Кнут и пряник

Глава 8

– Красиво-то как! – Илья ненадолго замер на каменных ступеньках лестницы у речного вокзала, рассматривая открывшуюся его взору картину. Широкая гладь реки, вся в бликах от уже совершенно по-летнему яркого солнца, упиралась в длинную бетонную пристань, возле которой стояли белые красавцы теплоходы.

– Теплоходов не видел? – улыбнулась Надя.

– Нет, Надюха, так близко не доводилось. Не все же, как ты на Волге выросли. Айда за мной, "Суворова" искать будем. Мне уже не терпится подняться на борт.

– Не торопись ты. У нас еще целый час до отплытия. – Посланница легкой походкой подошла к Илье, спускающему вниз по лестнице к причалам недавно купленный здоровенный чемодан с пожитками. Недавний студент с завистью посмотрел на девушку. Хорошо же ей никуда не спешить: руки пустые, только на спине болтается маленький рюкзачок с аппликацией какой-то анимешной героини, в виде улыбающейся девочки с огромными синими глазами, теребящей длинную золотистую косу.

– Нет, Надя, так дело не пойдет, – возразил ей Илья. – Я с этим чемоданом таскаться не хочу, он мне и так пока я от метро сюда шел, успел все руки оттянуть. Получим каюту, поставим багаж на место и свободны.

– Как скажешь, – не стала упираться Надя. – Итак, нам нужен седьмой причал. Это, кажется, направо от входа. Вперед мой верный товарищ!

"Весело ей, понимаешь", – думал Илья, громыхая колесиками чемодана по ступенькам вслед за комсомолкой. "И когда столько барахла мы успели накопить? Попали в этот мир совсем недавно, чуть ли не в одних трусах, а тут уже целый чемодан "самого необходимого в дороге" образовался. Неужели такова семейная жизнь?"

Организовать для всех четверых небольшое трехдневное путешествие на теплоходе по Волге предложил Валентин Геннадьевич. По словам генерала, им всем надо сначала хорошо познакомиться и немного притереться друг к другу, прежде чем начинать строить какие-то общие планы. Илья был с ним согласен: прежде чем стать одной командой требуется хоть немного разобраться, кто чем дышит.

Путешествие на теплоходе показалось генералу оптимальным с точки зрения конспирации. По его словам, билеты и путевки он брал в самый последний момент, никого к ним на теплоход подсадить гипотетический противник просто бы не успел. Да и пассажиры в таких речных путешествиях во-первых все на виду, а во-вторых могут общаться между собой как хотят, не вызывая ни чьих подозрений.

Самый тонкий момент был в отсутствии у Ильи и Нади паспортов. Но генерал твердо обещал, что при посадке на борт их не спросят, достаточно будет билетов и путевок. Так оно и оказалось. И это наводило Илью на определенные подозрения, которые он решил пока придержать при себе…

Илья получил ключ от каюты, втащил туда чемодан и они вместе с Надей отправились осматривать корабль. Немного побродив по теплоходу, парочка вскоре вылезла на последнюю, четвертую, солнечную палубу, где Илья и узрел работающий бар. Дальнейший ход его мысли был предсказуем.

– Не рановато начинаешь, Илюша? – недовольно спросила его комсомолка.

– В самый раз, – Илья сел в пластиковый шезлонг, блаженно вытянув вперед ноги и, прищурившись от удовольствия, сделал первый глоток ледяного пива из кружки. – Надя, по такой жаре чемодан тащить… я весь вспотел, а восстанавливать уровень жидкости в организме необходимо.

– Обязательно пивом? – улыбнулась Надя. У нее тоже было хорошее настроение.

– Почему нет? В пиве есть масса полезных витаминов и микроэлементов, – пожал плечами Илья.

– И алкоголь.

– А в этом-то и заключается его основная прелесть, – сказал Илья и отхлебнул еще. – Надя, присядь рядом, расслабься. Мы отдыхаем.

Парень услышал легкий шум и почувствовал вибрацию от работающих винтов. В динамиках на палубе заиграл марш "Прощание славянки". "Александр Суворов" медленно отваливал от причала. Путешествие начиналось.

– Ага, вот вы где – Одетый в длинные, ниже колен шорты, футболку и распашной жилет с множеством карманов Валентин Геннадьевич выглядел как дачник на отдыхе, совершенно не напоминая строгого генерала. Вместе со столь же просто одетым Сергеем Никифоровичем они присоединились к Илье с Надей, сдвинув шезлонги у низкого пластикового столика. – Как дела, как впечатления?

– Спасибо, хорошо, – Илья любовался открывающимся с кормы видом на широкую гладь водохранилища и уходящую назад пристань с теплоходами. Красота!

– Надя, я тут небольшой списочек составил, – полицейский протянул посланнице листок бумаги. – Тут пара десятков имен. Напротив каждого имени болезнь. Посмотрите список с Ильей и, если можно, помогите этим людям исцелиться. Это нужно для всех нас.

– А вы его сразу Илье отдайте, – не притронулась к листочку девушка. – Как он скажет, так и сделаю.

Доктор и полицейский быстро обменялись короткими взглядами.

– Держи, – отдал листок парню генерал. – Надя, между прочим, никто не пытается работать с тобой, минуя Илью. Эта демонстрация верности ни к чему, всем и так понятно, что вы единое целое.

– Ой, да и в мыслях ничего такого не было, – улыбнулась комсомолка. – Просто по таким делам вы обращайтесь всегда прямо к Илье, чтобы время зря не тратить.

– Ладно, – кивнул генерал. – Учту. Перейдем к другим вопросам. – В новую квартиру можете заезжать сразу после круиза. Трешка у метро "Новослободская" в девятиэтажном кирпичном доме обычной планировки, рядом с университетом вас устроит?

– Конечно, Валентин Геннадьевич, – довольно сказал Илья. – Это всяко лучше комнаты в двушке с соседками.

– Замечательно. С документами не все получается так быстро как хотелось бы, но, думаю, через пару недель ваши паспорта будут готовы. Причем документы будут официально проведены по всем базам данным. Правда, не буду скрывать, многое зависит от исцеления людей из списка. Да, вот еще тонкий момент, – лукаво сощурился генерал. – Может мне вас в паспортах сразу мужем и женой расписать? Мне не сложно, а на бытовом уровне это решит ряд проблем. Что скажешь посланница? Или по такому вопросу тоже все сделать, как Илья решит?

– Как Илья скажет, так и делайте, – голос Нади все же чуть дрогнул.

– И как же у нас скажет Илья? – Генерал, казалось, просто наслаждался моментом.

Повисла долгая пауза. Во время которой Илья вдруг понял, что выбора у него в общем-то уже и нету. Коготок увяз – всей птичке каюк.

– Расписывайте мужем и женой, – просто сказал он. Надя, выдержав секунду, подтверждающе кивнула головой.

– Тогда поздравляю молодоженов, – развел руками полицейский. – Свадебный генерал, если что, у вас уже есть.

– Повод более чем подходящий, – сказал, вступив в разговор, Сергей Никифорович, и вдруг жестом фокусника достал откуда-то из кармана четыре маленьких серебряных рюмочки и плоскую фляжку. Ловким движением он быстро разлил по рюмкам темную ароматную жидкость. – За молодых! Горько!

Выпили все, включая Надю. А затем Илья заграбастал девушку в неловкие объятия и крепко, от души, поцеловал прямо в пахнущие дорогим коньяком мягкие податливые губы. Взгляд синих глаз посланницы, которые она не стала закрывать во время поцелуя, сказал ему, что он все сделал совершенно правильно.

– Валентин Геннадьевич, я предлагаю оставить молодоженов одних и пойти пообедать, – сказал доктор, когда Илья с Надей, наконец, оторвались друг от друга. – Будем считать, что аперитив для пищеварения мы уже выпили. После обеда свободное время, а затем перед ужином предлагаю обсудить наши дальнейшие планы. Возражения есть? Возражений нет. Тогда расходимся.

Но встретиться до ужина им так и не пришлось. Потому что сразу после обеда Илья с Надей отправились в свою каюту и…

Заниматься этим на узкой корабельной койке очень неудобно. То руки свешиваются и падают на пол, то ноги. Надя ничего не умела и ужасно всего стеснялась. Илья был если и опытнее, то лишь чуточку, да и волновался так, что пульс зашкаливал, а мысли разлетались в разные стороны как стая воробьёв от прыгнувшего в нее кота.

Но все у них получилось наилучшим образом. А что вы хотите, магия любви и молодых тел она такая – если мальчик и девочка друг к другу тянуться, то стоит лишь начать целоваться, а дальше все само пойдет, не остановишься.

Так что проход через шлюзы и красоты канала имени Москвы Илья так и не увидел. О чем, кстати, нисколько не пожалел.

На ужин посланник и посланница все же решили выйти из своей каюты. Любовь это, конечно, хорошо, но аппетит к вечеру разыгрался просто зверский. К тому же Илья одним махом принял на себя откат от всего списка исцеленных сегодня Надей людей, так что силы явно следовало пополнить.

Генерал и ученый обнаружились на прежнем месте, за столиком на верхней палубе. Похоже, они уже давно сидели здесь и вели неспешную беседу.

– Появились-таки? – сделал вид, что удивился полицейский. – Эх, молодежь нынче не та пошла, хлипкие какие-то. Я бы в их годы до утра из каюты не вылез.

– Нормальная молодежь, – возразил ему Сергей Никифорович. – А сказки нам тут про свои способности рассказывать не надо. Я вам как доктор скажу…

– Давайте оставим эту тему, пожалуйста, – Илья не то чтобы сильно стеснялся, но говорить с ними про произошедшее ему не хотелось. Особенно при Наде. К тому же было у него какое-то подспудное чувство, что их с комсомолкой где-то "развели".

– Я что у вас хотел спросить-то, – Илья подвинул к столу стул для Нади и сел рядом с ней. – Ну, ладно, у нас с посланницей все хорошо, мы свои проблемы почти решили. Скоро будет квартира, паспорта. С деньгами тоже трудностей не предвидеться. Надя будет лечить людей, а я ей стану помогать по мере сил. В конечном итоге мы здесь чужаки, я вам уже об этом рассказывал. Но вы то хотите что-нибудь сделать? Это же ваш мир и ваша страна, может быть вы хотите что-то изменить здесь в лучшую сторону? Не просто же так мы сюда попали. Или вы никаких глобальных планов не строите?

– Интересный разговор, – протянул полицейский, пристально глядя на Илью. – И какие же у нас могут быть глобальные планы?

– Не знаю. Я вас об этом спрашиваю, – пожал плечами Илья. – Но хорошо, поясню свою мысль. Бывает ли так, что некоторые чиновники порой воруют деньги из бюджета?

– Я полагаю это был риторический вопрос? – улыбнулся генерал. – Но я отвечу – да, такое случается.

– Я могу пожелать любому чиновнику, который с завтрашнего дня будет замешан в воровстве или взяточничестве, приступ головной боли. Надя подтвердит. В результате мы решим проблему коррупции.

– Ты серьезно? – улыбка тут же сползла с лица генерала. Взгляд доктора тоже резко построжел. – Ты хоть сам понимаешь, что ты сказал?

– Я предложил бороться с ворами.

– Последствием такой борьбы будет паралич всей системы управления. Недееспособными станут десятки тысяч управленцев. В результате будет хаос, даже хлеб в магазины завозить не получиться. Кроме того, Надя просто надорвется. Если ты откат от исцеления онкологических больных еле выдержал, то можешь представить, что будет с посланницей, принявшей на себя удар от наказания всех ворующих в стране чиновников? Тебе жену не жалко?

– Но они же могут просто не нарушать закон? – продолжал настаивать Илья.

– Илья, ты всей системы не знаешь, – мягко сказал Сергей Никифорович. – Даже если судить только по тому, что сложилось в Минздраве… – Поверь мне, это вот так, волевым усилием с завтрашнего дня, не лечиться. А обвалить систему ты сможешь. Боясь попасть под твою кару, люди возьмут и перестанут работать.

– Хорошо, я понял, воров трогать нельзя, без них все рухнет, – согласился с ученым Илья. – Но есть, например, убийцы, избежавшие наказания…

– Среди которых множество самых разных людей, – продолжил генерал. – Например, солдаты, выполнявшие приказы по защите страны. Водители, которые совершили наезд на пешехода в ситуации, когда избежать этого было совершенно невозможно. Есть множество всяких несчастных случаев, когда убийство человека человеком произошло совершенно случайно, по стечению обстоятельств. А иногда – когда оно было оправдано и спасло множество жизней. Илья, нельзя карать убийц всем скопом, каждый случай суд должен разбирать отдельно.

– Ладно, убийц тоже не трогаем, – сказал Илья. – Получается, мой дар боли совершенно бесполезен? Потому что для каждой категории плохишей всегда найдутся смягчающие и оправдывающие обстоятельства? И лишь лечить можно всех подряд и с легким сердцем?

– Этого я не говорил, – возразил ему Валентин Геннадьевич. – При точечном применении твой дар бесценен. Но махать шашкой как Тарас Бульба, рубя в капусту всех встречных и поперечных, тебе Илья никак нельзя. Я приведу такую аналогию. Представь себе, что где-то по недомыслию проектировщика построили дом на пятьсот жильцов, в котором сделали лишь два сортира. В итоге они оба ужасно выглядят и вечно заняты, а в коридорах и на улице вокруг дома попахивает сам знаешь чем. Решит ли проблему чистоты в доме ужесточение наказания жильцов за отправление естественных надобностей в ненадлежащем месте? Или надо проект дорабатывать и сортиры строить? Твой дар – это дар наказания Илья. В нашем, увы, несовершенном мире.

– Понятно. Это я и хотел узнать. Никаких попыток вмешательства мне делать нельзя, потому что любое вмешательство лишь ухудшит ситуацию, – сделал вывод Илья. – Что же, пусть так. У меня к вам больше вопросов нет.

– Мне не нравиться то, как ты это говоришь. Илья если ты что-то задумал…

– То я с этим как-нибудь сам разберусь, – ответил генералу парень. – Все нормально Валентин Геннадьевич, мы просто разговариваем. Кстати, всех людей в вашем списке Надя исцелила.

– Вот это просто замечательно, – довольно сказал полицейский. – И все-таки… Надя, а ты что думаешь, по поводу нашего с Ильей разговора. Или опять "все будет, как Илья скажет"?

– Почему же, у меня есть свое мнение, – не стала отмалчиваться комсомолка. – Я в вашем мире недавно, но я вижу, чем он отличается от моего. У нас нет ста видов колбасы в магазинах, и машин поменьше. Нет таких мощных компьютеров. Но зато у нас есть научная база на Луне, а у вас ее нет. И, как я понимаю, уже никогда не будет. У вас развалили СССР и снова развели буржуев, а у нас нет. У нас государство для народа, а у вас наоборот. И знаете, почему так? Потому что мы не боялись бороться за лучшую жизнь, хотя допускали и допускаем ошибки. А вы боитесь. Ваша философия – ничего не трогай, чтобы ничего не случилось. Вы от борьбы отказались, хотите только потреблять.

– Надя, ты же все не так понимаешь, – горько покачал головой Сергей Никифорович, – что у тебя в голове, боже мой…

– Илья называл это "совковой пропагандой". Пока я ему не запретила произносить эти слова. Так вот, как бы вы это не называли, я своих взглядов менять не буду. Но я понимаю, что это другой мир и что я могу ошибаться. И единственный человек, которому я здесь доверяю, сидит рядом со мной. – Надя взяла Илью за руку. – Поэтому мой ответ не изменился: я сделаю так, как Илья скажет. Если это не будет противоречить моим принципам, конечно.

– Суровый манифест, ничего не скажешь – развел руками генерал. – Знаешь, что Никифорович, – обратился он к доктору, – оставим лучше еще раз молодых в одиночестве. У них как-никак свадебное путешествие. Кроме того нам всем есть над чем подумать. Вы не против? – повернулся он к Илье с Надей.

– Нет, конечно. Спокойной ночи и до завтра, – сказал Илья, вставая из-за стола.

– Спокойной ночи, – вежливо попрощалась комсомолка.

– Куда сейчас, в каюту? – с затаенной надеждой спросил Надю Илья.

– Да, я наверное прилягу, – девушка покраснела так, что это было заметно даже в сумерках. Только давай больше сегодня не будем. У меня болит сильно.

– Само собой разумеется, – тут же ответил парень. – Завязали. Надь, ты не будешь против если я на носу немного постою, на реку полюбуюсь? Первый раз в жизни на теплоходе плыву.

– Конечно, Илюша, – улыбнулась ему девушка. – Только не очень долго, я буду тебя ждать.

Проводив комсомолку в каюту, Илья вышел на палубу и облокотился о бортик теплохода, глядя на черную в темноте воду и проплывающие мимо редкие береговые огни. Сегодняшний день давал обильную пищу для размышлений.

То, что произошло сегодня между ним и Надей, было логично и правильно. Деваться им друг от друга некуда, чего уж там. Кроме того, Надя ему нравилась, он за нее очень переживал, ему было сегодня хорошо с ней. Теперь они муж и жена? Хорошо, пусть так. Илья будет ей верным мужем, другом и напарником, он не предатель. Вот только любят ли они друг друга по-настоящему? Хороший, блин, вопрос… Ответить на него строго положительно Илья не мог ни в отношении себя, ни в отношении Нади.

Вторая проблема заключалась в их с комсомолкой будущем, контуры которого уже вырисовывались. Похоже, генерал и ученый спелись, подружились и пришли к одному мнению по вопросу использования посланников. Программа "исцеление в обмен на содержание", ага. Может быть, Илью попросят кого-нибудь наказать, если потребуется. Вообще-то Илья примерно такое будущее себе и представлял. Вот только себя он видел никак не подчиненным придатком к исцеляющей страждущих Наде. Кроме того, их с посланницей союз сегодня явно пытались расколоть и ими манипулировать. Что с этим прикажете делать? Ответа пока нет. Но делать что-то надо и делать быстро.

Илья поежился от налетевшего с реки ветра и оглянулся на горящие окна бара на третьей палубе. Там сейчас тепло, а человек слаб…

Решение пришло после третьих по счету ста грамм водки под томатный сок и сухарики. Простое и понятное, как только он об этом раньше не догадался? Нужно пожелать чего-нибудь такого, чтобы доказать всем, что с ним, посланником боли, тоже надо считаться. Но при этом не задеть случайно невиновного человека. Что бы такого придумать? Илья вспомнил Марчика и осклабился за столиком. Все ясно.

Комсомолка еще не спала. Дожидаясь Илью, девушка читала в кровати какую-то книжку в мягкой обложке.

– Надя, есть идея, – с порога сказал Илья, закрыв дверь каюты. Парень осторожно подошел к своей кровати и лег в нее, стараясь не дышать в сторону девушки. – Я задумал два желания. Одно ударит по мне, другое по тебе, но, думаю, мы выдержим. Нам надо заявить о себе. Ты же слышала сегодня этих старых перестраховщиков? Так мы каши не сварим, будем у них вечно на побегушках.

– Да, Илья, слушаю, – внимательно посмотрела на него Надя.

– Желание первое, твое. Подтверждаю я. С завтрашнего утра в России все военнослужащие армии и полиции, получившие ранения в схватке с бандитами или от врагов на войне за последние пятнадцать лет, излечиваются от своих ран. Ударит сильно, но не думаю, что их будет больше чем онкологических больных. Выдержу. Нет у меня полной уверенности в нашем генерале. Поэтому люди в погонах все вместе как каста должны быть нам если не друзьями, то как минимум не врагами.

– А второе желание?

– Очень простое. Накажем явных кровососов, раз уж нам дана такая возможность. Только я его сложно сформулирую, чтобы случайно не задеть невиновных. Пусть с завтрашнего утра в России у тех, кто из жадности отбирает для себя лично у людей последний кусок хлеба, лишая их средств к самому существованию, заболит голова. И уже не проходит. Вряд таких явных отморозков будет много, зато это по небу напишут, нам пиар… Надя?

Девушка резко побледнела и упала головой на подушку, замерев в неловкой позе. Илья бросился к ней, стал щупать пульс…

– Все нормально, – очень слабым голосом сказала посланница, с трудом открыв глаза. – Я подтвердила. Оклемаюсь теперь…

– Да сколько же этих упырей? – удивился Илья. – Тысячи что ли? Ладно, желай ты.

– Может не надо, Илюша?

– Надо. Пропустим завтра экскурсию в Тверь, ничего страшного – алкоголь продолжал играть в голове парня. – Подожди, я только в койку лягу.

– Илья дождался серой зоны подтверждения желания и твердо сказал "да". После чего как в первый раз на несколько минут потерял сознание.

Теплоход плыл по ночной реке, приближаясь к Твери и унося в себе двоих обессиленных посланников. А в Москве уже немного привыкшая к этому зрелищу публика, задрав головы читала выступающие на небе огненные буквы.

– Илья, я думаю, что нам больше не о чем разговаривать, – вещал генерал, стоя в каюте между двумя койками, прямо над головой лежащего с закрытыми глазами парня. Доктор, сидя рядом с ними на единственном стуле, отпаивал лежавшую в соседней койке Надю теплым чаем из термоса, периодически скармливая маленькой комсомолке кусочки шоколадки. Все лучшее женщинам и детям, правильно. Все звездюли – Илье.

– Все, завтра прибываем в Москву и расходимся, – продолжал злиться Валентин Геннадьевич. – Живите сами как хотите, делайте что хотите. Я вас не сдам, но и помогать больше не буду.

– Да что случилось-то? – слабым голосом спросил Илья, решив прикинуться дубом.

– Что случилось? Ты что, не помнишь, что вчера желал? Совсем пьяный был что-ли?

– Все я помню. Я не понимаю вашего возмущения. Вы против исцеления раненых солдат и полицейских? Или вам жалко упырей отбирающих у людей последнее? Обычных воров и убийц я не трогал.

– Причем здесь это? – Махнул рукой генерал. – Дело в другом. Мы, все вчетвером, команда, или мы с Сергеем Никифоровичем просто ваша обслуга? Если команда, то будьте добры с нами советоваться, при принятии таких важных решений. Если же ты, Илья, решил что мы твои слуги, то давай, до свиданья. Спасибо тебе за дочь, но на подобных условиях я с тобой дело иметь не буду.

– Почему вы нападаете на одного Илью? – попыталась защитить парня Надя. – Я подтверждала его желания.

– А с тебя девочка, вообще спроса никакого, – продолжал бушевать полицейский. – Ты сдала Илье руководство? Сдала. Вот и лежи молча, пока я с ним разбираюсь. Извини, Надя, если резко сказал, но так оно и есть, – добавил после паузы генерал.

– Мы не договаривались согласовывать каждое наше решение, – сказал Илья.

– А разве это не само собой разумеется? Илья, не валяй дурака.

– Ладно, – пошел на попятный студент. Вне зависимости от его мотивов, генерал был в чем-то прав. На его месте Илья бы возмущался точно так же. – Если это будет возможно, следующее желание я сначала обговорю с вами. Признаю, что погорячился.

– Ты серьезно? Отвечаешь за слова? – голос генерала был сух и строг.

– Да.

– Хорошо, – подумав, кивнул головой Валентин Геннадьевич. – Замнем. Но мы друг друга поняли, не так ли?