Книга потерянных вещей

XX О ДЕРЕВНЕ И ВТОРОЙ СКАЗКЕ РОЛАНДА

Этим утром Дэвид и Роланд не встретили на дороге ни души. Дэвид не переставал удивляться тому, как мало на ней было прохожих. Ведь дорога содержалась в полном порядке, и казалось, что здесь должно быть оживленное движение.

— Почему тут такое затишье? — спросил он. — Почему нет людей?

— Мужчины и женщины страшатся пускаться в путь, потому что мир становится все более чужим, — ответил Роланд. — Ты же видел вчера, что произошло с теми людьми, а еще я рассказывал тебе о спящей женщине и колдунье, сковавшей ее чарами. В этих краях всегда было опасно и жизнь никогда не бывала легкой, но теперь появились новые опасности, и никто не может сказать, откуда они идут. Даже король не уверен, где правда, а где ложь. Говорят, его время подходит к концу.

Правой рукой Роланд показал на северо-восток:

— За теми холмами есть поселок, где мы заночуем последнюю ночь перед тем, как доберемся до замка. Возможно, тамошние жители что-нибудь знают о женщине и участи, постигшей моего товарища.

Через час они натолкнулись на выходящих из леса людей. Мужчины несли на палках тушки кроликов и полевок. Они были вооружены заостренными жердями и короткими грубыми мечами. Увидев лошадь и всадников, они настороженно подняли свое оружие.

— Кто вы? — крикнул один. — Ни шагу вперед, пока не назоветесь.

Роланд сдержал лошадь, не дожидаясь, когда они приблизятся на длину заостренных жердей.

— Я Роланд. Это мой оруженосец Дэвид. Мы направляемся в деревню в надежде отдохнуть и разжиться провизией.

Окликнувший их мужчина опустил меч.

— Отдых вы найдете, — сказал он, — а вот с провизией плохо. — Он поднял одну из палок с тушкой животного. — На полях и в лесах почти пусто. Это все, что нам удалось добыть за два дня охоты, да еще мы потеряли одного из наших.

— Как вы его потеряли? — спросил Роланд.

— Он шел последним. Мы услышали крик, но когда вернулись, его нигде не было.

— И вы не нашли никаких следов?

— Ни единого. Там, где он стоял, земля была взрыта, словно кто-то прорвался снизу, но на поверхности остались только кровь и какое-то мерзкое вещество, не принадлежащее ни одному из известных нам животных. Он не первый, кто принял такую смерть, мы и других теряли, хотя и прежде не видели виновника. Теперь мы рискуем выходить только вместе и всегда остаемся наготове, не то скоро нас перебьют прямо в наших собственных постелях.

Роланд оглянулся на дорогу, в ту сторону, откуда они приехали.

— Мы видели останки солдат примерно в половине дня езды отсюда. Королевских солдат, судя по знакам отличия. В столкновении с Бестией удача отвернулась от них, а они были хорошо обучены и вооружены до зубов. Если у вас нет высоких и мощных укреплений, вам лучше оставить свои дома, пока угроза не пройдет стороной.

Мужчина покачал головой:

— У нас фермы, скот. Мы живем там, где жили наши отцы и деды. Мы не покинем то, что нам так трудно досталось.

Роланд больше ничего не сказал, но Дэвиду показалось, будто он услышал его мысли: «Тогда вы умрете».

Дэвид и Роланд ехали рядом с охотниками, беседуя с ними и угощая остатками спиртного из фляги Роланда. За такое доброе отношение охотники рассказали им о переменах, произошедших в стране, о появившихся в лесах и полях новых существах, враждебных и голодных. Еще они рассказали о волках, в последнее время набравшихся наглости. В лесу охотники заманили одного в ловушку и убили: это оказался ликантроп, пробравшийся сюда издалека. У него был белоснежный мех и штаны из тюленьей кожи. Перед смертью он сказал, что прибыл с дальнего севера, а за ним придут другие и отомстят за его гибель. Все было так, как говорил Дэвиду Лесник: волки хотят захватить королевство и собирают для этого армию.

За поворотом дороги перед ними предстал поселок. Он был окружен лугами, на которых паслись коровы и овцы. Вокруг самого поселения возвышался тын из заостренных бревен, за которыми виднелись помосты, позволявшие жителям наблюдать за всем, что приближалось к деревне. От домов поднимались тонкие струйки дыма, а над стеной был виден шпиль еще одной церкви. Роланд при виде ее не расцвел от счастья.

— Похоже, они здесь до сих пор исповедуют новую религию, — прошептал он Дэвиду. — Во имя всеобщего спокойствия я не стану досаждать им своими воззрениями.

Когда они подъехали поближе, из-за стены донесся крик, и перед ними распахнулись ворота. Навстречу высыпали женщины и дети, приветствующие своих мужей, сыновей и отцов. Все они с удивлением уставились на Роланда и Дэвида, но прежде чем кто-либо успел задать законный вопрос, одна из женщин разразилась рыданиями, не увидев среди охотников того, кого искала. Совсем молодая и очень хорошенькая, она, всхлипывая, снова и снова повторяла имя: «Итан! Итан!»

К Дэвиду и Роланду подошел вожак охотников, которого звали Флетчер. От него не отходила жена, счастливая от того, что муж вернулся целым и невредимым.

— Итан — это тот, кого мы потеряли по дороге, — сказал он. — Они должны были пожениться. А теперь нет даже могилы, чтобы она могла его оплакивать.

Другие женщины столпились вокруг плачущей, стараясь ее утешить. Они отвели ее в один из домиков, и за ними закрылась дверь.

— Пойдемте, — сказал Флетчер. — За моим домом есть конюшня. Если хотите, можете переночевать там, а вечером поужинаем. В конце концов, моя семья не голодает, вам же еще ехать и ехать.

Роланд и Дэвид поблагодарили его и по узким улочкам направились к выкрашенному в белый цвет деревянному домику. Флетчер провел их в конюшню и показал, где взять воды, свежей соломы и немного залежавшегося овса для Сциллы. Роланд расседлал Сциллу и убедился, что она устроена со всеми удобствами, а потом они с Дэвидом вымылись в лохани. Их вещи пропахли потом и грязью, и если у Роланда имелась запасная одежда, то Дэвиду переодеться было не во что. Услышав это, жена Флетчера принесла Дэвиду кое-что из старых вещей их сына, которому уже исполнилось семнадцать, и у него самого были жена и сын. Почувствовав себя так хорошо, как давно не бывало, Дэвид вместе с Роландом прошел в дом Флетчера, где вся семья ждала их за столом. Сын Флетчера был очень похож на отца: такие же длинные рыжие волосы, хотя борода не так густа и не тронута сединой. Жена его была маленькой и смуглой. Она мало говорила, сосредоточив все внимание на малыше, сидящем у нее на руках. У Флетчера было еще двое детей, девочки. Они выглядели немного младше Дэвида, бросали на него смущенные взгляды и тихонько хихикали.

Как только Роланд и Дэвид сели за стол, Флетчер закрыл глаза, преклонил голову и вознес благодарение за пищу (Дэвид заметил, что Роланд при этом не стал закрывать глаза и молиться), после чего пригласил всех к трапезе.

Разговор переходил от деревенских дел к последней охоте и пропаже Итана и наконец коснулся Роланда с Дэвидом и цели их путешествия.

— Вы не первые, кто проезжает по дороге в Терновую крепость, — сказал Флетчер, когда Роланд рассказал о своих поисках.

— Почему вы ее так называете? — спросил Роланд.

— Потому что она именно такая: целиком окружена зарослями плюща и терновника. Приближаясь к ее стенам, рискуешь потерять много крови. Одной кирасы будет мало, чтобы пробиться сквозь колючки.

— Так вы ее видели?

— Около полумесяца назад по деревне пробежала тень. Когда мы посмотрели в небо, то увидели крепость, беззвучно летящую по воздуху. Некоторые из наших проследили за ней и увидели, где она приземлилась, но подойти ближе мы не решились. Иные вещи лучше обходить стороной.

— Вы сказали, что кто-то уже искал ее, — напомнил Роланд. — Что с ними случилось?

— Они не вернулись, — ответил Флетчер.

Роланд достал из-за пазухи медальон. Открыл его и показал Флетчеру портрет молодого человека:

— Не было ли его среди тех, кто не вернулся?

Флетчер внимательно рассмотрел изображение.

— Да, я вспоминаю его, — сказал он. — Он напоил здесь коня и сам выпил эля в трактире. Уехал до сумерек, и больше мы его не видели.

Роланд закрыл медальон и спрятал на груди. До конца ужина он не сказал больше ни слова.

Когда убрали со стола, Флетчер пригласил Роланда выкурить по трубочке у камина.

— Расскажи нам сказку, отец, — попросила одна из девчушек, заняв место у ног своего родителя.

— Да-да, пожалуйста, — оживилась вторая.

— Я больше не знаю сказок, — покачал головой Флетчер. — Вы все уже слышали. Но возможно, наш гость что-нибудь расскажет?

Он вопросительно взглянул на Роланда. Девочки тоже повернули головы к чужаку. Роланд ненадолго задумался, а потом отложил трубку и стал рассказывать.

Жил-был однажды рыцарь по имени Александр. Он был именно таким, каким надлежит быть рыцарю. Храбрый и сильный, преданный и благоразумный, он, однако, был еще слишком молод и страстно желал доказать свою отвагу, совершив подвиг. В его стране давным-давно царил мир, так что у Александра было не слишком много возможностей прославиться на поле битвы. А потому в один прекрасный день он объявил своему владыке и повелителю, что хочет отправиться в незнакомые земли, дабы испытать себя и выяснить, действительно ли он достоин встать бок о бок с самыми славными из знакомых рыцарей. Его повелитель понимал, что Александр не успокоится, пока не получит разрешения, поэтому он благословил его. Рыцарь вооружился, оседлал коня и отправился в путь, не взяв с собой даже оруженосца.

Шли годы, и на долю Александра выпали приключения, о которых он мечтал. Он встретил армию рыцарей, направлявшуюся в далекое восточное королевство, в поход против великого колдуна по имени Абухнасор, способного взглядом обращать людей в пыль, так что их останки пеплом разлетались над полями его побед. Говорили, что колдуна нельзя сразить человеческим оружием, и все, кто пытался убить его, умерли сами. И все же рыцари верили, что найдется способ покончить с тиранией и получить великую награду, которую обещал истинный король той земли, скрывавшийся от колдуна.

Колдун со своим воинством злобных бесов встретил рыцарей на открытой равнине перед замком, и началась жестокая и кровавая схватка. В то время как его товарищи гибли от клыков и когтей демонов или обращались в пепел под взглядом колдуна, Александр пробивался сквозь вражеские ряды, закрываясь щитом и не глядя в сторону колдуна, пока наконец не подошел так близко, чтобы колдун мог его слышать. Рыцарь окликнул Абухнасора по имени, а когда колдун обратил к нему взор, быстро повернул щит внутренней поверхностью в сторону врага. Александр не спал всю прошлую ночь, полируя свой щит, так что теперь он ярко сверкал под горячим полуденным солнцем. Абухнасор посмотрел на щит, увидел свое собственное отражение и в то же мгновение обратился в пепел. Бесследно исчезла и вся его бесовская армия и больше в этом королевстве не появлялась.

Король был верен своему слову и осыпал Александра золотом и драгоценными камнями, а еще предложил ему руку своей дочери, так что Александр стал бы наследником престола, согласись он на это. Но рыцарь отклонил все дары и попросил лишь послать весть о великом подвиге его повелителю. Король пообещал исполнить просьбу, и Александр покинул освобожденное королевство и продолжил странствия. В западных землях он убил самого старого и страшного дракона и смастерил плащ из его кожи. В этом плаще он спасался от жара в преисподней, куда отправился вызволять похищенного демоном сына Красной Королевы. О каждом совершенном им подвиге посылалась весть его повелителю, так что слава Александра росла и росла.

Прошло десять лет, и Александр устал странствовать. Его мучило множество ран, полученных в боях, и он чувствовал, что теперь ничто не угрожает его славе величайшего из рыцарей. Он решил вернуться в свою страну и пустился в долгую дорогу к дому. Но на темной дороге на него напала банда разбойников, и Александр, измотанный бесчисленными битвами, едва смог отогнать их. Злодеи ужасно изранили его. Он остался на коне, но был совсем слаб и едва держался в седле. На холме, возвышавшемся перед ним, он заметил замок, доскакал до его ворот и воззвал о помощи, ибо в обычаях тех мест было помогать в нужде странникам, а тем более рыцарям, которых никогда не отпускали, не предложив им все, чем сами были богаты.

Но никто ему не ответил, хотя в верхних этажах замка горел свет. Александр снова позвал хозяев, и на этот раз послышался женский голос:

— Я не могу тебе помочь. Тебе надо покинуть это место и искать помощи где-то еще.

— Я ранен, — сказал Александр. — Боюсь, я умру, если никто не перевяжет мне раны.

Но женщина была непреклонна.

— Уезжай. Я не могу помочь тебе. В паре миль отсюда есть деревня, там позаботятся о твоих ранах.

Александру ничего другого не оставалось, как повернуть коня от ворот замка и направиться по дороге в деревню. Но тут силы оставили его. Он свалился с коня на холодную твердую землю, и мир вокруг него погрузился во мрак.

Очнулся он на чистых простынях большой кровати. Комната, где он лежал, была богато обставлена, но вся покрыта пылью и затянута паутиной, как будто ею давным-давно никто не пользовался. Александр поднялся и обнаружил, что раны его промыты и перевязаны. Нигде не было видно ни оружия его, ни доспехов. У кровати стояла еда и кувшин с вином. Он поел и утолил жажду, а потом надел висевший на вбитом в стену крюке халат. Рыцарь был все еще очень слаб и с трудом передвигался, но смерть ему больше не грозила. Он попытался выйти из комнаты, но дверь была заперта. И тут он снова услышал женский голос:

— Я сделала для тебя больше, чем собиралась, но я не позволю тебе бродить по моему дому. Много лет никто не переступал его порога. Это мои владения. Как только ты наберешься сил, я открою дверь, и ты должен будешь уйти и никогда больше не возвращаться.

— Кто ты? — спросил Александр.

— Я госпожа, — ответила она. — У меня нет другого имени.

— Где ты? — спросил Александр, ибо ее голос доносился словно откуда-то из-за стен.

— Я здесь, — сказала она.

В это мгновение зеркало на стене справа от Александра замерцало, обретая прозрачность, и сквозь стекло он увидел женский силуэт. Одетая во все черное, женщина сидела на огромном троне в пустой комнате. Лицо ее скрывала вуаль, а руки были затянуты в бархатные перчатки.

— Могу я увидеть лицо моей спасительницы? — попросил Александр.

— Я этого не желаю, — ответила госпожа.

Александр поклонился, принимая ее волю.

— Где твои слуги? — спросил он. — Было бы хорошо, если бы они присмотрели за моим конем.

— У меня нет слуг, — сказала госпожа. — Я сама позаботилась о твоем коне. С ним все в порядке.

У Александра было столько вопросов, что он не знал, с какого начать. Он открыл было рот, но госпожа взмахом руки остановила его.

— Теперь я покину тебя, — сказала она. — Спи, ибо я желаю, чтобы ты как можно скорее поправился и покинул это место.

Зеркало замерцало, и образ госпожи сменился отражением Александра. Ему пришлось вернуться в постель.

Проснувшись на следующее утро, он обнаружил рядом с кроватью свежий хлеб и кувшин теплого молока. Он не слышал, чтобы ночью кто-то входил. Александр выпил молока и, жуя хлеб, подошел к зеркалу. Там было только его отражение, но он не сомневался, что госпожа за стеклом и наблюдает за ним.

Александр, подобно многим благороднейшим рыцарям, был не только воином. Он одинаково хорошо играл на лютне и на лире. Он сочинял стихи и даже немного рисовал. Он любил книги, ибо в книгах заключались познания всех тех, кто жил до него. Вот почему, когда вечером за стеклом появилась госпожа, он попросил у нее что-нибудь из этих предметов, чтобы скрасить время своего выздоровления. На следующее утро взору его предстала стопка старых книг, слегка запыленная лютня, а также холст, краски и несколько кисточек. Он поиграл на лютне и принялся листать книги. Здесь были самые разнообразные сочинения: исторические и философские, астрономические и нравоучительные, поэтические и религиозные. Он читал день за днем, а госпожа стала чаще появляться за стеклом, задавая ему вопросы об этих книгах. Он понял, что она много раз читала все эти тома и прекрасно знает их содержание. Александр удивился, ибо в его стране женщины не имели доступа к подобным книгам, однако был благодарен ей за эти беседы. Как-то госпожа попросила его поиграть для нее на лютне, и когда он исполнил просьбу, ему показалось, что музыка доставила ей удовольствие.

Вот так шли дни, складываясь в недели. Госпожа все чаще появлялась за стеклом, беседовала с Александром об искусствах и книгах, слушала его игру на лютне и расспрашивала о том, что он рисует, так как Александр отказывался показать ей свою картину, пока она не закончена, и добился обещания не смотреть на полотно, когда он спит. И хотя раны Александра почти зажили, госпожа, казалось, больше не желала его отъезда, да и сам Александр не хотел уезжать, потому что он влюбился в эту непонятную, закрытую вуалью женщину за стеклом. Он рассказывал ей о битвах, в которых сражался, и о славе, которую снискал своими подвигами. Ему хотелось, чтобы она узнала, что он благородный рыцарь, достойный благородной дамы.

Два месяца спустя госпожа пришла к Александру и села на свое обычное место.

— Чем ты опечален? — спросила она, ибо он явно был подавлен.

— Я не могу завершить картину, — ответил он.

— Почему? У тебя кончились кисти и краски? Чего еще тебе не хватает?

Александр повернул стоящий у стены холст, чтобы госпожа смогла увидеть изображенное на нем. Это был ее портрет, но без лица, так как Александр еще не видел его.

— Прости меня, — сказал он. — Я полюбил тебя. За те месяцы, что мы провели вместе, я так много о тебе узнал. Я никогда не встречал женщины, подобной тебе, и боюсь, уже не встречу, если уеду отсюда. Могу я надеяться, что ты разделишь мои чувства?

Госпожа опустила голову. Казалось, она хочет ему ответить, но тут зеркало замерцало, и она скрылась из виду.

Шли дни, а госпожа не появлялась. Александр гадал, каким словом или поступком он обидел ее. Каждую ночь он беспробудно спал, и каждое утро появлялась еда, но он не мог застать приносящую ее госпожу.

Затем, пять дней спустя, он услышал, как в замке повернулся ключ, и в комнату вошла госпожа. Ее по-прежнему укрывала вуаль, и она все так же была во всем черном, но Александр почувствовал в ней какие-то перемены.

— Я обдумала твои слова, — сказала она. — Я тоже испытываю к тебе симпатию. Но скажи мне, и скажи искренне: любишь ли ты меня? Будешь ли всегда любить меня, что бы ни случилось?

В глубине сердца Александра жила юношеская горячность, и он ответил, почти не задумываясь:

— Да, я буду любить тебя вечно.

Тогда госпожа подняла вуаль, и перед Александром впервые предстало ее лицо. Наполовину это было лицо женщины, наполовину звериная морда, дикое порождение лесов, подобное пантере или тигрице. Александр хотел что-то сказать, но был настолько потрясен увиденным, что не смог вымолвить ни слова.

— Такой меня сделала мачеха, — сказала госпожа. — Я была прекрасна, а она завидовала моей красоте и потому прокляла меня, придав моему лицу черты животного. Она сказала, что теперь никто меня не полюбит. Я поверила ей и скрывала свой позор от посторонних глаз, пока не явился ты.

И госпожа с распростертыми объятиями устремилась к Александру. В ее глазах, преисполненных надежды и любви, оставалась лишь слабая тень страха, оттого что она впервые открылась ему, как никогда не открывалась ни единому человеческому существу. Сердце ее было обнажено, словно рассеченное острым клинком.

Но Александр не шагнул ей навстречу. Он отпрянул, и в этот миг участь его была решена.

— Бесчестный негодяй! — вскричала госпожа. — Непостоянная тварь! Ты говорил, что любишь меня, но ты любишь только себя!

Она подняла голову и оскалила острые зубы. Кончики пальцев ее перчаток порвались и наружу выступили длинные когти. Она зашипела на рыцаря, а потом прыгнула, кусая, царапая, терзая его когтями. Его кровь пенилась у нее на губах и обжигала шкуру.

Она разорвала рыцаря на части в опочивальне и рыдала, пожирая его.

Две маленькие девочки были совершенно потрясены, когда Роланд закончил свою историю. Он встал, поблагодарил Флетчера и его семью за ужин, а потом сделал знак Дэвиду, что пора удалиться. У дверей Флетчер положил руку на плечо Роланда.

— Одно слово, если вы позволите, — сказал он. — Старейшины обеспокоены. Они считают, что Бестия положила глаз на деревню, ведь она явно где-то неподалеку.

— У вас есть оружие? — спросил Роланд.

— Есть, но лишь то, что вы видели. Мы крестьяне и охотники, а не солдаты.

— Возможно, это к лучшему. Солдаты против нее не сдюжили. Может, вам повезет больше.

Флетчер посмотрел на него, не постигая, говорит ли Роланд серьезно или насмехается. Даже Дэвид засомневался.

— Вы надо мной издеваетесь? — спросил Флетчер.

— Разве что чуть-чуть, — похлопал его по плечу Роланд. — Солдаты отнеслись к Бестии как к любому другому своему противнику. Им пришлось сражаться на незнакомой территории против неизвестного врага. Судя по то тому, что мы увидели, у них было время занять оборону, но удержать позиции не хватило сил. Пришлось отступить в лес, где все они сложили головы. Кем бы ни было это существо, оно большое и грузное, ведь я сам видел поваленные им кусты и деревья. Сомневаюсь, что такая туша может быстро передвигаться, но она сильна и способна выдержать удары мечей и копий. В чистом поле солдаты не могли с ней справиться. Но вы в другом положении. Это ваша земля, и вы ее знаете. Представьте себе, что волк или лиса угрожают вашему скоту. Вы должны заманить хищника к ловушке и убить.

— Вы говорите о приманке? Например, о корове?

Роланд кивнул.

— Это может сработать. Чудищу нравится вкус мяса, а между местом его последней трапезы и деревней поживиться нечем. Можно вам всем собраться здесь в надежде, что стены выдержат его напор, или попытаться его уничтожить, однако вы должны быть готовы к тому, что придется пожертвовать не только домашней скотиной.

— Что вы имеете в виду? — спросил Флетчер. Он выглядел напуганным.

Роланд плеснул на палец воды из фляги и, встав на колени, начертил на каменном полу круг, но не замкнул его, оставив маленький просвет.

— Это ваша деревня, — сказал Роланд. — Ваши стены построены для отражения нападений извне. — Он нарисовал расходящиеся от круга стрелки. — Но что будет, если вы заманите врага внутрь, а потом закроете за ним ворота? — Роланд замкнул окружность и теперь нарисовал стрелы, направленные внутрь. — Тогда ваши стены превратятся в ловушку.

Флетчер разглядывал исчезающий на камне рисунок.

— А что мы будем делать, загнав Бестию внутрь? — спросил он.

— Вы подожжете деревню вместе со всем содержимым, — ответил Роланд. — Вы сожжете ее заживо.

Этой ночью, пока Роланд с Дэвидом спали, разыгралась сильная метель, и деревню с окрестностями занесло снегом. Весь следующий день валил такой густой снег, что ничего не было видно на расстоянии в несколько футов. Роланд решил остаться в деревне, пока не распогодится, но ни у него, ни у Дэвида не осталось провизии, а крестьянам самим едва хватало еды. Тогда Роланд попросил встречи со старейшинами и отправился с ними в церковь, где жители деревни собирались для обсуждения насущных вопросов. Он предложил им помощь в убийстве Бестии в обмен на кров для него и Дэвида. Дэвид ждал в задней части церкви, пока Роланд объяснял старейшинам свой план, а они приводили аргументы за и против. Некоторые крестьяне отказывались приносить в жертву свои дома, и Дэвид не мог их осуждать. Они хотели переждать приход Бестии в деревне, надеясь, что стены и укрепления спасут их.

— А если стены рухнут под натиском Бестии? — вопрошал Роланд. — Что тогда? Когда станет ясно, что укрепления не выдержат, вам останется только умереть.

В конце концов был достигнут компромисс. Как только небо прояснится, женщины, дети и старики укроются в пещерах на близлежащих холмах. С собой они заберут все ценное, включая даже мебель, оставят только голые стены. Бочки со смолой и маслом составят в хижинах ближе к центру деревни. Если Бестия нападет, обороняющиеся постараются отогнать или убить ее. А если она все же прорвется, они отступят, заманивая ее в ловушку. Они подожгут фитили, и Бестия окажется в огненной стихии, но это лишь в крайнем случае. Крестьяне проголосовали, и все согласились, что лучше плана не придумаешь.

Роланд выскочил из церкви как ошпаренный. Дэвиду пришлось бежать, чтобы догнать его.

— Почему вы так сердитесь? — спросил Дэвид. — Они ведь согласились почти со всем, что вы предложили.

— «Почти» недостаточно, — сказал Роланд. — Мы даже не представляем, с кем имеем дело. Мы знаем лишь одно: обученные солдаты, вооруженные закаленной сталью, не смогли убить это существо. На что же надеяться мужикам? Послушай они меня, мы могли бы победить Бестию без потерь. Теперь же люди погибнут за палки и солому, за лачуги, которые можно отстроить за пару недель.

— Но это их деревня, — возразил Дэвид. — И это их выбор.

Роланд замедлил шаг, потом остановился. Волосы его побелели от снега, и он казался старше, чем на самом деле.

— Да, — кивнул он, — это их деревня. Но наши судьбы отныне связаны, и в благодарность за все мы можем погибнуть вместе с ними.

Падал снег, в хижинах горели очаги, и ветер уносил запах дыма в самые темные дебри леса.

Бестия в своем логове принюхалась и двинулась на запах.