Книжная лавка госпожи Валенсии

Глава 1

— Валентина Алексеевна, там еще коробки с книгами от благотворительного фонда прислали, — в голосе Оли явно были слышны панические нотки.

Оторвавшись от библиотечных карточек, я поправила очки и посмотрела на невеселую коллегу. Причина паники была проста и понятна — пятница, рабочий день подошел к концу, а заведующая не любит, когда книги остаются в беспорядке.

— Иди, я сама все разберу.

— Спасибо огромное, Валентина Алексеевна, не знаю, как вас и благодарить! — выпалила вмиг повеселевшая Оля. Отказываться от помощи она и не думала, но мне было сложно ее винить.

— Иди уже, пока я не передумала, — проворчала для порядка.

— Спасибо! Спасибо! — Счастливая Оля подхватила сумку и упорхнула из библиотеки. А что поделать — двадцать лет есть двадцать лет. Хочется жить, хоть и приходится работать в небольшой районной библиотеке. Это мне торопиться некуда: замужем не была, детей нет, дома никто не ждет.

«Старая дева», «Профессорша», «Променяла бабье счастье на пыльные книги», — шипели мне вслед соседки, думая, что не слышу, но я не обращала внимания. Каждому не расскажешь и не объяснишь, что я не по своей воле выбрала такую жизнь.

Из библиотеки я всегда уходила последней — что толку торопиться в пустую квартиру. Заведующая давно привыкла и со спокойным сердцем оставляла мне ключи.

Я прошла в дальний зал, где обычно складывали списанные или подаренные книги. Со всех сторон обступила оглушающая тишина. В библиотеке всегда тихо, а поздним вечером особенно. Только и слышно, как на стене отсчитывают время часы. Но за двадцать лет работы я к этой тишине привыкла и ее любила.

Что ж, приступим.

Пересчитала коробки — четырнадцать. Работы предстоит много. Что-то оставим, что-то попробуем пристроить через постоянных читателей, а что-то придется выбросить, хотя я старалась такого не допускать — я верила, что в каждой книге живет частичка души ее автора, а душе на свалке не место.

И вроде бы меня ожидала обычная рутина, но я уже предвкушала момент, когда загляну в первую коробку. Есть в самом моменте неожиданности какая-то магия.

Наклонившись, я поморщилась, почувствовав, как заныло в груди и скачками забилось сердце. Вот он, огромный минус моей жизни. Если в двадцать, когда я только начинала работать в библиотеке, все давалось легко, в сорок старые болячки давали о себе знать все чаще и настойчивее.

Отогнув бумажные створки, заглянула в коробку — так, здесь у нас книги по истории. Выложив несколько потрепанных томов, взяла в руки следующий и замерла.

— А это что такое? Фэнтези сюда как попало? — Привычка разговаривать с самой собой выработалась от одиночества.

Я достала из коробки пухлый том и, поправив указательным пальцем очки на переносице, всмотрелась в название.

«Справочник по пространственным перемещениям» было выведено на кожаном переплете серебряными буквами.

Точно ошибка. Не могли такую красоту в дар районной библиотеке прислать. Надо будет завтра позвонить и уточнить.

Не удержавшись — всегда питала слабость к красивым изданиям — провела пальцами по серебряным витым буквам, а в следующую секунду перед глазами все поплыло.

«Заработалась и забыла таблетки выпить!» — мелькнула мысль, а затем свет в глазах кто-то выключил.

Очнулась на полу. Медленно села, прищурившись и нащупывая очки, но они не находились. Поморгав, поняла, что и так хорошо все вижу. А вот что вижу — вопрос уже другой.

Я точно в библиотеке, потому что кругом книги. Это меня немного успокоило. Среди томов я чувствовала себя уверенно, будто среди старых друзей. В небольшом зале с уводящими под потолок деревянными полками сильно пахнет свечным воском и пылью. Вот только полки старинные, я такие в каталоге средневековой мебели видела. А корешки смотревших на меня книг похожи на тот самый справочник, который я взяла в руки до того, как потеряла сознание.

Перед глазами в прыгающем свете свечей запестрели названия:

«История Рагрэйна от первых драконов до наших дней»,

«Задабриваем Деву Мора»,

«Виноделие по-эльфийски. Секреты изготовления лесного сидра»,

«Песни сирен»,

«Все о кентаврах: обычаи, повадки, размножение»,

«Рацион дриады. Выращиваем болтай-траву»,

«Истоки праздника новолуния и его значение для оборотней»,

«Ведьмин котел, или Призываем фамильяра»,

«Амулеты удачи»,

«Делаем гномью кирку. Обучающее пособие с рисунками».

— Давление подскочило, — уверенно сказала я, чтобы услышать хоть какой-то звук, вот только собственный голос показался чужим.

Где-то раздался оглушающий и страшный удар грома, и я вздрогнула. Еще какое-то время посидев на полу и недоуменно поморгав, встала, облокотившись о стол, заваленный новыми и потрепанными томами.

Бросив взгляд на свои руки с тонкими пальцами, облизала пересохшие губы. Оказывается, даже одежда стала другой — по рукавам и подолу длинного платья травяного цвета бежал вышитый серебристыми нитями узор. Я провела рукой по ткани. Лен?..

Глава 2

— Кто здесь? — свистящим шепотом спросила я, лихорадочно осматривая помещение. Никто из-за полок не выскакивал, никто не подсматривал. Так, по крайней мере, казалось на первый взгляд.

— Свиток знания говорит с тобой, — снова раздался голос, а затем за спиной я услышала легкое шуршание.

Обернувшись на звук, сделала шаг назад, потому что прямо напротив лица в воздухе завис светящийся свиток. Вот только вместо букв на листе пергамента проступили очертания лица.

— Ой! Мама… — хрипло выдохнула я, отступая до тех пор, пока спиной не уперлась в полку. Корешок одной из книг сильно ткнул под лопатку, и боль отрезвила меня. Правда, свиток с лицом все равно никуда не делся.

— Задавай свой вопрос! — велел он, разомкнув бумажные губы.

Я тихо ойкнула еще раз. Ну, все, привет, шизофрения… И хотя в библиотеке я частенько разговаривала с книгами, до сегодняшнего дня они мне ни разу не отвечали.

— Говорящий свиток… — произнесла растерянно.

— Свиток знания, — важно поправил пергамент.

— Разве такое бывает?

— Задавай свой вопрос! — Казалось, свиток начинал терять терпение.

— Что… что со мной случилось? Где я? Кто я? Куда я попала? Зачем? — вопросы посыпались из меня как буквы из картонной азбуки.

Я думала, что болтливый свиток прикажет поумерить любопытство, но он принялся отвечать:

— Ты в Рагрэйне, в славном городе Грэймхире, столице нашего королевства. Госпожа Валенсия, владелица этой книжной лавки, призвала тебя. Она просила от ее имени принести тебе извинения.

— Извинения? — подобралась я. — За что? — Мысленно я восхитилась достоверности собственных глюков. Надо же такое придумать, Валентина Алексеевна!

Свиток засветился еще сильнее, разбрасывая вокруг себя золотистое сияние.

— Госпожа Валенсия искала своего двойника среди ткани миров, а когда нашла, с помощью древней магии поменялась с ним местами.

Я сглотнула.

— С ним — это со мной? — уточнила на всякий случай. — Она заняла мое тело?

— Верно.

— И зачем ей это? — спросила довольно спокойно. Мне даже стало интересно, как моя фантазия объяснит все происходящее.

— Госпожа Валенсия была неосмотрительна… — неуверенно пояснил свиток и замолчал.

— Что это значит?

— Поступать неосмотрительно — это значит не думать о последствиях, — выкрутился пергамент и вновь умолк, разбрызгивая во все стороны почти праздничное сияние. Вот только мне радостней не становилось.

— Мне известно, что это значит. Я имею в виду, чего опасалась эта твоя госпожа Валенсия? Каких последствий? — Я справедливо рассудила, что просто так насиженное место никто не оставляет.

Свиток еще немного помялся, причем и в прямом смысле этого слова — уголки пергамента то скручивались, то раскручивались, словно он раздумывал, отвечать ли,  — но потом бумажные губы разомкнулись:

— Госпожа Валенсия полюбила чужого жениха, и он ответил ей взаимностью. Вот только госпожа Валенсия не знала, что ее возлюбленный уже помолвлен. С верховной ведьмой Рагрэйна. Когда та узнала об измене жениха, она прокляла госпожу Валенсию.

— Ну конечно, кто бы сомневался… Уверена, что жених вышел сухим из воды, — протянула я, но осеклась. — Так, постой… ты сказал — прокляла?

— Она наложила на госпожу Валенсию проклятие невезения, — охотно пояснил свиток. — К великому огорчению, проклятие теперь твое, да поможет тебе Лучезарный. Чтобы немного загладить вину, госпожа Валенсия оставляет эту лавку тебе. Как и все свое имущество, и накопленные сбережения.

— И свои проблемы, судя по всему, — добавила я, но свиток, очевидно, под сарказм заточен не был. Я уже думала, что делать, если сейчас в лавку ворвется та самая ведьма с желанием поколотить соперницу. Вдруг одного проклятия ей покажется мало?

— Госпожа Валенсия просила не держать на нее зла. Она всего лишь хотела спокойной жизни. Прощай!

— Лучше бы она сама здесь осталась! — возмутилась я наглости неизвестной мне Валенсии. — Послушай, свиток, — обратилась я к пергаменту, мысленно ужаснувшись тому факту, что уже общаюсь со своими глюками, — но как же…

Я не успела договорить, потому что прямо на моих глазах лицо на свитке исчезло, а затем пергамент с четырех сторон охватило пламя. Не прошло и нескольких секунд, как хлопья пепла «украсили» дощатый пол. Очень своевременно, ведь я как раз собиралась спросить, как можно вернуться обратно!

Задумчиво глядя на исчезающий пепел, я подумала, что уж больно реалистичные у меня галлюцинации — не бывает таких, хотя я, конечно, и не специалист по психическим расстройствам. Я куснула внутреннюю сторону щеки и поморщилась от боли. Вот, даже вкус крови реальный. Значит, эта версия отпадает.

Я принялась расхаживать между полками, размышляя. Перед глазами замелькали цветные корешки книг. Вспомнив кое о чем, замерла и приподняла подол платья. Из груди вырвался вскрик. На лодыжке был виден побелевший шрам. Уж не знаю, как его заработала Валенсия, но я свой приобрела, в детстве упав с качелей.

Глава 3

Ориентируясь на звуки криков и усиливающийся стук, я добежала до смежной комнаты, которая оказалась торговым залом, и распахнула дверь.

— Госпожа Валенсия, слышали новость? — С криком в лавку не то влетел, не то вкатился бойкий толстячок с прилипшими к лицу волосами и белым пятном на щеке. — Слышали?! — снова завопил он, не дождавшись ответа, и даже подпрыгнул на месте. С его одежды на пол стекала вода — дождь снаружи лил так сильно, будто кто-то сверху опрокинул на землю океан.

— Н-нет.

— Переворот! Подумать только!

— Какой еще переворот? — не поняла я, рассматривая чудно́го гостя. Заметив на нем выпачканный белым фартук с изображением кренделя, предположила, что это пекарь. А через секунду толстячок подтвердил мои догадки.

— Поставил я, значится, опару для пирога, чтоб к утру управиться, а тут ко мне мельник бежит! Он же самолично в замок муку отвозит! И вот мельник-то мне и говорит, что доставка должна была быть ночью, ведь они там, в Черном Замке, любят, чтобы к утру все было готово, а он и поехал...

Толстячок взмахивал руками так энергично, что смахнул на пол свиток с конторки. Хорошо еще свечу не задел! Бегло отметив, что кругом дерево и бумага, я мысленно ужаснулась пожароопасности помещения. И это с моим-то невезением!

— Так, стоп! — хлопнула я в ладоши, прерывая болтовню гостя, а потом на всякий случай переставила свечу. Толстячок обиженно заморгал. — Вы кто такой?

— Госпожа Валенсия, это что ж такое, неужто меня, своего соседа, не узнаете? — Он так смешно округлил глаза, что я чудом сдержала рвущийся смешок, хотя для веселья поводов было пока что маловато.

Я подумала, что сейчас не самое удачное время объяснять все первому встречному. Надо бы осмотреться, понять, как все здесь устроено. Внутреннее чутье советовало не разбалтывать, что нахалка Валенсия выгнала меня из моего тела и нагло его заняла. Мало ли.

— У меня… у меня… как же это… временная потеря памяти, — осторожно сказала я. — Отсроченный сглаз, — пояснила, увидев на одной из полок фолиант с названием «Сглазы». — Не продала ведьме книгу, знаете ли, вот она и рассердилась. — Я развела руками, не зная, что еще добавить.

— Эх, Дева Мора побери этих ведьм! — презрительно сплюнул толстячок через плечо три раза. Я неодобрительно посмотрела на этот жест. — Мастер Биф я, сосед ваш. Пекарь.

— А-а-а, припоминаю, — протянула я, усиленно делая понятливый вид. — Так что, вы говорите, случилось в замке?

На самом деле, мне было не так уж и любопытно, что там произошло, но я решила, что если выслушать незваного гостя, он быстрее уйдет.

— Мельник, значится, в Черный Замок вез десять и семь мешков отличнейшей муки. Ну и только он въехал в ворота, через которые провизию в замок поставляют, глядь — а там волнение непонятное. Ну, мельник телегу пристроил среди других и затаился за своими же мешками. Смотрит, а в замке-то змеелюды хозяйничают, шум, крики, звон оружия, сполохи магии в окнах мечутся! Подумать только! Ну, мельник взял и обратно поехал, да прямиком ко мне, чтоб все рассказать. Хорошо еще, что его не приметили в суматохе этой! — Видя, что я смотрю на него безо всяких эмоций, пекарь значительно добавил, подняв вверх короткий палец: — Переворот! Государственный! Свергли драконий род змеелюды! Вот так! Теперь жди беды! Новые правители — новые налоги, это уж как пить дать! Эх, Лучезарный нас всех спаси!

Я в растерянности замерла. Вот вам и попала в другой мир... Прямиком на госпереворот успела. А мне и в своем мире «повезло» один такой пережить и ощутить его «прелести». Хоть я была и небольшая, но запомнила, как родителям месяцами не платили зарплату, как стояла с мамой в бесконечной очереди в магазин, как жали старые туфельки, потому что я из них быстро выросла, а новые купить было не на что…

В который раз за вечер помянув нехорошим крепким словом Валенсию, я спросила продолжавшего бушевать пекаря:

— А замок далеко?

— Э, да вы и правда ничего не помните, гномы меня побери! — покачал головой пекарь. — В столице мы, а значится, первыми на себе силу новой власти узнаем, вот так-то! И ведь жалость-то какая, владыка наш только-только родителей в царство первородных драконов отправил, да пошлют им боги мягчайшие поля и бескрайнее небо.

— Владыка? — не удержалась от вопроса. Пекарь посмотрел на меня с сожалением. — Сглаз, — напомнила я.

Мастер Биф, прищелкнув языком, сочувственно покачал головой.

— Я про владыку нашего, Эрхарда Эйса из рода Черных Драконов, наследника трона. На праздник первого дракона коронация была назначена, через семь восходов то есть. Вы же сами мне говорили, что на праздник с мастером Амриэлем собирались. — Пекарь хитро взглянул на меня.

— И? — поторопила я его.

— А после у владыки нашего, храни его Лучезарный, свадебный обряд с леди Рослин должен был состояться. Жрецы из Храма Сияющей Звезды целый год его готовили. Я заказ большой на пироги к свадебному столу получил, помощников нанял, теперь уж все пропало! — Пекарь махнул рукой и утер мокрым уголком фартука глаза. — Сейчас вот змеелюд какой трон займет, Дева Мора их всех побери, как жить-то будем?!

Я пожала плечами, не зная, что сказать. Мне бы со своей жизнью разобраться, проблемы неведомого владыки меня волновали мало. Однако мастера Бифа такая реакция, видимо, не удовлетворила.

Глава 4

— Эй, птичка, — позвала я, пальцем потрогав лежащую без движения крупную черную птицу. И как ее угораздило свалиться в дымоход? Вот только птичьих трупов мне не хватало! И хотя в приметы я не верила, сердце неприятно заныло.

Найдя чистую тряпицу, я осторожно прихватила птицу, вытащила из очага и перенесла на стол, но пока пернатая не подавала никаких признаков жизни. Глаза были закрыты, как и крепкий, чуть загнутый клюв.

— Ворон... кажется... — пробормотала я, глядя на крупное птичье тело с раскинутыми по бокам мокрыми от дождя крыльями. Присмотревшись, поняла, что у птицы пробито левое крыло. На черных крыльях пятна крови сразу и не заметишь.

Но если вид я вроде бы опознала, то как лечить пернатую? Должен ведь в городе быть ветеринар, или лекарь? А может, знахарь? Или как тут врач называется… А вдруг они здесь все магией лечатся? Тогда нужно отыскать волшебника. Заодно бы и про свою ситуацию уточнить.

Чувствуя, что паника протягивает ко мне свои руки, я несколько раз глубоко вздохнула и бросила взгляд в окно — темнота была страшная. Ну, нет. За порог меня бы сейчас не выгнал и страх собственной близкой смерти. Да и в такой темноте и незнакомом мире я вряд ли кого-то найду, а сама заблужусь легко.

Что же делать?

Я посмотрела на вывернутые перья в птичьем крыле, и сердце сжалось. К моей библиотеке однажды подбросили коробку с котятами. Заведующая ругалась, когда нашла пищащих малышей в подсобке, куда я их перенесла, чтобы не замерзли. Помню, как она кричала, что кошкам в библиотеке не место, но я стояла насмерть. В итоге всех малышей удалось пристроить.

Я и сама всегда хотела завести себе кошку или собаку, вот только в последние годы домой я приходила, чтобы переночевать, а оставлять животное надолго одно не позволила бы совесть.

Ворон, конечно, не кошка и не собака, но все же живое существо. А мне понадобится компания, раз уж я тут застряла. Выхожу птицу, а потом выпущу на волю. К тому же моя собственная фамилия Воронова, что показалось мне хорошим знаком. Я вылечу эту птицу, и она станет моим добрым талисманом на удачу. А удача мне сейчас необходима.

Беспомощно осмотревшись по сторонам, я радостно воскликнула:

— Поискать в книге! Ну конечно!

И почему эта простая мысль не пришла мне в голову сразу? Плотно задернув шторы на окнах, я зажгла от свечи другие источники света. В торговом зале сразу стало уютней.

Отчасти я была даже рада тому, что сейчас хоть что-то отвлекает меня от собственной судьбы. Я шла от полки к полке, пытаясь отыскать что-нибудь о птицах.

Признаться, свою лавку загадочная — хотя я ее предпочитала называть «негодяйка» — госпожа Валенсия содержала в беспорядке. В своей библиотеке — после стольких лет работы я считала ее действительно своей — я себе такого не позволяла. Ну что за безобразие поставить рядом «Наложение чар» и «Воспитание домового»! Ведь сразу же понятно, что первая книга должна стоять в секции практических наук, а вторая — в воспитательной литературе.

Одновременно с этим пришло осознание, что книги-то написаны на незнакомом мне языке, который я, однако, без труда понимаю. Это было так странно, что я на миг замерла, переваривая новую информацию. Видимо, способность читать и разговаривать на языке этого мира я обрела вместе с попаданием сюда. Что ж, хоть какая-то радость.

Казалось, прошла вечность, прежде чем я наткнулась на сваленные в углу тома, которые отдаленно напоминали литературу о ветеринарии. Опустившись на колени, я начала рассматривать пыльные книги: «Настой от бородавок у гарпий», «Охота на летающего кота», «Период брачных игр у грифонов», «Драконы и девственницы», «Лечение крыльев фей травами».

— Не совсем то, что надо, но, думаю, принцип тот же, — проговорила я, поднимая книгу про фей.

Положив книгу рядом с продолжавшей лежать без движения птицей, я открыла ее — книгу, конечно же, — и заскользила глазами по оглавлению.

— «Истончение крыльев», «Потеря пыльцы и как этого избежать», «Крылышки как у стрекозы. Готовим бальзам для сияния», «Цветные пятна — новый писк моды или серьезное заболевание?», «Эликсир выносливости для ваших крыльев», — бормотала я. — Хм-м, а вот это можно попробовать. Хуже пернатой точно не будет. Вот только где мне взять ингредиенты?..

Рецепт эликсира выносливости оказался непрост — требовалось смешать порошок, полученный из сброшенных в полночь драконьих чешуек, со слезами сирены и приправить все это двумя волосками из гномьей бороды. Я передернулась, представив эту ядерную смесь.

— И почему нельзя было простой рецепт написать в духе «стакан молока на стакан муки»? — пробормотала я. — И где мне дракона искать?

Повздыхав над своей нелегкой долей, я пошла в тот самый зал, где разговаривала со свитком. Неудача с рецептом меня огорчила, но не остановила. Теперь помочь умирающей птице стало делом чести.

Склад не порадовал меня ничем, кроме трех десятков деревянных ящиков, наполненных книгами. Посмотрев на покрытые слоем пыли полки, я покачала головой, игнорируя зуд в руках. Хотелось прибраться здесь: создать каталог всех книг, завести карточку на каждый свиток, расставить все по алфавиту или иным указателям, до блеска натереть деревянные полки и вымыть пол. Когда я увидела мышь, лакомившуюся уголком лежавшей на полу книги, топнула ногой. Грызун, посмотрев на меня бусинками глаз и будто подумав, все же неторопливо уполз в щель.

Глава 5

На меня смотрели аккуратно выстроенные пузырьки с самым разнообразным содержимым. Насколько плохо госпожа Валенсия — негодяйка Валенсия — содержала лавку, настолько идеальный порядок царил в ее склянках. Видимо, они имели для нее бо́льшую ценность, нежели книги.

В одних флаконах были порошки, в других — жидкости, в третьих — ягоды, которые при ближайшем рассмотрении оказались маленькими глазами каких-то существ. Я вскрикнула и поспешила убрать бутылек обратно.

Зато как только я увидела склянку с прикрепленной к горлышку биркой, на которой значилось «Слезы сирены», принялась с воодушевлением искать дальше. Проклятие невезения решило, видимо, удовольствоваться пока что пораненным пальцем, потому что порошок из драконьей чешуи и волосы из бороды гнома вскоре тоже нашлись. Правда, первого было маловато, но я надеялась, что для моих целей хватит.

Взяв все необходимое, я прошла на кухню и, найдя в шкафу чистую глиняную миску, смешала эликсир выносливости. Понюхав содержимое миски, скривилась. Пахло, надо признаться, отвратительно. Надеюсь, умирающая ворониха — мне казалось, что это ворониха, такая же несчастная жертва обстоятельств, как и я, — не  такая привереда.

Я вернулась в торговый зал. Птица так и лежала без движения.

— Давай, Каркуша, пей, понемногу, по чуть-чуть, — пробормотала я, пытаясь залить в клюв воронихи немного эликсира. Имя для пернатой вырвалось случайно, но мне показалось, что ей подходит.

Первые капли пропали зря, и все пролилось мимо. Тогда я смочила чистую тряпицу эликсиром, потом пальцами одной руки разжала клюв воронихи, а второй выдавила несколько капель. Эликсир попал на пораненный палец, и его немилосердно зажгло. Зато ворониха пошевелила языком и открыла глаза, напомнившие мне черные бусины.

— Кр-р-р… — вырвалось из ее горла.

— Вот так, Каркуша, молодец! — удовлетворенно произнесла я, оборачивая вокруг воронихи взятую из шкафа теплую шаль и стараясь не  причинять птице боль. — Сейчас мы тебя согреем. А утром я найду лекаря.

До утра я каждый час, как и было написано в книге, поила ворониху эликсиром и согревала. Чтобы и самой не терять время даром, я тщательно обследовала лавку.

Внутри дом был разделен на две половины — непосредственно торговый зал с примыкающим к нему хранилищем, заставленным полками, и жилую часть. Либо госпожа Валенсия предпочитал не тратить время на дорогу, либо ее бизнес был круглосуточным. В этом еще предстояло разобраться.

К утру я поняла, что зверски голодна, но выяснилось, что еды нет. Совершенно. Как и воды. Я прошла на кухню — небольшое помещение с печью. Посмотрев на нее несколько минут, вздохнула и отправилась искать деньги.

Уж не знаю, откуда еду брала хозяйка лавки, но мне она ничего не оставила, кроме не особенно чистых тарелок и чашек. Может быть, у Валенсии были помощники, которые и готовили для нее, но проклятый свиток-всезнайка самоустранился, а узнать было не у кого.

Деньги нашлись в шкатулке в комнате. Шкатулка была спрятана в шкафу, и мне понадобилось немало времени, чтобы обнаружить ее. На десяти золотых и россыпи серебряных кружочков была изображена драконья голова.

Сжав деньги в кулаке, я подумала, что неплохо бы от них избавиться. Раз к власти пришли некие змеелюды, чует мое сердце, скоро в оборот запустят новую валюту. Чтобы не дать себе впасть в панику, отогнала страшные мысли.

— Каркуша, я скоро вернусь. Оставайся здесь, а я поищу для тебя ветеринара и раздобуду нам еды, — сказала я воронихе, накидывая позаимствованный в шкафу плащ.

Птица даже не повернула головы в мою сторону. Она, нахохлившись, сидела на спинке кресла. Но меня радовало то, что ворониха может сидеть, хотя ее пробитое крыло выглядело жутко и, судя по всему, причиняло птице боль, потому что она время от времени дергала им. Я сморгнула набежавшие на глаза слезы и вышла за порог.

Снаружи дом выглядел неплохо — сложенный из гладко отесанных серых камней, он вызывал чувство надежности. Деревянная вывеска над толстой дубовой дверью гласила «Книжная лавка госпожи Валенсии».

Я плотнее закуталась в плащ и надвинула на лицо капюшон. Дождь наконец закончился, но небо было затянуто плотными тучами, из-за чего все вокруг казалось серым и безрадостным. Город был странно притихшим, словно все затаились в ожидании беды. Правду говорят, что у дурных вестей быстрые ноги.

Я шла по незнакомому замершему городу, со страхом осматриваясь по сторонам и боясь удаляться от лавки, чтобы не заблудиться. Где-то истошно завыла собака, и по телу прошел озноб.

Видимо, это был торговый квартал, потому что повсюду стояли одноэтажные дома, а вывески попадались самые разнообразные: «Кузница для кентавров», «Салон готового эльфийского платья», «Таверна "Ведьмин коготь"», «Гномья пивоварня», «Салон красоты "У феи-крестной"», «Продуктовая лавка».

— Наконец-то! — вырвалось у меня. Желудок согласно заурчал.

Поднявшись по двум каменным ступенькам, я толкнула дверь, но она оказалась заперта. Желудок возмутился таким положением дел и недвусмысленным звуком пояснил, что надо действовать активнее. Я замолотила по толстому деревянному полотну.

— Закрыто, Дева Мора вас побери! — рявкнули из-за двери.

— Пожалуйста, откройте! Я хочу купить продукты! — Для убедительности я позвенела переложенными в мешочек монетами. — Это госпожа Валенсия! — пояснила, так и не дождавшись ответа.

Глава 6

Я уперлась в грудь эльфа ладонями и резко отвернула голову, освободив свои губы из плена его губ. Стоит признаться, что в поцелуях эльф толк знал. И хотя меня давненько никто так не целовал, напористость незнакомца — пускай и красавца — настораживала. А уж зная репутацию этой Валенсии, ожидать можно было чего угодно!

— Во-первых, я не разрешала себя целовать! — строго произнесла я, высвобождаясь из объятий эльфа и легко переходя на «ты». — А во-вторых, ты женат?

— Я? — искренне оскорбился он. — Я же сказал, что женюсь только на тебе, звезда моих… то есть Валенсия! Не оскорбляй меня подозрениями! Ведь ради тебя я оставил любимый Илирейский Лес и поселился в этом городе. И хотя ты ясно высказалась по поводу моих намерений, я не отступлюсь, клянусь Звездоокой, не будь я Амриэль Оллорлин из Дома Лунных Эльфов!

— Хорошо-хорошо, — попыталась я остудить пыл влюбленного эльфа. Теперь хотя бы удалось узнать его имя и не придется объяснять про сглаз. — Послушай, Амриэль, ко мне залетела птица, ей нужна помощь. Кажется, у нее сломано крыло.

— Птица? — удивленно вскинул он светлую бровь. — Тебя раньше мало интересовали птицы. Ты говорила, что это крикливые и бесполезные создания.

— Это долгая история. Птице нужна помощь. Я искала кого-нибудь, кто мог бы…

— Почему же ты сразу не пришла ко мне? — перебил эльф, неодобрительно покачав головой.

Я пожала плечами, не зная, как разговаривать с таким прекрасным созданием. Скажу больше — меня удивляло, что он вообще разговаривает со мной!

— А ты можешь помочь?

— Для моей магии целителя нет границ. — Эльф игриво поддел пальцем черную прядь моих волос. — Я могу помочь любому живому существу.

— Тогда идем, — велела я, сглотнув.

— Идем, звезда моих… — Он осекся под моим нахмуренным взглядом, но тут же продолжил: — Валенсия. — Мое имя эльф произнес с легким придыханием.

«Не мое имя, а этой вертихвостки!» — мысленно спохватилась я.

— А разве тебе не нужно взять что-нибудь для лечения?

— Нет, у меня все с собой.

— Зачем же тогда ты позвал меня сюда?

— Чтобы сорвать поцелуй с твоих прекрасных губ, — коварно улыбнулся эльф.

— Все боги этого мира мне помогите, — закатила я глаза, а потом потянула Амриэля за руку: — Идем.

Мы вернулись в книжную лавку. Ворониха сидела все такая же нахохленная.

— Где ты взяла ворона, звезда моих... Валенсия? — удивился эльф, подходя к птице. Та насторожилась и переступила с лапки на лапку.

— Это ворониха и она свалилась в дымоход. У нее проблемы с крылом. Я поила ее эликсиром выносливости. — Я не стала уточнять, из какой книги взяла рецепт.

— Очень хорошо, — похвалил Амриэль, хотя в его голосе снова  проскользнуло удивление. — Думаю, это и спасло ей жизнь, ведь от такой раны птица могла умереть.

— Ты сможешь помочь?

— Да, звезда моих… — уверенно начал Амриэль и едва успел отдернуть пальцы от щелкнувшей клювом птицы.

— Каркуша, веди себя прилично, — велела я, но птица издала грозное «Кр-р-р». Перья на ее шее встопорщились иссиня-черными стрелами.

— Не беспокойся, Валенсия, — сказал эльф, делая быстрое движение рукой вокруг головы птицы. Я увидела, как от его пальцев отрываются едва заметные искорки и тают, коснувшись птичьего клюва. — Вот так, — удовлетворенно произнес Амриэль, когда ворониха, будто изваяние, застыла на спинке кресла.

Пальцы эльфа легко заскользили по крылу пернатой, ощупывая рану.

— Все очень плохо? Ей больно? Она сможет летать? — засыпала я эльфа вопросами, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Стрела прошла навылет, — нараспев произнес эльф, осматривая крыло.

— Стрела? Что за звери стреляют в птиц стрелами? — возмутилась я. — Но ты ведь сможешь вылечить ее?

— Я знал, что у тебя добрый нрав и мягкое сердце, Валенсия, — улыбнулся эльф. — Доверься мне. — Его пальцы скользили так быстро, что я даже не могла уследить за их движениями. Он словно рисовал невидимую картину на больном крыле птицы. Я решила не мешать и молча стояла рядом, наблюдая за лечением. Когда рана прямо на моих глазах затянулась, а вывернутые перья расправились и встали на место, я тихо ахнула. — Готово, — удовлетворенно произнес эльф спустя несколько минут. Он щелкнул пальцами, и птица моргнула.

— Ты... ты вылечил ее? — осторожно спросила я.

— Да, Валенсия, я же обещал.

— И она сможет летать?

— Не сразу. Магии нужно время, чтобы подействовать. Я срастил плоть и кости, но нужно подождать, когда они окрепнут. Думаю, через один лунный цикл эта птица сможет подняться в небо, да поможет ей Звездоокая.

— Спасибо большое тебе, Амриэль, — обрадовалась я, доставая мешочек с монетами.

— Звезда моих очей, не хочу и слышать об этом! — горячо возразил эльф, гордо вскинув голову. — Однажды ты станешь моей супругой, так не оскорбляй сейчас платой за помощь. К тому же я еще не закончил, — с этими словами Амриэль взял мою руку и быстро убрал платок.

Глава 7

— Так, сейчас-сейчас, еще немного, — бормотала я, отодвигая заслонку печи. — Ай! — Подув на обожженные пальцы, вынула готовый, зарумянившийся пирог и испытала внутреннюю гордость.

С печью пришлось повозиться, но, оказалось, руки помнили, что нужно делать. В юности я часто ездила в деревню к своей бабушке, она и научила меня готовить. Газовая плита в то время была непозволительной роскошью в деревенском доме, и готовила бабушка в старой русской печи.

Оказалось, что печи в любом из миров не сильно отличаются по принципу работы. Сильно тормозило, что я не знала, где и что лежит в этом доме. Прошло около часа, прежде чем мне удалось найти дрова, хворост и огниво и растопить печь.

Издав радостное восклицание, когда огонь наконец заплясал в печи, я посмотрела на множество окружающих меня свечей, от которых могла бы зажечь растопку, и мысленно выругалась.

Но сейчас, гордая собой, я выставила на стол запеченное мясо кролика в горшочке, шарлотку и картошку. По кухне поплыли соблазнительные ароматы.

Когда мастер Овар, как и говорил эльф, принес целый ящик продуктов, я чуть не расцеловала доставщика, увидев знакомые клубни. Казалось, что из моего мира мне была протянута рука помощи. Картошка, как и печь, оставалась картошкой в любом из миров и внушала чувство надежности и некой стабильности.

В продуктовом ящике, как я его про себя назвала, кроме картошки была морковь, яблоки, десяток яиц, мешочек муки, разделанная тушка кролика, горсть орехов, кусок грудинки, две крупных рыбины, несколько луковиц, каравай хлеба, четверть сырной головы, брусочек масла, баночка меда, крынка молока, немного соли, бутылка лесного сидра — видимо, про него говорил Амриэль, — пучок зелени и какая-то крупа, которую я пока не опознала. Продукты выгрызли из моего скудного денежного запаса целых пять золотых монет.

Мастер Овар, извиняясь, сказал, что цены за ночь подскочили на все и только давнее знакомство не позволяет ему обобрать меня до нитки.

— Скоро мясо станет роскошью, — мрачно пообещал он, перед тем как уйти. Я вздохнула. Вот вам наглядно вся «прелесть» госпереворотов.

Забирая продукты, которые доставляли к двери, ведущей из кухни, я выяснила, что к дому примыкает небольшой, но уютный двор, обнесенный высоким каменным забором. Калитка почему-то была открыта, и после ухода мастера Овара я закрыла ее на засов. В углу двора нашелся колодец. Достав ледяной воды, я с наслаждением выпила целый черпак.

Пока я готовила, на кухню пришла ворониха. Я подставила ей выпачканную сырым мясом руку, и умная птица позволила пересадить себя на спинку стула, наблюдая за мной черными глазами. Я предложила воронихе орехи, но выяснилось, что птица не прочь полакомиться сырой крольчатиной.

Готовя, я разговаривала с Каркушей, рассказывала ей о себе, а она, казалось, внимательно слушала, чуть наклонив черную голову.

Пока ужин готовился в печи, я тщательно обыскала спальню Валенсии. В шкафу нашлись два плаща — с капюшоном и без, — семь верхних платьев и несколько нижних цветных сорочек под них.

Шесть платьев были простыми, из хорошей, плотной ткани, но последнее, седьмое, радовало глаз богатым темно-красным материалом. Я несколько минут любовалась им, проводя пальцами по мягкому бархату. И откуда только у простой лавочницы такая роскошь?..

Нижнее белье бывшей хозяйки оказалось изысканным, из тончайшего кружева. Я быстро задвинула ящик шкафа, решив, что как-нибудь обойдусь и без этих излишеств.

Достав одну из легких сорочек и приготовив себе место для сна, я вернулась на кухню как раз вовремя, чтобы успеть достать еду из печи. Когда голод был утолен, а продукты убраны в обнаруженный подпол, я поняла, что безумно устала. Тело ломило, словно я заболела, глаза закрывались. А еще предстояло перемыть посуду и кухню, которую я основательно запачкала, когда готовила, и нагреть воды, чтобы принять ванну.

— Только потеряв что-то, начинаешь это ценить, Каркуша, — наставительно произнесла я, — особенно водопровод.

Решив отложить уборку до завтра — даже свинское поведение Валенсии не заставило бы меня оставить ее кухню в беспорядке, — я набрала ведро воды и поставила его на огонь в ванной комнате. Очаг там был сложен таким образом, что поместилась бы еще пара ведер, вот только в моем распоряжении оказалось всего одно.

Я посмотрела на деревянную ванну, потом на ведро и выругалась. Сняв ведро с огня, вылила воду в ванну и снова пошла к колодцу. Потребовалось пять ходок, чтобы наполнить ванну до половины.

Руки болели, ноги едва двигались, хотелось только одного — спать, но я дала себе слово, что вымоюсь. Хорошо еще, что здесь я на двадцать лет моложе и избавилась от своих болячек, иначе уже бы свалилась с давлением или сердечным приступом. Я и работу в библиотеке выбрала, потому что сложно найти место спокойней.

Вспомнив про Валенсию, которая сейчас находится в сорокалетнем теле с постоянной одышкой, перебоями сердца и гипертонией, я мрачно усмехнулась.

За окном давно стемнело, когда вода наконец нагрелась. Только я сняла ведро с огня, чтобы вылить в ванну, как услышала громкий крик, идущий явно из дома:

— Валенсия!

Вздрогнув от неожиданности, я выронила ведро прямо на пол, чудом умудрившись не обварить себе ноги. М-да, с ведрами у меня как-то в этом мире не складывается.

Глава 8

— Как вы сюда попали и кто вы такой? — строго спросила я, машинально поднеся руку к лицу, чтобы поправить несуществующие очки. Палец мазнул по носу. Вот ведь как бывает. Очков больше нет, а привычка осталась.

— Валенсия, моя милая Валенсия! Обожаю твое чувство юмора, — игриво прорычал мужчина, делая ко мне еще один шаг. Я поискала глазами какое-нибудь оружие, чтобы отбиваться от навязчивого кавалера Валенсии, и отступила к камину, потому что заметила там кочергу.

— Я не шучу! Кто вы такой? Одна ведьма сглазила меня, я не узнаю старых знакомых, — снова использовала я отговорку, которая меня уже один раз выручила. Кочерга оказалась у меня в руках, и я почувствовала себя чуть спокойнее.

— Я Тофур, сын Нафура, внук Хефира, из рода Глогнара, что с Серой Горы, — важно изрек незнакомец.

— Теперь еще и гном! — горестно произнесла я, всплеснув руками. Гном покосился на кочергу в моей руке.

— Что значит — еще? — насторожился Тофур. — Неужели здесь был этот прилизанный хлыщ Амриэль, горные черви его возьми! Был или нет, Валенсия?

— Был, и что с того? — не стала я отпираться.

Мужчина на секунду опешил, потом резко упал на одно колено и, достав из кармана своей куртки коробочку, распахнул ее. Не удержавшись от любопытства, я бросила на нее взгляд и увидела дивной работы кольцо с таким внушительный камнем, что, казалось, он своим сиянием мог в одиночку осветить торговый зал. Мне показалось, что даже ворониха с интересом посматривает на нас. И когда птица только успела сюда прийти?

— Я сам сделал это кольцо для тебя, моя любовь! Выковал в своей кузне, в самом сердце Серой Горы! — пылко произнес гном. — Прими же его и стань моей! Мы вместе уйдем в Серые Горы! Что может дать тебе эльф? — На последнем слове гном скривился и сплюнул на пол.

Да что же это такое! Всех так и тянет плюнуть в лавке!

— Прекрати пачкать пол! — строго велела я, решив не церемониться с поздним гостем, но гнома оказалось не так-то просто сбить с мысли.

— Он увезет тебя в свой лес, где будет распевать по ночам с эльфийками, а я стану тебе верным мужем! Я сделаю для тебя покои, достойные подгорной королевы, только стань моей, Валенсия! Я же начальник королевской стражи, а это второе лицо после короля Серых Гор! Скажи мне «да»!

Я сжала в руке кочергу, поняв, что устала. «Верный муж» смотрел на меня с такой надеждой, что пришлось призвать в голос всю суровость, на которую я была способна.

— Мой ответ — нет, — произнесла твердо. — Возвращайся к своей жене, Тофур, внук Кефира, а про меня забудь.

— Хефира, — протянул гном обиженно, а я поняла, что избавиться от очередного поклонника будет не так-то просто.

— Да-да, — поспешила согласиться. — Иди же, час поздний, жена будет волноваться.

Но гном не торопился покидать лавку.

— Валенсия, но как же так? Ты ведь сама говорила, что мечтаешь быть со мной! Говорила об этом три луны назад, в этой самой лавке!

— Я передумала, — не моргнув глазом, ответила я.

— Пе-ре-ду-ма-ла? — по слогам произнес гном, глядя то на кольцо, то на меня. — А как же наша любовь? Я ведь оставил ради тебя свою жену и пятерых детей!

«Пятерых!» — мысленно ужаснулась я.

— Послушай, Тофур, я никогда бы не стала уводить чужого мужа, — раздельно произнесла я. — Уверена, ты просто не так меня понял. Возвращайся к своей жене и детям. Прямо сейчас, немедленно. В Черном Замке переворот, уводи родных в Серые Горы и сидите тихо.

— Я знаю, что там переворот, ведь мои родичи помогали змеелюдам ковать клинки.

— Правда? — заинтересовалась я. Неожиданно. Неужели Валенсия была связана с изменниками?

— Драконы заняли наши Черные Горы, нашу гордость, я же говорил. Неужели ты думаешь, что мой народ простил им это? Конечно же нет! Но Асш Хар Шиар, владыка змеелюдов, пообещал вернуть нам Черные Горы!

— А сам он где собирается жить? — поинтересовалась я.

Гном несколько раз моргнул. Казалось, эта мысль не приходила ему в голову.

— Представления не имею, да это и неважно! — Тофур снова протянул мне коробочку со сверкавшим кольцом. — Валенсия, идем же вместе со мной, молю тебя!

Я поняла, что сил не осталось. Совершенно. Хотя мне и досталось молодое здоровое тело, даже его запас сил не был безграничным. Глаза слипались из-за бессонной ночи и переживаний, я хотела помыться, переодеться в чистое платье и лечь спать. Указав кочергой на дверь, велела стоявшему на одном колене гному:

— Уходи, Тофур! К своей жене и детям! А про меня забудь!

— Но любовь...

— Я приберегу ее для кого-нибудь свободного!

— Но...

— Вон! — топнула я ногой. В висках застучали маленькие молоточки — предвестники мигрени.

— Валенсия... — Гном протянул коробочку с кольцом еще выше.

— Кра-а-а! — ворониха, пригнув голову и расправив крылья, издала такой жуткий звук, что я замерла. Она боком надвигалась на гнома, широко расправив крылья, и каркала.

Глава 9

— Ты умеешь говорить? — переспросила шепотом. И хотя я уже видела настоящего эльфа и даже живого гнома, говорящий ворон стал последней каплей. — Это все эльф? Его магия? Амриэль, если это твои штучки, чтобы увидеть меня без одежды, я тебе уши надеру! — выкрикнула я, взмахивая рукой, чтобы прогнать птицу с бортика ванны. Но ворон даже не шелохнулся. Я же, поняв, что снова оголилась, прижала к груди не только руки, но и колени. Как назло, кусок материи, который я собиралась использовать в качестве полотенца, лежал на каминной полке и, чтобы взять его, мне пришлось бы встать.

— Эльф здесь ни при чем, — отозвался ворон. — Я умел говорить и до этого.

Я сглотнула.

— А что же молчал?

Ворон переступил с лапки на лапку.

— Не было желания общаться. Я собирался молчать и дальше, вот только сил больше нет слушать, как ты величаешь меня воронихой, да еще и Кар... Кар... Нет, я отказываюсь это повторять!

Я, не удержавшись, хмыкнула, за что заработала внимательный птичий взгляд.

— А как же тебя зовут?

Ворон задумался.

— Арх, — произнес наконец он. И хотя прозвучало правдиво, мне показалось, что в голосе ворона проскользнуло едва уловимое сомнение.

— Ты лжешь. Это не твое имя, — покачала я головой.

— Почему ты так решила?

— Ты задумался. Свое имя произносишь не задумываясь.

— А тебе многое об этом известно, верно, Валенсия? — поинтересовался ворон.

Я прищурилась. Надо мной, что, насмехается птица?! Вспомнив, как без умолку болтала с вороном, пока готовила, как пересказала почти всю свою жизнь, как посылала проклятия нахалке Валенсии, поняла, что у него есть на это полное право.

— Я и не говорю, что это мое имя! Меня зовут Валентина, но эта наглая воровка, в чьей лавке мы сейчас находимся, украла мою жизнь, тело, судьбу и даже мое имя! А вот как оказался в этой лавке ты — большой вопрос. Ты от кого-то убегал, то есть улетал? Может быть, ты что-то украл?

— Я? — так искренне изумился ворон, что я вмиг ощутила укол вины.

— Мне казалось, что птицы любят блестящие вещицы, вот я и подумала, что ты что-то у кого-то стащил, а хозяин оказался не сильно этому рад, — предположила я, но, заметив пристальный птичий взгляд, поспешила добавить: — Прости, если ошиблась.

— Ошиблась, Тина, — сухо заметил Арх. Он даже голову вскинул, обиженный моим предположением.

— Меня зовут Валентина, — напомнила я, чувствуя, как по телу бегут мурашки. Кажется, с купанием пора заканчивать. И хотя молодого тела стесняться не приходилось, все-таки я испытывала стыд. Хоть Арх и птица, а существо разумное. — Отвернись, — велела ворону.

— Я уже и так все видел, — ворчливо отозвался тот, но все-таки повернулся ко мне спиной.

Следя за вороном, я выбралась из ванны и быстро обмотала полотенце вокруг тела, чувствуя, как нервное напряжение снова захватывает каждую клеточку. Вот вам и расслабляющая ванна. Все насмарку.

— А теперь давай начистоту — кто тебя ранил?

— Зачем тебе знать это? — наклонил ворон голову, когда я встала перед ним.

— Ну, не знаю... поделиться своей историей.

— Оставлю это право за тобой, — отозвался ворон, припоминая мне часы кухонных откровений.

— Хорошо, спрошу прямо: мне есть чего опасаться? Судя по всему, ты замешан в каких-то нечистых делах, а я не хочу иметь дело со здешней полицией, или как это у вас называется. Проблем у меня, как ты понимаешь, сейчас и так предостаточно.

— Тебе ничего не угрожает, поверь.

Я посмотрела в кристально честные глаза ворона, если можно так сказать о птичьих глазах.

— Тебе есть куда лететь?

— Уже не терпится от меня избавиться? — насмешливо уточнил Арх.

— Вовсе нет. Живи здесь, сколько хочешь. Вот только не знаю, будет ли довольна хозяйка этой лавки такому соседу, когда вернется обратно.

— Она не вернется, — уверенно заявил ворон.

— Я сделаю все, чтобы вернулась!

— Не могу запретить тебе предаваться несбыточным мечтам, Тина, — отозвался ворон.

— Это не мое имя! — резче, чем планировала, ответила я. — Меня зовут Вален… Вален… — Под внимательным птичьим взглядом я смешалась. — Уж лучше зови меня Валенсия. Все равно нельзя, чтобы кто-то догадался, что я это не она.

— Почему? — заинтересовался ворон.

— Так со мной будут более откровенны ее старые знакомые. Можно узнать что-то полезное для себя.

— Разумно, — одобрил Арх. — Но хозяйка лавки не вернется. Просто не сможет. Если, как ты и говорила, в твоем мире нет магии, у нее не получится вернуться.

— Вот поэтому мне и нужна помощь. Возможно, удастся отыскать какой-нибудь справочник или смешать зелье… — рассуждала я, расхаживая по влажному полу. — Нашла же я эликсир выносливости для твоих крыльев. И он оказался неплох, ты выглядишь куда лучше, чем вчера. И напрасно я беспокоилась по поводу того, что фейский рецепт не подойдет птице.

Глава 10

— Не понимаю… Почему грифонью? — заинтересовалась я. Про медвежью услугу я знала, а вот про грифонью слышала впервые.

— Потому что есть такая старая история: первый дракон попросил грифона присмотреть за огнем в Чаше Мира, который должен был послужить ориентиром для других драконов, прибывающих на земли Рагрэйна. Огонь ни в коем случае не должен был погаснуть. Грифон слишком уж ответственно подошел к делу. Когда огонь в чаше начинал затухать, грифон подкладывал туда поленья и бревна, разбирая дома в селении, подготовленные для драконьего племени. Когда первый дракон вернулся со своими соплеменниками, оказалось, что от селения не осталось ни бревнышка. Грифонья услуга, понимаешь?

— Знаешь, это не очень-то вежливо, — протянула я. — Я ведь хотела как лучше.

— Прямо как тот грифон, — пробурчал ворон, спрыгнув на пол и теперь расхаживая у моих ног.

— Этот твой дракон, видимо, был не очень сообразителен, раз оставил следить за огнем грифона, а не, скажем, феникса, — фыркнула я. — Да и в чем, собственно, дело? Ты ведь вполне здоров, Амриэль сказал, что эликсир помог тебе продержаться ночь, а уж эльф толк в лечении знает!

— В отличие от тебя, — недовольно откликнулся Арх.

Казалось, ворон о чем-то напряженно размышляет, вышагивая вдоль ванны. Я лишь слышала, как цокают по каменному полу птичьи когти.

— Ну, знаешь! — вспылила я, разворачиваясь и намереваясь уйти спать.

День выдался тяжелый, да еще и этот ворон, почти в прямом смысле слова свалившийся мне на голову, вызывал раздражение. Вместо того чтобы поблагодарить меня за спасение, пытается обвинить непонятно в чем!

Правильно говорила моя лучшая подруга: «Будь осторожна с добрыми делами, иначе рикошетом так припечатает — не отмоешься!»

Я уже дошла до двери, когда услышала за спиной:

— А разве тебе не интересно узнать способ, как можно отыскать Валенсию?

Я замерла и медленно обернулась.

— А тебе он известен?

— Мудрый ворон, слышала про такое? Мне многое известно.

— Раз уж ты такой всезнайка, я внимательно тебя слушаю. — Я хотела сложить руки на груди, но вовремя вспомнила про полотенце.

— Хотелось бы для начала выслушать, что ты сама собираешься делать, — произнес Арх вместо ответа.

— Найти заклинание, — пожала я плечами.

— Им уже воспользовалась хозяйка лавки, — отрезал ворон, а я мне показалось, что сердце, замершее в ожидании ответа, ухнуло к пяткам. — Если заклинание перемещения сработало однажды, чуда не жди. Древняя магия довольно своенравна. Особенно это касается межмировых двойников. — Слова про чудо из клюва говорящего ворона показались мне смешными, однако я даже не улыбнулась. — Чтобы заклинание подействовало, двойник должен принести жертву.

— Жертву? — Я осмотрелась по сторонам, представляя себе разные ужасы.

— С собой нельзя ничего брать — ни деньги, ни драгоценности, — иначе последствия будут самыми непредсказуемыми.

Я судорожно вздохнула. Так вот почему Валенсия оставила все свое имущество на месте и даже не взяла деньги! Ей двигало вовсе не желание помочь мне, а лишь страх за собственную шкуру. Обманщица!

— Тогда, вероятно, мне нужно достать болтливый свиток, — предположила я, когда ворон замолчал.

— Болтливый свиток? — переспросил он удивленно. Я описала ему пергамент, который встретил меня в этом мире.

— Это свиток-пересказчик, — снисходительно пояснил Арх. — Он говорит лишь то, что ему велели. И он не отвечает на вопросы. Точнее, отвечает, но лишь на те, которые следуют из его сообщения.

Я лихорадочно прокручивала в голове свой разговор со свитком.

— Значит… значит… свитку можно наговорить передать что угодно? Даже неправду?

— Если бы простой пергамент мог отличит ложь от правды, в этой лавчонке не было бы отбоя от покупателей, — откликнулся ворон.

Я переступила с ноги на ногу, чувствуя, как мурашки забираются под полотенце, а в животе образуется сосущая пустота. Свиток мог солгать… Значит, у Валенсии могли быть тайны, в которые она не пожелала посвящать меня…

— А как же волшебники и маги? В этом городе они есть?

— Ни один маг не обладает силой, способной возвратить двойника на место, — коротко мотнул головой Арх.

— А кто обладает? Кто?! Валенсия украла мою жизнь. Я лишь хочу вернуть свое!

— А было что терять? — поинтересовался вдруг ворон, внимательно глядя на меня.

Я вспомнила дружный коллектив на любимой работе, родительскую квартиру с привычными сердцу вещами, свою единственную подругу, всегда меня поддерживавшую…

Вспомнила запах выпечки из кондитерской за углом дома, вкус зеленого чая по утрам, аромат жасмина под окнами в июне, пение птиц, долетающее из рощи неподалеку, тиканье старых часов в своей квартире и еще тысячу приятных мелочей, из которых состояла моя прошлая жизнь.

— Было, — ответила уверенно. Ворон кивнул. — И я не оставлю попыток вернуться, — сказала упрямо, стискивая края импровизированного полотенца. — Даже если ты не скажешь, я найду способ сама. Уверена, что в какой-нибудь книге отыщется то, что мне нужно.

Глава 11

Я сглотнула, чувствуя, как сухо стало во рту.

— Что это за книга? Волшебная?

Ворон кивнул.

— Давным-давно, когда первые драконы только осваивались на землях Рагрэйна, маг Морфиделюс вложил в написанную им книгу свой голос, часть своих знаний и памяти. Можно загадать любое желание, и альманах его выполнит.

— Любое?

— Как и у любой магической вещи, у альманаха есть ограничения. Во-первых, желание должно быть загадано только для себя, нельзя пожелать кому-то смерти или, наоборот, воскресить кого-то из мертвых. Во-вторых, альманах не всесилен. Мировое господство он тебе не даст. Но вот со средними желаниями альманах вполне справится. В-третьих, альманах обретает голос лишь раз в сто лет, в день летнего солнцестояния.

— А когда день летнего солнцестояния? — быстро спросила я.

— Через тридцать восходов солнца.

— Месяц,  — пробормотала я, покусывая губу. У меня есть месяц, чтобы найти альманах. — Как его отыскать? — Спросила ворона, молясь, чтобы он знал.

Но когда я услышала ответ, мои надежды сразу же разбились.

— Альманах хранится в сокровищнице владыки Эрхарда.

Я выдохнула. Оказывается, ожидая ответа ворона, я задержала дыхание.

— Ты с таким же успехом мог бы сказать, что книга на луне! В замке переворот, меня даже на порог никто не пустит, что говорить про сокровищницу! — Мне хотелось расплакаться от собственного бессилия, но что толку от слез? Внутри стало пусто и холодно, будто кто-то разом выключил все чувства.

— Что тебе известно о перевороте? — заинтересовался Арх.

— Что он произошел. И власть теперь у неких змеелюдов. — Я нахмурилась, а потом спросила наудачу: — А нет еще одного альманаха? Межмирового книжного двойника, например?

— Такие книги существуют в единственном экземпляре, — отозвался ворон. — Этот альманах, несмотря на свою способность выполнять лишь незначительные желания — страшное оружие в неумелых руках. Владыка Эрхард укрыл его в своей сокровищнице, чтобы альманах не стал заложником чужой воли.

— Я должна что-то придумать… Может быть, в одной из книг в этой лавке найдется способ превратить меня в невидимку, чтобы проникнуть в замок… Нужно что-то придумать… — бормотала я, лихорадочно соображая. — Будь проклята Валенсия! Сейчас я бы спокойно разбирала книги в своей библиотеке и горя не знала!

— Никто не бросает дом и нажитое имущество просто так. Вероятно, у нее были серьезные проблемы, — озвучил Арх мои собственные мысли.

— Скажи еще, что я должна ее пожалеть! — взмахнула я рукой и едва успела подхватить спадающее полотенце.

Ворон издал звук, напоминающий смешок.

— Не должна. Как и не должна опускать руки, — прокаркал он. Я мрачно кивнула. Ворон прав. Кроме меня, никто с этим не справится. Ждать помощи неоткуда. — Но давай договоримся.

— О чем? — насторожилась я.

— Я никому не скажу о том, что Валенсии больше здесь нет, а ты никому не расскажешь о моем умении разговаривать.

— А почему ты не хочешь, чтобы об этом кто-то узнал?

— Ведьмы любят говорящих фамильяров.

— Фамильяр — это ведь дух-помощник? — вспомнила я фэнтези истории, которыми в свое время зачитывалась. Как-то в библиотеку привезли несколько коробок с книгами этого жанра, и они настолько меня захватили, что я не успокоилась, пока не перечитала все. Но мне и в голову не могло прийти, что однажды я сама окажусь в одной из таких историй.

— Именно. Не хочу стать предметом охоты и оказаться привязанным к какой-нибудь дотошной ведьме.

— Ты именно поэтому попал в дымоход?

— Я пытался скрыться от охотников за фамильярами, — подтвердил ворон.

— А они не найдут тебя?

— Не думаю.

— Договорились, — кивнула я. — Раз уж так получилось, постараемся извлечь выгоду из этой ситуации.

— Это какую же? — заинтересовался ворон.

— Поможешь мне отыскать способ проникнуть в замок. В книгах. Ты ведь умеешь читать?

Арх задумался, подняв голову вверх, но потом все же кивнул. Щелкнув клювом, он лишь после этого ответил:

— Договорились.

— Начнем завтра. — Когда у меня выработался, хоть и слабоватый, но все же план действий, происходящее перестало казаться таким мрачным. — А сейчас я мечтаю отдохнуть. Надеюсь, до утра не случится ничего ужасного. С моим невезением на город легко может обрушиться смерч или произойти новый переворот. Не удивлюсь, если завтра ко мне прибежит очередной знакомый Валенсии, чтобы рассказать, как на Черный Замок напали кракены или еще какие-нибудь мифические гады. — Взяв черпак, я набрала воды в ванне и вылила в камин, затушив огонь, потом пошла в спальню. Увидев, что Арх идет следом, нахмурилась. — Шел бы ты спать в торговый зал.

— Чтобы, в случае чего, предупредить тебя об очередном поклоннике? — ворчливо отозвался ворон, пытаясь забраться на кресло у окна. — Тогда, думаю, мне лучше остаться здесь.

Глава 12

— Арх, ты живой? — Я пальцем дотронулась до застывшего ворона. Он не пошевелился, а я почувствовала, как тревожно стало на сердце. Я не хочу снова оставаться одна, не хочу! — Арх! — позвала громче.

— Кра! — Ворон открыл глаза и замотал головой. Перья на его шее встопорщились. — То есть — что такое?

— Ох, и напугал же ты меня! — выдохнула я, пытаясь справиться с дрожью в руках. — С тобой все в порядке?

— Было, пока я спал. А заснул я только перед рассветом.

— Прости, просто ты выглядел таким... таким неживым.

— Тогда я лежал бы под креслом. — Арх развел крылья в стороны, разминая.

— Прости еще раз. Я напугалась, что ты мог... отправиться к своим птичьим предкам. — Я указала пальцем в потолок. — И что мне придется остаться здесь одной. — Я и правда думала об этом со страхом. Все-таки хоть одна живая душа — пусть и ворон — знала, что я не та, за кого меня все здесь принимают. — Как твое крыло?

— Завтрак готов? — спросил ворон вместо ответа.

Достав из шкафа светлую сорочку и верхнее платье горчичного цвета, я прямо здесь, за створкой, переоделась.

— А чего бы тебе хотелось? — спросила, выходя из-за импровизированной ширмы и завязывая шнуровку на боках. Хорошо еще, что не оказалась в теле какой-нибудь княжны или принцессы, пришлось бы разгуливать в корсете, который без посторонней помощи и не наденешь.

— Не откажусь от крольчатины.

— Мясо нужно беречь, ты же слышал Овара. Орешки будешь? — предложила я, протягивая Арху руку. Он пересел, и так я перенесла его на кухню.

— Ослабленному организму нужно мясо, — упрямо повторил ворон.

Пришлось доставать из погреба оставшуюся от тушки кролика часть и нарезать кусочками ворону. Я позавтракала просто — взяла кусок сыра с хлебом, запив холодным молоком.

Поставив печь на растопку, я решила позаботиться об обеде заранее и разделала одну из рыбин — похоже, это форель или какой-то ее межмировой двойник. Пока я отвернулась, чтобы проверить, как растапливается печь, ворон принялся склевывать икру, которую я достала из рыбы.

— Арх! — возмущенно прикрикнула я, заметив это безобразие.

— Что такое? — невозмутимо спросил ворон. К клюву у него прилипли икринки.

— Прекрати мародерничать и ступай мыться, — велела я.

— А ты уже приготовила мне ванну?

— Конечно, ваше величество. И сейчас пришлю служанку, которая потрет вам перья на спинке! — язвительно ответила я.

— Совершенно не смешно, — буркнул Арх. Перья на его шее встали дыбом.

— У меня и не было цели повеселить тебя, — ответила я, на всякий случай убирая рыбу на печь, куда Арх из-за больного крыла не смог бы добраться.

— А говорят, что на землях Рагрэйна самые жадные — женщины гномов. Но, кажется, теперь у них появилась соперница.

— А я слышала, что самые алчные существа — это драконы, особенно когда дело касается их сокровищ. Так вот, считай, что я драконица, а эта рыба — мое сокровище.

Оставив ворона дуться, я достала из колодца ведро воды и поставила в камин греться. Пройдя во двор, отыскала там деревянное корыто, а когда вода нагрелась, вылила ее. И хотя было раннее утро, солнце вовсю припекало, обещая жаркий день.

— Арх, твоя купальня готова, — позвала я ворона.

— Я, что, похож на свинью, раз ты предлагаешь мне не ванну, а ЭТО? — поинтересовался тот, появляясь в дверях кухни.

— Откровенно говоря, немного похож. Отмой крыло от крови. Попадет инфекция — и все труды Амриэля пойдут насмарку.

Вздохнув, Арх забрался в корыто и неумело — вот уж новость! — принялся приседать в корыте, разбрызгивая лапками воду.

— Что ты делаешь? — не вытерпела я, глядя на этот «танец». — Я же разбавила воду, она не горячая.

— Моюсь.

— Это не мытье, а чушь какая-то! Ты что, никогда в жизни не мылся?

Ворон не ответил, лишь принялся бить крыльями по воде. Брызги полетели в разные стороны. Я закатила глаза.

— Иди сюда. — Присев рядом с корытом, я набрала пригоршню воды и принялась аккуратно лить на макушку ворону. Он замер, а потом закрыл глаза. — Тебе не больно?

— Пр-р-р-родолжай, — раскатисто прозвучал его голос.

Аккуратно расправив птичье крыло, я отмыла его от засохшей крови. Вода в корыте окрасилась красным.

— Эти охотники за фамильярами просто звери! — Мой голос прозвучал зло, и ворон приоткрыл один глаз. — Бедняга Арх, — я погладила пальцем его шею, — все-таки судьба странная дама. Никогда бы не подумала, что буду разговаривать с вороном. Кстати, а где ты жил до того, как попал сюда?

— Кажется, я уже достаточно чист, — сказал Арх, уклоняясь от моего пальца и выбираясь из корыта. Он повел крыльями вверх-вниз, просушивая.

Я вздохнула, поняв, что ворон не хочет отвечать на мой вопрос. Что ж, у каждого есть право на тайну. А может быть, в прошлом ворона есть что-то такое, что не хочется вспоминать. Не все воспоминания одинаково приятны.

Глава 13

Точнее, сверху это был вполне себе мужчина — весьма привлекательный и широкоплечий, с русыми волосами до пояса. А вот после этого самого пояса начиналось самое интересное — змеиный хвост. Он, завиваясь кольцом, терялся где-то на крыльце. Я не могла оторвать от него взгляд.

Ага, а вот и змеелюды пожаловали. Быстро.

— Госпожа Валенсия Рэйвьер, владелица книжной лавки? — уточнил змеелюд, заглядывая в свиток, который держал в руке.

— Хм, да-да, она самая, — высоким голосом откликнулась я, отрываясь от созерцания «нижней части» мужчины.

Оказалось, что чуть дальше стоят еще два змеелюда. Их руки были заняты алебардами. Я почувствовала, как на спине выступает пот. Все это не помешало мне краешком сознания отметить, что фамилия «Рэйвьер» на местном наречии — та же Воронова.

— Его императорское величество Асш Хар Шиар приказывает всем жителям Грэймхира явиться на главную площадь за час до заката, — быстро проговорив это, змеелюд устремил на меня взгляд, будто чего-то ожидая.

— Нужно что-то подписать? — спросила я, а змеелюд нахмурился. — Обязательно буду, — решила выразить готовность сотрудничать. Проблемы с новой властью мне ни к чему.

Змеелюд, видимо, только этого и ждавший, коротко кивнул и, спустившись с крыльца, пополз дальше по улице в сопровождении стражников. Остановившись около двери следующего дома, он застучал кулаком в нее.

— Знать бы еще, во сколько будет закат, — пробормотала я, глядя вслед змеелюдам. Хотелось протереть глаза, чтобы удостовериться, не мерещится ли мне все это.

— Проклятые змеи, чтоб их хвосты обвились им вокруг шей! — прокаркал Арх. Оказывается, ворон все это время стоял позади меня. Он распушил хвост, перья на шее встали дыбом. Я уже поняла, что у ворона это означает высшую степень гнева.

— А тебе-то они чем насолили? — поинтересовалась я, закрывая дверь на засов.

— Неважно, — ответил ворон. — Приступим к поискам.

Арх направился к горе книг, лежавшей на полу около конторки. Я же окинула взглядом пыльные полки, стопки книг в углах, грязные подоконники, посмотрела на несвежие шторы, которые когда-то были золотыми, а сейчас, в свете яркого, бьющего в окна солнца имели грязно-желтый цвет и, приняв решение, отправилась за водой.

Набрав из колодца ведро воды и взяв чистую тряпку, я энергично взялась за уборку. Признаться, давно я не чувствовала такого подъема физических сил. Ни одышки, ни давления, ни боли в спине, ни тяжести на сердце, ни головокружения — это ли не счастье? Казалось, что я в одиночку смогу прибраться не то что в лавке, а во всем этом городе.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Арх, наблюдая, как я, встав на опасно поскрипывающий стул, пытаюсь снять шторы.

— Навожу чистоту. Сказать по правде, Валенсия та еще неряха. Видимо, она была занята охмурением чужих мужей, а не торговлей. И раз уж я здесь застряла, один день ничего не решит, а вот я легко могу подхватить аллергию.

— Дело твое, — буркнул ворон и подтолкнул клювом верхнюю книгу в стопке. Та, упав на пол, подняла тучу пыли. В ярком солнечном свете это было особенно заметно.

— Вот об этом я и говорю! — Сняв шторы, я громко чихнула.

Через несколько часов зал если не сиял, то приобрел вполне пристойный вид. Окна и полки почти сверкали, грязные шторы лежали в углу — нужно определенно отыскать прачечную, — а горы книг теперь лежали на чисто выметенном полу.

— Займусь книгами вечером, а сейчас пора идти на главную площадь, — сказала я, венчая стопку книг томом «Жизнь в доме ведьмы. Воспоминания домового» и бросая взгляд за окно. Если уж и приду рано, поброжу среди жителей, послушаю местные сплетни. Телевидения и интернета здесь нет, так что сплетни — единственный способ узнать свежие новости.

— Я пойду с собой, — сказал Арх. Ворон переворачивал клювом страницы в пятом томе «Определителя сущностей». То, что ворон умеет читать, меня даже не удивило. В конце концов привыкаешь ко всему.

— А как же охотники за фамильярами?

— На мне ведь не написано, что я умею говорить, — ответил ворон. — А обычные птицы их не интересуют.

— Все равно не понимаю, зачем тебе это. — Я потерла глаза, в которые по ощущениям словно насыпали песка. В носу чесалось.

— Хочу лично послушать, что скажут эти порождения темной эпохи.

— Как напыщенно, — не удержалась я, направляясь в комнату, чтобы взять легкий плащ.

— Я сказал это не затем, чтобы порадовать твой слух. Это наша история. И тебе пора бы начать узнавать ее, чтобы не прослыть невеждой. — Арх заспешил за мной. Его когти громко стучали по деревянному полу.

— Я здесь не задержусь, — отозвалась я, открывая шкаф. На самом деле я понимала, что ворон прав, но внутри все восставало при мысли, что когда Арх начнет рассказывать, я не смогу сдержать любопытства, и этот незнакомый пугающий мир затянет меня.

— А я все равно расскажу. В темную эпоху — именно так ее называли, потому что войнам не было числа, — змеелюды проснулись в недрах гор Рагрэйна. Как говорят древние летописи, их разбудили гномы, кирки которых вгрызались в каменную плоть гор. Змеелюды прятались у их основания, боясь выйти на солнечный свет, в то время как черные драконы, истинные повелители Рагрэйна, обживали новые земли, летали под яркими солнечными лучами и пытались объединить народы, населяющие этот мир, — почти нараспев произнес Арх.

Глава 14

Главную площадь мы нашли легко — толпа жителей двигалась в одном направлении. Я глубже надвинула капюшон плаща, хотя было жарко, но мне не хотелось быть узнанной. Неизвестно, скольких мужей увела из семьи прохиндейка Валенсия, а ссориться с кем бы то ни было и привлекать к себе ненужное внимание настроения не было.

Я во все глаза рассматривала незнакомый городок, словно сошедший со страниц книги о средних веках. Большинство домов были каменными, как и мостовая, по которой я шагала. Видимо, свергнутый владыка заботился о том, чтобы городу не угрожали пожары. Одновременно с этим Грэймхир утопал в зелени, радующей глаз — цветущие сады и парки попадались на каждой улице.

Я увидела несколько школ, столовую для неимущих, два приюта, лазарет и даже питомник для бездомных животных. Правда над входом был изображен грифон, а надпись гласила «Помощь животным и сущностям, попавшим в беду».

— Что бы там ни было, а владыка Эрхард, судя по всему, заботился о городе, — сказала я тихо, рассматривая чистые улочки и приличных горожан. Утихнувшая было тревога снова поселилась в сердце. А что, если ворон прав, и с приходом новой власти город ждут большие перемены? Мне сейчас меньше всего нужны лишние проблемы.

— Об этом я и говорю, — ворчливо отозвался сидевший на моем плече Арх. — Но, вот увидишь, никто и не вспомнит об этом, стоит змеелюду дать обещание не грабить дома и не повышать налоги.

— Думаешь? А мне кажется, у старой власти найдутся верные сторонники, — попыталась я успокоить ворчавшего ворона. — Уверена, не все будут рады переменам.

— Не все, но большинство. Ты возлагаешь неоправданные надежды на верность. Это большая ошибка, Тина. Верность — понятие относительное. И касается оно исключительно выгоды. Если кому-то выгодно быть верным до поры до времени, он будет. — Голос Арха прозвучал так убежденно, словно ворону было многое об этом известно.

— Возможно. Но если совсем не иметь надежды и никому не верить, как вообще жить? — возразила я.

— В тебе говорит молодость.

— Молодость? — фыркнула я. — Мне сорок лет!

— Эльфу, вылечившему мое крыло, около двух сотен лет, не меньше двухсот пятидесяти лет гному, который ради твоих прекрасных глаз оставил семью, да и владыке Эрхарду почти три столетия.

— А люди?

— Дожить до ста пятидесяти здесь — обычное дело. Ты юна, Тина, и не знаешь жизни.

Мне захотелось расхохотаться над этими словами, но я только хмыкнула. Продолжительность жизни гораздо приятнее, с этим спорить не приходилось.

Центральная площадь, как выяснилось, располагалась не так уж и далеко от лавки. Вокруг возвышения — я надеялась, что на нем проводили выступления, а не казни — собралась большая толпа народа. За возвышением в лучах солнца сверкала статуя раскинувшего крылья дракона. Его черная чешуя блестела на солнце, а крылья словно обнимали площадь.

— Как красиво...

— Дракон Эдриарх Первый, основатель Грэймхира, — тихо сказал ворон.

Слева от статуи стояла мрачного вида телега, прикрытая черной тканью. Ее охраняли вооруженные змеелюды.

Я вертела головой, рассматривая горожан, заполнявших площадь. Мне показалось, что в толпе мелькнули белые волосы Амриэля, но это мог быть и другой эльф. Среди пришедших на площадь встречались и гномы, и даже кентавры.

— Их табуны живут в степи за городом, а в Грэймхир они приходят сменить подковы или продать изделия из кожи. Они хорошие охотники, — тихо пояснил Арх, когда я ахнула, увидев кентавра совсем близко.

Мой взгляд остановился на двух хорошеньких девушках в остроконечных шляпах.

— Неужели ведьмы?

— Они самые, — подтвердил ворон, а я поняла, что задала вопрос вслух.

— Может быть, они смогут мне помочь?

— Вряд ли. Они же еще не посетили свой первый шабаш. Посмотри на их шляпы. Они синие.

— А какого цвета нужны?

— Опытные ведьмы предпочитают лиловый цвет.

— Но здесь их нет, — вынуждена была признать я, выискивая взглядом в толпе остроконечные лиловые шляпы.

— Мудрые ведьмы улетают в глушь и живут там, вдали ото всех.

— И как их найти?

— Никак. Они живут обособленно. И если ты не владыка Рагрэйна, разговаривать с тобой они не станут.

— Так я и думала, — у меня вырвался горестный вздох. — Но мне необходимо отыскать эту ведьму и вымолить у нее прощение. Чует мое сердце, что с проклятием невезения я долго здесь не протяну.

— Кстати, об этом. Тебя обманули.

— В каком смысле? — насторожилась я.

— Верховная ведьма дает обет безбрачия.

— И? — все еще не могла я сложить одно с другим.

— У верховной не может быть сердечных привязанностей. Так ее силы утраиваются. А когда верховная понимает, что ее время заканчивается, то берет себе воспитанницу.

— Подожди-подожди, ты хочешь сказать, что Валенсия меня обманула?

— Свое проклятие она заполучила каким-то иным способом, уж поверь мне на слово, — уверенно прокаркал Арх.

Глава 15

Я, не удержавшись, ахнула вместе с толпой, после чего на площади повисла тягостная тишина. На повозке лежала груда тел поистине ужасающих своих видом существ. Два змеелюда подхватили одно из тел — видимо, в одиночку его было не поднять — и протащили перед отшатнувшейся толпой.

Я вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть непонятного зверя. Рыхлое тело гиены венчала крупная, вытянутая голова, хаотично усеянная застывшими, смотревшими в небо глазами разного размера. Я насчитала не меньше пятнадцати.

Из открытой пасти, где виднелись острые, будто зубья пилы, клыки, вывалился длинный синеватый язык. У существа было шесть мощных лап с жуткими загнутыми когтями — настоящий хищник, опасный и безжалостный. И хотя я взяла себе за правило никогда и никого не судить по внешности, внутри все сжалось от страха и чувства гадливости.

Именно этого я и опасалась — чужая земля, неизвестные народы и непонятные существа… Мне еще сильнее захотелось обратно, в свой мир, где у обычного городского жителя шанс повстречать опасного хищника сведен к минимуму, а уж создание, подобное этому, и вовсе равен нулю!

— Смотрите, жители Грэймхира! — продолжал вещать глашатай, пока его помощники показывали публике жуткого монстра. — Вот каких существ собирался натравить на вас опальный владыка Эрхард! Но змеелюды с помощью верных союзников предотвратили беззаконие! Да здравствует справедливый император Асш Хар Шиар!

На площади стало так тихо, что я слышала, как трепещут крылышки кружащихся рядом фей.

— А где же сам владыка Эрхард? — громко спросил высокий бородатый мужчина в кожаном фартуке кузнеца.

— Опальный, — глашатай выделил голосом это слово, — владыка Эрхард  — трус! Он не смог достойно принять смерть, бросил своих людей и бежал из замка!

— А я смотрю, политика одинаковая в любом из миров. Очернить конкурента перед избирателями — милое дело, — пробормотала я. Арх что-то пробурчал, но я не расслышала, потому что в толпе намечалось волнение.

— С этого дня император всех свободных народов Рагрэйна — Асш Хар Шиар! — Глашатай замолчал, будто давая возможность несогласным проявить себя, но желающих не нашлось, и тогда он продолжил, развернув свиток, который подал один из стражников: — Слушайте же слова великодушнейшего императора Асш Хар Шиара: «Для верных мне народов жизнь не изменится! Все храмы останутся целы! Ваши дома, имущество и территории неприкосновенны! Мы все хотим мира! Если же найдутся противники, мешающие мирному существованию добрых народов Рагрэйна, бунтовщики будут казнены за измену, а их имущество поделено между верными сторонниками новой власти!»

Глашатай поверх свитка посмотрел на толпу, над которой пронесся дружный вздох облегчения. Робкие возгласы одобрения набирали силу. Как я и предполагала, простые люди хотели лишь уверенности в завтрашнем дне. На лицах окружавших меня проскальзывали робкие улыбки. Арх сильнее впился когтями в мое плечо.

— А как же налоги? — выкрикнул кто-то.

— Да! Что там с налогами? — поддержали остальные.

— Благоразумнейший император Асш Хар Шиар сообщает, что уплата налогов будет производиться по старому расчету до конца текущего года! — надрывал легкие глашатай. — Когда обнаружат главную сокровищницу опального владыки Эрхарда, в оборот будет запущена новая монета, но вашим сбережениям ничто не угрожает! Да здравствует понимающий император Асш Хар Шиар!

— Драконы прячут свои драгоценности куда лучше змеелюдов, — тихо прокаркал Арх. — Змеи будут искать его, пока сама змеиная мать — или кому они там поклоняются в своих норах — не спустится и не укажет им путь.

— Тише! — шикнула я, потому что на нас стали оглядываться. Меньше всего мне хотелось быть казненной за измену из-за болтливого ворона.

— Также справедливейший император Асш Хар Шиар сообщает, что он пожалует щедрую награду за любые вести об опальном владыке Эрхарде и его союзниках-изменниках, которые покинули замок! — Змеелюд снова устремил взгляд в свиток и принялся зачитывать имена: — Советник Вонейарх Ронс, начальник дворцовой стражи Тегрин Шаббс и казначей Глертон Дейль. За укрытие и помощь вышеназванным лицам последует немедленная казнь!

Глашатай кивнул и стражники, повинуясь этому знаку, окружили статую первого драконьего владыки Рагрэйна, после чего направили на него свои амулеты. Из них брызнули голубоватые магические лучи, в одно мгновение раскрошившие чудесное изваяние в пыль.

У меня вырвался горестный вскрик. И хотя меня не должны были бы волновать проблемы этого мира и незнакомого мне бывшего владыки, в груди поселилась тяжесть.

— Змеиная лихорадка вас унеси! — каркнул ворон на моем плече. Мне пришлось дернуть плечом, чтобы его успокоить. Хорошо еще, что по площади пронесся дружный полувопль-полувздох, заглушивший восклицание Арха.

Когда черная пыль улеглась, глашатай снова заговорил:

— Когда будет найдена главная сокровищница опального владыки Эрхарда, император Асш Хар Шиар выплатит каждому жителю Рагрэйна меру золота, чтобы поддержать в эти нелегкие времена! А сейчас щедрейший император Асш Хар Шиар жалует своим верным подданным золото!

Едва эти слова повисли в воздухе, толпа взорвалась криками одобрения. Глашатай кивнул, и стражники, стоявшие с ним на помосте, открепили привязанные к поясу мешочки.

— Уходи, Тина, сейчас будет давка! — громко велел Арх.

Глава 16

— Значит, все свободные народы живут на своей территории и только гномам и змеелюдам спокойно не сидится, —  сказала я, захлопнув «Историю Рагрэйна от первых драконов до наших дней», книгу, которая попалась мне на глаза первой, когда я оказалась в этом мире.

— Людских поселений много на землях Рагрэйна, но самое большое здесь, в столице, Грэймхире. Эльфы и дриады предпочитают Илирейский Лес, кентавры, как я уже говорил, живут в Каррадской Степи, феи прячутся в цветущих садах Ассиэлии, оборотни заняли Полночную Рощу, гномы властвуют в Серых Горах, ведьмы предпочитают Вересковую Долину, сирены обитают в Льдистом Море, а змеелюды… — Арх замер, сидя на спинке дивана. — Змеелюды теперь в Черном Замке.

— А маги?

— Должность мага преемственная, как у верховной ведьмы, но теперь это не имеет значения.

— Почему?

— Думаешь, мага оставили в живых? — угрюмо поинтересовался ворон.

— Понятия не имею. — Я пожала плечами, но поняла, что мой ответ и не требовался, Арх просто рассуждал, расхаживая по спинке дивана.

— Но кто-то ведь заговорил их медальоны. Змеелюды не обладают магией. Но оставь они в живых мага, с его помощью змеелюды уже отыскали бы пропавших. — Я мысленно отметила, что он использовал слово «пропавших», а не «сбежавших». Кажется, ворон ярый приверженец старой власти.

— Арх, но ты сам видел этих существ, с которыми расправились змеелюды. Они выглядят довольно жутко… Бывший владыка что-то там шаманил в своем замке и, признаться, у меня мурашки по коже бегут при одной мысли, как ему удалось вывести таких созданий… И главное — зачем.

— Не верь своим глазам, но доверяй своему чутью, — наставительно прокаркал ворон.

— Чутью?.. Сложно доверять ему, когда змеелюды представили такие доказательства. Знаешь, я бы не хотела, чтобы подобное существо оказалось в опасной близости от меня, пускай и с самыми добрыми намерениями.

Ворон угрюмо нахохлился и ничего не ответил, а я вздохнула, вспомнив случившееся на площади пять дней назад.

Во мне все произошедшее оставило щемящее чувство. Я не могла объяснить его природу, но внутреннее чутье, которому советовал доверять ворон, говорило, что сказанное змеелюдом-глашатаем — правда лишь наполовину.

И хотя я понимала, что не существует красивых способов захвата власти, не могла не злиться на змеелюдов за то, что они выбрали именно это время для воплощения своих революционных планов.

— Главное сейчас — сидеть тихо и не привлекать внимание новой власти. Понимаешь, Арх? — обратилась я к ворону. — Хоть я и вижу, что опальный владыка вызывает у тебя чувство приязни, но все-таки лучше не показывай свои чувства так открыто, договорились? Пользы от этого не будет, а вот проблем можно получить массу. Пойдем лучше съедим печенья и выпьем молока.

Арх дернул крылом и ничего не ответил, однако охотно спрыгнул на подставленную руку.

За прошедшие пять дней мы с вороном разгребли книжные завалы в торговом зале и рассортировали часть книг, но ближе к своей цели я не стала.

Ни в одной из просмотренных мною книг не было сказано ни слова об «Альманахе мага Морфиделюса», ни о двойниках из другого мира, ни о том, как можно стать невидимкой (а я-то возлагала на этот способ проникнуть в замок большие надежды).

Я поставила перед Архом тарелку с печеньем и налила нам молока — себе в стакан, а ворону в блюдечко.

— А чем будешь угощать своего ушастого поклонника? — ехидно поинтересовался ворон, стаскивая с тарелки печенье.

Я закатила глаза. Пока что мне удавалось откладывать встречу с эльфом, но поклонники Валенсии были на редкость упертыми. И хотя несколько дней назад я оставила на крыльце эльфа бутыль с сидром и кусок шарлотки в благодарность за лечение ворона, этого оказалось недостаточно — Амриэль приходил каждый день, говорил о своих чувствах и довел меня до того, что я перестала открывать ему дверь.

Сегодня доставщик принес мне букет полевых цветов и письмо. На кремовой плотной бумаге красивым эльфийским почерком было написано, что  Амриэль придет сегодня и больше не потерпит отказа.

Я решила написать эльфу ответное письмо с просьбой воздержаться от посещений, потому что очень занята, однако не смогла справиться с пером и чернилами. Поставив несколько клякс, я велела доставщику на словах передать мое послание и вернуть букет отправителю.

— Ешь свое печенье, — сказала ворону.

— Откуда это недовольное выражение на твоем лице, Тина? — хитро поинтересовался тот, вместо того чтобы последовать моему совету. — Этот эльф очень красив. Любая смертная была бы счастлива, обрати он на нее внимание.

— Значит, я исключение, — дернула я плечом, пальцами кроша печенье. Аппетит пропал.

— Судя по всему, он богат.

— Мимо, — отрезала я. — Деньги меня не волнуют.

— Ответь согласием на его предложение, сыграйте свадьбу, подари ему маленьких полуэльфят и будет вам счастье, — продолжал ехидно каркать ворон. — Ты же сама говорила, что в своем мире была одинока.

— Я не выбирала свою болезнь.

— Но теперь у тебя есть шанс изменить судьбу. Почему в твоем мире у тебя не получилось построить семью? Ты не рассказывала.