веков.

Гошар и Росс обнаружили явные следы, указывающие на позднесредневековое происхождение «Истории» Тацита. Гошар и Росс ошиблись лишь в одном – в интерпретации их собственного результата. Не подозревая ошибочности хронологии Скалигера-Петавиуса, и считая Тацита за «античного» историка, они расценили вскрытые ими факты как доказательство подложности «Истории». С нашей же точки зрения, эти же самые факты указывают на XIV–XV века н. э. как на время создания «Истории» Тацита – подлинного исторического текста, описывавшего реальные события XIV–XV веков н. э. Но потом тенденциозно обработанного «заботливыми редакторами» XVI–XVII веков.

Теперь посмотрим – в какой атмосфере «обнаруживались» в Эпоху Возрождения «древние» рукописи.

Поджо Браччолини считается одним из самых ярких писателей Возрождения XV века. Его старинный портрет мы приводим на рис. 1.8 и рис. 1.9. Он – автор первоклассных исторических и моралистических книг. «О богословских вопросах… он умеет говорить языком, который без подписи Браччолини всякий принял бы за язык какого-либо из отцов церкви» [21], с. 358–363. Он – автор археологического руководства к изучению памятников Рима и известной «Истории Флоренции» – труда типа Тацитовой летописи.

Рис. 1.8. Поджо Браччолини. Миниатюра в книге: Poggio Bracciolini, «De varietate fortunae», якобы XVвек. Современный комментатор пишет так: «Эта прекрасная миниатюра изображает Поджо, одного из наиболее известных авантюристов всего пятнадцатого столетия, исследовавшего классическое прошлое. Поджо Браччолини прогуливается по улицам, осматривая развалины Рима» [1374], с. 92

«Этот блистательный подражатель был в полном смысле слова властителем дум своего века. Критика ставила его на один уровень с величайшими авторами Возрождения… Первую половину итальянского XV века многие находили возможным определять "веком Поджо"… Флоренция воздвигла ему заживо статую, изваянную резцом Донателло» [21], с. 358–363.

«Широкий образ жизни стоил Поджо Браччолини дорого… и заставлял его вечно нуждаться в деньгах. Источником добавочных доходов явились для него розыски, приготовление и редактирование списков античных авторов. В XV веке… это была очень доходная статья. При содействии флорентийского ученого, книгоиздателя… Никколо Никколи (1363–1437)… Поджо Браччолини устроил нечто вроде постоянной студии по обработке античной литературы и привлек к делу целый ряд сотрудников и контрагентов, очень образованных, но сплошь – с темными пятнами на репутациях… Первые свои находки Поджо Браччолини и Бартоломео ди Монтеггульчано сделали в эпоху Констанцского собора… В забытой, сырой башне Сен-Галленского монастыря, "в которой заключенный трех дней не выжил бы", им посчастливилось найти кучу древних манускриптов: сочинения Квинтилиана, Валерия Флакка, Аскония Педиана, Нония Марцелла, Проба и др. Открытие это сделало не только сенсацию, но и прямо-таки литературную эпоху» [21], с. 363–366.

Через некоторое время Браччолини «обнаружил» фрагменты «из Петрония» и «Буколики» Кальпурния. Обстоятельства всех этих находок никогда не были разъяснены.

Рис. 1.9. Изображение Поджо Браччолини, якобы XV века. Взято из [1374], с. 92

Кроме оригиналов Браччолини торговал и копиями, которые сбывал за огромные деньги. Например, продав Альфонсу Арагонскому копию рукописи Тита Ливия, Поджо на вырученные деньги купил виллу во Флоренции.

«С герцога д’Эсте он взял сто дукатов (1200 франков) за письма св. Иеронима, – и то с великим неудовольствием… Клиентами Поджо были Медичи, Сфорца, д’Эсте, аристократические фамилии Англии, Бургундский герцогский дом, кардиналы Орсини, Колонна, богачи, как Бартоломео ди Бардис, университеты, которые в ту пору… либо начинали обзаводиться библиотеками, либо усиленно расширяли свои старые книгохранилища» [21], с. 363–366.

Перейдем теперь к истории открытия книг Тацита. Основные списки книг Тацита – так называемые Первый и Второй Медицейский списки – хранятся во Флоренции, в книгохранилище, среди директоров-устроителей которого был Поджо. Эти списки, согласно скалигеровской хронологии, являются прототипами всех других древних списков Тацита.

Первое печатное издание Тацита сделано якобы в 1470 году со Второго Медицейского списка, или с его копии, якобы хранившейся в Венеции, в библиотеке Св. Марка. «НО ОТСЮДА ОН ИСЧЕЗ, А МОЖЕТ БЫТЬ, НИКОГДА В НЕЙ И НЕ БЫЛ» [21], с. 366–368.

«Два Медицейских списка… дают ПОЛНЫЙ СВОД ВСЕГО, ЧТО ДОШЛО ДО НАС ОТ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ТАЦИТА» [21], с. 366–368.

Скалигеровская хронология считает, что Тацит родился в интервале 55–57 годы н. э. «Год смерти Тацита неизвестен» [833], т. 2, с. 203, 211. Таким образом, предполагается, что Тацит жил якобы в I веке н. э.

Затем его имя исчезает на многие века вплоть до Эпохи Возрождения [833]. Гошар и Росс собрали все упоминания о Таците ранее находки его Поджо в XV веке. Оказывается, этих упоминаний совсем немного. Причем носят они весьма общий и неопределенный характер, могут относиться к людям, не имеющим ничего общего с автором «Истории». Таким образом, даже в скалигеровской хронологии, никаких реальных сведений о Таците – авторе «Истории» – ранее XV века, попросту, нет.

Как же «нашли Тацита»? «В ноябре 1425 года Поджо из Рима уведомил Никколи во Флоренции, что "некий монах" предлагает ему партию древних рукописей… в числе их "несколько произведений Тацита, нам неизвестных"» [21], с. 382.

Никколи немедленно соглашается на сделку. Но покупка почему-то затягивается на много месяцев. «Поджо тянет дело под разными предлогами… На запрос Никколи Поджо дал довольно запутанный ответ, из которого ясно только одно, что в эту пору книги Тацита у него еще не было… С монахом Поджо что-то немилосердно врет и путает: монах – его друг, но, будучи в Риме, почему-то не побывал у Поджо… книги в Герсфельде, а получить их надо в Нюрнберге и т. д.» [21], с. 382.

Раздраженный Никколи вытребовал себе «обнаруженный» Поджо каталог книг. И тут неожиданно выяснилось, что «в каталоге никакого Тацита не оказалось»!

«В такой странной волоките недоразумений, имеющих вид искусственности, проходят 1427 и 1428 годы» [21]. Наконец, якобы в 1428 году Поджо извещает Никколи, что таинственный монах опять прибыл в Рим, но – без книги!

«Растянувшись чуть ли не на пять лет, открытие Поджо огласилось раньше, чем было совершено, и вокруг него роились странные слухи. Последним Никколи очень волновался, а Поджо отвечал: "Я знаю все песни, которые поются на этот счет… так вот же, когда прибудет Корнелий Тацит, я нарочно возьму да и припрячу его хорошенько от посторонних". – Казалось бы, – справедливо замечает Гошар, – самою естественною защитою рукописи от дурных слухов – показать ее всему ученому свету, объяснив все пути, средства и секреты ее происхождения. Поджо, наоборот, опять обещает хитрить…» [21], с. 374–382.

Гошар и Росс обнаружили, что в «много позднейшем издании писем своих к Никколи Поджо, упустив из виду даты переписки своей о Таците 1425–1429 годов, с каким-то задним намерением ФАЛЬСИФИЦИРОВАЛ ДАТЫ 28 декабря 1427 года и 5 июня 1428 года в двух вновь оглашенных письмах» [21], с. 374–382.

В этих письмах Поджо просит Никколи выслать ему (!?) другой экземпляр Тацита, находящийся будто бы уже у Никколи. Сопоставляя даты переписки и тексты писем, Гошар утверждает, что этот таинственный «второй экземпляр» есть не что иное, как Первый Медицейский список, обнаруженный, якобы, лишь много лет спустя!

Гошар считает, что «ДАТЫ ПИСЕМ ПОДЛОЖНЫ, сочинены post factum появления в свет Тацита от имени Никколи затем, чтобы утвердить репутацию первого… списка (так называемого Второго Медицейского – А.Ф.), пошедшего в обиход разных княжеских библиотек, и подготовить дорогу второму списку» [21], с. 374–382. Сегодняшние историки считают, что эти два списка были обнаружены в обратном порядке.

Амфитеатров, которого мы здесь часто цитируем, писал: «Изучая историю происхождения Первого Медицейского списка (обнаруженного вторым – А.Ф.)… нельзя не отметить, что повторяется легенда, окружавшая 80 лет тому назад список Никколо Никколи… Опять на сцене северный монастырь, опять какие-то таинственные, неназываемые монахи. Какой-то немецкий инок приносит папе Льву X начальные пять глав "Анналов". Папа в восторге, назначает будто бы инока издателем сочинения. Инок отказывается, говоря, что он малограмотен. Словом, встает из мертвых легенда о поставщике Второго Медицейского списка (найденного первым – АФ.), герсфельдском монахе… Посредником торга легенда называет… Арчимбольди… Однако Арчимбольди не обмолвился об этом обстоятельстве ни единым словом, хотя Лев X – якобы через его руки – заплатил за рукопись 500 цехинов, то есть 6000 франков, по тогдашней цене денег – целое состояние (тут не до хронологии! – АФ.). Эти вечные таинственные монахи, без имени, места происхождения и жительства, для Гошара – продолжатели фальсификационной системы, пущенной в ход Поджо Браччолини. Их никто никогда не видит и не знает, но сегодня один из них приносит из Швеции или Дании потерянную декаду Тита Ливия, завтра другой из Корвеи или Фульды – Тацита и т. д., – всегда почему-то с далекого, трудно достижимого севера и всегда как раз с тем товаром, которого хочется и которого недостает книжном рынку века» [21], с. 374–382.

Изучение переписки Поджо лишь усиливает подозрения. Авторы писем либо вообще умалчивают о находках, либо приводят взаимоисключающие версии.

«Бейль рассказывает (уже в XVIII веке – А.Ф.), что папа Лев X так желал найти недостающие главы Тацита, что не только обещал за них деньги и славу, НО И ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ. Удивительно ли, что их поторопились найти? (Тут не до хронологии – А.Ф.). Итак, обе части Тацитова кодекса одинаково ЗАГАДОЧНЫ ПРОИСХОЖДЕНИЕМ СВОИМ. Гошар предполагает по единству темнот и легенд, их окружающих, что они обе – одного и того же происхождения и общей семьи: ЧТО ОНИ ВЫШЛИ ИЗ РИМСКОЙ МАСТЕРСКОЙ ФЛОРЕНТИЙЦА ПОДЖО БРАЧЧОЛИНИ» [21], с. 374–382.

Гошар и Росс приводят данные, наглядно показывающие изумительную способность Поджо к перевоплощению. Для Поджо латынь – родной язык. «Он пишет не иначе как по-латыни и как пишет! По гибкости подражания – это Проспер Мериме XV века… Когда читателю угодно, Поджо – Сенека, Петроний, Тит Ливий; как хамелион слова и духа, он пишет под кого угодно» [21], с. 385.

Анализ книг Тацита обнаруживает серьезные расхождения между их содержанием (об истории и географии «античного» Рима) и принятой сегодня скалигеровской версией «древне»-римской истории. «Громадный список противоречий приводит и Гастон Буассье… Перечислив множество ошибок (ошибок ли? – А.Ф.), которые не мог сделать римлянин первого века (в представлении скалигеровских историков – А.Ф.), Гошар отмечает те из них, которые обличают в авторе ЧЕЛОВЕКА С МИРОВОЗЗРЕНИЕМ И ТРАДИЦИЯМИ XV ВЕКА» [21], с. 387–390.

Это – важный момент. Для Гошара, Росса, Гастона Буассье и других критиков Тацита все это доказывает подложность «Истории» Тацита. Будучи воспитанными на скалигеровской истории, и будучи убеждены, что «настоящий Тацит» должен был жить в первом веке н. э., они и не могут иначе трактовать обнаруженные ими следы пятнадцатого века в «Истории» Тацита. Для нас же никаких противоречий тут нет. Достаточно сказать следующее: «История» Тацита описывает реальные события XIII–XV веков н. э. При этом Тацит – как автор XV века естественно имеет «мировоззрение и традиции XV века». И обнаруженные историками «промахи» оказываются свидетельствами ПОДЛИННОСТИ «Истории» Тацита. Но только при условии, что мы перенесем ее время действия в средние века.

В то же время, Гошар и Росс вскрыли действительно исключительно странные обстоятельства появления на свет «Истории» Тацита. По их мнению они указывают на подлог. По нашему – на тенденциозное редактирование Поджо Браччолини подлинного текста «Истории». Впрочем, не исключено, что «Тацит» – это просто литературный псевдоним Поджо Браччолини. Он действительно мог описать события «античного» Рима, происшедшие в XIII–XV веках н. э., опираясь на какие-то подлинные дошедшие до него документы. Судите сами.

«В Лондоне он (Поджо – А.Ф.) жил, очень обманутый в расчетах на щедрость Бофора… В 1422 году… ПЬЕРО ЛАМБЕРТЕСКИ ПРЕДЛАГАЕТ ЕМУ ПРОЕКТ КАКОЙ-ТО ИСТОРИЧЕСКОЙ РАБОТЫ, КОТОРАЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ВЫПОЛНЕНА ПО ГРЕЧЕСКИМ ИСТОЧНИКАМ И В СТРОГОМ СЕКРЕТЕ, В ТРЕХГОДИЧНЫЙ СРОК, во время которого Поджо будет обеспечен гонораром в 500 золотых дукатов. "Пусть он даст мне шестьсот и – по рукам!" – пишет Поджо, поручая Никколи сладить это дельце. "Занятие, им предлагаемое, очень мне нравится, и я надеюсь, что произведу штучку, достойную, чтобы ее читали". Месяцем позже он пишет: "Коли я увижу, что обещания… Пьеро перейдут от слов к делу, то – не только к сарматам, к скифам я рад буду забраться ради работы этой… ДЕРЖИ В СЕКРЕТЕ ПРОЕКТЫ, КОТОРЫЕ Я ТЕБЕ СООБЩАЮ. Если я поеду в Венгрию, это должно остаться тайною для всех, кроме нескольких друзей".

В июне… "Будь уверен, что если мне дадут время… я сочиню вещь, которою ты будешь доволен… Когда я сравниваю себя с древними, я опять верю в себя. Если взяться хорошенько, то я ни перед кем не ударю в грязь лицом…". Где он был затем – неизвестно. По Корниани, в самом деле, зачем-то жил в Венгрии. По Тоннели, приехал прямо во Флоренцию. Состоялась ли его загадочная сделка с Ламбертески, мы также не знаем. Имя Ламбертески исчезает из переписки Поджо, что Гошар объясняет тем условием, что Поджо сам был редактором издания своих писем…

Но даже если бы сделка и не состоялась, и дело разошлось, то какой же осадок все-таки остался на дне этого эпизода? А вот какой: ЛАМБЕРТЕСКИ ПРЕДЛАГАЛ ПОДЖО ВЫПОЛНИТЬ КАКОЙ-ТО ТАЙНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ТРУД. ТАЙНА ПРЕДПОЛАГАЛАСЬ НАСТОЛЬКО СТРОГОЮ, что Поджо должен был работать в Венгрии, между тем как его предполагали бы все еще в Англии. Для работы этой он должен был изучать греческих авторов… В ЭТОЙ РАБОТЕ ЕМУ ПРЕДСТОЯЛО СОСТЯЗАТЬСЯ С АНТИЧНЫМИ ИСТОРИКАМИ, ЧЕГО ОН ХОТЕЛ И БОЯЛСЯ. И, наконец, весь секрет, которого от него требовали, а он принимал, показывает, что дельце-то предполагаемое было, хотя и литературное, и ученое, но – не из красивых» [21], с. 393 и далее.

Ламбертески имел моральное право обратиться к Поджо с таким предложением, так как Поджо уже был один раз пойман на ИЗГОТОВЛЕНИИ ФАЛЬСИФИКАТА. Несколькими годами ранее Поджо выпустил в свет у Никколи «Комментарии Кв. Аскония Педиана».

«Оригинала, с которого были выпущены эти "Комментарии", никто никогда не видал, а все копии Никколи переписывал тоже с копии, присланной ему Поджо из Констанца. Успех был громадный, хотя… ученый мир быстро разобрал, что дело тут неладно… Успех подложного Аскония Педиана вызвал серию других подлогов от имени того же фантастического автора, но все они были слишком грубы и немедленно разоблачались. Поджо… оказался лишь искуснее других…

Прежде чем начать свою аферу с Тацитом, он пробует запродать Козьме Медичи и Леонелло д’Эсте какой-то великолепный экземпляр Тита Ливия – и опять в таинственной обстановке: на сцене дальний монастырь на островке Северного моря, шведские монахи и пр. Тут дело вряд ли шло о подлоге сочинения, но очень могло идти – о подлоге экземпляра. Известно, что Поджо владел ломбардским почерком в совершенстве, а именно такой рукописью он и соблазнял… принцев. Но тут у него дело сорвалось, и затем драгоценный экземпляр исчезает куда-то без вести… Замечательно, что в этот период жизни своей Поджо, столь вообще плодовитый, не пишет ничего своего… Зато он бесконечно много учится, – и систематически, односторонне, видимо, дрессируя себя на какую-то ответственную работу по римской истории императорского периода. Никколи едва успевает посылать ему то Аммиана Марцеллина, то Плутарха, то Географию Птолемея и т. д.» [21], с. 394 и далее.

Гошар считает, что начинал свой подлог Поджо один, но был вскоре вынужден посвятить в это дело и Никколи. Сначала они, вероятно, пустили в обращение так называемый Второй Медицейский список, а Первый список придерживали в целях «содрать две шкуры с одного вола». Однако вскоре рынок был испорчен появлением значительного числа разоблаченных подлогов. Поджо не решился рисковать второй раз. Этот Первый список был, вероятно, пущен в обращение его сыном – Джованни Франческо, после того, как он промотал все состояние отца.

Кроме указанных произведений фирма Поджо-Никколи пустила в обращение тексты следующих «классических» авторов: полного Квинтилиана, некоторые трактаты Цицерона, семь его речей, Лукреция, Петрония, Плавта, Тертуллиана, некоторые тексты Марцеллина, Кальпурния Секула и др.

После находки Тацита рынок всколыхнулся. В 1455 году «Энох д’Асколи нашел в каком-то датском монастыре (и снова монастырь, и снова на севере) Тацитовы "Диалог об ораторах", "Жизнеописание Агриколы" и "Германию", язык которых и характер, как известно, значительно разнятся от "Истории" и "Анналов"… Появились на рынке "Facetiae", приписываемые Тациту, и подлог был не скоро разоблачен» [21], с. 350–351.

Еще раз повторим – Гошар и Росс настаивали на подложности «Истории» Тацита лишь потому, что безоговорочно верили скалигеровской хронологии. Отказ от нее и перенос событий «античного» Рима в XIII–XV века н. э. кардинально меняет наше отношение даже к таким событиям, как загадочное участие Поджо в обнаружении книг Тацита.

В заключение приведем старинную миниатюру из книги Тита Ливия «Historiarum ab Urbe condita», изданной в Италии, якобы в XV веке [1485], с. 264. Миниатюра помещена на самой первой странице книги, см. рис. 1.10. Внизу написано: Titi Livii… Мы видим на миниатюре типично средневековую обстановку в доме средневекового писателя, работающего над книгой, рис. 1.11. Надо полагать, художник пытался изобразить здесь Тита Ливия, автора труда. Впрочем, историки предпочитают уверять нас, будто это вовсе не «античный» Тит Ливий, а просто некий гуманист, пишущий некую книгу. Вот лукавый комментарий историков к этой миниатюре: «Первая страница текста. Вверху показан сочинитель, завершающий свою работу… Изображен ученый гуманист в своей рабочей комнате» [1485], с. 264. Однако, скорее всего, художник изобразил здесь автора труда, то есть средневекового писателя Тита Ливия. Может быть, это был кто-то из современников Поджо Браччолини. Или сам Поджо. Который действительно был ученым гуманистом.

Рис. 1.10. Первый лист труда Тита Ливия «Historiarum ab Urbe condita», изданного якобы в XV веке. Изображен, вероятно, автор, то есть сам Тит Ливий. Вся обстановка – явно средневековая. Взято из [1485], илл. 349

Рис. 1.11. Фрагмент. Средневековый писатель, скорее всего, сам Тит Ливий. Взято из [1485], илл. 349

В связи с этим стоит отметить, что на страницах книг «античного» Тита Ливия и других «античных авторов» то и дело встречается средневековая символика, например, христианские кресты и гербы, рис. 1.12. Современные комментаторы, конечно, давно заметили этот факт. Например, по поводу данного издания книги Тита Ливия они пишут так. «Начало 21-й книги… Изображен герб с крестом и ангелами» [1485], с. 265. Но сегодня комментаторы предпочитают уверять нас, будто все эти очевидные приметы позднего средневековья художники вносили в «античные» книги лишь для того, чтобы угодить средневековым владельцам книг. Скорее всего, объяснение в ином. Христианские средневековые художники иллюстрировали христианской средневековой символикой книгу поздне-средневекового христианского автора, рассказывавшего о современных ему событиях.

Рис. 1.12. Христианский крест на странице книги «античного» Тита Ливия. Взято из [1485], илл. 350

3. Средневековый западноевропейский христианский культ и «античные» языческие вакхические празднества

Согласно нашей реконструкции, «античный» языческий, дионисийский вакхический культ, был распространен в Западной Европе не в «глубокой древности», а в средние века. А именно, в

XIII–XVI веках. Это была, вероятно, одна из форм средневекового западно-европейского христианства. Найдем ли мы подтверждения этой идеи в дошедших до нас первоисточниках? Да, найдем, и в довольно ярком виде.

H.A. Морозов, анализируя историю церкви, обратил внимание на известный, хотя обычно не рекламируемый, факт ОТКРЫТО ВАКХИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ ХРИСТИАНСКИХ БОГОСЛУЖЕНИЙ в средневековой Италии и Франции, где литургии часто превращались в оргии, женские монастыри подчас фактически служили домами терпимости и т. п.

Что рассказывает нам сегодня скалигеровская история о монашестве средних веков в Западной Европе? Открываем, например, книгу Александра Парадисиса «Жизнь и деятельность Балтазара Коссы. (Папа Иоанн XXIII)» [645].

«От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых веков христианства не осталось и следа, разложение церкви и нравов в них достигло невероятных размеров… Не способствовала строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая их природную красоту и стройность… Почти все монастыри Италии, – пишет Родоканаки, – принимали мужчин-посетителей… О жизни монастырей в Венеции мы узнаем не только от Казановы. Сан Дидье пишет: "Ничто в Венеции не вызывало такого интереса, как монастыри". Были там частыми посетителями и вельможи. И так как все монахини красивы и стройны, ни одна не оставалась без любовника. А забота надзирательниц о нравах выражалась в том, что они помогали монахиням находить более искусные способы встреч с любовниками и покрывать их. Во время карнавала в Венеции (а его там растягивали почти на полгода) женские монастыри превращались в танцевальные залы, заполнялись мужчинами в масках… Платье было узким, в талию, с большим декольте, дававшим возможность увидеть белое и пышное тело монахини (см. Rodocanachi (E.), La femme Italienne, avant, pendant et apres la Renaissance, Paris, 1922).

Пельниц (Polnitz Charles Louis) пишет, что венецианские монахини завивались, что они носили короткие платья, не закрывавшие стройных ног, а грудь они прикрывали лишь тогда, когда пели в церковном хоре. Одежда монахинь Рима также не отличалась скромностью. А флорентийские монастыри, по свидетельству одного настоятеля мужского монастыря, посетившего Флоренцию, напоминали мифологических нимф, а не "христовых невест" (см. Pizzichi, Viaggio per l’alta Italia, Firenze, 1820). Во многих монастырях были устроены театры и разрешалось давать представления, но играть в них могли только монахини… Не отличались выдержанностью и монахини Генуи. В одном из папских указов с прискорбием отмечалось: "Сестры из монастырей святого Филиппа и святого Иакова бродят по улицам Генуи, совершают непристойные поступки, которые диктует им их необузданная фантазия"» [645], с. 160–162.

В конце концов церковь начинает преследовать эту вакхическую дионисийскую форму христианского культа на Западе. «Распущенность монахинь в болонском монастыре Иоанна Крестителя была настолько велика, что власти были вынуждены разогнать всех монахинь, а монастырь закрыть. Монахини из монастыря святого Леонарда были отданы под надзор в монастырь святого Лаврентия, строгими и жестокими правилами снискавшего себе славу "палача" монахинь… Число монахинь, преследуемых правосудием за распутство, росло с каждым днем. Каждый болонский монастырь имел кличку: "монастырь куколок", "монастырь сплетниц", "монастырь кающихся Магдалин", "монастырь бесстыдниц", "монастырь Мессалин" (см. Frati (Lodov.), La vita privata di Bologna nel Medio Evo, Firenze, 1898)…

Известный гуманист Понтано (Pontano Giovanni) рассказывал, что в Валенсии испанцы свободно проникали в женские монастыри и что трудно провести грань между этими святыми обителями и домами, пользующимися дурной репутацией. Сеттенбри, изучавший последнее издание произведений Мазуччо (Masuccio Cuardato Tom), пишет, что книга его "Браки между монахами и монахинями" изъята и в 1565 году занесена в список запрещенных католической церковью книг, а автор ее предан анафеме» [645], с. 162–164.

Остановимся на минуту и задумаемся. Возникает естественный вопрос. Каков был христианский культ в Западной Европе до введения жестких санкций XVI–XVII веков? Похож ли он на сегодняшний? Сегодня нам говорят, что в средние века западноевропейское духовенство часто проводило время в вакханалиях. Все мы слышали о разврате, в котором якобы погрязли многие средневековые монахи, исказившие первоначально чистые идеалы. См., например, рис. 1.13, рис. 1.14.

Непредвзятое изучение средневековых документов показывает, что этот западный христианский культ средних веков практически совпадал с тем, который мы сегодня считаем «дионисийским, вакхическим, античным культом». H.A. Морозов привел много данных, показывающих, что, например, официальная проституция ранее была неотъемлемой частью западно-европейского средневекового христианского богослужения. Другой пример – культ любви в некоторых индусских средневековых храмах на территории современной Индии. Следовательно, наряду с принятой сегодня официальной точкой зрения, – трактующей явные следы вакхических христианских средневековых ритуалов как «порчу» первоначального строгого христианства, – возможен и еще один взгляд на то же самое явление. Не исключено, что все эти явные «следы античности» в средние века кажутся сегодня странными лишь потому, что вступают в противоречие со скалигеровской хронологией. Изменив хронологию, и переместив «античность» в средние века, мы сразу же устраняем кажущееся противоречие.

В скалигеровской истории сохранилось много следов средневекового христианско-вакхического богослужения. Например, у средневековых западно-европейских христиан, по сообщениям историков религии, – см., например, обзор в [544], – религиозный ритуал включал в себя ночные собрания, «агапы», так называемые «влюбленные ночи».

Рис. 1.13. «Веселый дом рясников» – голландская «карикатура» XVII века, изображающая пьяный разгул монахов. «Карикатура» снабжена подписью: «Таков путь к звездам». Взято из [492], т. 1, см. 223

Как ни стараются позднесредневековые и современные комментаторы убедить нас, что эти христианские «вечери любви» были посвящены одним лишь «дружеским возлияниям» и «проявлениям платонической любви», но само исконное значение слова «агапа» обнаруживает совсем другое. Как отметил H.A. Морозов, для «братской любви» по-гречески всегда употреблялось и употребляется слово «филия», а слово «агапа» употребляется исключительно для эротической любви.

Поэтому «агапы» – это, скорее всего, просто христианское название средневековых западно-европейских вакханалий дионисийского культа со всеми его оргиастическими атрибутами. Относимыми сегодня в «глубокую древность». То, что скалигеровская хронология преподносит нам из истории средневековой западно-европейской христианской церкви XIII–XV веков как исключение, по-видимому было правилом.

Рис. 1.14. «Карикатура» на разнузданную жизнь папы Льва X.

Гравюра на меди XVI века. Взято из [492], с. 181

Например, многочисленные указания на «развратность римских пап и епископов» просто указывают на распространенность в средние века христианского культа вакханалий. Вероятно, это было результатом определенного искажения первоначального, более строгого христианского ритуала XII века. Вспомним, что языческие вакханалии описаны, например, у «античного» Тита Ливия в его известной «Истории Города». А ведь обнаруженные нами династические параллелизмы накладывают «античный Рим» Тита Ливия как раз на эпоху XI–XIII веков и, в основном, на эпоху Габсбургов (Новгородцев?) XIV–XVI веков, то есть русско-ордынских царей-ханов 1273–1600 годов. См. илл. 6.20 – илл. 6.25, илл. 6.30, илл. 6.52, илл. 6.53 в главе 6 тома «Числа против Лжи».

По-видимому, со временем созрела необходимость пресечь вакхический культ. H.A. Морозов высказал гипотезу, что эта христианско-вакхическая практика религиозных дионисийских оргий в западной церкви в конце концов и привела к широкому распространению венерических болезней в странах Западной Европы [544], т. 5. Мы не будем обсуждать правдоподобность этой гипотезы, поскольку это нам неважно. Не исключено, что для пресечения отрицательных социальных последствий вакхической религиозной практики, западно-европейская церковь XV–XVI веков была вынуждена взять курс на возврат к прежнему, аскетическому, отчасти суровому стилю первоначального христианства XII века. Возможно, эта задача была одной из основных, вызвавших к жизни религиозную реформу. В том числе и суровые указы о безбрачии духовенства. Позднее эта реформа была «отодвинута в прошлое», в XI век н. э. и приписана «папе Григорию VII», то есть «папе Гильдебранду» (Горящему Золотом), который, согласно нашей реконструкции, является лишь отражением АндроникаХриста из XII века. Надо полагать, что некоторые факты из известной нам сегодня «биографии Гильдебранда» попали в нее из еще более поздних периодов XIV–XV веков.

Конечно, уничтожить «античный» вакхический дионисийский культ, – даже ссылаясь на накопившиеся негативные социальные последствия (венерические болезни и т. п.), – было не просто, ввиду его привлекательности. Сегодня именно «папе Гильдебранду» приписывается огромное внимание, уделенное именно этой проблеме во время религиозной реформы якобы XI века. В XI век сегодня переносят, – вероятно из XV–XVI веков, – жесткие приказы о низложении всех тех духовных пастырей, которые продолжали вести брачную жизнь. Это решение вызвало бурю, так как почти все римские духовные лица состояли в браке. Как отмечал H.A. Морозов, «в этой трагической борьбе из-за брачного института, определившей ход многих исторических событий Западной Европы, побежденной оказалась, под непосредственным влиянием Евангелия Матфея, естественная сторона человеческого существования, а победителем – суровый монашеский аскетизм, да и самый декрет о безбрачии был, вероятно, связан с распространением среди тогдашнего духовенства и мирян венерических заболеваний, иначе трудно объяснить и оправдать такое нововведение» [544], т. 5. Сопротивление было сломлено, хотя для этого потребовались годы борьбы.

Необходимость пресечения оргиастического христианского культа вызвала учреждение инквизиции и проведения с ее помощью в XV–XVI веках жестких реформ как в церковной, так и в светской жизни Западной Европы. Отметим, что в восточной православной церкви и, в частности, на Руси вакхическая практика никогда не получала открытого распространения. Поэтому в православной церкви и не было инквизиции. Возможно, что именно под давлением негативных последствий вакхических богослужений западноевропейская церковь была вынуждена запретить дионисийские оргии и перейти к более сдержанной современной форме культа.

Однако H.A. Морозов упорно рассматривал православную церковь как наследницу в основном западной латинской церкви. Это еще одна серьезнейшая его ошибка. И причина ошибки теперь ясна. H.A. Морозов ошибочно считал, что западная церковь намного старше православной, в частности – русской церкви. Поскольку, по скалигеровской точке зрения, православная церковь на Руси сложилась лишь в X–XI веках, а западная, по H.A. Морозову, – якобы около IV–V веков н. э.

Но теперь мы понимаем, что и западная, и православная, в частности, русская церковь, возникли одновременно – в XII–XIII веках. См. «Числа против Лжи», гл. 6, и книгу «Царь Славян». Православная и латинская церкови, зародившись от одного корня, развивались затем существенно разными путями. Даже само название православной церкви, употребляемое на Западе – orthodox, то есть ортодоксальная – в смысле консервативная, древняя – указывает, вероятно, на то, что православная практика более близка к первичному древнему культу XII века, чем латинско-католическая.

Знаменитые средневековые описания «дьявольских шабашей» в Западной Европе, говорят, вероятно, все о тех же христианских «агапах»-вакханалиях, но уже объявленных новыми реформаторами западной церкви «делом рук дьявола», рис. 1.15. Напомним, что одной из основных особенностей агап-шабашей являлись, – как нам рассказывает скалигеровская история средних веков, – разнузданные оргиастические вакханалии. Естественно, что новая западно-европейская «обновленческая церковь» переложила ответственность за агапы-шабаши-вакханалии на «дьявола», чтобы задушить в пастве воспоминания о своем прежнем, и совсем недавнем, вакхически-христианском прошлом. Собственное прошлое безжалостно отрезали, приписали «другой религии» или даже «дьяволу». И под названием «античность» отодвинули в глубокое прошлое.

Рис. 1.15. Заглавный рисунок книги Претория о ведовстве, 1668 год. Пропагандистское изображение «шабаша ведьм».

Взято из [492], т. 1, с. 95

На рис. 1.16 мы приводим одно из многочисленных красноречивых изображений средневеково-«античных» вакханалий. Это известная картина «Вакханалия» Доссо Досси. Далее, на рис. 1.17 показан рельеф «античного» аттического саркофага с изображением вакхического праздника Диониса. На рис. 1.18 приведена известная картина П.П. Рубенса «Вакханалия», написанная около 1615 года.

Вероятно, вакхический христианский культ долго продержался в Западной Европе. Вот, например, редкая книга Шампфлери «История карикатуры в средние века» [1064]. Обычно карикатура использует реальные черты для того, чтобы, исказив их, обратить на них особое внимание.

Шампфлери писал: «Странные увеселения (с точки зрения привитых нам представлений о средневековье – А.Ф.) происходили в соборах и монастырях при больших праздниках церкви в средние века и в Эпоху Возрождения.

Рис. 1.16. Картина «Вакханалия» Доссо Досси. Музей Кастель Сант’Анджело в Риме.

Взято из [138], с. 80

Рис. 1.17. Праздник Диониса. Рельеф «античного» аттического саркофага. Взято из [304], т. 1, с. 103

Рис. 1.18. Картина «Вакханалия» П.П. Рубенса. Около 1615 года. Взято из [188], лист 44

Не только низшее духовенство участвует в веселых плясках и песнях, особенно на Пасхе и Рождестве, но даже и главнейшие церковные сановники. Монахи мужских монастырей плясали тогда с монашенками соседних женских, и епископы присоединялись к их веселью» [1064], с.53. Цит. по [544], т. 5.

И далее Шампфлери приводит, как самый скромный образец, выдавая его за карикатуру (!), изображение ужина монахов и «их возлюбленных» из Библии XIV века (подчеркнем – из Библии!), хранящейся под No. 166 в Парижской Национальной Библиотеке. См. левое нижнее изображение на рис. 1.19 [1064]. Но каким же образом эта «карикатура», – если только это действительно карикатура, – попала в Библию, священную книгу? Священные тексты – не место для острот и издевательств, тем более, что остальные миниатюры этого издания Библии отнюдь не обнаруживают в художнике остряка. На миниатюре изображена вакхическая сцена: один из монахов на переднем плане предается любовным забавам с монашенкой. На заднем плане повторяется то же самое, но уже в массовом масштабе. Другие аналогичные средневековые изображения представлены на рис. 1.19– 1.22. На рис. 1.20 представлен фаллический образ индийского бога Шивы-Рудры.

Далее, на рис. 1.23 приведена еще одна миниатюра из французской Библии якобы XIII века. Как отмечают комментаторы, изображена «запретная любовь: женский и мужской гомосексуализм поощряют демоны» [643:2], с. 166. На рис. 1.24 приведена якобы назидательная миниатюра «Молодой человек входит в публичный дом» (из нидерландского Часослова).

Голландская «карикатура» на средневековый христианский культ приведена, например, в книге С.Г. Лозинского «История папства», рис. 1.25. Толпа прихожан радостно врывается в церковь вслед за священником. Перед церковью на площади – разгул веселящейся толпы.

Число таких «карикатур», сохраненных нам средневековыми рукописями, достаточно велико. Кстати, папа Пий II, например, был автором «многочисленных эротических стихотворений и крайне непристойной (по современным понятиям – А.Ф.) комедии "Chrysis"» [492], т. 1, с. 156.

Рис. 1.19. На верхних рисунках – фрагменты с капители Страсбургского кафедрального собора. Медведь несет кропильницу со святой водой, за ним с крестом волк, за ним заяц с факелом и т. д. Далее: а) Миниатюра из средневековой моралистической Библии (No. 166) из Императорской библиотеки, б) Средневековые христианско-«вакхические» изображения, до сих пор сохраняющиеся в некоторых западно-европейских соборах. Взято из [1064]

Уместно упомянуть также и о знаменитой соломоновой «Песни Песней», помещенной в библейский канон и пронизанной откровенной эротикой. Уклончиво трактуемой теологами нашего времени как якобы некое «иносказание». На рис. 1.26 приведены «страницы из немецкой рукописи с "Песнью песней" и комментариями по поводу лирических и эротических мест библейского текста. [Рукопись] XIII–XIV века» [643:2], с. 88.

Стараясь приспособить монашескую западно-европейскую жизнь XIII–XVI веков к современной морали и внушенным нам представлениям о религиозной жизни и «монашеском идеале» того времени, Шампфлери уверяет нас, будто на все такие рисунки надо смотреть не как на иллюстрации былой действительности средних веков, а как на предостережение от подобных поступков [1064]. Однако это странно, так как «предостережение» нарисовано очень соблазнительно. Кто, например, стал бы предостерегать публику от разврата распространением прекрасно выполненных порнографических изданий? Скорее всего, это вызовет обратные последствия. Кроме того, если бы это были «предостережения», то изображались бы какие-либо неприятные последствия такой практики. Но ничего этого нет!

Рис. 1.20. Каменное индийское изображение Шивы лингамурти. Фаллический образ индийского бога Шивы-Рудры. Взято из [533], т. 1, с. 222

Рис. 1.21. Средневековые христианско-«вакхические» изображения, до сих пор сохраняющиеся в некоторых западно-европейских соборах. Например, непристойные (по современным понятиям) изображения на своде портала Собора Парижской Богоматери. Париж, Франция. Далее, изображения на капители кафедрального собора в Магдебурге. Голая женщина на козле, обезьяна играет на гитаре.

Otte, «Manuel de VArche’ologie de l’art religieux an moyen a’ge», 1884. Взято из [1064]

Рис. 1.22. Средневековые христианско-«вакхические» изображения, до сих пор сохраняющиеся в некоторых западно-европейских соборах. Например, молодая жена натягивает нос своему мужу. Скульптура на портале церкви Ploärmel.

Взято из [1064]

Рис. 1.23. Старинная миниатюра из «Библии для бедных». Франция, якобы около 1220 года. «Запретная любовь: женский и мужской гомосексуализм поощряют демоны» [643:2], с. 166, илл. 4

Рис. 1.24. Старинная миниатюра «Молодой человек входит в публичный дом» из нидерландского Часослова. Современные комментаторы объявляют ее «назидательной». Взято из [643:2], с. 166, илл. 3

Подобные иллюстрации, например, в Библии, возможны лишь в том случае, если они рисуют обычный образ жизни средневекового духовенства, факт, который всеми признается нормальным. А если бы художник сделал это с целью порицания обычаев, уже переставших одобряться при новой идеологии, то он и изобразил бы эту пирушку в какой-нибудь отвратительной форме, с чертями, влекущими грешников в ад, с уродливыми последствиями болезней и т. д. Вместо этого некоторые средневековые Библии снабжены иллюстрациями, показывающими вакханалии, пляски, причем в типично «античном исполнении».

Рис. 1.25. Средневековая голландская «карикатура» на римскую церковь. Взято из [492], т. 1, с. 17

Заставки к главам обвиты виноградными гроздьями, по которым взбираются маленькие ангелы, почему-то неотличимые от «античных» амуров, считаемых сегодня «очень-очень древними» и т. п. Мы сошлемся здесь на личное знакомство со старинными Библиями, например, в музеях Западной Европы, в Библиотеке Московского планетария, в Музее редкой книги при Всесоюзной Государственной Библиотеке в Москве.

Еще в VII веке н. э., говорит Шампфлери, то есть через 700 лет после возникновения христианства, собор в Шалоне на Саоне запрещает петь женщинам в церквах неприличные песни [1064]. Дата VII век приведена здесь по скалигеровской хронологии, а в силу наших результатов все это происходит где-то в XV–XVI веках, что совпадает как раз с эпохой введения инквизиции на Западе. Григорий Турский протестует против монашеских маскарадов в Пуатье в связи с существовавшими в те века на религиозной подкладке «безумными праздниками», «праздниками невинных», «праздниками осла».

Рис. 1.26. Страницы из немецкой рукописи с библейской «Песнью Песней» и комментариями по поводу эротических мест. Якобы XIII–XIV века.

Взято из [643:2], с. 88, илл. 2, 3

Шампфлери писал: «Только в (якобы – А.Ф.) 1212 году парижский собор запретил монашенкам устраивать "безумные праздники" в такой форме: "От безумных праздников, где принимают фаллус, повсюду воздерживаться, и это мы тем сильнее запрещаем монахам и монашенкам"» [1064], с. 57. Цит. по [544], т. 5, с. 658. Запрещение, по-видимому, мало помогло, так как и потом, в якобы 1245 году обновленческий епископ Одон, посещая руанские монастыри, сообщил, что монахини в массовых масштабах предаются там на праздниках непристойным удовольствиям [1064], с. 57. Цит. по [544], т. 5, с. 658.

Очень сходны были с храмовыми «безумными праздниками» (то есть с festi follomm, переименованными, вероятно, из festi phallorum) праздники «невинных». То есть, по-видимому, не ведающих различия между дозволенным и недозволенным. И те и другие были, возможно, лишь иными прозвищами христианских агап и вакханалий. Они существовали, по Шампфлери, в Безансоне еще и между 1284 и 1559 годами (якобы), когда их запретила и там обновленческая церковь. Да и король Шарль VII в 1430 году снова запрещает в кафедрале Труа эти религиозные «безумные праздники» [1064], с. 58. Цит. по [544], т. 5. Отсюда видно, с каким трудом до позднего средневековья изживала западно-европейская церковь глубоко укоренившийся вакхически-христианский культ XIII–XV веков.

Шампфлери писал: «Не раз, когда я исследовал старинные соборы, стараясь найти секрет сбивающей с толку непристойной их орнаментации, все мои объяснения казались мне самому толкованиями на книгу, написанную на каком-то чуждом мне языке… Что подумать, например, о странной скульптуре, помещенной в тени под колонной подземной залы средневекового кафедрального собора в Бурже (Bourges)?» [1064]. Цит. по [544], т. 5, с. 661. См. рис. 1.19. Скульптура эта представляет собой выступающие из колонны в эротической позе ягодицы человека, выполненные тщательно и экспрессивно. Как могли терпеть такую скульптуру постоянно пользовавшиеся этим храмом монахи и прихожане ранее того времени, как эта скульптура стала сохраняться в виде пережитка давно минувших дней, как выставочный экспонат для туристов?

Или вот, например, каменная скульптура, якобы 1100 года, выставленная сегодня в музее испанского собора Сантьяго де Компостела, рис. 1.27, рис. 1.28. Мы видим обнаженную женщину в весьма откровенной позе. Музейная табличка сообщает, что скульптура находилась ранее именно в этом соборе. Потом, при его перестройке, была снята и перенесена в музей.

Рис. 1.27. Каменная скульптура якобы 1100 года из музея испанского собора Сантьяго де Компостела. Эротическое изображение обнаженной женщины.

Рис. 1.28. Вакхическая женская скульптура из музея испанского собора Сантьяго де Компостела, сфотографированная с другой точки. Фотография июня 2000 года

Фотография сделана Т.Н. Фоменко в июне 2000 года

На рис. 1.29 представлена резная спинка кресла в хоре церкви в Страсфордена-Эвоне, якобы XV века. Изображена обнаженная женщина на олене. Комментаторы отмечают, что это – «аллегория Сладострастия» [643:2], с. 212. На рис. 1.30 мы видим обезьяну, показывающую зад монаху (рисунок в Миссале, якобы 1323 года). На рис. 1.31 показан рельеф сидения в соборе в Саморе. Медведь гонится на человеком с голым задом.

Рис. 1.29. Обнаженная женщина верхом на олене изображена на кресле в церкви в Страсфордена-Эвоне. Якобы XVвек. Взято из [643:2], с. 212, илл. 3

Рис. 1.30. «Обезьяны и монах… Одна из обезьян показывает зад монаху.

Рисунок на полях Миссала. Франция, 1323» [643:2], с. 156, илл. 4

Попытки объяснить все подобные средневековые скульптуры и изображения – а сохранилось их немало – тем, что они являются «карикатурами», нарисованными или высеченными в камне, в священных храмах, на тех, кто в них служит – несерьезны. Шампфлери продолжает: «Найдется ли такое парадоксальное воображение, чтобы определить соотношение подобной, выходящей из пределов возможности шутки с благочестивым местом, где изваяно это изображение? Какие авторитетные влияния были нужны, чтобы не остановить руку ремесленника, исполнявшего такие детали?… На стенах некоторых старинных христианских храмов мы с удивлением видим изображения половых органов человека, которые угодливо выставлены напоказ среди предметов, предназначенных для богослужения. Как будто эхо античного символизма, такие порнографические скульптуры с удивительной невинностью высечены каменотесами… Эти… фаллические воспоминания старины, находимые в темных залах (где и совершались вакханалии – А.Ф.) кафедральных соборов центральной Франции, особенно многочисленны в Жиронде. Бордосский ученый – археолог Лео Друэн (Leo Drouyn) показывал мне курьезные образчики бесстыдных скульптур, выставленных напоказ в старинных церквах его провинции, которые он скрывает в глубине своих папок» [1064]. Цит. по [544], т. 5, с. 661.

Рис. 1.31. «Медведь гонится за человеком с голым задом. Рельеф сидения в хоре собора в Саморе. Испания, XII век» [643:2], с. 157, илл. 8

H.A. Морозов резонно указывал, что избыток стыдливости лишает нас важных научных знаний. Скалигеровские историки, умалчивая о христианских изображениях половых органов в некоторых средневековых храмах, набрасывают покрывало на мысль того, кто захотел бы сопоставить памятники «классической древности» с памятниками средних веков. Серьезные книги о культе фаллоса с помощью серьезных рисунков осветили бы ярко этот предмет и обнаружили бы мировоззрение тех, кто в средние века исповедовал христианско-вакхический культ.

Скорее всего, все такие изображения и скульптуры никак не являются издевательствами над церковью, а имеют такое же чисто пригласительное значение, как и изображение кружек с пенящимся пивом на дверях немецких пивных. Конечно, все это имело смысл лишь до развертывания широких репрессий новой евангелической церкви и инквизиции XV–XVI веков против прежнего западно-европейского христианского вакхического культа.

В непосредственной и теснейшей связи с христианскими порнографическими изображениями находятся и «античные» порнографические изображения, например, в раскопанных «античных» Помпеях. И опять-таки, ложно понимаемая «стыдливость» препятствует ознакомлению научной общественности с этими интереснейшими материалами. В. Классовский сообщает о раскопках в Помпеях: «Те из картин, которые представляют какие-нибудь резко-эротические и неблагопристойные сцены, столь любимые древними, сохраняются под замком… В доме развратных женщин… КТО-ТО НОЧЬЮ СОСКОБЛИЛ НОЖОМ НЕБЛАГОПРИСТОЙНЫЕ ФРЕСКИ… В последнее время все помпейские картины и изваяния, не совместные с современными понятиями о приличии, хранятся В СЕКРЕТНОМ ОТДЕЛЕНИИ бурбонского музея, куда пускают лишь предъявивших у входа особое позволение от высшего начальства. Позволение это получить законным образом нелегко» [389], с. 75–76. Впрочем, в 1836 году вышло описание с гравюрами некоторых из экспонатов этого секретного кабинета [1278], ставшее сегодня антикварной редкостью. Отметим здесь же, что по мнению Гумфрея Деви, «помпейские художники и итальянские эпохи Возрождения писали ОДИНАКОВЫМИ КРАСКАМИ». Цит. по [389], с. 70.

В Помпее обнаружены дома, – один из которых считается сейчас гостиницей, – над входами в которые прикреплены каменные фаллусы. Связь фаллуса с христианским культом видна не только в западно-европейских средневековых храмах. «В Гиерополе высечены были из гранита фаллы чудовищной величины, в 180 футов и выше; их ставили в преддверии храма» [389], с. 122. В. Классовский наивно полагал, что эти громадные каменные фаллусы ставились «для назидания богомольцев» (?) [389], с. 122. Но, скорее всего, это был условный знак, что-то вроде вывески. См. на рис. 1.20 – аналогичное каменное изображение индийского Шивы лингамурти. Это – фаллический образ Шивы-Рудры.

Здесь уместно вернуться к извержению Везувия, уничтожившего Помпею, Стабию и Геркуланум. Мы уже говорили, что их гибель в XVI или даже в XVII веке (1631 год), скорее всего, отразилась в Ветхом Завете как гибель Содома и Гоморры. Причем в Библии уничтожение Содома и Гоморры описано как наказание их жителям за непристойное сексуальное поведение, за разврат. И что же мы видим в раскопанных сегодня Помпеях? Поезжайте в Италию и прогуляйтесь по улицам Помпеи. Вы увидите много публичных домов, множество непристойных фресок с сексуальными сценами. Вероятно, в этой части города в XV–XVI веках устраивались массовые оргии. Авторы Ветхого Завета, более сдержанные христиане, были возмущены этим развратом, что и отразилось в их оценке гибели Содома и Гоморры.

Если непристойные средневековые изображения – лишь пригласительные вывески для побуждения паствы к христианским увеселениям, практиковавшимся в западно-европейских храмах вплоть до XVI века, – а местами даже позже! – то что означают изображения на них ведьм, чертей и т. п.? Позднейшие, где черти тащат грешников в ад, имеют, конечно, устрашающее значение. Но что же значат такие, где черт играет на гитаре, где обнаженные женщины скачут верхом на козлах и ослах в припадке сладострастия? Какую смысловую нагрузку несли каменные обезьяны, исполняющие разнузданные пляски с откровенным эротическим оттенком? Таковы, например, каменные скульптуры на капителях кафедрального собора в Магдебурге. Или вот, например, барельеф на своде портала знаменитой церкви Notre Dame de Paris якобы XII века с непристойными изображениями: обнаженные женщины вступают в сношения с ослами, козлами и друг с другом, клубок человеческих тел, черти, развлекающие любовными упражнениями прихожан и прихожанок.

Напомним еще раз о чрезвычайно развитом священном эротическом культе в Индии. Некоторые индусские храмы сверху донизу покрыты изощренной эротической скульптурой. Что значит скульптура, выставленная напоказ публике на портале церкви в Ploermel, где молодая жена натягивает нос своему мужу в ночном колпаке, а сама радостно улыбается? См. рис. 1.19, рис. 1.21, рис. 1.22. Голландская «карикатура» на средневековую римскую церковь представлена также на рис. 1.25.

Шампфлери, который приводит эти и многие другие рисунки и скульптуры, не отвечает четко и ясно на все эти вопросы. Но смысл, например, последней скульптуры абсолютно понятен. «Такой рисунок явно служил не неуместной карикатурой, а вполне уместной вывеской на легализованном доме любовных свиданий замужних женщин (в храме – А.Ф.)» [544], т. 5, с. 666.

В [544], т. 5 приведены аргументы в пользу того, что западноевропейские христианские храмы XII–XVI веков совмещали в себе как черты богослужения, знакомого нам по поздней христианской литературе, так и черты публичного дома, тесно слившегося с западно-европейской церковью в эпоху средних веков. Так из первоначально строгого христианства XII века в Западной Европе развился вакхичный и оргиастичный христианский культ. После отделения публичного дома от церкви (в Индии, например, это единство существовало кое-где еще и в XIX веке) он превратился в полулегальное учреждение современного типа. Все описанные выше изображения на стенах и над входами в христианские западно-европейские храмы XII–XV веков могли возникнуть и осмысленно существовать, пока эти храмы служили не местами благочестивых размышлений (в современном смысле и представлении), а увеселительными домами в честь веселых жизнерадостных «античных» богов с эротическим оттенком, и сама причастная чаша в них служила также и для оргий.