Книга сказок

^{_{«Пушистик». Алексей Коноваленко, 4 года, г. Славянск-на-Кубани}}

Жанна Вишневская Как котенок Лучик солнышко нашёл

Котенок Лучик сладко зевнул и открыл глаза.

— Доброе утро, малыш! — улыбнулось солнце на небе.

— Доброе утро! — промурлыкал котенок и сладко потянулся в кроватке.

— С добрым утром, Лучик! — прошелестели листья на яблоне за окном.

Котенок вспрыгнул на подоконник и огляделся.

Во дворе было весело и шумно. У крыльца кто-то случайно перевернул ведро с водой и там шумно возились воробьи.

Петушиная семья пряталась в тени.

Петух важно проследовал мимо Лучика.

За курицей спешили желтые цыплята.

Мама-утка громко звала своих непослушных утят.

Утята шалили, прятались за цыплят и снова разбегались в разные стороны. Казалось, что по двору прыгает много солнечных зайчиков. Наконец, утиная и петушиная семьи собрались вместе и отправились на прогулку.

— Ку-ку-на-рЕку! — позвал петух Лучика.

Но котенку сначала хотелось поздороваться с цветами.

— Здравствуй, Одуванчик! — сказал Лучик и дотронулся лапкой до его пушистой головки.

— Осторожно! — испугался Одуванчик. — Если меня неаккуратно тронуть, то мой белый наряд разлетится во все стороны, и я останусь совсем раздетый посередине двора!

— Ой! Извини, — смущенно пробормотал котенок и очень осторожно, стараясь не коснуться цветка даже кончиком хвоста, поспешил дальше.

Лучик аккуратно прошмыгнул рядом с колючей Розой. Она была очень важная и никого не боялась. Лучик даже несколько раз случайно об нее укололся.

Пройдя еще несколько шагов, Лучик приветливо улыбнулся Ромашкам. Они жили у самого забора большой дружной семьей. Ромашки были очень неприхотливые и легко могли расти и в тени, и на свету.

Лучик уже совсем было собрался выйти за калитку, как вдруг, увидел на грядке необычный росток. От гладкого стебелька в стороны росли глянцевые листья, а сверху его украшал зеленый бутон. Лучик знал всех во дворе, но это был совершенно незнакомый цветок.

— Ты кто? — спросил любопытный котенок.

— Я Подсолнух.

— Как интересно! Я никогда тебя здесь не видел.

— Да, — сказал Подсолнух. — Мое зернышко случайно занес во двор проказник ветер.

— А почему ты весь зеленый?

— Дай мне немного времени. Увидишь, какие у меня красивые, большие желтые лепестки. Я все время поворачиваюсь в сторону солнца. Я так быстрее расту.

С тех пор Лучик стал каждый день прибегать к забору навестить своего нового друга.

Дни стояли солнечные. Цветок рос не по дням, а по часам. Очень скоро он перерос кусты крыжовника и смородины. А потом Подсолнух стал таким высоким, что Лучику приходилось задирать высоко голову, чтобы просто поздороваться. Это было ужасно неудобно и начинала болеть шея.

— А если я буду, как и ты, все время поворачиваться к солнцу, я тоже начну быстро расти? — спрашивал Лучик.

— Я не знаю, — ответил Подсолнух, ужасно огорчаясь, что не может помочь котенку.

Тогда Лучик стал целыми днями смотреть на солнце, да так, что у него даже заболели глазки. Но ничего не получалось: быстрее он не рос.

Однажды утром котенок, как всегда, пришел и стал тереться о толстый стебель цветка, давая Подсолнуху понять, что он уже здесь. В этот момент на забор села ворона, с любопытством прищурила чёрный глаз, посмотрела вниз и громко каркнула:

— КАР-сивое солнце! — сказала ворона. Но почему-то смотрела не вверх, а вниз.

— Что ты, ворона? — удивился Лучик. — Разве может быть солнце внизу? Посмотри наверх! Оно на небе!

— Ничего подобного! — засмеялась Ворона. — Залезай сюда, и сам увидишь!

Ворона так уверенно сидела на заборе, что Лучик осмелел. Он сначала осторожно дотронулся до высоких досок, потом прыгнул на ведро, с ведра на стол, со стола на забор и огляделся. Было совсем не страшно, почти как дома на подоконнике.

— За-Мур-чательно! — обрадовался Лучик и, ловко перебирая лапками, быстро побежал к подсолнуху.

И тут котенок от удивления даже остановился. Прямо на него смотрело солнышко! Он даже посмотрел наверх, чтобы проверить, вдруг оно упало с неба? Но ничего подобного! Солнце на небе светило по-прежнему ярко. А снизу Лучику радостно улыбался яркий цветок с короной из золотых лепестков.

И, правда! Подсолнух был так похож на солнце, что даже казался его отражением.

Так Лучик нашел свое маленькое солнышко.

Друзьям было так весело и хорошо, что они запели:

Рыжая головка Лучика и золотая шапка Подсолнуха касались друг друга, а сверху, улыбаясь, на них смотрело большое солнце.

Я родилась и выросла в Питере, тогда ещё Ленинграде. Закончила Педиатрический институт, работала врачом. В Питере родилась моя дочь. Жизненные обстоятельства забросили меня на другой континент, в Сан-Франциско. Слегка примиряет то, что города немного похожи друг на друга. У меня даже есть серия рисунков: Сан-Франциско — Санкт-Петербург — миражи. Продолжаю работать врачом, в свободное время пишу и рисую. В 2019 году стала лауреатом премии «Рукопись года», в 2020 была издана книга «Дети Воинова». В этом же году несколько моих рассказов были включены в сборник «Удивительные истории о врачах». Мечтаю написать и самостоятельно проиллюстрировать книжку детских сказок.

Елена Долинная Зайка Ой и бельчонок Тю

Поэт, автор-исполнитель, лауреат литературных и песенных конкурсов. Является автором песен и вокалисткой петербургской группы «Река Сестра», основанной совместно с родной сестрой певицей Александрой Заречной. Весной 2020 года выпущен первый сборник стихов с уютным названием «Теплее». Автор детских сказок в стихах. Творчество Елены Долинной — это окно в действительность глазами современного философа и тонкое понимание души. Авторская страница в VK: https://vk.com/rekasestra.

Анна Кравченко Ёжик Да-Да

В лесу под упавшей елью, в норе, у ежихи родились ежата. И это стало большим событием для маленькой семьи. Но как ни было радостно и тепло вместе в уютном жилище, маме приходилось часто покидать малышей, чтобы добыть еду. Вскоре у ежат открылись глазки. Но им ничего не оставалось другого, как лишь сидеть в темноте подземелья и дожидаться маму с охоты.

И так было, пока один из ёжиков не подумал, а не высунуть ли ему кончик носика? И не взглянуть ли, что там? Там, где нет их норы…

«Да-да!» — звонко сообщил о своём решении малыш. Его недовольные братья и сёстры заворочались: он помешал им дремать.

Дело в том, что этот ёжик умел говорить. И он знал лишь одно слово — «да». Как только малыш ему выучился, то оно всё время слышалось тут и там. Если мама приносила гриб, то ёжик бежал к ней и тараторил: «Да-да!» А если укладывала его спать, то сонный малыш твердил: «Да-да-да…» И поднимал значительно лапку, будто всякий раз он хотел ещё что-то добавить. Но всегда засыпал прежде, чем успевал. Мама так и стала звать сына — Да-Да.

И только ёжик Да-Да показался наружу, как его окутали запахи. Некоторые из них были знакомы: прелая листва, которой был выстлан земляной пол, и дождевые черви, иногда по ошибке прорывавшие свои подземные ходы и падавшие в ежиное жилище. Но пахло ещё чем-то. И это неизвестное особенно манило Да-Да.

Поблизости проползла большая старая улитка. Она давно жила в лесу и была чаще всем недовольна. И теперь, увидев высунувшегося Да-Да, проворчала:

— Чем болтаться без дела, лучше бы помог старушке добраться до тропинки.

— Да, — ответил ёжик и опасливо, но всё же вылез из норы.

— Надо же! — удивилась улитка. — Какой хороший ёжик. Не знала, что такие бывают в этом лесу.

— Да-да, — сказал опять ёжик.

— Только, пожалуйста, не хвастайся. Подставляй лучше спину, а я залезу и поеду верхом. Да колючки прибери!

Ёжик Да-Да так и сделал: понёс улитку на себе, быстро-быстро передвигая лапками.

Когда они добрались до тропы — извилистой дорожки в чаще леса — улитка скомандовала:

— Стой! Вот мой дом, в старом пне.

Тут она сообразила, что надо отблагодарить ёжика. Хотя бы и на словах. И улитка сказала:

— Я бы позвала тебя в гости. Но сегодня у меня совершенно ничего не готово. Давай лучше завтра!

— Да, — ответил малыш-ёжик.

Тогда улитка подумала ещё и уточнила:

— А лучше на следующей неделе.

— Да-да, — последовал ответ.

— Хотя и на следующей неделе не получится… Я сообщу, когда приглашу!

— Да-да-да!

Улитка с удовольствием вытянула рожки-антенки и засмеялась:

— Ах, ну до чего приятное знакомство! Тогда до скорого, — и не дожидаясь ответа, она уползла.

Ёжик было уже решил поскорее вернуться в нору. Но не мог вспомнить дорогу, откуда именно он пришёл. Он почесался лапкой и принюхался. Пахло следами животных, которых он никогда не видел и нос его никогда не слышал.

«Ну, — рассудил про себя ёжик, — если все ходят по этой тропе, то и мне надо бежать по ней, и я обязательно доберусь до своего дома». Так он и сделал.

Вдруг мимо проскакал весёлый и довольный заяц. Он сделал петлю и вернулся назад, к ёжику.

— Бежишь? — спросил на ходу заяц.

— Да, — печально подтвердил ёжик.

— Давно бежишь?

— Да-да!

— И до сих пор не прибежал?! — удивился заяц. И серьёзно добавил: — Это потому, что ты не так делаешь!

— Да?! — Ёжик даже остановился. А вдруг незнакомец покажет дорогу к норе…

Заяц начал прыгать вокруг и поучать:

— Надо так: прыг-скок! Вместо одного шага — целых три получается! Прыг-скок…

Ёжик хотел было сказать, что не знает самого главного: где его дом. Но и как это сказать, он тоже себе не представлял.

А заяц тем временем предложил:

— А хочешь вместе попрыгаем? Наперегонки?

— Да-да, — согласился вновь ёжик.

Заяц сорвался с места, а Да-Да побежал вслед за ним прежними шажочками. Малышу было не угнаться за серым бегуном. А заяц всё время петлял, и вскоре Да-Да потерял его из виду. Он не видел больше ни зайца, ни дороги. Только лес стеной стоял вокруг.

Несмело Да-Да ступал по мху, и вдруг земля под ним стала мягкой, а потом совсем исчезла. И он провалился. Это оказалась нора. Сперва ёжик обрадовался, что это мог быть его дом. Но здесь совсем не пахло родным жилищем. А запах был резким и даже, казалось, таил в себе опасность.

Вдруг из темноты на ёжика посмотрели зелёные светящиеся глаза, потом ещё и ещё. Рядом кто-то завозился и пискнул. А строгий голос сказал:

— Не бойтесь, мои лисята. Это всего лишь ёж!

— Он на нас охотится? — спросил тонкий голосок.

— Нет, — засмеялся первый голос.

— Мы на него охотимся? — уточнил другой.

— Обычно нет.

К замершему клубком ёжику подошли лисята. Один ткнул незваного гостя лапкой и тут же взвизгнул:

— Ма-а-а, а чего он дерётся?!

— Да-да!!! — грозно проворчал ёжик.

Мама-лиса строго сказала:

— А это вам наука!

— Да! — подтвердил её слова малыш.

— А он смелый! — с удивлением сказали успокоившиеся лисята и тут же предложили ёжику: — Будешь с нами играть?

— Да-да, — опять не удержался ёжик.

— Мама, — загалдели все лисята разом, — можно он у нас останется?

И мама-лиса совсем было уже согласилась, но, к счастью Да-Да, в нору вернулся папа. Он обнюхал малыша, выслушал рассказ жены и строго сказал:

— Нет, ему никак нельзя у нас жить! Во-первых, я убеждён, что у него есть своя семья. И собственная нора со всеми удобствами.

После он ещё подумал и серьёзно добавил:

— И, во-вторых, представляете, что подумают о нас другие лисы?! Провалился ёжик — а мы его не съели…

— Да-а-а… — многозначительно протянул ёжик.

— Видишь, даже он это понимает! — сказал папа-лис маме и вежливо, но настойчиво подтолкнул лапой Да-Да к выходу: — Не смеем вас больше задерживать, вы, очевидно, спешите?

— Да-да-да!!! — радостно крикнул ёжик и со всех лапок бросился наутёк.

Он долго-долго бежал по лесу, пока совсем не выбился из сил и не упал на траву. Рядом ухнуло и пролетело большое чудище с крыльями. Оно село на дерево, сверкнуло глазами и вновь ухнуло. Малыш не знал, кто это. Но чувствовал, что это кто-то очень для него опасный.

Вдруг рядом он услышал лучший голос на свете:

— Сюда, Да-Да! Прячься под корягу! — ежиха плутала по лесу и неожиданно набрела на след своего беспокойного сыночка.

Да-Да юркнул и затаился. Когда опасность миновала, и филин улетел, мама стала обнимать своего малыша. Они были счастливы нежданной встрече.

— Ах, бедненький, потерялся?! — взволнованна шептала ежиха.

— Да-а-а… — жалостливо вторил, прижимаясь к ней ёжик.

— Нельзя так — убегать из дома!

— Да-да! — понимающе кивал ёжик.

Мама отстранилась на минутку, подумала и хитро заметила:

— Ну, если тебе скучно с братьями и сёстрами и ты хочешь ещё погулять…

— Нет-нет!!! — само вдруг вырвалось в ответ у малыша.

Так ёжик Да-Да узнал второе слово. И теперь он точно знал: когда стоило говорить звонкое «да», а когда лучше было ответить «нет».

Анна очень любила в детстве слушать сказки. Только очень расстраивалась, если герои и их приключения повторялись. Пришлось девочке помогать уставшим взрослым — самой придумывать тему и персонажей. И лишь много лет спустя автор вновь вернулась в самый мудрый и чудесный мир — мир художественного слова. Окончила Высшие литературные курсы Литературного института им. А.М. Горького. Публиковалась с рассказами в журналах «Москва», «Невский альманах», «Лиterraтура». Сказка «Ёжик Да-Да» — первая публикация произведения для детей. Страница в ФБ: https://www.facebook.com/profile.php?id=100050634761914.

Нина Козлова Последнее волшебство

Это очень старенький старичок, такой старенький, что весь белый-белый. Борода, усы и брови с ресницами у него просто белоснежные. Одет он тоже во всё белое — белый костюм, белую шляпу и белые ботинки. И даже трость в его руках совершенно белого цвета.

Старичок сидит на скамейке в парке, греется на летнем солнышке и наблюдает текущую вокруг жизнь удивительно яркими зелёными глазами, которые выглядывают из-под белой шляпы, как два весенних листика.

А в это самое время по аллеям парка гоняет на самокате мальчик Ромка по прозвищу Рыжик. Он и вправду огненно-рыжий и на своё прозвище никогда не обижается. Оно для него будто второе имя, забавное и весёлое.

Конечно, рано или поздно Ромка-Рыжик оказывается возле белого старичка, и, когда катит мимо него, старичок вдруг говорит:

— Здравствуй, Рыжик! Хороший тебе вчера самокат подарили.

Мальчик чуть не слетает со своего самоката, тормозит и спрашивает:

— А Вы откуда меня знаете, и про самокат?

— Знаю, потому что волшебник, — отвечает скромно старичок.

— Ух, ты! — говорит Рыжик и, прислонив самокат к скамейке, садится рядом со старичком. — На самом деле волшебник?

— Самый настоящий, — кивает старичок и показывает на свою белую трость. — Вот, у меня и волшебная палочка есть.

— Ничего себе палочка! — хмыкает Рыжик.

— Ну, когда-то она была маленькой, как и я, — улыбается старичок в белые усы. — Потом выросла и состарилась вместе со мной. Но ты что, в волшебников совсем не веришь?

Рыжик смотрит в зелёные глаза старичка, загадочные-загадочные и действительно какие-то волшебные.

— Всё-таки, наверное, капельку верю, — признаётся он.

— Это хорошо, — говорит обрадовано старичок-волшебник. — Тогда я смогу выполнить твоё заветное желание. У тебя ведь оно есть?

— Заветное?..

Немного подумав, Рыжик качает отрицательно головой:

— Уже нету. Самокат-то мне подарили, а другое я пока ничего не хочу.

— Жаль, — огорчается старичок. — Всё моё волшебство вот-вот закончится. Сегодня ровно в полдень, когда солнце встанет в зените, то есть прямо над моей головой, моя старая волшебная палочка растает, а сам я стану невидимым и окажусь далеко-далеко отсюда.

Рыжик поднимает голову, смотрит на солнце и пугается:

— Ой, как времени мало осталось!

— То-то и оно, — вздыхает старый волшебник. — А я большой специалист по заветным желаниям, и мне бы хотелось хоть чуточку ещё поработать.

Тут Рыжик радостно подпрыгивает и говорит:

— Придумал! Давайте найдём кого-то с такими желаниями!

— Но как? — вздыхает снова волшебник. — Нам с палочкой ходить уже тяжело.

— Так я сам! Я мигом! — обещает мальчик, вскакивает на свой самокат и мчится во весь дух по аллее.

Смотрит — дяденька навстречу идёт, большой, толстый, важный. Идёт и почему-то очень сердито по сторонам поглядывает. Рыжик сразу тормозит и только про заветное желание спросить собирается, как дяденька внезапно рявкает:

— Безобразие кругом! Полное безобразие! Был бы я начальником — показал бы всем, где раки зимуют!

— Извините, — говорит Рыжик и поскорее укатывается прочь, потому что узнавать про зимовку раков ему совсем не хочется.

Гонит он дальше свой самокат и видит одну молоденькую тётеньку, красивую и нарядную. Она стоит на поляне и саму себя фотографирует. Рыжик подъезжает поближе и вежливо интересуется:

— Скажите, пожалуйста, у Вас есть заветное желание?

— Разумеется, есть, — отвечает красивая тётенька. — Звездой знаменитой хочу стать, чтоб мои фотографии везде были, и чтоб все про меня говорили.

— А что говорили-то? — спрашивает Рыжик.

— Что я самая красивая и талантливая, — заявляет гордо тётенька, и сама себя всё щёлк да щёлк на фото. Ещё и рукой повелительно машет:

— Мальчик, иди-ка сюда! Будешь мне на съёмках помогать.

Рыжику становится скучно, тётенька-воображала уже не кажется ему красавицей, и выполнять её желания у него охоты нет.

— Некогда мне! — говорит он, разворачивает самокат и едет дальше.

Едет, да на небо поглядывает, где солнце всё ближе и ближе к зениту подтягивается. «Ой, не успею», — думает Рыжик. — «А ведь обещал».

Вдруг крик слышится: «Жмот! Жадина!!» Затем мимо Рыжика проносится на велосипеде какой-то перепуганный мальчишка, а следом пробегает другой мальчишка, растрёпанный и злой, который кидается в велосипедиста камнями и кричит:

— Жаба жадная! Подавись своим великом!..

Заканчивается это тем, что велосипедист прибавляет ходу и скрывается вдали, а его преследователь, погрозив напоследок кулаком, останавливается. Рыжик тут как тут — подъезжает к шумно сопящему после погони мальчишке и спрашивает:

— Ты, наверное, велосипед сильно хочешь, да?

Мальчишка сначала отвечает Рыжику взглядом грозным-прегрозным, потом всё же говорит:

— Ну, и что?

Вид у мальчишки не только растрёпанный, но и очень драчливый: правая щека расцарапана, под левым глазом радужный синяк, руки в ссадинах. С такими вояками Рыжик обычно не связывается, но сейчас выбора нет.

— А ничего, — говорит Рыжик. — Просто я знаю одного человека, который любое желание исполнить может.

— Ха, любое! — не верит мальчишка. — А если мне самый лучший велик нужен? Я такой хочу, чтоб все от зависти лопнули, и первый — Женька-жаба! Поплакал бы он у меня!

— И ты бы не дал ему покататься на лучшем в мире велосипеде? — спрашивает тихо Рыжик. — Тогда получается, что ты тоже жадина-говядина.

— Чего?!..

Помрачневший мальчишка сжимает кулаки и начинает наступать на Рыжика.

— Ну, рыжий, сейчас как дам!..

— Сдачу получишь! — отвечает храбро Рыжик, хотя драчливый мальчишка и покрепче его, и на полголовы повыше.

Однако драки не случается, потому что появляется бегущий трусцой долговязый дяденька в очках, Рыжику хорошо знакомый. Дяденька этот живёт с Рыжиком по соседству, слывёт большим учёным, и все называют его профессором.

— Здравствуйте! — кричит радостно Рыжик и поскорее устремляется к своему соседу, который так вовремя решил пробежаться.

Растрёпанный забияка только и может, как показывать кулак ускользнувшему Рыжику. Издалека показывать, конечно.

— Здравствуйте, профессор! — говорит снова Рыжик, пристраиваясь со своим самокатом рядом с учёным человеком, который знай трусит себе по-спортивному — здоровье для науки укрепляет.

— Привет, Рыжик, привет, — откликается профессор. — Солнце сегодня прямо жарит, а?

— Ой, солнце! — спохватывается Рыжик. — Скоро же полдень!

Мальчик обгоняет профессора и решительно загораживает ему путь.

— Извините, но очень срочно! — говорит Рыжик. — У Вас ведь есть, наверное, такое особое желание, ну, самое заветное?

— Пожалуй, имеется одно, — отвечает как-то смущённо профессор.

— Ура! — кричит Рыжик. — Теперь оно у Вас обязательно исполнится! Только побежали скорее, а то опоздаем! Давайте, за мной!

Профессор, ничего не понимая, пожимает плечами, но послушно бежит за рванувшим вперёд Рыжиком. И немного погодя они оказываются возле старого волшебника, который сидит на той же скамейке, опираясь на свою волшебную палочку, что служит для него сейчас тростью.

— Всё, я нашёл! — сообщает волшебнику Рыжик, едва переводя дух. — Вот Вам учёный, профессор, можете выполнять его желание, заветное-презаветное.…

— Добрый день, — почтительно кланяется волшебнику профессор.

В ответ волшебник слегка приподнимает свою белую шляпу, после чего улыбается и говорит:

— Ваше чудесное желание, профессор, появилось у Вас ещё тогда, когда Вы маленьким мальчиком гоняли на крыше голубей. И оно, конечно, стоит того, чтобы, наконец, осуществиться…

Кажется, что от удивления глаза профессора становятся такого же размера, как и его очки. А волшебник, между тем, продолжает:

— Вам нужно лишь положить руку на мою палочку, и всё сбудется!

Профессор медленно поднимает руку, тянет её к белой трости, но замирает, словно испугавшись чего-то. Рыжику тоже становится страшно, и он даже зажмуривается, пока не раздаётся изумлённый возглас профессора: «Не может быть!»

Рыжик открывает глаза и видит, как профессор, размахивая руками, порхает в воздухе, будто самая настоящая птица.

— Не может быть, я лечу! — кричит восторженно профессор и летит вверх, всё выше и выше, потом делает вираж и исчезает из вида.

— Это он куда? — спрашивает озадаченно Рыжик. — Он что, на землю уже не вернётся?

— Не волнуйся, — отвечает волшебник. — Полетает денёк, а когда надоест, спустится вниз и будет дальше открытия делать и книги научные писать.

Рыжик и волшебник вместе смотрят на солнце, которое стоит у них над самой головой.

— Пора, — говорит грустно старый волшебник. — Спасибо тебе большое, Рыжик! Это было моё лучшее волшебство.

— Но, может быть, Вы останетесь? — просит жалобно Рыжик. — Мы же с Вами почти подружились. Ну, пожалуйста, останьтесь!

— Да я бы с радостью, но невозможно, — вздыхает волшебник. — Должен тебе признаться, что мне всегда хотелось стать не волшебником, а просто человеком и тоже что-нибудь открыть или сочинить. Только вот исполнять свои собственные желания нам, волшебникам, не дано…

Тут Рыжик подпрыгивает и кричит:

— Ура! Я опять придумал!..

Он быстро хватается за белую трость волшебника и говорит:

— Пусть Ваше желание станет моим, и пусть у меня…

В этот момент от солнца бьёт ослепительный луч, и всё словно вспыхивает, превращаясь в блестящее лёгкое облачко. Миг — нет и облачка, никого и ничего здесь больше нет.

Но где-то по длинной, залитой солнцем улице уже мчатся на одном самокате двое мальчишек. Один из них — Ромка-Рыжик, а второй — его новый друг с глазами весенней зелени. И над ними в небе кружит со стаей голубей совершенно счастливый профессор. Летать ему пока не надоело.

По образованию филолог. Пишу прозу и драматические произведения. Детская литература для меня — возможность вновь взглянуть на мир глазами ребёнка и ощутить простую детскую радость жизни.

Евгения Конищева Золотая лапка

То ли давно, то ли недавно, то ли близко, то ли в дальних краях жил был Царь, который очень любил всё золотое. У него был золотой дворец, золотой халат и корона, конечно, тоже была золотой. Полны были царские кладовые — хранил он в них лучшие работы искусных мастеров своего государства: прекрасные ковры, красивую одежду, дорогую посуду. В резных сундуках лежали сияющие груды золотых колец с разноцветными каменьями, плетёные цепочки и ожерелья. Стены дворца были покрыты тончайшей золотой росписью цветов и трав.

С утра до вечера слуги натирали до блеска большой царский золотой трон, на котором восседал Царь. Казнил он людей без разбору — и хороших, и плохих. И все его боялись и не смели поднять глаза, чтобы посмотреть в его лицо. Придворные певцы пели о его красоте песни, поэты слагали стихи о великолепии и силе царя. Но всего этого было мало царю, потому что был он завистлив и жаден.

Однажды царь выиграл большую войну и устроил большой пир. Что это был за пир! Столы ломились от блюд со сладостями, разноцветными чудесными фруктами, дымились ароматные жареные поросята, а шоколадные дворцы с карамельными окошечками украшали всё это великолепие. Гости ели, пили и нахваливали Царя, а для гостей танцевали и пели царские артисты. И вот вышел петь самый любимый царский певец — он спел свою песню о красоте царя, о величии страны и о богатстве, которыми он владел. Царю понравилась песня, и он бросил певцу горсть золотых монет.

За столом царским сидели званые гости, купцы заморские — они же бросили певцу не золото, и не серебро, а кости от съеденных поросят, да ещё и вином его облили! Разгневался Царь, а купцы ему отвечали так:

Рассказали царю купцы, что слуга у них есть — на все руки мастер: и пилит, и строит, и вкусно готовит, но когда он поёт и работает, все вокруг замирают и слушают — так хороши его песни. Позвали мастера на царский пир. Вошёл он в золотой зал — грязный от уличной пыли, в простой одежде, лохматый, хромой, и стали все смеяться над ним, а громче всех певец царский хохотал. Усмехнулся и царь. Только мастер голову не склонил и не смутился, а запел прекрасным чистым голосом:

И так он пел хорошо, что гости есть-пить перестали, забыли, где они, смотрели во все глаза на мастера и хотели только одного — слышать его голос. А певец продолжал:

Нахмурил царь брови, разонравилась ему песня, но мастер допел:

Допел мастер песню и в тишине зала глянул царю прямо в глаза. И все гости тоже посмотрели на царское лицо и онемели, словно впервые увидели его — в песнях царских певцов пелось о неземной красоте повелителя, но на самом деле щёки его свисали, губы капризно оттопыривались, а глаза смотрели косовато.

Стали купцы за певца извиняться — мол, не те песни пел мастер за работой, другие. Но было поздно! Схватили купцов и мастера стражники, жестоко их избили до полусмерти и вышвырнули вон из дворца. Очнулись купцы, грязные и битые, и ушли, бросив мастера на дороге умирать.

Долго лежал мастер на дороге, и никто не помог ему встать, не пожалел. Ночью только смог он подняться и поплёлся в свою далёкую деревню. Шёл он лесом и вдруг слышит — кто-то плачет в темноте. Подошёл поближе и видит: маленькая кошечка лапкой в капкан попала, рвётся, мяукает, а вырваться не может. Разомкнул капкан мастер, а кошечку с собой унёс.

Пришёл мастер в родные края. Долго его не было дома — родители уже умерли, а братья и сёстры разъехались. Стоит его избушка-развалюшка на краю бедной деревни, полкрыши осталось, ползабора сломалось. Делать нечего, стали мастер с кошечкой жить, всю еду пополам делить и заново дом строить. Первым делом они крышу обновили, а потом принялись забор поправлять. В руках у мастера инструменты летают, работа идёт быстро, а кошечка всё вокруг да рядом кружит, на одну лапку хромает, хвостиком подметает. Смеялись над ними в деревне — хромоногий мастер, говорят, убогий, и кошка у него хромая и грязная.

Вот стал мастер оконные наличники вырезать. Поёт свои песни и режет по дереву так красиво, тонко — словно кружево вяжет. Пришли соседи посмотреть на его работу, подивились умению, порадовались пению.

Ночь настала. Уснул мастер. Кошечка тихонечко из дому вышла и хромой лапкой оконные наличники потёрла, три раза вокруг себя обернулась и спать ушла.

Наутро проснулся мастер от шума — глянул в окно, а там народу видимо-невидимо, люди у забора столпились, в окна его дома смотрят. Вышел мастер во двор, глянул на свой дом — а новые наличники на окнах золотыми стали! Горят на солнце, даже смотреть больно!

Стал мастер работать дома, а люди к нему приходить с просьбами начали — кому наличники на окна сделать, кому ложки с тарелками вырезать. Мастер по дереву режет, песни поёт, а кошечка ночью лапкой потрёт и всё золотым выходит. Никому мастер не отказывал ни в совете, ни в деле, ни с кого денег не брал. Люди его полюбили, стали помогать по хозяйству, кормить вкусно. Скоро деревня разбогатела, а работа мастера известна стала.

Тут и до царя слух дошёл, что в деревнях люди стали золотыми ложками кашу есть. «Как так? — говорит он своим боярам. — Непорядок, никто богаче меня в этом государстве быть не должен, всё тут моё, всё мне!»

Собрались царь, бояре, слуги, стража и поехали в дальнюю деревню — золото у деревенских отнимать. Ехали они долго, вдруг смотрят — зарево над лесом, словно пожар. Догадался царь, что это так золото на солнце сияет. Нашли царь с боярами деревню, едут и удивляются — идут им навстречу люди красивые и нарядные, улыбаются. Рубашки у них золотом и красной нитью шитые, сапоги получше, чем у бояр царских, дома у них с золотыми наличниками, а в окнах — девушки красоты неописуемой за шитьём сидят и дивные песни поют. Что ни двор, то загляденье! Послал царь гонца разузнать, что да как, да почему вся страна от голода мучается, а тут простые крестьяне в золоте купаются. Стал гонец подслушивать да подглядывать, нашёл дом мастера и видит: сидят на резном крыльце вместе с мастером молодые подмастерья, ложки деревянные вырезают, на поднос золотой кладут. Ночь пришла, все спать разошлись, а гонец не уходит, подсматривает. Вышла на крылечко кошечка, лапкой ложки потёрла, три раза вокруг себя обернулась, и стали ложки золотыми.

Как ушла кошечка спать, схватил гонец поднос и бросился к царю. Только утром солнце встало, к дому мастера подъехала стража, схватила мастера и кошку и потащила их к царю-батюшке.

Шатры для царя в поле развернули шёлковые, ковры постелили персидские, сидит на мягких подушках царь в золотом халате и сладости ест заморские.

Бросили мастера перед царём, избитого. И стал его царь допрашивать, — как так случилось, что у нищего мастера вся деревня в золоте ходит и золотыми ложками кашу ест. «Как так? — кричит он мастеру. — Непорядок, никто богаче меня в этом государстве быть не должен, всё тут моё, всё мне, золото — к золоту!»

Передали царю кошечку, рассказал гонец, как она в золото всё обращает. Царь от жадности затрясся и приказал мастеру вырезать новый трон, да ещё приставил к нему злых стражников. Стал мастер трон вырезать. Режет он по дереву, а у самого слёзы капают, грустно мастеру от несправедливости, что нет народу свободы от жадного и глупого царя. Мастер вырезает, а кошечка всё вокруг да рядом кружит, на одну лапку хромает, хвостиком подметает. Красивый трон получился. А ночью как все уснули, кошечка потёрла трон лапкой и обернулась вокруг себя шесть раз.

Наутро собрались царь и бояре на новый резной трон посмотреть — красота, даже смотреть на золото больно. Обрадовался царь, уселся на трон, сидит и смотрит на всех свысока, думает, что бы ещё мастеру приказать. Только хотел поднять руку, а не может — рука тяжёлой стала, глянул царь — а руки его золотыми стали, к трону прилипли. Хотел царь вскочить, да не смог! Ноги позолотой покрылись. Кинулись к нему бояре, стража — помогать царю от трона оторваться, но не тут-то было! Обежала их кошечка три раза и лапкой коснулась. И увидел мастер диво-дивное: золотыми стали стража, слуги, бояре и сам царь-батюшка, и шатры его словно золотой горой обернулись.

Только мастер увидел это, за голову схватился! Не знает, радоваться ему или плакать, а кошечка подошла к нему и говорит голосом человеческим: «Не печалься, мастер, золото — к золоту». И пропала та кошечка, словно её никогда и не было.

Было дело в деревне далёкой, за лесом густым, и глухими были те места. Никому теперь не найти золотой горы. Занесло её песком и листьями, поросла она травой. Искать царя, конечно, искали, но не нашли. А потом забыли о нём в стране очень быстро.

Говорят, деревня та далёкая до сих пор чудесными мастерами славится. Может быть, и ты их встретишь, а узнаешь так: руки у них золотые, голова светлая, а душа чистая.

Так сложилось, что я с детства люблю читать и рисовать. Вокруг меня всегда много детей — им я тоже стараюсь привить свою любовь к чтению и изобразительному творчеству. В юности передо мной стоял выбор: как построить свою профессиональную жизнь? И я выбрала путь художника-преподавателя. И ни разу не пожалела об этом, ведь развиваться творчески можно так, как ты хочешь, — теперь я могу и писать, и рисовать. Особенно милы мне сказки, в них правда раскрывается без помех. Они приходят в осенних сумерках, когда зажигаются первые фонари, а под ногами — первые упавшие каштаны в мокрых листьях. Всему есть своё время и место, даже для сказки.

Валерий Суховей Самое важное на свете

Поспорили как-то Ветер, Огонь и Вода: кто из них главнее, кто сильнее.

— Это, конечно, я, — сказал Ветер. — Нет ничего сильнее урагана!

— Нет, я главнее, — возразил Огонь. — Нет ничего страшнее пожара.

— Что вы спорите? Я главнее! — возмутилась Вода. — Нет ничего ужасней потопа.

Так уж они спорили, так разошлись, что накликали бурю. Огонь молниями сверкает, сушит Ветер, Воду в пар превращает. Ветер деревья с корнем выворачивает, задувает Огонь, расплёскивает Воду. Вода из туч ливень выжимает, тушит Огонь, гасит Ветер.

Побушевали Огонь, Вода и Ветер, а правды так и не нашли. Эх, думают, надо у кого-то другого спросить. Да только день был теплый, ясный, а превратился в ненастный и угрюмый. Птицы под кусты попрятались, звери по норам затаились. Страшно всем от грозы.

И вот заметили, что какой-то мужичок-мельник в избушке сидит, чаёк попивает, ненастье пережидает. Смолкли три стихии да пред окнами мельниковой избы предстали.

— Эй, мужичок, выйди к нам! — прошумел Ветер.

Испугался Мельник, завидя трех друзей: у Огня искры из глаз сыпятся, Вода водопадом гремит, космы Ветра в облаках путаются. Выглянул мужичок из окна, спрашивает:

— Чего надобно?

— Поспорили мы, — отвечают, — кто из нас важнее, кто главнее? Переругались только, а не сошлись ни на чём. Рассуди хоть ты нас.

— Да как мне вас судить? — усомнился Мельник. — Я мал и слаб, а вы вон какие грозные. А ну как не понравится моё решение? Опасаюсь я.

— Нет уж рассуди, — загрохотала Вода, — не то я реку из берегов вылью, все покосные луга сгною.

— Нет уж, рассуди, — засвистел Ветер, — а не то я все стога в твоём поле разметаю, голодом заморю!

— Нет уж, рассуди, — затрещал Огонь, — а не то я избу твою спалю, по миру пущу!

Совсем забоялся Мельник. А потом смекнул кое-что и так обратился к незваным гостям:

— Не губите меня, так и быть, рассужу я вас. Только не могу я с эдакими великанами на равных речи вести. Станьте поменее — тогда и поговорю я с каждым.

Переглянулись Ветер, Огонь и Вода. Спор-то разрешить охота. Стали они уменьшаться и утихать.

Тогда Мужик говорит Огню:

— Заходи, батюшка, в дом.

Зашел Огонь в дом к мужику, огляделся. А тот сказывает:

— Знаю я, Огонь, твою силу. Только что мне от пожаров да молний? А вот кабы ты приходил ко мне в печку… Щи да кашу варил, домишко протапливал — тогда бы и признал я тебя самым главным.

— Вот как! — подивился Огонь. — Ну это мне под силу!

Прыгнул довольный в печку — и защелкал там дровишками.

Вышел Мельник на улицу и позвал за собой Воду. Подошли они к колодцу на заднем дворе. Мужик говорит:

— Знаю я, Вода, твою силу. Но что мне от наводнений и ливней? А вот кабы ты поселилась в моем колодце, да в жаркий день утоляла жажду и мне, и огороду моему — тогда бы и признал я тебя самой главной.

— Вот оно что! — прожурчала Вода. — Это мне не сложно!

Обдала Мельника брызгами, нырнула в колодец, и весело заплескалась в нем.

А мужик вернулся к Ветру.

— Господин Ветер, знаю я твою силу. Только что толку от буранов-ураганов? А вот кабы дул ты в крылья моей мельницы, жернова крутил да муку молол — тогда бы и признал я тебя самым сильным.

— Ишь ты! — присвистнул Ветер. — Да нет ничего проще!

Подлетел он к мельнице, закрутил ее крылья и весело загудел под скрип жерновов.

И Мельник вздохнул спокойно. Вышел он за ворота, упал лицом в придорожную траву, обнял землю руками и прошептал:

— Прости, матушка Земля, что других выше тебя поставил. Я уж точно знаю, что нет ничего тебя нужнее, важнее и главнее!

Вдруг — трава ли прошелестела, дальние ли громы глухо пророкотали:

— Не прав ты, человече… И Земля не самое важное на свете.

Встрепенулся мужичок и, не зная кому, отвечал:

— Да как же? Ведь ты, Земля — кормилица наша. Без тебя ни человеку, ни иной живности никак не быть!

— Не спорю, — молвил голос Земли. — Но есть то, что и Земли главнее. Погляди в небеса!

Перевернулся Мельник на спину. Видит — на синем-синем небе сияет ласковое золотое Солнце. «Вот, стало быть, кто всех выше и главнее», — думает.

А кругом птицы поют, солнечные зайчики по лужам прыгают, берёзки ветвями машут. Позабылась недавняя буря. И так благостно на душе стало, будто мама по голове погладила.

Живу в г. Рязани, работаю инженером. Первую сказку написал еще в 4 классе. Позже увлекался написанием маленьких рассказов и стихов. Состоял в литературном объединении, печатался в областных газетах. Из последних успехов — лауреат педагогического конкурса «Добрая лира-8», финалист конкурса «Герои Великой Победы-2019». Сказки теперь пишу для своей внучки.

Ольга Харитонова Деревознай

Мальчишки стояли под деревом и спорили.

— Это клён, — говорил Миша.

— Это берёза, — спорил Артем.

— Я старше вас, — утверждал Дима, — и точно знаю, что это — дуб. И ничего, что на ветках пока нет желудей, они появятся попозже. А сейчас это дуб.

Артём и Миша нахмурились. Неизвестное дерево громко зашуршало листьями: «Шух-шу-рух».

— Что же вы, без желудей дуб не узнаете? Или без цветов сирень не найдёте? — продолжал Дима.

И Миша с Артёмом вдруг поняли — не узнают и не найдут. Но признаваться в этом Диме им не хотелось. Если бы дерево умело говорить, то обязательно бы сказало мальчикам, как называется, а сейчас только зашумело вслед: «Шух-шу-ру-рух, шур-шур».

После прогулки Миша шёл домой грустный. Раньше он совсем не думал о деревьях и жил легко, а теперь вдруг понял, что дальше без этого знания жить определенно нельзя. Если у дерева нет никаких цветов, нет желудей и нет яблок, то какое оно? Как называется? Деревья ведь тогда все одинаковые! Все зелёные! Это светло-зелёное, как яблоко из супермаркета, а это вот тёмно-зелёное, как рама Мишиного велосипеда, но ведь всё равно все зелёные!

На следующее утро Миша во двор вышел пораньше. «Сейчас я все узнаю сам», — решил он.

В жёлтом тёплом песке купались воробьи. «Чирк-чи, чирк-чи», — громко стрекотало в песочнице.

— Уважаемый воробей, — обратился к серо-коричневой птичке Миша. — Вы же разбираетесь в деревьях?

— Чирк-чи, — кивнул воробей. — Деревья мой дом, чирк-чи.

Тогда Миша попросил:

— Скажите, как различать деревья, если они все зелёные?

— Цвет у листьев один, чик-чик, а форма разная, — мудро заметил воробей.

Но Миша его не понял.

— Что такое форма? — спросил он.

Воробей стряхнул с крыльев песчинки, перелетел на большой куст сирени и подозвал Мишу.

— У сирени, чирк-чи, лист в форме сердца, посмотри.

И действительно, Миша взялся за ветку и постарался запомнить лист сирени — крупный, ровный и гладкий. Воробей объяснил Мише, что сирень — это не дерево, а кустарник, то есть маленькое дерево, у которого не один толстый ствол, а много тонких.

— А вот это — ива, чирк-чи, — прыгнул воробей на ветку повыше.

Миша посмотрел на листья ивы и воскликнул:

— Они в форме длинного пёрышка! Я легко запомню иву!

Он очень обрадовался тому, что начал узнавать деревья, сам побежал к следующему. Тут налетела целая воробьиная стая. Загалдела звонко: «Чирк-чирик», «Чири-чири», «Чи-ри-рик» и даже «Чира-руа-руа!».

— Мне пора, — извинился воробей перед Мишей, попрощался и улетел со своей семьёй по делам.

Июльское солнышко припекало. Впереди была ещё половина дня и ещё так много неизвестных деревьев! Рядом на ветке сидела птичка с жёлтым животиком и зелёными крыльями — синица. «Фи-фи-фью, — пела она, — фири-фири-фью».

— Уважаемая синица, — обратился к ней Миша. Он ко всем обращался с уважением, потому что был воспитанным. — Не скажите ли вы, как называется вот это дерево?

— Это клён, фи-фи-фью. А рядом, фи-фи, яблоня.

— Спасибо! — махнул Миша улетающей синице и пошёл рассматривать листья.

У клёна листья сложной формы — напоминали то ли ёжика с иголками, то ли растекшуюся каплю, но больше звезду. Пока Миша размышлял, на что же похож лист клёна, он его запомнил.

А вот у яблони, наоборот, листья были простые и гладкие — из двух полукруглых половинок. Если сложить ладони лодочкой — получится как раз форма листа яблони. С яблоней Миша был немного знаком: весной она цвела ароматными белыми цветами, а потом на ней зрели мелкие красные ранетки.

— повторил про себя Миша.

«Кар-ка-ра-ра» — громко застрекотали сверху. Над головой Миши пролетела крупная сорока — птица с белыми боками и длинным чёрным хвостом. Миша увидел, что она села как раз на то дерево, о котором вчера он с ребятами спорил.

— Уважаемая сорока, — побежал он к ней. — Уважаемая сорока, скажите, что это за дерево?

Сорока долго стрекотала, прыгая по веткам.

— Кара-кар, кара-ра, волнистые листья — значит дуб.

И, правда, отметил Миша, листья у этого дерева с волнистым краем, словно его кто-то специально старательно вырезал ножницами.

— А р-р-рядом, р-р-рябина, кар-ра-ра, — сообщила сорока.

С рябиной он тоже был немного знаком — её всегда можно было узнать по гроздьям красных ягод, они висели тяжёлыми зонтиками на каждой ветке. Лист рябины состоял из мелких листьев, расположенных колоском.

— А это бер-рёза, — подсказала сорока. — Её ни с чем не спутаешь, у нее ствол белый.

— Спасибо, — вежливо сказал Миша. Он посмотрел на листья березы, они оказались похожи на маленький треугольник с зубчатым краем.

— Теперь я тоже знаю деревья, — сказал Миша ребятам, когда те вечером вышли во двор. А потом перечислил все формы листьев, которые узнал.

— Это ты молодец, — похвалил Мишу Дима, а потом хитро улыбнулся. — А как различать деревья зимой, когда нет листьев, знаешь?

Миша округлил глаза.

— Какие же эти деревья сло-о-ожные, — протянул задумчиво он. А потом уверенно топнул ногой:

— Вот вырасту, пойду учиться на деревозная.

Писатель из Омска. Сценарист анимации, любитель путешествий на поездах и трамваях. Публикации замечены в «Мурзилке», «Простокваше», «Жирафовом свете» и не только.

Людмила Ткаченко Как Кикимора цветы разводила

Жил-был Лес. И жили-были в нем зверушки — от мышки до мишки, птицы певучие, змеи ползучие, жучки, паучки и прочая мошкара. В чаще, как водится, Яга с Лешим. А на болотце — Кикимора.

Зимой-то в Лесу, конечно, бррр, холодно, все обитатели по норам-дуплам прячутся. Тишина. Но чуть солнышко пригрело, как наполнился Лес шумом да гамом: птицы на разные лады — «чьвик» и «фью» — песни распевают, белки с ветки на ветку скачут, зайцы наперегонки по тропинкам носятся. Все теплу радуются. Только Кикимора вдруг загрустила.

— Что случилось? — забеспокоились обитатели Леса.

А та только вздыхает.

— Может, чаю! — заботливо предложила Яга, — от хандры чай — первое дело!

— Иль пугни кого! — посоветовал Леший. — Вон их сколько, грибников да ягодников ныне по лесу шастает! От их визга, глядишь, настроенье-то и поднимется!

— Да не хочу я чаю! — печально покачала головой Кикимора. — И пакости делать не хочу! Я красоты хочу! — смущенно пробормотала она.

— Красоты-ы-ы? — недоуменно протянул Медведь, и все сразу загалдели, убеждая, что для них Кикимоша и так самая что ни на есть раскрасавица.

— Да, не обо мне речь! — отмахнулась та и грустно покачала головой. — Кругом-то вон красота какая: на поляне ромашки да колокольчики цветут, вдоль тропинок медуница с фиалками, чуть подальше — то подснежники, то ландыши! Весь Лес в цветах с весны до осени. И над ними пчелки, бабочки порхают! А на моем болотце, — всхлипнула Кикимора, — ни одного цветочка! А из насекомых — только комары с водомерками!

Все дружно посмотрели на затянутый тиной водоем. Раньше-то, давным-давно, то есть, это был пруд. Но однажды живший в нем Водяной сказал:

— Ох, и скукотища тут одному под водой сидеть! — и убежал на речку, к Русалкам-хохотушкам.

А оставшийся без хозяина пруд быстро пришел в запустение, вода стала зеленой от тины и ряски, заквакали лягушки, и стал он называться Болотцем. А вскоре в нем поселилась Кикимора. И вот теперь…

— Ну, и ерунду ты придумала, Кикимоша, — простуженно просипел Волк, — потонут тут твои ромашки с колокольчиками!

— Точно, — хмыкнул Крот, — им земля нужна, чтобы корни пустить… уж я-то знаю!

Кикимора всхлипнула, и все опять загомонили. Долго ломали головы обитатели Леса, как помочь Хозяйке болотца, и так крутили и эдак…

— Ну, — подвел, наконец, итог Медведь, — по всему выходит, что без волшебства тут не обойтись! Так что, давай, Ягуся, вари свое колдовское зелье!

— Да, ты что, Миша?! — замахала руками старуха, — я ж его из мухоморов с тараканами варю! Ох, боюсь, что та еще красотища получится!..

Медведь задумался:

— А ты вари из… из… из ягод каких! Малины с черникой, например, и… и брусники добавь!

— Из ягод, Миш, только компот получится! — хихикнул Леший.

— Так ты заклинанье другое прочитай! — глубокомысленно заметил Лось. — Не на вредность, а … а наоборот!

— Не обученная… наоборот-то! — развела руками Баба Яга. — У меня это… узкая специализация, вот!

Кикимора запечалилась еще больше.

— Тогда тащи-ка ты свой волшебный котел сюда! — скомандовал Медведь. — Сами зелье сварим!

На том и порешили. Разложили костер, воду из родника, что под старой сосной, наносили, и задумались — дальше-то что?

— Закипает! — поторопила обитателей Леса Яга. — А котел хоть и волшебный, но из воды вода и получится! Только кипяченая! Надо бы в нее что-нибудь положить!

— Эх, была ни была! — подскочил к котлу Заяц. — Нес себе на обед… ну, да ладно… для Кикимоши не жалко! — и бросил в воду пучок заячьей капусты.

— Может, и мои орешки пригодятся? — метнулась следом Белка.

— Тогда уж и мой гриб возьмите! — подбежал Ёж.

Пчелы принесли меду, Кабаниха с кабанятами — желудей, Лось — листики березовые… Медведь, и тот пригоршню малины сыпанул! А Крот все ворчит:

— Все равно ничего у вас не получится — где вы такой стебель длинный да гибкий возьмете?!

— А на стебельки я лучики свои подарю! — вмешалось Солнышко.

Обрадовались звери и птицы, в «ладоши» захлопали, а Яга опять на них покрикивает:

— Заклинанье, заклинанье читайте!!!

Схватила Кикимора ветку дубовую и давай колдовское варево мешать:

— Очень я в этом сомневаюсь! — фыркнул Леший. — Цветок — это ж красота! А тут сыроежки с малиной!.. То ли суп, то ли варенье!

— Сам ты… суп с вареньем! — рассердился Медведь. — Это ж тебе не просто грибы и ягоды, это — сама Доброта варится! А Доброта, чтоб ты знал, и есть красота!

Леший с сомнением заглянул в котел.

— Желуди вижу… орехи… капусту заячью!.. А Доброту… нет, не вижу! — упрямо буркнул он.

— Эх, ты! — Укоризненно качнул рогами мудрый Лось. — Доброту не разглядел! А она в том, что обитатели Леса запасы свои, вот эти самые сыроежки с орешками, взяли и отдали Кикимоше! Просто так! Чтобы мечта ее сбылась! Не пожалели, значит! А ты — «не вижу!»

— Кстати, о мечте! — перебила их Кикимора. — Когда уже цветочки на моем болотце появятся?

— Ишь ты, быстрая какая! — хмыкнула Яга. — Скоро сказка сказывается… А зелье только в полночь готово будет!

— В полночь?! — испугалась Кикимора и забормотала: — Да как же… да все же по домам… спать… а я… одна … с колдовским варевом… ой, боюсь!

— Не бойся! — положил ей на плечо свою могучую лапу Медведь. — Я с тобой останусь!

— И я! — зевнул Лось.

— И я! И я! — раздались голоса.

А между тем на Землю опустилась ночь. На небосвод высыпали любопытные звезды. Серебряная Луна озарила Лес волшебным светом.

— А вам чего не спится?! — удивилась она, разглядывая собравшихся у костра. — Праздник какой, иль случилось чего?

— Тут такое! — наперебой загалдели те. — Такое!.. — и поведали Луне о мечте Кикиморы.

— Ну… раз такое дело… — уважительно пробормотало ночное Светило, — прими и от меня подарок — сияние мое перламутровое!

— А от нас — лучистость! — подхватили Звезды. Ну, и с Млечного пути молочка в зелье плеснули — для цвета!

За разговорами да подарками незаметно и полночь наступила. Медведь, поднатужившись, выплеснул волшебное зелье в Болотце. Собравшиеся замерли. Но… ничего не произошло! Только «Ква-раул!!!» — лягушки, как ошпаренные, на берег повыскакивали.

— Поосторожнее! — завозмущались они. — Вы хотите получить цветы или вареных квакушек?!

Перед ними извинились и разбудили Ягу:

— Бракованный твой котел!!

— Мой котел не одно колдовство «переварил»!!! — рассердилась старуха. — А для вашего время еще не пришло!! Расходитесь по домам да спать ложитесь!!! Утро вечера мудренее!

Но расходиться никто не захотел, и было решено заночевать на берегу болотца.

Кикимора открыла глаза, когда едва засветлело небо, и окружающий мир был еще серым и нечетким. Осторожно, чтобы не разбудить спящих вповалку друзей, она пробралась к болотцу. В предрассветных сумерках она сумела разглядеть только какие-то темные округлые пятна на его поверхности.

— А где же цветы?! — чуть не расплакалась Кикимора. — Ведь утро уже! Эх, так я и знала, что с этим колдовством что-то не так!

Но тут проснулись первые птицы и своим чириканьем перебудили остальных. Медведь и Лось, Заяц и Еж — все подтянулись к Болотцу и тоже недоуменно уставились на непонятные пятна. Правда, теперь было видно, что они имеют форму сердечек.

— Мама, смотри какой большой лист! — закричал лягушонок, храбро прыгнув на одно из «сердечек». — Теперь это мой плот!

— Листья, это листья! — облегченно выдохнули собравшиеся и тут же опять заволновались. — Но где же цветы?

А между тем над горизонтом вспыхнул краешек Солнца. И, как по волшебству, из глубины Болотца поднялся и появился на поверхности темной воды большой бутон… потом еще один… и еще…

Обитатели Леса замерли в ожидании.

Наконец, Солнышко выплыло из-за горизонта в полный рост и весело прыгнуло на небосвод. Его лучи коснулись поверхности Болотца…

— А-ах!!! — пронесся над Лесом вздох восхищения: бутоны распахнулись навстречу солнечному теплу сказочно красивыми цветами. Белоснежные лепестки их были острыми и мерцали перламутровым сиянием. Как будто сами звезды опустились на Болотце.

— А ты говорил — «суп»! — поддразнил стоявшего с открытым ртом Лешего Лось. Но тот только изумленно хлопал глазами.

Кикимора смеялась, плакала, благодарила друзей за помощь и опять плакала… и опять смеялась… Только через час все успокоились и потихоньку разбрелись по своим делам. А счастливая Хозяйка Болотца осталась любоваться своими чудесными цветами.

Нарекли этот чудо-цветок Белой лилией. А Кикимора еще и одолень-травой прозвала.

— Волшебный цветок-то! — приговаривала она, вручая путнику белую звезду. — Поможет и врага одолеть, и от беды убережет! Потому что соткан из Доброты и Солнечного света! А они — лучшее лекарство от лихих напастей! Так что с ним вам все нипочем: и горы высокие, и озера глубокие, берега крутые да леса темные!

Только Яга была недовольна:

— Помогла на свою голову! — ворчала она. — Как же мне теперь с этой одолень-травой гадости путникам делать?! Ведь одолеет!! А другому я не обучена! У меня ж это… узкая специализация!

Люблю сочинять сказки и рассказы для детей. Мои сказки можно прочитать в журналах «Мурзилка», «Сказка на ночь», «Зайкина школа».

Андрей Созинов (Дюка Сонич) Угадайка

По таежной тропинке гордо шагал Бурундук, неся в руках мешочек с кедровыми орешками. Целый день собирал, не разгибаясь. А вокруг солнце светит, кузнечики стрекочут, ветер листвой шелестит. Красота! Идет, позабыв про усталость, песенку поет:

Навстречу ему Лиса шествует. Важная такая! И тоже припевает:

Заметила встречного, прищурилась, ушки навострила:

— Привет, Полосатик! — на теле у Бурундука темные полоски от головы до самого хвоста, за то и прозвали его Полосатиком.

— Куда идешь? Чего несешь? — Лиса ему. А сама приглядывается, принюхивается.

— Домой иду, гостинец несу. Орешков подсобрал: ребятишек угостить, да на зиму припасти, — отвечает Бурундук.

Сел он на пенек, отдыхает, пот со лба вытирает да комаров отгоняет. Примостилась Лиса рядышком, призадумалась: «Ух-ты! Хозяйственный какой, гостинец он несет. Мне бы такой и самой сгодился». А вслух:

— Слушай, Полосатик, игру я одну знаю. Интересная! Очень. «Угадайка» называется. Давай сыграем, а ты пока передохнешь.

— Ну, давай, а то и впрямь, утомился. А что за игра такая?

— Простая, проще некуда. Я камушек спрячу в кулачок, а ты укажешь в каком. Если отгадаешь — выиграл, если нет — проиграл.

Лиса взяла один камушек, спрятала в кулачок — и за спину. А второй — вроде как пустой. Сама незаметно в пустой кулачок еще камушек и подложила. Получилось, что камушки в обоих оказались.

— Угадай, в какой?

— В правой! — указал Бурундук.

— Угадал, — притворилась будто бы раздосадованная Лиса. — Давай еще.

И сыграли они еще. И еще. И еще несколько раз. Лиса хитрит, юлит, позволяет Бурундуку легко угадывать. Время быстро пролетело. Полчаса, не меньше.

— Нет, просто так не интересно. Ты почти всегда выигрываешь, везунчик! — притворяется опять Лиса. — А давай на «интерес».

— Это как?

— А так: ты угадал — я тебе мешочек орехов. А нет, то ты мне.

— Откуда у тебя орехи? У тебя в руках только камешки, — удивился Бурундук.

— А я… у белки Ленки выиграла, — соврала Лиса. — В норке лежат. Слово даю! Выиграешь — принесу! По рукам?

— Ну, ладно, рискну, попробую. Сама говоришь, что я везунчик. Все же два мешочка лучше, чем один. По рукам!

Устроился Бурундук поудобнее, брови нахмурил, кулачки сжал. Одним словом — СКОН-ЦЕНТ-РИ-РО-ВАЛСЯ! (ух-ты, еле выговорил). Лиса спрятала камушек в кулачок и лапы — за спину. А сама незаметно камушек-то и выбросила. В итоге проиграл Бурундук орешки. Сел на валежину, горюет. А Лиса дальше пошла, довольная-предовольная.

Тут навстречу ей — Хомяк. На спине мешок. Большой, тяжелый. Тащит-надрывается, кряхтит-упирается:

— Привет, толстощекий! Чего это ты несешь, надрываешься? — спрашивает Лиса, а сама приглядывается, принюхивается.

— Вот, зерна на полях подсобрал, к зиме готовлюсь, — отвечает Хомяк.

Поставил мешок на землю, сел на пенек отдохнуть да отдышаться. Сидит, пот со лба вытирает да комаров отгоняет. Лиса ему, как бы невзначай:

— Послушай, Хомяк, игру я одну знаю. «Угадайка» называется. Интересная! Очень. Давай сыграем, а ты пока передохнешь.

Уговорила его Лиса, сыграли они. Ну и, как полагается, проигрался Хомяк. Сидит на пеньке, горюет. А Лиса дальше пошла. На спине — мешок, в лапах мешочек. Несёт, надрывается, а бросить жалко. Решила она передохнуть, легла под березку, мечтает. Пот со лба вытирает да комаров отгоняет.

Мимо идет Росомаха, подмышкой пакет бумажный держит:

Заметил Лису, остановился:

— Чего разлеглась, рыжая, проходу не даешь?

— Тайга большая, и обойти можно, — нехотя отвечает Лиса, а сама приглядывается, принюхивается. — Колбасой чего-то пахнет. Стащил у кого?

— Не твое шельмовское дело. Ты тоже, гляжу, не с пустыми руками. Опять кого-нибудь обхитрила?

Присел Росомаха рядышком. Пот со лба вытирает да комаров отгоняет. А Лисе дух колбасный покоя не дает, аж в животе заурчало. Вот она и говорит как бы ненароком:

— Слушай, Росомаха, игру одну я знаю. Интересная! Очень. «Угадайка» называется.

— Знаем-знаем мы эти ваши игры! — перебил Лису Росомаха — И то, как с камушками хитришь и как на «интерес» уговариваешь. Со мной этот фокус не пройдет! Давай лучше в мою сыграем. «Орел-решка» называется. У меня и монетка с собой.

— Ага, ищи дурака играть с тобой! У тебя же монетки подменные, — Лиса ему в ответ.

— У кого? У меня? А ты…

— А сам…

И началась у них ссора да ругань. Тут и до драки дело дошло. Сцепились они не на шутку. По земле катаются, клочья шерсти разлетаются, визг и крики на всю округу. Звери таежные на шум собрались. Смотрят, потешаются: плут с плутовкой чего-то не поделили.

Из кустов смородиновых неожиданно появился Медведь. Звери мигом умолкли. Подошел он, разнял драчунов, поднял за загривок и спрашивает:

— Ну, угомонились, прохиндеи? Теперь объясняйтесь, в чем суть да дело? Чего не поделили?

Драчуны мигом затихли, молчат виновато, висят, как шишки недозрелые.

— Откуда, Лиса, у тебя орехи да пшеница? Ты же их отроду не ела? А у тебя, Росомаха, колбаса? Откуда? Не припомню я, чтобы колбаса по тайге бегала. Признавайтесь!

— Это мы Лисе проигрались в «Угадайку», — вышли, виновато склонив головы, Бурундук с Хомяком. — На удачу понадеялись.

Посмотрел на них Медведь и говорит сурово:

— Впредь наука вам будет! Ладно, забирайте свое, коли сами добыли. И чтоб в последний раз! А удача? Удача к тому стремится, кто ее приручает. Трудом своим да заботой. Да и остальным тоже — поучение. А колбасу?

Медведь оглядел собравшихся, вздохнул и говорит:

— Так, Ежик, колбасу туристам верни. Ее все равно, кроме людей, никто есть не будет.

И разошлись звери по своим делам, по своим домам. И Бурундук с Хомяком — тоже. А песню? Да не до песен им теперь.

Ежи Ким Братец Пёс и Братец Кролик

Стоптал Братец Кролик свои башмаки, до дыр стоптал. Вот незадача, вот невезение! Дырки — с кулак; в дырках пятки видать. Стыдоба!

— Ох, бедные мои ножки! — сказал Кролик и вроде как пригорюнился.

А Матушка Крольчиха, она как глянула, велела скакать к башмачнику в город за новой обувкой.

Вот встал Кролик ранёхонько, до света; накинул пальтишко, взял трость, показал зубы в зеркало, что висело в передней, приободрился и вышел из дому.

Прыг-скок, скок-поскок — идёт вприскочку Кролик. А путь до города ох неблизкий. А с утра и мороз приударил — лёд на лужицах трещит. Зябко стало Кролику.

Замёрз Кролик вконец. Глядь-поглядь — у дороги дымок, будто кто недавно тут грелся, угли ещё тёплые. Сел Кролик у кострища, башмаки драные пристроил. Сидит, лапы греет. И так жалко ему свои озябшие пальчики, так горько.

Вдруг слышит — бежит кто-то рысцой по дороге: бурубути-бути-бути-фрух-фрух. Кролик глянул — Братец Пёс бежит, носом сопит, вроде как по следу идёт; бежит — только лаковые туфли сверкают.

— Доброго утречка, Братец Пёс! — окликнул Кролик.

— Не такое оно и доброе, Братец Кролик! — отвечал Пёс.

— Отчего же недоброе? — спросил Кролик. — Братец Пёс, на тебя взглянешь, так залюбуешься: костюмчик у тебя с иголочки, туфли блестят — ослепнуть можно! Где ты взял такие красивые туфли?

— В городе, Братец Кролик. В обувной лавке купил, — сказал Пёс. — Красивые — спорить не буду. Только ноги ужасно жмут. Бегу к башмачнику их менять.

— Да разве ж это печаль, Братец Пёс? — сказал Кролик. — Мне разносить твои туфли — пара пустяков! Пробегусь раз-другой, и будут туфли тебе впору. Стягивай скорей, Братец Пёс!

Старый Пёс снял туфлю, снял другую. А Кролик их нацепил, немного пробежался и говорит:

— Эти туфли, чудо, как хороши, Братец Пёс! Ещё тесноваты, правда. Надо бы чуток в них побегать!

Так сказал, сорвался с места и — прочь без оглядки. А Пёс — ему вдогонку:

— Стой, Братец Кролик! Верни туфли сейчас же!

А Кролик, будто не слыхал, летит себе дальше, назад не глядит. Пёс бросился за ним — летит следом, язык болтается.

— Так по сей день и гоняется Братец Пёс за Кроликом, — сказал дядюшка Римус. — Вот пойдёшь с собакой в лес, учует она кролика, увидишь — тут же закричит ему вслед, чтобы вернул обувку.

— Это правда, дядюшка Римус! — воскликнул мальчик. — Я видел недавно, как наша собака лаяла на кроличий след в лесу.

— То-то же, мой мальчик, — сказал дядюшка, и на его усталом лице заиграли весёлые морщинки.

Счастливый отец двух маленьких ребятишек: мальчишки-хулигана (постарше) и девочки-припевочки (помладше). Именно благодаря сыну, его постоянным «читай! читай!» и выявилась тяга к озвучке детских сказок, затем к их сочинению и иллюстрированию. Папа сочиняет, дети оценивают, мама одобряет. А как число сказок перевалило за полсотни, на семейном совете было решено публиковаться. Сказки пишутся, превращаются в сборники с оригинальными иллюстрациями и шагают на книжные полки. Страница в Инстаграм: https://www.instagram.com/jerzybajka/.