Книжный клуб в облаках

Глава 1 Основные правила книжного клуба авиакомпании «Скайвинд»

Тем вечером Минхо вновь предстояло свидание вслепую. Ему льстил интерес матери и старшей сестры к его личной жизни, но теперь, когда Минхо почти двадцать три, когда он уже отслужил в армии и нашел наконец постоянную работу, он был практически уверен, что это не сработает. Все кончится ничем, как и другие свидания, устроенные для него матерью и сестрой в последние три субботы подряд. На этот раз девушку звали Сомин, она была чьей-то кузиной, однако Минхо забыл, чьей именно: возможно, коллеги его зятя или лучшей подруги его сестры. И все же сегодняшняя встреча закончилась не совсем так, как обычно: Сомин понравилась ему намного больше других девушек. На лице ее то и дело расцветала улыбка, и, хотя Сомин поначалу стеснялась, все же потом раскрылась и даже выдала несколько забавных замечаний, насмешивших его.

К тому же Минхо был абсолютно уверен, что и он ей приглянулся. Он почувствовал на себе ее взгляд, встретившись с Сомин возле входа в одно из самых модных кафе квартала Иксон-дон, и покраснел, когда она случайно коснулась его руки, передавая чашку кофе. Был момент, когда девушка даже вроде бы намекнула ему на новую встречу: Минхо упомянул, что Сеул он знает очень плохо, хоть и живет в двух шагах от столицы, а Сомин обронила, что она – очень неплохой гид и водит по городу туристов.

Минхо не был опытен в вопросах флирта – до этого момента его любовные приключения оставались довольно скудными, однако даже он понял, что это ее замечание прозвучало недвусмысленно.

Выходя из кафе, Сомин предложила ему, если, конечно, он свободен вечером, пойти вместе с ней на фотовыставку – недалеко отсюда, всего в двух шагах, – мероприятие как раз открывала ее подруга. Минхо очень вежливо отказался, сославшись на занятость. Он полагал, что для первого свидания все прошло как нельзя лучше, но не был уверен, будет ли чувствовать себя в своей тарелке, оказавшись в супермодной художественной галерее этого квартала, да еще и в компании друзей Сомин.

Так что они робко улыбнулись друг другу на прощание и разошлись в разные стороны. Отойдя на несколько метров, Минхо вынул из кармана телефон. И ничуть не удивился, увидев поступившее от сестры сообщение: двадцать минут назад она поинтересовалась итогами свидания.

Было и еще одно сообщение – от Джисопа, его лучшего друга. На самом деле, даже не одно: это была целая пулеметная очередь длиннющих текстов, пестрящих стикерами разных зверюшек.

Минхо фыркнул – получился то ли смех, то ли выражение негодования – и кликнул на иконку звонка возле имени друга.

– Вообще-то, бывает и нечто среднее между полюсами: когда свидание закончилось полным провалом и когда ты уже по дороге в какую-нибудь квартиру, где можно переспать с девушкой, – заявил он вместо приветствия, не дав Джисопу произнести ни слова.

Из трубки послышался смех, и Минхо от одного голоса друга внезапно почувствовал облегчение. До этой секунды он и не подозревал, в каком пребывал напряжении в том кафе, вдали от своего обычного окружения, изо всех сил стараясь завязать разговор с незнакомкой.

– Ты же говорил, что вы встречаетесь в районе Иксон-дон, так? – вопросил Джисоп. – Скинь мне свою локацию – через четверть часа смогу за тобой подъехать.

– Не знаю, может, мне все-таки лучше сесть на поезд и вернуться в Инчхон? – Минхо жил именно там, в соседнем с Сеулом городке. Инчхон был намного меньше и, в глазах Минхо, намного спокойнее бурлящей жизнью столицы. – Меня работа ждет.

– Работа? – Даже не видя лица друга, Минхо был совершенно уверен, что тот выгнул дугой бровь – один из драматических жестов в его арсенале. – Это в субботу-то вечером?

– Ну, это что-то вроде сверхурочной работы: оказалось, что книжный клуб, э-э-э, помнишь, я тебе рассказывал…

– Минхо, – голос Джисопа прозвучал серьезно, – да выкинь из головы на сегодня этот книжный клуб. Давай со мной – завалимся к Инне, наедимся на халяву, посмотрим новый эпизод дорамы по KBS[2]. Про девушку, стажерку журнала мод, которая влюбляется в своего нового соседа, не зная, что он – русал. К тому же ты мне позарез нужен: поможешь объяснить Ыну, с какой такой стати я заявляюсь к нему черт знает в который раз на этой неделе и почему никого из нас не интересует очередной матч Лиги чемпионов – его по другому каналу передают.

Минхо все же не смог удержаться от смеха. Ыну и Инна поженились в конце прошлого года и переехали в Сеул. Он работал помощником управляющего в универмаге, она – воспитательницей в детском саду. Инна с самого детства была лучшей подругой Джисопа и Минхо: они росли вместе, жили на одной улице Инчхона и, сколько Минхо себя помнил, всегда были неразлучны. И вот с малых лет эта троица любила собираться субботним вечером в мансарде у Инны, вместе ужинать и смотреть какую-нибудь мелодраму, смеясь над любовными перипетиями героев. В конце концов это кончилось тем, что Джисоп и Инна плотно подсели на эти телепросмотры по выходным.

И, хотя Минхо не до конца разделял эту страсть и его, честно говоря, мало интересовало, как там продвигаются дела у стажерки журнала мод и ее соседа-русала, ему пришлось признать, что идея провести вечер с друзьями и остаться на ночевку в новой квартире Инны и Ыну выглядит весьма привлекательно. Несмотря на отговорки, Минхо вовсе не горел желанием так скоро возвращаться в Инчхон. Родительский дом как будто опустел с тех пор, как умер дедушка, да и сестра там уже не жила. К тому же он так и не смог привыкнуть к мысли, что его лучшие друзья уже не живут рядом. Они, можно сказать, не слишком далеко и уехали – на каких-то полсотни километров, однако все было уже совсем по-другому. С понедельника по пятницу чувство этой потери несколько притуплялось, Минхо пропадал за работой, занятиями английским и всякими другими обыденными делами и обязанностями. Однако выходные стали тоскливыми, потому что все ровесники, с которыми он проводил время, теперь оказались с головой погружены в свою жизнь, новую и увлекательную. И, хотя и Инна, и Джисоп не забывали настойчиво звать его в Сеул на выходные, Минхо упорно отказывался от приглашений – ему не хотелось навязываться. Ведь Инна только что вышла замуж, а Джисоп в эти дни работал в ресторане со шведским столом, чтобы оплатить обучение.

Он огляделся: компания молодых людей, его ровесников, направлялась к дверям бара, перебрасываясь шутками и подтрунивая друг над другом. И они делали это с такой непринужденностью и теплотой, которую чувствуешь только среди тех, кто знает тебя лучше всех в мире, с кем ты можешь быть самим собой. Минхо ощутил тяжесть на сердце. Он тоже нуждался в чем-то подобном, но очень давно ничего похожего не испытывал.

– Ладно, сдаюсь, – уступил он наконец и отослал другу геолокацию. – Давай, приезжай.

Голос Джисопа прозвучал мягко, почти расслабленно:

– Ну вот, хороший мальчик. Не сходи с места, стой, где стоишь.

Дориан сказал, что встретиться они смогут около шести утра, но ему все-таки удалось в последний момент просочиться на один из немногих ночных рейсов между Лос-Анджелесом и Нью-Йорком. Не было и четырех, когда Каролина получила сообщение от друга: он только что приземлился, и эта новость невероятно ее обрадовала.

В аэропорту она провела целый день в длительном ожидании с самого утра: почти до ужина проработала в офисе, а потом спустилась посплетничать в дьюти-фри, предварительно заглянув в «Старбакс», расположенный в зоне прибытия. Можно было бы съездить домой и отдохнуть и уже потом вновь приехать в аэропорт на встречу с Дорианом, однако Каролина решила туда-сюда не мотаться. Сама мысль о том, чтобы вернуться к себе в квартиру, нагоняла на нее тоску; остаться в аэропорту представлялось гораздо более уместным. Квартиру в районе Гринвич-Виллидж[3] она снимала вдвоем с Рэнди, и дом без него стал для нее пустой скорлупкой. А вот аэропорт имени Джона Кеннеди принадлежал Каролине, и только.

По дороге к месту встречи с другом она заглянула в одну из открытых в этот поздний час торговых точек и прикупила там несколько бутылок, в том числе текилу и мескаль. А расплачиваясь на кассе, прихватила парочку пакетиков чипсов «Доритос» и самый большой «Тоблерон». Кассирша улыбнулась, увидев бейдж сотрудника наземной службы на груди у Каролины.

– Трудный выдался денек? – поинтересовалась она.

– Бывало и похуже, – ответила Каролина, усмехаясь.

У них с Дорианом имелось в аэропорту свое излюбленное место, Каролина была уверена, что в это время суток там никого нет и Дориан сможет отдохнуть, прежде чем полетит обратно в Лондон попутным рейсом. Идеальное укрытие для спокойной беседы без чужих глаз: небольшой зал ожидания в транзитной зоне для ВИП-клиентов авиакомпании «Скайвинд», расположенный в непосредственной близости к салонам и частным кафешкам. Ближе к утру здесь пусто, поскольку гости давно уже легли спать в своих индивидуальных комнатах со всеми удобствами – с постелью, душем и индивидуальным обслуживанием из ресторанов и кафе. Они с Дорианом далеко не в первый раз проводили там время и долгими часами сидели неподвижно, удобно устроившись в регулируемых раскладных креслах, глядя в огромную стеклянную стену с великолепным панорамным видом на взлетно-посадочную полосу.

Сама мысль о том, что вскоре она увидит лучшего друга вживую, пробуждала у нее в душе знакомое чувство. Каролина скучала по Дориану. Его редко ставили на рейсы в Нью-Йорк, они все реже пересекались, и каждый раз им приходилось выкраивать для встреч считаные минуты в своих напряженных графиках.

Поднявшись на эскалаторе и дойдя до места встречи, она увидела, что Дориан ее опередил. Высокий и худощавый, он стоял опираясь боком о стеклянную стену и устремив взгляд в ночную тьму. Все еще в форме бортпроводника: бежевый жилет поверх белой сорочки, – но светлые волосы взъерошены, а рукава закатаны до локтя. Он обернулся, услышав звук ее шагов, и Каролина заметила, как же он устал – почти сутки в небе. Она виновато улыбнулась и помахала ему пакетом, чтобы он смог оценить предусмотрительность подруги, которая запаслась выпивкой. Дориан тоже улыбнулся и двинулся ей навстречу, в два широких шага преодолев разделявшее их расстояние. Каролина не успела опомниться, как он сгреб ее в объятия, приподняв над землей на несколько десятков сантиметров. Они с Дорианом обычно не обнимались. Учитывая, сколько часов он провел вне дома, пахло от Дориана очень неплохо – смесью аромата лосьона после бритья и табака. На мгновение Каролина как будто перенеслась в Квинс – нью-йоркский квартал, где она выросла и где, еще подростками, они познакомились. Ее охватило воспоминание о тех летних вечерах, когда они тайком курили, прячась в проходах между трибунами футбольного поля.

– Рэнди – придурок, – шепнул Дориан на ухо Каролине, прижимаясь щекой к ее шее. – Причем редкостный – бо́льших придурков я пока еще не встречал. Надеюсь, что он в Непале споткнется где-нибудь на горной тропе, свалится вниз башкой в реку Багмати и повредит себе яйца, подхватив серьезную инфекцию. Ты знала, что Багмати – одна из самых грязных рек на нашей планете? Я вот, пока летел сюда, загуглил и узнал.

Каролина рассмеялась и наконец-то высвободилась из его объятий. Они смотрели глаза в глаза, стоя всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Сейчас, когда Дориан оказался так близко, она заметила тень беспокойства на его лице.

– Я собиралась сегодня же тебе написать, рассказать новости, – торопливо проговорила она, опережая Дориана. – Все произошло с такой скоростью, что мне нужно было самой это переварить, но только я не рассчитывала, что ты и сам догадаешься по зеленому кружочку возле моего имени в корпоративном чате. Я же знаю – Рэнди тебе нравился, хотя теперь ты пламенно желаешь, чтобы в реке Багмати у него отвалились яйца.

– Ну, не так уж он мне и нравился, – проворчал Дориан и взял из руки Каролины пластиковый пакет, чтобы взглянуть на бутылки с алкоголем. Потом кивнул, приглашая ее за собой, и со вздохом облегчения упал в одно из кресел для отдыха. И между делом успел откупорить бутылочку с пивом и немедленно отхлебнул из горлышка, сопровождая глоток громким стоном. – Я его просто терпел, потому что он был твоим парнем, а еще потому что он умел различать Англию, Великобританию и Соединенное Королевство, что уже немалое достижение – не каждый на это способен, особенно если речь идет об американском женихе твоей лучшей подруги.

Каролина устроилась в соседнем кресле, взяв протянутую ей Дорианом бутылку пива, уже наполовину пустую. После чего в один прием ее прикончила и взяла другую.

– Знаешь, что он мне заявил? Сказал, что не чувствует, что мы с ним движемся в одном направлении. Что бы это значило?

– Только то, что он – конченый придурок, – ответил Дориан, открыл упаковку «Тоблерона» и предложил шоколад Каролине, но она предпочла «Доритос».

– Ну не знаю. В последнее время он был какой-то странный, все время ворчал. По его мнению, я слишком много трачу на то, что не имеет ни малейшей практической ценности.

– Как что, например?

Каролина откинулась на спинку кресла, подняла повыше ноги и покачала ими в воздухе, демонстрируя Дориану свою обувь: высокие черные ботильоны на красной подошве марки «Лубутен».

– Дорогие? – спросил Дориан.

– Дороговаты, – ответила Каролина, сдерживая недовольную гримасу. – Это был мой подарок самой себе на вторую годовщину работы в компании. Угрохала на них большую часть ноябрьской зарплаты.

Она умолчала о почти двух сотнях долларов – сумме, в которую ей обошлась новая прическа. Трендовая стрижка Каролины на волосах средней длины с мелированием в каштановый цвет стала финальной точкой в их последнем споре. Кроме того, именно об этом обстоятельстве их разрыва она больше всего и сожалела: она даже не способна позволить себе такой драматический жест отчаяния, как пойти и подстричься, раз уж ее бросили. Можно было бы укоротить волосы или даже побриться налысо, но тогда она бы просто спустила на ветер двести долларов. Каролина, конечно, грустила и чувствовала себя в некотором смятении, однако дурой уж точно не была.

– Да ладно, как будто Рэнди не тратил деньги на собственные прихоти… – встал на ее защиту Дориан. – Эти его микрофоны и микшерный пульт, которые он показывал мне, когда я был у вас в гостях в прошлый раз, дешевкой никак не назвать.

– Он бы тебя убедил, что все это необходимо для его подкаста. Так сказать, инвестиции в будущее.

– Рэнди – фармацевт. Ежемесячный подкаст «Игры престолов» – не его работа и никакая не инвестиция ни в какое будущее. – Дориан, как будто в изнеможении, глубоко вздохнул и без лишних церемоний открыл бутылку с мескалем, уронив несколько капель на форменные брюки. – Видишь? Из-за этого придурка, твоего бывшего, я стал разговаривать как моя матушка, – пожаловался он. – Вообще-то мне нравился подкаст, который ведет Рэнди. Иногда я включал его фоном, когда выходил на пробежку. Думаю отписаться – сегодня же.

– А я еще вчера это сделала, – сообщила Каролина, бросая в рот горсть чипсов «Доритос». – И пошел он куда подальше, этот Джон Сноу.

Дориан расхохотался, а за ним Каролина, не в силах сдержаться, прыснула с набитым ртом. Вдвоем они представляли собой любопытное зрелище: два тела, распростертые в креслах для отдыха, окруженные пивными бутылками, шоколадом и фастфудом. Они наблюдали, как за окном садился транспортный самолет. Негромко зазвучала обычная для этой зоны аэропорта мелодия, которую Каролина слушала несколько раз на дню. Прикрыв на секунду глаза, она почувствовала себя как дома.

– Я возвращаюсь в Квинс, – объявила она спустя какое-то время, чуть повернувшись к своему другу. – К Лили. Одна на свою зарплату я все равно не смогу платить за квартиру в Виллидже. И кое в чем Рэнди был прав – не сказать, чтобы я очень-то в последнее время экономила.

Дориан молча кивнул. Мог бы и сам догадаться. Лилиана Ривас руководила детским домом, в котором росла Каролина вместе с еще несколькими ребятами, и до восемнадцати лет была ее опекуном. Теперь, когда Лили разменяла восьмой десяток, ребят под ее опекой оставалось немного – один или двое, так что места для Каролины было предостаточно. Снова в свой старый квартал, в свою старую комнату, к старым воспоминаниям.

В квартал, где она родилась, где научилась говорить по-английски и по-испански, кататься на роликовых коньках с тремя и четырьмя колесами и готовить гватемальские чукос и мексиканские энчиладас. Где случился ее первый поцелуй после вечернего сеанса кино и где она сломала сразу ключицу и лопатку на вечеринке по случаю окончания учебного года. Где однажды стащила журнал и мармелад из газетного киоска исключительно ради того, чтобы продемонстрировать свою храбрость друзьям, а назавтра вернулась, чтобы тихонько заплатить за них киоскеру, положив пару монеток на аппарат для попкорна.

Квартал, где она впервые влюбилась в англичанина, сбежавшего от своих родителей из арендованной квартиры в Финансовом квартале Манхэттена, в результате чего он провел целое лето под опекой Лили, в комнате, соседней с комнатой Каролины. Парень вскоре вернулся домой и, несмотря на расстояние, которое казалось им непреодолимым, стал ей лучшим другом.

Каролина поглядывала на изящный профиль Дориана, развалившегося в своем кресле, на светлые волосы, упавшие ему на лоб, на полуприкрытые под воздействием алкоголя и усталости веки. Отношения их всегда были непрямолинейными, так что появление в ее жизни Рэнди многое упростило. Да и Дориан года два встречался в Лондоне с другой девушкой. Это были мутные отношения, мучительно умиравшие долгие месяцы, пока оба наконец не отступились. Потом случился еще один роман на несколько месяцев. С тех пор Дориан позволял себе только ни к чему не обязывающие отношения на одну ночь.

На самом деле, до Каролины только что дошло, что именно сейчас оба они с Дорианом первый раз, начиная с их семнадцати, оказались без пары одновременно.

Если подумать, то имелся все-таки короткий промежуток, когда ни один из них не был связан отношениями: два Рождества назад, до того, как Каролина познакомилась с Рэнди, как раз в тот самый момент, когда Дориан только что порвал со своей последней девушкой. Но оба они уже два года делали вид, что той ночи, когда Каролина летала встречать Новый год к Дориану в Лондон, никогда не было.

Каролина опустила руку, взяла с пола бутылку и сделала большой глоток.

Первый в своей жизни опыт свидания вслепую Кая получила сегодня утром. Слава богу, это было вовсе не романтическое свидание, поскольку она очень сомневалась, что способна вести себя адекватно в ситуации подобного рода. Впрочем, она отнюдь не была уверена и в том, что сможет чувствовать себя свободно и естественно даже в формате дружеской встречи. Еще две недели назад Кая жила в маленьком нормандском городке с населением в какие-то две тысячи, где все друг друга знали. Так что привычки знакомиться с новым человеком и начинать с нуля у нее попросту не было.

И все же будущее ее несколько страшило, хотя именно оно – бесконечные возможности чистого листа – и было самым привлекательным в ее идее переехать в Париж, как бы ни отговаривали ее родители, настаивая на том, что вовсе не нужно отправляться в такую даль ради того, чтобы работать официанткой.

В Париже никто не знал ее достаточно хорошо, чтобы составить о ней предвзятое мнение. И это было просто замечательно. К тому же, не имея других ограничений, кроме тех, что накладывал на нее рабочий график, Кая наконец-то почувствовала себя свободной. Она могла делать все, что ей вздумается, могла есть то, что захочет, и ложиться спать тогда, когда сочтет нужным. А самое главное – могла одеваться так, как ей нравится, по своему вкусу. Теперь никаких правил, теперь она – в Париже!

Родители боялись, что, оказавшись вдали от дома, она будет чувствовать себя одинокой. Но это предполагаемое одиночество станет для нее не тем ужасным чувством, что окружало ее в родном городе, где ей так и не удалось ощутить себя своей среди ровесников, где у нее практически никогда не было друзей. Это будет совсем другое одиночество, гораздо более сносное. Квартира, в которую она вселилась, казалась ей огромной, слишком большой для нее одной, и Кая хорошо понимала, как же крупно ей повезло, что подвернулась возможность жить в самом центре Парижа, на Монмартре, причем даром – в квартире ее двоюродной бабушки Ингрид. Быть может, в семидесятых годах прошлого века, когда Ингрид переехала сюда, Монмартр и считался богемным кварталом для художников с довольно сомнительной репутацией, вследствие чего квартиры здесь продавались по разумным ценам. Однако теперь Монмартр стал очень дорогим местом, весьма популярным среди туристов и парижан.

До этого дня Кая с благодарностью принимала свое новое и такое желанное одиночество, загружая свободные от работы дни самыми разными занятиями. Она знакомилась с людьми, изучала свой квартал, обустраивалась в квартире, гуляла по городу. Особенно ее привлекали книжные развалы на набережных Сены и магазинчики, торговавшие одеждой секонд-хенд в квартале Маре. Там она за очень смешные деньги купила себе сногсшибательную кожаную куртку и с тех пор носила ее не снимая. Несомненно, Кая никогда не решилась бы появиться в чем-то подобном на улицах родного городка в Нормандии.

И все же в ней просыпалась потребность разделить с кем-нибудь эти моменты, и последняя неделя показалась ей уже не столь интересной, как предшествующие. К счастью, несколько лет назад в лагере на юге Франции Кая подружилась с одной девушкой из Бордо. С тех пор они оставались друг с другом на связи, так что та, узнав, что Кая переезжает жить в Париж, предложила свести ее с кое-какими знакомыми парижанками.

Именно на первое дружеское свидание вслепую Кая и намеревалась пойти в субботу: они с девушками договорились собраться возле одного из выходов станции метро «Площадь Луи Лепина», чтобы совершить совместную прогулку по Латинскому кварталу и цветочному рынку.

Ожидая их появления, Кая оперлась о бетонный парапет спуска в метро и открыла на телефоне корпоративную почту. Она только что установила это приложение на свой мобильный, потому что на работе, в аэропорту, практически не могла выкроить время, чтобы туда заглядывать. Как официантка, она не имела собственного компьютера, так что успела уже пропустить несколько важных имейлов, в том числе об открытии записи в книжный клуб.

В ее почтовый ящик это сообщение попало несколько недель назад, но до вчерашнего вечера Кая его не замечала. Перед выходом из дома она коротко написала организатору клуба, спрашивая, осталось ли для нее свободное местечко, на что сама практически не рассчитывала. Скорого отклика она не ожидала и очень удивилась, войдя в свой аккаунт и увидев ответ на письмо.

Место для нее, судя по всему, нашлось. Максимальная квота в пятьдесят участников еще не была заполнена; более того, она оказалась первой, кто проявил интерес к книжному клубу. Кая невольно усмехнулась. Инициатор проекта, некий Минхо, сотрудник аэропорта в Инчхоне, приложил к письму файл читательского билета клуба: его можно распечатать и заламинировать.

Усмешка переросла в смех: Каю охватило теплое чувство, когда она перечитывала ответ Минхо на ее вопрос. Ну с какой стати ей может понадобиться распечатывать и ламинировать членский билет виртуального клуба? В особенности клуба, в котором состоят всего два человека.

Как раз в это мгновение к ней подошли девушки, с которыми была назначена встреча. Вежливо поздоровавшись, они сообщили, что, раз они слышали о ней только хорошее и поскольку на ней совершенно потрясающая кожаная куртка, у них просто не остается другого выхода, кроме как «удочерить» Каю и помочь ей привыкнуть к жизни в огромной столице. Кая тут же позабыла о книжном клубе и позволила увлечь себя в лабиринт улиц Латинского квартала, наслаждаясь приятным субботним утром, необычайно теплым для февраля, и рассказывая девушкам о своей жизни и работе в аэропорту. Осушив по паре бокалов вина в бистро, одна из них – Селин, она работала на ресепшене в центре тхэквондо, – предложила пойти в знакомый ей корейский ресторанчик, в двух шагах отсюда.

Вот тогда-то Кая и вспомнила об электронной почте. Письмо пришло на рассвете, значит, учитывая разницу во времени с Сеулом, Минхо написал его сегодня же, едва проснувшись. Она задумалась: какой он, этот Минхо? Тоже молодой, как она? Должность ассистента намекала как раз на это. А потом стала размышлять о том, расстроился ли он, не встретив горячего интереса к своему проекту, и не случалось ли ему когда-нибудь чувствовать себя таким же одиноким, какой Кая ощущала себя до переезда в Париж. К счастью, она только что поняла, что самое простое действие (как, например, решение двух девушек ее возраста встретиться и провести с ней субботний день или воодушевленное письмо с приветствием ее в качестве нового члена книжного клуба) способно преобразить мрачную неделю в нечто гораздо более светлое. Возможно, она и сама может попытаться ответить чем-то подобным, может внести и свою лепту в ход событий, отдать долг судьбе.

– А до ресторана не могли бы мы зайти на минуточку в какой-нибудь копи-центр? – спросила Кая у своих спутниц.

– Вот чего я никак не пойму… – проговорил Ыну, уставив недоверчивый взгляд в экран телевизора. Он сидел на полу, между диваном и низким журнальным столиком, на который Джисоп выложил принесенную из ресторана еду. – Если, к примеру, у главной героини такие серьезные финансовые проблемы, что она вынуждена питаться раменом и вкалывать по полдня сразу на двух работах, не говоря уже о ее новой должности стажерки, то откуда она нарубила бабла на «самсунг» последней модели? А с другой стороны…

Джисоп, сидевший на диване между Минхо и Инной, зажал уши обеими руками, мол, дай посмотреть спокойно!

– Ты прав, милый, – вступила Инна и взъерошила волосы на голове мужа. – Ожидаем выхода на сцену главного героя-любовника. Ключевой момент первой части каждой хоть сколько-нибудь стоящей мелодрамы! Так что помолчи уж немного, пожалуйста.

Ыну закатил глаза и вытянул руку, чтобы наколоть на палочки кусочек кабачка. Минхо наклонился и ласково похлопал его по спине. Ыну был добрым малым и всегда ему нравился. Он изо всех сил старался наладить отношения с друзьями своей жены. Минхо отлично понимал, как нелегко ему в тех случаях, когда требуется отстоять свое лидерство в присутствии этих двоих.

– Ну, а у тебя как делишки? – Ыну обернулся к Минхо. Он, должно быть, чувствовал, что тот – слабое звено в этой цепи маниакального пристрастия к романтическим драмам по телику. Единственный, с кем был шанс поговорить. – Как там все у тебя двигается в твоем аэропорту?

– Все хорошо. – Минхо вдруг как будто о чем-то вспомнил. – Книжный клуб вот учредил, – гордо сообщил он.

– А я-то думала, что это было несколько недель назад… – рассеянно проронила Инна, не отводя глаз от экрана. – Смотри-ка! – воскликнула она, вцепляясь в руку Джисопа и указывая на симпатичного актера, только что появившегося в кадре. – Вот он! Второй герой! В описании, кажется, говорилось, что он – наследник большой сети отелей, так?

– Да все они наследники каких-нибудь сетей, только вот героиня непременно выберет первого, а этого – в отставку, – с легким презрением проговорил Минхо. Его прервали второй раз за вечер, как только он упомянул о книжном клубе. – Дорама-то называется «Мой парень – русал», так что вряд ли у этого персонажа есть шансы с этой стажеркой.

Вся троица уставилась на него в крайнем изумлении. Вел он себя необычно. Оказавшись в центре внимания, Минхо ощутил, как краснеют щеки.

– Извините. Это правда: объявление об открытии книжного клуба я дал несколько недель назад, но до вчерашнего дня никто на него не откликался, – пояснил он. – Но сегодня, открыв утром глаза, я сразу увидел этот имейл. Нет, ничего не говорите… – быстро предупредил он, закрывшись рукой от Джисопа. – Да, все так и есть: я проверял корпоративную почту в субботу утром, и да, я – трудоголик.

Инна ласково улыбнулась:

– Ты прав, Минхо, извини. Здорово, что кто-то записался. Откуда? Насколько я помню, по задумке нужно читать романы, написанные в тех странах, где живут участники, так?

– Из Парижа, – ответил он с нескрываемым удовольствием. Пусть и с одним участником, но проект книжного клуба его воодушевлял. Он уже начинал думать, что ничего из этой затеи не получится. – Ее зовут Кая, работает в кафе аэропорта имени Шарля де Голля, в ВИП-зоне нашей авиакомпании.

– Кая – вот оно как! – Лукаво улыбаясь, Джисоп повторил это имя. – Красивая?

Вспыхнув от негодования, Минхо повернулся к лучшему другу.

– Что? Не знаю я, красивая она или нет, и даже знать не хочу. Это книжный клуб – ты что, не понял?

– Ну да, так я тебе и поверил! Вы с ней вдвоем будете обсуждать литературу – французскую и корейскую, постоянно обмениваясь записочками… И ты хочешь сказать, что ни на секунду не задавался вопросом, какая она из себя?

Минхо почувствовал, как кровь снова хлынула к его щекам.

– Мне кажется, что ты несколько перебрал с дорамами. Мне о ней ничего не известно, кроме ее имени и места работы. Ей, может, вообще лет пятьдесят.

И правда, подумал Минхо, ведь это – пять десятков лет за плечами – вполне может соответствовать действительности. У нее, может, есть сын, ровесник его самого, и как раз по этой причине она над ним и сжалилась; ему стало казаться, что никто, находясь в здравом уме, ни за что на свете не записался бы в этот скучный книжный клуб. Он был более чем уверен, что в самых разных аэропортах коллеги наверняка чуть со смеху не померли, прочитав его письмо. А может, она и вправду записалась по собственному желанию, но как только узнала, что в клубе их всего двое, то сразу же решила, что это неинтересно. Такая мысль раньше его не посещала.

Инна щелкнула пальцами перед Минхо, возвращая его в реальность. Она обладала способностью очень точно определять, когда он втягивается в водоворот саморазрушительных мыслей.

– Да не ведись ты на слова Джисопа: все у вас в клубе пойдет замечательно, как по нотам. Для такого рода вещей всегда гораздо удобнее, когда группа небольшая. Увидишь, тебе понравится. Скажи? – прибавила она, тыкая локтем Джисопа в бок.

– Так и есть, – подхватил Джисоп. – Кроме того, у тебя нет никакого интереса обзаводиться французской невестой: все неплохо же сложилось с сегодняшней девушкой, так ведь?

Минхо нервно хохотнул, увидев заинтересованные лица Инны и Ыну: ребята понятия не имели о последнем свидании вслепую и теперь набросились на него с вопросами, которых хватило на несколько минут. До тех пор, пока на экране телевизора не появился русал, в данный конкретный момент шагавший на двух вполне человеческих ногах, и не бросился к модной стажерке, оттолкнул ее и тем самым спас из-под колес грузовичка доставки. Эта сцена вновь завладела вниманием Джисопа и Инны, на этот раз – безвозвратно.

Минхо решил покориться обстоятельствам, так что устроился на диване поудобнее и расслабился. Порой ему было нелегко держать себя в руках, однако присутствие друзей всегда помогало сконцентрироваться. В эту секунду экран его мобильника, лежащего на журнальном столике, засветился – пришло новое сообщение. Ыну взял телефон и протянул его Минхо, не отрываясь от телевизора. Сам того не желая, он, кажется, тоже увлекся разворачивающейся на глазах зрителей первой встречей стажерки и русала.

Минхо нахмурил брови, увидев, что пришло уведомление о новом письме в корпоративной почте авиакомпании, и украдкой бросил взгляд на своих друзей, не решаясь кликнуть. А сделав это, сначала даже не понял, что ему пришло.

Вроде как письмо, но без темы и без текста, только фото в приложении. На нем молодая девушка, лет двадцати, не больше, улыбается прямо в камеру. Белоснежная кожа и голубые глаза, темные волосы заплетены в две чуть растрепанные косы. На ней кожаная куртка и гранатового цвета свободный свитер, сильно поношенный. Такой свитер мать Минхо наверняка отправила бы на помойку, и очень зря, потому что на девушке он смотрелся просто великолепно.

Она что-то держит в руке, показывая в камеру. Если бы не это обстоятельство, Минхо ни за что бы не догадался, кто изображен на фото, не добравшись до имени отправителя почтового сообщения. Он увеличил изображение, чтобы не ошибиться, и на лице его расцвела улыбка – не менее сияющая, чем на лице девушки. Это была Кая Боден, официантка из аэропорта имени Шарля де Голля, а в ее руке – ламинированный билет члена книжного клуба авиакомпании «Скайвинд».