Кобра

ВОИН 2406

Жилая комната его квартиры была небольшой и носила печать некоторой печальной неухоженности, причиной чего скорее всего было не отсутствие заинтересованности в уюте, а отсутствие времени. Джонни сидел за поцарапанным столом в центре комнаты. Его взгляд лениво блуждал по противоположной стене. Ее поблекшая голубая краска гармонировала с той усталостью, которую он ощущал в своей душе. Довольно часто эта стена представлялась ему картой его души со всеми ее трещинами, разводами и царапинами. Три года участия в военных операциях отразились на психике Джонни. Но она все еще стойкая. В этом Джонни каждый раз уверял себя, доходя до определенной точки в своих размышлениях. Взрывы и акустические разряды могут влиять только на поверхность, внутри же все по-прежнему устойчиво и стабильно. А если на такую стабильность способна какая-то глупая стена, то уж он-то и подавно выдержит.

– Тебе это нравится?

– спросил вкрадчивый голос за спиной.

Джонни посмотрел на помятый лист бумаги с изображенными на нем линиями и цифрами, сделанными детской рукой.

– Что ж, первые три вполне приличны, – кивнул он. – Но последнюю следовало бы…

– Я справлюсь с этим, – прервала его Дэнис и с рвением взялась за решение геометрической задачи. – Ничего не говори мне.

Джонни улыбнулся, с любовью разглядывая собранные в пучок рыжие волосы девочки, упрямую складку решимости, пролегшую между бровей, когда она взялась переделывать задачку. Дэнис было десять лет, столько же, сколько было теперь и сестре Джонни. И хотя он не имел никаких известий о семье с того самого момента, как он прибыл на Адирондак, он иногда представлял себе подросшую Гвен, эдакую темноволосую версию девочки, сидящей напротив. Она такая же заводная, как Гвен, и в избытке обладает здоровым упрямством. Способность Дэнис относиться к Джонни как к хорошему другу несмотря на сдержанное отношение ее родителей, мирившихся к временному присутствию Кобры у себя в доме, представлялась Джонни независимостью характера, которую он часто наблюдал у сестры.

Но Дэнис росла в условиях военного времени, и никакая сила характера не могла бы удержать ее в стороне от происходящего. Но пока ей везло. Несмотря на то, что ей приходилось жить в небольшой, переполненной людьми квартирке, кипящая снаружи партизанская война не касалась ее жизни непосредственно.

Однако было ясно, что Кобры явно злоупотребляли гостеприимством жителей этой части Кранака и привлекли в его окрестности Трофтов. Ситуация в ближайшие дни должна была измениться. С одной стороны, такое положение вещей вызывало у Джонни дополнительные волнения, с другой – они получали новый стимул хорошо выполнить свою работу и закончить войну как можно быстрее.

Через открытое окно донесся гром далекого взрыва.

– Что это было?

– спросила Дэнис, и карандаш ее замер на бумаге.

– Акустический разряд, – предположил Джонни. Он включил слуховые усилители после того, как звук уже раздался, и на фоне ударной волны уловил далекое завывание пикировщиков Трофтов. – Возможно, на расстоянии двух кликов.

– Ого! – карандаш опять возобновил свои движения.

Поднявшись, Джонни подошел к окну и выглянул наружу. Это был шестиэтажный дом, но видно из него было не так уж много. Кранак был городом, росшим из мягкой почвы в высоту, а не в ширину, как большинство других городов Адирондака. Прямо на противоположной стороне улицы стояли крепкие стены других шестиэтажных зданий. Над ними возвышались только верхушки поднимающихся в небо небоскребов. Настроив оптические усилители, он осмотрел видимую часть неба в поисках космических парашютистов. Переданное прошлой ночью с орбиты планеты сообщение вызвало новый отчаянный всплеск, и подпольное движение в спешке готовилось к прибытию новых Кобр, которые из-за этого паршивого планирования будут вынуждены приземляться прямо в сосредоточение сил противника, которые были разбросаны здесь и там по всему Кранаку. При этой мысли у Джонни сильнее сжались челюсти, но в этой ситуации ровным счетом ничего нельзя было сделать. Одно дело – получить закодированный сигнал, который фактически касался половины континента, и совсем другое – отправить сообщение назад, даже если курьерский корабль мог позволить себе задержаться на орбите. Джонни знал с десяток способов того, как перехитрить детекторы лазерных, радио или пульсовых передач, и каждый из них срабатывал не менее четырех раз, прежде чем Трофтам удавалось обнаружить передатчик. У подпольного движения был еще один способ, который они берегли для экстренных сообщений. Высадка Кобр таковым не считалась.

– Что-нибудь видишь?

– из-за стола спросила Дэнис.

– Синее небо, небоскребы и маленькую девочку, которая не делает свое домашнее задание, – сказал он и обернулся, чтобы насмешливо подмигнуть ей.

Дэнис усмехнулась. Но даже самое ребячливое выражение ее лица не могло сгладить взрослой серьезности ее глаз. Джонни часто спрашивал себя, много ли она знает о подпольной деятельности своих родителей на полях сражений Адирондака. Знала ли она, к примеру, о том, что в настоящий момент их обоих срочно перебросили для участия в одном диверсионном акте?

Как бы там ни было, ей еще не нужно было отвлекаться от окружающего, ему же это было просто необходимо. Поэтому усевшись рядом с ней, он постарался как можно глубже погрузиться в таинственные загадки математики пятого класса.

Прошло почти три часа, прежде чем в замке входной двери повернулся ключ. Джонни, руки которого автоматически приняли боевое положение для стрельбы лазерами, с приглушенным волнением наблюдал, как в квартиру молча вошли шесть человек. Глаза его блуждали по их лицам и телам в поисках следов ранений. Результат осмотра оказался как всегда лучше его страхов, но хуже его надежд. Хорошо было то, что все шестеро покинувших квартиру на рассвете – двое Кобр и четверо гражданских – вернулись на своих ногах.

Он уже пересек комнату, когда мать Дэнис вошла в комнату и освободилась от поддержки своего уставшего мужа. Ее левая рука была ранена, но не забинтована.

– Что случилось?

– спокойно спросил Джонни, подводя ее к дивану.

– Бомбардировщик-шершень, – приглушенным от болеутоляющих средств голосом ответила Марья Толан.

Двое штатских обошли Джонни и принялись возиться с громоздкой домашней аптечкой.

– Мы думаем, что попались на щелчке огнестрельного механизма ее ружья типа «Попкорн», – устало добавил ее муж Кем.

Он уже сидел за столом на стуле, который только что занимал Джонни. Несмотря на усталость, он немедленно принялся успокаивать свою дочь.

Джонни мрачно кивнул. В таких делах оружие типа «Попкорн» считалось абсолютно безопасным. Его миниатюрные, направляемые силой инерции снаряды не имели ни улавливаемого радарами, ни акустического, ни инфракрасного, никакого другого излучения, которое могли обнаружить мириады детекторов Трофтов или же их системы ответного огня. Снаряды вылетали из ствола от толчков сжатого воздуха. Их встроенные ракетные двигатели не срабатывали до тех пор, пока они не оказывались на приличном расстоянии от стреляющего. Во время полета снаряды могли быть уничтожены сотнями бомбардировщиков Трофтов и лазерными локаторами, но до настоящего времени инопланетянам не удавалось по его следу определить место, откуда был сделан выстрел. Может быть, Марья пострадала от случайного попадания?

Джонни посмотрел на Холлорана и поднял брови, всем своим видом выражая вопрос, который не нужно было даже формулировать, настолько он был общим для всех. Холлоран понял его.

– Мы ничего не будем знать наверняка, пока стрелки из такого оружия не начнут поражаться пачками, – устало произнес Кобра. – Но это был по-настоящему точный выстрел, чтобы считать его случайным попаданием. Думаю, что в целях безопасности нам лучше временно исключить использование этого типа.

– Несмотря на то, что до сих пор эти штуковины проявляли себя отлично, – проворчал Имель Дойч.

Подойдя к окну, он остановился у подоконника, глядя на улицу. Его руки неподвижно замерли за спиной.

Внезапно в комнате стало тихо. Почувствовав, как у него сжались внутренности, Джонни спросил:

– Что случилось?

– Погиб один из Кобр, – со вздохом сказал Холлоран. – Человек из команды Мак-Дональда. Мы так думаем, хотя полностью не уверены – видимость была плохой. Люди, которые должны были охранять один из подходов к их позициям, практически потеряли его, и около дюжины Трофтов прорвались внутрь. Мы получили предупреждение, но находились слишком далеко, чтобы помочь.

Джонни кивнул. Он почти физически ощущал отзвук горечи, звучащей в голосе Дойча, той горечи, от которой сам едва не задохнулся уже дважды с тех пор, как высадился на Адирондаке. Парр Ноффке и Друм Сингх стали их собственными потерями, жертвами такого же рода некомпетентности штатских. Джонни потребовалось немало времени, чтобы пережить каждую из этих двух смертей. Холлорану потребовалось для этого еще больше времени из-за его куда меньшей терпимости к людям из приграничных миров.

Дойч, родившийся и выросший на Адирондаке, и вовсе не сумел перешагнуть через это.

Есть ли какие-нибудь данные об общих потерях?

– спросил Джонни Холлорана.

– Думаю, что небольшие, если не считать гибели Кобры.

От этого не выраженного словами смысла сказанного, который чаще, чем Джонни хотелось бы, звучал в их разговорах, его прямо передернуло. Смысл этот сводился к тому, что жизнь Кобры ценилась гораздо выше, чем жизнь их штатских союзников.

– Конечно, мы практически и не пытались взять тот резерв, следовательно, никому не нужно было приниматься за непосильное. А как насчет новых сил?

– Не имею ни малейшего представления, – покачал головой Джонни. – Никаких сведений с орбиты по пульсовому приемнику не поступало.

– Все окажется так, как это было тогда, с этими чертовыми толкателями – поставить во время спуска задержку на последней минуте и ничего не сказать нам.

Джонни пожал плечами и повернулся к людям, возившимся с рукой Марьи.

– Как рана?

– Типичная для бомбардировщика-шершня. Обширная и поверхностная. Заживет быстро, но временно она выходит из строя.

Хоть кто-то из родителей Дэнис какое-то время не будет занят в боевых действиях. Впрочем, это было малое утешение. Джонни уже успел насмотреться на множество смертей гражданских лиц, погибших в перестрелках.

Следующие несколько минут прошли в тишине. Двое штатских, обрабатывавших рану Марьи, закончили дело и ушли. Они захватили с собой небольшую часть боевого снаряжения группы, чтобы спрятать. Кем и Дэнис проводили Марью в одну из трех спален, чтобы уложить ее в постель. Джонни подозревал, что они ушли все втроем только для того, чтобы дать Кобрам возможность остаться одним и обсудить дальнейшие действия группы до того, как остальные обитатели квартиры вернуться домой.

В первые три месяца необходимость таких обсуждений была. Но после трех лет войны все слова уже были сказаны, все возможные планы обсуждены. Теперь, чтобы понять друг друга, слова были не нужны, достаточно взгляда, жеста, мимики.

Пока что жесты обозначали только усталость. Но назавтра было назначено обсуждение тактики высшего уровня, и Джонни напомнил им об этом, когда остальные направились к двери, чтобы разойтись по своим переполненным людьми квартирам.

Холлоран кивнул. Дойч только слегка изогнул уголки губ.

К закату клонился еще один день на Адирондаке. «Если стена способна выдержать это, то я смогу и подавно», – снова повторил про себя Джонни.

Трое людей, сидящих за столом, ничем не отличались от всех остальных жителей Кранака этих дней: такие же уставшие, грязные и чуть больше обычного испуганные. Иногда трудно было представить, что это лучшие руководители подполья, каких только мог дать Адирондак. Но еще труднее было признать то, что они достаточно хорошо выполняли свою работу, если учесть гибель Кобр и гражданского населения.

– Новость первая: несмотря на перехваченные сигналы последний спуск Кобр прошел успешно, – сообщил молчаливым руководителям группы Центрального Сектора подполья Борг Вайссман. Короткий и приземистый, со старыми следами пыли от цемента в волосах и под ногтями, он выглядел настоящим строительным подрядчиком, кем он фактически и был. Двадцатью годами ранее он уволился из Армии, где служил главным тактическим программистом. И вот уже более года он каждый день доказывал, что на своем новом посту научился гораздо большему, чем управлять компьютерами.

– Сколько Кобр теперь мы имеем?

– спросил кто-то из сидящих у боковой стены.

– В Кранаке тридцать. Шесть новых команд, – ответил Вайссман. – Но большая часть их отправится в Северный Сектор, чтобы заменить погибших во время налета на военно-полевой аэродром месяц назад.

Джонни взглянул на Дойча и увидел, как тот при напоминании о потере поморщился. Их команда совсем не участвовала в той операции, но для Дойча это не имело никакого значения, он с одинаковой болью реагировал на все потери. Если погибал кто-то с Адирондака, он воспринимал все так, словно это он лично подвел своего товарища-Кобру. Иногда Джонни думал над тем, переживал ли бы так Дойч, если бы война шла на Горайзоне. И обычно приходил к выводу, что, по всей вероятности, да.

– Одну из команд мы задействуем здесь, – продолжал Вайссман. – Ама уже позаботилась об их размещении, легенде и документах. Но учитывая возросшую за последние несколько недель активность Трофтов, было бы неплохо устроить маленькую передышку, пока они будут обосновываться.

– Другими словами, для передышки нужен наш налет, – по тону Холлорана это был скорее вопрос.

Вайссман неуверенно замолчал, а потом кивнул.

– Я знаю, что вы не любите проводить операции одну за другой, но, боюсь, в этом случае мы просто обязаны провести ее.

– Мы?

– послышался голос Дойча из угла, где он обычно сидел. – Полагаю, что было бы логичнее сказать «вы».

Вайссман кончиком языка облизнул пересохшие губы. Это выдало неловкость его положения. Дойч был своего рода буфером между Кобрами и Силами Адирондака. Двойное гражданство – именно так можно было охарактеризовать его положение. И это очень помогало сглаживать острые углы непонимания и различия в культуре. Теперь, когда шоры с его глаз упали, иметь дело с ним было не слаще, чем самим чертом.

– Я подумал, что вам в помощь понадобится отделение или два, – предложил Вайссман. – Конечно же, мы не отказываемся от выполнения нашей части…

– Невыполнение вашей части задания привело к тому, что погиб еще один Кобра, – спокойно заметил Дойч. – Возможно, будет лучше, если эту операцию мы проведем сами.

Ама Нунки беспокойно заерзала на стуле.

– Имель, ты лучше, чем кто-либо другой должен знать, чего можно от нас ожидать. Это Адирондак, а не Земля и даже не Центавра. У нас не было военного прошлого, чтобы на нем учиться.

– В таком случае, как же вы называете последние три года жизни?

– распаляясь, начал Дойч.

– С другой стороны, – вставил Джонни, – Имель прав вот в чем: нам нужно предпринять короткую эффективную вылазку, которая сместила бы приоритеты в делах Трофтов и отвлекла бы их от поиска десантников за дверями каждой квартиры. В то же время операция не должна быть слишком значительной, иначе они могут вызвать подмогу из Гарнизона Дэнимора. Для этого лучше всего подойдет мгновенный удар Кобр.

Вайссман громко выдохнул воздух, и Джонни почувствовал, как у всех спало напряжение. Ему приходилось все чаще брать на себя миротворческие обязанности Дойча, хотя он не хотел этого и не считал себя вполне подходящим для этой роли. Но кто-то же должен это делать, а Холлоран имел гораздо меньше выдержки и симпатий к жителям пограничных планет, чем Джонни. Оставалось только надеяться, что Дойч овладеет собой и выпустит пар.

– Считаю нужным заметить, что согласен с Джонни, – сказал Холлоран. – Мне кажется, у вас есть кое-какие мнения на предмет того, какой урожай созрел для нашей жатвы.

Вайссман повернулся к Джекобу Дэйну, третьему гражданскому, сидящему за столом.

– Мы решили предложить вам четыре предполагаемых цели. Конечно, мы полагали, что вместе с вами пойдет вся команда, – сказал Дэйн.

– Назовите цели.

– Хорошо, сэр.

Дэйн взял в руки тонкий лист бумаги, который, выдавая его волнение, задрожал. Он начал читать. Оказалось, что все четыре цели ровным счетом ничего из себя не представляли. Очевидно, Дэйн имел столь же низкое мнение о возможностях подпольного движения, как и Дойч.

– Ни одна из этих целей не стоит даже того горючего, которое понадобится, чтобы добраться до места, – фыркнул Холлоран, когда Дэйн, кончил читать.

– Может быть, вы предпочитаете взять Призрачный Фокус?

– кисло предложила Ама.

– Не смешно, – пробормотал Джонни, увидев, как потемнело лицо Холлорана.

Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как у Трофтов где-то в Кранаке появилась главная тактическая штаб-квартира. Но до сих пор этот объект, удачно прозванный Призрачным Фокусом, обнаружить не удалось. Для Холлорана найти его стало главной целью, он много раз организовывал поисковые экспедиции, но каждый раз возвращался ни с чем. Ама, конечно, все это хорошо помнила.

– Ты прав, Джонни, – сказала она и пригнула голову в знак извинения, что даже Джонни показалось слишком провинциальным. – Прошу прощения, это не совсем подходящий объект для насмешек.

Холлоран ворчливо выразил не совсем учтивое согласие.

– Есть у кого-нибудь серьезные предложения?

– А как насчет погрузки электронных запчастей, которая должна была быть вчера?

– раздался голос Дойча.

– Они уже здесь, – сказал Дэйн. – Заперты на старом заводе Уолкера. Но проникнуть туда будет не так-то просто.

Дойч обменялся взглядами с Холлораном и Джонни. Потом он вопросительно поднял бровь.

– Правда, а почему бы нам не попробовать? Холлоран пожал плечами.

– Реквизированный завод пластмасс наверняка должен иметь дополнительные ходы-выходы, которые Трофты еще не заделали.

– Ты думаешь, что они уже знают о них?

– спросил Дойч, поднимаясь на ноги и обводя взглядом присутствующих. – Похоже, что нам сегодня больше никто из вас не нужен. Спасибо, что пришли.

Строго говоря, никто из Кобр не обладал правом закрывать совещание, но было похоже, что в этот момент никому не пришло в голову упомянуть об этом. Почти не разговаривая и совсем не производя шума, люди разошлись. В опустевшей комнате остались только Кобры и трое штатских руководителей.

– А теперь давайте посмотрим, какие у нас наметки насчет этого завода, – обратился к штатским Дойч.

Лицо Амы приняло грозное выражение, но заметив, что остальные никак не собирались реагировать на поведение Дойча, она тоже решила оставить это без внимания. Вместо этого она поднялась и подошла к пластине, стоявшей в углу. Взяв ее, а заодно и коллекцию пленок с вполне невинными надписями, Ама вернулась к столу. Пересыпанные всевозможными видееобразами, там были схемы основных городских строений, планы канализационной системы и линий электропередач, а также другие не менее полезные сведения, которыми располагало подполье. Оказалось, что план входа на завод пластмасс Уолкера был замечательно детализирован.

Заседание по отработке деталей операции продлилось до самого вечера. Все же Джонни сумел вернуться на квартиру Толанов еще до наступления комендантского часа. Двое из обитателей квартиры – брат Марьи и ее племянник, беженцы из сожженного города Париж – этой ночью где-то отсутствовали, предоставив Джонни роскошь ни с кем не делить спальню. Никто не задал ему ни одного вопроса о собрании, но Джонни чувствовал, что все догадываются о задании, на которое он очень скоро отправится. Это ощущалось по тому, как люди словно отстранялись от него, эмоционально отгораживаясь на тот случай, если с этого задания он не вернется.

Поздно ночью, лежа на тонком матрасе, Джонни сам размышлял над такой возможностью. Он думал, что когда-нибудь ему удастся достичь того состояния, в котором потенциальная близость смерти уже не беспокоит. Но такой день еще не наступил, и он надеялся, что наступит еще не скоро. Те, которые идут сражаться, не боясь смерти, обычно погибают.

В те последние минуты перед тем, как уснуть, он перебирал в памяти все причины, которые побуждали его вернуться с этой войны живым. Начав, как всегда с семьи, он представил себе, какой эффект его смерть произведет на Дэнис.

Часовое устройство в их нанокомпьютере было самым простым и в то же время самым полезным из всего аппаратного арсенала Кобр. Как и простой солдатский хронометр, оно помогало рассредоточенным на больших площадях Кобрам синхронизировать свои передвижения. Он мог быть в случае необходимости подключен к сети сервомоторов, что обеспечивало возможность совместных действий с точностью до миллисекунды. Это открывало возможности, до сих пор доступные только автоматам, телеуправляемым имитаторам и наиболее элитным механизированным линейным войскам.

Ровно через двенадцать минут и восемнадцать секунд устройство еще раз докажет свою полезность. Протискиваясь внизу по длинной вентиляционной трубе, в которую он влез со стороны неохраняемой южной фильтрационной станции завода Уолкера, Джонни время от времени проверял по часам свое продвижение. Он не был в особенном восторге, когда ему пришлось воспользоваться этим черным ходом – закрытые пространства всегда были самыми опасными для Кобр, они часто оборачивались ловушками.

Но пока все шло хорошо и казалось, что игра стоила свеч. Сигнальные устройства, установленные в дальнем конце Трофтами, можно было сравнительно легко обходить. Согласно схеме он должен был в скором времени достичь цистерны, располагавшейся прямо под центральным входом завода. Тогда он должен будет до того, как истечет положенное время, найти удобное место для наблюдения за внутренней охраной.

Был период, когда Трофты при охране конфискованных зданий, подобных этому, очень рассчитывали на сенсоры переносных черных ящиков, но деятельность подполья основательно подорвала эту надежду. Вскоре инопланетяне поняли, что на какие бы пороги чувствительности ни были рассчитаны их триггеры, противник быстро сообразил, как возбуждать в них ложную тревогу. И только после того, как понапрасну была потрачена масса времени на поимку «чертовых нарушителей», когда ничем не увенчались попытки обнаружить вооруженных рогатками и фейерверками хулиганов, на смену автоматике пришли живые охранники, оснащенные чувствительными сенсорами тревоги и смертельными для человека переключателями. Обмануть их было гораздо труднее, поэтому такая система охраны была почти безотказной.

Почти.

Впереди себя на черном фоне Джонни заметил темно-серое пятно. Это была решетка, закрывающая вход в главное здание. Слабая освещенность комнаты свидетельствовала о том, что она скорее всего была свободной. Во всяком случае, он на это надеялся. Ему не хотелось убивать инопланетян в самом начале операции.

Главным было суметь одновременно вывести из строя все отключатели человека за миллисекунду до того, как синхронная атака Кобр сметет их обладателей. Задание это, вероятно, ляжет на плечи Джонни, поскольку все реле сигналов тревоги находятся внутри. Трофты имели переключатели замкнутого и разомкнутого типа контура. Поэтому прежде, чем предпринимать какие-либо действия, ему предстояло определить, какой тип контура использовался.

Но вот Джонни достиг решетки. Пустив в ход свои оптические усилители, он тщательно изучил ее в поисках мин-ловушек и сигналов тревоги. Детектор его системы обнаружил четыре подозрительных проволочки. Подхватив их с помощью снимающих напряжение проводов, он перерезал ячейки решетки своим лазером и, преодолев последний двухметровый участок трубы, оказался в пустой цистерне. В ней не было никаких отверстий, но лазеры Джонни без особого труда восполнили этот пробел. Высунув голову наружу, он огляделся.

Выяснилось, что он находился над поверхностью пола на высоте пяти метров. Его цистерна была самой большой из всех, что там были. В четырех метрах от него на уровне глаз было нечто похожее на выход из комнаты. Добраться до него можно было по ступенькам, встроенным в стену.

Зная систему безопасности Трофтов, Джонни не опасался встретить на полу мины-ловушки. У него было около семи минут, чтобы оказаться наверху лестницы. Для Кобры четырехметровый прыжок представлял не большую трудность, чем простому смертному разок-другой шагнуть по дороге. Подтянув ноги, он некоторое время побалансировал на краю отверстия, потом оттолкнулся и прыгнул.

Накануне ночью он мысленно предупреждал себя об опасности апатии. В это страшное мгновение он узнал цену собственной самоуверенности. Его усиленный акустической системой слух пронзил резкий звон разжавшихся пружин. Его сервомоторы привели тело в боевое положение быстрее, чем успел сработать мозг, зарегистрировавший устремившуюся к нему черную стену. Однако это уже было бесполезно. Когда вспышки лазеров пронзили темноту, он понял, что Трофты подловили его мастерски. Соблазнительный черный вход, плохо оборудованный системой охраны, оказался ловушкой с воздушным капканом, использовавшим траекторию его беззащитного полета и сделавшим бесполезными его преимущества в скорости и силе сервомоторов.

Летящая стена достигла его, но прежде чем накрыла, он сумел рассмотреть, что это была обыкновенная сеть, похожая на паутину. Она опутала Джонни как гигантский кокон. Долей секунды невидимые тросы, удерживающие ее, натянулись, и он почувствовал резкий толчок. Теперь он был подвешен посередине комнаты.

Так Джонни попал в плен, что для него, Кобры, означало неминуемую смерть.

Но этот факт его тело осознало не скоро. Оно продолжало бороться, стараясь вырваться из пут. Продолжали работать его сервомоторы, а это значило, что прежде, чем ячейки сети лопнут, ее нити прорвут одежду, изрежут плоть и остановятся только тогда, когда достигнут неломающихся костей. Над его левой стопой поблескивал бронебойный лазер, испаривший небольшой кусочек ткани и срезающий с потолка бетонную стружку. Но ни его нога, ни руки не имели достаточно свободы, чтобы повредить сеть. Вот если бы ему удалось перерезать один или несколько тросов, удерживающих его на весу! Но в темноте, с глазами, закрытыми несколькими слоями сети, он не мог их даже видеть.

Где-то в глубинах его мозга стала отключаться связанная с нервной системой стимуляция тревоги, идущая от сенсора биения его сердца. Он засыпал.

Это был завершающий удар врага, фатально неизбежный. Прижатый к коже лица контактный наркотик, нанесенный на сеть, впитывался в его кровь быстрее нейтрализующей системы экстренной стимуляций активности. У него оставались секунды для того, чтобы выполнить важное задание.

Язык его превратился в бесформенную, бесчувственную массу, прижатую к небу. Собрав всю силу воли, он заставил двинуться его к уголкам рта, с трудом просунул между одеревенелых губ и кончиком прикоснулся к экстренному радиотригтеру, змеившемуся по щеке.

– Отменить… – невнятно произнес он. Становилось темнее, но сил, чтобы включить оптические усилители, у него не было. – Отменить. Попал… ловушку…

Подсознанием он понял, что сообщение получено, ему казалось, что он слышит ответ, но понять слова уже не мог. Теперь даже это было для него непосильно.

Скоро темнота полностью окутала его.

Недалеко от завода Уолкера, всего в сотне метров к северу от его главного входа стоял заброшенный товарный склад. Скорчившись, на крыше сидел Колли Холлоран. Он отчаянно скрипел зубами, пытаясь одновременно видеть во всех направлениях. «Западня!» сказал Джонни, то ли засыпая, то ли уже овеянный дыханием смерти. Но что это было? Мини-ловушка или что-то еще более изощренное? Если второе, то и Дойч не сможет выбраться с территории завода живым. Если же операция приняла обширный характер, тогда и его положение могло стать смертельно опасным.

В настоящий момент положение Джонни едва ли могло занимать его мысли. Возможно, позже у него будет время горевать, но сейчас долг Холлорана был в спасении живых. Вытянув ногу вперед, он удостоверился в том, что зона хорошо простреливается, и стал ждать.

Благодаря включенным на полную мощность усилителям окружавшая его ночь казалась ему не темнее облачного дня. Но и в таких условиях он не мог разглядеть Дойча, пока тот наконец не вышел из глубокой тени, где дожидался своей очереди штурмовать ворота.

Охрана увидела его в то же самое мгновение. Та часть ландшафта, где он находился, тотчас погрузилась в темноту, так как в свете лазерных вспышек оптические усилители во избежание перегрузок отключились. Ответный огонь не заставил себя долго ждать. Пока Дойч бежал, стрелял его бронебойный лазер. Холлоран принялся искать свою цель на крыше и за окнами завода, поскольку прикрывающий огонь Дойча вряд ли мог туда достать.

Предосторожность оказалась излишней. Даже несмотря на выписываемые зигзаги, Дойч преодолел расстояние до склада со скоростью ракеты и уже спустя секунды он оказался за углом, в полной безопасности.

Было ясно, что Трофты не удовлетворятся простым изгнанием Кобр. Едва Холларан успел сползти с крыши, как территория завода Уолкера пришла в движение.

Дойч ждал его на земле. В призрачном свете его лицо выглядело напряженным.

– Ты в порядке?

– прошептал Холлоран.

– Ага. Тебе лучше уйти. Сейчас они как муравьи расползутся по всей округе.

– Измени «тебе» на «нам», и ты тотчас получишь согласие. Пошли.

Он схватил Дойча за руку и повернулся, чтобы идти. Но тот стряхнул руку товарища.

– Нет, я останусь здесь, чтобы… чтобы убедиться.

Холлоран обернулся и пристально, глазами, полными тревоги, посмотрел на своего партнера. Но прочитать по его лицу ничего было нельзя.

– Он мертв, Имель, – как маленькому объяснял он. – Ты слышал, как он говорил.

– Его самоликвидатор не сработал, – хрипло оборвал его Дойч. – Даже с этого расстояния мы должны были услышать это или хотя бы почувствовать вибрацию. А если он жив…

Он не закончил своей мысли, но Холлоран понял. Им было известно, что Трофты однажды препарировали живого пленного Кобру. Джонни не заслуживал такой участи.

– Хорошо, – вздохнул он, и дрожь пронзила его тело.

– Но не испытывай судьбу. Не стоит терять свою собственную жизнь ради того, чтобы Джонни мог умереть спокойно.

– Я знаю, не беспокойся. Я не собираюсь совершать ничего безрассудного, – на минуту Дойч, прислушиваясь к звукам, замолчал.

– Тебе лучше идти.

– Хорошо. Я сделаю все, чтобы их отвлечь.

– А сам ты теперь разве не испытываешь судьбу? Дойч похлопал Холлорана по руке и подпрыгнул.

Попав на край крыши склада, он исчез наверху.

Включив на полную мощность аудио и видеоусилители, Холлоран повернулся, стараясь держаться в тени, и побежал. Время горевать еще не наступило для него.

Первым ощущением, возникшим у Джонни после того, как черный туман рассеялся, было странное жжение на щеках. Постепенно это чувство нарастало и к нему прибавилось ощущение того, что он лежит на какой-то твердой поверхности. Потом появилась жажда, а позднее он почувствовал давление в области предплечий и голеней. Скоро в его сознание проник звук шипения воздуха. Сквозь сжатые веки он почувствовал, что вокруг светло. Лежал он горизонтально.

И только после всего этого Джонни почувствовал, что он еще жив.

С величайшей осторожностью он открыл глаза. В метре над ним возвышался безликий потолок из белой стали. Обведя глазами вокруг себя, он увидел такие же, как потолок, стальные стены, разделенные расстоянием, не превышающим пять метров. Скрытое освещение придавало комнате сходство с больничной палатой. В комнате был единственный выход, закрытый тяжелой стальной дверью в хорошо укрепленной раме. Он заметил торчащий в одном из углов кран, который мог быть водопроводным. Прямо под ним располагалась десятисантиметровая решетка для стока воды, которая при острой необходимости могла использоваться как туалет.

Боевое снаряжение и пояс с оружием исчезли, но его тюремщики оставили ему одежду.

Для камеры смертников эта комната имела слишком жизнерадостный вид. На операционную она тоже не походила, потому что была почти пуста.

Приподняв голову, он рассмотрел пластины, с помощью которых его руки и ноги были прикованы к столу. Никаких наручников или кандалов – скорее это было похоже на некий комплекс биологических сенсоров, обладающих способностью вводить в организм наркотики.

Очевидно, Трофты уже знали, что Джонни очнулся. Можно было предположить, что это они позволили ему проснуться.

В глубине души он сознавал, что еще не весь туман в его голове рассеялся. Тем не менее он решил, что дать ему проснуться – невероятно опрометчивый поступок с их стороны.

Первым порывом Джонни было немедленно с помощью сервомоторов освободить себя из этого плена, затем бронебойным лазером срезать дверные петли и побыстрее убраться отсюда. Но нелепость ситуации побудила его не спешить.

Что, черт возьми, Трофты задумали? Скорее всего, это противоречило их же собственным законам. Несколько месяцев назад подпольному движению удалось перехватить свод приказов Трофтов, один из которых гласил, что пойманный солдат-Кобра должен быть немедленно убит или же препарирован после предварительной накачки наркотиками. От мысли о препарировании у Джонни все внутри похолодело, и он вторично подавил в себе желание немедленно освободиться, покуда дежуривший у монитора Трофт не заметил его реакций.

Враги не могли совершить такие непростительные ошибки из-за своей беспечности. То, что происходило, было задумано ими специально и не зависело от того, согласовывалось оно с приказами или нет.

Итак, чего же можно добиваться от живого, находящегося в полном сознании Кобры?

О допросе не могло быть и речи. Физические страдания, превышающие определенный уровень, включат программу самоуничтожения. Такое же действие оказывали некоторые наркотики. А может быть, они оставили его для выкупа или торговли? Нелепо. Похоже, что Трофтам это недоступно. К тому же, если предположить, что они узнали о таком свойстве людей, то для обмена нужно сообщить его друзьям условия сделки, а в этом не обойтись без его сотрудничества. Но он скорее бы запустил самоликвидитор, чем дал бы им такой рычаг воздействия на себя. А может быть, они хотят дать ему возможность сбежать, чтобы, проследив за ним, выйти на подпольщиков? Тоже нелепо. В городе было полно многоволоконных телефонных линий, при помощи которых он вполне безопасно мог связаться с Боргом Вайссманом, даже близко не подходя ни к одному из подпольщиков. Трофты уже пытались использовать этот способ с другими бунтовщиками, но безуспешно. Их попытка проследить за хорошо подготовленным Коброй была бы бесполезным упражнением, доказывающим их собственное бессилие. Нет, дав ему шанс на спасение, они получили бы только маршрут его передвижений, отмеченный разрушением.

Маршрут передвижений, отмеченный разрушениями, оставленными Коброй…

Сердце его учащенно забилось. Джонни снова все свое внимание сконцентрировал на стенах и потолке. На этот раз он не просто смотрел, а искал и, следовательно, нашел места, где могли быть спрятаны видеокамеры и другие датчики. На его взгляд их было более чем достаточно.

Он снова осторожно положил голову на стол, чувствуя, как похолодело его тело. Так вот в чем было дело: предпринималась попытка получить информацию об оборудовании Кобры и о его вооружении в действии. Это означало, что какие бы сюрпризы ни ждали его за дверью, теперь у него были все шансы выбраться отсюда живым.

На некоторое время он поддался искушению. Если он сможет сбежать, то пусть Трофты получат эти данные. Большая часть сведений, которые они смогут из него выжать, и без того им уже известна. Изучение же его боевых рефлексов в действии вряд ли сможет быть для них полезным. Лишь небольшая часть особенно сложных трюков была жестко спрограммирована, остальные же позволяли широко импровизировать и подходили для самых различных ситуаций. Таким образом, Трофты, вероятно, сумеют предвидеть возможность побега в аналогичной ситуации.

Все эти дебаты с самим собой были не более, чем простое умственное упражнение, поскольку он знал, что все это достаточно иллюзорно. Где-нибудь в конце того строя, сквозь который Трофты вознамерились прогнать его, будет совершено нападение, которое закончится гибелью.

Несложные смертельные западни существуют только в воображении. К-3 Бей не раз говорил им об этом на Эсгарде, пока все не усвоили эту простую истину. Но всегда предполагалось, что жертва должна представлять себе, к чему ей надо быть готовой. Джонни же не имел ни малейшего представления о том, где его подстерегает опасность, он не знал даже, в какой части Адирондака находится.

Тем не менее он хорошо знал свои обязанности. Он закрыл глаза и сосредоточил все свое внимание на нейротревоге, которая должна была оповестить его о попытке нового усыпления. Если это произойдет, ему на подсознательном уровне придется разорвать свои путы. А пока он будет ждать. И надеяться, хотя это представлялось ему иррациональным.

Они сидели и слушали, но когда Дойч закончил, то мог с уверенностью сказать, что его слова никого не убедили.

Ама Нунки высказалась первой.

– Слишком большой риск, – сказала она и покачала головой. – И слишком маленькие шансы на успех.

Остальные руководители подполья и Кобры беспокойно заерзали на своих местах, однако больше никто ничего не говорил. Это означало, что какой-то шанс убедить их еще оставался.

– Послушайте! – снова начал Дойч, стараясь придать своему голосу как можно больше убедительности.

– Я понимаю, что все звучит умопомрачительно, но уверяю вас, я видел Джонни, которого грузили на самолет, улетевший на юг. И вы знаете, что вряд ли они стали бы отправлять его в иное место, кроме своего госпиталя, если задумали препарировать его. Но у них что-то другое на уме, раз они оставили его в живых. Ну, а если он жив, можно попытаться спасти его.

– Но сначала надо его найти, – терпеливо говорил Джекоб Дэйн. – Нужны данные о том, где приземлился самолет. Это фикция, что мы обнаружим его, расхаживая вокруг да около.

– Но почему?

– возразил Дойч. – Любое место, куда его могли спрятать Трофты, может оказаться достаточно большим, в меру укрепленным и сравнительно незанятым. Хорошо, хорошо, согласен, что в той части города полно таких зданий. Но мы можем сократить их число.

– Предположим, что мы нашли это место, – заговорил Кеннет Мак-Дональд, Кобра из Западного сектора Кранака. – Бросить все наши силы на рейд, который очень просто может закончиться катастрофой? Если они проиграют, им будет достаточно убить его. Тогда сработает его самоликвидатор, и все здание вместе со спасателями взлетит на воздух.

– Может быть, они ждут от нас именно этого, – сказала Ама.

– Если бы они хотели устроить такую смертельную западню, им не потребовалось бы увозить его с завода Уолкера и сбивать нас со следа, – не согласился Дойч, стараясь подавить в себе ощущение, что проигрывает спор.

Он свирепо взглянул на Холлорана, но тот продолжал хранить молчание. Неужели ему все равно?

– Я вынужден согласиться с Кеннетом, – сказал Пейзар Обертон, руководитель сектора Мак-Дональда, – Мы никогда не просили вас спасать наших людей, поэтому было бы неразумно с нашей стороны сломя голову устремляться на юг, чтобы спасти кого-то из ваших.

– Это не корпорационные разборки, это война! – вырвалось у Дойча. – Похоже, вы забыли о том, что мы – Кобры. Мы – ваш единственный шанс выиграть эту войну и выбросить завоевателей с этой планеты.

– С этой планеты?

– пробормотал Дэйн. – Не хотите ли вы сказать, что после этого официально оставите нашу планету?

Дэйн так никогда и не узнал, как близок он был в тот момент к смерти. Дойч с силой сжал зубы, чувствуя, насколько легко могли прорваться наружу его эмоции, накопленные за бесконечные месяцы сердечной муки и безысходности. Тогда шквал лазерного огня мог разрезать этого глупца пополам. Стоило только потерять контроль над собой.

Никто из штатских ничего не понимал и даже не делал попытки понять, что чувствует человек, когда видит промашки и глупость собственных земляков, становящихся причиной гибели тех, кого он считал своими братьями. Что чувствует человек, когда люди, которых он защищает, не хотят и шага лишнего сделать, чтобы ускорить освобождение собственной планеты. Что чувствует тот, кому приходится делить с ними их вину, потому что он сам их земляк.

Туман медленно рассеялся, и Дойч увидел перед собой собственные сжатые кулаки.

– Борг! – проговорил он и посмотрел на Вайссмана. – Ты возглавляешь этот сброд. Что скажешь?

Над столом пронесся гул неодобрения, но Вайссман спокойно выдержал взгляд Дойча.

– Я понимаю, что ты испытываешь вину за случившееся, поскольку именно ты предложил совершить рейд на завод Уолкера. Но ты говоришь о чрезвычайно неравных шансах.

– Война – это всегда неравные шансы, – парировал Дойч. Он обвел взглядом комнату. – Вы знаете, что мне незачем спрашивать вашего разрешения, я просто могу приказать вам помочь мне спасти Джонни.

Холлоран разволновался.

– Имель, теоретически у нас есть такое право…

– Я не обсуждаю теории, – голос Дойча звучал спокойно, но был на грани срыва. – Я говорю о реальной силе власти.

Некоторое время в комнате царила мертвая тишина.

– Ты что, угрожаешь нам?

– наконец спросил Вайссман.

«Да, черт возьми!» – чуть было не закричал Дойч, но в памяти его всплыла забытая сцена. Он увидел лицо Вильо, когда командир объявил ему об увольнении из отряда Кобр. Вспомнил он также и слова Мендро: «Неправильное применение наших способностей настроит против нас гражданское население Адирондака».

– Нет! – ответил он Вайссману, и чтобы произнести это слово, ему понадобилась вся его сила воли.

– Нет, конечно, нет. Я просто… Впрочем, не имеет значения. Вы все можете делать что, черт возьми, вам угодно. Я же собираюсь идти и искать Джонни.

Он в последний раз обвел глазами комнату. Пока он пересекал ее, направляясь к выходу, стояла мертвая тишина. Спускаясь по лестнице, он на секунду задумался о том, что скажут люди по поводу его взрыва. Однако особого значения это для него не имело. А чуть позже это и вовсе перестанет что-либо значить.

Войдя в черноту ночи, он насторожил все свои чувства, чтобы не прозевать патруль Трофтов, и направился на юг.

– Я полагаю, – сказал Джекоб Дэйн, когда смолк звук шагов Дойча, – что Самозванная Совесть Адирондака несколько запоздал с уходом.

– Заткнись, Джекоб! – посоветовал ему Холлоран, и в голосе его звучал стальной оттенок.

Он уже давно знал, что у каждого из членов подполья была своя манера мириться с присутствием Кобр, но отношение Дэйна, третирующего их с налетом высокомерия, превратилось в игру с огнем. Он, правда, сомневался, что Дэйн заметил это, но когда несколько минут назад руки Дойча сжались в кулаки, на какое-то мгновение его большой палец лег на ноготь указательного, что соответствовало боевому положению лазера, готового к открытию огня на полную мощность.

– На тот случай, если ты ничего не понял: все, что сказал Имель, справедливо.

– Включая и эффективность миссии по спасению?

– фыркнул Дэйн.

Холлоран повернулся к Вайссману.

– Я заметил, Борг, что ты еще не принял решения относительно помощи членов подполья в обнаружении Джонни. Прежде, чем ты это сделаешь, позволь мне указать, что есть только одно сооружение Трофтов, о расположении которого мы не знаем даже приблизительно.

– Ты говоришь о призрачном фокусе?

– нахмурилась Ама. – Это безумие. Джонни – бомба с часовым механизмом. Они будут полными идиотами, если поместят его в такое важное место.

– Это зависит от того, какие у них насчет его планы, – задумчиво пророкотал Мак-Дональд. – Пока он жив, им ничего не угрожает. Кроме того, наши самоликвидаторы не настолько мощны. Скажем, любое место с защитой от тактико-ядерных гранат не слишком от нас пострадает.

– Кроме всего прочего, – добавил Холлоран, – судя по их замедленной реакции на Имеля и меня, этой ночью атаки на завод Уолкера они не ожидали. Ловушка, в которую попался Джонни, могла находиться там месяцы. Поэтому было бы логично заключить, что они не могли заранее подготовить для Джонни специального помещения, о существовании которого мы бы не подозревали. Если Призрачный Фокус ничем не отличается от других тактических баз, они должны были разместить его в параллельных и независимо друг от друга укрепленных районах. Вряд ли они станут рисковать чем-то большим для временного размещения Джонни.

– Я никогда не слышала о тактических базах, – сказала Ама, и ее взгляд остановился на Холлоране.

Тот пожал плечами.

– На свете существует много вещей, о которых ты не слышала. Если ты когда-нибудь согласишься проникнуть вместе с нами в одно из сооружений Трофтов, мы тебе объясним все, что знаем об этих дырах в преисподнюю. А пока тебе придется верить нам на слово.

Он получил удовольствие, видя, как сжался ее рот. Людей типа Амы можно побить только настоящим знанием. Повернувшись к Вайссману, он поднял бровь.

– Ну что, Борг?

Вайссман крепко прижал к губам кончики пальцев и невидящим взглядом уставился на Холлорана.

– Хорошо, – со вздохом ответил он. – Хорошо, я распоряжусь, чтобы несколько из наших людей приняли участие в поисках. Попробую также раздобыть людей в других секторах. Но эта работа будет пассивной и до рассвета она не начнется. Я не хочу, чтобы кто-нибудь попался за нарушение комендантского часа. И никто не будет ввязываться в сражение.

– Вполне достаточно, – на большее Холлоран и не рассчитывал. – Кеннет?

Мак-Дональд сцепил пальцы.

– Я не стану рисковать своими людьми, бесцельно шляющимися в южной части Кранака, – спокойно сказал он. – Но если вы сможете показать нам вероятное местоположение Джонни, мы поможем вам нанести удар. Что бы Трофты ни задумали сделать с пленником, я думаю, что мы должны это пресечь.

– Согласен. Спасибо вам. – Холлоран повернулся в сторону Амы. – Ладно, не сиди просто так. Доставай карты с высоким разрешением, и приступим к работе.

Джонни не предпринимал никаких попыток освободиться, пока его не замучила жажда. Только тогда он разорвал путы и подошел к водопроводному крану. Не имея набора для анализа, он не мог определить присутствие в воде микробов или наркотических средств. Но это не особенно волновало его. У Трофтов уже была прекрасная возможность нашпиговать его всякими лекарствами, а экзотические бактерии и вовсе были ему безразличны.

Он выпил пригоршню воды и, поскольку все равно поднялся на ноги, совершил ознакомительное турне по камере. Это было очень скучное мероприятие, но оно дало возможность тщательно обследовать стены на предмет поиска дистанционно управляемых мониторов. Комната, как он и предполагал, была буквально нашпигована ими.

Дверь камеры при ближайшем рассмотрении оказалась хитроумным механическим устройством. По некоторым признакам он определил, что в ней использовались и электронные, и реверсивные типы замков – еще одна соблазнительная возможность бегства, кроме петель, замеченных ранее. Трофты будто предлагали ему два варианта освобождения: использование тонких инструментов или грубой силы. Но любой из них, к сожалению, давал всю информацию о его оборудовании и способностях.

Вернувшись к столу, он отбросил в сторону остатки мониторных креплений и снова лег. Его внутренний часовой механизм, который он не имел возможности отключить или переставить, сообщал ему о ходе времени в окружающем мире. Без сознания он провел три часа. С тех пор, как он очнулся, прошло еще пять часов. Это значило, что сейчас было почти десять часов утра.

Люди Кранака в своем израненном городе уже приступили к работе. Дети, включая Дэнис, были в школе, а подполье…

Подполье уже знало и, вероятно, оплакало его гибель. А теперь продолжало свою деятельность. Его гибель была воспринята так же, как гибель других, как была бы воспринята гибель Колли и Имеля.

В течение болезненно долгой минуты Джонни размышлял о том, что могло случиться с его товарищами. Может быть, его предупреждение было своевременным, и им удалось избежать смерти? А может быть, Трофты приготовили для них адскую западню, в которую они попались так же, как и он? Может быть, теперь они тоже находятся в таких же комнатах и обдумывают возможности побега? Они запросто могли быть рядом, за стенкой, тогда можно бронебойным лазером пробить дыру и собраться вместе и выработать план совместных действий…

Чтобы освободиться от подобных мыслей, он покачал головой. Никакой помощи ему не дождаться, нечего тешить себя иллюзиями. Если Имель и Колли живы, у них должно хватить ума не пытаться освободить его, даже если они обнаружат его местонахождение. Если же они были мертвы, у него есть все шансы присоединиться к ним.

Незванно-непрошенно перед его глазами встало лицо Дэнис Толан. Было похоже, что если не случится чуда, в этой войне она потеряет своего близкого друга. Он надеялся, что она сумеет справиться с этим.

Человек находился в камере уже около семи форов и, если не считать тривиального разрыва своих оков, случившегося два часа назад, вовсе не собирался пускать в ход свои имплантированные устройства, чтобы осуществить побег. Расправив за спиной свои крылоподобные радиаторные мембраны, Комендант Города просматривал видеоданные и размышлял, что же ему делать. Слева к нему приблизился ЕТ биолог и раболепным жестом раздул свой горловой мешок.

– Говори, – разрешил КомГор.

– Последние данные были тщательно проверены, – просвистел тот едва слышным из-за местной атмосферы с необычайно большим содержанием азота голосом.

– Никаких биохимических признаков травмы или так называемого у них хождения во сне не обнаружено.

В знак того, что он понял, КомГор заколыхал мембранами. Все происходило, как он и предполагал: узник умышленно решил не предпринимать никаких действий. Нелепое нежелание действовать даже для инопланетянина… конечно, в том случае, если он не догадывается об их замыслах.

По мнению КомГора чужак не мог найти более неудачного времени, чтобы продемонстрировать свое упрямство. Действующий приказ немедленно убивать этих солдат-Кобр легко может быть приведен в исполнение. Но тогда будут напрасно потрачены время и усилия. Если это существо откажется продемонстрировать свое имплантированное оружие, КомГору придется выполнить эту самую мерзкую из своих обязанностей. Крепко сложив мембраны, он глубоко проник в парасознание своего разума, где погрузился в массу тяжелым трудом добытых данных из области психологии, которые были помещены туда на борту собственного корабля. С величайшим трудом он пробовал размышлять как человек.

Он чувствовал от этой попытки привкус окисла меди во рту, но к тому времени, когда нужно было выходить из этого состояния, его план созрел.

– СолСвя – позвал он Солдата Связи, дежурившего у панели охраны. – Полностью оснащенный патруль в Туннель 1! Немедленно!

СолСвя, выразив послушание, надул свой горловой мешок и склонился над коммутатором.

Путешествие в подсознании приятно разогрело Ком-Гора. Расправив свои мембраны, он наблюдал за спящим человеком и раздумывал как бы получше провернуть намеченное дело.

Во внешнем мире после полудня прошел час. Джонни уже в который раз вспоминал все, чему его учили о побегах из заключения, когда резкий скрип металлической двери сбросил его со стола. Спрятавшись за его краем и направив лазеры рук на дверь, он напряженно наблюдал за тем, как открылась дверь, и кто-то прыгнул в камеру.

Он установил самонаводящийся прицел и лазерное слежение. Только потом до его сознания дошли две важные детали: фигура вошедшего была человеческой и оказалась она здесь не по собственной воле. Снова переведя взгляд на дверь, он успел увидеть тела двух облаченных в доспехи Трофтов, которые снова закрыли тяжелую стальную плиту двери. Грохот ее прозвучал в крохотной комнатке как громовой удар. Возможность побега была потеряна.

Медленно Джонни поднялся на ноги, обошел стол и встретился со своим новым сокамерником, вернее, сокамерницей. Когда он приблизился, она уже поднялась на ноги и, слегка согнувшись, потирала ушибленное во время падения колено.

– Проклятые куриноголовые стрифпитчеры! – выругалась она. – Я и сама бы могла войти.

– Вы в порядке?

– поспешно спросил Джонни, разглядывая ее с ног до головы. Она была лет на семь-восемь старше его, немного ниже ростом и такая же, как он, стройная. Одежда ее представляла мешанину стилей, что в военное время стало обычным. Никаких очевидных повреждений или пятен крови он не заметил.

– О, да, – она выпрямилась и проворно осмотрела комнату. – Хотя я думаю, что в любой момент все может измениться. Что же все-таки происходит?

– Скажите мне, что случилось?

– Хотелось бы мне это знать. Я просто шла по улице Страссхайм по собственным делам, когда из-за угла появился патруль Трофтов. Они спросили меня, что я там делаю. Естественно, я сказала им, чтобы они проваливали. Так практически без всякой причины они схватили меня и бросили сюда.

Губы Джонни тронула улыбка. Он слышал, что в самом начале оккупации захватчикам прямо в лицо можно было сыпать всевозможной бранью, но если при этом выражение лица и голос оставались почтительными, все сходило с рук: Трофты не угадывали значения слов. Но по мере освоения инопланетянами англиканского наречия только самые изобретательные могли еще отваживаться на подобные выступления без боязни быть разоблаченными.

Улица Страссхайма. Да, была такая в Кранаке, насколько он помнил, где-то в южной части города, где размещалось много предприятий легкой промышленности.

– Ну так что же вы там делали?

– спросил он женщину. – Я думал, что эта зона теперь практически пустынна.

Она смерила его холодным оценивающим взглядом.

– Мне что, повторить то, что я сказала Трофтам?

– Не беспокойся, я просто так спросил. – Он пожал плечами.

Повернувшись к ней спиной, он снова вспрыгнул на стол, сел, по-турецки скрестив ноги, и принялся смотреть на дверь. Это и в самом деле была не его забота.

У него возникло ощущение, что ее подсадили к нему не просто так. Если он не ошибается, то чем меньше он будет с ней общаться, тем будет лучше. Не было смысла знакомиться с человеком, с которым, вероятно, скоро умрешь.

Казалось, что и она пришла к такому же выводу. Потом неуверенными шажками она подошла к краю стола и попала в его поле зрения.

– Эй, извини, – сказала она, но холодность в ее голосе еще ощущалась, хотя и снизилась до нормального цивилизованного уровня. – Я уже… Мне уже немного страшно. Этим все и объясняется: когда я напугана, то начинаю всем накручивать хвосты. Я была на Страссхайм потому, что надеялась проникнуть в одну из заброшенных фабрик, чтобы раздобыть контурные доски или еще какое-нибудь электронное оборудование. Понимаешь?

Надув губы, он посмотрел на нее, чувствуя, как его решимость начала потихоньку таять.

– Но те здания за последние годы были практически опустошены, – заметил он.

– Большей частью теми людьми, которые не понимают, что делают, – пожала она плечами. – Там есть еще много чего, если знаешь, где и как искать.

– Ты из подполья?

– спросил Джонни и тотчас пожалел, что эти необдуманные слова сорвались с его языка. Со всеми этими мониторами в стенах она в случае положительного ответа потеряет даже те крохотные шансы на спасение, которые еще сохранялись.

Но она только фыркнула.

– Ты что, псих? Я воришка, коллега, а не сумасшедшая. – Внезапно глаза ее расширились. – Скажи, что ты… эй, подожди минуточку, они же не думают, что я… о, замечательно. Просто здорово. Вот что нам нужно сделать: уповать на Старого Тайлера с лазером в одной руке и гранатой в другой, а?

– Старый Тайлер?

– спросил Джонни, хватаясь за единственно понятную часть этой словесной путаницы. – Кто или что это?

– Мы находимся у него в доме, – нахмурилась она. – Во всяком случае, мне так кажется. Разве ты не знаешь?

– Я был без сознания, когда меня доставили сюда. Что ты имеешь в виду, говоря, что тебе так кажется?

– Послушай, меня ввели в старое здание в квартале отсюда, потом по подземным коридорам препроводили сюда. Но когда меня вели по главному зданию, мне удалось выглянуть в открытое окно, тогда-то мне и показалось, что я вижу наружную стену резиденции Старого Тайлера. Даже без фантастической мебели и всего такого прочего можно сказать, что этот дом был построен для кого-то очень богатого.

Резиденция Тайлера. Имя это было ему знакомо по урокам местной истории и географии Амы Нунки. Резиденция Тайлера – это был большой дом в псевдо-Реджинском стиле Миллионеров, вспомнил он. Построен еще до того, как промышленные предприятия завладели этим районом города.

По поводу местонахождения его хозяина, ведущего полузатворнический образ жизни с тех пор, как пришли Трофты, она ничего определенного сказать не могла. Существовало мнение, что он скрывался где-то внутри, рассчитывая на свои запасы и оборонительную систему, способную удерживать на расстоянии как грабителей, так и инопланетян.

Еще тогда Джонни подумал, что Трофты оказались неожиданно добродушными, оставив в таких условиях здание нетронутым. А еще он подумал, что в этом случае могла быть заключена частная сделка. Теперь ему казалось, что он был прав в своих подозрениях. Хотя, скорее всего, сделка носила односторонний характер.

Но больший интерес для него представляла не сама история резиденции, а тот факт, что он оказался помещенным в нее. Как и завод, дом миллионера должен был быть оснащен запасным выходом. Если бы он смог отыскать его тогда, то наверняка избавился бы той смертельной ловушки, в которую попался.

Ты говоришь, что попала сюда, пройдя через тоннель?

– спросил он свою сокамерницу. – Как он выглядит? Новым, построенным в спешном порядке, как если бы Трофты вырыли его за последние три года?

Но она снова нахмурилась, взгляд ее был тяжелым.

– Кто ты такой, черт подери, если никогда не слыхал о Старом Тайлере? О нем писали гораздо чаще, чем о любой знаменитости Адирондака. Даже эти сумасшедшие волонтеры не могут быть такими невежественными. Во всяком случае, те, которые выросли в Кранаке.

Джонни вздохнул. Она действительно имела право знать, от кого могла зависеть ее жизнь. Этим он, конечно, не выдаст никаких секретов подслушивающим их Трофтам.

– Ты права. Я вырос вдали от этих мест. Я – Кобра.

Глаза ее расширились, потом, когда она стала его пристально разглядывать, снова сузились.

– Кобра, ха! Но ты же ничем не отличаешься от остальных.

– А мы и не должны ничем отличаться, – терпеливо стал объяснять ей Джонни. – Секретные боевики подпольного движения, слышала?

– О, да, я знаю. Но я уже видела людей, замаскированных под Кобр только для того, чтобы произвести на людей впечатление или напугать.

– Тебе нужны доказательства?

Он искал, на чем бы он мог ей доказать это. Спрыгнув со стола, он подошел ближе к задней стенке и протянул вперед свою правую руку. Прямо ему в лицо на Уровне глаз уставилась целая группа почти невидимых сенсоров. Нацелившись на них, он повернул к женщине голову и сказал:

– Смотри.

Потом нажал на спуск электромета.

Тренированный глаз заметил бы, что вспышка, озарившая комнату мгновением позже, состояла из двух компонентов: лазерного луча, бившего из кончика пальца и проложившего ионизированную дорожку, и искры высокого напряжения, которая пошла по этому следу. Но самой впечатляющей частью демонстрации был оглушающий удар грома. В камере с металлическими стенами это произвело адское впечатление. Отпрыгнув на целый метр от того места, где она стояла, женщина что-то крикнула Джонни, но в грохоте многочисленных отражений он не услышал ее.

– Удовлетворена?

– спросил он ее, когда звуки, наконец, смолкли.

Уставившись на него широко раскрытыми глазами, она поспешно мотнула головой.

– О, да, конечно же, да. Бога ради, скажи, что это было?

– Электромет. Для того, чтобы выводить из строя электронные приборы. Обычно не подводит.

Устройство и в самом деле работало превосходно. Теперь Джонни мог уже не беспокоиться из-за скопления сенсорных датчиков.

– Я в этом не сомневаюсь, – выдохнула она, и было похоже, что голова ее принялась работать нормально. – Настоящий Кобра. Как же могло случиться, что до сих пор ты не вырвался отсюда?

Некоторое время он в упор смотрел на нее, размышляя над ответом. Если Трофты узнают, что он разгадал их план… хотя с другой стороны, ее присутствие здесь указывало на то, что они уже догадались об этом. Может быть, тогда стоило сказать ей правду, что инопланетяне вынуждают его выбирать между предательством товарищей-Кобр и спасением ее жизни? Но он предпочел более простое, хотя, может быть, только временное решение этого вопроса: он сменил тему.

– Ты собиралась рассказать мне о тоннеле.

– Ах, да. Хорошо. Нет, он выглядит так, словно был построен гораздо раньше. Еще там есть места, откуда убрали ворота и прочее оборонное оборудование.

Это означало, что он выглядел так, словно Тайлер надеялся использовать его как люк для побега. Но теперь он находился в руках инопланетян.

– Как Трофты охраняют его?

– Там их кишмя кишело, – она с беспокойством посмотрела на него. – Но ведь ты не собираешься пытаться использовать тот путь для побега?

– А если попытаюсь?

– Это будет самоубийство, а поскольку я одна останусь здесь, то ты и меня погубишь.

Он нахмурился. Из ее слов было ясно, что она поняла гораздо больше, чем он хотел бы. Не столь утонченно, как он, но все же она давала ему понять, что не собирается отягощать его своим присутствием, если он решится на побег. Чтобы он не чувствовал ответственности за ее безопасность.

«Если бы только это и в самом деле было настолько просто!» – с горечью подумал он.

Поймет ли она его, если он предпочтет остаться пассивным в этой камере и тем самым автоматически вынесет ей смертный приговор? Да и был ли у него самого такой выбор? Но теперь, несмотря на ранее принятое решение, он больше не мог рассматривать ее как безликий объект статистики военного времени. Он разговаривал с ней, видел, как менялось выражение ее глаз и даже немного проникся ее мыслями. Чего бы теперь это ему ни стоило – жизни или выдачи сведений – он должен был предпринять попытку вытащить ее из всего этого. Гамбит Трофтов сработал. «Если ты когда-нибудь узнаешь об этом, Джейм, то будешь мной гордиться, – подумал он, глядя в пространство. – Моя мораль жителя Горайзона, полная глупого благородства, пережила соприкосновение с войной».

Он был заперт в одной камере с профессиональным грабителем, что само по себе являлось самой привлекательной потенциальной мишенью, которую мог предложить Кранак. Трофты весьма преуспели в своем замысле повесить на шею Кобры эмоциональный мельничный жернов.

– Меня зовут Джонни Моро. А тебя?

– Илона Линдео.

Он кивнул, хорошо понимая, что этот обмен имен для него означал начало.

– Что ж, Илона, раз ты считаешь, что тоннель – не лучший выбор для побега, давай посмотрим, что еще мы можем выбрать. Почему бы тебе не начать с подробного рассказа обо всем, что ты знаешь о резиденции Тайлера?

– Это безнадежно, – со вздохом сказал Колли Хол-лоран, рассматривая городской пейзаж из удобно расположенного окна на восьмом этаже. – Мы можем днями сновать взад и вперед по разоренным зданиям и не обнаружить никакой зацепки.

– Ты можешь бросить это занятие, когда пожелаешь, – прозвучал единственно возможный ответ Дойча. Сидя на полу, он изучал довоенную карту южной части Кранака.

– Охо-хо. Ладно, раз ты так благодарен за то, что мы делаем, я думаю, что еще немного останусь в деле.

Теперь настал черед Дойча вздохнуть.

– Очень хорошо. Если это хоть немного поможет облегчить твое негодование, я должен заметить, что слегка переборщил в передаче всего этого Боргу и его компании. О'кей? Теперь-то ты оставишь свои мелкие колкости?

– Я могу оставить их когда угодно. Но тебе все же придется расхлебывать то, что ты делаешь с этими людьми, точно так же, как и то, что ты делаешь с собой.

Дойч фыркнул.

– Ты хочешь сказать, что я подорву боевой дух, так сильно заводясь из-за нереальных планов и целей?

– Хорошо, раз уж ты заговорил об этом…

– Понимаешь, я не завожу себя нарочно, держусь, сколько могу. А что касается подполья… – он передернул плечами, и от этого движения карта захрустела.

– Ты просто не понимаешь положения, в котором оказался Адирондак, Колли. Мы – приграничный мир, так нас все воспринимают в Доминионе. Насколько я знаю, и Трофты тоже. Мы должны доказать, что тоже чего-то стоим, и единственный способ сделать это – выбросить Трофтов из нашего мира.

– Да, я знаю. Это выношенная тобой теория, – кивнул Холлоран. – Мой вопрос состоит в том, что будет ли это тем самым главным достижением, которое люди запомнят лучше остального.

– А что еще можно запомнить в этой войне?

– хмыкнул Дойч.

– Во-первых, сам дух. А на Адирондаке появился чертовски замечательный дух, – он вытянул руку и начал загибать пальцы. – Первое: здесь на планете мы не столкнулись ни с одним по-настоящему коллаборационистским правительством. Это заставляет Трофтов тратить невероятно большие силы на административную работу и политику, то есть, заниматься тем, что они могли бы возложить на вас. Второе: местное правительство, которое они были вынуждены поставить, причиняет больше беспокойства, чем пользы. Помнишь, когда Трофты в Кранаке и Дэнниморе пытались ввести трудовую повинность с целью проведения ремонта Главного Моста?

Дойч улыбнулся.

– Многочисленные, противоречащие друг другу приказы, неподходящее оборудование и хорошо инсценированный дефицит материалов. Из-за всего этого у Трофтов на работу ушло в два раза больше времени, чем могло бы, если бы они делали ремонт сами.

– И все люди, ответственные за этот провал, рисковали жизнью, выплыви все это наружу, – напомнил ему Холлоран. – И все эти вещи делали простые штатские люди, совершенно непричастные к подполью. Я еще ничего не говорил о тех жертвах, которые готовы принести подпольщики, о том упорстве, которое они проявляют изо дня в день на протяжении уже трех лет. Может быть, ты и не в восторге от своей планеты, но я был бы чертовски горд, если бы на Аэрай в подобной ситуации сделали хотя бы половину того, что я видел здесь.

Дойч сжал губы и опустил глаза на карту, лежавшую у него на коленях.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Тогда я должен признать, что наши дела не так уж плохи. Но в этой игре «если» и потенциальные возможности не учитываются. Если мы проиграем, никому не будет дела до того, сколько усилий мы приложили, все или не все. И никто нас не запомнит. Только имена победителей записываются в книгу истории.

– Возможно, – кивнул Холлоран. – А может быть, и нет. Ты когда-нибудь слышал о Масаде?

– Нет, похоже не приходилось. Что это за битва?

– Осада. Это случилось в первом веке на Земле. Римская империя вторглась в одну страну. Мне кажется, сейчас она называется Израиль. Группа местных защитников, даже не знаю, были они регулярной армией или партизанами, укрылась на вершине плато, которое называлось Масада. Римляне окружили его и пытались взять в течение целого года.

Темные глаза Дойча не мигая смотрели на рассказчика.

– И что, им это удалось?

– Да, только защитники плато поклялись, что живыми не сдадутся. И когда римляне вошли в лагерь, они увидели только мертвые тела. Люди предпочли плену смерть.

Дойч облизал пересохшие губы.

– Я бы предпочел прихватить с собой еще несколько римлян.

Холлоран пожал плечами.

– Я бы тоже. Но дело не в этом. Они проиграли, но не стали побежденными. Чувствуешь разницу? И хотя в этой войне римляне победили, Масада все же не была забыта историей.

– Хм. – Дойч устремил взгляд в пространство, потом снова поспешно углубился в изучение карты.

– Хорошо, но все же эту мне хотелось бы закончить по-другому. Какой будет наш следующий шаг?

Холлоран снова взглянул в окно, размышляя над тем, как подействовала его короткая беседа на боевой дух товарища.

– Пара безусловно приметных строений к юго-западу, которые могли бы служить хорошим прикрытием для охраны или для скрытого подземного хода. А там, немного дальше за стеной ограждения начинаются настоящие джунгли.

– Резиденция Тайлера, – кивнул Дойч, отмечая место на карте.

– До войны там были очень красивые сады и парки, окружавшие главный дом. Я думаю, что все садовники Тайлера давным-давно сбежали.

– В этих зарослях при желании могла бы укрыться целая бронедивизия. Трофты захватили это место?

– Вероятно, но трудно представить, что они смогли бы это сделать без открытого сражения. Эта стена не декоративная, да еще у Тайлера наверняка было тяжелое вооружение. Кроме того, никто и никогда не видел, чтобы Трофты входили или выходили оттуда.

– Я это помню. Прежде, чем мы куда-либо пойдем, нужно срочно найти безопасный телефон и позвонить, чтобы проверить это. Посмотрим, есть ли что-нибудь у наблюдателей относительно передвижений Трофтов.

– Если они ничего не заметили за четыре месяца, вряд ли теперь появилось что-либо новое, – сказал Дойч, сворачивая карту. – Ну да ладно. Мы будем хорошими мальчиками и все проверим. А потом нанесем удар по этим чертовым зданиям.

«Хорошо, – подумал Холлоран, – наконец-то у него для размышлений появилось еще кое-что, кроме понятий „победить“ и „проиграть“. Может быть, этого окажется достаточно».

И только на лестнице, по которой они спускались в темноту улиц, до него дошло, что говорить сейчас с Дойчем о самопожертвовании было с его стороны не слишком разумно.

Оказалось, что Илона была настоящим ходячим кладезем информации о Резиденции Тайлера. Она знала ее внешний вид, довоенную планировку парков, а также размеры и предполагаемое расположение некоторых комнат. Она была способна воспроизвести рисунок каменных украшений пятиметровой внешней стены, помнила ее размеры, общую площадь дома и прилегающих к нему окрестностей.

На Джонни все это произвело сильное впечатление. Однако он вспомнил, что всю эту информацию она свободно могла почерпнуть из журналов о жизни выдающихся личностей, которые можно было раздобыть по всему Доминиону. Информация же о системах безопасности, расположении и характере вооружения блистала своим доблестным отсутствием. Наконец, с сожалением он понял, что она была не более, чем жадной до мистики искательницей тайны Тайлера, в существовании которой, как она сама намекнула, нисколько не сомневалась.

Как бы то ни было, его хорошо обучили делать выводы на основе информации о внешнем виде зданий. И несмотря на то, что он располагал только информацией из вторых рук, все же сумел нарисовать достаточно логичную картину той системы защиты, которую создал Тайлер для защиты своего дома.

Составленная картинка оказалась не очень утешительной.

– Главные ворота имеют такую форму, – говорила Илона и рисовала пальцем на крышке стола невидимые линии. – Предположительно они имели электронный замок и были сделаны из двадцатисантиметровой кирилианской стали. Из такой же стали выполнена внутренняя секция стены.

Джонни пытался быстро подсчитать, сколько ему понадобится времени, чтобы сделать дырку в таком слое кирилия с помощью бронебойного лазера. Оказалось, что несколько часов.

– На той стороне стены есть какие-нибудь каменные украшения?

– На самих воротах нет, но с двух сторон на стенах имеется рельефная резьба. Здесь и там, – показала она.

Наверняка имеются сенсорные датчики и не исключена возможность существования оружия, обращенного наружу, а может быть, даже и внутрь. Уточнить это не было никакой возможности. Но особого значения это не имело, потому что главным препятствием была все та же двадцатисантиметровая кирилианская сталь.

– Что ж, тогда остается лишь перелететь через стену, – вздохнул он. – А что там у него наверху?

– Насколько мне известно, ничего. Джонни нахмурился.

– У него там обязательно должны быть какие-нибудь системы для охраны, Илона. С тех пор, как изобрели лестницы, пятиметровые стены перестали быть препятствием для грабителей. Ладно, а как насчет углов? Над ними есть какие-либо украшения или еще что?

– Нет, – с жаром ответила она.

– Вокруг поместья идет гладкая стена без всяких украшений.

Это значило, что никаких фотоэлектронных приспособлений не было. Мог ли Тайлер оставить такую очевидную лазейку в своей оборонной системе? Конечно, любой объект, преодолевающий стену, мог стать мишенью лазеров, установленных в доме. Но в этом случае должна была существовать быстродействующая и легко управляемая электроника. И даже с ней большая часть энергии могла проходить мимо потенциальной цели. Такая система обладала низкой точностью. Нет, у Тайлера на уме безусловно было что-то другое. Но что?

И тогда в голове Джонни промелькнула пара случайных фактов. Тайлер выстроил свой дом в Реджининском стиле. Покойный напарник Джонни Парр Ноффке был как раз из тех краев. Не говорил ли он чего-нибудь, что могло дать ключ к разгадке?

Да, говорил. В первый день перед началом тестирования стажеров. В этот же день Джонни пытался расквасить физиономию Вильо. «Наши лазеры, – сказал тогда Ноффке, – направлены вверх, а не поперек».

Тогда все становилось просто и ясно. Вместо того, чтобы установить по углам четыре лазера, стреляющих вдоль стен, Тайлер буквально нашпиговал ими верхние их края, направив изнутри вверх, подобно частоколу. Страшно дорогая защита, но она стоит того, так как лучше ее нет ничего против реактивных снарядов низкого полета, наземных ракет или снаряженных для штурма захватчиков. Быстрая, простая и необыкновенно надежная система.

Можно ли сомневаться, что именно здесь Трофты подготовили ему очередную смертельную ловушку.

Джонни сглотнул горькую слюну и почувствовал прилив иронии. Именно это он и хотел узнать – как инопланетяне собирались остановить его в случае побега. И теперь, когда он это знал, все стало выглядеть для него как никогда безнадежно. Если он каким-нибудь чудом не сумеет завладеть управлением этой электроникой, то ни ему, ни Илоне целыми через стену не перебраться ни при каких обстоятельствах.

Тут он заметил, что Илона смотрела на него с выражением напряженного нетерпения.

– Ну что, есть шансы прорваться через ворота?

– Очень сомневаюсь, – Джонни покачал головой.

– Но мы и не станем пробовать. Вверх и через них, только так.

– Вверх и через них? Ты хочешь сказать, нам придется вскарабкиваться на пятиметровую стену?

– Нет, я хочу сказать, перепрыгнуть. Я думаю, сделать это не составит для меня труда.

Высота стены меньше всего беспокоила его, но не стоило об этом сообщать всем их тайным слушателям.

– А как насчет сигнализации, которая должна там быть?

– Она не должна представлять для нас особой проблемы, – соврал он, снова подумав о Торфтах. Он не осмелился показаться им слишком наивным, это могло вызвать подозрения. – Я подозреваю, что Тайлер встроил стенные лазеры в небольшие башенки по углам стены. При таком количестве каменной резьбы спрятать сенсоры не представляет особого труда и их будет легко задействовать, если кто-то полезет на стену. Раньше на Адирондаке я ничего подобного не встречал. Но эта система является логическим продолжением развития ваших обычных систем защитных лазеров, весьма характерным для приверженцев классической эстетики, к каковым, похоже, относится Тайлер. Меня в большей степени волнует как попасть к самой стене. Я хочу, чтобы ты рассказала мне все о маршруте, которым Трофты привели тебя в эту комнату…

Она кивнула и приступила к перечислению комнат, коридоров и лестниц. Джонни видел, что его подслащенная теория ее удовлетворила. Теперь он думал о том, как убедить Трофтов позволить им пройти этот путь до самой приготовленной для него западни.

А там, если он сможет решить эту шараду, он попытается преодолеть и ее.

Внутренние часы Джонни сообщили ему, что уже десять часов вечера, и пора идти.

До этого он колебался и не знал, в какое время ему лучше выйти: в ночное или послеобеденное. В полдень за стенами резиденции непременно будут люди. Толпа поможет им затеряться среди людей, если задуманное удастся или станет свидетелями их гибели и могущества Трофтов, если им не повезет. Но Трофты могут устроить великую бойню ради того, чтобы уничтожить двоих. Ночью же их преимуществом было то, что Трофтам приходилось усиливать свое оружие за счет инфракрасной и радарной чувствительности, а также применять элементы, реагирующие на видимую часть светового спектра.

Эти причины он поведал Илоне. Умолчал лишь о том, что в дневное время суток инопланетяне вовсе не подпустят их к стене.

Он лежал на столе лицом вверх, сложив руки на груди. Илона сидела рядом, подтянув колени до подбородка и не спускала глаз с двери. Бездействие Илоны не было пассивным, он назвал ей время броска: десять тридцать. Он не знал, сумеет ли он обхитрить их таким простым трюком, но попробовать стоило.

Сделав глубокий вдох, Джонни привел в действие свое акустическое оружие. В животе он почувствовал пощипывание и незначительную вибрацию, словно скрытые динамики вошли в резонанс с естественными звуками его тела. Он напряг слух и почти услышал, как изменилась ультразвуковая высота звука, который проник в стены, чтобы вывести из строя скрытые в них миниатюрные аудио и видеосенсоры.

На всю обработку хватило бы одной минуты, но Джонни, казалось, не намеревался давать Трофтам так много времени. Он не собирался отключать систему, чтобы совершить бросок, ему было достаточно немного приглушить ее. На эту процедуру он затратил пять секунд. Когда Илона стала хмуро озираться по сторонам, он слегка приподнял левую ногу и выстрелил.

Верхняя петля практически взорвалась, ее осколки вперемежку с расплавленными каплями дождем посыпались на пол. Илона удивленно вскрикнула. Плавным движением Джонни скользнул вперед и снова выстрелил. Этот выстрел был не таким чистым, и эффекта взрыва, как с дверной петлей, не получилось. Джонни стрелял еще три раза, прибавив к бронебойному мощь и ручного лазера. Через несколько мгновений петля свободно болталась на стене. Ухватившись за край стола, он рывком, ногами вперед, словно таран бросил свое тело к двери. От удара она скрипнула и на несколько сантиметров сместилась. Восстановив равновесие, Джонни перепрыгнул комнату, развернулся и повторил попытку. Пролетая мимо стола, он руками еще как следует оттолкнулся от него. Стол остался стоять как ни в чем не бывало, а дверь, к счастью, поддалась. Со страшным скрежетом она вывалилась из рамы и изогнулась под странным углом, оставаясь навесу только за счет запорных механизмов.

– Ты сказал десять тридцать, – проворчала Илона. К тому времени, когда Джонни выпрямился, она стояла у двери и осторожно выглядывала наружу.

– Мне стало невтерпеж, – отозвался он и присоединился к ней. – Похоже, что никого нет. Давай.

Они вышли из полуразбитой двери и направились по тускло освещенному коридору. Джонни включил на полную мощность свои усилители. Увлекая за собой Илону, он быстро и внимательно осмотрел стены и пол. Ничего подозрительного.

Они уже подошли к концу коридора, когда Джонни заметил незначительное различие в окраске стены. Это указывало на замаскированную фотоячейку на уровне колена.

– Детектор! – воскликнул он и замедлил бег, чтобы дать Илоне догнать его. Показывать его ей не имело смысла и отняло бы время, поэтому он переставил ее через невидимый луч, а затем перепрыгнул через него сам. «Слишком все просто», – с беспокойством подумал он, – слишком уж просто." Трофты добивались, чтобы он вырвался из плена живым, но это казалось нелепым.

Однако в конце зала ситуация уже перестала казаться ему нелепой. Здесь, на пороге большой комнаты, Джонни остановился. Теперь ему не могли помочь ни полная остановка, ни скоростной прыжок. С двух сторон от выхода в коридор полукружьями стояли вооруженные и одетые в доспехи Трофты. Отступление назад в коридор мало чем могло помочь. Оттолкнув Илону назад и обеспечив ей тем самым элементарную защиту, он согнул ноги в коленях и прыгнул.

Потолок в комнате оказался не таким твердым, как в кабинете С-662 Комплекса Фрейера, где Бей впервые продемонстрировал им прыжок. Толчок ногами в него вызвал незначительный снегопад потолочных плиточек. Он упал на пол, изогнулся и, когда заработали лазеры Трофтов, начал вращаться на лопатках. Бей называл этот маневр Брейком в силу каких-то неясных исторических ассоциаций, стажеры же окрестили его вращением на спине. Скорчившись наподобие человеческого зародыша, прижав колени к груди, Джонни огнем своего бронебойного лазера скосил ряды солдат противника. Только троим из дюжины удалось избежать смерти при первом сальто, но второе вращение уложило и их.

Металлический звук падения облаченных в тяжелые доспехи Трофтов смолк, и Джонни припал к полу, бросая взгляды по сторонам.

– Илона! – театральным шепотом прошептал он. – Иди сюда!

Он видел, как она осторожно заглянула в комнату и мелкими шажками подбежала к нему.

– Господи милостивый! – вырвалось у нее. – Неужели все это сделал ты?

– Все, что принимается в расчет.

Стычка еще раз подтверждала его предположения о планах Трофтов. В результате этой перепалки он должен был получить хотя бы световые ожоги.

– Эта дверь?

– Да. Не забывай, что там лестница.

– Пошли.

Как и сам коридор, лестница казалась вполне безопасной. Возможно, спрятанные здесь сенсоры, если такие были, предназначались для исследования его оборудования непосредственно после использования. Снова включив свое акустическое оружие, он провел Илону мимо двух фотоячеек, обнаруженных им на лестнице. Потом он приготовился к тому, что могло ожидать его наверху.

Первой попыткой Трофтов была простая лобовая атака. Следующая была лишь немногим хитрее. Протянувшись между беглецами и единственным выходом из комнаты, лежала черная полоса трехметровой ширины. Джонни принюхался и почувствовал запах, аналогичный тому, что исходил от сети, в которую он попался на заводе Уолкера.

– Липкая полоса! – предупредил он Илону и стал глазами изучать стену. Вертикально по стенам от пола до потолка с обоих концов липучки поднимались ряды фотоячеек. Внизу однообразие стен нарушалось шестью почти плоскими ящиками. В отличие от фотоячеек, установленных в коридоре и на лестнице, эта ловушка, казалось, была сооружена в спешке и просто на всякий случай.

На этот раз для разнообразия Илона была с ним согласна.

– Если мы прыгнем, то где-то на полпути они нас подстрелят?

– Похоже, что так. – Джонни подошел к боковой стене липучки и протянул правую руку. – Я хочу попробовать один простой трюк. Вернись на всякий случай на лестницу.

Едва она успела уйти, как вспыхнула дуга его электромета, и он понял, как жестоко недооценил способность Трофтов учиться на собственных ошибках.

В другом конце комнаты внезапно открылся один из плоских ящиков, и навстречу ему устремилась бесформенная вращающаяся масса. По мере приближения к нему она разворачивалась, превращаясь в огромную ячеистую сеть.

Времени жалеть о том, что несколькими часами ранее он продемонстрировал работу своего электромера, у него не было. У него практически ни на что уже не было времени, разве что попытаться увернуться.

И запрограммированные рефлексы не подвели его. Сервомоторы швырнули тело Джонни на пол, под прямым углом к движению сети и отбросили его в сторону. Но комната оказалась слишком маленькой, а сеть слишком большой. И в тот момент, когда он кувырком достиг стены возле выхода на лестницу, край ячеи зацепил его левое плечо и свалил на пол.

Илона пулей вылетела из укрытия.

– Ты в порядке?

– выкрикнула она, устремляясь к нему.

Жестом отогнав ее прочь, он повернулся на локте. Самым простым было бы перерезать сеть, но если и этот клей содержал контактное усыпляющее вещество, не следовало оставлять на себе кусок сети. Как следует поднапрягшись, он резко дернулся и аккуратно вырвал приклеившийся рукав у самого плеча.

– Что же теперь?

– спросила его Илона, когда он поднялся на ноги.

– От хитрого подхода мы отказываемся. Ты готова идти дальше?

Поочередно прицеливаясь, он открыл огонь по оставшимся пяти ящикам. Было опасение, что стрельба, вместо того, чтобы уничтожить ящики, вызовет ответный огонь. Но один за другим ящики развалились, и лазерный луч испепелил все затаившиеся в них сети. Что ж, было похоже, что эту схватку Трофты проиграли. Но тут он заметил, что от сгоревших сетей поднимался бледно-коричневый дымок…

– Заткни нос! – выкрикнул он.

Подойдя к Илоне, он схватил ее на руки и прыгнул Он перепрыгнул не только липкую ленту, но и всю комнату целиком. Он оказался около двери на другом ее конце. Это был потенциально опасный маневр, но на его счастье Трофты не заложили в свои фотоячейки никаких других мин-ловушек. Дверь была закрыта, но у Джонни не было времени и желания проверять, заперта ли она на замок. Приземлившись на левую ногу, правой, подкрепленной сервомотором, он с силой нанес удар возле дверной ручки. С удивительной легкостью панель раскололась. Не выпуская Илану из рук, он прорвался сквозь пролом.

Комната за дверью оказалась куда меньше предыдущей, и, как все помещения, которые он уже видел, была практически лишена мебели. Было бы неплохо немного помедлить и поискать возможные ловушки, но учитывая то, что в соседней комнате поднимался неизвестный ему газ, это была роскошь, которую он себе не мог позволить. Вместо этого одним стремительным броском он преодолел пятиметровое расстояние до противоположной двери и, уповая только на запрограммированные боевые рефлексы, рванулся к ней.

По всей видимости, этот маневр застал Трофтов врасплох. Целыми и невредимыми они достигли двери, Джонни резким рывком распахнул ее и, бросив Илону на пол, снова закрыл. Как он и ожидал, впереди был длинный коридор. Приняв боевое положение, он внимательно, но быстро осмотрел помещение, потом перевел взгляд на Илону.

– Ты в порядке?

– Синяки от падения обещают быть интенсивными, – проговорила она, вытягивая руку, чтобы осмотреть места, которые болели после его захвата. – А в целом все в порядке. Я вошла через эту дверь, вторую от конца, как мне кажется.

– Надеюсь, что ты права.

Это имело большое значение, поскольку обычно Трофты имели привычку запечатывать внутренние двери в зданиях, которыми завладели. И неправильно выбранный путь мог бы привести их в настоящий лабиринт коридоров, о которых Илоне ничего не было известно. Во всяком случае, половина пути уже была пройдена и, если Трофты не изменят своим правилам, то, вероятнее всего, мин-ловушек больше не будет. Что ж, короткая передышка им не помешает.

– О'кей, пошли.

Не спуская взгляда со стен и оставив свои соображения при себе, Джонни едва не пропустил очередной сюрприз. Все началось с неприятных ощущений внутри, какие бывают от воздействия его собственного акустического оружия. И только благодаря простому везению в тот момент, когда он, наконец, понял, что происходит, и резко остановился, они уже находились почти у самой точки стоячей волны.

– Что?

– вскрикнула Илона, налетев на него.

– Инфразвуковая атака! – выкрикнул он. Теперь гудение перешло в приступ головокружения и тошноты, а в голове начались пульсирующие боли. – Коридор – отличная резонирующая полость, мы находимся у самой сильной точки.

– Я не могу здесь стоять, – выдавила она из себя и, обмякнув, прислонилась к нему, хватаясь руками за живот.

– Я знаю, обопрись.

Прошли всего лишь секунды, но их слишком мутило, и они были лишены способности двигаться. К несчастью, Трофты не оставили им выбора. Джонни надеялся, что во время их долгого пути хотя бы один вид оружия останется неиспользованным. Но не тут то было. Лазеры он применить не мог, потому что не знал, где расположен источник инфразвука.

Прижав Илону к боку, чтобы она не оказалась на линии огня, он включил акустический разрушитель и начал обрабатывать им концы коридора. Либо ему повезло, либо, что представлялось более вероятным, Трофты решили отдать ему эту легкую победу. Через какие-то четыре секунды его акустический луч нанес удар по генератору Трофтов. Сжав зубы и понимая, что акустическое оружие не рассчитано на расстояние, подобное этому, Джонни упрямо продолжал держать нацеленный луч, в то время, как его нанокомпьютер увеличивал его мощность. Внезапно тошнота прошла. Через несколько секунд от акустической атаки осталась только слабость в коленях и остаточные боли по всему телу.

– Вставай, нам нужно двигаться, – сказал он Илоне и направился к двери, на которую она указала.

– Ага, – согласилась она и, собрав силы, последовала за ним. Он снова подхватил ее, что не составило особого труда благодаря сервомоторам. Подойдя к двери, Джонни распахнул ее.

Трофты снова перестали мудрить. Следующая комната в отличие от остальных вся была заставлена мебелью, и казалось, что за каждым предметом скрывался вражеский солдат.

В первые секунды Джонни подумал о том, что отклонение от маршрута, запомненного Илоной, оказалось бы менее смертельным, если только не придет в замешательство сам командир Трофтов. И у него не появилось ни малейшего желания появляться в комнате, набитой до отказа вражескими солдатами, если существовал хоть какой-нибудь шанс избежать этого.

Единственное, что он успел сделать прежде, чем захлопнуть дверь, это выпустить единственный заряд из своего акустического оружия. Если ему повезет, то он выведет из строя этих Трофтов хотя бы ненадолго, и они будут не в силах преследовать их немедленно.

Схватив Илону за руку, он припустился к следующей двери, последней в этом длинном коридоре.

– Я не через эту дверь попала сюда! – завопила Илона, когда Джонни попытался открыть ее.

Конечно же, она оказалась запертой.

– Выбора нет. Кричи, если увидишь, что кто-то приближается.

Его ручные лазеры уже начали обрабатывать косяк двери, нанося пунктирные отверстия. Это был самый простой способ открыть дверь за минимальный срок. Закончив только наполовину, он с силой пнул дверь ногой. Еще поработал лазером, повторил удар. Дверь немного поддалась. Только после четырех ударов панель не выдержала.

Илона была рядом с ним, когда он нырнул в брешь. Им тотчас стало ясно, что они следовали не тем путем, который был так тщательно подготовлен для них Трофтами. Ни мебель, ни аппаратура комнаты не напоминала человеческую. Она была совершенно чужда им от пола до потолка. Вокруг подобия круглых столов с возвышающимися над ними полусферическими куполами сгруппировались длинные странной формы сидения. На стенах виднелись архаичного вида росписи, вперемежку с которыми поблескивали металлом электронные устройства. Джонни успел заметить, как в дальнем конце комнаты промелькнула фигура удиравшего от них Трофта. В относительной тишине они услышали подозрительный звук: тонкое завывание сирены Трофтов.

– Столовая?

– спросила Илона, оглядываясь по сторонам.

– Комната для отдыха.

Небольшое разочарование постигло его. Он надеялся, что они окажутся в таком месте, где нашел бы применение ее электромет. Например, в комнате управления защитной системой стены…

– Давай же, пошли! – настаивала Илона, бросая беспокойные взгляды на разрушенную дверь позади них. – С минуты на минуту здесь будет целая армия Трофтов.

– Минуточку! – отозвался Джонни, изучая стены. Трофты размещали комнаты для отдыха и другие, не поддающиеся критике помещения с внешней стороны своих баз… Наконец, среди настенных росписей он нашел то, что искал – очертания окна. Оно, конечно, было закрыто щитом. Темный прямоугольник щита из кирилианской стали три на четыре метра точно входил в оконный проем и практически ничем не выделялся на безликой серой стене, если не считать тонких, как волосок, линий. Он не поддавался даже оружию Кобр, но если проектировщик следовал традициям Трофтов, то у них был шанс выбить этот мельничный жернов прямо сейчас.

– Будь готова последовать за мной! – крикнул он через плечо Илоне.

Вжавшись в пол, он прицелился и, прыгнув, направил ноги в самый центр оконного щита. Панель аккуратно отделилась от оконного проема и с грохотом вывалилась наружу. Джонни вылетел следом за ней, но приземлился гораздо ближе к зданию. Присев на корточки, он включил усилители и внимательно осмотрелся вокруг.

Он находился там, где раньше была огромная цветочная клумба. Она простиралась во все стороны от него во все стороны до самой границы подстриженных кустов и остановленных в росте деревьев замысловатого сада в стиле хайку. Возле внешней стены он переходил в поросль, образованную деревьями нормальной высоты. Прибор для определения расстояния показал, что до сада пятьдесят два метра и еще тридцать от сада до стены.

За его спиной поднялся шум. Он обернулся, почувствовав от этого движения легкую боль, и увидел, что Илона спрыгнула на землю.

– Это был превосходный удар! – прошептала она ему прямо в ухо.

– Края щита стесаны так, чтобы было невозможно выбить его снаружи. Ты имеешь представление, где мы находимся?

– В западной части поместья. Ворота находятся на севере.

– Нам не нужны ворота. Мы можем легко перемахнуть стену прямо здесь. – Джонни не оставляла мысль, что Трофты могли направить на них подслушивающие микрофоны, поэтому он говорил главным образом для них. – Но сначала мне нужно проверить, настроены ли лазеры на цель, выходящую с территории поместья.

Признаков солдат противника по-прежнему не было. Подойдя к выбитому оконному щиту, он приподнял его и осмотрел. Кирилианская сталь толщиной около пяти сантиметров. Но он не представлял еще, подойдет ли она для той цели, которую он наметил. Однако времени на поиски чего-нибудь более подходящего у него не было. Приняв устойчивое положение, он с двух сторон ухватился за плиту и поднял ее над головой, подобно импровизированному зонтику. Потом, включив на полную мощность свои сервомоторы, запустил его к дальней стене.

Никогда еще он не использовал на максимуме свои способности и поначалу думал, что бросил панель щита слишком далеко. Несколько мгновений он томительно думал, что если она пролетит над стеной, его притворство относительно защитных лазеров будет разоблачено.

Но он зря опасался. Панель описала в небе дугу и, с треском ломая ветки деревьев, упала в середине зарослей примерно в двадцати метрах от стены.

Полет ее не вызвал никакого огня.

Джонни облизал пересохшие губы. Итак, автоматика не должна их беспокоить. А как насчет живых стрелков, которые, несомненно были наверху? Воздержатся ли они от стрельбы? Но с ними он ничего не смог бы поделать. Оставалось надеяться только на то, что они целиком и полностью будут полагаться на стену, которая, по их убеждению, должна была остановить его. Если будет так, то его план сработает.

– Готова?

– прошептал он Илоне.

Ее глаза были по-прежнему прикованы к тому месту, где панель из кирилианской стали закончила свой полет.

– Сто чертей и одна ведьма! – выругалась она.

– Ну да, я готова. Мне бежать к стене?

– Так точно. Так быстро, как только сможешь. Я буду следовать за тобой, чтобы сразиться с любым, кто попробует остановить нас. О'кей, давай! – скомандовал он, бросив еще один внимательный взгляд вокруг.

Она припустилась вперед с такой скоростью, словно за ней гналась вся военная машина Трофтов. На бегу она слегка согнулась, что давало иллюзию защищенности. Джонни позволил ей обогнать себя на пять метров. Он включил оптические и акустические усилители, чтобы вовремя обнаружить любые признаки погони.

Но Резиденция Тайлера не подавала ни малейших признаков жизни. Вне всякого сомнения, они все выстроились на балконе, чтобы лицезреть, как люди пойдут на верную гибель. Джонни чувствовал, как нарастала волна напряжения внутри. «Еще несколько шагов! – снова и снова говорил он себе, прислушиваясь к ритму бега. – Еще несколько секунд, и все будет кончено.»

У самой кромки зарослей он увеличил скорость и в несколько прыжков настиг Илону.

– Подожди немного, мне нужно найти эту панель из кирилианской стали.

– Что?

– вырвалось у нее из горла. – Что?

– Не задавай лишних вопросов. А вот и она. Нимало не удивившись, он обнаружил, что на листе тяжелого металла не было никаких признаков повреждений. Джонни поднял панель и поставил ее перед собой как дверь. Теперь ему нужно было получше за нее ухватиться.

– Что… ты… делаешь?

– Готовлюсь к нашему побегу. Иди сюда и стань напротив. Подойди же.

Она повиновалась, остановившись между ним и плитой.

– Обхвати меня руками за шею и держись крепче. Так, а теперь обхвати меня ногами за талию. О'кей. Что бы ни случилось, держись крепче. Поняла?

– Ага, – ее голос прозвучал невнятно, едва слышно, и по его дрожанию было видно, как напугана она была.

Возможно, она подозревала о том, что должно сейчас произойти.

До стены было двадцать метров. Джонни отошел еще на десять, чтобы было достаточно места для разбега.

– Все, пошли! – сказал он Илоне. – Держись крепче.

Завывание сервомоторов в его ушах заглушало даже тяжелые удары сердца. Ноги его тяжело впечатывались в размякшую землю, с каждым шагом по мере увеличения скорости оставляя все более глубокие следы. Восемь шагов, девять шагов, вот уже скорость достигла нужной величины, десять шагов…

Через мгновение колени его выпрямились, и они взмыли в воздух. Это движение Джонни отрабатывал на Эсгарде сотни и сотни раз. Поворот во время высокого прыжка, чтобы в горизонтальном положении перелететь над любой преградой, стоящей на его пути. В таком положении, лицом вниз, он приблизился к верхней части смертельно опасной стены и, оказавшись прямо над ней, выпустил металлическую плиту из рук и тотчас крепко обхватил Илону.

Вспышка оказалась невероятно яркой, хотя он видел всего лишь малую часть лазерного света, осветившего окрестности, отразившись от нижней поверхности кирилианской плиты. Раздался потрескивающий звук пламени, опалившего металл, и свист взрыва, но они были уже за стеной. В заключительной фазе прыжка Джонни сделал переворот, чтобы опуститься на землю вертикально. Это ему почти удалось, но приземлился он под таким углом, что не будь его кости и связки специально укреплены, то перелом лодыжек был бы неизбежен. Придя в равновесие, он еще крепче прижал к себе Илону и бросился бежать.

Ему удалось пробежать половину пути до ближайшего здания прежде, чем Трофты пришли в себя от изумления и открыли огонь. Лазерные блики лизали его пятки и бока, пока он старательно выписывал зигзаги по открытой местности. «Я догадываюсь, что вы хотите еще одного свидания со мной», – думал он, адресуя свои мысли Трофтам.

Придав своим сервомоторам предельное ускорение, последние двадцать метров пути он преодолел с рекордной спринтерской скоростью. Секундой позже они оказались за углом здания вне пределов досягаемости огня противника.

Но Джонни продолжал бежать, направляясь ко второй пустынной фабрике, что находилась через один квартал отсюда.

– Ты не знаешь, где тут можно укрыться?

– на бегу спросил он Илону.

Она даже не потрудилась оторвать от его плеча своего лица.

– Беги дальше! – отозвалась она.

Даже в тряске бега он чувствовал, как ее колотит сильная дрожь. Джонни продолжал бежать, периодически меняя направление и пытаясь выйти в ту часть города, которая была ему знакома. Пробежав километр, а может быть, и больше, он, наконец, заметил знакомый перекресток и повернул на север. Теперь он спешил к одному из секретных телефонов подполья. Им еще оставалось преодолеть целый квартал, когда стал слышен звук приближающегося самолета. Оценив расстояние и скорость, Джонни решил не рисковать и свернул к ближайшему подъезду, но тот, конечно же, оказался запертым. После того, что они преодолели, стоило ли обращать внимание на какую-то запертую дверь? Через минуту они были уже внутри.

– Мы здесь в безопасности?

– спросила Илона, когда Джонни поставил ее на пол. Потирая ребра, она выглянула из защищенного решеткой окна.

– Не совсем, но пока придется переждать здесь. Джонни нашел стул и присел, лицо его при этом сморщилось от боли. Сейчас, когда опасность немного миновала, у него появилось время, чтобы обратить внимание на состояние собственного тела. И, как оказалось, он был не так уж невредим, как полагал. На руках и туловище он насчитал, по крайней мере, пять ожогов от лазеров противника. Левая голень горела огнем, по-видимому, от утечки тепла из системы бронебойного лазера. Это был один из недостатков конструкции, о котором предупреждал Бей. У Джонни не было ни одной мышцы, которая не болела бы, а синяки были по всему телу. Он чувствовал, что одежда в нескольких местах была мокрой и липкой, но не знал, что это – кровь или пот.

– Нам нужно подождать, пока самолет пролетит мимо, и я смогу определить направление его полета. Но потом мне нужно будет найти телефон и предупредить подполье. Они решат, куда тебя пристроить, пока я вернусь в резиденцию.

– Пока что?

– она резко повернулась, чтобы увидеть его лицо. На нем отражалась та же напряженность, что чувствовалась и в ее голосе.

– Пока я вернусь, – повторил он. – Ты этого не знаешь, но единственной причиной, по которой нам позволили уйти, была та, что они хотели собрать данные по моему оснащению в действии. Мне нужно попытаться выкрасть эти записи.

– Но это же самоубийство! – выпалила она. – Мы растревожили все их дьявольское осиное гнездо.

– Да, мы их растревожили, но все они сорвались в погоню за нами, – напомнил он. – Сейчас резиденция вряд ли будет так хорошо охраняться. А если я потороплюсь, то застану их врасплох. Во всяком случае, попытаться я должен.

Казалось, что она хотела что-то сказать ему и надула губы.

– В таком случае… тебе, наверное, не стоит терять время и звонить подпольщикам. Раз ты решил вернуться, тебе лучше отправиться прямо сейчас.

Джонни с удивлением уставился на нее. Не было произнесено никаких возражений, она не пыталась его отговорить. И тут он понял, что ровным счетом ничего о ней не знает.

– Где ты живешь, ты говорила…

– Я не говорила. И какое это имеет значение?

– Практически никакого… кроме того, что я нахожусь в невыгодном положении. Ты знаешь, что я – Кобра, а раз так, то знаешь, на чьей я стороне. Но о тебе я ничего не знаю.

Некоторое время она пристально смотрела на него и когда снова заговорила, от ее обычного сардонического тона не осталось и следа.

– Ты что, предполагаешь, что я наемница Трофтов?

– спокойно спросила она.

– Я знаю о тебе только то, что ты сама мне рассказала, включая и точное описание того, как тебя бросили в камеру ко мне. Конечно, Трофты могли подобрать на улице случайного прохожего, но с их стороны было бы гораздо дальновиднее использовать кого-то, кому они могли доверять и кто, по их мнению, все же сумел меня додавить, если бы я отказался устроить для них зрелище.

– Разве я надавила на тебя?

– Нет, но в этом не было особой необходимости. А сейчас ты побуждаешь меня идти одному, не позвав на помощь даже силы подпольщиков.

– Если бы я была шпионкой, разве я отказалась бы от предложения попасть к подпольщикам?

– парировала она.

– Я думаю, Трофты ничего не имели бы против, если бы я им дала ключ для надежного контроля над сопротивлением. А что касается побуждения тебя к действию, то должна заметить, что не являюсь экспертом по вопросам тактики. Но не кажется ли тебе самому, что прежде чем прибудет твое хваленое подкрепление,

Трофты вернутся в резиденцию и подготовятся к атаке?

– Похоже, что у тебя есть ответ на каждый вопрос, не так ли?

– проворчал он. – Ладно, давай твои соображения о том, что мне с тобой делать.

Ее глаза слегка сузились.

– Ты что хочешь сказать?

– Если ты шпионка, тогда я не желаю, чтобы ты хотя бы на один шаг приближалась к подполью. Отпустить тебя я тоже не могу – вдруг ты предупредишь Трофтов о том, что я возвращаюсь?

– Ну, я не собираюсь возвращаться в резиденцию вместе с тобой! – с жаром воскликнула она.

– А я тебе этого и не предлагаю. Я думаю, мне просто нужно связать тебя и оставить здесь до моего возвращения.

У нее дрогнули мышцы лица.

– А если ты не вернешься?

– Утром тебя обнаружит хозяин магазина.

– Или еще раньше – Трофты, – тихо сказала она. – Не забывай, что нас ищут.

А что если она не шпионка? Тогда они наверняка убьют ее, чтобы никто не узнал, что Резиденция является их штабом.

– Ты можешь мне как-то доказать, что ты не шпионка?

– спросил он, чувствуя, как пот заливает его лоб при мысли, что ему никакого выбора не остается.

– В течение следующих тридцати секунд? Не будь глупцом, – она глубоко вздохнула. – Нет, Джонни. Если ты хочешь, чтобы у тебя были какие-то шансы пробраться в резиденцию сегодня, тебе придется поверить мне на слово или отвергнуть мой рассказ. Если твои подозрения так сильны, что могут оправдать мою гибель… что ж, я ничего с этим не могу поделать. Я полагаю, вопрос состоит в том, стоит ради моей жизни рисковать твоей?

Раз вопрос ставится таким образом, то и раздумывать было не о чем. Он уже рисковал ради нее своей жизнью. И теперь было неважно, служила она Трофтам или нет. Враги, когда они прыгали через стену, желали ей смерти, также как и ему.

– Я предлагаю тебе найти какое-нибудь укрытие, пока патруль не дошел сюда, – грубовато сказал он, – и берегись самолета.

Снаружи слышался удаляющийся шум моторов. Не оглядываясь, он выскользнул в черноту ночи и направился в Резиденцию Тайлера. Но думал о том, что не совершает ли он последней в своей жизни непростительной ошибки.

Обратный путь занял у него гораздо больше времени. Пролетающие самолеты и разные наземные транспортные средства, проезжающие мимо, заставляли его прятаться. И чем ближе подходил он к своей цели, тем чаще ему приходилось это делать. По этой или другой причине, но к тому времени, когда в поле его зрения появилась стена Резиденции Тайлера, его решимость совершить эту сольную вылазку была сильна поколеблена. С тех пор, как они сбежали, прошло три четверти часа. Этого времени было вполне достаточно для Трофтов, чтобы начать стягивать назад свои силы в ожидании вероятной атаки. С включенным усилителем звуков, Джонни стал ощущать, что вокруг него со всех сторон нарастает гул, производимый механизмами Трофтов и их солдатами. Этот гул смешивался со щелчками и клацаньем нижних челюстей Трофтов, которыми они обычно сопровождали подобострастное обращение. Инопланетяне начали баррикадировать подступы к своей базе. Вынужденный, наконец, отменить свое решение, Джонни нырнул в одно из стоящих неподалеку заброшенных зданий. Осторожно пробираясь, он поднялся на верхний этаж и встал у окна, выходившего на резиденцию. Включив оптические усилители на всю мощность, он наблюдал за открывшимся перед ним зрелищем.

Теперь он наверняка знал, что проиграл.

Трофты были повсюду. Они перекрывали улицы, занимали позиции на крышах и в окнах, оборудовали лазерные огневые позиции у основания стены. Он видел, как подлетел последний самолет и сел у дальней стены, присоединившись к остальным, стоявшим вокруг резиденции. Такие оборонительные линии означали, что Трофты оставили всякую надежду на сохранение в тайне расположения своей резиденции. Самолеты наводили на мысль, что они готовы покинуть ее. Через несколько часов, через день или самое большее, два они уйдут, а вместе с ними – и записи их побега. А пока…

А пока лазеры защитной системы стены будут время от времени выключать, чтобы в ту или другую сторону пропускать самолеты. Большая часть бронированного вооружения находилась вне стены. Интригующая мысль… Но без подготовки он не мог воспользоваться этим преимуществом. Защитный кордон вокруг стены усиливался с каждой минутой, и подойти к Резиденции уже не представлялось возможным. Он даже не был уверен в том, что сможет выскользнуть из здания незамеченным и убраться подобру-поздорову.

"Мне не следовало приходить сюда, – мрачно подумал он, – теперь я здесь застряну, пока они не уберут все это нагромождение техники.

Он начал было отворачиваться от окна, когда вдруг здание, которое находилось левее от него, выпустило облако огня и стало оседать. Едва раскат взрыва достиг его ушей, как улицы внизу внезапно пришли в движение и засверкали вспышки лазерного оружия.

От неожиданности он остался стоять неподвижно у окна. Но теперь на смену удивлению пришел вопрос, как ему поступить дальше. Открыть лазерный огонь он не мог, так как положение его было слишком невыгодным. Но присоединиться к сражению можно и другим путем.

Еще несколько минут он продолжал наблюдать из окна, стараясь получше запомнить дислокацию и особенности позиций Трофтов. Потом, отойдя от окна, он принялся собирать осколки кирпичной кладки, вышибленные из стены во время сражений, проходивших здесь раньше. Брошенные Коброй точно в цель, они были не менее смертоносными, чем гранаты.

Он с завидным упорством продолжал очищать от Трофтов улицу, когда отблеск второго взрыва озарил небосвод. Джонни как раз вовремя поднял голову, чтобы увидеть красную вспышку в верхнем окне Резиденции Тайлера.

Через час сражение кончилось.

Обмотанный бинтами и утыканный трубками Холлоран больше походил на археологическую находку, чем на живого человека. Но оставшаяся часть его лица светилась таким счастьем, которого Джонни не замечал в нем на протяжении многих месяцев. Возможно, причиной тому было то, что, несмотря на мелкие потери, они, все три Кобры сумели выжить.

– Когда мы уберемся с этого астероида, – сказал Джонни остальным, – напомни мне послать тебя и Имеля на полное психическое обследование. Вы оба точно помешались.

– Почему? Потому, что мы предприняли такой же глупый шаг, который ты собирался совершить один?

– невинным голосом спросил Холлоран.

– Глупый шаг, и ничего более, – с другой кровати отозвался Дойч. Его тело было покрыто гораздо меньшим количеством бинтов, что служило убедительным свидетельством его удачливости или мастерства. – Мы уже практически пробрались к самому месту, когда вы с Илоной совершили ваш головокружительный прорыв. Мы были так близко, что практически оказались внутри их временного пикета, когда они рванули за вами. Это оказалось очень своевременным, но с тактической точки зрения наше положение стало несколько затруднительным.

– Затруднительным! Мой Бог! Некоторые из нас чуть не поплатились там своей шкурой. – Холлоран мотнул головой в сторону Дойча. – Ты его должен за все благодарить… Тебе следовало видеть, через что он прошел, чтобы добиться этого. Не говоря уже о том, каким взглядом он одарил Борга и заставил всех рыскать по улицам в поисках тебя.

Джонни подумал, имели ли инопланетяне хоть малейшее представление о том, что Илона в действительности делала в том районе, когда они схватили ее.

– Я должник ваш, – сказал он, чувствуя, что не в силах выразить словами то, что чувствовал.

– Спасибо вам. Дойч махнул рукой.

– Забудь об этом. Ты бы для нас сделал то же самое. Кроме того, большую помощь оказали все из нашей группы и не только. С нами рисковала почти половина подполья Кранака.

– Надо еще учитывать ту трансляцию о месте тайного входа в тоннель, которую мы сделали сразу, как только позвонила Илона и сообщила детали, – добавил Холлоран. – Конечно, тебе ничего не сказали об этом. Само собой разумеется. Вот уж глупейший шаг! Но им чертовски повезло, что Трофты были слишком заняты, чтобы запеленговать передачу, хотя у них есть все оборудование для этого. Я думаю, что всей планете понадобится психиатрическая помощь, когда все это кончится.

Джонни улыбался вместе с ними, пряча, однако, признаки смущения, которое испытывал всякий раз, когда речь заходила об Илоне и ее роли в контратаке, организованной на резиденцию Тайлера Южным сектором подполья.

– Раз уж мы заговорили об Илоне – она должна подвезти меня в новый дом, который приготовила для меня Ама, – сообщил он им. – Но вы, ребята, отнеситесь к этому спокойно. Я вернусь, чтобы помочь вам, как только вы сможете двигаться.

– Спешить ни к чему, – беззаботно сказал ему Холлоран. – Эти люди относятся ко мне с большим уважением, чем вы – два шута.

– Он уже определенно поправляется, – фыркнул Дойч. – Иди, Джонни, не стоит заставлять Илону ждать.

Илона была внутри здания.

– Все в порядке?

– спросила она коротко. – Тогда пошли. Они ждут тебя уже через несколько минут, и ты знаешь, как мы начинаем нервничать, когда выбиваемся из расписания.

Они вышли наружу, направились к автомобилю, припаркованному у обочины, сели в кабину и направились в сторону севера, оказавшись вдвоем впервые за те два дня, что прошли со времени их побега. Джонни откашлялся.

– Как идут дела с обыском Резиденции Тайлера? Она бросила на него быстрый взгляд.

– Неплохо. Правда, Колли, Имель и команда восточного сектора превратили его в груду развалин, но мы нашли массу интересных вещей, на уничтожение которых у Трофтов не хватило времени. Я бы сказала, что мы продвинулись несколько дальше, чем простой поиск записей с участием Джони Моро.

– Обнаружены хоть какие-нибудь их признаки?

– Нет, но это едва ли имеет значение. Я почти не сомневаюсь в том, что как только побег нам удался, они переправили их куда-то.

– Да, я знаю это. Но я надеялся, что если бы мы заполучили хотя бы копии, то имели бы точное представление об их знаниях и смогли бы оценить ту новую опасность, которая может теперь нам грозить.

– Да, это имеет большое значение. Но мне кажется, сильно беспокоиться не стоит.

Джонни хмыкнул.

– Ты недооцениваешь изобретательность Трофтов. Ты также недооцениваешь мое доброе сердце. Знаешь, ты бы могла мне сказать, что тоже была в рядах подполья.

Он ожидал, что она разразится цитатами из строгих и не всегда логичных местных правил безопасности, поэтому ее ответ совершенно обескуражил его.

– Конечно, могла, – произнесла она. – И если бы ты принял неверное решение, так бы и поступила… Но ты… ты сделал скоропалительные выводы насчет меня без всяких на то оснований, и мне захотелось… ну, просто захотелось посмотреть, как далеко ты зайдешь в своих подозрениях.

Она сделала глубокий вдох.

– Видишь ли, Джонни, не знаю, понимаешь ты это или нет, но мы все, кто работает с вами, Кобрами, более, чем боимся за вас. С тех пор, как вы высадились здесь, ходят слухи о том, что на Эсгарде вам якобы выдали «карт бланш» делать здесь все, что вы посчитаете нужным, включая и расправы на месте за любой проступок, который покажется вам подозрительным, лишь бы выкинуть с планеты Трофтов.

Джонни с удивлением уставился на нее.

– Но это же абсурдно!

– Разве? Контроль со стороны Доминиона, расположенного в нескольких световых годах отсюда, на вас не распространяется, в отличие от нас. Если власть в ваших руках, то почему бы ее не сделать официальной?

– Потому что… – Джонни запнулся. – Так нам не освободить Адирондак.

– Это зависит от того, какова настоящая цель Эсгарда, не правда ли? Если они больше заинтересованы в том, чтобы ослабить военные способности Трофтов, то наш маленький мир как нельзя лучше подходит для этого.

Джонни покачал головой.

– Нет, я понимаю, что трудно судить об этом, находясь здесь. Но одно я могу сказать твердо – присутствие Кобр на Адирондаке не означает достижения военных целей за счет гражданского населения. Если бы ты только знала, какой тщательный отбор мы проходим, чтобы попасть в подготовительный отряд и сколько хороших людей было отфутболено еще во время тренировок.

– Конечно, я все хорошо понимаю. Но военные цели имеют тенденцию меняться, – она пожала плечами. – Но как бы то ни было, эта проблема скоро станет риторической.

– Что ты этим хочешь сказать? Она натянуто улыбнулась.

– Сегодня утром мы получили с орбиты сигнал. Все подразделения подпольщиков и Кобр должны немедленно начать подготовку к наступательно-саботажной кампании.

Джонни почувствовал, как у него опустилась челюсть.

– Наступательно-саботажной?

– Именно это было сказано. И если она пройдет успешно… Мы многим будем обязаны Кобрам, Джонни, и мы никогда не забудем вас. Но мне кажется, мы не станем сожалеть, когда вы уйдете.

На это замечание ответить было нечем, и весь остаток пути они провели в молчании. От его прежнего места обитания Илона проехала еще несколько кварталов и остановилась у другого, намного более неприглядного здания. В дверях стояла женщина с усталыми глазами. Поздоровавшись, она проводила Джонни в его квартиру на верхнем этаже, куда уже были доставлены его скудные пожитки. Поверх чемоданов белел маленький конверт. Нахмурившись, Джонни распечатал его. Внутри лежал простой лист бумаги с короткой, щемящей душу запиской.

"Дорогой Джонни,

Мама говорит, что ты уезжаешь куда-то и больше не вернешься к нам. Пожалуйста, будь осторожен и в плен больше не попадайся. Приезжай повидаться со мной. Я люблю тебя.

Дэнис."

Свернув записку и сунув ее обратно в конверт, Джонни улыбнулся. «Ты тоже будь осторожна, Дэнис! – подумал он. – Может быть, хотя бы ты будешь вспоминать нас добрым словом».

Переговоры были завершены, мирный договор подписан, ратифицирован и теперь проводился в жизнь. Эйфорический туман, сопутствующий всем заседаниям Центрального Комитета последних двух недель, начал рассеиваться.

Вэнис Дарл со дня на день ждал, что член Комитета Орме снова затронет вопрос о Кобрах, и он не ошибся.

– Это не вопрос о неблагодарности или несправедливости, это вопрос жизненной необходимости, – заявил член Комитета собранию. Голос его слегка задрожал.

Сидя позади него и имея возможность видеть только его спину, Дарл с беспокойством думал о том, что даже осанка старика выдавала его общую усталость. «Интересно, – размышлял он, – а другие догадывались о том, сколько сил у Орме отняла война?» А еще он размышлял над тем, насколько поймут остальные всю важность вопроса, раз старик решил доложить о нем лично.

По лицам присутствующих было видно, что большинство из них ничего не поняли. Это было видно по первому же выступлению после того, как Орме закончил.

Человек, который поднялся со своего места, сделал небрежный жест рукой, выражающий уважение.

– Если вы извините мой тон, – начал тот, – я полагаю, что Комитет уже достаточно наслышан о ваших заботах насчет Кобр. Если вы припоминаете, то именно по вашему настоянию мы посоветовали Армии предложить им чрезвычайно либеральные условия, чтобы они смогли остаться на службе, и на вашем месте я считал бы победой уже то, что свыше семидесяти процентов из них предпочли согласиться. Мы все слышали от командир? Мендро и его коллег о том, сколько приспособлений и вооружения попадут с оставшимися тридцатью процентами в обыденную гражданскую жизнь. Поэтому мы решили, что планы Армии вполне приемлемы. Но повторно предлагать тем людям остаться в Армии я рассматриваю как… излишнюю озабоченность.

«Или паранойю – вот как следует понимать его мысль», – подумал Дарл.

Но у Орме в результате оказался еще один довод, и когда тот выбрал из вороха документов на своем столе магнитную карту, Дарл понял, старик намеревается привести и его.

– Я отлично помню визиты командира Мендро, благодарю вас, – с кивком обратился он к своему оппоненту. – Я провел некоторые проверки представленных им факторов и цифр.

Вложив магнитную карту в считывающее устройство, он нажал на клавишу первой из выбранных им секций, и на просмотровых экранах присутствующих возникла картинка.

– Здесь перед вами в качестве функции времени предстанет процентное выражение того числа стажеров-Кобр, которые получили офицерские звания и были направлены на войну. Другими цветами обозначены постоянно меняющиеся в соответствии с последними данные первичные тесты скринирования, которые используются в Армии.

Лица присутствующих начали хмуриться.

– Вы говорите, что они никогда не отправляли воевать более восьмидесяти пяти процентов стажеров?

– заговорила одна из женщин. – Я помню другую цифру, она равна девяносто семи процентам.

– Это число выражает то количество Кобр, которые физически были в состоянии отправиться на войну после тренировок, – уточнил Орме. – Остальные были забракованы по психо-социальным причинам.

– Ну и что?

– кто-то пожал плечами. – Совершенных методов тестирования просто не существует. Но после того, как они делают отсев…

– Я полагаю, Орме тревожит их способность отсеять всех, – сухо заметил еще кто-то.

– Простая проверка отчетов очевидцев из Сильверна и Адиронака…

– Понадобятся месяцы, чтобы провести ее, – перебил Орме. – Но есть и еще кое-что. Если вам так нравится, можете не допускать мысли о том, что вероятность антисоциальных наклонностей у остальных Кобр велика. Но вы понимаете, что они вернутся вместе со своими боевыми нанокомпьютерами? Перепрограммировать их никто не собирается.

Все глаза обратились на него.

– О чем вы говорите? Мендро сказал… – говорящий замолчал.

– Мендро исключительно мастерски уклонился от прямого ответа на вопрос, – печально произнес Орме.

– Сущность вопроса состоит в том, что нанокомпьютеры не могут быть перепрограммированы, они изготовлены раз и навсегда. А после того, как они были имплантированы в мозг, извлечь их нельзя уже после непродолжительного времени, так как это нанесет большую травму соседним тканям мозга.

– Но почему же нам не сказали об этом?

– Поначалу, я полагаю, причиной было то, что Армия очень нуждалась в Кобрах. Все из-за опасения, что мы наложим свое вето или заставим изменить первоначальный замысел. Потом вопрос не поднимался потому, что уже ничего нельзя было сделать.

Насколько был осведомлен Дарл, это было правдой только наполовину. Все данные по нанокомпьютерам Кобр были в документах, представленных для утверждения, и если бы кто-нибудь, кроме Орме, пожелал докопаться до них, то без особого труда мог бы это сделать. Вероятно, Орме решил приберечь этот нюанс для будущего воздействия на членов Комитета.

Гневная дискуссия продолжалась еще некоторое время, но к тому моменту, когда она завершилась, от первоначальной эйфории не осталось и следа. Но если поначалу новое чувство реализма возродило надежды Дарла, то конечный результат разрушил их до основания. Против Орме проголосовало девятнадцать человек, за его точку зрения – только одиннадцать.

Потом в своем офисе Орме успокаивал Дарла.

– Вам бы уже пора осознать, что чистые победы встречаются так же редко, как и миры с кислородосо-держащей атмосферой. Мы заставили их думать. Понимаете, думать, а на этой ступени это самое большее, на что мы могли надеяться. Теперь Комитет будет особенно внимательно наблюдать за Кобрами. Если понадобится вмешательство, нам не потребуется лишних усилий, чтобы добиться желаемого.

– Но всего этого можно было бы избежать, если бы они обратили должное внимание на проект «Кобра» с самого начала, – проворчал Дарл.

– Никто не в силах контролировать абсолютно все, – повел плечами Орме. – Кроме того, здесь имел место важный психологический фактор. Большая часть Доминиона считает военных и правительство двумя неотъемлемыми частями единой монолитной структуры. Так и наш Комитет. Независимо от того, отдает он в этом себе отчет или нет, но в его коллективном подсознании сохраняются атавизмы этого положения. Вы и я, выросшие на Эсгарде, обладаем тем, что я называю более реалистичным взглядом на то, где именно и в какой степени наши цели расходятся с целями Армии. Они задумали Кобр с единственной целью выиграть войну, следовательно, вся их подготовка, оснащение, включая и программирование нанокомпьютеров, имели смысл только в рамках достижения той военной цели. Комитету следовало всего лишь вспомнить о том, что войны рано или поздно кончаются. Но он этого не сделал. Вместо этого мы решили, что Армия уже подумала за нас.

Дарл забарабанил пальцами по ручке кресла.

– Может быть, в другой раз они поступят разумнее?

– Возможно, но я глубоко сомневаюсь в этом, – с усталым вздохом Орме откинулся на спинку кресла.

– Как бы то ни было, но в этой ситуации нам предстоит жить. Какой следующий шаг вы бы предложили?

Дарл сжал губы. Последнее время Орме слишком часто обращался к нему за советом. Было это следствием его усталости или, наоборот, сознательным стремлением заставить молодого человека принимать решения, в любом случае это плохой признак. Теперь уже очень скоро, и Дарл это знал, теплое местечко Орме перейдет к нему.

– Нам нужно получить список всех возвращающихся Кобр и места их назначения, – сказал Орме. – Потом нам нужно будет разослать специальные распоряжения во все местные и региональные правительственные отделы, чтобы все данные, касающиеся криминальных или иных поступков Кобр, стекались непосредственно к нам. Прикажите кому-нибудь, например, Джоромо, заняться этим немедленно.

– Слушаюсь, сэр. – Дарл поднялся. – Но я полагаю, что сам займусь этим. Я хочу быть совершенно уверенным в том, что все выполнено так, как нужно.

На губах Орме промелькнуло подобие улыбки.

– Вы обладаете одержимостью старика, Дарл, и я это особенно ценю в вас. Думаю, что вы и все остальные члены Комитета окажут на Доминион куда большее влияние, чем я предполагаю, – он развернул кресло и устремил взгляд в окно на раскинувшийся внизу город, потом тихо добавил. – Мне бы только хотелось знать, какие формы обретет это влияние.