Князь Владимир и Новый год

Настенька осторожно шла по заснеженным улицам города, аккуратно обходя самые большие сугробы. Зима в этом году выдалась очень снежная. В канун Нового года снега выпало столько, что в некоторых местах и здоровый то мужчина уйдет с головой в сугроб, а не то что миниатюрная девушка, в которой от силы было метр шестьдесят росту.

Дворники, конечно, очень старались, и почти не уходили с улиц, но после последних реформ Князя по оптимизации штатной численности государевых и прочих бюджетных служащих, дворников в городе почти не осталось. Решили, что для подметания улиц достаточно будет по одному человеку на улицу, а про то, что в задачи дворников входило не только подметание улиц, а еще и уборка снега зимой — забыли. Вот и получается, что пока этот дворник доходит до середины улицы, убирая снег, начало улицы уже опять заметает снегом.

Дворники кляли по чем зря и погоду, и Князя и треклятый снег. Городовые, слыша ругань в адрес Князя, пытались какое-то время делать им замечания, но были посланы дворниками на оптимизацию. Ни дворники, ни городовые не знали, что означает это странное слово, но и те и те решили, что это какое-то страшное ругательство.

Также дворники сообщили городовым, что если те от них не отстанут, то они вообще уйдут на больничный и дальше городовым придется самим чистить этот снег, и те сразу же предпочли сделать вид, что резко оглохли. Что такое «больничный», появившийся недавно благодаря, кстати, именно Настеньке, как новой помощницы Князя по социальным и трудовым вопросам, ни сами дворники, ни уж тем более городовые, не знали. Знали только, что вроде как теперь можно сказать, что плохо себя чувствуешь и сидеть дома, получая при этом зарплату. Никто, правда, еще ни разу не рискнул этим воспользоваться. Во-первых, сама мысль, что можно сидеть дома и получать за это деньги, казалась кощунственной, ну, и во-вторых, никто так и не смог поверить, что Князь, который еще недавно собирал налоги за воздух, будет вот так, ни за что, раздавать деньги. Поэтому, припугнуть то, еще ладно, а вот взаправду такое сделать — никто не рискнул бы.

Задумавшись о том, что нужно обязательно поговорит с Князем об увеличении численности дворников, Настенька оступилась, сошла с проторенной дорожки и по пояс провалилась в сугроб. Люди у нас в городе отзывчивые, добрые. И достали, и отряхнули, и мнение, каждый своё, высказали: о невнимательности Настеньки, о зрении её, не очень видимо, хорошем, о родителях её, воспитавших такую рассеянную девицу, о том, что дома надо сидеть в такую погоду порядочным девушкам, детей нянчить, а не шляться невесть где, о… Дальше Настенька, покрасневшая от некоторых, особенно цветастых высказываний, уже не слушала, а ускорив шаг, продолжила путь к княжескому терему.

— Влево, влево эти мешки несите! Да не в это лево, в другое лево, бестолочи! — возбужденно скакал Юлий по терему, путаясь под ногами рабочих, таскающих какие-то мешки, коробки, корзинки и еще кучу всего разного.

— Здравствуй, Юлий. А что тут у вас происходит? — заинтересованно поинтересовалась Настя наблюдая, как один из рабочих пытается запихнуть кадку с пальмой в кладовку.

— Настя, привет! — отозвался Юлий, усиленно делающий вид, что помогает рабочим занести одну из коробок в комнату, а на деле, перекрывая им проход туда своим крупом. — Погоди, я сейчас… — Юлий ужом просочился между коробкой и дверью и подошел к Насте. Рабочие облегченно выдохнули, и наконец спокойно занесли коробку внутрь.

— Фухх. Всё сам, всё сам! Ну ничего без меня сделать не могут. С самого утра тут как пчелка, тружусь-тружусь, никто даже спасибо не скажет! Этому объясни, тому покажи, третьему помоги, — Юлий усиленно задышал, изображая загнанную лошадь, — Посмотри, мозолей нет еще? — протянул он Юле копыто.

— Мм… да вроде, нет, — в замешательстве ответила Настя, — А что, у тебя на копытах могут быть мозоли?

— А что ж я, не человек что ли? — аж обиделся было Юлий, но вовремя опомнился, — В смысле, я, конечно, хоть и не человек, но мозоли и у меня бывают, от забот и трудов моих неусыпных. Вот помню…

— Погоди, — перебила его Настя, зная, что это может затянуться на долго, — Так что вы тут всё-таки делаете и где сейчас Князь? У меня к нему срочное дело.

— Так Новый год же скоро, подарки таскаем! — тут он отвлекся на катящих куда-то большую бочку рабочих, — Стоять! Ну вот куда вы её катите, бестолочи? Я же говорил! Квадратное к квадратному, круглое к круглому, прямоугольное к прямоугольному и так далее! А вы что делаете? Бочку надо было к круглому, во дворе, под навес, катить.

— Ну, дык… — попытался было объяснить один из работяг, что эту бочку во дворе нельзя оставлять. Что, то, что там находится, на морозе испортится.

— Никаких «ну дыков» мне тут! Сказал — под навес, значит, под навес — продолжал строить из себя большого начальника Юлий. Работники переглянулись, и решили не спорить. Повернули бочку, и покатили во двор.

— Вот видишь? Ни на минуту нельзя одних оставить! Так зачем, говоришь, тебе к Князю нужно то?

— Да я как раз насчёт подарков то и хотела с ним переговорить, а он, видимо, уже сам занялся этим вопросом, — удивленно продолжила Настя, — Даже не ожидала от него такого…

— Ха! Ну ты нашла чему удивляться, ей богу! Да наш Князь только из-за этих подарков и ждёт Новый год! За месяц начинает письма слать по деревням и городам, чтоб никто про подарки не забыл! Всё под своим личным контролем держит. Вон видишь, — махнул Юлий копытом, — коробка с красным крестом? Это значит, подарок от лучшего нашего кузнеца, Никиты. Набор солдатиков из меди, в полном снаряжении. Князь полгода ему о них напоминал, чтоб не забыл, не дай бог. А вон в той, круглой коробке, — махнул копытом в другую сторону, — набор пирожных от лучшего пекаря города! Надо, кстати, не забыть продегустировать, — сделал себе пометку Юлий, — А то вдруг испортились? — Юлий аж облизнулся в предвкушении.

— Вот это да… Какой у нас Князь, оказывается, щедрый… — поражённо выдохнула Настя, а Юлий аж закашлялся от её слов, — Так где, говоришь, Князь-то?

— Щаз… погоди… дай выдохнуть… — у Юлия от попытки сдержать ржание, аж слёзы на глазах выступили. Настенька деликатно отвернулась, не ожидая, что Юлий настолько эмоциональный и впечатлительный.

— Фух… — выдохнул Юлий, — Отпустило… Да у себя, в кабинете он. Какое-то совещание важное проводит. Но тебя, думаю, примет. Тема с подарками для него сейчас номер один!

— Спасибо! — Настенька благодарно кивнула Юлию, и пошла к кабинету Князя. Юлий же вернулся к самоназначенному процессу руководства. — Ну кто ж так складывает? Кто так складывает? Что тут за Пейзанская башня у вас получилась? Я же сказал, ёлочкой надо складывать. Ё-ло-чкой! Ну Новый год же скоро, надо же понимать! А вы куда? За ёлкой? Какой ещё, ёлкой?? Ах, новогодней… Стоять, я с вами! А то повыбираете там без меня… Ну, всё самому приходится делать… Всё самому!

«Не беспокоить, идёт ВАЖНОЕ совещание!» — прочитала Настя в объявлении на двери в кабинет Князя, и нерешительно замерла перед ней. Из-за двери доносились какие-то крики, и она невольно прислушалась.

— Первый полк обходит кавалерию противника слева! — раздался какой-то стук, как будто по столу что-то передвигали.

— Второй полк сидит в засаде, и ждёт моей команды! — по столу опять что-то застучало и в конце раздался звук, как будто что-то упало.

— Опять колесо у пушки отвалилось… А я ведь говорил кузнецу, чтоб деревянные детали на металлические заменил! Третий полк завершает скрытый обход, — тук-тук-тук, опять раздался стук, — и — вперёд, в атаку! Урааа!

Ого! План военных действий каких-то, видимо, обсуждают, подумала Настя. Может, попозже зайти? Она уже повернулась, чтобы уйти, но вспомнила, что времени у неё совсем нет. Скоро уже Новый год, а сделать ещё столько предстоит! Она решительно повернулась обратно и громко постучала.

— Ну кто ещё там? — раздался из-за двери недовольный голос Князя, — Написано же на двери, «Не беспокоить»! Кто там читать не умеет?

— Прости, что отвлекаю, Княже. Это я, Настя. У меня к тебе дело спешное.

— Настя? Погоди минуточку… — из-за дверей раздался шум, как будто что-то со стола куда-то ссыпают. Стук, звон, передвижение мебели… — Уй, моя нога!

— Всё в порядке, Княже? — заволновалась она.

— Заходи, — сдавленно отозвался он. Настя зашла в кабинет. Князь сидел за своим столом, перебирая какие-то бумажки, усиленно делая вид, что страшно занят.

— Здравствуй, Княже. Извини что отвлекаю от дел важных, государственных… — тут Князь деловито выпрямился и с важным видом еще быстрее стал перебирать бумаги… — Удели мне пять минут своего драгоценного времени, пожалуйста.

— Для тебя, Настенька, сколько угодно, — Князь отбросил в сторону бумаги, встал из-за стола и просеменил к ней. — Вот веришь, нет, день и ночь, день и ночь в трудах праведных провожу. Все мысли о благоденствии подданных моих любимых. Ну ни минуты свободной нет. Но для тебя, Настенька, я всегда найду минутку. — Тут Князь задел что-то ногой под столом, и оттуда выкатился деревянный солдатик. Элегантным движением ноги, Князь отправил его обратно, и как ни в чём не бывало, продолжил, — Так что, ты говоришь, хотела?

— Хотела я, Княже, насчёт подарков новогодних с тобой поговорить… — начала было Настя, и нерешительно замолчала. Князь расцвёл довольной улыбкой, сел обратно за стол и показал ей рукой, мол, продолжай.

— Да ты смотрю, уже и сам всё сделал, Княже. Столько подарков собрал! Весь терем ими забит, так что может, мне и не надо уже беспокоиться об этом?

— Как не надо, как не надо? — аж подскочил Князь со своего места, — Подарков много не бывает! Говори, что ты там хотела ещё предложить?

— Помнишь, Княже, мы сиротский приют недавно в княжестве сделали? — тут Князь скривился, как будто лимону съел. Ещё бы он не помнил! Всё потраченное на него до копеечки помнил. И как согласился на это? Сам не понял. Но уж больно убедительной была Настя, так на жалость ему надавила, что не смог он перед ней устоять. И теперь каждый месяц этот приют наносил значительный ущерб его казне. Ну, на самом то деле, не такой уж и значительный. Точнее, даже, вовсе не значительный. Но это уже нюансы. Главное, что ущерб! Князь вообще все, что тратил из казны не на себя, считал значительным.

— Так вот, — продолжала тем временем Настя. Новый год же завтра. Детишкам бы подарить бы хоть что-то надо. Стол праздничный опять же организовать. Хотела я у тебя, Княже, денежку малую попросить, да смотрю, ты и сам уже обо всём подумал. Наверняка же среди тех подарков и для детей что-то есть?

— Среди каких подарков? — не понял Князь.

— Так среди тех, которые ты со всего княжества сегодня тут собрал. Там столько их, что, наверное, на весь город хватит! А уж детишкам то и тем более!

— Стоп, стоп, стоп! — Князь аж чуть за сердце не схватился, — Мои подарки — детишкам??

— Ну да, — удивилась Настя, — Ну а кому еще подарки-то дарить в первую очередь, как не детям? Для кого ты их собираешь-то?

— Да себе, себе я их собираю! Точнее, ну что значит, собираю? — спохватился и заюлил Князь. — Исключительно добровольные подарки от верных подданных, любимому князю, который не щадя живота своего, и день и ночь, и день и ночь, круглые сутки, в общем, печется об их благополучии!

— Так что, — пораженно выдохнула Настя, — это всё — тебе подарки, Княже?

— Ну, да — скромно ответил тот, потупив взгляд, — любит меня народ мой, что ж тут скажешь то ещё? Вот и несут со всего княжества. Весь терем уже забит ими. Но как я могу противиться воле народа, раз он так меня поздравить хочет? Не могу же я людей обидеть?

— Так давай часть малую деткам в приют отдадим? Тебе все равно столько ненужно же?

— Как это не нужно, как это не нужно? — вспыхнул было Князь, но тут же спохватился, — ну что ты? Как можем мы передаривать подарки, которые мне подарили? Подарочки — не отдарочки! Народ — тут он махнул рукой в сторону окна, — не поймёт. Зачем людей обижать? Лучше на вон, — тут он стал рыться у себя в карманах, выудил оттуда рубль, и протянул Насте, — леденцов им купи.

Настя молчала, и пристально смотрела на Князя. Тот заерзал под её взглядом. — Ну чего ты, чего ты? Ну хочешь, на ещё два…

— Пять! — оборвала Настя его, и он чуть не подавился. — Там детей тридцать человек. Каждому что-то подарить и стол ещё праздничный накрыть надо. Так что пять рублей ещё, — и она, продолжая сверлить его взглядом, требовательно протянула ему руку, — с тяжелым вздохом, Князь отдал требуемую сумму. Как-будто от сердца оторвал…

— Со мной пойдёшь! — продолжала Настя.

— Куда?

— В приют, детей поздравлять!

— Мм, а может, не надо? — не уверенно попытался отмазаться от этой сомнительной чести Князь, — Опять же, дел, государственных, много. И, это…

— Надо, Княже! — решительно оборвала его Настя, — Надо! Пусть дети хоть на Новый год настоящего Князя увидят! — Князь лишь тяжело вздохнул ей в ответ.

— А ты взаправду, настоящий Князь? — требовательно спросила маленькая девочка, лет пяти, схватив его за рукав шубы. Князь бросил тоскливый взгляд на Настю, которую по приходу в приют, облепила детвора. Явно её тут хорошо знали и любили. Было ясно, что помощи от неё не дождаться.

— Правда, — выдохнул наконец он.

— А правду говорят, что Князья всё-всё могут сделать и все их должны слушаться? — продолжала требовательно допрашивать его девочка.

— Правду, — так же односложно ответил Князь. Опыта общения с маленькими детьми у него не было никакого, и сейчас он вообще не представлял, как вести себя с нею.

— Тогда, пожалуйста, найди нашу с Сеней маму! И прикажи нашему папе перестать пить всякую гадость и бить нас… Он хороший! Когда не пьет…. Мы домой хотим… Здесь конечно хорошо, и воспитательница добрая, не бьет нас, но… нам домой нужно! Папа пропадет без нас…

Какое-то незнакомое чувство завладело Князем. Он наклонился, и аккуратно поднял её на руки, — Как тебя зовут?

— Марьюшка, а брата моего, Сенька. Он хороший, заботится обо мне.

— Я ничего не могу обещать тебе насчёт твоей мамы… — тут он невольно прервался. Очень необычно было ощущать, что он что-то кому-то не может пообещать. Он всегда жил по принципу, я хозяин своего слова. Захотел — дал, захотел — обратно взял, и раздавал их направо или налево, не переживая особо за то, исполнит он их, или нет. Но тут так поступать, почему-то, не хотелось, — Но насчёт твоего папы я постараюсь что-нибудь придумать.

— Правда? — недоверчиво переспросила малышка.

— Правда!

— Зуб даёшь?

— Даю — улыбнулся он.

— Марьюшка, вот ты где! А я тебя обыскался. Там уже есть все садятся, беги скорее! — перед Князем стоял вихрастый мальчишка, лет десяти на вид, с необычайно серьёзным взглядом.

— Ну Сеня, ну ещё минуточку!

— Давай-давай! Не надо Князя отвлекать! Простите её, княже, она ещё маленькая.

— Да ничего. Ничего… — задумчиво ответил Князь, и поставил её на пол. Девочка тут же умчалась за стол.

— Тяжело с ней? — с улыбкой спросил Князь мальчишку.

— Не, она спокойная, почти не вредничает, слушается меня, — с улыбкой отозвался тот и помрачнел, — Маму только зовёт часто по ночам, и по папе скучает. Хоть тот и бил нас часто.

— А ты? — аккуратно спросил Князь.

— А я незнаю… Когда не пьет — он хороший, добрый. Не бьет нас, кормит. Но как выпьет…

— А мама где? — осторожно спросил Князь.

— Умерла, — односложно ответил Сенька, — провалилась по весне под лёд, и… Марьюшке не стали ничего не говорить. Сказали, что на заработки ушла…

— Понятно… И как вам тут? Не обижают?

— Тут хорошо, все добрые. Кормят, одевают. Не бьет никто. — улыбнулся Сенька, — помогаем друг другу. О маленьких заботимся. Игрушек только не было, но вот сейчас Настя принесла — раздали малышам. Спасибо ей. И вам…

От стола раздался взрыв смеха. Князь и Сенька глянули туда, и увидели, как один из мальчишек лет двенадцати, надел на руку подаренного петрушку и веселит малышей.

— Это Ванька, — пояснил Сенька Князю, — Он любит с малышами дурачиться. До этого нечем было, так он сам из деревяшек кукол вырезал, и представления устраивал. Правда, поделки грубоваты получались, и он очень мечтал, что дед Мороз ему кукольный театр подарит. Ну, хоть Петрушка теперь будет. А вон те трое, сразу за ним сидят и игрушечной саблей по очереди играют, это Егорка, Митька и Данилка. Они мечтают твоими дружинниками стать, когда вырастут. Всегда заступаются за всех наших на улице, когда их кто-то обижает. Они хотели у деда Мороза солдатиков игрушечных попросить. Марьюшка, глупенькая, о пирожных мечтает. Её лавочник как-то угостил, так она до сих пор забыть не может… А вон та, с косичками, с новым платочком в руке, это Ольга, она…

Князь продолжал слушать Сеньку, а сам мыслями был далеко отсюда. В своём детстве, которое он всеми силами хотел забыть, и уже не вспоминал о нём. Князь Владимир не всегда был князем. И даже более того, в детстве он был чуть ли не рабом. Будучи незаконнорожденным, он всё детство сносил от своих старших братьев побои и издевательства. Прислуживал им. Терпел от них унижения. Ничего хорошего он от них не видел. Если каким-то чудом у него появлялась какая-то вещь, которая нравилась кому-то из братьев, эта вещь безжалостно отнималась. Единственное, о чём он мечтал, это о настоящем друге, который всегда поддержит, никогда не предаст, защитит. Сколько плетей он вытерпел из-за шалостей которые устраивали они, а расплачивался за них он… Ничего хорошего он не видел в своей жизни от тех, кто вроде как считался его семьёй.

И вот сейчас он смотрел на этих детей, большинство из которых были друг другу ни кем, но которые поддерживали друг друга во всём, делились даже тем немногим друг с другом, что у них есть, заступались друг за друга, и какое-то новое чувство рождалось у него в груди. Какое ноющие, щемящее, давящее даже, но при этом… приятное? Князь сам не мог понять, что с ним происходит. Он на прощение кивнул Сеньке, тихонько вышел из дверей, и пошёл к своему терему…

Настя распрощалась с детьми, и стала собираться домой. Князь, конечно же, её не дождался, и уже сбежал, воспользовавшись тем, что она отвлеклась на детей. Ну да и бог с ним, горбатого могила исправит. Она вышла на улицу, и чуть не столкнулась с подходящим к дому… дедом Морозом? Согнувшись в три погибели, он тащил на своей спине здоровенный мешок.

— Посторонись, внученька, — каким-то подозрительно знакомым голосом просипел дед Мороз.

— А вы…? — хотела было спросить она, но он уже прошёл в Приют, откуда тут же донёсся радостный вопль детей — Ураа! Дед Мороз!!

Настя прилипла к окну, и смотрела, как из мешка появилась коробка с красным крестом на боку, которую тут же вскрыли трое мальчишек и высыпали оттуда солдатиков, потом появилась круглая коробка, из которой одна из девочек стала доставать пирожные и с радостной улыбкой делиться со всеми… Потом… Да много чего ещё было потом… Ларцы, шкатулки, платочки, украшения, ещё солдатики, радостный смех детей. Вот началось, чуть ли не настоящее, театрализованное представление для малышей и дед Мороз радостно смеётся вместе со всеми и хлопает в ладоши… Вот на полу развернулась целая баталия из игрушечных солдатиков, и от окна доносилось — Первый полк — обходи! Второй полк — в засаду! Третий — в атаку! — и дружное — «Ураааа!».

Настя засмотрелась на происходящее за окном, и не обращала внимание, что совсем окоченела на морозе, что в уголках глаз льдинками застывают на морозе слезы. И тут кто-то накинул ей на плечи шубу.

— Тепло ли тебе девица? Тепло ли тебе, красная? — она, вздрогнула, обернулась, и увидела за своей спиной деда Мороза. Не уж то, настоящий? Рядом парили в воздухе сани, с запряжёнными в упряжку оленями. Дед Мороз встал рядом с ней, и посмотрел в окно. Там другой дед Мороз в этот момент изображал из себя лошадку, и возил на своей спине счастливо визжащую детвору.

— Иногда простого детского смеха достаточно для того, чтобы оттаяло самое холодное сердце, не правда ли? — с лукавой усмешкой произнёс дед Мороз Настеньке. Она ничего не ответила, и лишь слегка улыбнулась в ответ.

— А вы тоже — туда, — показала Настя в сторону окна.

— Нет. Уже — нет, — чуть задумавшись, ответил ей дед Мороз. — Там уже есть свой «дед Мороз», который неплохо с этим справляется. — Они опять посмотрели в окно, где судя по восторженным воплям мальчишек, испуганным визгам девчонок и странной пантомимой «деда Мороза», происходила, как видимо, битва с невиданным чудищем.

— Возьми, — произнес дед Мороз. Настя оглянулась, и увидела, что он протягивает ей какую-то коробку, с дырками по бокам. В коробке явно кто-то шевелился…, - Отдашь потом ему, — кивнул он в сторону окна.

— Это… что? — не поняла она.

Это? Это — друг. Просто друг. Который никогда не предаст, всегда будет рад поиграть и защитить, — из коробки кто-то подтверждающе тявкнул.

— Я уверен, он, — кивнул дед Мороз в сторону окна, — будет рад ему. Лучше поздно — чем никогда, — загадочно закончил он.

— Держи, — впихнул коробку он ей в руки. И пошёл к саням. Сани взмыли вверх, оставляя за собой искристый след.

— С Новым годом! — донеслось откуда то сверху.

— С Новым годом… — прошептала Настя. Из коробки опять кто-то согласно тявкнул.

— Замёрзнешь же — испуганно ахнула Настя, и заторопилась домой. А подарок она передаст завтра. Обязательно передаст! Почему-то она знала, что Князь будет рад этому подарку…