Книга Иджила

3

В день, который по лучшим подсчетам Иджила был тридцать четвертого курта, Фригдис потащила его от стола с ужином в узкий туннель. Ее лицо выглядело необычным, и движения были нервными. Она открыто посмотрела на него и глубоко вздохнула.

— Иджил, — она смотрела в пол, — вместо нашего… нам нужно… — Она подняла глаза на него. — Ты владеешь Видением. Ты говорил иногда во время твоего долгого лечения, мы знаем, что у тебя мать и сестра ясновидящие, сивиллы, как вы их называете.

Иджил кивнул. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, что может с ним сделать Видение в чужом мире.

— Мы исследуем Верхний Мир регулярно, — продолжала Фригдис. — Для нашей собственной защиты мы должны знать, что делают Гхарры. В общем… — Она вздохнула и тряхнула головой. — Мы надеялись не втягивать тебя, чужестранца пришельца, в это, но мы не можем дальше откладывать, и события вовлекут тебя из-за твоего друга Халарека и врага его рода герцога Харлана. Мы приглашаем тебя пойти и разделить с нами Видение.

Фригдис бережно дотронулась до рукава Иджила, подбадривая и приглашая последовать за ней в туннель. Иджил с любопытством охотно последовал за ней. Фригдис продолжала:

— Годи и его советники (я одна из них) предвидели, что Дом Харлана и его сторонники по Старой Партии уберут Гильдию, и это приведет к такому насилию и отчаянному положению, когда закончится правопорядок в Верхнем Мире. Это будет концом наших общин тоже.

Иджил отдернул свою руку от нее. Гнев поднимался в нем все затопляющим приливом. Когда он заговорил, голос его звучал низко и глухо.

— Как мой друг может быть втянут в то, что звучит как конец цивилизованной жизни здесь? Он человек не такого сорта!

Голос Фригдис тоже стал низким и звучал растерянно.

— Я… я думала, это может помочь тебе увидеть своего друга. Нет, — она подняла руку, останавливая вспышку Иджила. — Не пытайся отказываться. Ты был натянут как тетива все эти недели. Ты действительно увидишь его, если пойдешь. — Она посмотрела в пол снова. — Я… я действительно полагаю, что это облегчит твой мозг, это Видение.

— Облегчить меня? Увидеть, как протекает его жизнь, когда я не могу быть рядом? Как может облегчить меня сознание того, что я обманул его ожидания?

— Не по твоей воле ты остался в живых, и от мертвого, тебя не будет ему пользы. Не по твоей воле вернулись к тебе руки; без них от тебя не было бы ему пользы тоже.

— Я знаю это. Вы знаете, что нет прощения для нарушения клятвы, кроме безумия или смерти. Я не сумасшедший и не мертвый. Я не хочу видеть его. Я и без этого достаточно страдаю.

— Вас не волнует, что происходит с ним и с народом Гхарр?

— Меня волнует все, что касается Карна. А что до остальных… Гхарры не особенно… любезны… с чужестранцами. — Он отвернулся.

Фригдис опустила ладонь на его руку.

— Нет. Не уходи. — Ее спокойный, просящий голос остановил его. — Мы одной крови, и мы верим одним богам. Мы понимаем твое чувство чести и боль, которую сейчас оно тебе приносит. Возможно, есть путь искупления, но только если ты придешь на Видение.

Иджил колебался. Почему он должен помогать этим людям? Они разрушили его надежды и оставили доживать век в бесчестье и бесполезности. Это были люди, которые устроили и сохраняли ловушки, убивающие невинных путешественников. Это были люди, которые принесли изувеченное тело Аниалы в назидание другим гостям. Вдобавок, даже сопротивляясь народу Фригдис, он напомнил себе, что все, сделанное Наблюдателями, делается ими для защиты их от вероломных лордов Старкера-4. Все дети Викингов понимают выживание. И они спасли его руки. Он сможет отплатить благодарностью, даже ценою боли увидеть Карна, сражающегося в одиночестве с врагами по законам, которых он уже не помнит.

— Иджил? — Фригдис смотрела встревоженно. — Пожалуйста, пойдем.

Иджил взглянул на нее сверху вниз. Он не видел, что может облегчить его невыносимое положение, не видел он и того, как Карн мог быть втянут в какую-нибудь планетарную катастрофу. С другой стороны, визит с Фригдис не ухудшит положения.

— Я иду, — ответил он.

Он последовал за ней в небольшую комнату в узком туннеле. Перекрытия были низкими, стены грубо отесанными, и свет не такой яркий, как в главных туннелях и залах. При ближайшем рассмотрении в комнате не было видно никакого видеооборудования, ни три-д, ни экранов. Как они смогут показать ему что-нибудь без аппаратуры? Видение было даром женщин.

Годи и двое Наблюдателей, которых он не знал, стояли около маленького стола с кристаллическим хрустальным верхом с тонкими золотыми проводочками. Пальцы Годи бегали по хрустальной поверхности. Он поднял глаза на Иджила, подошедшего и вставшего напротив него.

— Мы решили, — сказал он, — мои советники и я, показать тебе, — он указал на стол, — то, о чем другие гости не знают. — Он кивком головы указал на других мужчин:

— Мои телохранители Арн и Флоки.

Ары был тощий и костлявый, с квадратной челюстью и грубой светлой шевелюрой. Флоки был ниже, полнее и темноволосый. Красные жилки его выдающегося носа обнаруживали любителя пива или эля.

— Они лучшие из наших Видящих, — продолжал Годы, — поэтому они здесь. Ты здесь потому, что ты дал понять более чем ясно, что для тебя честь и нерушимость клятвы.

Иджил перебирал в мозгу причины, почему это может быть важным сейчас, если все просьбы удовлетворить требования его чести пропускались мимо ушей еще вчера.

Годи продолжал:

— Мы знаем, что в твоем народе только у женщин дар Видения. Здесь этим владеют все. В жестокие первые годы, когда наши предки пытались жить на поверхности, суровые зимы породили нечто вроде зимней спячки в самое холодное время. Наши прародители углублялись в размышления и, управляемые сивиллами, медленно учились Видеть настоящее, прошлое, а иногда будущее. — Годи посмотрел на пальцы, прокладывающие замысловатый след на столешнице.

— Ты знаешь, что видеть будущее всегда было даром детей Викингов в той или иной степени. Но дар этот переменчив, он приходит и уходит по воле провидения. — Годи поднял глаза и встретил взгляд Карна. — Мы управляем Даром здесь, а не он нами. Возможно, это отчасти мутация, вызванная машинами, помогавшими в зимней полуспячке. Возможно, нет.

«Он слишком долго подходит к сути, — подумал Иджил. — Но это отличительная черта политиков во всем мире, я полагаю».

Годи продолжал:

— Твой друг, Фригдис, должно быть, сказала тебе, стал ключом к катастрофе, которая скоро обрушится на Старкер-4, если кто-нибудь не предотвратит ее. Сейчас он в безопасности, как мы говорили тебе. — Годи мрачно рассмеялся. — Сейчас, конечно, он заперт в замке из-за зимы, но он начал первым люто мстить Харлану. Он истратил кучу денег, разыскивая тебя.

Иджил вздернул голову и расправил плечи.

— Услышать, что случилось, даже Увидеть это, для вашей или своей пользы все равно не удовлетворят моей клятвы.

Годи скривился.

— Я знаю это. Возможно мы сможем хотя бы немного помочь сдержать клятву, но требуется соблюдение формальностей. Ты должен поклясться, что никому никогда не сообщишь о нашем существовании и о том, что здесь Видел, прежде, чем мы тебе покажем что-нибудь.

Иджил пытался угадать, что повлечет за собой эта клятва. Годи достаточно ясно дал понять, и «турне» с Магнусом это подтвердило, что отсюда пути нет, не было и не будет никогда. Идти пожал плечами.

— Зачем нужна клятва?

— Это формальность. Видение — секрет, пока все не будет тщательно проанализировано, символы отделены от реальности, например. Тогда община узнает, что мы Видели. Мы никогда за всю историю не показывали Видения без клятвы. — Годи пожал плечами. — Если в клятве нет пользы, то и вреда тоже нет.

Это прозвучало довольно разумно. Иджил понимал традиции и обычаи других людей. Он понимал также, что должен быть очень осторожен, потому что клятвы Викингов часто имеют подвохи, которых позже может избежать только очень сообразительный человек. С другой стороны, сивиллы Болдера держат в секрете свои особенно важные Видения по тем же соображениям особого толкования.

Он взглянул на сверкающую поверхность хрустального стола. Она была огранена и отполирована мастерски. Ему вдруг показалось, что он заметил движение на поверхности, хотя он мог увидеть только красно-коричневый пол. Он тряхнул головой. Иллюзия, вызванная слишком напряженным размышлением о сивиллах и Видении.

Годи простер свою правую руку, повернув ее так, что широкий золотой браслет, символ его власти и могущества, оказался перед Иджилом. Он положил руку на кольцо для клятвы.

Иджил раздумывал, было ли кольцо освящено в храме. Он решил, что в подобной ситуации для него это не имеет значения. Ему было нечего терять, зато можно хотя бы мельком увидеть Карна. Ему будет нетрудно сохранить в секрете эту встречу от других гостей, и у него едва ли будет шанс увидеть кого-нибудь из Верхнего Мира, так что он никогда не раскроет существование Наблюдателей. Он опустил руку на кольцо.

— Я клянусь кольцом и Хеймдалом, своим покровителем, что я никогда не раскрою ни существования народа, именуемого Наблюдатели, ни того, что я увижу здесь, ни одному живому существу. — Он отступил. — Этого достаточно?

Годи кивнул в знак согласия.

— Ты должен коснуться стола руками. Это позволит нам открыть тебе Видение. Это также увеличит силу в каждом из нас.

Все встали вокруг стола, Арн был с одной стороны Иджила, Фригдис с другой. Иджил заметил золотые ямки по размеру большого пальца вдоль бортика стола.

— Поставь пальцы на золотые точки, — приказал Годи, — и сосредоточься, Иджил, сын Оудина, на лице своего друга. Остальные дадут тебе его портрет. Начнем с того, что происходило, когда ты лечился. Теперь концентрируем внимание.

Иджил напомнил себе сказать Годи, что на Болдере уже не называют детей по имени отца на старинный манер, затем закрыл глаза и представил бронзовое лицо Карна, его темные каштановые волосы и медовые глаза.

— Нет, — шепнула Фригдис, — ты не должен закрывать глаза. Что ты увидишь с закрытыми глазами? Смотри на стол.

Иджил послушался. Сначала он видел только смутное движение, которое заметил раньше. Затем оно переросло в знакомые черты Карна и, наконец, в стоящего в боксе Карна, в огромной круглой комнате, напоминающей театр. Люди в одежде с цветом Домов и в куртках и штанах Свободных заполняли ее.

Иджил отдернул руки от стола.

— Вы не смели говорить, что он в безопасности, потому что он в тюрьме.

Картина на столе потускнела и стала дрожать.

— Ты допускаешь, что у нас меньше чести, чем у тебя. — Голос Годи был леденящим. — Мы показываем тебе прошлое. Мы говорили тебе об этом. Позже настоящее. Это случилось, когда ты еще был у Жертвенника.

— У нас нет причины скрывать правду, — добавил Арн. — Он твой друг, и мы делаем это для тебя. Карн Халарек — не тот человек, который интересует нас сейчас.

— Вы знали, что он интересует меня, — вскипел Иджил. — Вы использовали…

— Замолчи и слушай, — шикнула на него Фригдис. Она подтолкнула Иджила к бортику с гола и легонько пристукнула его по рукам. — Требуется огромная концентрация, чтобы явился звук и изображение к неясновидящему, а ты мешаешь нам.

— Прошу прощения, — Иджил заставил себя расслабиться.

Цвета и движения на столе снова сложились в людей и обстановку. Ряды над рядами скамей, разделенные на сектора проходами, заполнены мужчинами. Девять длинных столов стояли в центре в полукруге. За несколькими столами сидели люди в цвете Домов, в таких же одеждах сидели люди за ними, и прозрачный бокс был за одним из них, но пустой. Слабый сначала, затем громче, возник шум большого собрания.

Сцена началась за несколько минут до настоящего времени, подумал Иджил, или позже. Либо они действительно умеют видеть на расстоянии, либо этот стол — очень эффектный экран проектора. Он наклонился ближе. Если стол имеет механический проектор, ему хватит мгновения, чтобы увидеть механизм. Возможно, такие золотые проводочки для чего-то предназначены.

Солдаты Совета вели Карна Халарека сквозь группу людей в одежде Домов Одоннела и Кингсленда. Они вели его вниз к столу Халарека, где подтолкнули к боксу.

Иджил застыл в гневе. Лхарр Халарек, задержанный как преступник, перед всеми лордами Девятки! Иджил недолго был на Старкере-4, но очень скоро он понял, как важны для Семей были репутация и общественное мнение. Такое обращение было высшим проявлением неуважения.

Один из солдат направил станнер на Карна и выстрелил.

Иджил громко ахнул и закрыл глаза.

— Смотри, ты, сын Оудина.

Иджил открыл глаза. Стенки кабины зажглись слабым розовым светом. Карн едва улыбнулся солдату, который в ответ расплылся в улыбке, поклонился и вышел из зала. Два солдата Совета остались охранять дверь бокса. Картина в кристалле потускнела на секунду.

— Получасовая пауза, — объяснил Флоки. — Мы редактируем.